Текст книги "Возможно, на этот раз"

Глава 39

– Ты тоже это видишь? – спросила Мика, заливая воду в лимонадник.

– Что вижу? – Я изобразила недоумение, хотя прекрасно понимала, о чем она говорит. Потому что я видела. Шелби Диккенсон, первокурсница какого-то университета Алабамы, очевидно, вернувшаяся домой на каникулы, болтала с Эндрю весь последний час. И не просто болтала. Она смеялась, накручивала волосы на палец, трогала его за руку. И я не винила ее. Почему бы ей и не флиртовать с Эндрю. Он никак не давал ей понять, что ему это неприятно, и он был очень симпатичным, и забавным, и умным.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – прошипела Мика. – Через два часа, в полночь, она будет целовать его, если ты ничего с этим не сделаешь.

– Он мог выбрать Бирмингем, Мика. Теперь я знаю, что он обо мне думает.

Она покачала головой.

– Во-первых, он ничего не выбирает. Все зависит от его отца.

– Но он вел себя, как будто вовсе не хотел туда ехать! – возразила я. – Он даже не был разочарован.

– Во-вторых, – продолжила она, как ни в чем не бывало, – ты не умеешь читать мысли, как бы ни притворялась, что умеешь. Ты понятия не имеешь, что он чувствует, потому что вы оба – придурки и говорить ртом не умеете. А еще я так переживала о том, с кем ты сегодня будешь целоваться, что даже не успела разобраться с тем парнем, с которым буду целоваться я.

– Погоди, с кем ты собралась целоваться?

Она развернула меня за плечи и показала на дальний угол зала. Высокий, симпатичный темнокожий парень, которого я раньше никогда не видела, стоял у стены, глядя на танцпол. У него были короткие волосы, одет он был в синий костюм.

– Я думала, что ты ничего не собираешься планировать, – ехидно произнесла я. – Ты вроде сказала, что все произойдет естественно.

Я начала волноваться. Куда делся Лэнс? Я понимала, что он упустит свой шанс, если не поторопится.

– Я так и думала, но потом увидела его.

– Это кто? – спросила я.

– Вот именно! – сказала Мика. – Мне нужно это выяснить. Вернее, тебе нужно пойти и выяснить это для меня.

– Правда?

– Да, и поторопись. У меня всего два часа.

– Ладно.

Я было зашагала в сторону незнакомого парня, но на моем пути вдруг возник Кайл.

– Софи, привет.

– Привет. – Я попыталась заглянуть ему за спину, чтобы убедиться, что моя цель никуда не делась. Он все еще стоял у стены.

– Хочешь потанцевать?

– Что? – Я снова воззрилась на Кайла.

– Хочешь потанцевать?

– Эм… Конечно.

Я пыталась убедить себя в том, что танцевала с Кайлом вовсе не потому, что Эндрю болтал с Шелби Диккенсон, но моя мелочная душонка говорила об обратном. Песня была медленной. Кайл взял меня за руки, и какое-то время мы молча покачивались из стороны в сторону.

– Твоя группа сегодня не играет, – сказала я.

– Они хотели кантри. Мы кантри не играем.

– И правда. – Мы медленно закружились. – Как Джоди? – Не знаю, зачем я это спросила. Вопрос прозвучал так, будто я ревновала его или злилась из-за того, что увидела тогда, но на самом деле после того дня я об этом даже не вспоминала.

– Я узнал, что отношения с членом группы плохо отражаются на группе.

– Это урок, который до тебя выучила целая куча музыкальных групп. Нужно было загодя проводить исследование. – Он лениво улыбнулся. – Особенно учитывая, что Брайсу она тоже нравилась, – добавила я. – Это уж точно была бомба замедленного действия.

– Ага, – сказал он. – Я не знал, что она нравится Брайсу… до последнего времени.

– Ты знаешь, кто этот парень в углу? – спросила я наконец, увидев, как Мика постукивает себя по запястью, как по воображаемым часам.

– Какой парень? – спросил Кайл. Мы повернулись, и я показала пальцем. – А, это кузен Деймона. – Деймон был нашим одноклассником; учился, наверное, лучше всех в городе.

– Сколько ему? – Не думаю, что для Мики это имело бы значение, но мне было интересно: он был, на мой вкус, немного староват для нее. Хотя, может быть, я просто нарочно выискивала в нем недостатки.

– Не знаю. Думаю, он учится в колледже.

– Окей, супер. – Я отпрянула от него и собралась уходить.

