Текст книги "Где ты, мой незнакомец?"

Люди постепенно стали расходиться. Малькольм стоял возле могилы вместе с шерифом и о чем-то говорил с ним. Наверняка пытается заставить служителя закона принять самые решительные меры в отношении него, Уингейта! Язвительная усмешка тронула губы Эштона. Лучше бы подумал, как ответить на вопрос, что он сам делал той ночью! Ведь Лирин не побоялась рассказать шерифу и о своем свидании с Эштоном, и о том, что была на пароходе до утра. К тому же вахтенный запомнил, что сам помог Эштону взобраться на борт и поклялся, что после этого ни одна шлюпка не покидала пароход.

Эштон немного замешкался, стоя возле экипажа, и Хикори с любопытством взглянул на хозяина. Как ему и приказали, чернокожий кучер доставил в Билокси наемное ландо, запряженное парой, а любимого хозяйского жеребца привязал возле входа на кладбище. Сам он неплохо устроился в платной конюшне, чтобы быть при лошадях на случай, если мистеру Уингейту срочно потребуется его помощь. Сам Эштон смотрел на происходящее как на партию в шахматы, где его основная задача – похитить королеву. Конечно, если леди сама будет не против. В этом случае Хикори, верный рыцарь, доставит ее в безопасное место, пока он не разделается со своим врагом.

– Что-то наша хозяйка малость бледненькая, – пробурчал старый негр.

– Согласен, старина, – кивнул Эштон, глядя, как Ленора неуверенной походкой приближается к экипажу Сомертона. Отец поддерживал ее, и Эштон заметил, что она почти повисла у него на руке.

– Сдается мне, масса, этот мистер Синклер не больно-то хорошо обращается с бедняжкой!

– Надеюсь, ты ошибаешься. Пусть только попробует пальцем ее тронуть – и я вышибу из него дух! – с угрозой проговорил Эштон.

Ленора медленно подняла глаза на отца.

– Мне нужно передохнуть, – прошептала она, изо всех сил стараясь справиться с головокружением.

Роберт участливо сжал ее руку, что явилось для нее полной неожиданностью. В его глазах, обведенных красными кругами, появилось сочувствие, и Ленора очень удивилась: она и не подозревала, что такое возможно.

– Я позову Меган, дорогая. Может, она поможет тебе.

Он отошел, а Ленора устало прислонилась к дверце экипажа и прикрыла глаза, с тоской подумав, как было бы хорошо прямо сейчас оказаться дома, избежав утомительного переезда.

– Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

Только этот знакомый голос мог заставить ее поднять тяжелые, опухшие от слез веки. Возле нее стоял Эштон, как всегда, готовый в любую минуту прийти на помощь. На бронзовом от загара лице было написано искреннее беспокойство. Во взгляде светились любовь и нежность.

– Тебе плохо?

Глубокие зеленые озера ее глаз засияли в ответ. Вдруг она взглянула в сторону.

– Пожалуйста, уходи, – взмолилась Ленора. – Малькольм направляется к нам.

Эштон, не обращая ни малейшего внимания на приближающегося соперника и на собравшихся вокруг зевак, распахнул дверцу. Потом, придержав ее плечом, легко подхватил ее на руки и усадил на сиденье.

– Что все это значит? – грозно осведомился Малькольм, подскочив к экипажу.

Схватив Эштона за локоть, он развернул его к себе и увидел на лице соперника язвительную улыбку.

– Прошу прощения, Малькольм. Похоже, леди стало нехорошо. А вас поблизости не оказалось.

Лицо Малькольма побагровело, глаза вспыхнули дикой яростью. Он стал похож на хищную птицу, готовую вот-вот вонзить когти в свою жертву. Однако Эштона не так просто было запугать. Он повернулся и приподнял шляпу перед леди.

– Желаю всего хорошего, мадам. Надеюсь, вскоре вам станет лучше.

– Благодарю вас, – чуть слышно прошептала она. Ленора успела на лету перехватить взгляд, которым Малькольм проводил Эштона, направлявшегося к ландо, и содрогнулась. В холодных глазах Синклера горела такая ненависть, что ей стало страшно.

