Текст книги "Где ты, мой незнакомец?"

Заметив, как люди смущенно и озадаченно переглянулись, Эштон саркастически усмехнулся. Толпа зашевелилась, люди отряхивали пыль с одежды и растерянно озирались по сторонам, но даже не подумали возмущаться.

– Да, моя дорогая, достаточно далеко, так что у них будет время хорошенько обо всем поразмыслить.

– Но не считаешь ли ты, что мы должны помочь им добраться до города?

– Она просто святая, – благоговейно прошептал кто-то в задних рядах, и по толпе пробежал одобрительный ропот.

Теперь сподвижники Тича могли лишь робко надеяться на заступничество этой женщины и, затаив дыхание, ждали, что решит хозяин поместья. Тот обменялся многозначительным взглядом с Джаддом.

– Послушай, у тебя найдется фургон, достаточно большой, чтобы вместить всех этих людей?

Лицо управляющего расплылось в улыбке.

– Да, есть один, масса Эштон, только вот успели ли наши парни вычистить его? Как знать, может быть, джентльмены побрезгуют сесть в него?

– Все лучше, чем идти пешком! – выкрикнул кто-то в первых рядах.

Толпа одобрительно загудела. Похоже, мысль о пешеходной прогулке до города мало кому была по вкусу. Эштон повернулся к Хикори и отдал приказ:

– Подгони сюда фургон, который стоит возле конюшен. Мы не можем позволить, чтобы мистер Тич был вынужден возвращаться в город пешком. Не дай Бог, попортит свои новые ботинки!

Подавив смешок, тот почтительно кивнул, а присмиревшая толпа принялась униженно благодарить великодушного мистера Уингейта. Лица людей расплылись в улыбке, все стали оживленно переговариваться, пока испуганное восклицание Хорэса не привлекло их внимание к тому, что происходило у задней части дома. Вне всякого сомнения, выкатившийся из-за угла фургон был достаточно велик, чтобы в нем хватило места им всем – это была огромная повозка с крепкими, высокими бортами на внушительных размеров колесах, которые громко скрипели при движении. Две могучие лошади легко подвезли этот экипаж к крыльцу. Лирин моментально прижала к носу надушенный платочек – налетевший ветер обдал всех одуряюще тяжелым запахом свежего навоза. Внутри фургон был основательно заляпан раздавленными конскими лепешками. Лица людей мигом помрачнели, до них дошел смысл шутки, которую был намерен сыграть с ними Эштон.

Но больше всех был оскорблен мистер Тич. С побагровевшим от ярости лицом он подскочил к крыльцу и возмущенно взвизгнул:

– Шутить изволите?!

– У меня нет другого экипажа подходящего размера. А вас здесь, как видите, достаточно много, – напомнил ему Эштон. – Ну а если вы такой брезгливый, так скатертью дорога – ступайте пешком! Тогда, может быть, подумаете в следующий раз, прежде чем являться без приглашения.

Шериф Доббс обвел приунывшую толпу насмешливым взглядом:

– Ну, парни, все слышали? Пора выметаться! Я же со своей стороны предупреждаю: если кому-то еще придет охота выполнять за меня мои обязанности, то так легко вы не отделаетесь. Будь я проклят, если не отдам каждого в рабство Джадду Барнуму и прослежу, чтобы он не вздумал освободить вас раньше, чем вы отработаете свою кормежку. – Видимо, собственное чувство юмора доставило ему немалое удовольствие, и он снова заулыбался. – А теперь шагом марш в фургон и зарубите себе на носу: не вздумайте даже соваться во владения мистера Уингейта, не то в следующий раз промаршируете пешком до самого города! Я позабочусь, чтобы вы хорошенько усвоили этот урок. А теперь проваливайте.

Хикори взгромоздился на высокие козлы, заранее заботливо очищенные от грязи и навоза, и свистнул, улыбаясь щербатым ртом. По его невиннейшей улыбке можно было подумать, что он собирается совершить приятную прогулку до города и обратно. Кое-кто, ворча, двинулся к фургону, очевидно, придя к благоразумному выводу, что до города далеко, а ехать все-таки лучше, чем идти.

