Текст книги "Месть и любовь"

Прежде чем ответить ему, Хэтти возвратила пистолет мистеру Фрэнксу.

– Гарри, я уже устал повторять, что на ринге вы свалите меня на пол в первую же минуту. Извините, но это развлечение действительно мне не по душе. У меня нет к нему ни интереса, ни способностей. К тому же у меня остается меньше часа до урока фехтования у синьора Бертиоли.

Откровенное признание приятеля умиротворило сэра Гарри, и из чувства благодарности он поинтересовался:

– А что говорит ваш итальянец? Как он находит ваши успехи?

– Вообще-то он не совсем итальянец. Он родом из Сардинии. Что он может сказать? Он всегда хвалит меня. Но я-то знаю, что он делает это из вежливости. Боюсь, что этого в нем больше, чем откровенности.

Хэтти не стала добавлять, что несколько недель назад синьор Бертиоли перестал высказывать озабоченность по поводу ее выносливости. В последнее время все часы их занятий были посвящены освоению уникальных приемов, которые составляли гордость маэстро. Это были ложные выпады для отвлечения противника и незаметные движения в запястье с внезапным переходом в неожиданную атаку.

– Ничего страшного, – успокоил ее сэр Гарри, – не так уж это важно. Ведь это же не вопрос жизни или смерти.

От этих слов в синих глазах лорда Гарри появился несколько странный блеск, который, впрочем, тут же погас. Сэр Гарри с подозрением оглядел друга:

– А ну, посмотрите мне в глаза, лорд Гарри! Уж не собираетесь ли вы драться на дуэли? Если так, то это неостроумно. Это никуда не годится. У моего зятя есть излюбленная шутка на эту тему. Он говорит, что закажет себе завтрак из моих потрохов, если я ввяжусь в это дело и меня убьют. Такие слова у кого угодно отобьют охоту драться на дуэли.

Видимо, этот разговор навел сэра Гарри на мысли о маркизе де Оберлоне, а также из ряда вон выходящей истории, услышанной им поутру от мистера Скаддимора – о посещении Мелисанды накануне вечером. Сэр Гарри побледнел.

– Конечно, нет. Я не собираюсь делать этого, Гарри. – Хэтти поспешила отвести взгляд от его проницательных глаз и с готовностью позволила служителю помочь ей надеть пальто. Памятуя, что Джек и Луиза собирались назавтра с утра уехать из дома, она решила позвать его к себе в гости.

– Послушайте, Гарри, почему бы вам вместе со Скадди не посетить меня завтра вечером? Вас будет ждать приличный обед, великолепный кларет и в довершение – карты. Обещаю разнести вас в пух и прах. Соглашайтесь.

– К сожалению, не могу. На завтрашний вечер у меня другие планы.

– Позвольте полюбопытствовать, не является ли несравненная Изабелла Бентуорт частью этих планов?

– Нет, не является. Но к вам это не имеет никакого отношения. Да, кстати, чуть не забыл передать вам приглашение. Моя сестра, вы помните – Кейт Сен-Клер, просит нас обоих отобедать у них сегодня.

– Я бы с удовольствием, Гарри, но тоже не могу. Я уже обещал, что буду на маскараде в Рэнлиг-хаусе.

– Какая из этих двух очаровательных леди моя Луиза?

– Мой дорогой Джон, здесь не может быть двух мнений, – совершенно серьезно ответил сэр Арчибальд. – Малышка Хэтти на полголовы выше Луизы.

– Вы правы, отец. Как можно не узнать эту пухленькую коротышку?

– Луиза, шлепни его. Как ты только терпишь этого ужасного человека! – со смехом сказала Хэтти, сверкая глазами сквозь прорези своей красной маски.

– Погоди, Хэтти, он еще пожалеет об этом. Сегодня ему не уйти от меня. Будет танцевать всю ночь, до упаду. Посмотрим, на что он годится. Всем известно, что у таких громил только одна видимость, а выносливости ни на грош. Вот посмотришь, он будет просить у меня пощады, но пусть не рассчитывает. Он ее не получит. Я вдоволь натанцуюсь на его ножищах.

