Текст книги "Графиня и донжуан"

Глава 5

– Лично мне непонятно, что тут может быть смешного? Они были совсем рядом и могли обнаружить нас. – Джулиет стояла в своей спальне и, нахмурившись, смотрела на смеявшегося Себастьяна. – Лорд Сент-Клер, вы должны прекратить это!

Она с упреком посмотрела на него, увидев, что все ее увещевания ни к чему не привели. Наконец его смех утих, но в глазах сверкали веселые искорки.

– Извини. Я просто представил себе, как отвисла бы челюсть у герцога и герцогини, если бы они обернулись и заметили, как мы убегаем с террасы.

– Это не очень вежливо, милорд, – сказала Джулиет, но она не могла отрицать, что их поспешное исчезновение действительно походило на побег.

Герцог и герцогиня Сассекские простояли у балюстрады несколько минут, тихо беседуя об удавшемся вечере. Потом она взяла мужа под руку, и они стали прогуливаться по террасе. Слава богу, они направились в другую сторону и не заметили стоявших в тени Себастьяна и Джулиет. Воспользовавшись этим, Себастьян схватил Джулиет за руку и увлек за собой по ступенькам, ведущим в сад.

Все это время Джулиет судорожно сжимала платье, боясь, что оно соскользнет с плеч. Ее охватывал ужас при одной мысли о том, как она будет выглядеть в одной сорочке и чулках! К счастью, этого не случилось, и им удалось незамеченными проникнуть в дом через вход для прислуги. Проскользнув по лестнице, они укрылись в комнате Джулиет. Как воры! За все свои тридцать лет Джулиет никогда еще не вела себя более неприлично, а Себастьян Сент-Клер явно находил ситуацию забавной!

– Ты только представь себе, моя дорогая Джулиет! Герцог трясет отвисшей челюстью, а герцогиня открывает и закрывает рот, как рыба!

Он снова зашелся от смеха. Джулиет вполне могла себе представить эту картину, но предпочитала этого не делать. То, что случилось сегодня вечером – и особенно ее поведение, – не предмет для веселья.

– Вы что-нибудь воспринимаете серьезно, милорд? – с укором спросила она.

Себастьян пришел в себя.

– Конечно. Семью. Честь. Преданность друзьям.

Семья. Честь. Преданность друзьям. Весьма похвально, но к Джулиет все это не имеет никакого отношения. Она не друг и не член семьи Себастьяна Сент-Клера. А что до чести, то ее собственная честь только что пострадала.

– Я думаю, вам теперь лучше уйти, – спокойно сказала Джулиет, перебирая флаконы на туалетном столике и стараясь не смотреть на Себастьяна. – Этот вечер был…

– Надеюсь, вы не сожалеете? – резко спросил Себастьян.

Сожалеть? Разумеется, Джулиет сожалела! Единственное утешение, что Себастьян не добился того, на что надеялся.

– Я хотела лишь выразить сомнение в том, что сегодняшнего приключения будет достаточно, чтобы выиграть пари!

– Какое пари? – Себастьян непонимающе нахмурился.

– О, ради бога, милорд. – Джулиет усмехнулась. – Всем известно, что такие, как вы, любят заключать пари. Ночные гонки экипажей в Брайтоне или соблазнение женщин…

Себастьян моргнул. Такие пари действительно заключались – конфиденциально – в клубах. Около года назад он и сам заключил пари, правда, предметом его была другая женщина. Вряд ли Джулиет знает об этом…

– Насколько я знаю, на вас никто пари не заключал, – сказал он. – А что вы имели в виду, говоря о таких мужчинах, как я?

Джулиет бросила на него ледяной взгляд.

– Вы – негодяй, сэр. Хлыщ, прожигающий жизнь. Вы пьете вино, соблазняете женщин и глумитесь над теми, кто не разделяет ваших взглядов!

Это была самая резкая отповедь, какую Себастьян когда-либо получал. Вернее, это была первая отповедь в его жизни! Он был Сент-Клером. Младшим братом герцога Стаурбриджа. И следовательно, лицом неприкосновенным – ни слова, ни поступки его не подлежали обсуждению и тем более критике.

