Текст книги "iБольно"

– Не понимаю. Так как мой проект создан, чтобы помогать людям, расскажи мне о своей проблеме, а я попробую её решить. – отвечал я.

– Моя девушка ждёт ребёнка. Учёбу я бросил, а работать за касарь в день в кафе мне уже противно. – всё так же, пытаясь применить на мне НЛП, продолжал он.

– Алексей, а ты уверен, что сможешь работать с этим проектом? Это серьёзный бизнес, который я планирую выводить на мировую арену. – спровоцировал я собеседника.

– Смотри, – сказал он, достав планшет – эту игру сделали мы с одноклассником. За год мы заработали сто восемьдесят тысяч на двоих. Я лично пиарил её, как мог. Да, может, мои кейсы и полный отстой по сравнению с вашими, но почему-то ты до приложения не додумался.

– Лёх, а кто писал код? – напрямую спросил я.

– Ааа.. Я писал, а Гера мне помогал. – сказал он, отведя глаза.

Диалог прервало молчание. Представляете, что бывает с собеседником, когда лысый и бородатый мужик делает паузу в разговоре? Даже несмотря на то, что я был в свитшоте «lakers», ему стало не по себе, словно он прочитал недоброжелательность в моём взгляде. Словно сейчас он уйдёт в кафе работать за тысячу в день.

В кафе входит она. Марго. Своим взглядом она смотрит прямо и одновременно кого-то ищет. Она не заметила, что я сидел почти у выхода. Спасибо зеркалу за то, что я её заметил. Хорошо, что я взял с собой солнцезащитные очки. Алексей молча сидел, выжидая моего решения.

Я пошёл в очередь. Подойдя к ней, почуяв запах духов, подаренных мною на Новый Год, передо мной всё былое: моя чёрная кожаная куртка, потёртые джинсы, нищая жизнь, парк на главной площади, прикосновение к её плечу…

– Здравствуй. – сухо сказал я.

Она обернулась и долго вглядывалась в мои глаза, плотно затонированные очками «ray ban». Она прикасалась руками к моим шрамам, лысой голове, затем взяла за кисти, касаясь сбитых костяшек, и прижалась ко мне. Марго плакала. Этого не было слышно, но я чувствовал, как слёзы текли по её глазам.

Я снял очки. Она подняла голову. Её чёрный пиджак, который она купила незадолго до рождения идеи стартапа, напомнил о первой встрече с Кириллом, о взрыве мозга, о ночной посиделке с Эдом на последнем этаже строящегося дома. Снежинки в её чёрных, как ночь, волосах таяли. Чёрная, как сажа, тушь стекала с глаз ручьями. Я просто взял и снова прижал её к себе, как прижимал во время просмотра ужастиков.

– Господи, прошло полмесяца, а ты так изменился. – говорила она, всхлипывая.

– Марго, пожалуйста, – попросил я – умойся. Я не могу видеть тебя такой.

И она пошла, молча кивнув головой. В это время мне надо было договорить с Алексеем.

– Как хорошо ты знаешь Питер? – спросил я.

– Мы туда каждый год к тёте с дядей ездим. – ответил он, глядя в свой планшет.

– Лёх, ты принят. – твёрдо сказал я. – Через месяц можешь переезжать, а пока возьми это и изучай проект. – Я отдал ему пакет документов.

Глаза студента-раздолбая загорелись. Он встал, поблагодарил меня крепким пожатием своей дефектной руки, надел куртку и, не теряя улыбки на лице, побежал.

Марго вышла и села за столик. Я принёс два домашних лимонада и поставил на стол.

– Как твои дела? – спросила она, глотнув лимонада.

– Нормально. Мы развиваемся динамично. – ответил я. – Извини, мне надо ответить на звонок.

Звонок от Веры. Она спрашивала, когда я вернусь за ней. Мне захотелось её обрадовать и я сказал, что через месяц мы переедем в наш дом. Наш дом. Марго подняла глаза. Рассказав о том, кто будет управлять питерской франшизой, я попрощался с ней, обменялись любезностями через километры и закончили беседу.

– Я смотрю, у тебя всё хорошо. Девушка, дом, зарплата в несколько миллионов… – сказала Марго.