– Непременно приду посмотреть, – сказала Хэтти. «Знала бы ты, моя дорогая, что такое выносливость», – подумала она о Луизе. После часа тренировки с синьором Бертиоли ноющая боль в руке все еще не прекращалась. – Папочка, мы уходим. Желаю тебе приятного вечера, – прощебетала она отцу.

– Гримпстон сказал мне, что отец собирается ехать к лорду Мелбери, – сообщила она брату, после того как они втроем уселись в семейной карете Ролландов.

– Понятно, – сказал Джек, – опять, значит, эти «проклятые виги». Подвинься, Хэтти. Видишь, как тесно человеку с такими длинными ногами. Лу, что означает твоя ухмылка? Что у тебя на уме? А-а, можешь не говорить! Я знаю. Ты хочешь рассказать Хэтти, как я искал дорогу из лабиринта?

– Вовсе нет. Я просто представила себе, как ты будешь просить меня, чтобы я оставила тебя в покое после шестого танца.

Хэтти откинулась на спинку сиденья, размышляя о предстоящем вечере. Хотя Джек на правах старшего брата по дороге делал ей бесконечные наставления – дескать, на балах всегда царят вольность и распущенность – и требовал, чтобы она не отходила от него ни на шаг, она вовсе не собиралась слушаться его. Главное, что ей было нужно, – это неузнаваемость, и она могла ее иметь благодаря своей красной маске. Если бы ей пришлось находиться рядом с сэром Джоном, которого по внушительным размерам и басистому голосу можно было распознать без особого труда, она была бы тотчас узнана. Без всяких сомнений, она предпочитала путь, дающий ей полную свободу и возможность расстаться на время с безвкусной мисс Генриеттой Ролланд и лордом Гарри.

Когда экипаж свернул с главной дороги на длинный, усыпанный гравием проезд, огибавший полукольцом фасад Рэнлиг-хауса, ее охватило сильнейшее волнение. Она увидела большое трехэтажное здание, расположившееся на длинном пологом холме. Бесчисленное множество огоньков от зажженных свечей в каждом окне придавало особняку вид огромного яркого алмаза, озаряющего своим сиянием ночное небо. Через весь проезд протянулись вереницы экипажей, так что Джону, груму Ролландов, пришлось долго лавировать между ними, чтобы высадить господ поближе к ступенькам парадного подъезда.

Дворецкий встретил сэра Джона, Луизу и Хэтти с почтительным поклоном и через центральные двери провел внутрь дома, где три лакея в мгновение ока сняли с них верхнюю одежду. Здесь, в вестибюле, были хорошо слышны доносившиеся из бального зала звуки смеха вместе с мелодией немецкого вальса. В предчувствии развлечения Хэтти громко засмеялась.

– Джек, Луиза, чего вы ждете? Пойдемте скорее, – крикнула она и, не оборачиваясь, подобрав подол, поспешила за дворецким.

Перед входом в зал она остановилась, пораженная его восхитительным убранством. По потолку, над головами гостей, ярд за ярдом простирался красный и белый атлас подобно ячеистому тенту, каким обычно украшают покои султанов. В каждом углу были расставлены огромные декоративные вазы – плод творческой фантазии художника. Они были заполнены редкостной красоты цветами, источавшими приятный сладковатый аромат. Глядя на это великолепие, Хэтти подумала, что, должно быть, после такой подготовки в оранжерее Рэнлиг-хауса не уцелело ни одного цветущего растения. Досыта налюбовавшись цветами, она принялась рассматривать диковинные наряды гостей. За этим занятием ее застал выросший будто из-под земли Робин Гуд в традиционном лесном костюме. Она громко расхохоталась. Защитник обездоленных галантно поклонился и предложил ей руку. Без малейших колебаний она оторвалась от Луизы и Джека и вместе с ним устремилась к толпе гостей, успев на ходу бросить своим дорогим родственникам насмешливую улыбку.

Сэр Джон вскинул руку, желая остановить ее.

– Не трогай ее, Джек, – сказала Луиза, схватив мужа за руку. – Дай ей повеселиться. Ничего с ней не случится. Ты должен понять ее. Ведь ты сам говорил, что она слишком долго была лишена всех развлечений. Впрочем, милорд, настало время проверить ваши способности. Я вот только никак не могу придумать награду для вашей светлости на тот случай, если вам удастся протанцевать со мной столько, сколько мне захочется.

