Текст книги "Хороший, плохой, неживой"

Кретин, подумала я, решив про себя, что тот, кто послал на нас этого демона, в ту ночь получил двойную порцию.

– Кому-то очень не хотелось, чтобы мы поговорили, – сказала я – и меня бросило в холод, щеки помертвели, я задержала дыхание. А что если нападение тогда на нас связано с недавними преступлениями? Не я ли должна была стать первой жертвой охотника на ведьм?

С колотящимся сердцем я заставила себя успокоиться, подумать. Каждая из жертв погибала в своем собственном аду: пловец утонул, крысовод разорван на части и сожран заживо, две женщины изнасилованы, лошадник раздавлен. Алгалиарепту было сказано, чтобы я умерла в ужасе, чтобы он выяснил, не торопясь, чего я боюсь больше всего на свете.

Черт побери, это один и тот же убийца.

Увидев мое молчание, Трент наклонил голову набок:

– О чем-то подумали?

– Ни о чем.

Я тяжело облокотилась на перила, уронила голову в ладони и заставила себя не упасть в обморок. А то Гленн тут же кого-нибудь вызовет, и это будет конец.

– Нет, – сказал Трент, отодвигаясь от перил, и я подняла голову. – Я такое выражение лица у вас уже два раза видел. В чем дело?

Я проглотила слюну.

– Мы должны были стать первыми жертвами этого убийцы. Он хотел убить нас обоих, но оставил эту мысль, когда мы ему показали, что можем одолеть демона, а я ясно дала понять, что не собираюсь на вас работать. Погибли только те колдуны, которые согласились?

– Они все соглашались, – выдохнул он, и я подавила дрожь, с которой эти слова будто прокатились у меня по спине. – Я никогда не связывал эти два события.

Демона нельзя обвинить в убийстве. Так как его невозможно посадить в тюрьму, суды давно вынесли постановление считать демонов орудием убийства, пусть даже такое сравнение хромает. Для совершения убийства необходима свободная воля, а демон, если плата соизмерима с задачей, отказаться от убийства не может. Но ведь кто-то его вызвал?

– Демон не говорил вам, кто его послал вас убивать? – спросила я.

Самые легкие будут двадцать заработанных тысяч в моей жизни. Помоги мне Боже. Лицо Трента перекосилось злостью, чуть окрашенной страхом.

– Я старался остаться в живых, а не вести разговоры. У вас, кажется, с ним нормальные рабочие отношения, может, вы и спросите?

Я резко выдохнула, почти не веря своим ушам:

– У меня? Я и так задолжала ему услугу. И сколько бы вы мне ни платили, я не стану залезать в долги глубже. Но я вот что вам скажу: я его для вас вызову, и вы его спросите. А насчет платы вы с ним как-нибудь договоритесь.

Загорелое лицо Трента побледнело:

– Нет!

Удовлетворенная его тоном, я оглядела пруд.

– Так не называйте меня трусихой за то, что сами сделать боитесь. Я рисковая женщина, но я не идиотка…

И тут я засомневалась. Ник это сделал бы. Едва заметная улыбка, неожиданная и искренняя, появилась на лице Трента.

– Вот вы опять.

– Что опять? – спросила я тусклым голосом.

– Опять о чем-то задумались. С вами очень забавно, миз Морган. Читать по вашему лицу – это как по лицу пятилетнего ребенка.

Оскорбленная, я отвернулась. Интересно, если Ник спросит демона, кто послал его меня убить, будет считаться это малым вопросом или большим, требующим дальнейшей платы? Оттолкнувшись от перил, я решила сходить в музей и это выяснить.

– Так что? – спросил Трент. Я покачала головой:

– Эта информация будет у меня после захода солнца, – сказала я, и он моргнул.

– Вы собираетесь его вызывать? – Внезапное и неприкрытое его удивление меня поразило, но я сохранила бесстрастное лицо, подумав, что удивить его – это как раз то ублажение самолюбия, которое мне очень было необходимо. – Вы же только что сказали…

– Вы платите за результат, а не поэтапно. Как только я что-нибудь выясню, дам вам знать.

На его лице выразилось нечто вроде уважения.

– Я вас недооценил, миз Морган.