– Песня еще не закончилась, – отметил Кайл.

– Ой, точно. – Я совсем забыла, что разговаривала с ним не только для того, чтобы разузнать информацию о кузене Деймона. Музыка все не кончалась и не кончалась. Когда же танец наконец подошел к логическому завершению, я пробормотала: – Увидимся, Кайл.

– Пока, – с ноткой сожаления в голосе бросил Кайл мне вслед.

Кузен Деймона уже собирался куда-то уходить, когда я добралась до его угла.

– Погоди, – позвала я его. Он обернулся. – Привет.

– Привет? – неуверенно ответил он.

Я протянула ему руку, тут же вспомнив о том, как Эндрю подшучивал над моими рукопожатиями.

– Я Софи, – сказала я.

– Расселл, – ответил он, пожимая мою руку.

– Приятно познакомиться. Откуда ты?

– Из Бирмингема.

– В котором, очевидно, есть нормальные школы, – добавила я. По понятным причинам, на лице его застыло непонимание.

– Эм… да. Я учусь там в колледже.

– Уверена, что он тоже отличный, и образование там качественное.

– Что?

– Ничего. Извини. – Я уперла руку в бедро. – У тебя есть девушка? – Сегодня у меня было совсем плохо с тонкими намеками. Окей, возможно, я нарочно портила ситуацию. Лэнс заслуживал шанса на успех, а этот паренек с мечтательными карими глазами и бархатистым голосом мог окончательно лишить его надежды.

– Нет, сейчас нет. – Мое присутствие явно тяготило его. Возможно, потому что вела я себя странно.

– Прости, я просто подруга Деймона, – сообщила я зачем-то, не зная, чем это может помочь. – Он же твой кузен?

– Да. Наши мамы сестры.

– Но разве миссис Браун не выросла здесь?

– Нет, вообще-то они росли в Оберне, и моя мама все еще живет там.

– Так вот почему ты тут один. Потому что до Бирмингема довольно недалеко, поэтому ты приехал навестить кузена. Уверена, ты бы мог без конца его навещать, если бы хотел. Каждые выходные.

Рассел склонил голову набок; с каждой секундой он, кажется, понимал все меньше.

– Я не навещаю кузена каждые выходные.

– Но мог бы, гипотетически.

– Конечно… гипотетически. Тут всего пара часов езды.

– Знаю! Так близко!

– Софи, – сказала Мика, внезапно оказавшись рядом. А может, не очень и внезапно – может, она уже какое-то время стояла за моей спиной. – Зачем ты орешь на этого беднягу?

– Я не ору на Рассела. Нет ведь? – спросила я его.

– Вообще-то да, – проговорил он.

– Ох. Извини.

– Привет, Расселл. Я Мика. – Она не стала протягивать ему руку для рукопожатия, просто очаровательно улыбнулась.

– Привет, Мика. Ты тут работаешь? – спросил он, окинув взглядом ее прикид.

– Нет, вообще-то мне просто нравится так одеваться на вечеринки, но да, я еще и работаю тут. Мы поставляли еду для этого мероприятия.

– О, значит, ты работаешь на Джетта Харта, да? Ну и как он?

– К нему надо привыкнуть, – вставила я.

– Он отличный. – Мика незаметно ткнула меня в бок, мол, пора уходить.

– Мне надо посмотреть, как там… цветы, – ляпнула я, не придумав ничего более изобретательного. Я не стала ничего объяснять и просто оставила подругу восхищаться сказочным Расселлом.

– Лэнс, – прошипела я, когда нашла его в толпе.

– Что? – спросил он, остановившись. В руке у него был поднос.

– Найди Мику до полуночи.

– Почему?

– Потому что хоть кто-нибудь должен быть счастлив сегодня.

– Э-э-э… хорошо.

– Отлично. Спасибо.

Оставив его в покое, я решила, что правда пойду и посмотрю, как там цветы. Гости этого вечера были в целом сильно моложе, чем обычно на наших мероприятиях, поэтому некоторые не могли удержаться и начинали трогать букеты. Я начала с дальнего угла и пошла по периметру от стола к столу, то поправляя поникший цветок, то передвигая смещенную вазу.

Когда я дошла до середины зала, кто-то помахал мне рукой, привлекая к себе внимание. У дальней двери стояла Кэролайн. Я направилась прямо к ней.

– Как тут все? – спросила она, окидывая взглядом мое платье. – Оно прекрасно, Софи. Это что, маленькие незабудки?

