Текст книги "Освободи свои эмоции. Раскодируй прошлое для счастья в будущем"

При экстрасенсорном подходе, обычно используемом не врачами, а целителями, основная цель диагностики – определить вид записи, что позволяет целителю подобрать самый подходящий метод ее стирания. Однако эту диагностику тоже можно попытаться сделать самостоятельно.

АВТОМАТИЧЕСКОЕ ПИСЬМО

Это один из наиболее эффективных способов диагностики, идеальное средство общения с подсознанием. Суть автоматического письма в том, что при определенных условиях подсознание берет под свой контроль мышцы руки, в которой находится пишущий инструмент, и достаточно связно излагает свои мысли, собственное мнение. А информации у подсознания достаточно, ибо оно все знает о человеке и окружающем его мире. Не ограниченное необходимостью лишь отвечать на определенные вопросы, подсознание может предложить нашему вниманию все, что само считает самым важным по данному вопросу. Овладеть автоматическим письмом могут приблизительно 7–8 человек из 10 в среднем за несколько часов.

Сидя на стуле, положите на колени планшет с большим листом бумаги. Зажмите большим и указательным пальцами мягкий карандаш или легко пишущую шариковую ручку, поставьте ее в левый верхний угол листа вертикально и мысленно попросите подсознание, взяв мышцы руки под свой контроль, ответить на определенный вопрос – в первую очередь о причине заболевания или нарушений поведения (то есть о виде записей).

После того как вы мысленно задали вопрос, пауза может длиться от нескольких секунд до минуты. В это время можно мысленно помогать руке: «Сейчас, сейчас ручка двинется…» Перед тем как рука начнет движение на бумаге, создавая буквы, слова, текст, в мышцах руки появится легкое покалывание и может показаться, что кисть как бы отнимается и принадлежит уже не вам.

Автоматическое письмо имеет свои особенности: ручка не отрывается от бумаги, фразы следуют друг за другом сплошной цепочкой, без интервалов между словами и предложениями. Почерк угловатый. В большинстве случаев он разборчив, хотя иногда некоторые буквы недооформлены. Скорость письма бывает различной: у одного человека ручка медленно ползет, у другого стремительно летит по бумаге. Направление и способ письма также могут быть разными. Часто встречается сокращенное написание некоторых слов.

При освоении автоматического письма прежде всего проверьте, насколько вы предрасположены к его выполнению. Для разминки начертите несколько геометрических фигур, напишите свое имя. Затем, поставив пишущий инструмент в верхний левый угол бумажного листа, попросите подсознание написать что угодно на любую тему. Ждать нужно не более двадцати минут. Если за это время рука не сдвинулась с места, значит, подсознание еще не готово к такой работе и надо повторить попытку позже.

В качестве инструмента диагностики можно также использовать пальцы или маятник, через которые осуществляется общение с подсознанием по принципу «да – нет».

Вопросы формулируются таким образом, чтобы ответить на них оно могло однозначно.

ДИАГНОСТИКА С ПОМОЩЬЮ ПАЛЬЦЕВ

Работа с подсознанием с помощью пальцев осуществляется следующим образом. Распрямите пальцы опущенных на бедра кистей рук. Лучше всего сразу решите, какой палец и какой руки будет соответствовать ответу «да» и какой – ответу «нет»; причем можно определить эти пальцы только на одной руке или же на обеих.

Обратитесь к подсознанию с вопросом, передайте ему информацию о пальцах, соответствующих «да» и «нет», и ждите, внимательно глядя на кисти рук. При этом не прилагайте к их движению никаких сознательных усилий и не пытайтесь угадать возможный ответ. Обычно через 15–20 секунд кончик пальца начинает подниматься (сначала медленно, слегка подрагивая, а со временем поднятие пальца будет осуществляться быстро). До того как палец начнет подниматься, в нем ощущается легкий зуд, покалывание. Высота подъема может быть разной: от очень острого угла до максимально возможного.

ДИАГНОСТИКА С ПОМОЩЬЮ МАЯТНИКА

Маятник – простое и эффективное средство общения с подсознанием для обнаружения причин разнообразных нарушений в поведении, в психическом и физическом состоянии человека. Маятником может служить колечко, шарик или цилиндрик с заостренным свободным концом из металла или дерева, подвешенный на нити размером 20–30 см.

Предложите подсознанию самому выбрать определенное движение из четырех (вправо-влево, вперед-назад, по часовой стрелки и против), соответствующее ответам «да», «нет» и «не знаю». Для этого сформулируйте одно за другим следующие предложения:

1. Из четырех возможных вариантов движения маятника мое подсознание выберет один и будет именно им отвечать «да» на мои вопросы.

2. Из трех возможных вариантов движения маятника мое подсознание выберет один и будет именно им отвечать «нет» на мои вопросы.

