Текст книги "Хороший, плохой, неживой"

Глава одинадцатая

Понадобилось больше мужества, чем мне хотелось признавать, чтобы выйти из туалета. Интересно, все ли уже знают, что меня стошнило. Роуз проявила неожиданную доброту и понимание, но остальные офицеры ФВБ мне этого точно не спустят. Красотка-ведьмочка, которая захотела играть в мужские игры? Гленн такого шанса не упустит.

Я бросила нервный взгляд в сторону открытых офисов и сбилась с шага, не увидев насмешливых лиц – а только пустые столы. Все столпились у дверей кабинета Гленна, заглядывая внутрь. И оттуда доносились громкие голоса.

– Простите, – пробормотала я, прижимая к себе сумку и проталкиваясь мимо сотрудника ФВБ в форме. И остановилась прямо на пороге, увидев, что в комнате полно спорящих людей с оружием и наручниками. – Морган! – Тот коп с чипсами схватил меня за руку и втянул внутрь. – Полегчало?

Я споткнулась от резкого движения, выпрямилась.

– Д-да, – сказала я неуверенно.

– Ну и хорошо. Я тут позвонил для вас по последнему телефону. – Данлоп поглядел мне в глаза – у него они были карие, и такие честные – казалось, я ему прямо в душу смотрю. – Надеюсь, вы не против – я просто подыхал от любопытства.

Он расправил усы, вытер с них жир, и взгляд его вернулся к шести отчетам, закрепленным поверх записок Гленна.

Я оглядела комнату. Все собравшиеся оборачивались на мой взгляд, узнавали меня – и возвращались к своей беседе. Они все уже знали, что меня вывернуло, но никто по этому поводу не прохаживался, и у меня возникло впечатление, что я каким-то хитрым образом сломала лед. Раз я не выдержала, это показывало, что я такой же человек, как они – в каком-то смысле.

Гленн сидел за столом, скрестив на груди руки, и ничего не говорил, наблюдая за отдельными спорами. На меня он посмотрел искоса, приподняв брови. Судя по разговорам, присутствующие в комнате были настроены арестовать Трента, но некоторые опасались его политической силы и хотели больше фактов. Напряжение в комнате было не так сильно, как можно было подумать по громкости, с которой они друг на друга орали. Похоже, людям нравится делать любую работу с громкими разговорами.

Я поставила сумку у стола и села смотреть последний отчет. В нем говорилось, что последней жертвой был бывший пловец, участник олимпийских игр. Он погиб у себя в ванной – утонул. Работал он на местном телевидении как знаменитость-метеоролог, но ходил в колледж на обучение работе с лей-линиями. Приклеенная к отчету липучка, написанная кривыми буквами, гласила, что его брат не знает, говорил он с Трентом или нет. Я взяла отчет с доски и заставила себя его просмотреть, больше внимания уделяя разговорам вокруг, чем тексту.

– Он над нами издевается! – заявила закаленная на улицах смуглая женщина, спорящая с тощим и нервным офицером.

Все стояли, кроме меня и Гленна, и ощущение у меня было, будто я на дне колодца.

– Мистер Каламак не может быть охотником на ведьм, – возражал этот офицер несколько гнусавым голосом. – Он для Цинциннати делает больше, чем Санта-Клаус.

– Подходит по профилю, – врезался в спор Данлоп. – Ты видел отчеты. Тот, кто это делает-невменяем. Двойная жизнь, вероятно, шизофрения.

Гул голосов прошел по комнате – все споры свелись к этому. Как бы там ни было, а я согласна была с Данлопом. У того, кто все это делал, мозги были чуть-чуть-чуть набекрень. И Трент вполне подпадал под такое описание.

Нервный коп выпрямился, оглядывая собравшихся в поисках поддержки.

– Ладно, пусть убийца будет психически больной, – признал он раздраженным завыванием. – Но мистера Каламакая знаю лично. Из него такой же убийца, как из моей мамаши.

Я пролистала отчет и узнала, что наш олимпийский пловец действительно утонул в собственной ванне, но она была полна ведьминской кровью. Сквозь ужас стала пробиваться очень неприятная мысль: чтобы наполнить ванну, нужно много крови. Куда больше, чем ее в одном теле, скорее уж дюжины две тел нужно. Откуда она взялась, эта кровь? Никакой вампир не стал бы так ее тратить.