– Да, и Кирилл – хороший парень, раз согласился послать тебя. – уверенно сказал я.

– Прости меня… – говорила она, тая слёзы.

– Марго, ты месяц держала меня за оленя. Почему я, новатор-миллионер, должен врать сам себе, прощая тебя? – саркастично спросил я.

– Потому что… – начала она, но снова не сдержала слёз. – Потому что я люблю тебя! Я любила тебя, когда ты был бедным, я платила за тебя, хоть ты и был против… – она недоговорила.

– Ещё скажи, что подняла меня со дна! – не сдержался я и повысил голос достаточно, чтобы шеф-повар обернулся в зал.

– К кому ты ещё пошёл с вопросом? Я в тебя поверила! А ты… – она заплакала, склонив голову.

Очевидно, что обстановка накаляется. Какие здесь могут быть аргументы ещё, если действительно так и было? В осенний день мы сидели на сооружённой мною лавочке, возле реки. Отчаявшись от серых будней, уставший от несправедливости и идиотской рутины, я решил поговорить с ней по душам. Именно эта женщина разложила мне всё по полочкам. Именно её я приревновал к Кириллу, который теперь является креативным директором в стартапе. Именно в её машине мне пришла идея. Моя мать махнула бы рукой и послала бы меня, эдакого безумца, нахер и сказала бы, чтоб я учил свои долбанные уроки, а завтра шёл в институт.

Ситуация, похожая на фильм, где толпа обступила пару и ждёт, когда девушка даст положительный ответ. А потом всеобщее ликование и радость. Но здесь и сейчас так не будет. Шеф-повар развернулся и продолжил нарезать бекон. Остальному персоналу было наплевать. Их заботила только чистота столов.

Официант, который пришёл забрать пустой стакан из-под лимонада, посмотрел на меня, как на дьявола. Хотелось сказать ему «Парень, а чего ты добился в свои двадцать два, двадцать пять, кроме как убирать дерьмо за уродами, типа меня!». Но я сдержался. Всего лишь официант.

Боже, я не могу придумать ничего, что поставит Марго в тупик. Согласно времени, которое мы провели вместе, я не должен бросать её здесь и сейчас. Что же, действую по ситуации.

– Слушай, успокойся. Ты своими слезами смоешь с себя всю красоту. – мой мозг включился и начал приводить в действие одну из частей плана, который создаётся находу, подобно рандомному алгоритму. – Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче?

– Было бы неплохо, если бы ты прогулялся со мной до Минина. Там стоят наши машины. – вытирая лицо влажной салфеткой, сказала она.

– Да, я припарковался вечером и как раз увидел там твою «хонду». Странно, зачем ты припарковалась у физического факультета Лобача? – развёл я болтовню, интересуясь.

– Припарковалась, чтобы встретиться с подругой, а в универ пошла пешком. – успокаиваясь, тихо отвечала она. – Ну что, пойдём?

– Да, пожалуй. – сказал я и подал ей пальто.

– Ты так любезен. Мне нравится, что после всего пережитого ты остался мужчиной. – сказала она. – Скажи, ты ходишь в солярий?

– Нет, я летал в Таиланд. По делам. Присматривал офис. – чуть не спалился.

– Да, там хорошие условия… Ну и как, присмотрел? – спросила она по пути в сторону площади Минина.

– Да, нашёл хороший офис, возле моря. Представляешь, вот задолбалась ты писать код, вечер уже, а ты вышла, поплавала, вернулась, доделала и легла спать. Красота. – мечтательно и доброжелательно рассказывал я.

– Разумно. Не то, что у нас тут. – доброжелательно отвечала она.

– А как твои дела в универе? – спросил я.

– Да нормально. У меня будет автомат по английскому и по немецкому. А сегодня выступила на научной конференции на «отлично». Даже на летнюю практику к третьекурсникам позвали. – рассказывала она.

– Надо же? – спросил я. – В своей бы ситуации я бы не радовался.

– Почему это? – спросила Марго.

– Мешки под глазами не стоят идиотских оценок. – ответил я.

– Ну понимаешь, ты – молодой миллионер. А мне-то куда? Мне надо учиться, чтобы стать конкурентно-способной. – возразила она.