– Ага, я полна сюрпризов, – буркнула я, поднимая руку убрать с глаз волосы, разметанные порывом ветра. Шляпа Трен-га готова была слететь в воду, и я потянулась ее поймать до того, как она сорвется с головы. Пальцы зацепили шляпу – и поймали пустоту.

Трент отскочил. Я уставилась, моргая, на место, где он только что был. А его не было.

Он оказался в добрых четырех футах дальше, уже не на мосту. Я такие движения видела только у кошек. Выпрямился он с испуганным лицом, и оно тут же стало злым, когда он понял, что я увидела его страх. Солнце блестело на пушистых волосах, а шляпа плыла в воде, приобретая противно-зеленый цвет.

Я застыла, когда с ближайшего дерева спрыгнул Квен и приземлился перед Трентом. Он стоял, свободно свесив руки, похожий в черных джинсах и рубашке на современного самурая. Позади меня зашумела вода, но я не обернулась. Запахло тиной и медным купоросом, и я скорее почувствовала, чем увидела, нависшего надо мной Зубастого – холодного, мокрого и почти такого же огромного, как мост, под которым он живет, да еще пропитанного как следует водой, чтобы придать себе массы. Далекий топот дал мне понять, что Гленн тоже бежит сюда.

Сердце у меня стучало молотом, но никто не двинулся.

Не надо было его трогать. Не надо было его трогать.

Облизнув губы, я одернула куртку, радуясь, что Квену хватило соображения понять, что я не собираюсь нападать на Трента.

– Я вам позвоню, когда буду знать имя, – сказала я довольно тихим голосом. Бросив на Квена извиняющийся взгляд, я повернулась на каблуках и быстро зашагала к улице. Бесшумные шаги отдавались у меня в позвоночнике.

А все же ты меня боишься… Почему?

Глава двадцать четвертая

– Рэйчел, третий раз спрашиваю, еще хлеба хочешь?

Я отвернулась от бликов, играющих в бокале с вином. Ник ждал с улыбкой и любопытством во взгляде, протягивая мне тарелку с нарезанным хлебом. По его лицу я поняла, что он уже довольно давно так стоит.

– Э-гм, нет. Спасибо, – ответила я. Посмотрев в свою тарелку, я увидела, что ужин, приготовленный для меня Ником, почти не тронут. Виновато ему улыбнувшись, я подцепила на вилку макароны под белым соусом. Для него это был ужин, для меня завтрак, и то и другое было превосходно, тем более что мне только салат пришлось делать. Скорее всего, больше я сегодня есть уже не буду, потому что у Айви свидание с Кис-том. Значит, ужинать мне мороженым перед телевизором. Мне показалось необычным, что она уходит с этим живым вампиром – она ведь считает его грязной обезьяной во всем, что касается секса и крови, – но это уж решительно не мое дело.

Тарелка Ника была пуста, и он, поставив хлеб на место, сел и стал играть ножом, выравнивая его на салфетке.

– Я знаю, что дело не в еде, – сказал он. – А в чем? Ты ведь почти ни слова не сказала с той минуты, как… гм… появилась в музее.

Я прикрыла ухмылку салфеткой и вытерла уголок рта. Я его застала, когда он дремал, задрав длинные ноги на рабочий стол и накрыв глаза чайным полотенцем восемнадцатого века, которое ему полагалось реставрировать. На все, что не книга, ему было наплевать.

– А что, так заметно? – спросила я, отправляя вилку в рот. Знакомая кривая улыбка заиграла у него на лице.

– Такая тихая, что совсем на себя не похожа. Это потому, что мистера Каламака не арестовали, когда ты нашла… э-э… то тело?

Я с некоторым чувством вины отодвинула тарелку. Я же еще не сказала Нику, что сменила стороны в игре «поймай Трента». На самом-то деле не сменила, и вот это не давало мне покоя. Все-таки он мерзкий тип.

– Ты нашла тело, – сказал он, перегибаясь через стол и беря меня за руку. – Остальное воспоследует.

Я сжалась в тревоге, что Ник может назвать меня предательницей. Очевидно, моя подавленность была заметна, потому что он сжал мне руку, заставляя посмотреть ему в глаза.

– В чем дело, Рей-Рей?

