Текст книги "Матабар"

Глава 10

Арди сладко потянулся, причмокнул губами и неохотно открыл глаза, подставляя лицо лучам горячей весны. В сравнении со снежными тропами, которые он, признаться, полюбил всем сердцем, в лесных угодьях можно было найти свои преимущества.

К примеру – здесь всегда отыщется укрытие от проливного дождя или иного ненастья. Да, грозы, порой, вызывают дикое пламя – охотник видел такое в конце прошлой весны. Оно пожрало многие и многие шаги лесных разливов и вызвало переселение стай и табунов. Но Эргар, а затем и лесные друзья, рассказали, что подобное происходит чуть ли не каждые три-четыре цикла.

Добычи здесь, в отличии от тех же гор, всегда вволю. Буквально – проснулся, потянулся, размялся и уже через полчаса ты можешь позавтракать. А в горах – вообще не факт, что поешь в ближайший путь Духа Дня. Правда и охотников на такое изобилие тоже куда больше, чем среди камней и снегов.

Ну и тепло – в лесных угодьях даже ворчливой зимой оказывалось на порядок теплее, чем в той же Хижине.

Да и…

Додумать охотнику не дал маленький орешек, тюкнувший его по макушке.

– Проснулся уже? – радостный Скасти свесил хвост прямо на нос Арди. – Вот никак не пойму – когда стучу о дерево, звук такой короткий получается, а как о твою реповую бошку – всегда гулкий и пустой. К чему бы это?

Арди ловко дернул лапой и поймал уже спешащего на свободу бельчонка.

– Помогите, спасите, белок жизни лишают! – заверещало создание.

Охотник только улыбнулся, отобрал у Скасти орешек и, разбив о дерево скорлупу, показательно и нарочито медленно разжевал вкусную сердцевину.

Бельчонок насупился, выскользнул из цепкой хватки и, опустившись на соседнюю ветвь, нервно захлопал лапой по стволу.

– Это, между прочим, был мой завтрак, – заявил он, уперев лапки в бока.

– Скасти, – коротко рыкнула Шали, легко взбежавшая по дереву и вставшая рядом с охотником. – Хватит дергать Арди. Он только-только спустился с горы!

Вообще, Арди отпросился от Эргара еще ночью, но Шали, в целом, была права – буря застала охотника врасплох и если бы не Кайшас, указавший на расщелину в скале, где удалось переждать ненастье, то кто знает – может быть пришлось бы воспользоваться клыком Учителя, а это означало, что больше никаких путешествий по лесным разливам и встреч с друзьями. А за прошедший цикл Арди уже успел привыкнуть к тому, что в конце каждого лунного танца его ждали семь снов беззаботных игр.

Да, Шали, Скасти и Гута, в данный момент катающийся по земле и пытающийся вылизать заднюю лапу, оцарапанную в плотине бобров, учили его премудростям жизнь и охоты среди лесных разливов и речных угодий, но… делали они это не так, как Эргар. Во всяком случае за почти дюжину спусков в долину, охотник не обзавелся ни одним новым шрамом (лукавит, конечно, имелась парочка – но все заработанные собственными нерасторопностью и глупостью, а не потому, что чьи-то хвосты или когти решили закрепить новый урок).

Нет, Эргар не был злым, разве что… немного одиноким. Кроме Кайшаса Учитель почти никогда ни с кем не общался, а если не надо было охотится – не покидал пещеру дальше необходимости отлучится по нужде.

Они много беседовали. Порой играли. Эргар рассказывал старые легенды и мифы. Даже поведал о сидхе, Королевах и Королях Фае и том, как те жили среди лесов, лугов, холмов и гор, но их нельзя было увидеть, потому что они жили здесь и… не здесь. В это не здесь можно было даже прийти, но на это оказывались способны лишь самые могущественные из шаманов Матабар либо таинственные Говорящие и Эанэ’Хане.

Арди узнал и кто такие Матабар.