Дискуссия о мамаше тощего копа стала очень громкой, и я подумала, не надо ли рассказать, как мистер Каламак убил своего ведущего генетика и выдал это за смерть от укуса пчелы. Чисто, тихо и аккуратно. Убил, практически не шевельнув пальцем. Вдове и пятнадцатилетней дочери-сироте Трент выдал улучшенный пакет компенсации и оплатил дочери полный курс в университете.

– А ты головой думай, а не кошельком, Льюис! – рявкнул Данлоп, агрессивно разворачивая свои обильные телеса. – Тот, кто жертвует на благотворительные акции ФВБ, еще не становится святым. Я бы сказал, что это усиливает подозрение. Мы даже не знаем, человек ли он вообще.

Гленн бросил взгляд на меня:

– А причем здесь это? Данлоп дернулся, вспомнив, что я тоже здесь.

– Абсолютно ни при чем! – громко заявил он, будто громкость его голоса могла уничтожить скрытый расистский оттенок. – Но он что-то скрывает, это точно.

С этим я молча согласилась. Толстый коп начинал мне нравиться, даже при его отсутствии такта.

Столпившиеся у двери сотрудники оглянулись через плечо, переглянулись друг с другом и стали рассасываться. Один из них произнес: «Добрый день, капитан!» – уходя с дороги, и я не удивилась, когда в двери нарисовалась широкоплечая приземистая фигура Эддена.

– Что тут происходит? – спросил он, поднимая сползшие на нос круглые очки.

Еще один офицер махнул рукой на прощание и выскользнул.

– Добрый день, Эдден, – сказала я, не вставая с кресла.

– Здравствуйте, миз Морган, – ответил он, проявляя какой-то намек на злость, когда пожимал мою протянутую руку и окидывал взглядом мои кожаные штаны. – Роуз сказала, что вы здесь. Не удивлен, застав вас в самой гуще спора.

Он посмотрел на Гленна, и высокий фэвэбэшник пожал плечами, вставая, но ничего извиняющегося в этом движении не было.

– Капитан! – начал он, набрав побольше воздуху. – Мы проводим свободное обсуждение возможных альтернативных подозреваемых по делу охотника за ведьмами.

– Вы не это делаете, – ответил Эдден, и я посмотрела на него, услышав в его голосе злость. – Вы перемываете косточки советнику Каламаку. А он не подозреваемый.

– Да, сэр, – согласился Гленн, а Данлоп посмотрел на меня с непроницаемым лицом и тихо вышел из комнаты с неожиданной для его размеров ловкостью. – Но мне кажется, что миз Морган нашла довольно продуктивную мысль.

Удивленная этой поддержкой, я заморгала, глядя на Гленна. Эдден даже не повернул головы в мою сторону.

– Брось эти студенческие упражнения в психологии, Гленн. Наш главный подозреваемый – доктор Андерс. И если ты отвлекаешься от главной версии, у тебя должны быть достаточные причины.

– Они есть, сэр, – ответил Гленн, ни капли не смутившись. – Миз Морган нашла прямую связь четырех жертв из шести с мистером Каламаком, и высокую вероятность контакта с ним у остальных двух.

Эдден не оживился, как я ожидала, а поник. Я встала, когда он подошел поближе посмотреть на пришпиленные к стене отчеты. Усталым взглядом он просмотрел их по очереди. Последний из офицеров ФВБ вышел из комнаты, и я подошла к Гленну. Единым фронтом действуя, мы, быть может, перестанем тратить время впустую и пойдем по следам Трента.

Широко расставив ноги, Эдден поставил руки на бедра и уставился на записки, прилепленные к отчетам. Я заметила, что задержала дыхание, и выдохнула. Не в силах промолчать, я сказала:

– Все жертвы, кроме последней, активно использовали в работе лей-линии. И наличествует постепенное перемещение от весьма искусных к тем, кто только что из университета и еще не использовал свой диплом.

– Я знаю, – ответил Эдден безразличным голосом. – Вот почему под подозрение попала доктор Андерс. Она – последняя из известных колдунов лей-линий, практикующих в Цинциннати. Я думаю, она избавляется от конкурентов. Особенно существенно, что почти все жертвы работали в области обеспечения безопасности.