Слова Джулиет Бойд неожиданно причинили ему боль. Может быть, потому, что она сказала правду? Ему действительно случалось заключать пари, о которых говорила Джулиет. Он попросту прожигал жизнь, о чем ему уже не раз говорили старшие братья. Но, черт возьми, в конце концов, он был младшим сыном герцога, владел поместьем в Беркшире, а после смерти родителей более одиннадцати лет назад получил приличное состояние, которого ему не прожить и за дюжину жизней. Какой выбор был у третьего сына? Либо стезя священника, к которой он не имел ни малейшей склонности, либо беззаботная жизнь повесы.

Себастьян не питал серьезных чувств к Джулиет Бойд, его целью был мимолетный роман с женщиной, которая до этого дня знала лишь одного мужчину – своего супруга. Себастьян никак не ожидал, что эта женщина осудит его образ жизни.

Он отвесил церемонный поклон.

– Еще раз позвольте заверить вас, что мне неизвестно ни о каком пари, которое затрагивало бы вас, леди Бойд. Приношу свои извинения, если мое внимание было вам неприятно. Впредь этого не повторится.

Резко повернувшись, Себастьян направился к двери. Джулиет смотрела, как он уходит, и не могла вымолвить ни слова. Его лицо, обычно такое веселое, было сейчас мрачнее тучи. Когда дверь спальни с грохотом закрылась, Джулиет опустилась на постель и залилась слезами. Не важно, существовало ли это злополучное пари или нет, ведь ее собственное поведение сегодня вечером было возмутительным. Даже скандальным. Она вела себя как распущенная женщина. Дамам из высшего общества, получившим хорошее воспитание, не подобает получать физическое удовольствие от интимных ласк мужчины.

* * *

– Себастьян, вы бросаете такие мрачные взгляды на моих гостей, что они, кажется, теряют аппетит!

Себастьян хмуро взглянул на Долли, вошедшую в столовую. Она села рядом с ним за стол, накрытый к завтраку. Себастьян огляделся – за столом не было никого, не считая их обоих. А ведь несколько минут назад, когда он спустился к завтраку, за столом сидело несколько человек. Он мрачно улыбнулся:

– Вряд ли этого достаточно, чтобы отбить у них аппетит.

– Это верно, – сказала она со смешком.

Себастьян поковырял в тарелке и откинулся на спинку стула.

– Долли, я хотел бы уехать сегодня утром…

– Вы не можете! – Долли явно пришла в замешательство. – Даже не думайте об этом, Себастьян! – воскликнула она теперь уже с улыбкой. – Иначе у нас будет нечетное число гостей. Кроме того, завтра вечером у нас бал, и я уверена, вы не захотите лишить дочерей местных дворян возможности лицезреть, а может быть, даже и потанцевать с почтенным лордом Себастьяном Сент-Клером!

Себастьян не улыбнулся ей в ответ.

– Я уверен, что мое отсутствие только пойдет им на пользу.

– Что случилось, Себастьян? – В ее взгляде было искреннее участие. – Нынче утром вы сам не свой. – Долли ободряюще улыбнулась Себастьяну, мрачно уставившемуся в свою чашку.

– Вы хотите сказать, я не похож на самого себя, то есть на самодовольного ублюдка?

– Да что с вами такое? – испуганно спросила Долли.

Себастьян усмехнулся:

– Описание очень точное, вы не находите, Долли?

Последние двенадцать часов Себастьян думал. Джулиет ясно дала понять, кем она его считает, а после долгих размышлений он понял, кем является в действительности.

– Разумеется, нет… – Долли внимательно посмотрела на Себастьяна. – Кто вам это сказал? Не Джулиет, надеюсь? Вы что, поссорились?

Себастьян хмыкнул:

– Я бы не назвал это ссорой. Она просто сказала, кем меня считает. Не слишком приятная картина.

– Неужели ее мнение так важно для тебя?

Лицо Себастьяна помрачнело еще больше.

– Меня волнует это только потому, что в ее словах есть доля истины.

Долли пожала плечами:

– Что ж, если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь изменить это.

– И как же, по-твоему, я могу это сделать? Хоук – герцог. Люциан – герой войны. Я очень сомневаюсь, что церковь – мое призвание. Нет, по-видимому, мне суждено быть прожигателем жизни.