Так назвались те, кого духи выточили из скального камня, а не вылепили из речной глины. Матабар получились крепче людей и жили намного дольше. И боги не знали, что делать с ними и уже хотели разрушить неудачную попытку создать новую расу, но вмешались духи. Они попросили отдать Матабар им – на учебу и службу, чтобы было кому присматривать за Алькадой.

Боги согласились и так и появился народ Арди. Увы – не считая старого охотника, о котором Эргар иногда вспоминал с большим уважением, больше других Матабар не осталось. Арди иногда смотрел на камни и скалы и думал – из какого именно его вылепили. А еще, после первого цикла Нового Рождения, он немного грустил, что боги решили не давать ему ни отца, ни матери.

Он видел их у других зверей и, иногда, тосковал. Но тогда Эргар приходил и они играли – катались по снегу, бегали среди гребней и пиков Алькады, кусались и грызли друг друга, пытаясь узнать, кто одержит верх в схватке прыти и ловкости. И Учитель даже иногда проигрывал. Специально, конечно, но виду не подавал.

Нет, Эргар не был злым.

Только одиноким.

Может поэтому они и ладили?

Арди хмыкнул, погладил бельчонка и посмотрел на горные пики. Странное дело – когда он возвращался в Хижину, то всегда, точно так же, смотрел на исчезавшие под облаками леса, а когда спускался сюда, вниз, то не мог отвести взгляда от скальных вершин.

– Это двойственность твоего сердца в тебе говорит, – прошептал Скасти на ухо – так, чтобы никто не слышал. – Но ты его не слушай. Сердце не всегда надо слушать, мой друг. Иногда – приходится с ним даже спорить. Сердце – лишь часть тебя. Не забывай и про другие части, например… – бельчонок опять свесил хвост на нос охотнику, но на этот раз он предварительно испортил воздух.

Арди закашлялся, потерял равновесие и со всего размаху свалился с верхнего яруса прямо на спину ничего не подозревающему Гуте.

– Ай, – гулко погудел медведь.

– Нос тоже очень важен! – засмеялся бельчонок. Он показал язык попытавшейся поймать негодяя Шали, юркнул в листву и исчез.

Все знали, что Скасти далеко не уйдет и вернется, как только все успокоятся и забудут про его проказы.

Арди скатился по шерсти Гуты, приземлился на четыре лапы, выпрямился и потянул воздух носом. Скасти был прав – нос очень важен. И этот нос, в данный момент, учуял несколько кроличьих нор к северу. Довольно непростая добыча – порой приходилось и побегать, что шло вразрез наставлениям Эргара, но у Арди из-за солнца и теплого ветра все тело просилось броситься в любую погоню.

– Давайте наперегонки? – спросил Арди, кивая в сторону, откуда пахло завтраком.

Шали фыркнула. Она легко и грациозно спрыгнула с дерева и… опустившись лапами на спину Гуте:

– Ай.

Соскользнула с него, но не касаясь травы, буквально перелетела через Арди и оказалась на краю опушки, где друзья провели предрассветные часы и весь полдень. Гуте и Арди, в целом, было без разницы, когда охотится и резвится, а вот Шали в самое яркое время суток предпочитала спать и очень не любила, когда ей мешали.

Рысь потянулась, сладко зевнула и вытянула когти, будто проверяя все ли на месте. Она повернулась к охотнику и, забавно поморщив нос и дернув длинными усами, исчезла между деревьев.

– Догоняй! – послышалось издалека.

Арди едва не задохнулся от возмущения. Он повернулся к Гуте, но медведь лишь лениво проворчал:

– На меня не рассчитывай, – и переваливаясь с бока на бок направился в сторону ручья.

Охотник повернулся к пролеску, оттуда на него с легкой издевкой смотрели блестящие глаза с вертикальными зрачками.

– Считай, что это фора! – выкрикнул Арди, после чего бросился следом за Шали.

Он бежал среди высоких трав, пытавшихся в шутку оплести его пока пусть еще и маленькие, но уже окрепшие лапы. Перепрыгивал через ручьи, иногда огибая самые широкие и быстрые из них. Смеялся, когда Шали ныряла из стороны в сторону, чем-то напоминая шкодливую выдру. Иногда рысь позволяла охотнику почти догнать себя, но уже в следующее мгновение исчезала среди кустов лесных ягод или за высоким пнем, покрывшимся густыми мхами и грибными семьями.

