Текст книги "Моя первая книжонка. (Чего многие из вас никогда не напишут)"

В вагончике царствовала атмосфера творческого беспорядка или, вернее сказать, разъебайской помойки. На столах валялись полупустые сумки, постоянно туда-сюда сновали непонятные люди. Фотограф подвел меня к кучке пацанов, выглядящих чуть старше меня. Группа Rock Molotova. О да. Фред протараторил их имена, но я смог запомнить только вокалиста, его звали Крис. Почему всех здесь зовут на американский лад? Ладно. Все равно. Остальные стали для меня Брайаном, Питером и Стьюи. Басисту с волосами до плеч повезло меньше всех – ему остались Мег или Лоис. Взглядом я искал очечник.

Фред кратко представил меня музыкантам и ушел.

– Ты еще трезвый или уже бухой? – первое, что спросил Крис.

– Смотря какие варианты.

– Пива хочешь?

– Не откажусь.

Сидевший дальше всех барабанщик поднял гору пакетов, под которой стояло два ящика пива с изображением черепов и чего-то рокерского. Простой лагер, но не буду же я возражать…

Банка, пшик, смачный глоток.

– Так лучше?

– Да, определенно. Благодарю.

– Значит, ты журналист?

– Серединка на половинку.

– Что это значит? – чувак тоже пил. Я чувствовал это.

– Скучной нудятины в духе зомбоящика от меня не будет, только крутой стафф, жизнь и Буковски во все поля.

– О, вот это наш чел, – крикнул кто-то из них. Может, Питер? – Это, а интервью ты берешь?

– Только если будете отвечать на самые необычные вопросы.

– Например?

– Какое слово на букву Щ можно отнести к искусству?

Они посмотрели друг на друга. Потом на меня. Потом друг на друга. Потом снова на меня.

– Это вопрос с подвохом?

– Нет, просто такой вот необычный вопрос. Я же предупреждал.

Глоток. Неплохой лагер.

Все задумались, задумалась даже гримерша, подводящая глаза одному из парней. Трое других сидели уже накрашенными, а басист ака Мэг, видимо, ждал своей очереди.

– Щастье? – гитарист вмиг получил по голове от вокалиста.

– Ты совсем глупый? Какое щастье? Дурак, блин. Лучше щелочь.

– При чем здесь щелочь? – я приподнял брови от удивления.

– Слово красивое. Щелочь. Ще-е-е-елочь. Блин! Да из этого же трек можно сделать!

– Да!!! – крикнули остальные. Барабанщик застучал по столу, а басист заорал: «Ще-е-е-елочь!»

– Да тихо вы, обезьяны! Может, лучше Щелкунчик?

– Что? – удивились все. Даже я. Интересно, а тут внутри курят?

– Щелкунчик. Типа классика сочетается с современным искусством, образуя что-то третье.

– Может, лучше щедрость? Талант делится своим искусством со всеми.

– Не, не! Искусство – щит. То есть прикинь, ты идешь такой по темным коридорам и смотришь только в свой щит. Он такой золотой и блестящий. И ты такой смотришь и видишь в щите Горгону! Да! Горгону! То есть ты как бы творческий человек и поэтому можешь в своем щите, то есть искусстве, видеть всякие штуки, которых не было. Ну то есть они, может, и были, я не знаю, но ты, короче, вот умеешь придумывать и видишь это и… вот.

Все варианты ужасны, но Щелкунчик нравился больше. Пусть будет он. Хотя бы в щите ничего видеть не придется. Щ – Щелкунчик.

– Хорошо. Принято, – еще глоток пива. Да, хорошее. Так можно тут курить? А, пофиг. Потом. – Второй вопрос. Что для вас творчество?

Гримерша закончила возиться с очередным музыкантом и принялась за последнего. Крис открыл себе новое пиво, протянул мне банку чокнуться, а после отпил.

– Смотри, творчество. Творчество – это такое А-А-А-А-А-А-А-А! – он правда заорал в этот момент. – Это когда тебя ничего не держит, и ты выплескиваешь всего себя.