– Да.

– Мне очень нравится.

– Спасибо, – сказала я, чуть зардевшись от похвалы.

– В общем, я не смогу сегодня потянуть за шнур.

– Что? – спросила я, удивленная внезапной сменой темы.

– В полночь. – Она указала пальцем на потолок, где в сетке томились сотни воздушных шаров.

– Но вам же так нравится выпускать шары, – протянула я. Это была правда: она с самого Рождества ждала этого момента с нетерпением.

– Знаю. Но моя мама недавно переехала ко мне. Ты знала об этом?

– Да.

– Так вот. Когда я уходила, она плохо себя чувствовала, и я боюсь оставлять ее одну.

– Хорошо. Я без проблем потяну за шнур сама. Где он? – Расположение шнура, выпускающего шарики, было практически военной тайной. Кэролайн всегда говорила, что если кому-нибудь рассказать, где он, то «какой-нибудь мальчишка» потянет за него слишком рано и все испортит.

Она посерьезнела, подчеркивая значительность момента.

– Следуй за мной.

Я послушно пошла следом: за дверь, вокруг Амбара, к незаметным деревянным ступенькам за запертой дверью. Они вели на чердак, скрытый за стенкой так, что его почти не было видно снизу. Кэролайн отвела меня к дальней стене чердака. Там на крюке висел толстый шнур, привязанный к сетке над танцполом.

– В полночь потянешь за него, – объявила она.

В полночь мне предстояло быть здесь и выпускать шарики. Отсюда отлично будет видно, что происходит внизу. Как будто прочитав мои мысли, Кэролайн добавила:

– Здесь роскошный вид. Тебе понравится. Энергия завораживающая.

Кучу лет подряд в новогоднюю ночь Кэролайн стояла именно здесь, а я и понятия не имела. Никто не узнает, где я была.

Я окинула взглядом толпу. Мика все еще стояла в углу, разговаривая с Расселлом. Он улыбался и смеялся над ее шутками. Лэнс, кажется, не думал ни о чем, кроме своей работы. Наверное, именно поэтому неоспоримая химия между ним и Микой спустя целый год так ни к чему и не привела. Эндрю нес два стакана и направлялся обратно к столику, за которым его ждала Шелби; та гладила пальцем маленький голубой цветочек, стоявший перед ней в вазе. Кайл танцевал с Лизой Маркс, нашей одноклассницей, и, кажется, даже не был в ее обществе так катастрофически косноязычен.

Кэролайн медленно окинула взглядом шары – как будто упускала самую удивительную возможность в жизни.

– Я справлюсь, обещаю, – сказала я.

– Знаю. У вас с этим шнуром в полночь назначено свидание.

Я потрепала шнур рукой.

– Жду не дождусь.

Глава 40

Я заглянула на кухню и облокотилась о ближайшую стойку. Джетт Харт, который в этот момент нарезал лимоны для воды, поднял голову.

– Что-то не так? – спросил он. Я ничего не сказала и не сдвинулась с места.

– Нет, все хорошо. Там просто очень много людей. – На двух человек больше, чем мне хотелось бы, если быть точной. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. – Кстати, я нашла для вас идеальную коробку. Вчера я обрезала цветы в магазине, и нам доставили новую партию, и я вам клянусь, она абсолютно такого же размера.

– Коробку? – спросил Джетт. – Для чего?

– Для вашего миксера. На замену той, в которую я поймала опоссума.

– Ох. – Он разрезал очередной лимон. – Я уже заменил ту коробку.

– Ох.

В голове всплыли воспоминания о том жарком дождливом июньском вечере. Как мы с Эндрю толкали перевернутую коробку по траве. Как я наступила на стекло, и Эндрю бинтовал мою ногу.

Мистер Уильямс зашел на кухню с полным ведром грязных тарелок.

– Софи! – как обычно, радостно воскликнул он. – Ты сегодня прекрасна, как персик?

– Никогда не понимал это выражение, – пробормотал Джетт. – Предполагается, что персики – это вершина красоты?

– Думаю, дело тут больше в аллитерации, – сказала я, подходя к холодильнику. Я открыла дверцу. Прохладный воздух остудил мое горящее лицо.

– Я думаю, что персики довольно красивые, – сказал мистер Уильямс.

– По мне, так малина красивее, – сообщил Джетт.

– Понимаете, о чем я? Совсем не так поэтично звучит, – сказала я, все еще держа голову в холодильнике.

