Текст книги "Наследник"

Глава 10

Граф нервно барабанил пальцами по обложке толстой конторской книги. Черт возьми, он не привык по десять раз пересчитывать бесконечные колонки цифр, и ему никогда не приходилось ломать себе голову, как распорядиться доходами имения или как изловчиться, чтобы получить как можно больше доходов от ренты. Если бы только все эти цифры исчезли по мановению волшебной палочки, как исчезли призраки Эвишем-Эбби, напугавшие его неделю назад почти до потери сознания.

Он откинулся на спинку стула и бросил перо на раскрытую страницу. Юность его прошла в походах и сражениях – он командовал солдатами, а не этими проклятыми столбиками цифр, которые, казалось, издевались над ним, перескакивая из одной колонки в другую. Ах, какой был бой под Сьюдад-Родриго – решающее сражение, и ему довелось принять в нем участие. Корсиканец все еще держит в своих руках всю Европу, подумал Джастин, вновь берясь за перо и постукивая им по бумаге. Англия страдает от французской блокады, и, если верить слухам, Наполеон уже обратил алчный взгляд на восток, к России.

А он – он сидит здесь, обремененный титулом и огромным наследством, вдали от больших дел и свершений. Граф со стоном тряхнул головой и вновь попытался сосредоточить свое внимание на страницах расчетной книги. Как ему нужна сейчас помощь Арабеллы! Неделю назад она провела с ним в кабинете всего несколько часов, терпеливо объясняя, что такое рента, рыночные цены, как распорядиться урожаем и тому подобное, и говорила она коротко и по существу, так что ему удалось получить самые необходимые навыки в этом новом для него деле. Блэкуотер, его управляющий, был куда менее полезен в этой ситуации. Усердный старичок никак не мог понять, что на дворе уже новый век.

Арабелла. Последнюю неделю она была неуловима, как его призрачные гости. Он догадывался, что она завтракала рано утром в своей комнате, избегая его общества. Потом она седлала Люцифера и отправлялась на прогулку одна, возвращаясь только тогда, когда солнце исчезало за раскидистой кроной кедра Карла Второго, посаженного в центре лужайки перед домом.

Он благоразумно оставил ее в покое. По крайней мере ему казалось, что он поступил благоразумно. Чаще всего сама Арабелла изыскивала всевозможные предлоги, чтобы не оставаться с ним наедине. Он бы, наверное, совсем приуныл, если бы не чувствовал иногда на себе внимательный, испытующий взгляд ее серых глаз.

Джастин встрепенулся, внезапно услышав далекие раскаты грома. Ну наконец-то хоть какое-то развлечение – как же ему опостылели эти цифры! Он встал из-за стола и подошел к окну. Темная туча затянула небо на востоке. Остается только надеяться, что Арабелла – точнее, «мэм» – успеет вовремя добраться домой и не попадет под проливной дождь.

Порыв ледяного ветра вихрем закружил юбки Арабеллы. Гроза быстро приближалась, но Арабелла по-прежнему продолжала неподвижно сидеть на каменном выступе полуразвалившейся стены старого аббатства. Как странно, что отец всю жизнь ненавидел эти развалины. Он с детства запрещал ей даже близко к ним подходить. Это, пожалуй, было единственное, в чем она посмела его ослушаться. Она обожала древние руины – от них веяло тайной. Арабелла провела рукой по серому выщербленному камню, вспоминая полные приключений путешествия по развалинам аббатства.

Но теперь она уже больше не ребенок, и руины потеряли в ее глазах ореол таинственности. Дождевая капля упала ей на щеку и потекла по подбородку. Арабелла вздохнула. Что же ей теперь делать? Разумеется, она понимала, что выбора у нее нет, но ей так хотелось, чтобы у нее был этот выбор, чтобы она смогла с честью выйти из создавшегося положения, не подвергая испытанию свое самолюбие и гордость.