Глаза его светились ободрением, в их карей глубине отражайся отсвет безобразной лампы, висевшей в кухоньке-столовой Ника. Я рассматривала короткую, по грудь высотой каминную полку, отделявшую кухню от гостиной, и думала, как поднять нужную мне тему. Я ему уже месяцы зудела, что не буди спящего демона, и вот – я прошу его вызвать для меня Алгалиарепта. У меня не было сомнений, что ответ потребует большего, чем покрывает «пробный контракт» Ника, да и вообще я не хотела, чтобы он платил за мой риск. У Ника жилка благородства шире реки Огайо.

– Рассказывай, – попросил он, наклоняясь, чтобы посмотреть мне в глаза.

Я облизнула губы и встретилась с ним взглядом.

– Дело в Большом Але.

Я не хотела рисковать, что Алгалиарепт будет считать вызовом каждый раз, когда я называю его имя полностью, и потому называла его несколько оскорбительной кличкой. Ник счел это забавным – то, что я волнуюсь насчет его появления незваным, а не что я зову его Алом.

Пальцы Ника выскользнули из моих, он потянулся за своим бокалом.

– Не начинай, – попросил он, и брови его нахмурились первыми признаками злости. – Я знаю, что делаю, и буду это делать, нравится оно тебе или нет.

– На самом деле, – вставила я, – я хотела узнать, сможешь ли ты его кое о чем для меня спросить.

У Ника рожа вытянулась:

– Прости?

Я поежилась:

– Только в том случае, если это тебе ничего не будет стоить. А если будет – не надо, забудь. Я найду другой способ.

Он поставил бокал и наклонился ко мне:– Ты хочешь, чтобы я его вызвал?

– Понимаешь, сегодня я говорила с Трентом, – быстро, чтобы он не перебил, начала я, – и мы поняли, что демон, который напал на нас весной, – тот же самый, что совершает убийства. Что я должна была стать первой жертвой охотника на ведьм, но раз я отвергла предложение Трента, он меня отпустил. Если я найду, кто послал его нас убивать, то убийца у нас в руках.

Ник смотрел на меня, разинув рот. Просто видно было, как до него доходит: Трент невиновен, и я на него работаю, чтобы найти настоящего убийцу и очистить его имя от подозрений. Я смущенно водила вилкой по тарелке.

– Сколько он тебе дает? – спросил Ник, и по голосу совершенно невозможно было угадать его мысли.

– Две тысячи вперед, – сказала я, ощущая в кармане конверт, потому что домой я еще не заезжала. – И еще восемнадцать, когда я назову ему имя охотника на ведьм.

О как! Заработала я свою квартплату! Тру-ля-ля.

– Двадцать тысяч долларов? – спросил он. Глаза его во флуоресцентном свете казались большими. – Он тебе дает двадцать тысяч долларов за имя? Ты не должна ему доставить убийцу или еще что-нибудь?

Я кивнула, гадая, считает ли Ник, что я продалась. У меня такое чувство было.

Ник помолчал еще секунды три, потом встал, скрипя стулом по истертому линолеуму.

– Давай выясним, сколько это стоит, – сказал он, направляясь к выходу из комнаты.

Я осталась сидеть, моргая на пустой металлопластиковый стул.

– Ник? – Я встала, задержалась на секунду поставить тарелки в раковину. – И тебя не волнует, что я на него работаю? Меня волнует.

– А это он убил этих колдунов? – донесся голос Ника из коридора, и я пошла за ним через гостиную. Ник вытаскивал содержимое бельевого шкафа и складывал его на кровать с методичной быстротой.

– Нет, я так не думаю.

И помоги мне Боже, если я неверно прочла по его лицу. Он подал мне стопку новеньких ярко-зеленых полотенец.

– Так в чем тогда проблема?

– Этот тип – бионаркобарон, и он правит «бримстоном», – сказала я, балансируя полотенцами, чтобы принять здоровенные полевые башмаки, которые он мне протягивал. Я их узнала – они были из моего сарая, и я удивилась, зачем он их хранит. – Трент хочет подчинить себе весь преступный мир Цинциннати, а я на него работаю. Вот в чем проблема.

Ник схватил свои запасные простыни и протиснулся мимо меня бросить их на кровать.

– Ты не стала бы ему помогать, если бы не была уверена, что он этого не делал, – сказал он, вернувшись. – А за двадцать тысяч долларов? На них можно будет долго ходить к психотерапевту, если ты ошиблась.