Не успела Хэтти расстаться с Робин Гудом, как вокруг ее стройного стана сомкнулись тяжелые перчатки английского рыцаря. Незаметно один за другим проносились вальсы и контрдансы, и, в конце концов, у нее так загудели ноги, словно она перетанцевала со всеми джентльменами в этом большом зале. И вот снова к ней подскочил какой-то греческий бог. Она шутливо спросила, не Зевс ли он, на что тот ответил хриплым басом, что он Бахус, и начал одолевать ее непристойными шутками. Он просил позволить ему испить сладкого вина из ее уст, потом стал говорить, что готов вкушать пьянящий нектар из всех других мест, если она того пожелает. Хэтти сразу же представила собственные туфельки, наполненные вином, и, смеясь, прогнала назойливого и бестактного кавалера.

Затем последовал бодрый контрданс, и снова сюрприз. В завершение танца ее новый партнер, джентльмен с брюшком в костюме Людовика XIV, едва переведя дух, ни с того ни с сего заявил, что полночь уже на носу.

– Полночь? Разве? Но ведь бал только что начался. Вы, должно быть, ошиблись.

– Может быть, моя пурпурная королева. В таком исключительном обществе не замечаешь времени.

Хэтти не понравился тон этого господина. В его низком сиплом голосе прозвучали те же нотки, что и у Бахуса. Она внимательнее присмотрелась к нему и заметила неестественно яркий блеск в его глазах сквозь прорези в белой атласной маске. По-видимому, он перебрал шампанского, решила она. Этот убогий джентльмен не вызывал у нее ни малейших опасений, а только раздражал ее, поэтому она снисходительно улыбнулась ему, намереваясь поскорее избавиться от нежелательного общества.

– А сейчас, ваше величество, я вынуждена покинуть вас. Не смею больше задерживать ваше внимание, когда столько дам ожидают вашей благосклонности!

Ей показалось, что она поступает очень дипломатично, и потому сильно огорчилась, видя, что джентльмен не собирается выпускать ее руку.

– Повелевать может только король. Это его право. Вот так, моя пурпурная королева. А твое дело – выполнять все его желания. Я вижу, что тебе жарко, милочка. Почему бы нам не прогуляться на балконе? Умираю от желания посмотреть на твои белые плечики. А может быть, ты позволишь мне заглянуть еще кое-куда? Что, если мы с тобой возьмем да приоткроем твою прелестную грудь? Я вижу, ты еще совсем молоденькая! Должно быть, ни разу не рожала?

Хэтти с отвращением посмотрела на него. В «Уайтсе» в подобных джентльменах никогда не было недостатка. Но это было совсем другое дело – там она воспринимала их иначе. Сейчас, находясь рядом с одним из них, она выступала в роли женщины и поэтому была обречена стать его жертвой. Сознание столь унизительного положения заставило ее отказаться от дамского кокетства и полагаться исключительно на здравый смысл.

– Маскарад маскарадом, сэр, но все же вам не следует забывать, что вы еще и джентльмен. Надеюсь, вы сейчас и поступите так, как подобает джентльмену. Извините, мне пора идти. Меня ждет мой брат.

Но джентльмен был совсем другого мнения. Он легонько потрепал ее по щеке:

– Нет, моя малютка! Нет, моя невинная девочка! Я не собираюсь тебя отпускать. Ты думаешь, я не видел, как ты бесстыдно кокетничала со всеми джентльменами? Весь вечер я наблюдал за тобой. Теперь моя очередь. Ты сказала, что уходишь к брату? Так я и поверил! А ну, показывай, где он, твой защитник? Где?

Опять она была вынуждена терпеливо слушать его гнусные выражения, понимая свою женскую незащищенность. Если бы в тот момент у нее под рукой оказался пистолет, она бы пристрелила его. Пока же ей не оставалось ничего другого, как еще раз с отвращением посмотреть в это мерзкое лицо.

