Текст книги "Моя первая книжонка. (Чего многие из вас никогда не напишут)"

Глава 14

– Привет, я не опоздала? – Софья и я встретились в центре зала.

«Вообще-то, опоздала на пятнадцать минут. Надеюсь, что ты провела их с большей пользой, ведь я просто стоял здесь и ничего не делал», – вот что следует отвечать на такие вопросы. Правду.

– Нет, что ты! Ты как раз вовремя, – ответил я. И не мог себя за это упрекнуть. Потоки подземного ветра развевали ее прическу и края пастельного сарафана, давая свободу красивым ножкам в ярких кедах. Спорю на сотку, что она провела в сборах не меньше меня. Если девушка прихорашивается перед встречей с тобой, то она либо хочет тебе понравиться, либо всегда старается выглядеть опрятно и ухоженно. Я больше надеялся на второе.

А потом Соня применила самое сильное оружие, всегда сражающее меня наповал. Улыбнулась.

Из метро мы неспешно побрели вниз по бульвару. С погодой повезло. Был один из самых лучших летних дней. Не буду описывать все, о чем мы говорили. Вы и так знаете, какую бессмысленную ерунду говорят друг другу парень и девушка при первом общении. Да, хоть я и персонаж, но и со мной такое случается. Я же вам не Мери Сью. «Извини, что задержалась, я, когда выходила, у нас сосед…» Так с соседей переходите на районы, с них – на переезды, школы, детство, и вот вы уже будто давно знакомы. Но конечно же, это неправда. Чистая иллюзия. Даже раскрытая книга может оказаться сущим ужасом, стоит лишь перевернуть страницу. Так случалось с моими бывшими. Однако большинство из них все же оставляли приятные воспоминания. На дам мне везет. Да, Ксюш, видишь?! Я не стал упоминать тот случай на лестнице! Я классный. А ты бы непременно так и поступила.

Впрочем, вернемся к Соне. Вспоминая советы прошлых дам, я старался поменьше говорить и побольше слушать. Получалось ли? Поровну, как и должно было. В конце бульвара мы съели по мороженому, полюбовались прудом, а затем свернули на Покровку.

Я уже знал, что в детстве у нее жила кошка по кличке Пыжик, в школу она ходила без родителей с восьми лет, а на выпускной пришла в пышном голубом платье. Она узнала, что я люблю сливовый табак, до сих пор не посетил ни одну встречу одноклассников и все никак не нарадуюсь этому дивному обстоятельству. Так, шаг за шагом, факт за фактом, мы стремительно приближались к настоящему. Опасная тропа. Как тогда, так и сейчас большинство моих интересных историй о настоящем связаны либо с попойками, либо с бомжами – это создает весьма странное впечатление, хоть я и клевый парень. Просто так выходит, что в самые яркие моменты жизни поблизости часто оказывается бутылка рома или бомжара. Серьезно задумался после того, как написал это…

Мы прогуливались вдоль улицы, болтали о том о сем, зашли в кафе за кофе. Уютное место в полуподвале и с окнами почти на уровне тротуара. Из тех заведений, где мебель под темное дерево, а все остальное в нарочито кофейных тонах. Хоть был на мели, но решил угостить. Следующую минуту мы пытались переубедить друг друга, потому что я не хотел брать деньги, а Софья не хотела быть в долгу. Сошлись на том, что с меня кофе, а с нее пончики. Парочка малиновых, парочка вишневых. Настоящая вкуснятина. И вот, когда все шло прекрасно, ничего не предвещало беды, а вы соскучились по веселью…

– Кирилл! Привет!

Сразу узнал этот голос. Половина сознания верила в лучшее, может, не он? Другая – планировала варианты отступления. Обернулся. В полуметре стояли узкие плечи и кривоватый нос. Надежда сбежала, я остался здесь вместе с Петром Астаповым. Блять.

– О, привет. Давно не виделись! – проговорил я вроде и весело, а вроде и сквозь зубы.

– Да, очень! Прям целую вечность, – чужие интонации его не интересовали. Программа бахвальства была запущена. – Столько воды утекло, жуть! Как поживаешь? У меня вот, например, новая работа. Меня в штат «Читальника» взяли, прикинь? Круто, да? Вот бейдж получил, теперь могу клево на концерты вписываться…

– Зашибись. Сонь, так мы здесь возьмем или с собой? – Петя посмотрел на нее, она посмотрела на меня, а я скривил смешную измученную рожу и кивнул в сторону выхода.