Ленора стремительно бежала вниз по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на то, что разлетающиеся полы пеньюара дают возможность полюбоваться ее стройными ножками. Сердце ее колотилось, как бешеное, а взметнувшееся вокруг нее белое облако кружев напоминало крылья испуганной птицы. Она собиралась лечь в постель, когда покой и тишину дома нарушил рев Малькольма, полный бешеной ярости. Крик доносился откуда-то снизу, и сейчас Ленора спешила, чтобы узнать, что же произошло. Впрочем, у нее не было ни малейших сомнений, что причиной этому был Эштон. Оставалось узнать, что же он сделал такого, что так взбесило мужа.

Входная дверь была распахнута настежь, и, подойдя поближе, она заметила Малькольма. Тот замер на веранде с охотничьим ружьем в руках. С его обнаженного плеча свисало полотенце, а одна щека была покрыта густым слоем пены – очевидно, Малькольм брился. Волосы его были взъерошены, он так спешил, что выскочил на веранду босиком.

Ленора остановилась и внимательно оглядела мужа, не понимая, чем вызвана такая ярость. Но как только ее взгляд упал на берег, Ленора испуганно вскрикнула. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. Малькольм взревел от бешенства и сбежал вниз по ступеням. Задыхаясь, Ленора кинулась за ним. Она похолодела при мысли, что он решился выполнить свою угрозу и застрелить Эштона.

На ее глазах пара небольших шлюпок, до отказа набитых вещами, приближалась к берегу с противоположной стороны узкой бухты. Как только они пристали, Эштон и еще с полдюжины его матросов выпрыгнули на берег. Двое занялись лодками, остальные рассыпались по берегу. Кто-то из них заметил Малькольма, который сломя голову мчался прямо к ним, размахивая ружьем. Матрос что-то крикнул, предупреждая товарищей, и те кинулись врассыпную.

Эштон не шелохнулся. Он хладнокровно смотрел в глаза обезумевшему сопернику, будто бросая ему вызов. Ленора пронзительно закричала, перепугавшись до смерти, что Малькольм выстрелит. Прямо на ее глазах он приложил ружье к плечу и прицелился. Эштон отскочил в сторону в тот момент, когда ружье оглушительно выстрелило. Пуля взметнула небольшой фонтанчик, со свистом упав неподалеку от Эштона.

Малькольм снова вскинул к плечу ружье, стараясь взять Эштона на мушку. Но тот ловко лавировал, продвигаясь все дальше и дальше под естественным прикрытием песчаных дюн. С дьявольским хохотом Малькольм положил палец на спусковой крючок, но в этот момент к нему подскочила Ленора и что было сил дернула за ружье, заставив его выстрелить в воздух. Еще один оглушительный выстрел разорвал тишину, не причинив никому вреда. С коротким яростным ревом Малькольм отшвырнул девушку в сторону, и Ленора, падая на песок, в который раз увидела темную страшную фигуру убийцы – преследующий ее кошмар – с высоко поднятой рукой, сжимающей железные щипцы.

– Ах ты, тварь! – взревел Малькольм, отшвырнув ружье и угрожающе надвигаясь на Ленору. – Я отучу тебя вмешиваться в мои дела!

Он схватил девушку за плечи и уже занес было руку, чтобы ударить ее, но вдруг заметил Эштона, который стремительно приближался к нему с угрожающим видом. Оттолкнув в сторону Ленору, Малькольм повернулся, чтобы встретить своего врага лицом к лицу. Но не успел: Эштон первый набросился на него. Ударив его плечом прямо в грудь, Уингейт удовлетворенно усмехнулся, когда Малькольм распластался перед ним на песке. Молниеносно склонившись над поверженным соперником, Эштон сдернул с его плеча полотенце и рывком заставил встать на ноги. Все еще не оправившись от первого удара, Малькольм только охнул и покачнулся, когда тяжелый кулак Эштона врезался ему в живот, и почти сразу же последовал второй удар – в челюсть.

Малькольм был массивнее и тяжелее своего врага, но значительно уступал ему в ловкости и быстроте движений. Вскоре стало понятно, за кем останется победа. Пока Малькольм бесцельно махал кулаками, пытаясь кое-как защищаться, Эштон продолжал наносить ему удар за ударом то в лицо, то в корпус. Затем, захлестнув полотенце у него на шее, стянул его так, что соперник захрипел.