Я скривилась – мне не понравилась философия Ника «деньги оправдывают все». Наверное, когда растешь и видишь, как мать бьется за каждый доллар, это многое определяет, но иногда меня смущали его приоритеты. Но мне все равно надо было выяснить имя просто чтобы спасти свою шкуру, и черт меня побери, если я очищу Трента от подозрений бесплатно.

Я отступила к стене, пропуская Ника со стопкой свитеров. Шкаф опустел – ну, там и так было не очень много, – и Ник, свалив все с рук, взял у меня полотенца и башмаки, добавил их в кучу на кровати и вернулся к шкафу. Я приподняла брови, увидев, как он стащил квадратик ковра, открыв вырезанные в полу круг и пентаграмму.

– Ты вызываешь Ала в шкафу? – спросила я недоверчиво. Ник поднял глаза, стоя на коленях. Взгляд его блуждал.

– Круг я здесь нашел, когда въехал. Правда, красиво? Выложен серебром. Я проверил – чуть ли не единственное место в квартире, где ни газовых труб, ни проводов. Есть еще один в кухне, его видно в ультрафиолете, но он больше, а я не могу поставить большой круг такой силы, чтобы сдержать демона.

Он вынул полки из зажимов и составил их у стены коридора. Закончив, он вошел в шкаф и протянул мне руку, приглашая к себе. Я удивленно на него воззрилась:– Ал говорил, что в круге полагается быть демону, а не заклинателю.

Он уронил руку:

– Это входит в условия пробного контракта. Я не столько его призываю, сколько прошу аудиенции. Он может отказаться и не появиться вообще, хотя этого не случалось с тех пор, как ты мне дала идею не его вызывать в круг, а самому там находиться. Он теперь появляется хотя бы посмеяться. – Ник снова протянул руку. – Заходи. Хочу проверить, что вдвоем поместимся.

Я глянула на видную мне часть гостиной, и не хотелось мне лезть с Ником в шкаф. По крайней мере, при таких обстоятельствах.

– Давай воспользуемся тем кругом, что в кухне, – предложила я. – Я помогу его поставить.

– Он может подумать, что это ты его вызываешь. Ты не боишься такого риска? – удивился Ник.

В ответ на это я взяла его за руку и вошла в шкаф. Ник тут же выпустил мою руку и посмотрел, где наши локти. Шкаф был достаточно широк и глубок. Сейчас все было в порядке, но добавить сюда демона, который пытается проникнуть внутрь – и может начаться клаустрофобия.

– Может, мысль и не самая удачная, – согласилась я.

– Все будет хорошо.

Ник быстро вышел и полез на последнюю полку у нас над головой – ее он не стал убирать. Сняв коробку из-под обуви, где что-то перекатывалось, он открыл ее и достал закрывающийся на молнию пакет с золой и где-то с дюжину светло-зеленых свечей, уже обгоревших. У меня отвисла челюсть, когда я узнала те, которые мы с ним зажигали, когда… ну, когда использовали ванну Айви наилучшим образом. Что они тут делают в коробке с золой?

– Это ж мои свечи, – сказала я, только теперь поняв, куда они девались.

Поставив коробку на кровать, он достал пакет и самую длинную свечу и направился с ними в гостиную. Я услышала глухой стук, и вскоре он появился, таща за собой скамейку для ног, на которую я в свое время поставила полагающийся каждому дому цветок, подаренный на новоселье, все еще не говоря ни слова, он поставил свечу на место спатифиллюма.

– Сам себе свечи покупай демонов вызывать! – сказала я возмущенно.

Он нахмурился и открыл ящичек под сиденьем табуретки, вытащил коробку спичек.

– Они должны быть впервые зажжены на освященной земле, иначе ничего не получится.

– Смотри ты, все предусмотрел. – Я мрачно подумала, не была ли вся та ночь поводом, чтобы добыть свечи. И сколько же времени он уже вызывает демона? Поджав губы, я смотрела, как он зажигает свечу и гасит спичку, мотая ею в воздухе. Но нервничать я начала, лишь когда он взял из мешка пригоршню серой пыли.

– А это что еще? – спросила я встревоженно.

– Это тебе лучше не знать.

К моему удивлению, он это сказал очень предупреждающим тоном.

У меня жар бросился в лицо, когда я вспомнила, что я применяла, чтобы поймать ему подобных грабителей могил.