– Это онанизм называется, – вставил свои пять копеек гитарист. Остальным понравилось. Мне, наверное, тоже.

– Не, серьезно. Творчество – это когда ты не стесняешься себя и полностью отдаешь другим. Да. Поэтому коммерция не канает. Если ты отдаешь себя за бабки, то это уже гон. Как секс за деньги, ничуть не лучше.

– Ну а как же все те иконы, которые получали деньги и не парились? – спросил я. – Тот же Цой, Наутилус, Queen. Они тоже шлюхи?

– Это уже другой уровень. Там если бабок не получаешь, то тебя и не крутят.

– Ты че, тупой? Хочешь сказать, что они бабки получали, только чтобы их крутили? Не гони!

– Отвали, я так вижу!

– Ладно-ладно, – я никогда не был фанатом затяжных интервью под пиво со странными перцами. – У меня остался только один вопрос… Когда вы играете?

– Скоро! Только соберемся и допьем.

Дальше все пошло под откос или взметнулось вверх – кому как. Распив еще по банке, мы все вышли, ребята – на сцену на улице, а я – на вагончик, мне сказали, что с его крыши открывается прикольный вид. Хоть и пьяный, но забрался, даже взял в руки еще одну банку.

Сверху я увидел длинные полосы железнодорожных путей, напомнившие гоночную трассу. Почему? Не знаю. Спросите у пойла. Хрупкий разум провел параллель с гонками в пустыне, байками и Хантером Томпсоном. А затем с самим собой. Я представлял, как за моими текстами идет непрерывная охота, фанаты выстраиваются под окнами, а я снимаю фильмы по собственным сценариям и ловлю радостные возгласы всех. Хотелось быть Тарантино, Дали, Буковски, Палаником – всеми сразу. Со стороны наверняка я был похож на пустого мечтателя, который так и сгорит в своих мыслях, а все его низкосортные труды уйдут в небытие вместе со старым жестким диском. Кем же был на самом деле? Действительно, кем?

Я отвернулся от железной дороги и посмотрел в сторону сцены прямо под вагончиком. Вокруг собирались люди. Кто-то помахал мне в толпе, в ответ я высоко поднял банку. Потом появилась стриптизерша-пиротехник, и группа начала играть. Концерт меня интересовал меньше всего – видел их сотни раз.

Слез вниз, взял еще пива, уселся на ступеньках дома напротив и принялся смотреть на шоу и людей со стороны. Не все были в коже. Многие зрители одевались как обычные деревенщины из штатов. Синие джинсы, именно синие, майки или футболки и в хлам разбитая обувь. С их видом пришло понимание, как сильно я заблуждался о поездке в байкерский клуб. Здесь не может быть опасно. Если где-то и остались агрессивные ребята в банданах и с цепями, то, вероятно, их единицы. Увы, так можно сказать про любую субкультуру. Всегда больше болтовни и бахвальства, чем чего-то реального. За исключением сомнительных разговоров о дорожной романтике, почерпнутых в большей степени из фильмов, чем из своего опыта, ничего этих парней от других не отличало. Это отталкивало. Я всегда мечтал о людях, полностью отдавшихся своим увлечениям. И как бы некоторые внешне не казались похожи на мой идеал, все равно был этот пиздеж и пафосные хвальбы о том, кем фактически они не являлись. Это нагоняло тоску… как и моя книга. На самом деле среди всех лживых и лицемерных харь главной был я. Самый крутой парень на ближайший метр. Я ведь уже это говорил? Пустая фальшь. Критикуй других, чтобы не критиковали тебя. Так и поступал. Всех ненавидел. Ненавидел и себя, но виду не подавал. Решение было – написать книгу, сдержать обещание. Только так я мог стать кем-то другим. Кто не просто говорит, но и делает. Главное – понять, о чем писать.