– С собой, я думаю, – подыграла. Умница.

– А это кто с тобой? – на этих словах Петр машинально поправил ворот своей кофты.

– Это Софья, мы тут прогуливаемся.

– А, так вы вместе! Круто! А можно с вами посидеть?

– Ну, как видишь, мы с собой берем и не думали засиживаться. Погода слишком хороша для этого.

– Жаль, прогулялся бы с вами, но я тут встречу назначил. Друган – очень крутой звукарь, будем одно дело обсуждать.

К счастью, Соню пока нисколько не бесил этот парень. По ее лицу я прочел, что все это кажется ей любопытным и смешным. К несчастью, Петр Астапов бесил меня.

– Так вы типа с ним встречаетесь?

– Ну типа сейчас встретились, да, – девочка нравилась мне все больше.

– А я Кирюху уже давно знаю! Мы с ним как-то, прикинь, в машине едем, напились в хлам, а тут нас тормозят легавые. А у нас! Е-е-е-е! На заднем сиденье несколько ящиков пива, мы сами в слюни, прям укокошенные.

– Ахаха, офигеть! И что дальше? – смотрела на него как на городского сумасшедшего. Недалеко от правды.

– А дальше нас из машины выводят, говорят дыхнуть. Мы дышим, а пьяные, вообще хана. Кирилл за ручку двери держится, отпустить не может. Ему легавый говорит: «Отпускай». А тот ни в какую, ну понятно, он стоит-то с трудом…

Почему мой кофе все еще не приносят?

– Два латте для Софьи и Кирилла! – объявил восемнадцатилетний парнишка в козырьке.

– Супер! Только мы просили американо и мокко.

Бариста схватил наш чек и внимательно всмотрелся:

– Ой, простите, сейчас переделаю.

– Нет, давайте мы просто заберем это и пойдем. Латте тоже неплохо (что угодно, только не Астапов).

– Не положено. Не переживайте, я быстро.

Не мог не переживать. Мой знакомый, к несчастью, продолжал говорить – я продолжал слушать. И Софья тоже, что еще хуже. Увы, нельзя было просто взять и послать Петра куда подальше. Де-факто парень ничего плохого не делал. Этикет. Поняв, чего мне остро не хватает, я с горечью записал в своем телефоне У – удача.

– Ну а на заднем у нас ящик мыла нашли! Мы так упились, что откуда-то ящик нарыли, – Петр прервался, потому что еле стоял на ногах от смеха. – Он спрашивает, где мы взяли и на фига? А я говорю, я говорю, мыться любим! Вот умора!

– Капец, – большие глаза Сони сияли, как и ее улыбка. – Вас забрали?

– Да, отвезли. Пару раз даже стукнули в ментуре, но у меня связи есть, через час извинились и отпустили. Но Кирюху тогда потрепали. Помнишь, как зуб чуть не вышибли?

– О да.

– Американо и мокко для Кирилла и Софьи, – объявил восемнадцатилетний парнишка в козырьке.

– Супер!

Надо валить.

– Нам пора, Петь.

– Жаль, я еще много рассказать бы мог! Я, кстати, Свету тут видел недавно, прикинь? Замуж вышла за какого-то мужика взрослого.

– Круто, потом расскажешь, – в несколько хамоватой, но настойчивой форме протянул ему руку и натянуто улыбнулся.

Про некоторых я бы мог написать, что они деликатно ответили взаимностью. Петя же пожал руку и ничего не заметил. Его расстраивало только то, что слушатели покидают зал. Они мельком попрощались с Софьей, мы вышли на улицу.

– Перед тем, как ты спросишь хоть что-то, я никогда с ним не пил, не ездил в машине и в душе не знаю, о какой Свете шла речь.

Соня усмехнулась:

– Я поняла, парень просто кино пересмотрел.