– А я хочу знать.

Он поднял голову, нахмурившись раздраженно.

– Это фокусирующий объект, чтобы Алгалиарепт материализовался вне круга, а не внутри с нами. А свеча гарантирует, что он будет фокусироваться на пепле, а не на чем-нибудь другом. И я это купил, так что не надо.

Буркнув: «Извини», я сдалась. Кажется, я нашла у Ника единственную больную мозоль и на нее наступила. Я не очень хорошо знала правила вызова демонов, а он, видимо, знал.

– Я думала, нужно только круг начертить да вызвать его, – сказала я, хотя меня немножко мутило. Кто-то продал прах своей бабушки, чтобы Ник вызывал демонов на ее останки.

Ник отряхнул ладони и запечатал мешок.

– У тебя бы могло получиться, у меня – нет. Продавец в лавке все пытался продать мне возмутительно дорогой амулет для создания связывающих кругов, не веря, что человек может сам замкнуть круг. И дал мне на все десятипроцентную скидку, когда я построил круг, который он не мог разорвать. Наверное, решил, что мне хватает квалификации, чтобы остаться в живых и прийти купить еще что-нибудь.

Раздражение его прошло сразу, как только я перестала на него гавкать. Я поняла, что это первый раз… ну, второй, когда он может показать мне свое искусство – чем он явно очень гордился. Людям приходится лезть вон из кожи, чтобы научиться работать с лей-линиями не хуже колдунов – вот отчего люди связываются с демонами: от колдунов не отстать. Конечно, это быстро кончается – они в конце концов делают ошибку, и демоны их затягивают в безвременье.

Чертовски это небезопасно. А я еще Ника сама к этому толкаю.

Увидев мое лицо, он подошел и положил руки мне на плечи. Между его руками и моей кожей царапались зернышки золы.

– Все нормально, – успокоил он меня. – Я уже такое делал.

– Это-то меня и пугает, – ответила я, отступая и давая ему место.

Ник забросил пакет с обувной коробкой на полку. Я попыталась стереть золу с плеч. Ник вошел со мной в шкаф, похмыкал, вспоминая, и заклинил дверь дощечкой.

– Он однажды меня здесь закрыл, – сказал он, пожав плечами.

Нехорошо, подумала я и почувствовала на пояснице испарину.

– Готова?

Я посмотрела на зажженную свечу, на холмик золы.

– Нет.

У меня закололо пальцы, когда Ник закрыл глаза, открывая второе зрение. Неприятное чувство возникло в животе, будто внутренности меняются местами, поднялось к горлу. Глаза широко открылись.

– Эй, стой! – заорала я, когда ощущение перешло в неприятную тягу. – Что это такое?

Ник открыл глаза. Они остекленели – он видел сейчас перед собой неразбериху из реальности и безвременья.

– Это то, что я тебе говорил, – сказал он слегка сдавленным голосом. – От связывающего заклинания. Правда, симпатично?

Я переступила с ноги на ногу, следя при этом, чтобы остаться в круге.

– Жуть, – призналась я. – Извини. Отчего ты не сказал, что будет так плохо?

Он пожал плечами, закрыл глаза.

Тяга усилилась, я пыталась как-то к ней приспособиться. Чувствовалось, как в Нике постепенно нарастает энергия безвременья, и это соответствовало моим ощущениям при черпании энергии из лей-линии. Сила нарастала, и хотя это была лишь доля того, что я каналировала в офисе Трента, она побуждала меня реагировать.

Мучительно медленно уровень нарастал, пока не стал пригодным к работе. У меня вспотели ладони, мышцы живота свело напряжением. Мне хотелось, чтобы Ник поторопился и поскорее закрыл круг. Вихри силы бродили у меня глубоко внутри, росла необходимость что-нибудь сделать.

– Могу чем-нибудь помочь? – спросила я наконец, стискивая руки, чтобы их не сводило.

– Нет.

Покалывание в ладонях перешло в зуд.

– Ты извини, – сказала я, – я не знала, что ты все это ощущаешь. Потому-то ты и не спал? Я тебя будила?

– Нет, не переживай.

У меня ноги стали постукивать по полу, импульсы в икрах ощущались огнем.

– Обязательно надо снять то заклятие, – сказала я, подергиваясь. – Как ты можешь такое терпеть?