– Твоя мама сделала правильный выбор. – перевёл тему я.

– Откуда ты знаешь, что мама теперь владеет фирмой? – спросила Марго.

– Ты из тех людей, которых не хочется отпускать. – сказал я в надежде, что это лучшее сейчас, что может придумать мой мозг.

Мы дошли до площади Минина. Марго всячески заигрывала со мной. То кинет снежком, то сделает так, чтобы я побежал за ней и повалил в снег, как тогда, когда я был одиннадцатиклассником. Но нет, я уже не бежал за ней. Её довольное лицо тут же мрачнело, она опускала голову и возвращалась ко мне.

– Оставь машину здесь. Поехали ко мне. – сказала Марго, обнимая меня на том же месте, где мы стояли месяц назад.

Она не обнимала меня, скорее, просто повисла и ожидала ответа. Вспомнив всё: все наши ссоры, прекрасные моменты; я понял, что знаю, что надо сейчас делать.

Приобняв её за талию, я молча повёл её к машине. По её выражению лица было видно, что девочка добилась своего. Улыбаясь, она открывает дверь и садится в машину. Я специально попросил опустить окно. Контакт глаз.

– Ну и чего ты ждёшь? – спросила она. – Садись.

Во мне идёт борьба. Какого волка мне кормить? Если сейчас поддаться нахлынувшей ностальгии по физическому контакту, то начнутся вновь отношения. Она будет на седьмом небе от счастья, что я вернулся, а я буду чувствовать себя оленем, которого держали в неведении, а потом поманили в манок и стали использовать в личных целях. Но я не прощу себя, ведь Вера сейчас одна в зимнем полуевропейском городе… А я тут развлекаюсь.

Я потянулся к её губам, в салон автомобиля из зимнего холода. Она, медленно закрывая глаза, потянулась навстречу. Я взял её за руку и… вложил ей в руку фотографию, где мы с Верой в Таиланде целуемся на фоне океана. А на обратной стороне подпись «Мы вместе с октября. Люблю её!» Затем, я, подобно электрическому угрю, вынырнул из салона и сказал:

– Я не хочу изменять той, с которой мне хорошо.

Я развернулся и ушёл. Я был настолько полон гордости, что каждое предложение в этой книге, начинающееся с заглавной буквы «я», было бы полной фигнёй по сравнению с тем, что пришлось испытать в этот вечер. Горделиво я дошёл до своей машины. Пусть хоть за моей спиной всё взровётся. И кремль, и Марго, и все дороги. Пусть хоть апокалипсис настанет сейчас и сметёт с лица Земли все технологии. Мой мозг сработал на совесть. В мой адрес летели реплики типа «Вот, значит, как ты офис выбирал, ублюдок!», «С октября? А я знала, что что-то не так.», «А с Кириллом мне было лучше». Но все эти крокодиловы слёзы не имели для меня никакого значения. Подобно опытному киллеру, мой мозг сделал свою работу, убив чётким снайперским выстрелом надежды Марго на отношения со мной. Я выехал через набережную, чтобы не подавать разгневанной женщине поводов для гонок.

Вернувшись на место работы и ночлега, я обрадовал Кирилла новостью о новом управляющем в Петербурге.

– Слушай-ка, а мы ведь оба с тобой козлы. – сказал Кирилл смеясь. – Я цитирую твою бывшую.

– Я сегодня её продинамил. Дал надежду на будущее, а в конце вечера слился. Так что, неудивительно. – спокойно, но не без здорового блеска в глазах говорил я.

– Да, правильно! Так и надо! – ответил Кирилл. – Скажи честно, тебе с Верой хорошо?

– Да. Гораздо лучше, в двести раз. – без сомнений ответил я.

– А я не знаю, с кем мне хорошо. Столько девушек попортил. – сказал Кирилл.

– Кирюх, я здесь все свои дела сделал. Наверное, послезавтра или завтра в ночь уеду. – сказал я.

– А у вас с мебелью уже дом-то? – поинтересовался Кирилл.

– Да, строить некогда. Я купил всё готовое. – сказал я, показывая фотографии.