– Только дотронься до нее еще раз, и я прикончу тебя! – прорычал он и тряхнул обескураженного соперника так, что у того лязгнули зубы. – Ты понял меня?!

Глаза Малькольма вылезали из орбит, он задыхался. В паническом ужасе его пальцы вцепились в полотенце, обвивавшее его горло. Встряхнув его еще раз, Эштон посмотрел на него с угрожающим видом, и тот с трудом кивнул головой. С презрительной усмешкой отшвырнув его прочь, так что Малькольм мешком рухнул на песок, Эштон выпрямился во весь рост.

– Постарайся не забыть, что я сказал, – крикнул он на прощание, и желваки заходили у него на скулах.

Хватая воздух широко открытым ртом, Малькольм с трудом привстал, растирая шею.

Шагнув к Леноре, Эштон подхватил ее и помог встать на ноги. На короткий миг глаза их встретились – он успел заметить безмолвную благодарность в ее взгляде, прежде чем она шагнула в сторону и принялась отряхивать песок с одежды.

– Может быть, теперь ты решишься уехать со мной? – прошептал он.

Ленора бросила быстрый взгляд в сторону Малькольма, испугавшись, что он услышит, потом незаметно покачала головой:

– Нет, Эштон, мне надо во всем разобраться самой.

Никем не замеченный, к ним подошел Роберт. Он склонился над Малькольмом, помогая ему подняться, и затем косо поглядел на Эштона.

– Для чего вам понадобилось вторгаться на землю, которая принадлежит нам?

Легкая улыбка скользнула по губам Эштона. Казалось, он искренне забавляется.

– Вы заблуждаетесь. Я не нарушил ничьих прав. – Заметив, что мужчины явно поражены, он чуть заметно пожал плечами. – Вы ведь оба настаиваете, что Лирин погибла, не так ли? В таком случае половина ее имущества принадлежит мне. Лирин и я обвенчались в Луизиане, и в соответствии со здешними законами эта земля перешла мне по наследству. А этот дом и земля достались Лирин и Леноре после матери, если не ошибаюсь? Так что, если хотите, оставьте себе дом, а земля достанется мне. Надеюсь, возражений нет?

– Чтоб тебе раньше сгореть в аду! – взревел Малькольм.

Эштон терпеливо улыбнулся.

– Если вы так торопитесь попасть туда, я буду рад помочь вам. В конце концов, поединок может быстро решить все проблемы между нами.

– Нет! – взмолилась Ленора, судорожно хватая его за руку.

Малькольм усмехнулся:

– Похоже, леди просто теряет голову, беспокоясь о моей безопасности!

– Очевидно, она решила, что ты такой же паршивый стрелок, как и боец!

Нанесенное оскорбление заставило Малькольма вскочить на ноги.

– Ну, я тебе покажу!

Глаза Эштона угрожающе сузились.

– Покажешь? Интересно, что? Возможно, как стрелять без промаха на расстоянии двадцати шагов?

И тут на память Малькольму вновь пришли ходившие по Натчезу слухи об этом человеке. Люди говорили, что Уингейт – отличный стрелок и прекрасный охотник, а также достаточно опасный и хладнокровный человек, так что Малькольм поперхнулся на полуслове и решил, что с вызовом лучше не спешить.

– Ну так что же? – насмешливо спросил Эштон. – Если не ошибаюсь, вы хотели мне что-то показать?

– Мы обсудим это позже, – пробормотал Малькольм. В следующий раз он позаботится, чтобы преимущество было на его стороне. И неловко добавил: – Не стоит еще больше расстраивать Ленору.

Карие глаза Эштона потемнели, он подозрительно взглянул на Малькольма. Господи, с какой бы радостью он пустил кровь этому ублюдку – просто чтобы немного успокоить бурю, бушевавшую в его душе!

– Так, значит, договорились: я оставляю за собой землю?

Малькольму законы штата были известны ничуть не хуже, чем Эштону, но он судорожно пытался выкрутиться:

– Я же сказал – поговорим об этом позже!