Открыл еще банку. Над толпой поднимался дым от шашек. Забавно получалось. Меня так далеко занесли поиски вдохновения, а работа ждала дома за компом. Но нет. Я вновь был пьян, вновь ночь и незнакомый мне клуб. Только теперь вместо лакшери школьников любители мотоциклов и рока. Еще глоток. Голова на момент протрезвела, мысли собрались в пучок и сформировали идею. Может, это оно и есть? Жизнь постоянно знакомила меня с какими-то непонятными личностями и бросала по разным местам, где многие никогда бы не оказались. Разве это плохая почва для истории? Настоящей, живой истории урбана. Современной летописи. Слепка общества. Свидетель, но не судья. Просвещение меня не интересовало. Что плохо, что хорошо – сами решайте, мне до фонаря. Всего лишь писатель. Я бы мог просто рассказать, как вижу эту жизнь и куда иду. Без приукрас (ну почти) отправить читателей в приключение по удивительным местам и событиям. Написать о том, чего многие из вас никогда не напишут. Хотите вы или нет, но в этом мире не только любовь, бабло и Бонды. Нет. Тут есть грязь, мерзость, лицемерие, пьянство, никудышная молодежь. Здесь есть мы, вот они. У нас свое обаяние. Мир не поделен на черное и белое. Он намного сложнее. НАМНОГО СЛОЖНЕЕ. Если я и буду чему-то учить, так это умению воспринимать мир шире, видеть красоту в уродах, а уродство в красоте. Не принимать на веру заложенные обществом модели, думать своей головой. Об этом говорили до меня, будут говорить и после, но какая разница? Пусть мой персонаж окажется пройдохой, мечтающим сделать что-то интересное. Пусть он захочет написать книгу и начнет так же мотаться туда-сюда без остановки, как йо-йо. Алфавит. Надо дать ему этот творческий алфавит. Не зря же я его составлял! Кстати, какие там сейчас буквы?

Телефон показал пустые места напротив Ъ, Ы, Ь. Разберемся с этим по-быстрому. Таких слов нет. Пока. Это творчество. Потенциал, будущее. Так что Ъ, Ы, Ь. Дальше Э. Над этим подумаю позднее. Пусть моя книга поможет другим. Пусть она расскажет о всех препонах, с которыми сталкивается творческий человек. Пусть она покажет, что все преодолимо. Ведь преодолимо? Пока не знаю. Надо сперва написать книгу. И никакие курсоры меня не остановят. Даже алкоголь или бесконечные тусовки. Наоборот, они помогут, как и многим другим авторам до меня.

В тот момент я улыбнулся. Нужно было домой. Сейчас же. Писать. Только чутка протрезветь. Концерт подходил к концу, и в клубе вновь становилось тесно. Однако я успел зайти туда в нужный момент, у барной стойки еще оставалось место. Я попросил холодны чай. Предстоял долгий путь домой. В дверях встретился с фотографом.

– Ну как? Вроде круто получилось!

– Да, мне тоже понравилось, – ответил я, выходя на улицу.

Глава 19

Той ночью, следуя уже привычным маршрутом из попуток, автобусов и новых невнятных личностей, я смог приехать домой и даже сесть за работу. Я это знаю, потому что Тайлер знает. А точнее, потому что утром проснулся за столом, а не в мягкой кровати. Выспался? Дайте-ка подумать… нет, совсем нет. Голова была настолько тяжелой, что хотелось упасть и снова вырубиться. Случайно коснулся клавиатуры, оживил компьютер – он со всей злостью плюнул в глаза потоком света из экрана. Видать, тоже не выспался. От неожиданной вспышки зажмурился, но голову было уже не спасти. Она заныла еще больше. Я кое-как открыл глаза, выкрутил яркость монитора на минимум, а потом увидел несколько страниц текста на экране.

Пробежался глазами – неплохо получилось. Лучше, чем в прошлый раз. Пока это еще был набор предложений, но какая-то картина уже начинала вырисовываться. Немного смущало, что большая часть текста состояла из отборного мата. Вряд ли кто-то такое оценит. Вообще, в книге не нужен мат, ни к чему это. Я тут литературой занимаюсь, а не пошлые анекдоты рассказываю. К тому же как такое родителям показывать? Не, никакого мата в моем произведении.