– Кажется, Бэнкрофт упоминал, что ему нужен еще один егерь… Нет, нет, – сказала она поспешно, когда Себастьян, возмущенный легкомыслием Долли, метнул в нее ледяной взгляд.

– Бэнкрофт хотел поговорить со мной утром. Вы не знаете о чем? – спросил он, воспользовавшись тем, что Долли упомянула имя супруга.

Она покачала головой:

– Думаю, он сам вам скажет.

– Другими словами, вы не скажете мне, даже если знаете?

– Да, я предпочла бы этого не делать, – призналась Долли. – Что вы сотворили с Джулиет, раз она награждает вас такими нелестными эпитетами? Могу я спросить, что случилось перед тем, как она… сказала вам это?

Себастьян беспокойно заерзал на стуле.

– Нет, Долли, не можете.

Он не собирался рассказывать о том, что произошло, ни Долли, ни кому-либо еще. Что бы о нем ни думала леди Бойд, он был джентльменом, а джентльмен не обсуждает с другими свои отношения с женщиной. Или отсутствие этих отношений.

– Впрочем, могу признаться, что леди Бойд считает, будто я интересуюсь ею только потому, что заключил пари.

Долли подняла брови:

– Подобные пари существуют?

– Насколько мне известно, пари, в котором упоминалось бы имя леди Бойд, не существует.

– Вы сказали об этом Джулиет?

– Сказал. – Себастьян печально улыбнулся. – Однако она предпочла мне не поверить.

– Гм… – Долли задумчиво кивнула. – Знаете, Себастьян, я совсем не уверена, что жизнь с человеком таких высоких моральных качеств, как лорд Эдвард Бойд, может быть приятной.

– Вы думаете, что в семейной жизни он был далек от совершенства?

Себастьян подозревал нечто подобное.

– Это могло бы объяснить реакцию Джулиет на ваше фривольное поведение.

– Долли, ведь вы с Бойдом никогда…

– О нет, конечно нет! – Долли хрипловато рассмеялась. – Он был слишком добродетелен, чтобы связаться с такой, как я. А я, в свою очередь, всегда считала, что с совершенством жить весьма утомительно.

– Вы же не думаете, что этого достаточно, чтобы спихнуть его с лестницы?

Долли наморщила нос:

– Я лишь хочу сказать, что, если Джулиет действительно решила избавиться от такого супруга, ее никак нельзя осуждать. Если бы Бэнкрофт был таким же самодовольным индюком, я, пожалуй, тоже рассмотрела бы такую возможность.

Себастьян хмыкнул:

– Если бы каждая недовольная жена последовала примеру Джулиет Бойд, нас окружали бы одни лишь вдовы…

Услышав за спиной сдавленный вздох, Себастьян умолк и резко обернулся, но увидел лишь край шелковой юбки – невольная свидетельница его разговора с Долли поспешила скрыться.

– Долли, пожалуйста, скажи, что это была не она! – простонал он, но по лицу собеседницы понял, что их разговор услышала именно графиня Крествудская…

* * *

Утром, одевшись, Джулиет отправилась наверх, чтобы проведать Хелен. Кузина чувствовала себя лучше, но нога все еще болела. Затем Джулиет спустилась к завтраку. Она собиралась поговорить с Себастьяном и принести свои извинения за те слова, что сказала ему накануне вечером. За долгие часы бессонной ночи она поняла, что в действительности злилась не на Себастьяна, а на саму себя. Подойдя к столовой, Джулиет услышала голоса и замерла, когда до ее слуха донеслось имя Эдварда. Джулиет невольно прислушалась. Себастьян Сент-Клер, как и все остальные, был убежден в том, что она виновна в смерти мужа!

Джулиет захлестнула ненависть. Подумать только, она еще хотела извиниться перед ним за свои слова!

– Джулиет!

Оглянувшись, она увидела Себастьяна, шагавшего к ней через холл. На лице его застыло мрачное выражение. Он так стремительно приближался к Джулиет, что у нее не было ни малейшего шанса уклониться от встречи. Собравшись с духом, Джулиет повернулась и оказалась лицом к лицу с Себастьяном.

– Вы хотите выдвинуть еще какие-нибудь обвинения, лорд Сент-Клер? Не думаете ли вы, что обвинения в смерти мужа на сегодня достаточно?