– Вы очень надоедливы, сэр, – сказала она сурово. – Пока вы не осчастливили меня своим вниманием, я чувствовала себя хорошо, наслаждаясь этим прекрасным вечером. Мне было весело. Да, я смеялась и шутила. Но при чем здесь флирт? Если вы настолько глупы, что не способны понять, что к чему, то я советую вам разыскать свою старую няню. Может быть, она еще сможет подучить вас уму-разуму, а заодно и приличным манерам.

После этих слов он только крепче обхватил ее.

– Сэр, я настоятельно советую вам отпустить меня. Если вы сейчас же не сделаете этого, я обещаю вам, что потом вы пожалеете об этом. Я жестоко проучу вас.

– Да что ты говоришь! Ты проучишь меня? Не говори глупостей, детка. И перестань изображать из себя скромницу. Я хочу посмотреть, как ты дальше будешь веселиться. Доставь мне это удовольствие, и тогда, возможно, я отпущу тебя.

Глава 17

– Мне кажется, ваше величество, леди устала от вас. Не хотите ли вы оставить ее в покое? По-моему, вам лучше отойти вон к той пальме и вздремнуть немного. Там вам будет хорошо. И если даже захрапите, при такой громкой музыке никто вас не услышит.

Хэтти обернулась и увидела стоящего поблизости высокого мужчину в черном домино и такой же маске.

Мужчина в костюме Людовика XIV перевел свои масленые глазки на незнакомца:

– Кто вы? Не имею чести вас знать. Куда ни посмотришь, кругом одни аферисты! Много вас таких здесь околачивается. Но мне до всех вас нет никакого дела. Вы не получите ее, пока она мне не надоест.

Хэтти опять пожалела, что при ней не было пистолета. Будь она с оружием, непременно всадила бы мужчине пулю промеж глаз.

– И вы не боитесь мне это говорить? А что, если я покровитель этой леди?

– Ба! Покровитель! Нет у нее никакого покровителя. Во всяком случае, до сих пор не было. Я сам могу предложить ей свое покровительство, если она будет хорошо себя вести. Убирайтесь отсюда. Она моя.

– Хотел бы я посмотреть, что там у вас, под этим седым париком, – ледяным тоном сказал мужчина в черном домино. – Не сомневаюсь, что он прикрывает плешивую голову, набитую мякиной. Немедленно отпустите леди, или я сейчас сброшу вас с балкона прямо в этот очаровательный пруд с рыбками.

Хэтти почувствовала, что рука Людовика XIV начала медленно разжиматься, и, пользуясь моментом, она резким движением выдернула у него свою руку и отступила назад к черному домино. У нее тотчас пропал всякий гнев, напротив, теперь ее обидчик вызывал у нее смех.

– Сэр, мне наскучило это затянувшееся представление. Вы в самом деле очень утомительны. Ступайте, прошу вас. Я уверена, что вы выберете себе другую даму, которая выпила столько же, сколько вы. Вы вполне устроите друг друга. А я вам не подхожу.

– Зачем мне другая? – запальчиво вскричал Людовик XIV. – Лучше я тебя накачаю пуншем. Хочешь? Это я враз устрою – пей сколько влезет!

– Боюсь, что мне пришлось бы очень много выпить, чтобы сравняться с вами. Наверное, бочки две, – сказала Хэтти и, заметив, что он всерьез задумался над ее словами, воздела глаза к небу и добавила: – Нет, пожалуй, даже три.

Она была уверена, что стоящий у нее за спиной мужчина в домино тоже потешается над этим жалким ничтожеством. Даже не видя лица своего защитника, она ясно представила себе его ироничную усмешку. Между тем Людовик XIV, не обращая внимания на мужчину в домино, не желал оставлять этот разговор.

– Три бочонка? Не слишком ли много ты хочешь? Ладно, черт с тобой! Я не собираюсь больше набиваться к тебе в покровители. Ты чересчур молода для меня. Такие, как ты, не в моем вкусе. Убирайся вместе со своим ничтожеством.

– Вот и хорошо. Спасибо, ваше величество.