В вышине кричали птицы. Порой они присоединялись к игре, но быстро теряли интерес к происходящему и уносились куда-то высоко – в сторону облаков, едва-едва показывающихся сквозь плотно сомкнувшиеся кроны. Деревья, радуясь теплу и новой жизни, надевали свои лучшие убранства, хвастаясь ими перед такими же – недавно проснувшимися, соседями. Широкая листва смыкалась над головой, превращая подножье леса в нечто, напоминающее речное дно.

Здесь точно так же, как под подолом быстрых рек, сверкали редкие лучи горячего солнца, а мелкая золотистая рябь постоянно изменяла очертания убранства. Вместо рыбок – мыши и редкие, заплутавшие зайцы; водоросли обернулись стеблями высокой травы, а песок – разноцветным мхом. И лишь суровые, ледниковые валуны напоминали о том, что ты, все же, не под водой, а на суше.

Может именно поэтому звери и называли эти места – лесными разливами?

Охотник бежал и наслаждался звуками леса, теплым воздухом и тем, как быстры и сильны были его лапы по сравнению с прошлой весной. Он больше не задыхался, не спотыкался, а те редкие случаи, когда во мхах и траве оказывался острый камень, то окрепшая шкура на лапах почти не ощущала боли от укола.

Изредка ему удавалось дотронуться до шерсти Шали, но та опять исчезала вдали. Арди же смеялся и бежал следом, он…

– Арди! Аккуратно!

Охотник не сразу понял, что его лапы не чувствуют больше влажной от росы земли.

Он посмотрел вниз и увидел, как правая лапа, словно чужая, дрыгалась над глубоким оврагом, исчезающим где-то в глубокой скальной расщелине. Арди, чувствуя, как сердце знакомо пропускает удар – так бывало каждый раз, когда Кайшас пикировал вниз с большой высоты, попытался развернуться и схватиться когтями за дерево. Но, как и всегда, в самый неподходящий момент, стоило им ненадолго зацепиться за крепкую кору и уже подарить надежду, как они треснули у самого основания и вывалились из перчатки.

Охотник так и не успел понять, что произошло раньше – клацнули в воздухе клыки Шали, не успевшие схватить его за шкуру или же его собственный крик, вырвавшийся из горла. А в следующее мгновение что-то сильно ударило по голове и мир накрыла вязкая, мокрая тьма.

* * *

– Ай, – произнес Арди в тон своему другу медведю.

Не сразу, но у него получилось открыть глаза. Каждое движение век причиняло немалую боль. Раньше, когда Эргар учил его, как себя вести после падений с высоких уступов, охотник даже не подозревал, что может быть так больно. Нет, он видел, как Учитель, после неудачной охоты, пролетев с десяток метров и пересчитав ребрами все камни и скальные клыки, затем пару дней хромал и зализывал ушибленные места, но…

Одно дело видеть, а другое – чувствовать. Теперь понятно, почему Эргар никогда не разрешал своему ученику выбирать цель ниже, чем пара метров под уступом. Надо будет, по возвращению, поблагодарить.

Потянувшись к затылку, Арди нащупал уже подсохшую корку крови и спутавшейся шерсти. Убедившись, что сильного кровотечения нет, охотник, держась за камни, поднялся на ноги. Мир вокруг слегка кружился, а по спине словно бобры хвостами стучали. Не самое приятное ощущение.

– А…ди-и-и… – донеслось откуда-то… сверху?

Проморгавшись и подождав, пока глаза начнут видеть в темноте, Арди огляделся. Если бы не тот факт, что он находился в лесных разливах, можно было бы подумать, что вокруг – горная тропа. Слева и справа поднимались высокие черные камни. Они складывались в две отвесные стены, тянущиеся выше самых высоких деревьев. Так высоко, что чтобы увидеть солнечный свет приходилось запрокидывать голову до хруста в шее.