Руки Джулиет отчаянно дрожали, и она сцепила их за спиной. Себастьян нахмурился:

– Я не обвинял вас.

– Нет?

Джулиет вздернула подбородок, глаза ее гневно сверкали.

– Нет, – резко ответил Себастьян. – Верно лишь то, что мы с Долли были не правы, повторив… слухи, возникшие после внезапной смерти вашего мужа. Однако своего мнения мы не высказывали.

– Может быть, вы сделаете это сейчас? – спросила Джулиет, охваченная яростью.

Нет, Себастьян предпочел бы этого не делать. Джулиет была сейчас в таком состоянии, что любые его слова, особенно касающиеся обстоятельств смерти ее мужа, были бы восприняты неправильно.

– Возможно, слухов не было бы, если бы вы рассказали о том, как скончался ваш супруг…

– Что вы хотите услышать, лорд Сент-Клер? Что слуги уверены, будто слышали, как я кричала на Эдварда за несколько минут до его смерти? Что я ненавидела мужа и желала избавиться от него? Что я собственноручно столкнула его с лестницы в надежде, что он сломает себе шею?

Нет, он не хотел этого слышать. Себастьян даже представить себе не мог, чтобы эта прелестная утонченная женщина была способна на расчетливое убийство. До какого отчаяния она должна была бы дойти, чтобы желать смерти мужу…

– Все так и было? – спросил он после долгого молчания.

– О нет, милорд, – ответила Джулиет, безрадостно улыбнувшись. – Я не собираюсь вам ничего говорить. Вы сами должны решить, что считать правдой.

– Это будет довольно затруднительно, учитывая, что вы отказываетесь выступить в свою защиту.

– Я не так наивна, чтобы пытаться доказывать что-либо человеку, который уже признал меня виновной.

– Вы ошибаетесь, мадам.

– В самом деле? – сказала Джулиет со злостью. – Все свидетельствует об обратном, милорд.

Себастьян никогда еще не испытывал такого отчаяния. Разве она не видит, что ее слова, ее нежелание защитить себя лишь укрепляют уверенность остальных в ее виновности?

Джулиет молча смотрела на него, и в ее изумрудных глазах застыл лед.

– При данных обстоятельствах, милорд, вас, вероятно, радует, что я не приняла ваших ухаживаний всерьез?

– Мои ухаживания, как вы это называете, не были серьезными, – холодно отозвался Себастьян.

– О, конечно. – Джулиет бросила на него уничтожающий взгляд. – Всем известно, что лорд Себастьян Сент-Клер никогда ничего не воспринимает серьезно!

Она снова оскорбила его, и Себастьян понял, что у него нет защиты против этих оскорблений… Долли считала, что Себастьян, если захочет, может изменить свою жизнь. Не важно, третий сын или нет, он не должен вести праздную жизнь, которая до этого момента его вполне устраивала. Еще двенадцать часов назад у Себастьяна не было никаких оснований сомневаться в правильности своего образа жизни.

– Надеюсь, вы простите меня, леди Бойд, у меня назначена встреча. – Он отвесил вежливый поклон. – Примите мои извинения за слова, которые вы невольно услышали и которые могли задеть вас. Уверяю вас, ни леди Бэнкрофт, ни я не хотели оскорбить вас.

Повернувшись, Себастьян пошел прочь. Джулиет смотрела ему вслед, и слезы душили ее. Она знала, что больше он не будет навязывать ей свое общество.

Глава 6

– Ты тоже здесь, Грей? – Себастьян даже не пытался скрыть свое удивление при виде друга. Ровно в десять часов он явился в кабинет Бэнкрофта и застал там лорда Грейсона. С нескрываемым раздражением Себастьян отказался от предложения графа Бэнфордского занять место напротив него, за большим, крытым кожей столом. Достаточно он уже посидел вот так перед старшим братом Хоуком, считавшим своим долгом устраивать Себастьяну нагоняй.

– Благодарю вас, я предпочитаю стоять, – сказал он графу и встал спиной к окну, сжав руки за спиной.

Граф кивнул.

– Моя жена сказала, что у вас с леди Бойд вышла размолвка?..

– Что за… – Себастьян помрачнел. Он считал, что его разговор с Долли останется между ними. Впрочем, часть этого разговора слышала Джулиет Бойд… – Долли не имела права передавать вам наш разговор, – запротестовал он.