– Рэйчел, помолчи. Я пытаюсь сосредоточиться.

– Прости.

Он очень медленно выдохнул, и я не удивилась, когда он вздрогнул в такт с внезапным отключением энергии безвременья, которая бежала через него. Через нас.

– Круг поставлен, – сказал он, запыхавшись, и я удержалась от искушения на него взглянуть. Я не хотела оскорблять Ника недоверием, а так как ощущала все этапы построения круга, то знала, что он годится. – Я не знаю точно, но думаю, что поскольку во мне есть часть твоей ауры, ты тоже можешь разорвать этот круг. – Я буду осторожна, – ответила я, вдруг еще сильнее занервничав. – А что теперь? – спросила я, глядя на свечу на скамеечке для ног.

– Сейчас я его позову.

Я подавила дрожь при звуках латинской речи. У меня губы искривились от ее чужеродное™. А Ник будто изменился внешне, тени под глазами увеличились, придавая ему нездоровый вид, и даже голос переменился – он стал гулким и будто отдавался у меня в голове. И снова стала нарастать энергия безвременья, еще и еще, становилась почти невыносимой. Я дергалась и нервничала, пока почти с облегчением не услышала, как Ник протяжно и тщательно выговорил имя Алгалиарепта.

Потом он опустил плечи, перевел дыхание. В этой тесноте от него, несмотря на дезодорант, доносился запах пота. Пальцы Ника скользнули мне в руку, быстро ее пожали и отпустили. Из гостиной тикали часы, доносился приглушенный шум машин с улицы.

Ничего не происходило.

– Что-нибудь должно случиться? – спросила я, начиная чувствовать себя глупо в этом шкафу.

– Может пройти время. Я же уже говорил, это пробный контракт, не настоящий.

Я медленно три раза вдохнула, прислушиваясь.

– И долго?

– Поскольку я поместил себя внутри круга, а не снаружи, минут пять-десять.

Ник говорил непринужденно. Наши плечи почти соприкасались, я ощущала его тепло. Где-то снаружи провыла, удаляясь, сирена «Скорой». Я смерила взглядом горящую свечу.

– А если он не появится? Сколько тогда ждать, чтобы можно было выйти из шкафа?

Он неопределенно улыбнулся, как улыбаются незнакомцу, с которым случайно оказались в лифте.

– Ну, я бы не стал выходить из круга до восхода. Пока он не появится и мы не изгоним его в безвременье должным образом, он может явиться в любой момент до того.

– То есть если он не явится, мы застрянем в этом шкафу до утра?

Он кивнул, отвел глаза в сторону, а до меня донесся запах жженого янтаря.

– Отлично, он здесь, – шепнул Ник, выпрямляясь. Отлично, он здесь, повторила я про себя саркастически. Господи, как перекручена моя жизнь!

Холмик золы в конце коридора затуманился дымкой безвременья. Она росла со скоростью текущей воды, принимая примитивную, приблизительную животную форму. Я заставила себя не перестать дышать, когда появились глаза, красно-оранжевые, с горизонтальными щелками зрачков, как у козла. Живот у меня сжало судорогой, когда образовалась злобная морда, закапавшая слюной на дорожку еще до того, как дымка окончательно сложилась в пса размером с пони, которого я помнила по подвалу университетской библиотеки: оживший ужас Ника перед собаками.

Хриплое резкое дыхание вызвало инстинктивный страх из таких глубин моей души, о которых я даже не подозревала. Появились лапы с когтями и мощные ляжки, зверь встряхнулся, и остатки тумана сложились густой желтой гривой. Ник рядом со мной задрожал.

– Ты как? – спросила я его, и он кивнул – дескать, «в порядке», но сильно побледнел.

– Николас Грегори Спарагмос, – протянул пес, садясь на задние лапы и улыбаясь свирепой собачьей улыбкой. – Так быстро, маленький мой чародей? Я же только что здесь был.

Грегори… – Ник глянул на меня с нераскаянным выражением лица. Его второе имя – Грегори? А что Ник получил за то, что сообщил это демону?

– Или ты меня вызвал, чтобы произвести впечатление на Рэйчел Мариану Морган? – договорил демон, свесив из собачьей пасти болтающийся красный язык.

– У меня несколько вопросов, – сказал Ник храбрым голосом, но поза его совсем не была храброй.