– Ну нихрена ты живёшь! – Кирилл был в восторге от увиденного. – Ну и домина!

Очень сильно захотелось есть. Ещё бы, сегодня я отмёл пять кандидатов на такую вакантную должность. Не знаю, я что-то увидел в этом Алексее. Что-то такое, из-за чего он до сих пор живёт и пробивается, несмотря на состоятельность родителей. Он хочет обеспечить свою будущую жену и ребёнка. При этом обещал выкладываться по полной. Помню, приходил паренёк из Дзержинска. Обещал, что переедет ради таких денег, но почему-то я не увидел в нём will to survive (воля к выживанию).

Заказав еды на тысячу рублей, которая была не совсем здоровой, мы ели, как свиньи, при этом стараясь сохранять чистоту клавиатур и мониторов. Наверное, за месяц на стол пролилось несколько литров соевого соуса и острого состава шаурмы.

В день, когда я поехал в Санкт-Петербург на месяц, чтобы окончательно установить отношения с Верой и провести с ней как можно больше времени, у меня на руках уже был военный билет и зачётная книжка с оценками «хорошо» и проставленными зачётами. Я помнил о конверте, помнил о Гольдмане, но времени на эти дела у меня не было. Важно было сохранить новые отношения и улучшать сервис.

Складывая компьютер в багажник, я пустил в сознание глупую мысль. А что сейчас с Марго? Судя по её инстаграму и профилю в контакте, она переживает самый болезненный момент в своей жизни. Её отшили. Оказывается, что каждый день она зависала в кафе напротив дома Кирилла, много пила, баловалась кальяном и природными растениями. Не скрою, я сам видел ночью, как её два охранника выводят за дебош. Фотки с новыми парнями каждый день, демонстрация своей независимости, эмоции на фото, которыми она всячески показывает, что свободна, вовсе не красили её. Она упала, а я поднялся. Падший ангел.

Отбросив мысли, я пожал руку Кириллу, сел в машину и поехал с Санкт-Петербург. По громкой связи разговоривал с Алексеем. Он сказал, что проект ему нравится. Позже, я позвонил Вере и сказал, что еду для того, чтобы устроить ей блаженный месяц, а потом перевезу её на Новую Ригу.

– Это здорово! Я скучаю по тебе, любимый! – раздавалось на другом конце провода. – Я так хочу тебя увидеть, как можно скорее…

Уверенно двигаясь по трассе, я не задумывался ни о чём, кроме дороги. Лишь на заправочных пунктах, перекусывая сэндвичем и кофе, я думал и понимал, что моя жизнь больше никогда не станет прежней. Испытания пережиты. Фундамент успеха заложен. Кто может остановить это? Никто. Ни один человек, кроме того, кто заложил основу.

Ночь. Три часа. Одно новое сообщение пришло на телефон, когда я зашёл попить кофе в магазин на одной из заправок, которая была так близка к Санкт-Петербургу. Вера прислала фотографию своего лица. Последний раз мы общались по видеосвязи два дня назад. Необычайно рад был видеть. Такое ощущение, что она была где-то рядом. Как мне её не хватает…

Утром я уже был в Питере. В первую очередь, я купил цветы, конфеты, мороженное, коньяк и мягкую игрушку. Представьте, как человек идёт наперевес со всем этим к машине и ещё говорит по телефону, который зажат между ухом и плечом, при этом подбирает слова. Здорово, что утро начинается со звонков франчайзи. Зачастую такая рутина ставит людей в понедельник в рабочее положение. Большинство привыкли вести всю неделю в режиме «терминатор». Аналогично и всей нашей работе со стартапом. Как будто мы могли так просто взять и расслабиться, когда только захотим. Нет, на самом деле, всё было гораздо тяжелее. Иногда мы не принадлежали сами себе, а полностью отдавались идее.