Она вспомнила о Джастине, ясно представив себе его черты. Они с ним похожи, как близнецы, подумала она, вот только у него ямочка на подбородке. Он не стал ей навязывать свое общество, и она была ему за это благодарна. Если говорить откровенно, ей в нем нравилось не только это – она по достоинству оценила его силу, его юмор, его гордость. Он ей нравился даже тогда, когда вел себя как упрямый осел, когда он подшучивал над ней, смеялся над ее выходками или обращался с ней так, словно она была беспросветной дурочкой. Как супруг он, возможно, был бы не так уж плох. Характер у него, конечно, не мед, но и она ведь тоже не ангел – за восемнадцать лет она успела себя хорошо изучить. Тут Арабелла улыбнулась, и в рот ей упала крупная дождевая капля. Она рассмеялась, неохотно поднялась и взглянула в сторону Эвишем-Эбби, неясные очертания которого вырисовывались на фоне зловеще потемневшего неба. Вряд ли леди Энн и Элсбет рискнут выехать из Тальгарт-Холла в такую непогоду. Несколько часов назад она видела, как они садились в карету, – с ними был только кучер Джон. Интересно, почему граф не поехал с ними? Хотя слава Богу, что он остался – у нее будет возможность объясниться с ним. Арабелла оправила юбки и побежала к дому. Выбор сделан – она выйдет за него замуж.

Граф подбоченясь стоял на крыльце у колонны, под защитой парадного входа.

– Леди Арабелла не взяла Люцифера? – спросил он Джеймса, главного конюшего. Дождь лил как из ведра, пронизывающий ветер трепал кружевные манжеты графской сорочки.

– Нет, милорд.

– Хорошо, благодарю вас, Джеймс, что пришли. Накиньте плащ и возвращайтесь в конюшню. Становится холодно.

Проклятие! Неужели его общество настолько ей противно, что она предпочитает подхватить простуду, бегая под дождем? В мгновение ока его тревога сменилась бешеной яростью. Да он бы сейчас задушил ее собственными руками – как можно быть такой идиоткой, чтобы гулять в грозу?

Джастин уже рисовал себе во всех подробностях эту убийственную сцену, как вдруг сквозь пелену дождя заметил смутные очертания маленькой фигурки – кто-то бежал со стороны конюшен через лужайку к дому. Это была Арабелла – она неслась во весь дух, задрав юбки выше колен. В два счета она взлетела на крыльцо, прыгая через несколько ступенек, и остановилась перед ним, тяжело дыша.

Она была в грязи с головы до ног. Он смерил ее взглядом и промолвил самым безразличным тоном:

– Вы полагаете, это благоразумно – выходить на улицу в такую погоду?

– Вовсе нет. Но это не имеет значения. – Она пренебрежительно передернула плечами.

– Где, черт возьми, вы были?

Арабелла откинула мокрые пряди со лба, насмешливо приподняла черную бровь и сказала:

– Я гуляла под дождем. Видите, у меня волосы и платье насквозь мокрые, в туфлях хлюпает вода. С вашего позволения, я пойду переоденусь.

Он смотрел на нее и мысленно представлял, как его пальцы сомкнутся на ее шее.

– Сэр, вам не следует здесь оставаться. Похолодало – вы можете подхватить простуду. Ветер пронизывает до костей.

Она доведет его до белого каления! А ведь на войне ему никогда не изменяла выдержка – он сохранял хладнокровие в любой, даже самой опасной ситуации, быстро ориентировался и принимал молниеносное решение.

Арабелла тем временем скользнула мимо него в холл. Джастин оторопело уставился ей вслед, затем, очнувшись, рявкнул во всю мощь своих легких:

– Мэм, вернитесь, черт бы вас подрал! Я еще не договорил. Извольте слушать и оставьте ваши ужимки!

Она остановилась в центре холла, под сияющей люстрой. Лучше бы она продолжала идти – ее мокрое платье прильнуло к ней. обрисовывая фигуру, так что он отчетливо видел ее грудь и бедра. То, что он почувствовал при этом, ему совсем не понравилось: он злится на нее и в то же время желает ее. А в данный момент эта упрямица не заслуживает того, чтобы он желал ее.

– Ну, так что вы хотели мне сказать?

Граф молчал, и Арабелла нетерпеливо топнула ножкой в промокшей туфельке о мраморный пол.

– Сэр, вы что, онемели? Вы, кажется, хотели мне что-то сообщить.

– Мы будем обедать через полчаса в Бархатной гостиной, мэм, – промолвил он на удивление спокойным тоном. – Я не желаю ждать вас ни минутой дольше.