– Боюсь, именно это она и сделала. – Лицо графа выражало сожаление и в то же время решимость. – Видите ли, не в наших интересах, чтобы вы ссорились с леди Бойд.

– «Не в наших интересах»? – Себастьян с удивлением посмотрел на графа и Грея. – Может мне кто-нибудь объяснить, что здесь происходит?

– Успокойся, старина, – отозвался Грей.

– Не думаю, что это возможно, – огрызнулся Себастьян.

– По крайней мере, выслушай Бэнкрофта.

Граф встал, словно желая привлечь внимание к своим словам.

– Две недели назад вы обратились к моей жене с просьбой пригласить сюда графиню, и она ответила, что уже направила приглашение. Вас это не удивило?

– С чего бы? – Себастьян пожал плечами. – Они ведь когда-то водили знакомство, не так ли?

– Возможно, – осторожно сказал граф. – Однако в данном случае их дружба ни при чем. Жена направила приглашение леди Бойд по моей просьбе.

– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорил Себастьян. Сегодняшнее утро и так не удалось, а загадочность графа просто выводила его из себя.

– Я уверен, до вас дошли слухи о… преждевременной кончине графа Крествудского?

– И вы туда же! – Себастьян вышел на середину комнаты. – Вы, – сказал он, указывая на графа, – не далее как вчера вечером дали понять, что приходитесь другом графине Крествудской. А ты, – обернулся он к Грею, – пытался за ней ухаживать всякий раз, когда представлялась возможность. И теперь я должен поверить, что вы оба считаете ее способной на убийство?

– В этом все дело, Себастьян, – мягко ответил Грей. – Правда заключается в том, что мы не знаем, на что способна эта леди.

– Со дня смерти Бойда прошло уже почти восемнадцать месяцев, – холодно сказал Себастьян. – Если Джулиет действительно причастна к этому, я уверен, у нее были на то основания.

– Ага…

– Гм…

Себастьян заметил, что мужчины обменялись взглядами. Он пребывал в замешательстве. Граф велел Долли пригласить Джулиет. А Грей, как оказалось, только для вида жаловался на утомительную поездку. Вчера вечером именно Грей вместо Себастьяна сидел за столом рядом с Джулиет. Теперь выясняется, что Грей и граф Бэнфордский знакомы друг с другом куда лучше, чем думал Себастьян.

– Отлично, – сказал он наконец, уселся в одно из кресел, стоявших у камина, и устремил мрачный взгляд на мужчин. – Лучше объясните мне, что происходит, в противном случае я отправлюсь к графине Крествудской и расскажу ей об этом разговоре.

– Знаете, Грейсон, думаю, что вы и Долли ошибались в оценке интеллекта Сент-Клера, – с издевкой сказал граф.

– Себ – отличный парень, – жизнерадостно откликнулся Грей.

– Себ приходит в ярость! – рявкнул Себастьян.

– Хорошо, – сказал граф и посмотрел ему прямо в глаза. – Я всегда за откровенный разговор, но прежде вынужден просить вас дать слово джентльмена, что никто не узнает то, о чем я вам сейчас расскажу.

Себастьян прекрасно понимал, что в данном случае граф имел в виду Джулиет. До сего дня он считал мужа Долли вежливым и приятным человеком, но не более того. Видимо, он его недооценивал. И Себастьян уже не знал, хочет ли он услышать рассказ графа.

* * *

– …Боюсь, дорогая Джулиет, вы составили неверное суждение о Сент-Клере, – мягко говорила Долли, сидя рядом с Джулиет в своем будуаре. Джулиет совсем не хотелось принимать приглашение Долли, ведь она тоже считала ее виновной в смерти мужа, но Долли была настойчива. И теперь оказывается, что Себастьян вовсе не обвинял ее, а, напротив, считал совершенно непричастной к смерти Эдварда. Джулиет чувствовала себя крайне неловко. Кажется, теперь она должна извиниться перед Себастьяном не один раз, а дважды.

– Полтора года меня окружали слухи и сплетни, и я поневоле стала излишне чувствительной, – холодно сказала она.