Дышать оказалось трудно, но не из-за боли, хотя и из-за этого тоже, но скорее потому, что попросту не хватало места. Здесь было так тесно, что Арди не мог ничего сделать, кроме как стоять боком или лежать. Удивительно, что при падении он не рассек себе кожу и ничего не сломал…

– АРДИ! – громоподобно грохнуло в вышине и несколько маленьких камешков, недовольных данным обстоятельством, сорвались вниз и вскоре стукнули охотника по голове и плечам, словно он был в чем-то виноват.

– Да, Гута! – терпя боль, вызванную собственным криком, ответил Арди.

– ТЫ ЦЕЛ?! – и снова каменный дождь просыпался на и без того настрадавшуюся макушку охотника.

– Почти!

На какое-то время расщелина погрузилась в тишину и, с одной стороны это настораживало, а с другой – никаких каменных осадков.

– ШАЛИ ГОВОРИТ, ЧТОБЫ ТЫ ШЕЛ НА ЗАПАД! И НЕ ОТРЫВАЙ ПРАВУЮ ЛАПУ ОТ СТЕНЫ!

Арди икнул и, только услышав первые раскаты медвежьего гласа, кое-как нырнул вниз. Пусть и больно – но это лучше, чем все те же острые камни, пытающиеся срезать с него кожу. Когда маленькая лавина прошла, а эхо унялось, охотник поднялся и, как и было сказано, приложив праву лапу к стене, ответил:

– Понял!

Но видимо на этом его злоключения даже и не думали заканчиваться.

– МЫ ПРИДЕМ ПОЗЖЕ! НАДО ОБОЙТИ ПРОВАЛ! ЖДИ НАС У ВЫХОДА!

Арди икнул и, как мог, поспешил вперед. Решение он принял как нельзя вовремя, так как на этот раз расщелина решила, что с неё достаточно и пора вернуть себе покой и безмятежность. Вместо острых камешков-капель, она обрушила вниз несколько массивных валунов. Сверху тут же стало тихо, а Арди показалось, что он услышал тихий скулеж.

Несмотря на свои размеры и невероятную мощь, Гута являлся самым миролюбивым существом, которого только видел в своей жизни охотник. Он даже на рыбу редко охотился, предпочитая мед, корешки и ягоды. Так что никогда не сопротивлялся, когда Шали решала немного “вернуть разум”, как она говорила, их косолапому другу. Но не стоило путать такую мягкость со слабостью – решение разозлить Гуту станет последним для любого хищника Алькады.

Иногда Арди даже фантазировал, кто выйдет победителем из схватки – Эргар или Гута, но надеялся, что никогда не станет свидетелем подобному.

– Возьми себя в лапы, – прошептал сем себе охотник. – Это все мысли завтрашнего дня.

Да. Об этом он сможет подумать и завтра. Сегодня же ему предстояло очередное приключение. Не сказать, что Арди их страшился, но куда больше ему нравилось изучать что-то новое, рассматривать с высока Алькаду, общаться с мудрыми охотниками и друзьями, чем… чем… вот это вот всё. Но если уж живешь путями охотников, то, за частую, без приключений не обойтись.

Сжав клыки покрепче, Арди начал свой путь.

Он аккуратно протискивался сквозь каменную реку – так называл расщелины Эргар, рассказывая истории, что когда-то подобными проходами пользовались шаманы Матабар и Фае. Мол, они умели разговаривать с землей и сквозь такие пути можно было пересечь всю Алькаду из одного конца в другой – меньше, чем за день.

Глупости, какие-то.

Тут и Арди-то с трудом помещался, а он, все-таки, весьма маленькой комплекции. Барсы, к семи зимам, которые разменял уже охотник, вырастали куда до больших размеров, чем их бесшерстный собрат. Не говоря уже, наверное, о шаманах древней расы охотников. Наверное, и среди Матабар Арди оставался бы маленьким и невзрачным представителем. Так что как бы они здесь поместились?