Несмотря на усталость от многочасовой дороги я бодро поднялся и позвонился. Открылась дверь. Передо мной стоит та самая Вера, в белом халате, без пятен от вина. Она прыгает мне на шею, целует, улыбается. Вот, что с людьми делает разлука. Сказать, что я растаял, ничего не сказать. Как же я привык к её глазам, белоснежной улыбке, этим каштановым волосам и нежной коже…

У всех понедельник начался с нелюбимой работы, пробок, чёрных мешков под глазами, а у нас – с тёплой встречи в уютной квартире. На мой телефон приходили отчёты франчайзи о работе, вопросы Кирилла о коде и выписки о его ежедневных продажах. Но нам было не до этого, в то время как крупные компании и корпорации просыпались и вставали на ноги после двух дней сна. Мы, обнявшись, лежали под одеялом и, прижимаясь друг к другу, смотрели кино. Медведь, купленный по прибытии, сидел за столом. На прикроватной тумбочке стоял коньяк и два бокала с ним. Большой букет красовался в вазе на подоконнике.

Похоже на хэппиэнд? Сомневаюсь, что это конец. Возможно, я и хочу, чтобы мелодрама закончилась именно на сто пятой странице, но нет. Ещё много недосказанного.

Через три дня к нам приехал погостить Даниил. Он сказал, что не хотел бы задерживаться и отвлекать нас, но увидеться и отчитаться он обязан. Мы искренне радовались, когда смотрели на этого повзрослевшего юношу. Разумеется, мы его подкололи.

– Как дела с Леной?

– Вообще-то я сейчас с Машей.

И тут нам стало ещё приятнее от того, что после интенсивного курса парень стал хорошим пикапером и смог найти себе девушку для постоянных отношений. Ведь в этом философия нашего проекта. Даниил рассказал, что теперь он ходит в школу с радостью, потому что на уроках работает через планшет, а также занимается тайским боксом.

Мы снова гуляли по городу, как в тот раз. Однако Даниилу было не до нас. Он фотографировал интересные места в городе, вглядывался вдаль через объектив и спускался на заледенелую набережную в поисках самого завораживающего кадра. На предупреждения он реагировал и спускался аккуратно. Такое ощущение, что больше он волновался за фотоаппарат, а не за свою жизнь, когда поднимался обратно. Разумеется, я бы тоже волновался, если бы на моей шее висело восемьдесят тысяч рублей.

– Гошан, а что ты себе фотик не купишь? – спросил Даниил.

– А нахрена он мне? – ответил я, а Вера засмеялась.

– Ну, чтобы фотографировать, выкладывать в социальные сети… – недоговорил он.

– А я захожу в них только для деловых переписок, а друзей у меня там человек сорок. Перед кем мне хвалиться? – ответил я.

– Ну, я перед девушками хвастаюсь и перед парнями, которые так не могут. – ответил он.

– Мне бы на год назад всё то, что есть у меня сейчас, я бы удалился из социалки вовсе. – сказал я.

Интересные времена настали. За лайки и комментарии мы готовы хоть раздеться. Ещё два-три года назад техникой Apple парни расплачивались за минет, а вскоре это будет сто, а, может, и десять лайков… Возможно, только существование развращённого общества эгоистов и потребителей держит мой проект наплаву. Я наживаюсь на них, на тех, кто сидит в инстаграмах и в контакте целыми днями. Они потеряны как поколение и готовы отдавать деньги за имидж. Конкуренция имиджа. А на самом деле они не познали вкуса реальной жизни.

В интернетах мы все успешные и крутые. Анализируя профиль Веры, где много фотографий её лица, еды, образа жизни, работы. Она даже написала пост с картинкой хмурого Нижнего Новгорода:

«Наконец-то я нашла своё призвание. Я уезжаю в СПб, город моей мечты, зарабатывать достойные деньги и жить не в дыре, а почти в Европе. Это не успех. Пока что. Я добилась этого сама.»

А мы-то знаем, как на самом деле она этого добилась. Сначала в её жизни появляется Гоша Золотов со своими проблемами и пользуется ею. Затем, он в неё влюбляется, после вербовки. И через полгода Гоша Золотов отправляет её в Санкт-Петербург жить и работать в дорогостоящем стартапе. Зачем она это написала? Её инстаграм выглядит не хуже, чем у Тайры Бэнкс. Это делается для того, чтобы её подружки, одноклассницы, зафрендзоненные парни и бывшие обзавидовались и видели, какая девочка успешная. Марго такая же. Но в отношениях инстаграм – не критерий.