Она стала подниматься по ступенькам, вода стекала с нее ручьем. Внезапно Арабелла снова остановилась и, обернувшись, взглянула на своего собеседника:

– А, теперь я понимаю. Вы рассердились на меня за то, что, будучи джентльменом, не можете позволить себе обедать без меня. Мне очень жаль, что я запоздала. Вот только переоденусь и тут же спущусь – я не заставлю вас долго ждать.

Граф окинул бешеным взглядом огромный холл – ему вдруг захотелось что-нибудь пнуть или швырнуть о стену, но, кроме двух массивных деревянных стульев семнадцатого века с затейливой резьбой, здесь ничего не было, а эти стулья весили, наверное, больше его самого.

Не успел Джастин пригубить бренди, как Арабелла появилась в Бархатной гостиной. На ней, как обычно, было черное шелковое платье, и выглядела она посвежевшей и отдохнувшей, словно проспала весь день. Вид у нее был невинный и простодушный. Но его не проведешь! Лучше бы ему не видеть ее груди и бедер, так отчетливо проступавших сквозь мокрую ткань. Он должен держать ее на расстоянии. Да, он женится на ней, он должен на ней жениться, но это не значит, что он обязан питать к ней какие-то нежные чувства.

На него не действовали ее чары, во всяком случае, внешне он старался ничем этого не показать. Да и она выглядела отнюдь не блестяще в этом скучном черном траурном платье. Но вот ее волосы… Перехваченные надо лбом черной узкой ленточкой, они ниспадали вдоль спины влажными волнами, густые и блестящие. Ему захотелось провести по ним ладонью, наматывать их на руку, медленно притягивая ее к себе, пока ее грудь не коснется его груди. Но вот этого делать и не следует.

– Ну что же, остается только надеяться, что мне не придется вызывать доктора Брэниона.

Он чем-то раздражен, это странно. Злится на нее за то, что ему сегодня придется обедать немного позже? Арабелла широко улыбнулась, довольная тем, что ей удалось вывести его из себя, и весело заметила:

– Папенька наградил меня отменным здоровьем.

Она направилась прямо туда, где он стоял, прислонившись к каминной полке, и не остановилась, пока не подошла к нему почти вплотную. Что она делает? Она что, хочет разбудить зверя? Граф смотрел на нее почти с испугом. Но нет, это не испуг – скорее изумление.

Просто ее поведение разительно отличается от того, что ему пришлось наблюдать в течение целой недели. Неужели Арабелла следила за ним, делая вид, что избегает его? Джастин отвернулся от нее и шагнул к Двери. Он пойдет в столовую. Самое время – ведь он сам заявил, что из-за нее задержался его обед.

– Джастин.

Он удивленно уставился на нее. Наверное, он ослышался. Что все это значит?

– Я для вас «сэр», мэм.

– Да, так было, но теперь мне захотелось узнать, не рассердитесь ли вы, если я назову вас по имени?

– Я знаком с вами всего неделю. Мы с вами не в таких уж дружеских отношениях, чтобы пренебрегать официальным обращением. Нет, оставим все как есть. – И тут он с удивлением увидел, как она провела языком по нижней губке – хорошенькой, полной губке, влажной и блестящей.

– А я и хочу быть с вами поприветливее. Может, тогда вы передумаете? Может, это случится после обеда?

Граф покачал головой, не отводя от нее изумленных глаз.

– Вы не Арабелла Деверилл, – твердо произнес он. – Вы, наверное, ее сестра-двойняшка, которую все это время продержали запертой на чердаке одного из сорока фронтонов.

– Нет, она все еще там, закованная в цепи. Слышите ее жалобные стенания? Хотя нет, еще не время – они слышны только в полнолуние. – Арабелла смущенно улыбнулась. – Прошу вас, сэр, вернитесь и присядьте. Нам с вами предстоит обсудить очень важный вопрос.

– Что еще за вопрос? – хмуро спросил он, не двигаясь с места. – Нет, не говорите больше ни слова. Для нас с вами существует только один вопрос, и я прекрасно знаю, в чем он состоит. Женщина не может свататься к мужчине, поэтому оставим этот разговор. Кроме того, я не собираюсь с вами беседовать ни на какие темы, пока не пообедаю. – С этими словами он яростно дернул за шнурок звонка.