Решил перекусить, встал со стула. Голова продолжала гудеть, ужасно хотелось спать. Сделал шаг, второй, потом наклонился, грохнулся на кровать и вырубился.

Очнулся ближе к обеду. Все еще паршиво, но уже не так сильно. Первая мысль в голове – мат. Нет, без него никак не получится. Молодежной и уличной истории нужна ругань. Иначе не натурально. Ну вот встретится мой герой с каким-нибудь маргиналом и что? Будут языком Пушкина говорить? Или все матерные слова более нейтральными заменить? Не мудила, а дурак? Да ну, какая-то чушь для малолеток. Мат будет, да простят меня… все.

В этот раз я нашел в себе силы и вышел из комнаты. Вновь журчала вода, пахло кофе, вот только в этот раз вместо рыжеволосой девушки на кухне передо мной предстала бритая морда. На плите стояла турка, Фил делал очень медленные глотки и полушепотом проговаривал: «Это охуенно». Видите, они сами матерятся, что я тут сделаю?

– Не помню, чтобы у нас была турка, – я плюхнулся за стол.

– Маша привезла из дома.

– Я так понимаю, что теперь ее дом здесь?

Филипп поставил кружку, немножко замялся и посмотрел на меня.

– Я хотел об этом с тобой поговорить.

Фил был клевым другом. Раздолбаем, но клевым. Я не хотел его расстраивать, да и наличие в доме девушки меня не смущало. Особенно симпатичной. Конечно, я бы с радостью постебался перед согласием, но с больной головой как-то не очень хотелось этого делать.

– Хрен с вами, – при этих словах я махнул рукой. – Набивайте холодильник продуктами, и пусть остается.

Филипп заметно взбодрился, снова стал собой.

– Я знал, что ты не откажешь!

– Не за что. Может, сделаешь мне кофе? Знаешь, Маша и яичницей угощала.

– Неа, – он весело показал на замотанную ногу. – Сам делай.

– Засранец.

В фильтре оставалось воды ровно на одну кружку. «Ребят, ну какого черта вы вечно забываете ее налить?» – проворчал я, заливая остатки в чайник. Маша вышла из душа в халате цвета изумруда. Ее волосы настолько сильно пахли шампунем, что я почувствовал запах с другой стороны кухни. Может, выписать Фила и остаться жить с ней? Она вроде адекватная. А, ладно. Соня лучше. Своя, все дела.

– Будешь чай? – спросил я у нее.

– Да, спасибо, – ответила она, садясь за стол.

Вежливость. Пришлось отдать ей свою кружку. Я дождался, пока в фильтре наберется вода, и вновь включил чайник.

– Итак, все помнят, что сегодня день рождения у Дани? – Филипп осмотрел нас, как заговорщиков, планирующих убить королеву.

– Да, конечно. Я уже приготовил подарок.

– Это ты про ту книгу, которую упер?

– А почему бы нет? Не какое-то барахло из магазина, а вещь с историей – это сразу прибавляет ей огромную ценность.

– Отмазался.

– Что собираетесь дарить вы?

Дальше последовал бесполезный треп. Если буду пересказывать его целиком, то просто зря переведу бумагу, да и лень. Опустим этот момент.

Выпил чай, сходил в душ, а после поторчал у компьютера, залипая в «Ворде». Пока получались только наброски. По отдельности казались неплохими, но я пока не представлял всей истории целиком. Не хватало персонажей и простого начала. Такого, чтобы стильно и сразу курс задать. Сложное дело – зачины сочинять. Вот так фигню в начале напишешь, и ведь никто до конца и не прочтет. Тут было о чем подумать.

Так увлекся, что чуть не опоздал. Однако все же успел. Приехал минута в минуту. Софья уже ждала в центре зала.

– Привет, я не опоздал?

– Не, что ты. Ты как раз вовремя.

– Ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, ты тоже.

Она правда хорошо выглядела. Легкое коктейльное платье, аккуратная прическа, в одной руке сумочка-клатч, в другой – пакет с подарком. Если на лице был мейк, то в глаза это никак не бросалось. Все со вкусом. Вот таким и должно быть начало книг.