Тут так тесно, что Арди приходилось то пригибаться, то вдыхать полной грудью и втягивать живот, а затем дышать и сплевывать каменную крошку. А порой, в самых узких местах, и вовсе – ложиться и двигаться подобно ужу, ползая по холодной земле, устланной гнилыми ветками, песком и все теми же острыми камнями. Когда он выберется наружу, то будет напоминать котенка рыси, вышедшего победителем из длительной игры в “царапки”.

Но Эргар говорил, что шаманы просили землю сделать проход шире и тот мог вместить целую стаю. А затем путь, который даже у Кайшаса, самого быстрого из хищников Алькады, занимал почти десять путей Духа Дня, сокращался до одного. И это по земле.

Как-то раз Арди спросил у Учителя, сколько ему потребуется, чтобы пересечь Алькаду из одного конца в другой. Учитель рассмеялся и сказал, что Арди отправится по тропам предков раньше, чем отсверкают три Духа Ночи. Но когда окрепнет и научится всем премудростям путей охотников, может и справится с задачей за… сезон. Ведь он не умел ходить среди облаков.

Целый сезон!

А тут всего один день… кем бы не являлись эти шаманы – они точно любили рассказывать сказки. И, видимо, делали это вполне сносно, раз уж другие им верили.

Сколько прошло времени с тех пор, как Арди свалился вниз – сложно сказать. Из-за того, что ущелье часто извивалось, иногда полностью закрываясь от внешнего мира широкими каменными карнизами, порой уходя куда-то вниз, иногда поднимаясь наверх, охотник потерял не только чувство времени, но и направления. Он уже не понимал, идет ли на запад, на восток или вообще – ходит кругами вокруг одной точки.

Если бы не совет не отнимать правой лапы от стены, то Арди точно заплутал бы здесь. Особенно учитывая, что ущелье часто петляло, открывая, порой, сразу до четырех поворотов на узких развилках.

А еще здесь странно пахло.

Не так, как пахнут камни и земля. А иначе. И порой охотнику даже казалось, что он слышит голоса. Тихие шепотки, переговаривающиеся у него за спиной. Так и хотелось обернуться и прокричать: “Эй, а ну хватит! Мне не страшно!”.

Страшно действительно не было, только внутри появилось и не желало исчезать ощущение, что если Арди даст слабину – обернется, закричит, то держи лапу у стены, не держи – а выхода он никогда не обнаружит.

Так что все голоса и редкие тени, завораживающе отплясывающие на стенах ущелья, охотник старательно игнорировал. Он просто шел вперед. Скобля камни собственной шкурой, пригибаясь и дыша едва ли не через раз.

И, через какое-то время, когда на теле не осталось ни единого места, где не красовалась бы хоть самая тоненькая, но красная полоска – Арди увидел свет. Он даже сперва не поверил тому, что это не очередной мираж или шутки тех странных голосов. Зажмурился, не останавливаясь сделал шаг, а когда открыл глаза, то облегченно выдохнул.

Лицо лизнул радостный весенний лучик Духа Дня (видимо до его сна еще далеко), а следом за ним волосы игриво дернул пока еще прохладный ветерок. Арди, опираясь на каменные завалы, выбрался из расщелины и обернулся, чтобы посмотреть, как та выглядела со стороны.

– Как же… – только и прошептал охотник.

За его спиной, вернее, теперь уже, перед его лицом – поднимался высокий, пологий скальный откос, посередине которого змеилась такая тонкая трещина, чтобы туда вряд ли просунулся бы даже опавший осенний лист.

Арди провел лапой по стене, на так ничего и не почувствовал. Ни провала, ни, как это порой бывало с лесными водопадами – невидимой пещеры по ту сторону. Только холодный, немного влажный, шероховатый камень, трещащий под натиском мха и сорняков.

Почесав затылок, ученик Эргара пообещал себе не откладывать эти мысли до завтрашнего дня и обязательно расспросить Гуту и Шали, а когда вернется на снежные тропы, то и Учителя.