– Или Трент еще до нее не добрался, – тихо предположила я. – Эта баба – тот еще кактус.

Эдден обернулся, встав к отчетам спиной.

– Морган, зачем Тренту Каламаку убивать колдунов лей-линий? Мотива нет.

– Тот же мотив, который вы приписываете доктору Андерс, – возразила я. – Убрать конкурентов. Может быть, он предлагал им работу, а когда они отказывались, он их убивал? И пропавший бойфренд Сары-Джейн в эту схему укладывается.

Не говоря уже о том, что Трент сделал со мной. Морщины на лбу Эддена стали глубже:

– А тогда возникает вопрос: зачем бы он позволил своей секретарше обратиться в ФВБ? – Не знаю! – ответила я на повышенных тонах. – Может, с ней все же случай отдельный. Может, она соврала, будто он знает, что она пошла к нам. Может, он псих и хочет, чтобы его поймали. Может, он считает нас полными идиотами и ему нравится водить нас за нос. Он их убил, Эдден, и я это знаю. Он с каждым из них говорил перед смертью – чего еще вам надо?

Я почти сорвалась на крик, хотя и знала, что с Эдденом мне это ничего не даст, но эта бюрократическая рутина была одной из причин, почему мне пришлось уйти из О В. И вот тебе – снова я пытаюсь «убедить своего начальника». Гленн, наклонив голову и потирая рукой подбородок, отступил на шаг, оставив меня одну. А мне без разницы.

– Разговоры с Трентом Каламаком преступлением не являются, – сказал Эдден, глядя мне прямо в глаза – мы с ним одного роста. – Он с половиной города знаком.

– Вы хотите закрыть глаза на то, что он говорил с каждым из убитых? – возразила я.

Лицо в круглых очках покраснело:

– Я не могу поставить в вину телефонные звонки и случайные разговоры члену городского совета! – отрезал он. – Это его работа.

У меня пульс понесся вскачь:

– Их всех убил Трент. И вы это знаете.

– Рэйчел, «знаю – не знаю» гроша ломаного не стоит. Важно, что я могу доказать. Вот с этим, – он хлопнул по ближайшему отчету, страницы взмахнули краями, – я не могу доказать ничего.

– Так обыщите его имение, – потребовала я.

– Морган!! – рявкнул на меня Эдден, и я опешила. – Я не санкционирую обыск на том основании, что он болтал с жертвами! Этого мало, нужно больше.

– Дайте я тогда с ним поговорю. Я добуду больше.

– Черт подери! – выругался он. – Ты хочешь, чтобы меня уволили, Рэйчел? Этого ты хочешь? Ты знаешь, что будет, если я тебе дам рыться в его доме, а ты ничего не найдешь?

– Ничего и не будет.

– Ответ неверен. Я выдвину обвинение в убийстве против уважаемого гражданина, члена городского совета, спонсора почти всех приютов и больниц по обе стороны от границы штата. Слово «ФВБ» станет ругательством что у людей, что у внутриземельцев. А от моей репутации останется мокрое место.

Разозлившись, я встала с ним лицом к лицу, глядя прямо в глаза:

– Оказывается; вы пошли служить в ФВБ, чтобы лелеять свою репутацию?

Гленн шевельнулся, издал тихий предупреждающий звук. Эдден застыл, напрягся, сжал зубы с такой силой, что на лбу выступили пятна.

– Рэйчел, – сказал он с тихой угрозой. – Расследование ведет ФВБ, и будет вести его так, как скажу я. Ты себе позволила увлечься эмоциями, и твое мнение небеспристрастно.

– Мнение?! – заорала я. – Он меня сунул в эту гадскую клетку и выставлял на крысиные бои!

Эдден подвинулся ко мне на шаг.

– Я не собираюсь позволять кому бы то ни было, – он показал на меня рукой, – распахивать двери в мой кабинет ногой и орать о своих пристрастных подозрениях, пока мы собираем доказательства! Даже если мы будем его допрашивать, тебя при этом не будет!

– Эдден! – воскликнула я.

– Все! – отрезал он, хватая меня за плечи и чуть отталкивая, так что я отступила на шаг. – Разговор окончен.

Я хотела сказать, что разговор не окончен, пока я не скажу, что он окончен, но Эдден уже вышел. Разозлившись еще сильнее, я устремилась за ним.