Все вновь вернулось в свое русло. С каждым новым шагом вдоль по улице наш разговор становился интересней. За Старой площадью обсуждение последнего просмотренного ею фильма лаконично подвело к теме операторов и творчества. Софья любила снимать, ей это нравилось больше всего. Конечно, сперва я это воспринимал как пустой треп. Ну серьезно. Девочки (а иногда и мальчики), любящие «пофоткать на зеркалку», представляют добрую четверть всего населения столицы в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех. Это декада ног на пляже в разрешении 5760 × 3840, модных луков2222
  Лук – (от англ. look – образ) – фотка, показывающая твой модненький «образ» в шмотках из сэконда.


[Закрыть] всех подруг (кроме той сучки, не люблю ее), боке на кружку кофе и околоудачных снимков архитектуры и лайфстайла. В общем, всего, до чего способна дотянуться прекрасная дива, решившая посвятить себя искусству. Альтернативой могут стать фото со вписок2323
  Вписка – халявная тусовка. Чаще у кого-нибудь дома.


[Закрыть] на пленочные мыльницы. Таких меньше, но завышенный пафос уравнивает обе категории. Тем удивительней оказался тот факт, что Соня действительно увлекалась съемкой. То есть она носилась по мероприятиям, обрастала знакомыми и снимала-снимала-снимала. Хорошо фотографировала, училась работать с видео и пользоваться стэдикамом2424
  Стэдикам – переносная система стабилизации для плавной съемки во время движения.


[Закрыть]. Мечтала сделать крутой ролик о чем-нибудь интересном и опасном. Вроде даже готовилась к выставке вместе с друзьями. И вот, после всего этого великолепия разговор вышел на меня, больно ударив под дых и заставив импровизировать.

В какой-то момент она спросила:

– Вот скажи мне, почему люди стыдятся себя?

– То есть?

– Ну вот, например, почему ты так не хочешь называть себя писателем? Что еще за ответственность, о которой ты тогда говорил в клубе? Я вот до сих пор об этом думаю еще с того самого момента. И ты не один такой. Почему-то многие увлекающиеся творчеством ребята боятся говорить об этом. Их спрашиваешь, а они начинают вилять: «Нет, не писатель, так, пописываю немножко…» Что за ерунда? Почему бы просто не быть самим собой? Пишешь и пишешь. Что в этом плохого?

– А, это, – две секунды на подумать. – Понимаешь, когда я слышу слово «писатель», то вроде бы и нет никакой проблемы. Однако предо мной сразу появляются образы Достоевского, Тургенева, Толстого, и понимаю, что нет, ростом пока не вышел. То есть, называя себя писателем, я себя на одну планку с мастодонтами пера ставлю, а это глупо.

– Мне кажется, что ты просто заморачиваешься. Врач – не значит Авиценна, а оператор – не значит Любецки. Это просто слово, которое обозначает определенную профессию, только и всего.

– Все же писатель – не такая уж и обычная профессия.

– Самая обычная. В ней нет ничего сверхъестественного, и не нужно этого ей приписывать. Не помню пока ни одного писателя, кто мог бы воду в вино обратить.

В мой идеальный мирок вторглась очаровательная девушка, принявшаяся сразу размахивать монтировкой и превращать все привычное в руины. Она права. Сам об этом много раз думал. Но соглашаться не хотел как с ней, так и с собой.

– И все-таки не могу назвать себя писателем до тех пор, пока не закончу хотя бы одну книгу.

– А ты уже пробовал?

Сказать, что пробовал и ничего не получается, или…

– Да, я сейчас как раз в процессе.

– Ого, ну вот, точно писатель, – она весело ткнула кулаком мне в плечо, отчего кофе слегка выплеснулся. – А о чем пишешь?

– Художка в таком легком и ненавязчивом жанре.

– Надеюсь, не фэнтези?

– Хах, нет. А что, неудачный опыт?

Софи сморщила свой лоб.

– Люди, пишущие фэнтези, какие-то слишком скучные и нудные… И голову не моют! – воскликнула она. – Не знаю уж почему, но мне так кажется!

– Может, ты и права.

Мы чокнулись стаканчиками.

– Вообще, здорово, что ты решил писать. Это значит, что у тебя огромный запас фантазии.

– Фантазии? Точно!

Телефон. Заметка. Ф – фантазия.

– Что это такое?