Правда сперва надо дождаться своих друзей, так как с тем, насколько скоро придет Дух Ночи – Арди ошибся. Дневное светило уже скрылось, а охотника накрыла холодная темная тень. И даже упали первые капли холодного весеннего дождя. Только какие-то очень острые и твердые. Почти как град. А затем и еще несколько.

– Ц, – недовольно цокнул охотник и уже хотел наклониться, чтобы подобрать и посмотреть на странную льдинку, как его взгляд зацепился за нечто ненормальное.

Тень накрыла лишь этот овраг, а вот дальше – все еще светили посланники Духа Дня. Да и тень имела какую-то очень странную форму. А еще до чутких ноздрей дотянулся странный запах. Так пахнут камни, покрытые болотным перегноем.

На этот раз Арди не справился с порывом.

Он медленно, стараясь не делать лишних движений, обернулся. И сперва его собственные глаза отказались признать действительность, но когда существо оскалило клыки из крепчайшего горного хрусталя, охотник понял, что ему не кажется.

Над ним, скальным холмом, возвышалось создание, узнать которое можно было только благодаря рассказам старого охотника. Передние лапы длинной с молодую березу, а шириной с крепкий дуб. Покрытые мхом и травами, увенчанные живыми камнями, принимавшими форму то копыт, то когтей. Задние лапы – короткие, относительно передних, но каждая – как ледниковый валун. Собственно – ими, валунами, они и являлись.

Массивная, голая грудь, вздымалась при каждом оглушительном вздохе создания. Голова, крепящаяся прямо к торсу, без шеи, скалила сверкающие, граненные клыки, ничуть не добавляющие красоты уродливой, приплюснутой морде. Два глаза пылали алым пламенем, а широким костяным рогам мог позавидовать даже Ленос.

В центре лба создания светился крупный красный кристалл, довольно заметный на фоне листьев, травы, мха и болотной тины, заменявших волосы и шерсть.

– Г-горный т-т-тро-о-лль, – заикаясь, неуклюже пятясь назад, произнес Арди.

Но ведь это сказки! Не существует никаких Горных Троллей! Попросту не бывает!

Но вот тролль посмотрел на охотника, вжавшегося в каменную стену. Сказочный монстр наклонил к нему свою огромную башку, позволяя Арди оценить размер клыков – каждый с его ладонь. Да, захоти – и эта махина может проглотить его целиком и даже не жуя!

Массивные ноздри втянули воздух, вызывая такой мощный порыв ветра, что охотника едва не оторвало от земли.

– Матабар, – прогремел на манер скального эха тролль. – нельзя есть… но хочется… еда… много лет не ел…

Глаза создания померкли и он, громыхая и сотрясая землю, развернулся и направился прочь из оврага. Иногда он останавливался, втягивал воздух ноздрями, а затем двигался дальше. Арди же, с трудом слыша собственные мысли сквозь оглушительно стучащее сердце, сполз по стене и пытался отдышаться. Его тело сжимали чьи-то невидимые, ледяные лапы. Они не позволили ему не то, что схватить клык Учителя и позвать на помощь, а хотя бы даже подумать об этом!

Мерзкое, неприятное чувство.

То чувство, что Арди не хотел бы испытывать больше никогда в своей жизни.

Но, увы, у Спящих Духов имелось на этот счет свое мнение.

– Нашел… – прогудел тролль и развернулся на север.

Арди посмотрел над головой каменного гиганта и увидел там… заснеженные вершины Алькады. Но как?! До первых горных склонов, с того ручья, где они с друзьями провели ночь, нужно было идти едва ли не полтора дня! И вряд ли, играясь с Шали, они сильно далеко убежали.

Но все же – вот они, горные вершины. А за спиной не узкая каменная расщелина, а сплошная каменная стена.

Мысли завтрашнего дня… все это – мысли завтрашнего дня.

Арди принюхался и с ужасом обнаружил, что тролль двигался в сторону медвежьей берлоги. Причем взрослой медведицей там и не пахло. Только несколькими медвежатами чуть старше одного года – еще совсем маленькими, чтобы почувствовать тролля – тем более, что тот шел против ветра.