– Отец всегда говорил мне, что полный желудок – залог хорошего настроения мужчины. Правда, он как-то обмолвился, что это не самое главное, – не уточняя, однако, что именно является по-настоящему важным, – и тем не менее, я полагаю, для того, чтобы вы стали сговорчивее, вас нужно хорошенько накормить.

Он остолбенело уставился на нее, не зная, что и сказать. Ничего, скоро он женится на ней, и после первой брачной ночи она перестанет быть такой наивной.

– А, вот и вы, Краппер. Распорядитесь, чтобы обед принесли в эту комнату. Леди Арабелла не желает спускаться в столовую.

Несколько минут спустя подали обед – жареную свинину с горошком.

– Леди Арабелла заказала это, милорд, – промолвил Краппер.

Пахло очень аппетитно.

– Это так?

Она кивнула.

– Я не очень люблю жареную свинину, Краппер. У вас есть что-нибудь еще?

– Ну конечно, нет, – вмешалась Арабелла. – Кухарка всегда готовит для меня свинину по четвергам.

– Ладно, черт с вами, Краппер, оставьте свинину. Обойдусь тем, что есть.

Видно, его светлость не в духе – куда подевалась вся его вежливость. Но леди Арабелла, кажется, этого не замечает, и поэтому Краппер решил последовать ее примеру. В Эвишем-Эбби все меняется сообразно вкусам нового хозяина. Что ж, если молодой граф хочет осыпать его проклятиями, то так, возможно, даже лучше. Хорошо, что он не швырнул в него тарелкой. За последние годы Краппер сильно постарел, и ему все труднее становилось увертываться – ныне покойный граф Страффорд в гневе частенько швырял в него чем ни попадя.

Краппер, кланяясь, попятился и, только очутившись у двери, робко сообщил:

– Из Тальгарт-Холла прибыл посыльный, милорд. Леди Энн и леди Элсбет решили, что останутся там на обед, – не стоит им возвращаться по такой погоде.

Итак, подумал Джастин, он впервые останется с Арабеллой наедине. Интересно, она не попытается улизнуть, как это бывало раньше? Нет, это маловероятно, если принимать во внимание ее сегодняшнее поведение. Он рассеянно промолвил:

– Благодарю, Краппер.

В течение последующих десяти минут за столом царило молчание.

Наконец Арабелла спросила:

– Как вам понравилась свинина, сэр?

Граф уплетал за обе щеки – теперь не скажешь, что ему не нравится это блюдо.

– Ничего, есть можно, – буркнул он, отправляя в рот очередной кусок. Затем положил вилку и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Он с самого начала предлагал ей мир, а теперь, когда она наконец соблаговолила принять его благородный жест, ситуация вновь была у нее под контролем, а он терялся в догадках, пытаясь понять, что она задумала. Ему остается только посмеяться над самим собой – он вспомнил, какой Арабелла показалась ему соблазнительной в облегающем мокром одеянии. Что ж, надо честно себе признаться в этом.

– Вы всю неделю готовились к этому вечеру?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Все она прекрасно понимает, и ему это известно, и тем не менее он небрежно пояснил:

– Вы постоянно избегали меня – наверное, прятались под лестницей, когда я проходил мимо. Теперь мне ясно, что вы использовали это время, чтобы хорошенько отрепетировать сегодняшний спектакль. Так вы наконец решили, как вести себя со мной?

Он говорит с ней со всей прямотой, но она еще не готова протянуть ему руку в знак примирения. Арабелла медленно отложила вилку и тоже прислонилась к спинке стула, копируя его позу и кокетливо склонив голову к плечу.

– Знаете, сэр, у вас очень симпатичная ямочка на подбородке. Сначала мне казалось, что в ней нет ничего особенного, но теперь – теперь я думаю по-другому. Вам она очень идет.

– Так вы продолжаете свою игру? Прекрасно, мэм. В таком случае не хотите ли получше осмотреть мой подбородок? – Джастин на секунду умолк, потом добавил: – К вашему сведению, я обладаю и другими достоинствами, которые, уверен, вы также найдете вполне привлекательными.

– А я надеюсь, что вы в том же убедитесь и в отношении меня.

– После того как мне довелось увидеть вас в этом промокшем платье, мэм, я, если честно, не допускаю мысли, что вы меня разочаруете. Однако я предпочитаю факты, а не предположения.

Ага, он хочет шокировать ее своим откровенным заявлением! Что ж, она сумеет ему ответить – у него глаза на лоб полезут.