– Часть книги. В ней будет что-то вроде творческого алфавита: по одному прикольному слову на букву.

– Интересно.

– Может быть… А может, избавлюсь от этой идеи на стадии вычитки, кто знает? Пока рано загадывать.

– Все равно интересно. Думать, сочинять… Много у тебя уже получилось?

Манящее и волнительное НИЧЕГО – вот так мне следовало ответить. Я так и думал поступить, но язык сам повернулся в другую сторону:

– Достаточно. Я сейчас накидал все основные темы и посылы, теперь осталось просто придать им форму, – машинально старался говорить как бывалый эксперт. – Правда, взял небольшую паузу, как раз для придумывания алфавита, а как с ним покончу, так сразу по хардкору впрягусь в книжку.

– А у тебя уже есть какое-то издательство, куда ты потом понесешь книгу, или как-то иначе это происходит? – помедлив ровно один момент, Соня добавила: – Прости, если задаю глупые вопросы, просто я совсем не представляю, как все это правильно делается в книжном мире.

– В книжном мире треш, угар и содомия. Все как везде – нужны не таланты, а дойные коровы. Типа Иртышевской или убогой мужской литературы про спецназ и попаданцев. А я все-таки думаю делать что-то более творческое, чего нынче бумажникам не надо. Так что в первую очередь целюсь на интернет и цифру: стильно, модно, удобно.

N. B. Уважаемые представители редакций! Вы, как люди высокообразованные и начитанные, конечно же, понимаете, что в данной сцене Кирилл просто красуется перед симпатичной барышней. Сообщаю, что мое мнение в корне расходится с его представлением о книжном мире и я с радостью напишу для вас замечательные истории о героических спецназовцах, столкнувшихся с происками западных пиратов в глубоком космосе.

С уважением, голодающий автор

Кирилл Ламповед

– Цифра и правда удобней. Пришлешь потом ссылку, чтобы я прочитать смогла?

– Я тебе и книгу целиком смогу направить.

– Ух ты, спасибо. Мне хотелось бы узнать, как ты пишешь. Думаю, у тебя должно хорошо получаться. Ты так интересно рассказываешь!

– Если тебе и правда интересно, то я могу хоть сегодня прислать другой рассказ.

Коротко описал ей историю. «Была осенняя пора», стараясь ненароком не проспойлерить концовку. Обещала прочесть.

Так мы прошли всю улицу, заглянули на Красную площадь и потом долго сидели вблизи фонтанов в Александровском саду. Я интересовал ее, она интересовала меня – это и называется общением. Нам не хотелось цвести друг для друга, мы цвели сами по себе. В этом было наше преимущество на фоне всех остальных. Прирожденные нарциссы. И пусть могли завять при любой непогоде, мы жили и радовались тому, что имели. Я хорошо это помню даже несмотря на то, сколько прошло времени. Помню лучше, чем многое другое. Почему? Может, потому, что был счастлив? Или все так же и остался тем самым нарциссом, за манящими лепестками которого нет ничего, кроме обманчивых надежд и напыщенного скрытного эгоизма? Может, и нет. Не стоит искать на все ответы. Я так не делаю и вам не советую. Плыть по течению, помните?

Был уже темный вечер. Проводил Софью до ближайшего метро, приобнял, она вежливо поцеловала меня в щеку и ушла. Договорились списаться. После я поплелся назад через весь центр к оранжевой ветке метро, наслаждаясь вечерней погодой и одиночеством.

Глава 15

Прошедшая встреча оказала на меня большее влияние, чем могло показаться: именно после нее пришлось действительно писать: отступить означало сдаться и выставить себя неудачником перед дамой, что недопустимо: ведь я не лох: двоеточия рулят. Дома в тот вечер я много думал, а на утро погрузился в работу. Руки скакали по клавиатуре, как заправские брейкеры на баттле, идеи штурмовали виртуальный лист.

Придуманный герой был близок по духу, но чуточку (заметно) лучше: я избавил его от ненужных личных качеств, прибавил все, чего так не достает мне, и нарочно обеспечил парочкой недостатков, чтобы персонаж выглядел правдоподобно. Впрочем, его недостатки были, скорее, очаровательны, он нравился мне во всем. Решил нападать в лоб: этот парень буквально занимался тем же, что и я, а именно – прогуливался с девушкой в приятный летний вечер. Просто и ненавязчиво. Мне нравилось… так же как и «Осенняя пора», а это хороший знак! Кстати, Софье тот рассказ тоже понравился. Помня прошлый опыт, после каждого абзаца пальцы машинально тянулись к заветному сочетанию Ctrl + S. Второй раз меня судьба не поимеет.