– Мясо, – прогудел тролль и скрылся за волной травяного оврага.

Арди вжался в стену. Сердце стучало все быстрее. Он еще раз посмотрел за спину. Гута и Шали сказали, чтобы он никуда не уходил… да, нельзя никуда уходить. Он дождется своих друзей и вместе они что-то придумают.

Тролль шел не очень быстро, так что у него еще есть время. Определенно есть.

Да, надо сделать так, как сказали друзья.

В этих мыслях, сдавленный невидимыми ледяными лапами, Арди сидел около каменной стены. Он смотрел на то, как тени от деревьев ползли вокруг стволов, отмеряя сперва час, затем второй. Запах тролля все приближался к запаху медвежат. Охотник, то и дело, поднимал взгляд в сторону величавых облаков, безмятежно плывущих по темнеющему небу.

Друзья все не появлялись.

Арди прикладывал ухо к земле, но не слышал ничего, кроме удаляющихся шагов каменного создания. И если Шали умела бежать так, что её и в упор не увидишь и не услышишь, то Гуту можно было заметить заранее. Сильно заранее.

А это означало…

– Они не успеют…

Охотник посмотрел не север. Уроки учителя всплывали в голове. Тот всегда говорил, что нельзя выбирать цель для охоты, которая тебе не по плечу. Ничем хорошим это не закончится и…

“И это единственное правило, которое, однажды, когда наступит час, тебе придется нарушить.”

Эти слова Эргара, всплыв из недр памяти, буквально обожгли Арди, но… он бы хотел сказать, что они сожгли те лапы, что мокрым холодом сжимали его, не давая пошевелиться, вот только это было не так. Лапы никуда не исчезли.

Они все еще держали его. Не давали нормально дышать. Путали мысли. Заставляли сердце то пропускать удары, то биться с такой скоростью, что еще немного и оно выпрыгнет из груди.

– Кто-нибудь придет… – мямлил охотник, обхватив себя за грудь. – Кто-нибудь обязательно придет…

“Никто, кроме тебя, не позаботиться о Шайи и Эртане. Никто, кроме тебя, не позаботиться и о тебе самом, Ардан. Тебе надо стать сильным. Ради твоих мамы и брата.”

Что? Кто это сказал? Почему он слышит эти слова? Почему он знает этот голос? И еще – почему у него опять по щекам течет горячая влага? А еще… еще…

Арди попытался ухватиться за эти слова. Попытался расслышать их получше. Запомнить. Сохранить. Но они утекали, исчезая так же, как часто по утру исчезали странные сны, от которых у охотника иногда, редко, едва-едва болело в груди. Эргар говорил, что пройдет. Что осталось всего четыре с половиной цикла и все пройдет.

Но…

Арди попытался встать, но тут же перед его взором возникли оскаленные клыки волков, отравленных Лей. Тогда, цикл назад, он сглупил, решив, что может противостоять пятерке отравленных Лей. И если не бы не помощь друзей, то кто знает – успел бы Эргар ответить на клич.

Арди сжал клык Учителя в лапах.

Эргар всегда говорил, что худшее, что может стать с охотником – он проиграет не Голоду, а Страху. Арди уже был знаком с Голодом, но не знал, кто такой Страх. А теперь… теперь он ощущал лапы этого невидимого зверя, он чувствовал его смрадное дыхание на своем затылке, он слышал, как тот скреб когтями где-то внутри сердца охотника и явно видел оскал клыков – волчьих и тролльских.

Так выглядел Страх.

Он выглядел не проигранными битвами, потому что не дадут Духи солгать, Арди за время жизни на северных тропах и лесных разливах, проиграл множество битв другим охотникам.

Нет. Страх выглядел иначе.

Он выглядел как битва, которую ты так и не принял.

Арди не знал почему, но те слова, что он услышал внутри себя и уже забыл их, оставили за собой новое чувство. Чувство, что если он сейчас останется сидеть здесь и, даже если будет на то воля Духов – друзья успеют вовремя, то не важно. Четыре цикла пройдет или все десять – никогда ему не стать настоящим охотником и никогда другие не услышат его имя в бурях среди снежных пиков.