– Эдден! – крикнула я вслед быстро уходящей тени – для коротышки он очень быстро двигался. Хлопнула дальняя дверь. – Эдден!

Не обращая внимания на взгляды сотрудников, я рванулась через открытые офисы, мимо Роуз, к его закрытой двери, схватилась за ручку – и остановилась. Это его кабинет, и, злюсь я или нет, врываться туда я не могу.

– Эдден! – Я заправила за ухо выбившуюся прядь. – Мы с вами оба знаем, что Трент Каламак способен на убийство и с охотой его совершит. Если вы не дадите мне возможность говорить с ним от имени ФВБ, я ухожу! – Сорвав с себя гостевой пропуск, будто это что-то значило, я бросила его на стол Роуз. – Слышите меня? Я тогда с ним сама говорить буду!

Дверь Эдцена распахнулась рывком, и я шагнула назад. Он стоял передо мной: брюки цвета хаки отутюжены, клетчатая рубашка из них кое-где выбилась. Эдден вылез в коридор, оттеснил меня почти к столу Роуз, тыча коротким пальцем.

– Я тебя предупреждал: если ты берешь работу, чтобы охотиться на мистера Каламака, ты у меня быстро полетишь через реку прямо в Низины. Ты обязалась работать над этим делом с детективом Тленном, и такую возможность я тебе предоставляю. Но если полезешь разговаривать с мистером Каламаком, я сам тебя засажу за его преследование.

Я собралась уже возразить, но решимость моя рассосалась.

– А теперь проваливай, – мрачно буркнул Эдден. – У тебя завтра занятия, и если ты не пойдешь, я стоимость обучения вычту из твоей платы.

Тут же назойливо явилась мысль о квартплате, – а мне противно было бы, если бы меня остановила мысль о деньгах, а не о том, как надо поступать и как не надо. Я мрачно посмотрела на Эддена.

– Вы сами знаете, что он их всех убил, – выговорила я сдавленным голосом.

Трясясь от нерастраченного адреналина, я вышла. Продефилировала мимо сидящих за столами сотрудников ФВБ до самого выхода. Домой поеду на автобусе.

Глава двенадцатая

От подсечки Айви я хлопнулась всем телом, откатилась, уже ощущая боль в бедре. Каждый удар сердца отзывался двойной болью перетруженных икр. Отбросив с глаз прядь, выбившуюся из-под ленты на лбу, я другой оперлась о стенку для равновесия и встала. Тыльной стороной ладони вытерла пот со лба.

– Рэйчел, – сказала Айви с восьми футов расстояния, – внимательней! – Я тебя чуть не травмировала сейчас.

Чуть не?..

Я потрясла головой, чтобы взгляд прояснился. Как она отодвинулась, я не заметила – так это было быстро. Впрочем, может, потому не заметила, что в этот момент как раз падала на задницу.

Айви налетела на меня в три прыжка; я круто извернулась влево, нацелив удар правой ноги ей в диафрагму.

Ухнув, она схватилась за живот и отшатнулась на шаг.

– Ой!

Я согнулась, руки на коленях, – это был сигнал, что я прошу передохнуть. Айви послушно отодвинулась подальше и стала ждать, стараясь не показать, что я ее больно стукнула.

Снизу она здорово смотрелась на фоне полосы дневного света в окнах. В черном трико и спортивных туфлях, которые она надевала на наши спарринги, вид у нее был еще более хищный, чем обычно. Прямые черные волосы, собранные сзади, подчеркивали худощавость высокой фигуры. Непроницаемое бледное лицо. Айви ждала, пока я переведу дыхание, чтобы можно было продолжать.

Эти упражнения были нужнее мне, чем ей. Она настаивала, что это повысит мне ожидаемую продолжительность жизни, если случится схлестнуться с кем-нибудь большим и страшным, а амулетов при мне не будет и бежать будет некуда. Из наших спаррингов я всегда выходила вся в синяках и ползла к шкафу с амулетами. Каким образом это продлевало мне жизнь, я так и не поняла. Зато навык создания противоболевых амулетов отрабатывался, это точно.