– Я закончила монтировать ролик с граффити. Как думаешь, будет интересно его увидеть остальным?

– Да, конечно. Не бойся, все будет очень весело и неформально.

– Отлично.

Первым в баре нам встретился Сеня.

– Здорова, бро! Привет, красавица!

Мы поздоровались. Именинника еще не было, но часть его знакомых уже сидела за столиками. Впрочем, с ними мы общались так часто, что все наше приветственное общение ограничилось дружественными кивками головой.

– Сонь, пойдем к бару. Я тебя познакомлю с местной легендой.

Эд выглядел как всегда и сам разливал напитки. Он очень обрадовался моему появлению.

– Эй, пацан. Сюда иди.

Я и Софья подошли к бару, я помог ей сесть на стул.

– Ого, – он взглянул на девушку. – Как зовут эту очаровательную принцессу?

– София, но все привыкли называть Софья или Софи. Ну и Соня, конечно же.

– Мадам. Вы не Соня. Вы – разум, наука! Это чудесное имя!

Она засияла.

– Спасибо!

Эд выпрямился.

– А теперь скажите мне, как эта обезьяна смогла с вами познакомиться?

Сперва Софья растерялась. А когда поняла, что это шутка, засмеялась.

– Видимо, у него талант.

Лицо Эда озарила отцовская улыбка.

– Слышь, – сказал он, глядя в мою сторону, – цени это.

– Спасибо, Эд. Мне крайне важно мнение пожилого бармена.

– Я бы сказал, кто пожилой, но…

– Но ты позвал меня для чего-то еще? – перебил я.

– Да! – вдруг вспомнил он. – Торт! Мы его сделали. Знаешь какой? В виде бабины. Как ты понимаешь, там много шоколада.

– Спасибо, Эд. Ему понравится.

– Не за что. Пить что будете?

Я вопросительно посмотрел на Софью.

– Коктейли или пиво?

– Выбрала бы коктейли. Пина колада у вас есть?

– Прекрасная Софи, я бы сделал для вас пина коладу, даже если бы ее никогда не было.

– Спасибо.

– Мне тоже сделаешь? Праздник все-таки. И «Гавайскую» пиццу.

Эд усмехнулся.

Через пару минут мы сели за один из столиков поближе к остальным, держа в руках по бокалу. Опьянение почувствовал уже после первого глотка: сказывалась вчерашняя попойка. Глотке на пятом пришли Фил и Маша. Они подсели к нам, оставалось место для Дани и, может быть, еще для кого-нибудь.

Филипп пошел за выпивкой (мне было лень идти с ним), а девушки быстро нашли общий язык.

– А ты фотограф?

– Оператор. Еще и видео снимаю.

– Классно! Это очень здорово.

– А ты сама чем-нибудь увлекаешься?

– Да, я художница, как и Фил.

– Значит, мы в каком-то смысле коллеги. Обе работаем с образами.

– Точно! – они обе радостно хохотали. Ну, знаете. Так обычно и бывает у девушек.

– Слушай, я тут подумала, – сказала Маша.

– М-м-м.

– Мы сейчас здорово помогли бы Кириллу пройти тест Бекдел2929
  Тест Бекдел – простая проверка произведения на гендерную предвзятость.


[Закрыть]. Нас две, есть имена, и мы говорим о чем-то, кроме мужчин.

– То есть я не мужчина?

– О тебе я упомянула как о личности, авторе.

Софья посмотрела на меня.

– Все уже знают, что ты книгу пишешь?

– Хех, типа того.

«Все, кроме меня», – мелькнуло в голове.

Наш именинник появился в дверях бара минут через пятнадцать. Впрочем, сильно это никого не парило. На нем была новая рубашка. Я бы не удивился, узнав, что он купил ее в то же утро. Даня любил так делать. Волосня на лице тоже преобразилась: четко проступали следы трудов опытного брадобрея.

– С родителями тусил, никак не отпускали, – объяснил он, подсев за стол.

– Не страшно, мы особо и не скучали.