Мистер Тич презрительно повернулся спиной к предателям, всем своим видом показывая, что ехать в этом фургоне считает ниже своего достоинства. На прощание он одарил злобным взглядом хозяина поместья. За его спиной заскрипели колеса фургона, который в эту минуту выкатился на дорогу.

Шериф Доббс долго смотрел им вслед, явно наслаждаясь столь бесславным отступлением.

– Через пару миль эти ребята принюхаются и забудут, что фургон вообще чем-то пах. Но, Боже, помоги нашим горожанам, когда эта компания въедет в Натчез!

– Ну что ж, надеюсь, это на какое-то время отобьет у них охоту к подобным приключениям, – отозвался Эштон.

Харви озабоченно сдвинул брови.

– Многие из этих людей не скоро смогут забыть свое унижение, Эштон. Думаю, будет лучше, если на какое-то время ты примешь соответствующие меры предосторожности, чтобы защитить свою собственность. Да и сам будь поосторожнее! Бывает и так, что тот, кто на вид совершенно безобиден, вынашивает самые черные планы.

Эштон благодарно похлопал его по плечу:

– Я буду осторожен, Харви, спасибо тебе!

– Да ради Бога! – Шериф снова с улыбкой посмотрел в сторону громыхавшего вдалеке фургона.

Кое-кто предпочел идти пешком и, понурившись, брел по дороге в направлении города, а галантный мистер Мамфорд Хорэс Тич, который прибыл сюда, красуясь во главе целой процессии, теперь удрученно плелся в хвосте. Прошло немало времени, пока он, поборов свою непомерную гордыню, попросился посидеть на козлах фургона, но там ему все время приходилось цепляться за что-то, чтобы не упасть, и в конце концов он был вынужден вновь пуститься в путь пешком. Нечего и говорить, что у него оказалось достаточно времени, чтобы прийти к твердому убеждению – Эштон Уингейт не такой человек, которому можно становиться поперек дороги!

Глава 6

Шериф и его люди уехали, и стук копыт замер в отдалении. Дом опять погрузился в тишину и покой, только в душе Лирин царила тревога. Когда она оказалась невольной свидетельницей ужасных обвинений, которые высказывал в ее адрес достойный мистер Тич, ее охватил панический ужас: ужас перед тем, что в словах, которые выкрикивали о ней эти мерзавцы, может быть доля правды. А вдруг она и впрямь та самая женщина, что сбежала из сумасшедшего дома?! С того самого дня, как она очнулась от своего забытья, она проклинала свою память, которая плотной завесой скрыла от нее ее прошлое. Она отчаянно хотела узнать, кто же она на самом деле, есть ли у нее семья, друзья, а самое главное – как случилось, что она оказалась той ночью на пути у Эштона.

Слава Богу, мистер Логан поддержал ее и все наконец уладилось. Но когда она украдкой наблюдала за всем происходящим из окна, она заметила нечто такое, что сильно смутило ее. Несомненно, Эштон был готов защищать ее от кровожадной толпы даже ценой собственной жизни, но в то же время он почему-то страшно боялся позволить старику санитару увидеть ее лицо, как если бы и его собственную душу терзали мучительные сомнения, подобные тем, что не давали покоя и ей.

Она обхватила колени дрожащими руками и неподвижным взглядом уставилась на тонкие пальцы, один из которых украшало простое золотое кольцо, и смотрела до тех пор, пока новый острый приступ головной боли не заставил ее закрыть глаза. Лирин машинально потерла лоб, словно стараясь прогнать боль, но внезапно перед ее внутренним взором вспыхнуло отчетливое видение: чья-то рука, крепко сжимающая длинные, тонкие щипцы с заостренным концом. Вот они медленно поднимаются вверх, а затем резко падают, потом еще раз и еще. В ее памяти внезапно всплыло какое-то блеклое, размытое пятно, которое постепенно превратилось в лицо мужчины. Оно вдруг задрожало, как будто по воде пробежала рябь, потом перекосилось, рот широко раскрылся в беззвучном крике, и в душу Лирин заглянули полные ужаса глаза. Вне себя от страха, она пронзительно вскрикнула и вскочила на ноги, словно стремясь убежать от кошмарного видения.