После дневного свидания с Кистом Айви вернулась домой рано и удивила меня предложением потренироваться. Я все еще кипела, что Эдден мне запретил допрашивать Трента, и надо было пар выпустить, так что я согласилась. Как обычно, через пятнадцать минут я уже запыхалась и все у меня болело, а Айви только-только начала разогреваться.

Айви нетерпеливо танцевала, перенося вес с ноги на ногу. Глаза у нее были вполне себе карие. На наших тренировках я внимательно за ней следила, стараясь не подводить ее слишком близко к границам. Сейчас все было хорошо. – Что с тобой? – спросила она, когда я выпрямилась. – Ты сегодня агрессивнее обычного.

Я согнула ногу, разминая мышцы, опустила штанину на щиколотку.

– Все жертвы до единой незадолго до смерти разговаривали с Трентом, – сказала я, несколько преувеличив. – А Эдден даже не хочет мне дать его допросить.

Я вытянула другую ногу, потом кивнула.

Айви задышала быстрее, я встала в стойку, и она бросилась вперед. Не успев подумать, я автоматически ушла от удара, сделав ногой подсечку. Айви с выкриком сделала сальто назад, уходя от нее, пришла на руки, продолжила движение и оказалась на ногах. Я дернулась в сторону, уходя от удара ноги в челюсть.

– И что? – спросила тихо Айви, дожидаясь, пока я встану.

– То, что убийца – Трент.

– И ты это можешь доказать?

– Пока нет. – Я метнулась к ней, она ушла от удара, вскочив на узкий подоконник.

Тут же она оттолкнулась, сделала сальто прямо надо мной. Я резко развернулась, не выпуская ее из виду. Она даже раскраснелась от усилий. Для ухода от моих ударов ей приходилось уже немножко использовать вампирские способности. Ободренная этим, я пошла вперед, нанося удары кулаками и локтями.

– Так брось его и заканчивай работу сама, – сказала Айви между блоками и контрударами.

Запястья болели от ее блоков, но я продолжала наступать.

– Я ему сказала… что так и сделаю… – Удар, блок, блок, удар… – и он пригрозил, что арестует меня за преследование. Сказал, чтобы занималась доктором Андерс.

Отход на шесть футов, тяжелое дыхание, пот. Зачем я опять это делаю?

Улыбка – редкая и несвойственная ей – мелькнула у нее на лице и исчезла.

– Хитрый гад, – сказала она. – Я знала, что Бог его послал на землю не просто как кашку для детей.

– Эддена? – уточнила я и смахнула с носа каплю пота. – Разве что для очень больших детей.

Я жестом пригласила ее на меня нападать. Она послушалась, весело блеснув глазами, налетев на меня серией ударов, закончившихся попаданием в солнечное сплетение, от которого я рухнула.

– Теряешь сосредоточенность, – сказала она, тяжело дыша и глядя, как я стою на коленях, пытаясь восстановить дыхание. – Должна была предвидеть этот удар.

Предвидеть-то я предвидела, но вот рука онемевшая от многих ударов двигалась слишком медленно.

– Все в порядке, – с трудом пробормотала я.

Сейчас я впервые смогла заставить ее попотеть, и потому не хотела сейчас прекращать. Встав на трясущиеся ноги, я подняла два пальца, потом один. Опустила руку, и Айви налетела на меня со сверхъестественной быстротой.

Я кое-как блокировала ее вампирски быстрые удары, отступив с матов почти в вестибюль. У самого порога Айви поймала меня за руку и бросила через себя на маты. Я ударилась спиной, дыхание перехватило, хлынул адреналин. Не успев вздохнуть, я покатилась до самой стены, а Айви уже бросилась сверху, прижимая меня к полу.

С горящими глазами она нависла надо мной:

– Эдден – человек мудрый, – сказала она между двумя вдохами. Выбившаяся из-под повязки прядь щекотала мне лицо, на лбу выступила испарина. – Послушайся его и оставь Трента в покое.

– И ты, Брут? – просипела я, напряглась и резко дернула коленом, целясь ей в пах.

Она уловила это движение и отпрянула. Я знала, что при ее быстроте мой удар не пройдет, но она с меня слезла, а этого мне и было надо.

Айви стояла в своих обычных восьми футах от меня и ждала, чтобы я поднялась. На этот раз получилось медленнее. Я потерла плечо, не глядя ей в глаза – сигнал, что я не готова.