Хэтти смотрела вслед своему бывшему партнеру, пока тот пьяной неверной походкой медленно удалялся от них. Когда он растворился в толпе, она повернулась к своему спасителю и улыбнулась:

– Бедняга хватил лишнего. В таком состоянии ему не до приличных манер. Слава Богу, что ушел, наконец. Вы, я вижу, не лишены остроумия.

– А вы, как я успел заметить, не очень-то его испугались. Вы обошлись с ним совсем не так, как это сделали бы на вашем месте многие здешние барышни.

– Но почему я должна бояться его? Что в нем такого страшного? Обычный мужчина. Такой же, как и все. Пусть скажет спасибо, что мне не пришлось пустить в ход другие средства, иначе бы ему несдобровать.

– Может быть, вы поясните мне, что вы вкладываете в эти слова? Я чрезвычайно заинтригован. Мне еще ни разу не приходилось встречать ни одной молодой леди, которая была бы так уверена в себе. В самом деле. Какая приятная неожиданность встретить женщину, столь непохожую на большинство кротких овечек! В их обществе можно умереть с тоски, а с вами, я вижу, не соскучишься.

– Я польщена вашим признанием. Как приятно услышать, что ты хоть кому-то еще не успела надоесть!

– Помилуйте, как вы можете это говорить? Я просто очарован вами. И чем дальше, тем больше. Но скажите, наконец, что же вы собирались сделать с нашим несчастным пьяненьким Луи?

В голосе, принадлежавшем черному домино, было что-то знакомое. То же самое можно было сказать и про смех незнакомца. Хэтти уже где-то слышала похожие насмешливые нотки. Вспоминая, где и когда она могла слышать этот голос, она вдруг подумала, что ее избавитель может оказаться ничуть не лучше Людовика XIV. Она чувствовала, что он подбивает ее на откровенность, и в общем-то не видела в этом ничего недозволенного или опасного для себя. В конце концов, он заслужил право на ее благодарность. Что мешает ей ответить на его вопрос, пока на ней этот маскарадный костюм? Чего ей бояться, если она видит его в первый и последний раз? Она может без всякого риска говорить и делать все, что ей заблагорассудится.

– Вам хочется знать правду? Извольте, сэр. Если бы этот джентльмен не оставил меня в покое, я бы ударила его в одно место. Пониже его желтого жилета. Впрочем, я не уверена, что в таком глубоком опьянении он почувствовал бы сильную боль. Тем лучше для него, и мне бы не пришлось сильно волноваться. Вы не согласны со мной, сэр? Ну, хорошо. Мне кажется, вы должны быть довольны. Я удовлетворила ваше любопытство. Теперь я имею полное право заняться поисками развлечений для себя.

Хэтти увидела, как тотчас вспыхнули его темные глаза.

– Я снова вынужден вам повторить, что вы совсем не похожи на других леди. – В его голосе по-прежнему звучали насмешливые нотки. – Однако не могу понять, почему вы хотите отделаться от меня? Потому что я позволил себе пошутить? Или, может быть, вы боитесь, что мои намерения могут оказаться столь же низменными, что и у нашего Луи?

– Ваши намерения, сэр, попросту говоря, меня вообще не интересуют. Поверьте мне, сэр, это так. И страха перед вами у меня тоже нет.

– Это прекрасно. Иного ответа нельзя было ожидать от такой храброй леди. Но будьте чуточку великодушнее. Я безумно люблю вальс. Сделайте милость, не откажите простому смертному, который имел несчастье по неосторожности совершить рыцарский поступок.

– Мне не показалось, что вы неосмотрительны или неразборчивы в средствах для достижения цели. Я только что убедилась в этом. Ведь вы предпочитаете пускать в ход остроты, нежели грубую силу, не правда ли? Так и быть, даю вам за это награду. Пойдемте танцевать.

Хэтти положила свою руку на согнутый локоть черного домино и пошла с ним в центр зала.

Легким движением руки он обнял ее за талию и сделал вместе с ней несколько шагов. Она оказалась послушной партнершей, и они слаженно заскользили по паркету, постепенно набирая скорость и плавными широкими кругами обходя огромный сверкающий зал. Внезапно черное домино резко ускорил темп. От возбуждения она громко засмеялась и крепче ухватилась за его плечо.