Непонятно, как он руки ещё не отморозил, обновляя страничку в ожидании волны лайков. Вы только вдумайтесь – не деньги, а лайки… Ничтожные синие сердечки, из-за которых потребители с завышенным чувством собственной важности могут разрыдаться и лежать на кровати целый день.

– Слушай, Даня, а ты не думал меньше проводить времени в социальных сетях? – спросил я.

– А зачем? – ответил он.

И тут я чётко знал, чем убедить без пяти минут совершеннолетнего гражданина России.

– Когда ты проводишь там целый день, ты показываешь себя доступным. Значит, к тебе когда-угодно можно обратиться. Заходя в контакт поздно вечером, ты создаёшь иллюзию занятости. – сказал я.

После этого он призадумался. Он убрал телефон в карман, а мы с Верой любовались видом на Адмиралтейскую иглу с набережной. Всё-таки никакие социальные сети не заменят реальной жизни, однако без ночей кодирования и кипения мозга это не смотрелось бы так необычно. Человеку нужно всего понемногу: макаронов раз в неделю, чтобы казались изысканной пастой, чипсов раз в полмесяца, чтобы были подобны начоз, и длительной разлуки, чтобы места казались элитными европейскими городами и секс полётом в космос. Почему я? Почему я, восемнадцатилетний, недавно вставший на ноги молодой человек должен объяснять парню, который моложе меня всего на год, что надо радоваться жизни, а не виртуальной реальности? Потому что его папа занят и не может найти времени объяснить.

Мы решили поехать на Шпалерную, слушать джаз в клубе. До начала концерта было два часа, но лучше приехать заблаговременно, воизбежание пробок.

– Гош, а почему мы не поедем в клуб? – спросил Даниил с заднего сидения.

– Чтобы напиться и радоваться три часа, а утром болеть похмельем? – спросил я.

– Неужели тебе не интересна клубная культура? Да, ну вообще… – пафосно сказал Даниил.

– Слушай, тусовщик, ты в каких условиях воспитывался и рос? А в каких я. – Я уже не выдержал закидонов этого московского дэнди. – Мне нравится джаз, потому что это негламурно, и слушаю его довольно давно.

– Такое ощущение, что ты – элитный ребёнок. – сказал Даниил.

Это звучало смешно. Почему я мыслю по-другому? Наверное, на моих глазах не было розовых очков, которые надевали на меня при помощи раздачи карманных, на которые можно жить две недели.

– Что ты любишь слушать? – спросила Вера.

– Клубную музыку, русский рэп, рок по настроению. – отвечал Даниил.

– Господи… – это было всё, что я мог сказать. – Вер, накидай ему на стену хорошего современного джаза.

– Да, ещё соул скину, пусть молодой человек духовно растёт. – сказала Вера и достала телефон.

Вроде Даниилу понравилось, раз он утих на заднем сидении в наушниках, которые он купил в Таиланде. Ей-богу, как ребёнок, возводит в культ современную субкультуру, угнетающую и развращающую сознание.

Это был настоящий клуб. Не тот, что показывают в каждом второсортном сериале о студентах. Именно джазовый клуб в лучших традициях, со столиками возле сцены, а без придуманных VIP-лож. Видимо, мало кто смог вырваться с работы или учёбы и приехать на творческий вечер, раз мы смогли спокойно сесть на средний между всеми рядами столик.

– Ой, смотри, мне подруга написала, что сегодня придёт на концерт! – радостно сказала Вера.

– Что за подруга? – поинтересовался я.

– Она в МГУ поступила, парня нашла себе на шесть лет старше, скоро к нему переедет, в «Алые паруса». – рассказала Вера о своей подруге.

– Вы вместе в школе учились? – снова спросил я.

– Да, именно. – ответила Вера. – Поступила… А я зато и с работой, и с парнем. – сказала она и поцеловала меня, снимая наш поцелуй на телефон.