– Прошу прощения, но мы поговорим об этом здесь и сейчас! – твердо заявил Эштон. – Выбор у вас есть, правда, небогатый. Либо вы освобождаете дом, либо я забираю себе землю. У вас есть какие-то сомнения в моих правах?

Малькольм открыл было рот, чтобы что-то сказать, но ему не удалось найти ни одного весомого возражения.

– Если вы не хотите сделать нас пленниками в этом доме, – усмехнулся невесело он. – Значит, мы можем сохранить узкую полоску земли для проезда, ведь так?

– Ничего не имею против этого. Мои люди отгородят узкую полоску, все же остальное будет считаться моим. Но смотрите, не вздумайте соваться туда! – предупредил он и с улыбкой добавил: – Конечно, это не касается леди: она может ходить, где захочет, но только она!

– А ее отец?! – вскинулся Малькольм. – Вы хотите сказать, что ее отцу не позволено будет ходить, где ему заблагорассудится?

– У меня нет никаких обязательств перед ее отцом. Он утратил все права на эту землю, когда дал согласие, чтобы она перешла к его дочерям. Я требую только то, что принадлежало Лирин, и ему придется, как любому другому, просить моего разрешения, чтобы ступить на эту землю.

– Мне говорили, что у вас репутация человека, с которым трудно иметь дело, – отозвался Малькольм.

В ответ на это Эштон вкрадчиво улыбнулся.

– Я всего лишь настаиваю на своих правах, и ничего больше.

– Ну вы и змея, – презрительно протянул Малькольм.

Похоже, Эштона это ничуть не обидело.

– Меня называли и похуже, и не раз.

– И я бы назвал, если бы здесь не было дамы!

Равнодушное пожатие плеч было ему ответом. Эштон повернулся к нему спиной и посмотрел на Ленору. Он протянул руку и с какой-то щемящей нежностью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку.

– Если я понадоблюсь, только позови. Я буду рядом. – Он повернулся и зашагал прочь, сделав знак матросам, чтобы они вернулись к своим делам. – Давайте-ка разгрузим шлюпки. У нас еще полно работы, хватит на целый день.

С искаженным от бессильной злобы лицом Малькольм проводил его взглядом и повернулся к Леноре, успев перехватить на лету ее взгляд, которым она провожала Эштона. Увидев бешенство в его глазах, Ленора быстро отвернулась и бросилась к дому, с трудом сдерживая охватившую ее радость. Не будь Малькольма, она станцевала бы джигу прямо здесь, как была босиком. Но сейчас она спиной чувствовала его угрожающий взгляд. Только дома, плотно прикрыв за собой дверь, Ленора осмелилась дать волю своему ликованию.

Глава 12

Команда «Речной колдуньи» старательно собирала мусор, оставленный на берегу приливом. Покончив с этим, матросы вбили в песок колышки, поставили столбы, а потом устроили нечто вроде платформы дюймов на восемнадцать над землей. Поверх столбов натянули огромный полотняный навес. Он рос прямо на глазах, словно чудовищный гриб, пока взбешенному Малькольму не пришло в голову, что под ним, пожалуй, свободно уместится гарем какого-нибудь восточного шейха. Его предположение было недалеко от истины – ведь Эштон и в самом деле получил этот шатер в подарок от человека, который вел торговлю с бедуинами и которого Эштон когда-то выручил из одного довольно-таки неприятного дела. Шатер лежал у него без дела несколько лет, и Эштон уже не надеялся найти ему применение. Но теперь этот шатер был как нельзя кстати – настоящий подарок судьбы! Ведь на Малькольма великолепие шатра подействует, как соль на свежую рану.

Он не ошибся: Малькольм наблюдал за ходом работ с веранды, и на этот раз не Роберт, а он сам то и дело прикладывался к фляге, в которой плескалось виски. Когда Ленора и Сомертон подошли к нему, он бросил на них свирепый взгляд, предостерегая от возможных комментариев, и они благоразумно промолчали.