Ник задержал дыхание, когда пес встал и вышел в коридор, почти задевая стены плечами. Я в ужасе смотрела, как он лижет пол возле круга, проверяет. Он лизнул незримый барьер, и пленка реальности безвременья отозвалась шипением. Запах жженого янтаря усилился, и я как сквозь стеклянную панель видела, что язык Алгалиарепта обугливается и дымится. Ник напрягся, я услышала его шепот – обет или молитва. С досадливым рычанием демон стал расплываться в воздухе. Со стучащим сердцем я смотрела, как пес вытянулся, встал и принял свой обычный облик английского джентльмена.

– Рэйчел Мариана Морган, – произнес джентльмен, тщательно акцентируя все ударения. – Должен вас поздравить, милая моя, с нахождением этого трупа. Такое искусство магии лей-линий я последний раз видел двадцать лет тому назад. – Он наклонился ближе, запахло лавандой. – Вы произвели фурор, можно сказать. Меня приглашали на все вечеринки. От чар моей колдуньи затрезвонили колокола на городской площади. Всем удалось отведать, хотя не столько, сколько досталось мне.

Закрыв глаза, демон задрожал, и его контуры заколебались, когда ослабела сосредоточенность. Я с трудом сглотнула слюну:

– Я не твоя колдунья.

Пальцы Ника сжались у меня на локте.

– Оставайся в этом виде, – твердо сказал он. – И перестань доставать Рэйчел. У меня есть вопросы, и перед тем, как их задать, я хотел бы узнать их цену.

– Твоя недоверчивость тебя погубит, если этого не сделает наглость. – Алгалиарепт резко повернулся, взметнув фалды, и вернулся в гостиную. Мне было видно, как он открыл стеклянные дверцы книжного шкафа. Пальцы в белых перчатках вытащили книгу с полки. – А я как раз интересовался, куда она девалась, – сказал он, стоя к нам спиной. – Как это прекрасно, что она у тебя есть! В следующий раз мы ее почитаем.

Ник глянул на меня:

– Обычно мы это и делаем, – шепнул он. – Он для меня расшифровывает латинские тексты, все мне объясняет, что непонятно.

– И ты ему веришь? – Я нахмурилась. – Спроси его.

Алгалиарепт поставил том на место и взял другой. Настроение у него явно улучшилось, он мурлыкал и ворковал, будто встретил старого друга.

– Алгалиарепт! – начал Ник, тщательно выговаривая это слово, и демон обернулся с новой книгой в руке. – Я хотел бы знать, ты ли был тем демоном, что напал весной на Трента Каламака.

Он не поднял глаз от книги в ладонях. У меня чуть закружилась голова, когда я заметила, что он удлинил пальцы, чтобы удобнее было ее держать.

– Это покрывается нашим соглашением, – сказал он рассеянно, – учитывая, что Рэйчел Мариана Морган уже додумалась до ответа. – Он поднял голову – красно-оранжевые глаза смотрели поверх очков. – О да, мне довелось отведать Трента Алоизия Каламака. в ту же ночь, что и вас. Я должен был убить его на месте, но его новизна так мне понравилась, что я промешкал, и он успел заключить меня в круг.

– И я поэтому выжила? – спросила я. – Из-за твоей ошибки?

– Это вопрос, который задаешь ты? Я облизала губы:

– Нет.

Алгалиарепт закрыл книгу.

– У тебя обычная кровь, Рэйчел Мариана Морган. С добавкой тонких вкусов, которые мне непонятны, но обычная. С тобой я не играл, я пытался тебя убить. Знай я, что ты умеешь заставить звонить колокола на башне, я бы поступал по-иному. – Он улыбнулся, и я почувствовала, как его взгляд обволакивает меня масляной пленкой. – А может быть, и нет. Я должен был знать, что ты будешь похожа на отца. Он тоже прозвонил в колокола. Однажды. Перед тем, как он погиб. Искренне надеюсь, что это не послужит тебе предостережением.

У меня свело живот, и Ник успел поймать меня за руку, не дав коснуться круга.

– Ты говорил, что ты его не знаешь, – сказала я хриплым от злости голосом.

Он выдал мне фальшивую улыбку:

– Это вопрос?