Конкуренция имиджа. У подружки отсутствует важнейший атрибут – высокооплачиваемая работа, значит, несмотря на богатого мужчину из «Алых парусов», учёбу в престижном вузе она – неудачница в глазах Веры. Ведь Вера будет жить на Новой Риге, а не в каменном высотном мешке. В профиле этой девушки ник состоит из фамилии и имени, написанных слитно, а фотографии, на которых она полуголая со своим бой-френдом, в модных столичных магазинах, в машине этого парня, фото в зеркале, участие в мероприятиях…

Честно говоря, мне было пофигу, когда пришла её подруга: я сидел и молча наслаждался современным джазом от российских исполнителей, потягивая апельсиновый сок. Вере словно было пофигу на джаз. Она хвасталась перед Мариной как могла. Смех от каждой мелочи, которые они перемывали, мог раздражать кого угодно. Но джаз был куда лучше, чем их смех. Смех своей девушки я могу послушать и дома, а живой джаз – нет. Было абсолютно неважно, что Вера рассказывает обо мне, что думает Марина с облаками в голове и подсознательной конкуренцией.

Даниил вошёл в азарт и пригласил на танец молодую особу, которая скучала за соседним столиком. Наблюдая за парнем в сером пиджаке и тёмных джинсах, который буквально валял юную высокодуховную музу по полу, я вспоминал годы, которые все мы видели по телевизору и в которых мы никогда не были и не побываем. С радостью, вытащить бы Веру из компании успешной болтушки и станцевать с ней. Однако я её понимаю. Они не виделись год, а мы месяц.

Концерт завершился воем загримированного кенийца. Он исполнял «What a wonderful world», а изображал Луи Армстронга. Боже, воскликнет поколение, воспитанное телевизором, это же песня из рекламы сока «Тропикана»! А для кого-то это песня, на которой он вырос.

Дома мы с Даниилом готовили салат на ужин.

– Представляешь, он позволяет себе поднять на неё руку. – говорила Вера на кухне.

– А чем этот барон занимается? – спросил я, не отвлекаясь от нарезанич овощей.

– В ФСБ отслужил, а его отец подарил ему должность генерального директора в московской нефтяной компании. Говорят, в Нижнем припарковался к какой-то девке, позволил себе ударить её, а её отец его избил прямо в клубе. – говорила Вера.

– Нифига себе! – воскликнул я, прекратив нарезание овощей. – Это ж тот чувак, который был парнем Марго, потом получил от её покойного отца таких люлей, что чуть жив остался.

– Да ладно? А ты откуда знаешь такие подробности? – удивилась Вера.

– Тот же вопрос у меня к тебе. – сказал я.

– Это ей рассказали его друзья такие новости. А тебе? – говорила Вера.

– Мне бывшая рассказывала. – сказал я.

Впрочем, было бы неплохо встретиться с этой горой мышц и убедить его поехать в Нижний, чтобы он побыл с Марго в такой тяжёлый период. Может, изобьёт её опять и вернёт к жизни, но какого чёрта я должен устраивать её жизнь?

Мы сготовили вкусный «цезарь» с креветками и поужинали. У нас оставался коньяк. Душевный вечер удался.

– Даниил, у тебя какие планы на вечер? – спросил я.

– Да никакие. А что? – спросил он.

– Давайте наши фотки из Таиланда посмотрим. – предложил я.

Владелец квартиры, видать, всё предусмотрел, когда ремонтировал жилище и покупал технику. На стене висел плазменный телевизор с возможностью подключения разных устройств. Даниил подключил свою камеру. Взяв немного коньяка, мы сидели на полу и смотрели фотографии, которые были хорошо отредактированы.

– А вот тут мы так классно поныряли! – воскликнул я.

Подобными возгласами мы вспоминали о поездке, радовались, словно переживали эти моменты заново.

– Погодите, у меня есть кое-что для вас! – сказал Даниил и убежал за своим рюкзаком.

Он прибежал с тремя фоторамками. В первой была наша совместная с Верой фотография на фоне океана, во второй – Вера в ресторане, подобно настоящей модели, а в третьей рамке было моё фото на белом песке. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была о матери. Надо ей отправить копию, чтобы ей напоминали обо мне не школьные фотографии в рамке, купленной на её последние деньги от зарплаты, а нормальная современная фотография, где я успешен.

– Ой, как здорово! Какой ты хороший фотограф! – сказал я Даниилу, глядя на все три фотографии.

– Да, я постарался, как смог. – ответил Даниил на мою радость.