Вдруг чья-то ладонь легла ей на плечо, и Лирин вновь вскрикнула и отшатнулась. Забыв обо всем, кроме отчаянного желания вырваться, она метнулась в сторону, но эта же сильная рука, обхватив ее за талию, прижала к твердой, мускулистой груди.

– Лирин?! – Эштон слегка потряс ее за плечи, чтобы привести в чувство, но она продолжала вырываться, отталкивая его. – Лирин, в чем дело?

Подняв к нему широко распахнутые глаза, в которых все еще прятался смертельный страх, она прижала ладонь к дрожащим губам и покачала головой.

– Не знаю, Эштон, – простонала она. – Я, похоже, начинаю вспоминать, или это просто видения, – отвернувшись от него, чтобы не видеть, как исказилось его лицо от мучительного беспокойства, она продолжала сквозь набегавшие слезы: – Я видела, как поднялась чья-то рука и нанесла удар, потом еще и еще! – Плечи ее задрожали, и она отчаянно разрыдалась. – Может, это была я?! Может, было бы лучше просто отдать меня им?! Наверное, я и в самом деле сбежала оттуда, а мистер Логан просто обманул их!

– Чушь! – Эштон крепко обнял ее за плечи и заглянул в полные слез глаза. – Самое страшное, что случилось с тобой, это потеря памяти. И не вздумай принимать грязные обвинения этих недоумков за собственные воспоминания!

– Не-ет! – простонала она. – Я и раньше видела этот образ, еще до того, как сюда явились эти ужасные люди!

Эштон крепко прижал ее к себе, обхватил сильными руками и бережно поцеловал в висок.

– Послушай, может, это просто кошмар, какой случается во сне? А тогда, стало быть, нечего ломать себе голову!

– Как бы я хотела поверить в это! – Лирин со вздохом опустила голову и прижалась к Эштону, ощущая глубокое, мерное биение его сердца. Восхитительное чувство безопасности охватило ее, когда она ощутила, как крепко держат ее эти сильные руки. Лирин заговорила, повинуясь какому-то странному порыву: – Как бы я хотела верить в то, что это всего-навсего ночной кошмар! Я… я и в самом деле надеюсь, что я твоя жена, Эштон! Мне так хочется быть с тобой, стать членом вашей семьи, быть уверенной в том, что я в безопасности и это мой дом! А для этого мне надо знать правду!

Видя, что все его попытки успокоить ее потерпели неудачу, Эштон ласково сжал ладонями лицо Лирин и заглянул ей в глаза, словно пытаясь понять, что кроется в их бездонной глубине.

– Тогда поверь мне, Лирин, – прошептал он едва слышно. – Ни за что на свете я не решился бы причинить тебе боль. Я люблю тебя, и ты не должна ничего бояться!

С мягкой настойчивостью Эштон прижался к ее губам и не отрывался от них, пока все ее страхи не исчезли. Прикосновение Эштона, такое чувственное и настойчивое, пробудило в Лирин дремавшие желания. Ее руки крепко обхватили плечи Эштона, и она раскрыла губы в ответном поцелуе… Они пили сладкий нектар, вкушать который выпадает счастье лишь влюбленным. Дурманящий любовный напиток! Припав к этой чаше, они пили его глоток за глотком, потеряв голову, забыв обо всем на свете…

Неожиданно до них донесся стук чьих-то каблуков. Эштон поднял голову, с трудом оторвавшись от губ жены, и обжег ее взглядом горящих глаз, в которых она прочла обещание. Отступив в сторону, он стремительно вышел из комнаты, и Лирин осталась одна, еще вся пылающая огнем. Вспомнив, что сюда вот-вот могут войти, и не желая, чтобы кто-нибудь застал ее в подобном состоянии, она подобрала пышные юбки и бегом бросилась из комнаты. Миновав столовую и просторный холл, она побежала по коридору и, вдруг вспыхнув, остановилась: в самом дальнем его конце она увидела Эштона, который с улыбкой смотрел на нее. Его огненный взгляд заставил Лирин вспыхнуть. Ей казалось, что он раздевает ее, прикасается к обнаженному телу, и нет ни одного потаенного уголка, который мог бы укрыться от этих глаз. У нее перехватило дыхание, когда она прочла откровенное желание в его взгляде, но в еще большее замешательство она пришла от мысли, что ее собственные чувства для него не тайна. Вероятно, именно поэтому он и поджидал ее здесь. Сердце у Лирин отчаянно заколотилось. К счастью, она услышала глухие голоса старых леди, входивших в гостиную. Это значило, что дорога через главный холл свободна, Лирин метнулась туда, сгорая от стыда при мысли, что еще секунда – и все доводы разума были бы бессильны.