– Разумеется, моя дорогая. – Долли сочувственно прикоснулась к ее плечу. – Если вы захотите поговорить, я всегда готова вас выслушать…

Бог знает, как страстно Джулиет желала рассказать кому-нибудь о своей жизни с Эдвардом. О том, как он по ночам приходил к ней в постель и брал ее с холодным равнодушием, не обращая внимания на испытываемую ею боль. О его жестокости в первые месяцы их брака, когда Джулиет еще надеялась на то, что в Эдварде вдруг проснется сострадание. Скоро она поняла, что ее мольбы напрасны, Эдвард не выносил, когда ему перечили, и становился еще более жестоким. О да, Джулиет хотела бы поделиться этим с кем-нибудь, но знала, что никогда не решится…

– Благодарю вас, Долли, – Джулиет улыбнулась, стараясь смягчить отказ, – но сейчас я бы предпочла поговорить о том, как мне извиниться перед лордом Сент-Клером за возникшее недоразумение.

Если Долли и обидело нежелание Джулиет раскрыть перед ней душу, она не выказала обиды, лишь рассмеялась.

– О, моя дорогая, не спешите уступать и признавать свою ошибку. Мужчины так любят во всем оказываться правыми, что небольшой урок им не повредит.

Джулиет рассмеялась:

– Но в данном случае лорд Сент-Клер действительно не виноват…

– Я ведь не говорю, что вы должны терзать его вечно, – Долли заговорщически улыбнулась, – но он должен почувствовать вашу холодность. Завтра вечером, на балу у вас будет возможность простить его.

Джулиет подняла темные брови:

– Так, значит, это я должна простить его?

– Разумеется! Я на собственном опыте поняла, что это единственно возможная линия поведения. К тому времени, как я перестаю дуться на Бэнкрофта, он уже настолько сбит с толку, что совершенно забывает о том, что виновата я, и радуется, что мы опять… друзья!

Джулиет покраснела, поняв, на какую дружбу намекает Долли.

– Уверяю вас, мои отношения с лордом Сент-Клером…

– Еще рано, Джулиет.

Та покачала головой:

– Заверяю вас, у меня нет ни малейшего намерения быть такого рода другом для Себастьяна Сент-Клера.

И для любого другого мужчины, впрочем, тоже…

* * *

Бэнкрофт излагал свою историю, а Себастьян изо всех сил пытался сохранить бесстрастное выражение на лице. Он не хотел показывать свои истинные чувства. Как выяснилось, Бэнкрофт уже в течение нескольких лет входил в сеть правительственных агентов, как и Грей, которого Себастьян знал с детства! Если Себастьян правильно понял графа, то Долли тоже была шпионкой. Заводя близкие отношения с тем или иным аристократом, она собирала информацию и передавала ее Бэнкрофту!

– Судя по всему, Крествуд либо сам разболтал секретную информацию, либо это сделал кто-то, кому он доверился, – мрачно заключил Бэнкрофт.

Себастьян был растерян.

– Позвольте мне уточнить. Вы говорите, что Крествуд или кто-то, кто был близок к нему, в течение многих лет передавал секретную информацию французам? Что из-за этой информации некоторые наши военные операции против Бонапарта провалились, что во многом благодаря ей корсиканец смог бежать с Эльбы два года назад?

– Вот именно, – подтвердил граф.

Брат Себастьяна Люциан вышел в отставку, когда Бонапарт был побежден, но вскоре вынужден был вернуться в строй, чтобы принять участие в сражении под Ватерлоо, последовавшем за бегством императора с Эльбы. С войны Люциан вернулся другим – суровым и ожесточенным, а многие его друзья не вернулись вовсе…

– Так вы думаете, что этим близким к Крествуду человеком была его жена? Что наш героический Крествуд ни при чем, и предателем была Джулиет?

Грей нахмурился:

– Крествуд был героем и настоящим джентльменом, Себ. Но у него, в отличие от нас с тобой, не было близких друзей. Графиня была единственным близким ему человеком. Потом Крествуд очень кстати погибает и теперь не в состоянии ни признать, ни опровергнуть эту теорию.

– Вы хотите сказать, что леди Бойд намеренно столкнула мужа с лестницы, чтобы скрыть свое предательство?

Грей кивнул:

– Видимо, в конце концов Крествуд все понял, и, когда он открыто обвинил жену в предательстве, она убила его, чтобы замести следы.