Остановился ближе к обеду, когда файл наполнили восемь тысяч красивых знаков, поставленных в нужное место и образующих неплохую историю. Убедился, что все сохранено, и ощутил то невероятное чувство облегчения и загадочной радости, которое приходит после творческого успеха. И хоть это был лишь небольшой шаг по длинному пути, тогда этого вполне хватало. Решил отдохнуть, а заодно всерьез подумать об идее репортажа о продавцах книг. В том приподнятом настроении все казалось интересным и увлекательным, поэтому я приступил к поискам. Не представлял, где искать такую работу, и просто вбил запрос в поисковик, а следующим кадром уже разговаривал по телефону насчет трудоустройства. Девушка на том конце была очень приветлива и сказала, что приходить можно в будни с десяти и до двенадцати. Собеседование проводят на месте, и по итогам можно приступать. Я записал адрес и на следующее утро отправился туда.

Настроение было хорошим – еще бы, вырвался из банды скучных неудачников и стал полноправным участником клуба литераторов. Одна глава уже не пустота! В моей голове представлялись прекрасные картины, где я сижу на каком-нибудь крутом фестивале и рассуждаю об искусстве с жадно слушающим журналистом. «Проблематика современного искусства не должна отрицать необходимость изящной формы. Я считаю, что нам нужно стремиться к абсолютной синергии внешнего и внутреннего миров, именно так мы шагнем в эпоху новых открытий и сдвинем привычные формы с мертвой точки». Да, круто будет.

Думал приехать после одиннадцати. Но проснулся в семь, быстро переделал все возможные дела, посмотрел ролики Софьи (клево снимает) и все равно поехал раньше. Хорошо одеваться не стал: старые джинсы, невнятные рваные кеды, кофта. Все по канонам. Даже щетину оставил. Офис недалеко от Киевской. Я вышел из метро без десяти минут одиннадцать и побрел по Кутузовскому, иногда поглядывая на карту в телефоне. Экран быстро покрывался каплями мороси. Я ускорил шаг. С внутренней стороны сталинского дома меня ждала дверь в подвал без каких-либо надписей. Если бы меня не предупреждали заранее, внутрь бы не сунулся. Погода начинала бесить.

Внутри оказалось тесно, душно и шумно. Вдали слышалась музыка в духе давно забытых и никогда не популярных. В небольшой прихожей стояли школьные парты, за которыми сидели четыре девушки. Они раздавали каждому подходившему листок и ручку. Большая часть пришлого народа состояла из мужиков далеко за, у некоторых появилась первая седина. Совсем стариков не было, а вот парочка безбородых подростков нашлась. Я занял очередь к одному из столов. На самом деле нет, очередей тут не было – просто начал понемногу протискиваться вперед, пока не добрался до девушек. Мне протянули анкету, попросили все заполнить. Много букв и пустых полей. Попытался найти свободное место – без вариантов. Заняты были даже стулья, прибывшие мужики использовали их как столы. Пришлось прижать листок ладонью к стене у выхода и заполнять анкету так. Ничего необычного. ФИО, пол, возраст. Какой-то чудак спросил: «Простите, а нет ли у вас запасного листа? Случайно в своем ошибся». Я удивился, как такое вообще возможно? Ошибиться в анкетных вопросах! Мда уж. «Нет, у меня нет, спроси у девушек, если они не укусят». Когда он ушел, я глянул на свой листок и увидел ошибку в паспортных данных. Точнее, ошибки не было – в этом и проблема. Оставлять свои данные какой-то левой организации крайне глупо, я разорвал листок и пошел за новой анкетой. Девушки посмотрели на меня как на самого глупого идиота в их жизни. Плевать. Идиотками были они – работать в такой шараге. Новую анкету заполнял рандомно2525
  Рандом (от англ. random – случайно, беспорядочно) – какое еще тут объяснение дать можно?!