– Можно сказать «милый, как малина»? [2]2
  В оригинале речь идет об устойчивых выражениях «pretty as a peach» и «sweet as strawberry».


[Закрыть] – предложил мистер Уильямс. Джетт что-то неразборчиво буркнул.

– Если уж сравнивать что-то красивое с предметами, – заявила я, – то лучше остановиться на цветах, а с едой не связываться.

– Слова настоящей цветочницы, – сказал Джетт, и я засмеялась. Теперь я могла с гордостью носить статус цветочницы. Цветы спасли мое будущее.

– Тебе помочь что-нибудь здесь найти, Софи? – спросил мистер Уильямс, тоже подходя к холодильнику.

– Что? Нет. – Тогда-то я и заметила банку коктейльных вишенок на полке. – А вишни для чего? – спросила я.

Мистер Уильямс поднял банку и изучил этикетку.

– Не знаю, кто принес их, но Эндрю добавил их в какой-то коктейль.

– Какой коктейль? – Я закрыла холодильник и прислонилась к нему спиной.

– Ширли Темпл, – ответил мистер Уильямс. – Хочешь такой же?

– Эм… – Я прикусила губы. – Если честно, да.

Меня больше не смущал вкус вишен. Вообще-то они мне очень нравились. Эндрю и его поцелуй не могли лишить меня этого удовольствия.

Мистер Уильямс смешал мне коктейль, бросил в него пару вишен и подал стакан мне.

– Спасибо, – сказала я ему. – Сколько сейчас времени? – спросила я.

Мистер Уильямс посмотрел на часы.

– Одиннадцать сорок пять.

– Пойду на свой пост, – сказала я.

На улице стало значительно прохладнее, но люди все еще сидели за столиками и гуляли по освещенным садам вокруг Амбара. Впрочем, когда я обошла его кругом, то осталась одна. Я открыла замок и залезла по ступенькам наверх. Подойдя к дальней стене, я села на пол рядом со шнуром, висящим на крюке, и ткнула его стаканом.

– С новым годом, мой кавалер, – сказала я, отхлебнув своего Ширли Темпл. Вот так, я вполне могла с этим справиться.

Я вытащила телефон. На экране горело несколько непрочитанных сообщений от Мики.

Ты где?

Мы с Расселлом болтаем с Эндрю, отвлекаем его от сама – знаешь-кого. Можешь не благодарить.

Ты где?

Я написала в ответ: Меня назначили главной по шарикам.

Она ответила почти мгновенно: Везет! Где шнур?

Если я скажу тебе, то сразу же умру. Призрак Нового года заберет меня.

Я думала, что символ Нового года – младенец. Тебя прикончит младенец?

Да, именно так. Кстати, пусть Лэнс тоже с вами потусит. Такое чувство, будто он и в полночь собирается работать. Каждый заслуживает хоть немного повеселиться в первую минуту Нового года.

Ага, окей.

Я вела себя некрасиво. Мика в кои-то веки пыталась жить, ничего не планируя наперед, а я вмешивалась. Но сердцем лучшей подруги я чуяла, что Лэнс – куда более подходящая пара для нее.

Музыка вдруг затихла, и чей-то голос сказал в микрофон:

– До полуночи пять минут, ребята. Мы сыграем еще одну песню, так что хватайте того, с кем хотите танцевать в Новый Год, и давайте зажжем этот танцпол!

Толпа заулюлюкала; стена за моей спиной завибрировала от музыки. Я сняла шнур с крюка и села на полу, крепко сжимая его в руках.

Еще три минуты.

Я прикусила губу и встала на колени, а потом на ноги. Облокотившись на стену, я продолжила потягивать свой коктейль. На танцполе было яблоку негде упасть, и разглядеть всех с высоты было сложно. Но я заметила Мику. Слева от нее стоял Лэнс, а справа – Расселл. Эндрю тоже был рядом, и Мика учила всех троих движениям танца. Шелби куда-то подевалась, и я поискала ее глазами. Она стояла у столика с едой и запустила руку в банку с мятными конфетами. Мы всегда приносили их на новогодний вечер танцев в Амбаре. Это была Микина идея.

Две минуты.

Я скинула каблуки: ноги ныли невыносимо. Внизу сотни ног одновременно топнули об пол: в движениях танца нашлось место и прыжкам. Я допила коктейль. На дне осталась только пара кубиков льда и две вишенки.

– Одна минута! – проорал кто-то.