Шло время, и небольшая бухточка приобретала все более уютный и жилой вид. К группе матросов присоединилась уже вся команда. Шлюпки сновали у берега, то и дело подвозя что-то. Вместе с роскошными восточными коврами из города доставили и великолепную мебель, огромное зеркало и личные вещи Эштона. И даже ванну! Когда ее выгружали из фургона, Леноре с большим трудом удалось подавить смешок при виде вытянувшегося от изумления лица Малькольма, который буквально кипел от ярости.

Неподалеку от первого шатра вскоре поднялся другой, поменьше – для юнги, Хикори и лошадей. Чернокожий кучер прибыл незадолго до полудня, кроме экипажа, на берегу появились еще два тяжело груженных фургона. Один был доверху забит сеном, в другом были доски, чтобы соорудить временный загон для лошадей. Проезжая мимо дома, Хикори растянул рот в широченной усмешке, так что засверкали его белоснежные зубы. Малькольм, конечно, заметил это и чуть не лопнул от возмущения.

– Нельзя же позволить, чтобы этот черномазый поселился у нас на голове! – кипятился он. – Да он нас зарежет во сне!

Светло-зеленые глаза остановились на нем с откровенным презрением, мягко очерченные полные губы медленно изогнулись в неожиданно теплой улыбке.

– Поверьте мне, Малькольм, честнее Хикори я еще не видела человека! Вам нечего его бояться.

Малькольм недовольно отмахнулся от ее слов:

– Он ничуть не лучше всех этих головорезов, что Уингейт набирает в свою команду. Нет такого преступления, на которое они не могли бы решиться. Шерифу Коти следовало бы принять необходимые меры, чтобы избавиться от этих подонков, пока не поздно. Нам не помешало бы выставить охрану, пока эти люди, – он кивком указал на «Речную колдунью», а потом в сторону огромного шатра, – и этот идиот Уингейт находятся здесь. Пусть приглядывает за тобой.

Идея Малькольма показалась Леноре чрезвычайно смешной, но она живо представила себе, как за ней будут «приглядывать».

– Надеюсь, вас это не введет в большие расходы?!

– Как бы то ни было, мадам, дело того стоит, – откликнулся он, не желая замечать в ее словах скрытой насмешки. – Вы словно бесценная жемчужина! Я не могу подвергать вас ни малейшему риску.

Действительно, Ленора была особенно прелестна в этот миг – в очаровательном платье цвета чайной розы, отделанном тонким кружевом. Нежный румянец покрывал ее щеки. Последнее встревожило его, и он не преминул бы обвинить ее в том, что она принарядилась специально для Эштона, если бы не знал, что Ленора всегда одевалась с безупречным вкусом. Она точно знала, что из нарядов выбрать, чтобы оттенить свою красоту. Но до появления Эштона он ни разу не видел, чтобы щеки ее так нежно розовели.

– Похоже, мадам, вам стало лучше, – сухо заметил он.

Ленора едва удержалась от замечания, что, не появись Эштон вовремя сегодня утром и не заступись он за нее, она чувствовала бы себя много хуже, чем сейчас. Но вместо этого девушка лишь обольстительно улыбнулась ему:

– Благодарю вас, Малькольм. Мне и в самом деле лучше. Намного лучше, чем было утром.

Она успела заметить, какая ненависть сверкнула в его глазах, прежде чем опустились тяжелые веки. В эту минуту Сомертон отвлек внимание Малькольма, указав на трудившуюся неподалеку команду.

– Похоже, Уингейт устраивается надолго.

Ленора облокотилась на перила, наблюдая, как Эштон отдает приказания матросам, как они выгружают аккуратно выкопанные с землей кусты, в то время как остальные сажают их возле шатра. Дубовые бочки, распиленные пополам, использовались как кадки для крупных растений. Вся эта зелень поражала своим разнообразием. Тут же соорудили нечто наподобие внутреннего дворика и по его периметру посадили кустики поменьше, которые издалека очень напоминали цветущий жасмин, сплошь усеянный крохотными бутонами. Прямо на глазах у зрителей участок песчаного берега превратился в цветущий сад.