[Закрыть]. Попадались странные вопросы, например «интересы». Это еще тут зачем? Балет и хоровое пение. В самый раз. Написал, сдал анкету. Сперва мне рявкнули, чтобы вернул ручку, а затем рявкнули, что придется подождать полчаса.

Ждать решил на улице. Кстати, вот вам новая буква. Х – хаос. Все с хаоса начинается, а иногда продолжается и заканчивается им же. В курилке мужики травили байки о своих сексуальных похождениях. «Ну, короче, нагнул я ее в гараже и как засандалил ей, аж завизжала». Говоривший это пупсик брызгал слюной, вылетающей сквозь щели полугнилых зубов. Он рассказывал, как круто шпилить сторожиху, пока «коза» дома греет мозги детям. Мне он был мерзок. Его морда и поведение вновь вывели на размышления о будущих интервью. «Понимаете, маргинальность не есть что-то низкое и неуместное. К примеру, я считаю себя истинным маргиналом, ибо вне вашей среды, полностью самобытен и не стремлюсь к типовым ценностям. Но можно ли назвать маргиналом пьяницу и неудачника, который к тому же изменяет жене с другой дамой весьма сомнительной наружности? Нет, для такого человека есть другое слово, полностью определяющее его натуру. Уебок». Эх, какие же чудные времена впереди!

Через тридцать минут я вернулся обратно. Неожиданно, но народу стало еще больше. Откуда они взялись вообще? Ответ нашелся быстро – музыка прекратилась, из коридора повалили тела в праздничных колпаках и с серпантином на плечах. Трындец какой-то. Скоро нас стали приглашать по фамилиям на собеседование. Звали по двое. Вместе со мной шел затюканный мужик ростом чуть выше среднего. От него подванивало, но странно. Наверно, так пахнет что-то, чем пользуются такие мужики в таком возрасте и чем, надеюсь, не буду пользоваться я. Мы попали в кабинет начальника. Это было видно по вычурной мебели, «евроремонту», а также по наглой и выпендрежной харе в большом кресле во главе стола. Рядом выжидала пятидесятилетняя женщина в праздничном колпаке. Наверняка одна из этих, с танцами и бубнами. Харя всем своим видом показывала, что она тут самая главная. Обычно на это ведутся все, кроме испорченной молодежи вроде меня. Я не мог не приметить, что рубашка подобрана безвкусно и куплена на рынке по соседству. Ужасная ткань, ужасный цвет. «Модному» телефону в кожаном чехле, который он так довольно крутил в руках, было лет шесть, а это сами знаете… Но выпендриваться я не стал. Решил играть по их правилам.

Мы сели за большой стол, а начальник принялся изучать анкеты (небрежно водить своими глазами, изображая профессионализм). Две-три минуты тишины. Забитыш не спускал глаз с «большого дяди», а я думал, что бы ответить журналисту Esquire на вопросы о любимых книгах и фильмах. Успех и интервью уже рядом – надо готовиться. Глаза не могли пялиться на мысли, поэтому пялились по сторонам. Сначала на начальника, потом на телку в колпаке, затем на задохлика и в крутом пике по окружающей мебели. Вот только зацепиться было не за что – все казалось ужасно типичным. Даже качели с бутылкой виски выглядели обыденно и просто.

Молчание нарушилось, когда я всерьез подумывал начать петь.

– Ну, вообще, меня Виталий Сергеич зовут… я руководитель.

Я рюководитель, посмотрите на меня, я тут глявный.

– Очень приятно, – ответили мы несвязным дуэтом.

– В общем, так, не будем тянуть резину и жевать друг у друга время, – мистер смешные шутки. – Анкеты ваши посмотрел, все очень интересно. Приятно, что на наши вакансии откликаются люди, которые увлекаются эстрадной деятельностью и искусством. Балет – это очень серьезно, – он посмотрел на меня. Господи, они и правда поверили в балет… – В общем, наша работа тоже связана с искусством, с книжным искусством. Не бойтесь, книжки писать не придется, – его улыбка намекнула на шутку, задротик усмехнулся. – Дело благое. Работу у нас принято любить. Мы тут все идейные. В общем, мы даем людям шанс приобрести книги дешевле, чем они продаются в магазине. То есть, в каком-то смысле, мы отвечаем за просвещение нации…

Эта дичь продолжалась десять минут. Виталик тер о крутости своей компании, выставляя себя чуть ли не новым Иисусом… или Ломоносовым, не меньше. После переключился на рассказ о профессиональной и современной подготовке персонала. Каждое утро начинается с мотивационной зарядки (вот откуда это убогое конфетти и колпаки), хором поют песни, настраиваются на рабочий лад. Если человек не поет, то выбивается из коллектива и отсеивается. Не удивлюсь, если тут найдутся умельцы гнуть ложки взглядом.