Сжав клык Учителя так сильно, что тот впился в кожу, охотник почувствовал, как кровь стекает по его лапам. Боль и гнев, гнев на самого себя, на мгновение дали ему возможность сбросить с себя хватку Страха. И этого было достаточно.

Арди вскочил и побежал.

Быстро и ловко пересекая овраги и ручьи, слушая ветер и землю, окликая птиц, дабы те разнесли весть по лесу, он бежал по следу горного тролля. Благо, высмотреть его труда не составляло. Каменная громадина оставляла за собой не просто сломанные веточки и углубления в рыхлой земле – нет, за ней тянулась вереница погнутых, а иногда и поваленных стволов, земля же и вовсе красовалась углублениями, в которых после обильного дождя могли бы поселиться лягушки.

Охотник все бежал. Ноги его были быстры, а тело отзывалось легкостью. Страх бежал следом, но Арди оказывался быстрее и когда ледяные лапы уже почти были готовы его схватить, он оказывался ловчее – как и учила его Шали. Его шаги нельзя было услышать, запах скрывал бьющий в лицо ветер, а тело – тени от деревьев и кустов.

Как наставлял Скасти, охотник вслушивался в каждый шепоток могучих стволов, в каждое движение птиц и каждое подмигивание солнца. В них он находил картины происходящего впереди. Он видел, как Тролль уже почти подобрался к опушке, а заигравшиеся медвежата, еще не окончательно скинувшие покрова недавнего зимнего сна, не могут его услышать и увидеть.

И лишь наука Гуты так ему и не давалась. Он никак не мог отыскать внутри себя тот свет, что можно надеть на себя второй шкурой, которая станет крепче камня. Так что – что ему делать, когда…

– Это мысли завтрашнего дня! – сам себя перебил Арди.

Оттолкнувшись от очередной ветви, он приземлился аккурат позади тролля, когда тот уже почти вышел к опушке с берлогой.

Охотник подхватил камень, какой смогли взять его лапы и хватило поднять не самых больших сил. На фоне клыкастой громадины тот и вовсе выглядел речной галькой. Арди размахнулся и метко метнул снаряд прямо между рогов создания. Тот отскочил с гулким эхом, а тролль…

– Еда, – прогудел и даже не обратил внимания ни на камень, ни на метнувшего его охотника.

Арди схватил второй, замахнулся, а затем вспомнил наставления Учителя. У каждой цели, будь то добыча или охотник, есть слабое место. Если найдешь его, то победа станет куда легче.

Перед внутренним взором охотника всплыл тот красный кристалл, что носил между бровей тролль.

– Бегите! – закричал Арди, огибая гиганта. – Бегите отсюда!

Он не знал, услышали ли его медвежата, успели ли птицы разнести весть по округе и позвать медведицу, смог ли ветер оставить крупицы запаха Арди, чтобы по следу выдвинулись друзья и, уж тем более – смогла ли земля запечатлеть его бег. Все, что знал охотник, это то, что его отпустили липкие холодные лапы, а горло больше не сжимали невидимые клыки.

Страх все еще маячил где-то рядом, но больше не рычал, а скорее – скулил побитым псом.

Так ему и надо.

Арди размахнулся и метнул камень, уже заранее зная, что не промахнется. Так оно и случилось. Снаряд ударил в алый кристалл, заставив тролля остановиться и завыть так громко и страшно, что качнулись кроны деревьев и разметалась земля под его валунами-лапами.

– Матабар! – зарычало создание. – Нельзя есть… но можно убить!

И два пылающих глаза уставились прямо на маленького охотника.

– Ладно, – прошептал Арди, пятясь назад – дальше от берлоги и ближе к горным склонам. – Внимание его я привлек… а дальше что?

Ответом стала оскаленная кристаллами-клыками пасть и рык, поднявший в воздух не только ворох листьев, камней и веток, но и самого Арди. Тот пролетел спиной несколько шагов и, упав, как и учила Шали, на все четыре лапы, отряхнулся и побежал.