– Неплохо, – признала она. – Но ты не продолжила. Большой-и-страшный не станет ждать, пока ты восстановишь равновесие, и ты тоже ждать не должна. устало на нее глянула из-под рыжей копны волос. Держаться с ней наравне было трудно – не то что превзойти. Я и не помышляла о победе над вампиром, пока ОВ не стала посылать ведьм их ловить. И уж что в ОВ было железно – о своих контора заботилась что в рабочее, что в нерабочее время. Кроме тех случаев, когда нужна была смерть агента.

– И что ты станешь делать? – спросила она, пока я ощупывала ребра сквозь трико.

– Насчет Трента? – ответила я, все еще тяжело дыша. – Поговорю с ним, не сообщая ни Эддену, ни Гленну.

Айви перестала покачиваться с носка на пятку и с предупреждающим криком бросилась на меня.

Инстинкт и тренировка – вот что меня спасло. Я присела, Айви повернулась резко, и я уклонилась. Она провела серию ударов, прижавших меня к стене. Ее крики отражались от голых стен, наполняя помещение.

Ошеломленная ее внезапной свирепостью, я оттолкнулась от стены и перешла к контратаке, используя все приемы, которым она меня научила. И разозлилась, что она даже не пытается. С ее силой и скоростью вампира я была просто движущаяся боксерская груша.

У меня глаза полезли на лоб при виде дикого выражения на ее лице. Она собиралась мне показать что-то новое. С-су-пер, блин.

С криком она развернулась. Я, как дура, стояла, ничего не делая, и ее нога двинула мне в грудь, впечатав меня в стену церкви.

Боль сокрушила легкие, дыхание вырвалось с шумом и пресеклось. Айви метнулась прочь, оставив меня у стены ловить ртом воздух. Глядя на пол, я видела зеленые и золотые солнечные пятна – они метались, потому что задрожала стена с цветными стеклами. Все еще не дыша, я смотрела, как Айви удаляется неспешной походочкой, спиной ко мне. И это медленное, насмешливое движение меня взорвало.

Вспыхнувшая злость придала мне сил, и я, еще не переведя дыхания, бросилась на Айви.

Она вскрикнула от неожиданности, когда я прыгнула ей на спину. Злобно скалясь, я охватила ее ногами за талию, захватила горсть волос, дернула ей голову назад, а локтем зажала горло, чтобы перекрыть дыхание.

Ловя ртом воздух, она побежала спиной к стене, и я отпустила ее, зная, что она меня хочет об эту стену шмякнуть. Я упала на пол, и она упала следом, споткнувшись об меня. Я тут же навалилась сверху, снова поймав ее за горло. Она забилась на полу, выгнулась под немыслимым углом, разрывая мой захват.

С колотящимся сердцем я вскочила на ноги, но Айви уже стояла в своих восьми футах от меня, ожидая. Восторг от того, что я застала ее врасплох, испарился, когда я сообразила, что у нас что-то переменилось. Она переступала с ноги на ногу с тревожной текучей грацией – первый знак, что вампирские корни берут в ней верх.

Я тут же выпрямилась и подняла руки, сдаваясь.

– Все, – пропыхтела я. – Мне надо помыться. Пора домашнее задание делать.

Но она не отступила, как всегда бывало, а пошла кругами вокруг меня. Движения ее были хищно-ленивы, глаза не отрывались от меня. У меня сердце застучало сильнее. Я тоже поворачивалась, чтобы не выпускать ее из виду. Напряжение постепенно охватывало мышцы, одну за другой. Айви остановилась в солнечном луче, и на черной ее фигуре свет заиграл, как на нефтяной пленке. Волосы у нее висели свободно, черная лента лежала на полу между нами – я ее случайно зацепила.

– В том-то и беда с тобой, Рэйчел, – сказала она, и тихий голос отдался под сводами. – Ты всегда прекращаешь, как только становится хорошо. Динама ты, самая настоящая динама.

– Прости, не поняла? – спросила я, чувствуя, как сворачивается ком под ложечкой. Я ее отлично поняла, и именно поэтому испугалась до чертиков.

У нее чуть прищурились глаза, сжались губы. Это предупредило меня, и потому я успела собраться, когда она бросилась. Удары кулаков я блокировала, сумела отогнать ее ударом ноги, направленным в колени.