Задыхаясь, она торопливо взбежала вверх по лестнице и скрылась у себя в комнате. Заперев дверь на ключ и забравшись в кресло, Лирин впилась взглядом в полированную деревянную дверь, страшась и желая услышать, как в коридоре раздадутся шаги. Действительно, она услышала стук каблуков. Кто-то остановился у самой двери и негромко, но настойчиво постучал. Закусив губу, Лирин ожидала, что будет дальше. Стук повторился, потом еще раз, уже громче. Затем наступила тишина, и шаги стали удаляться. Она вздохнула с облегчением, но, как ни странно, чувство глубокого разочарования вдруг охватило ее.

С севера налетел порывистый, пронизывающий ветер и принес с собой тяжелые темные тучи, полностью затянувшие горизонт на западе. По крыше забарабанили редкие капли дождя, слегка прибившие пыль и принесшие в дом ощущение свежести и прохлады. Потом один за другим небо озарили сполохи молний, возвещая приближение бури, и на поля Бель-Шена обрушился настоящий ливень. Забегали слуги, поспешно закрывая окна и разводя в каминах огонь.

Уиллабелл пришла, чтобы помочь своей молодой хозяйке переодеться к обеду, и, хотя Лирин намеревалась провести вечер у себя в комнате, пришлось отказаться от этой мысли и довериться заботам старой негритянки. Выбор туалета не составил особого труда. Было сразу решено, что Лирин наденет изумрудно-зеленое. Платье, вне всякого сомнения, было очаровательно: глубокий вырез, обнажая плечи, спускался вниз к соблазнительным округлостям груди, приподнятой корсетом. Оглядев себя, Лирин пришла к выводу, что держаться на почтительном расстоянии от Эштона в подобном платье будет довольно трудно. К счастью, ее декольте было не таким смелым, как у платьев, в которых щеголяла Марельда, но, с другой стороны, грудь Лирин, гораздо пышнее, чем у соперницы, представляла собой куда более волнующее зрелище. Единственное, что несколько успокоило ее, это то, что за обедом будут и тетушки, а Эштон вряд ли позволит себе какие-то вольности на глазах у престарелых родственниц.

Она медленно спустилась по лестнице вниз и немного приободрилась, услышав нежные, глубокие звуки музыки, которые лились из гостиной. Пока Эштон играет на виолончели, она в безопасности: ей не грозит встретить его обжигающий страстью взгляд, от которого дрожат и слабеют ноги, или почувствовать прикосновения, от которых сладко кружится голова. К тому же, пока он погружен в свою музыку, она без помех сможет наблюдать за ним.

Комната была мягко освещена мерцающим пламенем дюжины свечей в тяжелых канделябрах. В камине весело играл огонь, добавляя гостиной света и уютного тепла. А за окном по-прежнему яростно полыхали вспышки молний, и сильные порывы ветра гнули к земле кроны деревьев.

Эштон сидел, погрузившись в игру, и ничего не замечал вокруг. Лирин, бесшумно проскользнула в дверь и замерла, не в силах оторвать от него глаз. Эштон был одет как денди. Лирин знала, что он получал своего рода удовольствие от красивой одежды. Костюмы его всегда были на редкость элегантны и сидели превосходно. Вот и сейчас темно-синий сюртук сидел на нем как влитой. Видно было, что над ним потрудился искусный портной – покрой слегка подчеркивал разворот широких плеч, сбегая вниз к узкой талии, при этом на нем не было ни единой морщинки. Впрочем, подумала Лирин, тут дело не только в искусстве портного. При своем высоком росте и атлетическом сложении Эштон выглядел элегантно даже в старых, потертых бриджах, которые надевал, работая в конюшне.