С бьющимся сердцем я покачала головой, надеясь, что он расскажет больше. Он приложил к носу палец.

– Тогда пусть Николас Грегори Спарагмос задаст мне другой вопрос до того, как меня вызовет кто-нибудь, готовый платить за мою службу.

– Ты продажный доносчик, а больше ты никто, – сказала я, трясясь.

Алгалиарепт посмотрел мне на шею. Мне вспомнилось, как я лежу на полу в подвале, и жизнь вытекает из меня.

– Только в неудачные дни. Ник выпрямился:

– Я хочу знать, кто тебя вызвал убить Рэйчел, и он ли – или она – сейчас вызывает тебя убивать колдунов лей-линий.

Отодвинувшись так, что я его почти не видела, Алгалиарепт забормотал:

– Очень дорогой пакет вопросов. Два сразу – это куда больше нашего соглашения.

Он снова посмотрел на книгу у себя в руках и перевернул страницу.

Ник раскрыл рот что-то сказать – и на меня обрушилась тревога.

– Нет, – сказала я. – Не стоит оно того.

– Что ты хочешь за ответы? – спросил Ник, не обращая на меня внимания.

– Твою душу? – небрежно предложил демон. Ник покачал головой.

– Придумай что-нибудь более разумное, или я тебя прямо сейчас отправлю обратно, и ты не поговоришь с Рэйчел.

Демон просиял:

– Да ты становишься самоуверенным, чародейчик! Ты уже наполовину мой. – Он с резким хлопком закрыл книгу. – Дай мне разрешение забрать мою книгу на ту сторону линии, и я скажу тебе, кто послал меня убивать Рэйчел Мариану Морган. То ли это лицо, что вызывает меня убивать колдунов лей-линий Трента Алоизия Каламака? Это я придержу про себя. Твоей души не хватит на оплату этого вопроса. Может быть, хватило бы души Рэйчел Марианы Морган. Обидно, когда потребности молодого человека выходят за пределы его возможностей, не правда ли?

Я нахмурилась, хотя и заметила: он признал, что он убивает колдунов. Очевидно, чистое везение сохранило жизнь Тренту и мне, а все остальные погибли. Нет, не везение – Квен и Ник.

– А зачем тебе вообще эта книга? – спросила я.

– Я ее написал, – ответил он, и его суровый голос будто клинья вгонял мне в мозг:

Плохо. Плохо, плохо, плохо!

– Ник, не давай ему эту книгу.

Он обернулся в тесноте, наткнувшись на меня:

– Это всего лишь книга.

– Твоя книга, – согласилась я, – а вопрос мой. Я как-нибудь другим способом выясню.

Алгалиарепт рассмеялся, рукой в перчатке отвел штору, выглядывая на улицу.

– До того, как меня пошлют тебя убивать? Ты сейчас модная тема разговоров. По обе стороны лей-линий. Так что лучше спрашивай быстро, а то если меня вдруг отзовут, тебе лучше будет привести свои дела в порядок.

У Ника сделались круглые глаза:

– Рэйчел, ты следующая?

– Нет! – возразила я. Мне хотелось как следует врезать Алгалиарепту. – Он так говорит, чтобы ты дал ему книгу.

– Ты с помощью лей-линий нашла тело Дэна, – кратко ответил Ник. – А сейчас ты работаешь на Трента? Ты в списке, Рэйчел. Ал, бери книгу. Кто тебя послал убивать Рэйчел?

– Ал? – Демон просиял. – А мне это нравится. Да, ты можешь называть меня Ал.

– Кто послал тебя убивать Рэйчел? Алгалиарепт просто искрился:

– Птах Амон Финеас Хортон Мэдисон Паркер Пискари. У меня колени подкосились, я схватилась за руку Ника.

– Пискари? – шепнула я.

Дядя Айви и есть охотник на ведьм? И у него семь имен? Сколько же ему лет на самом деле?

– Алгалиарепт, покинь нас и не беспокой более этой ночью, – вдруг сказал Ник.

От улыбки демона меня мороз пробрал. – Не обещаю, – осклабился он и исчез. Книга из его руки стукнула о ковер, потом что-то невидимое соскользнуло с книжных полок. Я, потрясенная, слышала, как колотится у меня сердце. Что я Айви скажу? Как мне защититься от Пискари? В церкви я уже пряталась, и мне не понравилось.