– Так и думал. Ну что, кто принесет имениннику пива?

Началась почти рядовая наша посиделка, только народу было побольше: мы оккупировали несколько столов, между которыми Даня постоянно курсировал, собирая комплименты и последние новости от своих знакомых. Тосты объявляли по центру. Чтобы все слышали.

«Знаешь, много воды течет, но есть вещи, которые не должны утекать. Это дружба, энергия…» – какие же скучные у него знакомые… Длинные тосты вгоняют в тоску. Показывают одинаковость людей. Вроде и от души, а все одно и то же. Я обошелся без этого, подарил за столом. Когда рассказывал историю появления книги, Даня так смеялся, что чуть не упал на пол, а его одноклассники… или однокурсники? А, один хер… Его одноучащиеся не поняли фишки. Волновало ли меня это? Конечно нет.

День рождения получился годным. Мы ели, пили, шутили, болтали о всякой ерунде и периодически опускали друг дружку до уровня плинтуса – хорошо проводили время. В аквариуме «Властелина колец» тоже был праздник. Коронация Арагорна. Пять минут до конца истории, а еще так много надо сделать!

– Так ты будешь снимать свой фильм? – спросил я как-то у Дани во время очередного круга по друзьям.

– Конечно, буду! Надо только немного времени на подготовку. Со сценарием некоторые запары получаются. Человечек подводит. Может, придется отложить на несколько месяцев.

Что?

– Ты же говорил, что сам хочешь написать.

– И да, и нет. Набросал сам, а дальше отдал знакомому на доработку.

Вот сука.

– Знакомому? Почему не мне?

Даня развел руками.

– У чувака опыт есть хороший. Мы с ним пересекались по этой теме. Он уже написал несколько сценариев успешных, и профильное образование есть.

– Ну понятно, – сказал я, подавив разочарование. Думаю, что его никто не заметил, кроме Софьи. Заметил бы Филипп, но он был увлечен общением с Машей.

– Парень пока медлит. Слишком занят своими делами. Должен был еще позавчера написать, но все молчит. А ему скоро еще за границу уезжать, так что кино может здорово сдвинуться. Кстати, – он взглянул на Софью, – мне для будущего проекта, уже следующего, может понадобиться оператор. Я видел тебя в деле, можем попробовать.

– Спасибо, подумаю.

На этом разговор плавно ушел в сторону кино, классиков, затем в разрез современных сериалов и оттуда отправился куда-то далеко-далеко в глубины океанов и проблемы экологии. Но кто о чем, а вшивый о бане, поэтому спустя один бокал мы вернулись к вопросам творчества. На этот раз участвовали все.

– Друзья! У меня появилась идея, – проговорил Фил со слегка остекленевшим взглядом.

– Ну-ка.

– Давайте поспорим.

Софья не поняла, Маша удивилась, а я и Даня загоготали, как парочка тупых гусей. Даня – опустив голову к столу, я – закрыв ее руками.

– Мой друг, напомнить ли тебе, чем обычно заканчиваются твои споры?

– Не-не, – поспешил ответить он. – В этот раз все должно быть ровно. Я красивый спор предлагаю.

– Ты уверен?

– Да пошли вы! Абсолютли!

– Хорошо, что ты предлагаешь? – мы все пододвинулись поближе.

– Давайте поспорим, кто первый из вас закончит свой проект. Ты – книгу, ты – фильм.

– Ага, а ты? Типа босс?

– А я, в отличие от лентяев, уже что-то делаю.

– Я тоже кино уже снимаю, – проворчал Даня. – А вообще, картинки рисовать – не кино делать.

– А ты попробуй! Это ничуть не легче.

– Я про легкость и не говорил. В скорости дело.

– Картины можно долго рисовать.

– А книги и фильмы НУЖНО долго рисовать. Вот в чем разница.

– Тут я согласен с Даней. Именно поэтому у нас так много музыкантов и так мало писателей.

Меня же самого передернуло от этого слова. Как я его сказал? Никак не привыкну. Дальше снова заговорили о других вещах и к теме больше не возвращались. Не считая тех пяти минут, когда Софья показывала снятый клип про граффити. Выглядело круто. Я выглядел круто (даже в маске), остальное не парило.