– В общем, так. Подведем итог. График свободный. Как пришел, так и пошел. Не пришел – не выходишь. Зарплата полностью от вас зависит. Двадцать процентов от всех продаж. На двести пятьдесят тысяч продал – полтос за месяц получил. Звучит много, но это бабло реальное. Причем платим мы каждый день. Всегда нал на кармане есть. Продаем как дешевые, так и очень дорогие книжки по десять и двадцать тысяч. Кстати, – он посмотрел на меня, – есть книга по истории российского балета.

– Это прекрасно, – ответил я с улыбкой владельца самолета.

– Ну как предложение?

Заморыш кивнул головой.

– Как вас зовут-то? – спросил человек, читавший наши анкеты.

– Виталий.

– О, тезка. Прекрасно. Ну что, я предлагаю проверить вас в поле, заодно и вы на работу профессионала посмотрите, – он показал рукой в сторону тетки. – Татьяна – один из лучших продавцов с большим опытом работы. Приставлю вас к ней, быстро всему научитесь.

Мы обменялись рукопожатиями и пошли за Татьяной.

Тетка, глядя на нас двоих, набрала себе три большие спортивные сумки книг. «Когда приедем на место, переложим часть книг в твой рюкзак, чтобы носить было удобней», – сказала она мне. Каждый взял по сумке… это был настоящий пиздец. Руки заболели, едва мы вышли на улицу. Там ждала еще одна группа. Возглавлял ее мужик, вещавший про коитус со сторожихой.

– Ну что, Тань? Туда?

– Да, туда.

– Туда – это куда? – спросил я.

– Увидишь, место козырное. Мы никому о нем еще не рассказывали.

– И не расскажем, – вставил любитель дам, от которых пахнет собаками и бензином.

– И не расскажем, – повторила за ним Татьяна. – Если продадим хорошо, то только туда и будем кататься.

– Главное, чтоб конкуренты не засветили. А то придется в глаз кому-нибудь засветить.

– А что, бывает? – поинтересовался я.

– Еще как. Постоянно точки отнимают, особенно в электричках. Я недавно одного такого гаврика на Филях высадил. Продают падлы всякую беллетристику, народ потом хорошие книги у нас покупать не хочет.

– Это проблема, согласен.

Мы дошли до метро, по дороге перехватив по кружке кофе в сомнительном кафе с шаурмой и хачапури.

Киевская радиальная, поезд, «Москва-Сити».

– Ты вообще, парень, откуда? Учишься? – поинтересовалась Татьяна.

– Закончил недавно.

– На кого учился?

– Журналистика и литература.

– Так тебе сам бог велел иметь такую работу! У нас, как и в журналистике, общаться надо, пробивным быть. Так что старайся, тебе в будущем это все сильно поможет.

– Не сомневаюсь.

Да уж, не сомневаюсь.

– А у меня дочь еще учится. В МГИМО на третьем курсе. Дорого выходит, но моей зарплаты хватает, чтобы покрывать.

На месте мы двинули в сторону выставочных павильонов. Афиши говорили о выставках медицины, народных промыслов и какой-то другой шняге, совершенно скучной, не смог запомнить. Мы выбрали первое. Медики встретили холлом с турникетами и стойкой регистрации. Прошли очень просто – взяли анкеты в регистратуре и вписали туда данные несуществующих организаций. Я представлял медцентр «Мир Солевой», название выбирал сам. Не смог удержаться. Так мы оказались на выставке. Большой павильон с целой сетью лабиринтов из различных стендов. Сумки положили на пол у боковой стены. Промокший от мороси и тяжести вещей, я не хотел уже ничего. Зачем только согласился на эту дурацкую затею? Чем вообще это поможет моей книге? Ладно, хоть денег за колонку получу. Было почти двенадцать дня, хотелось домой.