Все радостно загалдели. Я снова посмотрела на Шелби. Она огляделась и начала пробираться сквозь толпу. Эндрю тоже огляделся, как будто только сейчас понял, что у него осталась всего минута, чтобы найти ее. Он привстал на цыпочки.

Мика наклонилась к нему и что-то сказала. Он помотал головой. Потом, наверное, заметил Шелби, потому что вдруг сжал руку Мики и оставил ее с Лэнсом и Расселлом.

Тридцать секунд.

Было так странно наблюдать за всем этим с высоты. Я видела, как они – Эндрю и Шелби – зигзагами продвигаются друг другу навстречу, а мне предстояло сидеть здесь и ждать, что случится, когда они встретятся.

Музыка стихла, и певица начала отсчитывать в микрофон:

– Двадцать, девятнадцать…

– Восемнадцать, семнадцать… – продолжила толпа следом за ней.

Я прислонила стакан к губам и съела одну из вишенок. В голове тотчас всплыло воспоминание о том, как я целовала Эндрю. Я посмотрела на шнур, который держала в руке. Что я вообще тут делала? Неужели в полночь мне действительно предстояло встретить Новый год наедине с этим куском веревки? Неужели я правда позволю Эндрю просто взять и раствориться в объятиях Шелби?

– Пятнадцать, четырнадцать…

Я сделала глубокий вдох и дернула за веревку. Шарики высыпались из сетки, и толпа издала удивленный возглас, за которым тотчас последовали громкие хлопки: шарики лопались. Хлоп! Хлоп!

– Одиннадцать, десять…

Я бросила веревку, оставила стакан на чердаке и босиком побежала вниз. Я обогнула Амбар и влетела в переполненный зал.

– Три!

Я не могла его найти.

– Два!

Хлоп! Хлоп!

– Один!

Я бегала по кругу, видя перед собой только чужие спины.

– С Новым годом!

Я начала проталкиваться сквозь толпу, пытаясь сориентироваться. Здесь все выглядело совершенно иначе, и я не помнила, где в последний раз видела Эндрю. Вокруг радостно обнимались люди. Я в кого-то врезалась и поняла, что это Расселл, целующий мою лучшую подругу. Это совсем выбило меня из колеи. Я рванулась влево, прорываясь сквозь толпу и море шариков.

– Лэнс! – крикнула я, едва не сбив его с ног. – Что ты творишь?

– Что? – Он ничего не понял.

– Ничего. Ты не видел Эндрю?

Он покачал головой, и я снова сорвалась с места. Но найти Эндрю я уже не могла. Я знала, что сейчас слишком поздно. Я слишком долго медлила. Следующей парой, в которую я бы врезалась, могли оказаться Эндрю с Шелби. Мне не хотелось этого видеть.

Я снова выбралась наружу, обошла Амбар и залезла наверх. Я съела последнюю вишенку в стакане. Какое-то время я рассеянно наблюдала, как Лэнс бесцельно шатается внизу, периодически подбирая остатки шариков, заранее начиная уборку. От этой картины мне стало совсем грустно. Я повернулась, чтобы уйти.

На верхней ступеньке стоял Эндрю.

Мне стало нечем дышать.

Он медленно расплылся в улыбке.

– С Новым годом, Софи. – Я сделала нервный вдох. – Тебя непросто отыскать. А еще ты очень быстрая, – сказал он.

В пять широких шагов я сократила расстояние между нами, но потом моя смелость улетучилась. Я остановилась на расстоянии вытянутой руки от него, оцепенев.

Его смелость, впрочем, все еще была на месте. Он обхватил меня рукой за талию и подтянул к себе, чуть приподняв, так, что я едва касалась ногами пола.

– Сейчас я тебя поцелую, – сказал он.

Я кивнула.

Более пространного разрешения ему не требовалось. Он наклонился, и наши губы соприкоснулись. Я обхватила его руками за шею, целуя в ответ. Вкус его губ напоминал вишни, хотя, может, дело было во мне. Это было абсолютно неважно: вкус этот был божественный. Я целовала Эндрю. Он мог разбить мне сердце или стать величайшей любовью всей моей жизни, но сейчас мне было необязательно знать все это, и я просто наслаждалась моментом. Наслаждалась тем, как мы прижимались друг к другу, как я чувствовала каждый его вздох, каждое его движение. Мне казалось, что я парю, танцую над облаками в своем летящем серебристом платье.