В ответ он слегка наклонил голову к ее уху и шепотом спросил:

– Как прикажете понимать вас? Что это? Знак вашей признательности мне? Или вы боитесь, что я уроню вас?

– Прошу не флиртовать со мной, – сказала она, откидывая голову назад и пытаясь разглядеть хоть что-то в лице, скрывающемся за черной маской. – Я смеюсь потому, что мне весело. Вот и все. И не задавайте мне больше подобных вопросов. И, пожалуйста, сэр, поосторожнее – вы чуть не наступили мне на ногу.

Теперь он откинул голову и громко рассмеялся. Она увидела его загорелую шею и крепкие белые зубы. Смех кавалера в домино показался ей очень приятным. «Черт возьми, кто бы это мог быть?»

– Вы не находите, сэр, что ухаживание – обременительное занятие, особенно когда приходится танцевать и в то же время развлекать даму шутками?

– Если я правильно понял, вы воспринимаете ухаживание как пустую забаву, напрасную трату времени? – ответил он вопросом на вопрос.

– Если б я имела об этом хоть малейшее представление! В этот момент его рука чуть крепче обвила ее талию. Хэтти решила не придавать этому особого значения: в конце концов, она имела дело с мужчиной. Мужчины в ее представлении были странными существами. К этому выводу ее подтолкнул собственный хотя и небогатый, но весьма впечатляющий опыт. Важнейшее место в их сознании занимала физическая близость с женщиной, желание обладать ею. На втором месте у них была… тоже физическая близость. Впрочем, и на третьем то же самое. Размышляя об этом, она не заметила, как внезапно смолкла музыка.

– Как, уже? Ах, Боже мой! – разочарованно воскликнула она. – А вы недурно танцуете. Но я полагаю, вы и сами знаете. Я уверена, все леди говорят вам это.

Мужчина вскинул руку и сделал знак оркестру. В ту же секунду полились звуки другого вальса. Она засмеялась:

– Недурно, сэр. Ловко у вас получилось.

Забыв о тонкостях этикета, она тотчас положила руку ему на плечо. Несколько мгновений спустя в круговороте танца она уже едва успевала переводить дух.

Наконец он замедлил шаги и, заглянув в обращенное к нему улыбающееся лицо, с нарочитой глубокомысленностью заметил:

– Ваш Луи XIV все-таки безголовый малый. С чего он взял, что у вас богатый опыт флирта? Я бы этого не сказал. Напротив, мне кажется, что вы неискушенная юная леди, наслаждающаяся своим первым балом.

«Скажите, какая проницательность? Неужели это так бросается в глаза? – подумала Хэтти. – Не может быть. Вам не удастся, мой дорогой, смутить меня».

– Я знаю, почему вы так говорите, – сказала она с дерзкой усмешкой. – Вы считаете меня наивной и неопытной только потому, что я не желаю флиртовать с вами. Разве не так? Типично мужская самонадеянность.

– Ваша храбрость приводит меня в умиление. Хотел бы я посмотреть, как бы вы отважились подтрунивать надо мной, если бы мы сейчас сняли вашу маску?

– Если вы хоть пальцем дотронетесь до нее, вам придется горько пожалеть об этом.

– Так же сильно, как вы предрекали Луи XIV?

– Ну нет. Такого вы не заслужили. Для вас я выберу наказание помягче, – сказала она и наступила ему на ногу.

Он вздрогнул, но промолчал. Они продолжали кружиться в вальсе. В самый последний момент, когда они должны были вот-вот остановиться, он, изловчившись, взял да и придавил ей ногу.

– Ай! – вскрикнула она, подпрыгнув, больше от удивления, чем от боли.

– Мужчины – народ неуклюжий. Примите мои извинения, мисс. Правда, будь ваши ноги чуточку меньше, возможно, мне удалось бы избежать этого недоразумения.

Хэтти с удовольствием стукнула бы его за такие слова, но вместо этого засмеялась. Ему тоже не оставалось ничего другого, как присоединиться к ней. И она снова услышала его обезоруживающий смех.

– Что будем делать дальше? Прикажете вернуть вас вашему брату?

Вся ее веселость мгновенно улетучилась.