– Ну что, за работу?

Татьяна велела мне ходить с ней, носить книжки и широко улыбаться. Часть книг оказалась в моем рюкзаке, часть нес в руках. Тетка вела себя как хищник: высматривала людей у прилавков, подкрадывалась – и какая-нибудь из книжек оказывалась в руках жертв. «Это отличная книга! Цена? Посмотрите, на обложке напечатано. У нас никаких наценок, только по цене производства. В магазине раза в два дороже она бы вышла. Детская книжка? Подарите ребенку. Даже если своих нет, вы же в гости к друзьям ходите? Помните, подаренная хорошая вещь остается в памяти надолго». Телка умела впаривать, в этом действительно был ее скилл2626
  Skill (англ. яз.) – навык. Я ведь уже это говорил?


[Закрыть]. Не самый честный, но скилл. Не продажа из бизнес-книжек: выясняйте потребности клиента, находите решение, демонстрируйте и так далее. Нет, в жопу западных капиталистов! У нас тут восток: вот тебе ручка – бери, самому не нужна – так другу подаришь. Объективно никому эти книжки даром не сдались. И они были ничуть не дешевле магазинных. Даже в хипстерских шопах книга в мягкой обложке стоила две-три сотни. Мы толкали так же. Детские с какими-то играми шли по пять сотен. Самым дорогим в своем рюкзаке я увидел большой красочный фолиант с подробным описанием всех православных праздников, святынь и всего остального. Стоил две тысячи пятьсот рублей (на обороте прочел), а весил пару кило… отстой.

В целом обошлось без интересных событий, кроме одного. На втором обходе павильона я увидел, что у мужчины предо мной из заднего кармана выпала тысяча рублей.

– Эй, мужчина! Вы обронили! – крикнул я.

Ну конечно. Сейчас он взял и обернулся на выставке, где куча народу. Таня ткнула меня в бок.

– Не глупи. Деньги есть деньги. Бог дал, бог взял, – она ловко подняла купюру, сунула в свой карман и быстро растворилась в толпе. Вот же ж сука мелочная!

За пару часов мытарств по выставкам удалось сбагрить все, кроме злосчастного фолианта. Какой же он был тяжелый! Мы встретились с другими группами у наших вещей. Таня продала девять книг, остальные – по пять-шесть.

– Ну что, видите? Реально можно зарабатывать.

– Да, можно, – если кому-то и была полезна эта прогулка, так это подванивающему Виталию. Он заметно взбодрился. Может, накачался местными таблетками?

– У нас еще и премии есть по итогам месяца самому лучшему продавцу.

Нас зомбировали со всех фронтов. Я держался, Виталик начинал думать о мозгах и медленней ходить. Бдумц. Знаете, а ведь не все шутки в истории должны быть одинаково смешные. Наверно…

– Одна вон, в прошлом месяце столько денег получила, что до сих пор в запое. Продал, заплатили, в запой. Романтика, – добавил свои пять копеек гаражный Казанова.

Все вокруг посмеялись… кроме меня. Если считаете, что я поступал как унылое говно, то напишите – скину адрес этого места. Сами походите с этими уродскими книжками – посмотрю, как потом посмеетесь. Особенно когда левая тетка будет промывать ваши мозги.

– Плюс эта работа сильно развивает, ведь все на свете – это продажа. Вот ты, – она показала на меня, – вот даже если журналистикой заниматься не будешь, пойдешь устраиваться в балетную школу или хоровое училище и что? Надо будет себя продать. Так что если научишься сейчас продавать книжки, то по жизни точно не пропадешь.

– А вы дело говорите, я вот сам думаю свою фирму открыть, календари делать, а вот навыков продаж мне пока и не хватает, – на секундочку. Это говорил Виталик. От кого воняло, и кто выглядел полным лохом. Даже нет. Готов поспорить на сотню, что он и был полным лохом. Интересно, хорошие календари выйдут?

– Так практикуйтесь! – подхватила Татьяна. – Сейчас перейдем в другой павильон, я вам каждому по книжке дам, и попробуете продать.