Под палящими лучами солнца большинство матросов расстегнули рубахи и, сбросив башмаки, подвернули брюки до колен. На их фоне Эштон в своих желтовато-коричневых бриджах для верховой езды, низко надвинутой широкополой шляпе и расстегнутой на груди рубашке с широкими рукавами казался настоящим принцем среди толпы оборванцев. Он все это время не имел ни минуты отдыха, отдавая приказы своим людям, всем помогая и за всем приглядывая. То и дело к нему подбегали с вопросами, он был нужен везде, и к тому времени, когда солнце стало клониться к закату, на берегу океана вырос великолепный дворец, от которого не отказался бы даже восточный владыка. Любому было ясно с первого взгляда, что Эштон твердо намерен остаться здесь надолго.

Постепенно сгущавшиеся сумерки как нельзя более соответствовали унылому настроению Малькольма. Стоило Леноре переступить порог гостиной, где находились мужчины, как она тут же заметила это. Синклер хмурился, сидя около буфета, и подливал себе в стакан виски едва ли не чаще, чем его тесть. Он то и дело выходил на веранду и долго стоял, вглядываясь в темноту, где слабо вырисовывался силуэт шатра его врага. Но мало-помалу винные пары сделали свое дело, и его настроение немного улучшилось. Наконец он хрипло расхохотался, нарушив напряженную тишину, давно царившую в гостиной:

– Можно порадоваться хотя бы тому, что сегодня вечером этот мерзавец будет в одиночку наслаждаться ужином в своем роскошном шатре!

Роберт был еще не настолько пьян, чтобы не оценить остроумие зятя, и поспешил добавить несколько слов от себя:

– К тому же достаточно налететь свежему ветру, и всю эту роскошь сдует в один момент!

При одной мысли о том, каково будет ненавистному Уингейту в случае, если так и случится, эти двое почувствовали себя намного лучше. Глупые шутки, в которых они изощрялись, Леноре показались просто возмутительными. Наконец они отправились на веранду подышать свежим воздухом.

– Вот те на! – Через приоткрытые двери до нее долетел приглушенный голос Роберта, в котором звучало пьяное изумление. – Что там за волнение на этом корабле? Иль это отступление? Или мерзавец уж новой тешится игрой?

Эти бессмысленные строки весьма мало напоминали Шекспира. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ленора, движимая любопытством, вскочила на ноги. Прихватив свой бокал с шерри, она выбежала на веранду, откуда открывался прекрасный вид на берег. Отойдя подальше, Ленора остановилась у перил и повернулась к океану.

Темное пятно на поверхности воды указывало, где стояла «Речная колдунья». Вдруг от нее отплыла небольшая лодка и, подгоняемая приливом, легко заскользила к берегу. Пересекши лунную дорожку, она направилась к тому месту, где огоньки указывали на шатер Эштона. До слуха Леноры донесся мерный скрип уключин. Гребли двое. Через несколько минут лодка уткнулась носом в прибрежный песок.

Двое слуг, одетых в белоснежную форму, извлекли из носовой части лодки тяжело нагруженный серебряной посудой поднос и заторопились с ним ко входу в шатер. Принявшись за работу, они мигом зажгли фонари по углам шатра, так что, к величайшему удивлению Малькольма, там стало светло как днем. Откинутый полог давал возможность увидеть стол, накрытый ослепительно белой скатертью, на которой вскоре засверкала посуда. Ничего не было забыто: приборы, бокалы, даже серебряный канделябр – словом, готовился настоящий пир на двоих. Малькольм и его тесть сгорали от любопытства: кто же будет гостем на этом пиршестве? Затаив дыхание, ждала и Ленора.

В благоуханном ночном воздухе поплыли нежные звуки виолончели. Ленора сделала равнодушное лицо: она заметила, что Малькольм не спускает с нее пылающих злобой глаз. Мелодия вдруг оборвалась, но через мгновение волшебные звуки полились с новой силой. Ленора узнала их любимую пьесу. Малькольм, будто загнанный зверь, заметался по веранде и вдруг замер, уставившись туда, где ярко сияли огни. Склонившись вперед, Ленора забыла обо всем. Она позволила музыке унести ее далеко-далеко, в Бель-Шен, где она была когда-то так счастлива. Ее сердце сладко замерло, и она погрузилась в мечты. Голос Малькольма вернул ее с небес на землю:

– Неужто можно слушать этот вой? Словно бродячая кошка угодила в капкан! И можно догадаться, каким местом!