– А, я вас понимаю. Вы хотите, чтобы я разделась перед вами?

– Это было бы неплохо для начала, но я сомневаюсь, что сейчас для этого подходящий момент. Ну же, мэм, довольно ходить вокруг да около. Присядем у камина и побеседуем – кажется, вы собирались обсудить со мной какой-то чрезвычайно важный для вас вопрос.

Он подвел ее к маленькому диванчику, усадил и сам сел рядом, совсем близко. Слишком близко, но это еще было полбеды.

Арабелла обернулась к нему и прямо взглянула в его серые глаза:

– Я согласна выйти за вас замуж.

– Вот так – сразу и без предисловий, – промолвил он, взяв ее за руку и принимаясь разглядывать ее пальцы. – Хоть бы подготовили меня заблаговременно к этой сногсшибательной новости. Поверите вы мне, если я скажу, что вы сделали меня счастливейшим из смертных? Нет, я вижу, что не поверите. Если честно, я и сам в это не верю.

– О счастье сейчас речи быть не может, сэр. Почему вы рассматриваете мои пальцы? Вы играете с ними, почему?

– У вас прелестные пальчики. По крайней мере в этом мы с вами несхожи. Ваши руки нежные и изящные, мэм, не то что мои. Так вы говорите, счастья нам не видать, мэм?

– Вы прекрасно знаете, почему мы должны пожениться. Я обещаю выполнять то, что входит в мои обязанности. А вы обещаете?

– Обязанности. Неплохо сказано. Если мы с вами поженимся, мэм, у нас появится множество обязанностей. Так вы собираетесь принять меня как мужчину, а не просто мириться с моим присутствием в нашем доме?

– Что вы имеете в виду?

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал по очереди каждый из ее пальчиков.

– Вступление, мэм, – сказал Джастин и, притянув ее к себе, поцеловал в губы.

Это был легкий поцелуй, но Арабелла все равно отпрянула назад от неожиданности. Он внимательно посмотрел в ее серые глаза. – Никогда раньше не целовались, мэм?

Арабелла покачала головой, и ее волосы, черные, как душа грешника, разметались по плечам, переливаясь в свете свечей. Она в замешательстве посмотрела на его губы, потом на руку, которую он держал в своей руке, пальцы, которые он целовал.

– Так вот, это вступление, но есть и продолжение, которое вам тоже, вероятно, не покажется отталкивающим. Но не будем ускорять события. А теперь вы поцелуйте меня.

Она кивнула:

– Хорошо.

На этот раз она сама придвинулась к нему и положила руки ему на грудь, и он знал, что она чувствует, как бьется его сердце. Джастин снова поцеловал ее, слегка коснувшись губами ее губ, не принуждая ее продлить поцелуй. Он провел языком по ее нижней губе, которую она облизала. Арабелла вздрогнула. Он обхватил ладонями ее лицо. Больше всего ему хотелось сейчас опрокинуть ее на диван и задрать платье, чтобы увидеть ее. Он мог только догадываться, как она прекрасна. А потом бы он поцеловал ее, его руки скользнули бы меж ее бедер. Он осторожно раздвинул языком ее губы.

На этот раз она не отпрянула в сторону и даже не вздрогнула. Если он не ошибся, – а он не мог ошибиться – ей начинает это нравиться. Джастин провел рукой по ее волосам, его пальцы запутались в них, и он притягивал ее к себе все ближе и ближе, пока ее грудь не коснулась его груди. Она немного помедлила и обвила руками его шею.

– Все это – лишь часть того, что последует после свадьбы, – сказал он, склонившись к ее губам. – Выходите за меня поскорее замуж, мэм, иначе я умру, измучившись ожиданием.

Арабелла вскинула голову и посмотрела ему в лицо, не проронив ни слова. Это на нее непохоже – сколько он знал ее, она всегда была дерзкой, высокомерной с чужими и с ним в особенности. Она дотронулась кончиком пальца до ямочки у него на подбородке и обвела ее, внимательно ее разглядывая.

– Часть, – задумчиво повторила она, нагнулась и чмокнула его в подбородок. – Мне понравилось все, что было до сих пор.

– Приятно слышать.

– Мне нравится и ваш сюртук, сэр. Уэстон?

Так звали портного ее отца.