Он опустил меня на землю, но не разжал объятий – только один раз прижался губами к моему плечу, а потом замер щека к щеке.

– Ты ела вишни? – спросил он. Я улыбнулась.

– Прости. Знаю, ты их терпеть не можешь.

– Теперь я их люблю. Очень сильно.

Я чмокнула его в щеку, потом посмотрела в его прекрасное лицо.

– Я должен кое в чем признаться, – сказал он.

– В чем? – спросила я, все еще пытаясь прийти в себя.

Он слегка отстранился, и я поняла, что левую руку он держит за спиной. Он достал ее, показав мне крошечный маленький цветочек.

– У меня случился рецидив. – Я попыталась прищуриться и изобразить гнев, но у меня не особенно получилось. – Но я знаю девушку, которая собирала тот букет, и надеюсь, что она меня простит. – Он протянул незабудку мне. – Красивый цветок для красивой девушки.

Эта фраза звучала все так же несуразно, но на этот раз от его слов у меня закружилась голова. Я взяла цветок и поднесла его к носу, потом к губам.

Он внимательно смотрел на меня.

– Ты ничего не скажешь? – спросил он наконец.

– Например?

– Не знаю.

– Например, не уезжай? – спросила я.

– Для начала.

– Например, уговори своего отца поехать в Бирмингем?

– Ты хочешь, чтобы я поехал в Бирмингем? – спросил он.

Я кивнула.

– Хочу, но это лучший вариант.

– Я думал, что после выпуска ты уедешь в Нью-Йорк, – сказал Эндрю. – Поэтому решил, что лучше буду ждать тебя там.

Ох.

– Так это поэтому ты не стал настаивать на Бирмингеме? – спросила я.

– Конечно. – Эндрю наклонился ближе, чтобы посмотреть мне в глаза. – Ты же едешь после выпуска в Нью-Йорк? Я тебя знаю. Ты поняла, что достойна следовать за своей мечтой.

Он меня раскусил.

– Я еду в Нью-Йорк. – Во всяком случае, надеялась, что поеду. Я сделала глубокий вдох. – Я не похожа на своего отца. Если я буду следовать за своей мечтой, это не значит, что я брошу свой дом и людей, которых люблю.

– Конечно, нет. Ты обожаешь это место, – сказал Эндрю. Я улыбнулась.

– Это точно.

Он кивнул.

– Что ж, мы расстаемся на пять месяцев. Мы сможем выдержать пять месяцев. Давай дадим этому шанс на успех.

– Этому?

– Нам.

– Нам, – согласилась я.

– Может сработать, – сказал он, как будто все еще пытался меня убедить. – Мы будем переписываться и созваниваться, и отправлять фотографии.

Я одарила его улыбкой.

– Звучит вполне выполнимо.

Какое-то время он молчал, потом произнес:

– Я хотел быть с тобой с того самого момента, когда мы сидели в старом лодочном сарае и смотрели на фейерверки.

– Серьезно? Гм. Тогда я еще тебя терпеть не могла.

Он рассмеялся.

– Знаю. – Он потянулся и, взяв мою руку, поднес ее к своим губам. – Когда же все изменилось для тебя?

– Не знаю. Может, когда ты разозлился из-за того, что Кайл целовался с кем-то другим.

– Я разозлился не потому, что он целовался с кем-то другим. Я очень даже хотел, чтобы он целовался с кем-нибудь, кто не был бы тобой. Но не в том случае, если тебя бы это расстроило. Если бы ты хотела быть на месте Джоди.

– Я не хотела.

– Здорово. Потому что в тот день ты поцеловала меня.

– Знаю.

– И я никак не мог выкинуть это из головы.

– Я тоже.

– Ты мастерски это скрывала.

– Ты тоже! – возразила я.

– Ну так что… Нью-Йорк? – спросил он, снова прижимая меня к себе.

– Мы сошли с ума? Это ведь очень непрактично?

– Какая разница? Сейчас самое время терпеть великолепные неудачи. У нас впереди вся жизнь, чтобы пытаться снова и снова.

Я улыбнулась и закрыла глаза.

– Ты очень красивая, – прошептал он, слегка касаясь губами моих губ. Я буквально растаяла в его объятиях. Он был теплым и надежным. Я слышала, как мерно бьется его сердце.

– Ты очень тихая сегодня, – сказал он. – О чем ты думаешь?

– Что я очень счастлива.

– Я тоже. – Он снова прижался ко мне губами. – Я тоже.