Часам к трем ночи, когда веселье успело подняться на самый верх, а затем плавно двинулось на убыль, компания расползлась по бару. Все где-то шлялись и с кем-то болтали. Соня зевнула, я машинально сделал то же самое.

– Если хочешь, то можем идти, – тихо сказал я. – Основная часть вечеринки закончилась.

– А мы никого не обидим?

– Нет. Думаю, что они заметят наше отсутствие, только собираясь домой.

– Да? – она внимательно посмотрела на остальных. Да, они и правда начинали выглядеть овощами. – Если это нормально, тогда я не против и уйти.

– Отлично, вперед.

Мы коротко распрощались со всеми встреченными на пути, а потом вышли на улицу, где нас обдало ночным запахом и прохладой. У ночи есть свой запах. Особенный. Почувствовав холод, я сразу снял с себя куртку и накинул на плечи Софье. Девушка прижалась поближе, пошли.

– Предлагаю поймать машину. А если будут ломаться, то через приложение такси вызвать.

– А ты не хотел бы прогуляться? – она посмотрела на меня. – Я на Фрунзенской живу. До меня отсюда, наверно, полчаса идти.

Моя куртка была на ней, я оставался в одной кофте. Не очень толстой, стоит заметить.

– Да, пойдем.

Снова вниз по Гоголевскому бульвару, только теперь в приятной компании. Забавно получается, вся эта история постоянно как-то закручивается и возвращается сама к себе. Впрочем, какая разница? Слева в сумерках виднелись грозные головы коней и возвышающаяся над ними лодка.

– Тебя никогда не парили эти головы?

– По ночам? Есть немного. Но можно просто не обращать на них внимания.

За бульваром свернули на Пречистенку. Москва, моя любимая Москва. Если считаете, что в столице только унылые серые коробки, то вы сильно заблуждаетесь.

– Слушай, а тебе не кажется это странным? – спросила Софья, когда мы прошли музей Пушкина.

– Что именно?

– Что в этой истории все живут так рядом. Как будто вся Москва состоит только из невысокого центра и не существует широченных спальников, набитых однотипными панельными домами, и всего другого.

– Да, это так. Но ничего странного тут нет. Просто в этой истории для них совершенно не нашлось места. Зачем говорить о том, что не уживается с сюжетом?

Так мы и шли вдоль этих самых невысоких домов и несильно уходили от правды. За Садовым кольцом ушли немного в сторону через неизвестный мне переулок, после вышли на узкую улицу. Никогда до этого там не был. Да и после тоже.

– Что это за место? Я думал, мы пойдем прямой дорогой.

– Прямой ходят все, – усмехнулась она. – Именно поэтому интересных историй и не получается. Выбирают самое очевидное и понятное. Там нечего описывать, все уже описали. А здесь – ты только посмотри, – Софья взяла меня за руку и вывела на середину дороги. Звучит далеко, но нет, шага три-четыре. – Вот двухэтажный домик, будто бы видавший Толстого, напротив за забором что-то страшное и пугающее, будто бы из фильмов про мафию, вот промышленное здание, вот офисы, а вон дома из советского прошлого. Здесь столько разных мест и все они рядом. Кладезь для историй.

Я огляделся. Она была права.

– Сколько вариантов для начала историй! Разве это не богатство, Кирилл? Всегда есть что сказать. Надо просто видеть.

Я просто стоял вместе с Софьей посреди всего этого и не мог не согласиться. У всего была своя история. Своя энергия. Да. Э – энергия. Что угодно могло начаться отсюда. Надо было лишь внимательно смотреть по сторонам и запоминать, что видишь. Фотографировать и снимать видео на жесткий диск своего мозга. Где есть начало, там есть и конец. Это было прекрасное место для финала. Как считаете? Ночь, девушка, город. Мы слегка выпили. Крутота же! И вот, когда мы стояли там посреди перекрестка черт знает где и черт знает во сколько… Да вы сами все знаете…