Вера поставила свою фотографию на стол, а совместную отдала мне и сказала:

– Пусть это будет всегда с тобой.

Делясь воспоминаниями, эмоциями, радостью от встречи, рассказывая о своих делах и успехах, мы закончили посиделки в два часа ночи. На кухне я решил попить воды и наткнулся на Даниила, который просто утонул в своём ноутбуке и тайских наушниках.

– Ты спать-то будешь сегодня? – спросил я, дотронувшись до него.

– Да я с девушкой переписываюсь. – ответил он, сняв наушники.

– А с какой из них? – спросил я с подколом.

– С Машей и со Светой из клуба. Маша фотки свои присылает, а Света ждёт завтра на вечер. – сказал он.

– Слушай, а тебя устраивает эта полигамность или тебе чего-то не хватает? – этим вопросом я его задел.

– Нет, ну а почему бы и нет? – начал он. – Новые люди.

– Я недавно понял, что надо быть с тем человеком, с которым тебе хорошо. – сказал я, глотнув воды. – А также идти к цели, добиваться и не размениваться на всех.

– То есть, как в паблике – всё просто: люби одну женщину, зарабатывай деньги и путешествуй? – спросил он.

– Да, но ты сам должен дойти до этого, а не слушать мои бредни. – сказал я и пошёл в комнату.

– Папка тоже так говорит… А ещё говорит, что правильно сделал, что переехал в Москву восемнадцать лет назад. – сказал он и надел наушники.

Остановившись в дверном проёме, я задумался, вспомнил о Гольдмане, но не придал словам особого внимания.

Спустя день после отъезда Даниила я пошёл в местный тренажёрный зал. Тренируясь, я одновременно готовил проект к приезду нового директора.

Вера только говорила:

– Я даже не верю, что скоро я оставлю эту работу, перестану зарабатывать такие деньги и буду жить в Москве. Буду скучать по Питеру…

– А чем ты будешь в Москве заниматься? – спрашивал я.

– А я книгу буду писать, а в перерывах сочинять современные стихи. – отвечала девушка.

Мы подготавливали питерский проект к жизни без нас. Будет скучно сидеть на Новой Риге, следить за деньгами… Эд теперь тоже в Москве плотно осел. Раз в месяц буду ездить в Нижний на три дня, а может, и на неделю, чтобы посмотреть на работу Кирилла.

Как вообще так происходит? Мне восемнадцать, а уже есть девушка, с которой перееду в собственный дом. Иногда сам не верю в происходящее. Но это жизнь. Надо копить, зарабатывать, вкладывать, а не просиживать штаны в ненужном университете, на копеечной работе. Нужно всего лишь рискнуть один раз и выбраться из зоны комфорта. Это всё было нелегко, не так просто, как описано. Нельзя сделать что-то стоящее, каждый день выпивая по литру пива и веселясь. Надо чем-то жертвовать, саморазвиваться и делать то, что нравится, а не губить себя. Я пожертвовал тихой жизнью моралиста, который в тридцать лет будет проклинать свою жизнь, работу старшего менеджера и родителей.

В один день мне позвонил Алексей. Будучи уставшим после тренировки, я неохотно взял телефон, принял звонок по видеосвязи и говорил с ним на тему готовности к переезду. Он сказал, что уже сидит на чемоданах, выбивает выплату за увольнение по собственному желанию, устраивает прощальные посиделки с друзьями. Также, он принял решение жить у своих родственников, компьютер собственный, а энтузиазма выше крыши. Пришлось предупредить его, что будет получать сначала пятьдесят процентов, а не двадцать пять в месяц от прибыли питерского проекта. Бездушно? Гублю новичков? Нет, это стимул. Полутора миллионов ему хватит на месяц. Вера не платила мне долю от франчайзи. Это было конпенсацией за наши так и неначавшиеся тогда отношения. Он поработает за половину всего полгода, а потом, если покажет себя крутым директором, будет платить мне всего двадцать пять процентов. Возможно, через полгода он купит квартиру и машину, потом у них появится ребёнок. Рад, что помог такому же раздолбаю, каким был раньше, смог помочь выжить в этом идиотском мире.