– Не проще ли предположить, что он напился и оступился на лестнице?

– Он не употреблял крепких напитков.

– Тогда просто оступился.

– Он почти двадцать лет провел на палубе своего корабля. Ты серьезно думаешь, что он мог оступиться на собственной лестнице? Кроме того, за минуту до его падения слуги слышали, как он кричал на кого-то.

Себастьян хмыкнул:

– Слуги могут сказать все, что угодно, если есть шанс получить одну-две гинеи.

– Их никто не подкупал, – заверил граф.

Однако Себастьян никак не мог примириться с мыслью, что Джулиет намеренно убила своего мужа, не говоря уже о предательстве. Крествуд был таким занудой, что у него не было по-настоящему близких друзей, и таким добродетельным, что не пил ничего крепче воды. Следовательно, предателем может быть только его жена… Себастьян покачал головой:

– У вас слишком мало доказательств, джентльмены.

– У нас есть кое-что еще, Сент-Клер, – сказал граф. – Тетка леди Бойд была замужем за французом, Пьером Джурденом. В детстве Джулиет Чаттертон часто проводила лето во Франции с теткой, дядей и своей кузиной.

– Означает ли это, что под подозрением находится каждый англичанин или англичанка, имеющие какие-либо связи с Францией? Мой камердинер – француз. Я тоже предатель?

– Вы воспринимаете все это совсем не так, как я надеялся, Сент-Клер.

Графа явно огорчили его слова. Возможно, потому, что он в отличие от Бэнкрофта и Грея не готов был поверить в предательство Джулиет. Да, она явно нервничала и легко приходила в негодование, но какая женщина на ее месте вела бы себя по-другому? Она приехала в Бэнфорд-Парк, зная, что вступает в клетку со львами, что все вокруг уверены в том, что она убила мужа. Но Себастьян видел, что под маской безразличия Джулиет скрывает свою ранимость и страх. До сегодняшнего дня он считал, что этот страх мог быть следствием дурного обращения мужа, но это мог быть и страх перед разоблачением…

Две недели назад он сказал Долли, что его не заботит, виновна Джулиет в смерти мужа или нет, но теперь его любовь к старшему брату Люциану заставляла Себастьяна по-иному взглянуть на предположение Бэнкрофта.

– Кузина графини приехала в Англию шесть лет назад, после того как ее родители погибли от рук французских солдат, – продолжал граф. – Французы продержали девушку в плену неделю, потом ей удалось сбежать. Мы можем только догадываться, что ей пришлось пережить.

– Однако это скорее говорит о том, что у Джулиет Бойд были все основания ненавидеть французов, а не помогать им?

– Можно предположить и другое: Джулиет Бойд сама выдала своих родственников французам, зная о том, что они симпатизируют англичанам, – парировал Бэнкрофт.

При мысли о прекрасной Джулиет, предающей свою семью и мужа – а также Люциана и его собратьев по оружию, – Себастьян похолодел. Это не может быть правдой. Не может?

– Есть кое-что еще, Сент-Клер, – прибавил граф.

– Говорите.

– Две недели назад один из моих агентов перехватил сообщение известному нам французскому шпиону. Оно гласило: «Снова готова к работе. Дж.».

Это сообщение было послано две недели назад. Как раз тогда, когда Долли отправила приглашение Джулиет…

* * *

– Я всегда считала, моя дорогая Джулиет, что если женщина решает завести любовника, то она должна, по крайней мере, выбрать опытного мужчину, – доверительно сообщила Долли Бэнкрофт.

Щеки Джулиет заалели при воспоминании о прикосновениях Себастьяна Сент-Клера. Она покачала головой:

– Я не собираюсь заводить любовника.

– Почему же? Вы вдова вот уже восемнадцать месяцев, Джулиет. Не говорите мне, что вам не одиноко в постели, что вы не тоскуете по настоящему мужчине.

Джулиет и прежде была одинока, как могла она тосковать по тому, чего не имела и о чем стала догадываться, лишь когда Себастьян прикоснулся к ней…

– Я не… уверена, что это… приличный разговор, Долли.

– Очень даже приличный! – Долли игриво рассмеялась. – Мужчины ведь постоянно говорят об этом в своих клубах. Я могу откровенно сказать, что Бэнкрофт – прекрасный любовник. А как насчет Крествуда?