Роберт сделал большой глоток виски.

– Да нет, парень, не угадал. Просто они вместо струн на скрипку натянули овечьи кишки. Вот и пиликают.

– Это не скрипка, – отрезала Ленора, вне себя от их пошлых острот.

Сомертон изумленно уставился на нее:

– Что-то у тебя не в порядке с чувством юмора, девочка моя. Ты разучилась шутки понимать?

– Похоже, эти воющие звуки под окнами сводят ее с ума! – презрительно скривив губы, проговорил Малькольм. – У нее прямо-таки пятки чешутся бежать к нему!

А почему бы и нет?! Но ни слова не сорвалось с ее губ. Да, она была бы счастлива сменить глупые остроты своих собеседников на любовь и внимание, которыми ее окружил бы Эштон.

Слуга подошел к откинутому пологу шатра и что-то негромко сказал. Музыка оборвалась, и Ленора невольно задержала дыхание, когда на пороге появился Эштон, совершенно один. Он был дьявольски красив. Помедлив перед цветущим кустом жасмина, он сорвал усыпанную белыми бутонами ветку и, вернувшись в шатер, положил ее на одну из тарелок. Сев напротив, Эштон ждал, пока слуга наполнит его бокал. Потом, попробовав вино, одобрительно кивнул, и обед, настоящий праздничный обед начался. Второй прибор по-прежнему стоял напротив Эштона. И наконец Ленора поняла, что означает ветка жасмина, лежащая на тарелке. Это было приглашение – Ленора она или Лирин, не важно, он давал ей понять, что ждет ее.

Намек Эштона дошел наконец и до Малькольма, и он повернулся к Леноре, кипя от злости. Но она, не дрогнув, встретила его сверкающий взгляд, только мягко улыбнулась в ответ. Однако, когда Меган подошла к дверям сообщить, что кушать подано, Ленора про себя вознесла краткую благодарственную молитву небесам, что они избавили ее от очередного выяснения отношений. И все время, пока длился обед, она будто купалась в волнах той любви, что была так близко, не обращая ни малейшего внимания на хмурую физиономию Роберта и полные ненависти взгляды Малькольма.

На следующий день Ленора не спустилась к завтраку, предпочитая подольше понежиться в постели, перебирая в памяти события вчерашнего вечера. Похоже, Малькольму это не слишком понравилось. Не прошло и нескольких минут, как Ленора услышала, что он в бешенстве выскочил из дома, велев Роберту быть на страже и не дать влюбленным встретиться в его отсутствие.

Несмотря на разделявшее Ленору и Эштона расстояние, душой они были вместе. Стоило Леноре выйти на веранду, чтобы полюбоваться свежестью раннего утра, как полог шатра резко откинулся и почти одновременно с ней появился Эштон. Он успел только бросить взгляд в сторону дома, и она уже обернулась к нему. Одно долгое мгновение они глядели друг на друга, забыв обо всем на свете. Даже на расстоянии Ленора чувствовала его любящий взгляд.

На Эштоне были надеты только короткие панталоны, которые обтягивали бедра, ничуть не скрывая при этом его великолепной мужественности. Ленора почувствовала, как жаром опалило ее щеки – ведь он стоял перед ней почти обнаженный, с бронзовой от загара кожей, красивый, как Аполлон. А то, что она не могла видеть на расстоянии, услужливо дополнила ее память. Солнечные лучи играли на крепких, выпуклых мышцах его груди. Она припомнила, как золотились на солнце курчавые волосы, узкой полоской сбегая вниз по плоскому и твердому животу. У него были длинные, мускулистые, стройные ноги, такие же загорелые, как и все его тело.