– Вы знаете моего брата?

– Разумеется, мисс Ролланд.

Она была готова убить Джека. Что он натворил! Наверное, своим длинным языком разболтал всем приятелям, что его сестра одета в пурпурное домино и маску и что ей очень хочется иметь кавалеров для танцев. Она отшатнулась от незнакомца и, повернувшись, скрылась в толпе гостей, прежде чем он успел ее остановить.

Хэтти слышала за своей спиной его голос, звавший ее по имени. Но она не обращала на него внимания, движимая единственным желанием поскорее разыскать Джека и хорошенько отдубасить его за такое предательство. Мысленно она посылала ему тысячу проклятий, чувствуя, как быстро меркнет радость от первого в жизни бала. Мужчина в черном домино знал, кто она такая. Значит, об этом могли знать и другие. И если это действительно так, кто-то мог заметить, что ее голос не очень сильно отличается от голоса неказистой мисс Генриетты Ролланд или, что было бы намного хуже, голоса лорда Гарри.

Звонкая заливистая трель заставила ее задержаться возле группы веселившихся молодых людей. В центре она увидела Мелисанду с пышной копной блестящих медных волос и выставленной напоказ белой грудью в глубоком вырезе зеленого бархатного платья. Она выглядела необычайно привлекательно. Хэтти почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце. Раз она здесь, значит, где-то поблизости должен быть и лорд Оберлон. Она дважды пробежала глазами сгрудившихся поклонников Мелисанды, но его среди них не оказалось. Ей ничего не оставалось, как продолжить поиски неизвестно куда запропастившихся Джека и Луизы.

Она отошла к стене, выбирая в переполненном зале место, откуда можно было бы поудобнее высматривать их. Но ей решительно не везло – она тут же заметила какого-то изрядно выпившего молодого человека, устремившего на нее полный обожания взор. Он явно намеревался пригласить ее на танец. Дабы избежать нежелательных сцен, ей пришлось протиснуться к керамическому вазону с папоротником. «Опять эти несносные мужчины, – бранилась она про себя, прячась за гигантским листом. – Везет же лорду Гарри, он избавлен от подобных хлопот».

Вспомнив о своем двойнике, она чуть было не рассмеялась вслух, как вдруг обнаружила Джека. Он стоял возле портьеры, небрежно прислонившись к стене, и беседовал с каким-то незнакомцем. Оба они весело смеялись. Она уже сделала несколько шагов, но вдруг остановилась, будто сраженная молнией. Рядом с Джеком она увидела знакомое черное домино. Она быстро юркнула обратно в свое укрытие за папоротником. Путь к брату был для нее отрезан. С другой стороны, не могла же она весь вечер скрываться за этим экзотическим растением. Нужно было найти какой-то благовидный предлог и убраться с этого бала. Однако скудный багаж светского опыта был для нее никудышным подспорьем. Оставалась единственная надежда на собственное воображение.

Хэтти нагнулась и, наступив ногой на кромку юбки, со злостью рванула подол. Прочный бархат даже не вытянулся под ее пальцами. Она приблизила его ко рту и вцепилась в него зубами. Ткань не выдержала и лопнула. Тогда Хэтти, нимало не смущаясь, что попортила красивую вещь, просунула пальцы в образовавшееся отверстие и быстро превратила его в большую круглую дыру с рваными краями. «Теперь по крайней мере, – с облегчением подумала она, – не надо будет больше выходить на паркет». Вскоре ей удалось отыскать Луизу, которая в тот момент общалась не с кем-нибудь, а с самой леди Рэнлиг.

Хэтти подошла к невестке и тихонько встала у нее за спиной.

– Луиза, я порвала домино. Мне нужно куда-нибудь выйти и посмотреть, можно ли что-то сделать.

– О, дитя мое, – участливо сказала леди Рэнлиг, наклонившись к ней и разглядывая зияющую дыру, – я вижу, вам достался неуклюжий партнер. Какая жалость!

Хэтти с жаром ее поддержала. Как она и рассчитывала, леди Рэнлиг велела ей подняться наверх в большую туалетную комнату, сказав, что пришлет к ней свою горничную, Селесту, которая займется починкой костюма.