– Долли! – слабым голосом запротестовала Джулиет.

– Судя по всему, нет… какое несчастье для вас. Я считаю, что владение искусством любви для мужчины не менее важно, чем способность управлять поместьем или ездить верхом.

Джулиет чувствовала себя неловко, она не привыкла к таким откровенным разговорам.

– Крествуд прекрасно управлял поместьем и великолепно держался в седле.

– Значит, только любовником он был никудышным? – Долли понимающе кивнула. – Одного взгляда на Сент-Клера достаточно, чтобы понять, что он прекрасный любовник. Какие широкие плечи, какие мускулы, какой плоский живот, не говорю уже о бедрах… О мой бог, я просто уверена, что он может удовлетворить в постели самую требовательную женщину!

Весь этот разговор об удовольствиях, которые мужчина может доставить женщине, и особенно о Себастьяне Сент-Клере, только усилил неловкость, которую испытывала Джулиет. Но вместе с тем стоило ей вспомнить ласки Себастьяна, как дыхание ее участилось, а грудь напряглась. Джулиет словно опять ощутила на своем теле его руки…

* * *

Себастьян сжал губы.

– Я согласен, что правда должна быть установлена, – твердо сказал он, – но отказываюсь обвинять леди Бойд без надежных на то доказательств.

Уильям Бэнкрофт склонил голову:

– Я рад это слышать.

– Неужели?

– Конечно. – Граф снова уселся в кресло за письменным столом. – Собственно, для этого мы и затеяли этот разговор.

– Прошу вас объясниться.

– Себ…

– Ничего, Грейсон. Сент-Клер вправе проявлять осторожность. Обвинение в предательстве не шутка. Пока леди Бойд, или, скажем, французский шпион бездействовал, у нас было время. Но нельзя забывать, что она – или он – снова среди нас и готов к «работе». Мне следовало рассказать вам обо всем, Сент-Клер, еще две недели назад, когда вы впервые заговорили с моей женой о графине. Я так долго тянул лишь потому, что хотел увидеть, ответит ли она вам взаимностью.

– Нет.

– А мы считаем, что да, – понимающе улыбнулся граф.

– Значит, вы ошибаетесь, – холодно сказал Себастьян. – Леди Бойд отвергла все мои попытки поухаживать за ней.

– Она осторожна. Я знаю ее несколько лет, несколько раз встречался с ней и Крествудом за ужином, и у меня была возможность изучить ее. Джулиет Бойд весьма сдержанная женщина. Скрытная. Настолько, что у нее нет близких друзей. Полагаю, за эти несколько дней вам удалось пробить брешь в ее обороне?

– Черт возьми, я отказываюсь обсуждать женщину и свои отношения с ней!

– А вам и не нужно этого делать, Сент-Клер. Долли как раз сейчас беседует с леди Бойд. Не сомневаюсь, она выяснит, имеет ли Джулиет… склонность к вам.

– Вы заходите слишком далеко, сэр!

Себастьян не помнил, когда в последний раз испытывал такую ярость.

– Я захожу так далеко, как считаю нужным. Если леди Бойд виновна, я буду действовать как солдат, встретившийся лицом к лицу с врагом.

– Если она виновна! До тех пор пока у вас нет серьезных доказательств, я не стану обвинять ее.

– Я предполагал, что вы скажете нечто подобное…

Себастьян с подозрением посмотрел на графа:

– Предполагали?

– Я полагаю, что вы найдете способ доказать или опровергнуть ее вину.

– Способ? Что вы хотите сказать?

Граф пожал плечами:

– В постели мужчина и женщина могут говорить о многом.

Себастьян уставился на Бэнкрофта. Должно быть, граф сошел с ума, если действительно считает, что Себастьян может затеять с Джулиет такую игру. Лечь с ней в постель, заниматься с ней любовью с единственным намерением выудить из нее правду. Это было бы бесчестно. Но если она действительно виновна, как считает Бэнкрофт, разве Себастьян не в долгу перед Люцианом и его товарищами, многие из которых пали при Ватерлоо… разве не призывает его долг остановить того, кто, может быть, способствовал бегству Бонапарта с Эльбы и косвенно повинен в кровавой битве?