Желая остаться незамеченной, она попыталась бесшумно проскользнуть мимо него, но стоило ей сделать несколько шагов, как мелодия оборвалась и Эштон встал. Отставив виолончель в сторону, он подошел к ней с улыбкой, в которой сквозило восхищение. Взяв ее под руку, он низко склонился к ней, и обжигающее прикосновение его языка опалило ее будто огнем. Она и представить себе не могла, что ее встретят таким откровенно чувственным поцелуем, да еще в присутствии почтенных старушек. Вздрогнув, Лирин отпрянула в сторону.

– Подумайте, что скажет ваша бабушка! – прошептала она.

Ленивая усмешка скользнула по губам Эштона.

– Интересная мысль, мадам! И в самом деле, что скажет милая старушка, тем более что ее здесь нет!

– Как нет? – Взгляд Лирин упал на два пустых стула, где обычно сидели старые леди. Она растерянно взглянула в улыбающееся лицо Эштона: – Но где же она?!

– Их с тетушкой Дженни пригласил на обед один из наших соседей. – Эштон беспечно пожал плечами. – Нас тоже приглашали, дорогая, но я взял на себя смелость отказаться.

Лирин обвела встревоженным взглядом пустую комнату:

– Выходит, мы с вами остались одни?

– Если не считать слуг. – Он насмешливо поднял бровь. – Неужели это так пугает вас, любовь моя?

Лирин ответила нерешительным кивком:

– Какой же вы коварный, мистер Уингейт!

Расхохотавшись, Эштон подвел ее к массивному буфету, где стояли ослепительно сверкающие хрустальные графины. Налив в бокал немного шерри, он добавил туда воды и протянул ей.

– А чего же вы ожидали?

Лирин смущенно опустила глаза и пригубила из своего бокала.

– У меня такое чувство, словно вы намерены соблазнить меня!

Эштон саркастически ухмыльнулся, ослепительно сверкнув белоснежными зубами.

– А вы знаете, любовь моя, что является границей между соблазном и насилием? Коротенькое слово «нет», которое вы всегда вправе произнести!

Лирин не нашлась, что ответить. Для нее это короткое слово означало лишь одно – безопасность. Но его почему-то трудно было произнести, если рядом с ней находился Эштон.

А Эштон между тем ласкал загоревшимся взглядом две восхитительные выпуклости, туго обтянутые корсажем. Заметив это, она задохнулась от волнения. Он потянулся к ней, и сердце Лирин затрепетало, чуть только его горячие губы обожгли поцелуем ее обнаженное плечо.

– Вы необыкновенно соблазнительны сегодня, дорогая: лакомый кусочек, ничего не скажешь! – Он заметил, как розовая краска медленно залила ее белую кожу, и улыбнулся. – На вкус восхитительно, но с первого раза не распробуешь, – пробормотал Эштон и склонился еще ниже. Кончик языка обвел восхитительную округлость груди.

Налетевший порыв ветра бешено ударил в стекло, так что оно жалобно зазвенело.

– Мистер Уингейт! – Лирин умоляюще посмотрела на Эштона. – Вы забыли о слугах!

Эштон довольно ухмыльнулся при мысли, что она не оттолкнула его. Он настойчиво привлек ее к себе.

– Ах, любимая, я так изголодался за это время, что даже если бы дом ломился от гостей, мне и тогда было бы нестерпимо трудно держать в узде свои желания! Я был бы счастлив увезти вас ну хотя бы в Новый Орлеан, в тот самый отель, где мы с вами когда-то наслаждались любовью. Там мы были бы вдвоем.

Хлопнула дверь, и они отпрянули друг от друга. Мимо них проплыла Уиллабелл, направляясь в столовую.

– О Боже милостивый, проклятый ветер того и гляди разнесет весь дом по кусочкам! – Она захихикала и покачала головой: – Вот будет потеха, если мистера Тича сдует прямо в Натчез! Держу пари, он в жизни не попадал под такой душ! Жалко, что он не решился ехать в фургоне, вот тогда помыться ему было бы в самый раз! Вот бы посмотреть на него прямо сейчас! Ишь ты, что подумал про нашу хозяйку – а она-то настоящая леди, не то что какая-то белая шваль! Ну и показали же вы ему, масса! Вот здорово! В жизни так не смеялась!