– Да, – ответил граф, продолжая ласково поглаживать ее мягкие волосы.

Она прижалась лбом к его подбородку, глубоко вздохнула и наконец еле слышно прошептала:

– Мне было так страшно – нет, я неточно выразилась, это был не испуг, это был какой-то другой страх, мне доселе неведомый. Я знаю, что вела себя просто ужасно, постоянно ругаясь с вами, пока не стала избегать вас. Я много думала, сэр, и решила, что наш с вами брак может получиться очень даже неплохим. Я со своей стороны буду стараться, чтобы все было как можно лучше. Что вы скажете на это?

Он рассмеялся, поцеловал ее и крепко прижал к себе.

– Я скажу, что с этого момента жить становится интересно. Давайте поженимся, мэм. И сделаем это как можно скорее. Я тоже постараюсь выполнить свои обязательства.

– Так, может быть, теперь отпразднуем наше соглашение? Может, вы поцелуете меня еще раз? Я не рассержусь.

Она была так близко от него, ее губы почти касались его губ, так что он мог бы на этот раз научить ее, как…

– О черт! – вырвалось вдруг у него.

Джастин резко оттолкнул Арабеллу от себя как раз в тот момент, когда дверь отворилась и на пороге появились смеющиеся леди Энн и Элсбет в мокрых накидках. Вслед за ними плелся Краппер.

– На улице такой ливень! – воскликнула леди Энн, протягивая Крапперу накидку. – Наверное, следовало остаться в Тальгарт-Холле, но нам с Элсбет захотелось домой. А, вы обедали прямо в комнате. Но вы же почти не притронулись к еде! Как же так, вы совсем ничего не ели и…

И тут леди Энн внезапно умолкла, переводя взгляд со своей дочери на Джастина. Нетрудно догадаться, что здесь происходило перед их с Элсбет неожиданным приходом. Лицо Арабеллы было пунцовым. Ее волосы спутались, пока их ласкали мужские руки.

Граф поднялся. Слава Богу, желание его умерло быстро.

– Леди Энн, Элсбет, – промолвил он, шагнув им навстречу. – Рад, что вы снова дома. Может, хотите чаю?

Леди Энн с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться и окончательно не смутить дочь. Она заметила, что Элсбет смотрит на свою сводную сестру с полуоткрытым ртом и вот-вот начнет задавать вопросы.

– Ах, Элсбет, дорогая моя, – быстро сказала леди Энн, – я думаю, нам нужно переодеться с дороги.

Элсбет, похоже, вовсе не стремилась уйти. Ей хотелось остаться и поговорить. Но тут вмешался граф:

– Да, вы обе промокли насквозь. Мы увидимся с вами завтра утром.

– Нет, – сказала леди Энн, и в голосе ее искрился затаенный смех. – Мы с Элсбет скоро вновь присоединимся к вам и с удовольствием выпьем чаю в вашем обществе. Ждите нас через полчаса, Джастин.

Ему захотелось выругаться, но он сдержал уже готовое вырваться проклятие. Он бы сейчас поднялся с Арабеллой в мансарду и просветил бы ее насчет остальных «обязанностей», о которых она еще, верно, не подозревала. Вместо этого он сказал со вздохом:

– Хорошо, через полчаса.

У него и в мыслях не было, что Энн может с ним так поступить. Как она, должно быть, сейчас веселится!

Что касается его, то за последующие полчаса он не осмелился поцеловать Арабеллу. Если бы он это сделал, то не смог бы за себя поручиться.

Когда леди Энн и Элсбет вернулись в Бархатную гостиную, граф подал им бокалы с шампанским и сказал:

– Пожелайте нам счастья, Энн и Элсбет. Леди Арабелла дала согласие стать моей женой.

– О! – воскликнула Элсбет. – Так вот почему у вас был такой странный, то есть я хочу сказать, отсутствующий вид полчаса назад. Мне показалось, что вы были бы не против, если бы мы с леди Энн немедленно очутились на Луне.

– Ну да, – подтвердил граф. – Видите ли, так всегда бывает, когда двое решают пожениться. Они не хотят, чтобы им мешали даже родственники.

– Это правда, – заметила леди Энн. – И мы не будем вам мешать, дайте срок – и мы уедем. – Она рассмеялась и подняла свой бокал. – Будьте счастливы, мои дорогие!