В ней стала медленно раскручиваться тугая пружина желаний и чувств, которые так долго были подавлены, и вот сейчас она снова ощутила, как кровь бешено заструилась по жилам. Ленора гадала, испытывает ли он нечто подобное. Она увидела, как Эштон снял со спинки стула большое полотенце, перекинул его через плечо и направился к берегу, где лениво плескались волны океана. Уронив полотенце у самой воды, он нырнул в воду и поплыл. Его руки с силой рассекали волны, и Ленора поняла, что он таким образом дает выход кипевшим в нем чувствам. А у Леноры мучительно болело все тело, и она могла только мечтать о такой разрядке. Увы, для нее оставался только один путь – как и раньше, подавлять огонь желания, бушевавший в ее крови, и надеяться, что со временем она сможет принять Малькольма, как когда-то приняла Эштона.

Солнце стояло уже высоко. У Леноры закружилась голова и в сознании медленно возникло видение. Она увидела себя на берегу океана. Так же ярко светило солнце. Девочка с пышными волосами цвета осенней листвы строила для своей куклы дворец из песка. Это была она. Или Лирин? Рядом с ней играла другая девочка, которая была очень похожа на нее. Девочки хохотали, бегая друг за другом почти у самой воды. Им было лет по шесть или чуть больше. Неожиданно их окликнул женский голос: «Ленора!» – Маленькая девочка повернулась и прищурилась от солнца. «Лирин!» – Ей показалось, что она тоже прищурилась, чтобы солнце не било в глаза, и в этот момент увидела женщину, стоявшую на пригорке. Почему-то она твердо знала, что это няня. Позади нее возвышался старинный особняк.

– Ну-ка бегом домой, – скомандовала краснощекая женщина. – Уже скоро полдень. Пора обедать, а потом поспать часок, пока не вернулся ваш отец.

Перед глазами вдруг побежала небольшая рябь, видение задрожало и поблекло. Ленора растерянно заморгала. Ей стало не по себе от того, что она только что увидела. Было ли это воспоминание о том, что было? Или она просто вообразила себе все это, повинуясь безотчетному желанию воссоздать свое прошлое? Если бы только та, другая девочка успела отозваться!

Расхаживая из угла в угол, она безуспешно старалась вспомнить что-то еще. Хоть крошечный кусочек прошлого. Что-нибудь, что могло бы послужить толчком к пробуждению дремлющей памяти.

– Ленора!

Она резко вздрогнула и обернулась. По спине у нее побежали мурашки: Ленора поняла, что мрачная реальность никуда не исчезла. Наоборот, она неумолимо приближалась к ней в виде элегантно одетого пожилого мужчины. Щеки Роберта Сомертона были покрыты багровыми пятнами, и весь его вид говорил о том, что старик вне себя.

– Послушай, девочка, ты не должна стоять тут в одном пеньюаре. Ведь тебя могут увидеть. – Тяжело дыша, он недовольно бросил взгляд на ее легкое одеяние. – Оденься, пока беды не случилось!

Ленора открыла было рот, чтобы возразить, но заметила, что глаза старика лихорадочно обшаривают берег. Любопытство проснулось в ней, и Ленора обернулась, чтобы посмотреть, что же так встревожило Сомертона. И глаза ее остановились на Эштоне, который в эту минуту выходил из воды. Если он и раньше выглядел как молодой бог, то сейчас, с намокшими волосами, прилипшими кольцами ко лбу, с блестевшими на бронзовой коже каплями воды, он был дьявольски хорош собой. Леноре не нужно было объяснять, что так взбесило отца. Мокрые панталоны Эштона туго обтянули тело, едва прикрывая его.

– У этого человека нет ни капли стыда! – кипятился Роберт. – Подумать только! Что за безобразие – расхаживает перед тобой, можно сказать, почти нагишом! Да за кого он тебя принимает, черт возьми?! За дешевую потаскушку?! Разве это зрелище для леди?

Ленора с трудом спрятала улыбку, прежде чем уйти. Но напоследок она украдкой бросила полный восхищения взгляд в сторону высокого, мускулистого красавца. После этого молча повернулась и ушла к себе.

Но отцовские чувства Роберта Сомертона были жестоко оскорблены, и он быстро спустился вниз по лестнице, собираясь хорошенько отчитать дерзкого негодяя. Одно дело, когда можно полюбоваться женскими прелестями в соответствующих заведениях, и совсем другое, когда мужчина выставляет себя напоказ подобным образом перед порядочной женщиной. Да к тому же еще перед такой красавицей! Нет, это уж слишком!