Почтенная домоправительница долго суетилась вокруг стола, проверяя куверты. Передвинув один из них поближе к середине, она удовлетворенно оглядела все и вышла. Через мгновение в гостиной появился Уиллис и с торжественным видом объявил, что обед подан. Взяв под руку молодую жену, Эштон повел ее к новому месту, которое только что устроила Уиллабелл. Его ладонь словно случайно скользнула по ее спине, когда она шагнула к предупредительно отодвинутому для нее стулу. Лирин удивленно оглянулась на него, их взгляды встретились, и одно долгое мгновение они смотрели в глаза друг другу.

Эштон был не из тех, кто упускает свой шанс, и еще раз воспользовался случаем сорвать поцелуй с ее губ. Оторвавшись наконец, он поднял голову и чуть не утонул в бездонной зелени ее глаз. Лирин почувствовала, как под этим обжигающим взглядом у нее ослабели ноги. А пальцы Эштона уже скользили по ее шее и спускались ниже. Она часто и тяжело задышала, чуть приоткрыв губы, когда его горячие губы проложили цепочку обжигающих поцелуев вслед за пальцами. Голова ее закружилась. Он нежно приподнял ладонью ее грудь. Вся дрожа, она отпрянула в сторону, спасаясь от его прикосновений, и почти упала на стул. Эштон вслед за женой занял место за столом и заметил, что она кинула на него украдкой робкий взгляд. Слова замерли у нее на губах, но она не могла заставить себя произнести их, не могла отважиться попросить, чтобы он удержался от соблазна. Всей душой она жаждала любви, но все происходило слишком стремительно. Как ей понять, что возможно, а что нет, если до сих пор она не помнит, кто она такая!

Весь обед Эштон с жадностью пожирал взглядом ту, что больше всего на свете возбуждала в нем аппетит, и это были отнюдь не расставленные перед ним блюда. Что касается Лирин, то шерри, к счастью, слегка ударило ей в голову, ненадолго притупив чувство тревоги. Понемногу ей даже стал нравиться этот изысканный обед на двоих, интимная обстановка, и она уже не вздрагивала испуганно, когда их руки встречались.

Покончив с обедом, они вновь вернулись в гостиную. Эштон пропустил ее вперед и плотно прикрыл дверь, отделяющую их от столовой. Лирин уселась за клавесин и в глубокой задумчивости положила руки на клавиши. Эштон встал за ее спиной, и стоило ей остановиться в растерянности, как он приходил на помощь. Почувствовав, как его пальцы нежно коснулись ее затылка, заставив затрепетать от наслаждения, которое она испытывала в его присутствии, Лирин подняла голову и послала ему сияющую улыбку. Но вот он подошел к камину и стал ворошить железными щипцами тлеющие угли.

Нежные звуки клавесина вдруг резко оборвались, и Эштон в удивлении оглянулся. На него смотрели полные ужаса глаза Лирин, дрожащие пальцы сжимали виски. Отбросив щипцы в сторону, он кинулся к жене. Сразу догадавшись о том, что мрачное видение опять мучает Лирин, он рывком поднял ее на ноги, крепко прижал к себе и нежно прошептал на ухо, почти касаясь губами ее волос:

– Все хорошо, любимая. Все хорошо. Постарайся забыть об этом.

– Каминные щипцы!

Эштон почувствовал, что ее тело сотрясает крупная дрожь.

– Все то же самое! Снова этот ужас! Человека бьют щипцами по голове. О, Эштон, неужели это никогда не кончится?!

Эштон слегка отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Ты знаешь, кто этот человек? Ты его когда-то видела? Ты можешь хотя бы описать, как он выглядит?

– Едва ли! – Слезы хлынули у нее из глаз. – О, Эштон, я так боюсь! Понять не могу, почему я все время это вижу! А тебе… не приходило в голову, что, может быть, я вижу все это лишь потому, что сама сделала это?! Ты уверен, что мистер Логан не ошибся?

– Ты не имеешь к этому делу никакого отношения! – уверенно заявил Эштон. – Того несчастного закололи ножом. К тому же это был здоровенный толстяк, по крайней мере раза в два тяжелее тебя. Вряд ли ты смогла бы убить его каминными щипцами. Да он бы справился с тобой в одну минуту.