– Айви, прекрати! – крикнула я, когда она отдернулась. – Я сказала – все! – Еще не все. – Серый голос накрыл меня как шелк. – Я тебе, ведьмочка, жизнь спасти пытаюсь. Большой и злой вампир не остановится, когда ты скажешь «стоп». Он на тебя будет переть, пока не получит, что хочет – или пока ты его не прогонишь. Я тебя спасаю – так или иначе. Потом сама мне спасибо скажешь.

Она метнулась вперед, поймала меня за руку и выкрутила ее, пытаясь свалить меня на пол. Я ахнула и свалила ее подсечкой. Мы обе грохнулись, у меня перехватило дыхание. В дикой панике я оттолкнулась от нее и вскочила на ноги.

Она была все на тех же восьми футах от меня – и кружила. В ее движениях сквозил едва ощутимый жар. И голову она опустила, глядя на меня из-под волос. Губы полураскрыты, и я почти видела, как вырывается из них дыхание.

Я попятилась. Меня начал охватывать страх, когда я увидела, как ее каряя радужка меняет цвет на черный. Черт.

Сглотнув слюну, я попыталась, как дура, стереть с себя ее пот рукой. Что сейчас на нее не надо бросаться, у меня хватило ума понять. Мне необходимо избавиться от ее запаха, и немедленно.

Пальцы наткнулись на демонский шрам, и у меня перехватило дыхание. Он вибрировал от феромонов, которые она излучала. Черт и еще раз черт!

– Айви, прекрати, – сказала я, проклиная свой дрогнувший голос. – Мы закончили.

Зная, что моя жизнь зависит от того, что случится в ближайшие секунды, я медленно повернулась к ней спиной, демонстрируя уверенность, которой не чувствовала. Либо я успею дойти до своей комнаты с двумя замками, либо нет.

Волосы у меня на шее встали дыбом, когда я проходила мимо нее. Сердце стучало, дыхание пришлось задержать. Она стояла неподвижно, пока я приближалась к коридору, и я позволила себе выдохнуть.

– Не закончили, – донесся ее шепот. Движение воздуха заставило меня обернуться.

Она напала молча, глаза ее тонули в черноте. Отбить ее удары я смогла только инстинктивно. Она даже не пыталась себя сдержать.

Айви схватила меня за руку, и я вскрикнула от боли, когда она развернула меня, прижав к себе спиной. Я наклонилась вперед, будто пытаясь разорвать захват, и когда ее руки напряглись и тело подалось назад, сохраняя равновесие, я ударила затылком в подбородок.

Она ахнула, выпустила меня и шагнула назад. Адреналин пел у меня в крови, а между мной и моими амулетами стояла Айви. Если я пойду к входной двери – не успею. Моя вина. Черт побери все до самого Поворота, не надо было мне на нее бросаться. Не надо было становиться агрессивной. Ее теперь вел инстинкт, потому что я ее спровоцировала.

Она остановилась, качаясь, в солнечном луче. Чуть отступив в сторону, она наклонила голову и коснулась уголка собственного рта. Отняла палец, окрашенный кровью, и у меня свело живот от страха. Айви встретилась со мной взглядом, растерла пальцами кровь – и улыбнулась. Я содрогнулась от зрелища острых клыков.

– Первая кровь, Рэйчел?

– Айви, нет! – крикнула я, когда она прыгнула.

Она схватила меня, когда я еще шагу ступить не успела. Схватив за плечо, она швырнула меня в церковный зал. Я ударилась в стену там, где когда-то стоял алтарь, сползла на пол. Пока я ловила ртом воздух, Айви шла ко мне. Все у меня болело, а ее глаза стали черными ямами, движения исполнились плавной силы. Я попыталась откатиться – она поймала меня, подняла рывком.

– Давай, ведьма, – ласково сказала Айви черным и мягким, как совиные перья, голосом, резко контрастировавшим с яростной хваткой у меня на плече. – Я тебя лучше учила, ты даже не попыталась.

– Я не хочу тебе делать больно, – выдохнула я.

Одна рука была прижата у меня за спиной. Она прижала меня к стене под следом от висевшего когда-то креста. Кровь с губы повисла в уголке рта алым самоцветом.

– А ты и не можешь, – шепнула она.