– Досадное недоразумение. Но джентльмен здесь ни при чем. Я сама во всем виновата, – призналась Хэтти золовке, когда они остались одни. – Ну ничего, я надеюсь, все будет хорошо.

– Тебе незачем терять время, – уговаривала она Луизу, пожелавшую сопровождать ее. – Иди лучше танцевать с Джеком. А то он совсем расслабится в твое отсутствие.

Она уже собралась улизнуть от невестки, как услышала за спиной раскатистый бас Джека:

– Хэтти, сестренка, куда же ты убегаешь? Погоди минутку. Она нехотя обернулась, ожидая увидеть рядом с ним черное домино. Но Джек был один.

– Увидимся позже, Джек. Я только что порвала костюм. Мне есть, что сказать тебе. Я ужасно зла на тебя. Вечно ты суешь нос не в свои дела!

– Понятно. Значит, ты на время выбываешь из строя, – хитро ухмыльнулся Джек, стягивая с себя маску и потирая щеку. – А вообще будь осторожнее, сестренка. Мой долг предупредить тебя, что некоторые рассерженные дамы сговариваются убить тебя. От зависти. Говорят, что ты переманила к себе всех щеголей.

Она хотела посоветовать ему, чтобы он лучше сам поухаживал за Мелисандой, но удержалась.

– Отправляйся танцевать с Луизой, – сказала она, отвернувшись от него и уже было поставив ногу на ступеньку широкой лестницы. Потом внезапно обернулась и как бы невзначай спросила: – Погоди, Джек. Кто этот джентльмен, с которым ты только что разговаривал? Я говорю о высоком мужчине в черном домино и черной маске. У него очень заразительный смех.

Джек взорвался от хохота и пристально посмотрел на нее своими голубыми глазами с внезапно вспыхнувшими в них озорными искорками.

– Ага! Подозреваю, что ты совсем не плохо чувствовала себя в его обществе, Хэтти. Если не ошибаюсь, ты танцевала с ним два вальса?

– Когда он смеялся, он действительно выглядел очень милым. Но все остальное время держался несколько грубовато и свысока. Немного острил, и некоторые его шутки показались мне довольно забавными. Но в общем и целом не могу сказать, что он мне сильно понравился.

– Ладно, Хэтти, так и быть, я немного приоткрою тебе завесу его тайны. Твой кавалер не совсем такой, как все. Это человек, который постоянно искушает судьбу.

– Я знаю, ты сказал ему, кто я. Кто тебя просил, Джек, делать то, что тебя совершенно не касается? Теперь скажи мне, кто он?

Джек поднял свою красивую бровь.

– Не кто иной, как твой заклятый враг, Хэтти. Маркиз де Оберлон. – Он произнес это таким убийственно-спокойным голосом, что ей захотелось завопить что есть силы и наброситься на него. Однако он уже повернулся и, не глядя, через плечо проказливо помахал ей рукой. Его оглушительный хохот все еще стоял у нее в ушах.

Хэтти вцепилась в перила, провожая взглядом все еще смеявшегося брата. Только теперь до нее дошло, почему голос мужчины в домино показался ей таким знакомым. Она заставила себя набрать полные легкие воздуха, стараясь вернуть самообладание. Несомненно, его светлость не узнал ее. Если бы это произошло, то все ее планы рухнули бы. Так что оставалось только воздать хвалу небесам, что у нее сохранилась возможность действовать дальше. Но намерение поколотить Джека все же не покидало ее.

– Не хотите еще потанцевать со мной, мисс Ролланд? Могу заверить вас, что вам ничто не грозит – ваше домино не превратится в лохмотья.

При звуках этого насмешливого лениво-протяжного голоса Хэтти обернулась так резко, что чуть не зацепилась подолом юбки за перила. На лестнице, на расстоянии нескольких ступенек стоял маркиз и с ослепительной улыбкой смотрел на нее снизу вверх.

– Вы…

Это было единственное, что она могла выговорить. Она боялась, что он узнает ее голос. Ненависть переполняла ее, но у нее не было другого выхода, кроме бегства. Она подхватила подол юбки и торопливо побежала по лестнице.