– Но тот след от удара на моей спине… ты сказал, что это рубец от раны, будто меня ударили.

Поймав умоляющий взгляд встревоженных глаз, Эштон произнес, резко чеканя каждое слово:

– Питер Логан ясно сказал, что ты ничуть не похожа на ту несчастную из сумасшедшего дома, Лирин. Прими это как факт. Ты – не она! Ты Лирин Уингейт, моя жена!

Его уверенность неожиданно придала ей сил. Терзавшие душу страхи уползли прочь. Усилием воли взяв себя в руки, Лирин смахнула слезы со щек. Эштон направился к буфету и налил ей бренди.

– Ну-ка выпей! – велел он, возвращаясь к ней. – Это быстро приведет тебя в чувство. – Он с улыбкой наблюдал, как она осторожно поднесла бокал к губам и поморщилась, когда первый же глоток обжег ей горло. Взяв из ее рук бокал, Эштон настойчиво поднес его снова к ее губам: – До дна, любимая!

Лирин послушалась и с отвращением допила обжигающую жидкость. Вернув ему бокал, она сразу почувствовала, как тепло стало разливаться по всему телу. Эштон взял ее за руку, подвел к дивану и усадил, расположившись рядом и притянув к себе. Все страхи Лирин мигом улетучились, с облегченным вздохом она теснее прижалась к его горячему телу, как никогда нуждаясь в нежности, которую он так щедро дарил ей. В эту минуту не было ничего естественнее, чем уронить голову ему на грудь.

Медленно вспыхивали догорающие угли в камине, кидая теплые блики на их лица. В комнате воцарилась тишина. Постепенно огонь догорел и стало прохладно. Эштон поднялся, чтобы подбросить в камин поленьев. Вернувшись, он присел на корточки перед Лирин и ласково положил руку ей на бедро.

– С тобой все в порядке, милая?

Интимность прикосновения вначале заставила ее смутиться, но Лирин не нашла в себе сил оттолкнуть его. Наслаждение теплой волной разливалось по всему телу. Под его жадным взглядом щеки ее вновь запылали. Чтобы скрыть возбуждение, Лирин отвернулась и стала смотреть на огонь в камине.

– Рядом с моей комнатой есть еще одна спальня, – прошептал он и замолчал в ожидании.

Она повернулась и с недоумением взглянула на него.

– Мне бы хотелось, чтобы вы сегодня же перебрались туда. – На губах его заиграла ленивая, чувственная усмешка. – Да, конечно, я понимаю, насколько усложняю свою жизнь, ведь тогда искушение будет мучить меня ночи напролет, но я бы так хотел, хотя бы временно. – Лукавая улыбка вновь скользнула у него по губам. – Впрочем, уверен, что вы и так уже поняли, чего я хочу на самом деле – хотя бы не спать в разных комнатах.

Она заглянула в его глаза и чуть слышно прошептала:

– Вы должны поберечь меня, Эштон, – улыбка ее стала неуверенной. – В вас есть что-то такое, не знаю, как сказать. Сомневаюсь, что я смогу долго сопротивляться вам.

Он удивленно вскинул брови. Его изумлению не было предела – и она осмеливается делать ему подобное признание, когда знает, как он сгорает от желания!

– Мадам, надеюсь, вы понимаете, какое оружие даете мне в руки?

Лирин вспыхнула и подняла на него глаза:

– Доверие?

Глубокая морщина залегла у него на лбу. Вот так, одним-единственным словом эта непостижимая женщина поставила крест на всех его побуждениях.

– М-м-м. – Он поднялся и протянул ей руку. – Прошу, мадам. Позвольте проводить вас в вашу новую опочивальню. Еще минута – и, потеряв голову, я овладею вами прямо здесь.

– Но мне казалось, вы согласны с тем, что основа супружества – это доверие, – не унималась Лирин.

Эштон бросил на нее вопросительный взгляд.

– Увы, мадам, я и сам охотно пользуюсь этим словом ради собственной выгоды и удобства. Посмотрим, что вы скажете, когда я отвезу вас в Новый Орлеан. А если и это не подействует, ну что ж, тогда я, наверное, стану жертвой неразделенной любви.