Сердце бешено колотилось, я дернулась вырваться – не получилось. – Айви, отпусти, – сказала я, тяжело дыша. – Ты потом сама жалеть будешь. – Удушающий запах благовоний вызвал воспоминание – как она прижимает меня к креслу, весной. – Если ты это сделаешь, – сказала я с нажимом, – я уйду. Ты останешься одна.

Она подвинулась ближе, свободный локоть распластала по стене рядом с моей головой.

– Если я это сделаю, никуда ты не уйдешь. – Жаркая улыбка зазмеилась на ее лице, чуть открывая зубы, и она подалась ко мне. – Но ты могла бы вырваться, если бы захотела. Чему я тебя учила три последних месяца? Ты действительно хочешь освободиться, Рэйчел?

Меня пронизал панический страх, сердце колотилось, а Айви резко вдохнула сквозь зубы, будто от пощечины. Страх для нее был афродизиаком, и сейчас я только что дала ей дозу. Ее захлестнула чернота инстинктов и желания, мышцы ее натянулись, как проволока.

– Хочешь освободиться, ведьмочка? – промурлыкала она, и ее дыхание коснулось демонского шрама. От него пошла волна покалывания.

Сделанный мной вдох дошел до самой сердцевины моего существа, будто превратив мою кровь в жидкий металл, будто импульсом пройдя по мне.

– Отстань, – выдохнула я, и ощущение наслаждения разошлось от шеи, заполняя все тело.

Это шрам. Она играла с моим демонским шрамом, как Пискари накануне. Айви облизала губы:

– А ты меня заставь. – Она помедлила, жаркий голод сменился чем-то более игривым и потаенным. – Скажи, что тебе не нравится, когда я так делаю.

Она вздохнула, глядя мне в глаза, и палец ее гладил меня от мочки уха, по шее, по ключице.

Я чуть не вскинулась от ощущения, когда ее палец нашел едва заметные бугорки рубцовой ткани, стимулируя шрам к полной активности. У меня закрылись глаза; мне вспомнилось, что демон принял облик Айви, когда рвал мне горло, заполняя рану опасным коктейлем нейромедиаторов, превращающих боль в наслаждение.

– Нет, – выдохнула я, почти простонала. – Прости меня Господь, нравится. Прошу тебя… перестань.

Она шевельнулась, прижимаясь ко мне.

– Я знаю это чувство. Голод расходится по всему телу, пробуждает желание, и тебя уже только одна мысль сжигает – коснуться кого хочешь, – утолить этот голод.

– Айви! – захныкала я, – прекрати, не могу, не хочу!

Она молчала, и я раскрыла глаза. Красной капли в углу рта уже не было. Я чувствовала, как гуляет толчками кровь по моим жилам. Я знала, что моя реакция связана с демонским шрамом, что Айви посылает феромоны, заново стимулируя псевдовампирскую слюну, которая осталась во мне и превращала боль в наслаждение. Я знала, что когда-то это был приспособительный механизм, что вампиры привязывали к себе людей, создавая добровольные источники крови. Я все это знала, но трудно было это помнить. Трудно было не наплевать. Сексуального здесь ничего не было – это была потребность, голод, жар.

Айви прижалась к стене лбом рядом со мной, будто собирая свою решимость. Ее волосы разделили нас шелковым занавесом. Через лосины меня обдавало ее теплом. Я не могла шевельнуться, скованная страхом и желанием, гадая, удовлетворит ли она его или у меня хватит силы воли ее оттолкнуть.

– Ты не знаешь, каково это – жить рядом с тобой, Рэйчел. – Ее голос доносился из-за завесы волос, как сквозь решетку исповедальни. – Ты бы очень испугалась, знай ты, насколько уязвимой делает тебя шрам. Ты помечена для наслаждения, и если ты не найдешь вампира, чтобы владеть тобой и защищать тебя, все они этим воспользуются, возьмут, что хотят, и передадут следующему, пока ты не превратишься в марионетку, умоляющую, чтобы ей пустили кровь. Я надеялась, что ты сможешь говорить «нет». Что если я тебя как следует обучу, ты сможешь прогнать от себя голодного вампира. Но ты не можешь, солнышко. Слишком сильно пропитали тебя нейротоксины. Ты не виновата. Прости меня…