Лицо его было непроницаемо. Лирин встревожилась.

– Вы это серьезно? Я имею в виду, вы и в самом деле собираетесь отвезти меня в Новый Орлеан?

– Да, а почему бы нет? – ответил он небрежно.

Эта идея все больше и больше нравилась ему.

– Но ведь вы только что вернулись оттуда!

– Это путешествие станет просто развлекательной поездкой, мадам, – нежно шепнул он ей на ухо.

Лирин недоверчиво взглянула на него.

– И вы, конечно, рассчитываете соблазнить меня во время этой поездки?

– Да, мадам, и чем скорее, тем лучше!

Эштон наклонился и подхватил ее на руки, коснувшись поцелуем нежной шеи, когда она доверчиво склонила голову ему на плечо. Он не мог оторвать глаз от соблазнительного зрелища, которое сейчас представляла ее грудь в низком вырезе платья, а когда она обвила его шею руками и край платья немного приподнялся, у него голова пошла кругом, так что он едва смог найти дорогу в спальню. Оказавшись наконец перед дверью, он повернул ручку и, толкнув дверь плечом, перенес через порог свою драгоценную ношу. Быстро миновав анфиладу комнат, Эштон внес ее в ванную и опустил на пол.

– Возможно, вы захотите раздеться здесь. Боюсь, что в комнатах может оказаться холодно. – Эштон кивнул головой в сторону небольшого шкафчика, где было сложено белье. – Я приказал Уиллабелл принести сюда кое-что из ваших вещей, пока мы обедали.

Лирин узнала лежавшие в шкафу зеленый халат и батистовую ночную рубашку. Стало быть, намерение переселить ее в эту смежную с его комнатой спальню возникло у него отнюдь не под влиянием минуты. Скорее всего он давно обдумывал это, а сегодня успел даже отдать необходимые распоряжения слугам, не сомневаясь, что сумеет уговорить ее. Лирин удивленно взглянула на него.

– Похоже, я вас недооценивала.

В ответ на это Эштон лишь криво усмехнулся.

– Насколько я понимаю, вы не возражаете?

– Вы всегда так уверены в себе? – спросила она, все еще не переставая удивляться, как же ловко он все предусмотрел.

– Это просто обычная логика, мадам. Эта комната гораздо более удобная, чем та, в которой вас поместили вначале.

– И к вам поближе.

– Ну и это тоже, – признался он с самодовольной ухмылкой. Сбросив сюртук и жилет, он развязал шелковый галстук и повесил все на деревянную вешалку рядом с дверью. Потом взял ее руки и поднес их к губам, взгляды их встретились:

– Пока вы переодеваетесь, я разведу огонь в камине.

Дверь за ним закрылась, и Лирин облегченно вздохнула, надеясь в его отсутствие собраться с мыслями. Постепенно она поняла, что чем больше времени проводит с Эштоном, тем меньше помышляет о каком-то сопротивлении. Он, словно магнит, неудержимо притягивал ее, и ей все больше нравилась мысль, что она замужем за этим человеком. Разумно это или нет, она не думала, мечтая познать с ним ту близость, которая бывает между супругами.

Его халат вместе с остальной одеждой висел на вешалке. Ей стоило только дотронуться до него, и комнату наполнил присущий только одному Эштону аромат, который снова заставил ее потерять голову. Она втянула в себя воздух, удивляясь себе самой, и стала торопливо переодеваться. Нежная ткань ночной рубашки коснулась ее обнаженного тела, слегка холодя его, и вдруг, сама не зная почему, Лирин попыталась представить, как она будет заниматься любовью с Эштоном. Испытает ли она блаженство или, как это часто бывает, предвкушение окажется куда приятнее, чем то, что случится позже? Но возможно ли такое? Эштон Уингейт – сама воплощенная мужественность, что было бы глупо отрицать. Она хорошо представляла, как эти карие глаза могут потемнеть от гнева, но в них был огонь, который мог очаровать любую женщину. Лирин сердито тряхнула головой. Господи, уже в который раз мысли завели ее бог знает куда! Ей бы следовало держать себя в руках, а она мечтает о близости с человеком, которого почти не знает?! Что это ей пришло в голову?