3. Из двух возможных вариантов движения маятника мое подсознание выберет один, и именно он будет соответствовать ответу «не знаю».

Как правило, маятник приходит в движение через несколько секунд. Можно помочь подсознанию, повторяя виды ответов. После того как оно определится в выборе движений для каждого вида ответов, можно задавать ему вопросы, непосредственно связанные с диагностированием.

При работе с маятником соблюдайте следующие рекомендации:

• Сидя на стуле, работайте над столом, установив на нем локоть и зажав кончик нити большим и указательным пальцами, или над полом, установив локоть на колене.

• Вся рука, включая пальцы, держащие нить, должна оставаться совершенно неподвижной.

• Взор должен быть обращен на маятник, нельзя спускать с него глаз.

• Прежде чем давать маятнику предложения по выбору движений соответственно каждому ответу, нужно как бы подготовить подсознание к такому выбору: качнуть маятник поочередно в каждом из четырех направлений, затем остановить его свободной рукой до полной неподвижности.

Существуют и другие способы диагностики, основанные на общении со своим подсознанием: ментальный экран, астральное зрение и т. д., однако они требуют от человека более серьезной подготовки. Возможности работы с подсознанием очень велики, но при условии, что не будет допускаться вмешательство сознания. Более подробно методики описаны в специальной литературе.

После проведения диагностики вида записей применяются различные методы их стирания. Некоторые из них предназначены для самостоятельного применения (самовнушение и самогипноз, использование энергетики рук, ментального экрана и др.).

В случае невозможности для пациента самостоятельно стереть записи в подсознании или сократить заряд эмоций и боли в них, используются методы, осуществляемые с помощью целителя – гипнотизера или экстрасенса. Это гипноз, введение пациента в транс, использование экстрасенсорной способности ясновидения, а также непосредственный доступ целителя к биоинформации, находящейся в той части подсознания, куда входит причинное тело человека.

Часть III
МЕТОДЫ ИСЦЕЛЕНИЯ ПСИХОТРАВМ

Техника соматического переживания

Обратимо или необратимо?

К сожалению, стандартные психотерапевтические методы при столкновении с серьезной эмоциональной травмой у пациента малоэффективны. Тяжелые случаи психотравмы не лечатся разговорами. Например, можно понять корни страха, но ужас, который испытывает человек, от этого никуда не денется, потому что все наши эмоции запоминаются телом и там остаются. На самом деле то, что мы называем душевными переживаниями, – это сигналы тела. А страх нередко является лишь «привратником», защитным чувством, которое не позволяет добраться до истинной боли или гнева. Поэтому при работе с травмой опытный психотерапевт обращается к телесным ощущениям ничуть не меньше, чем к сознанию клиента.

Психиатры, как и большинство людей, связывают психические травмы с такими событиями, как катастрофы, аварии, ситуации физического, психического или сексуального насилия и т. д. Но столь же травматичными, особенно для детей, могут быть вполне заурядные, ничтожные события, в том числе обычные медицинские процедуры или операции. Если дети испуганы, боятся наркоза, любое хирургическое вмешательство их глубоко травмирует.

Или взять так называемые малые хлыстовые травмы, часто возникающие при автомобильных авариях. Даже если человек почти не пострадал, у него могут возникнуть не только физические, но и эмоционально-психические симптомы травмы, которые приводят в замешательство окружающих людей и подрывают его собственное здоровье.

Впоследствии могут проявиться беспокойство, мигрень, всевозможные функциональными расстройства, астма, эпилептические припадки, панические атаки и, если рассматривать все случаи психосоматики, практически любые болезни.

О природе травмы знали еще шумеры, древние греки, шаманы разных культур. Однако современная психиатрия хотя и признала лет 10–20 назад само это явление, но не поняла его сущностную природу и не раскрыла, может ли быть вообще исцелена травма и каким образом. Вместо этого в психиатрической науке сформировалось механистическое представление о посттравматических стрессовых нарушениях. В США были предприняты попытки найти прямую связь между травмой и различными мозговыми патологиями у участников вьетнамской войны. Например, при исследовании мозга некоторых умерших ветеранов Вьетнама ученые нашли у них «сжатие гипоталамуса», как у животных, подвергшихся сильнейшему стрессу, и пришли к выводу, что это неизлечимая и необратимая мозговая болезнь.

Между тем в живой природе эти вопросы, можно сказать, решены совершенно по-другому. Действительно, большинство живых существ ежедневно и ежечасно подвергается смертельной угрозе. Если бы после нападения хищника все его потенциальные жертвы, оставшись в живых, теряли способность к продолжению привычного образа жизни, они бы вскоре вымерли от стрессов и мозговых заболеваний, а сами хищники – от голода. Однако, как мы знаем, этого не происходит. Так может быть, и у людей «повреждение мозгов» и другие биохимические изменения, установленные врачами и получившие название посттравматических стрессовых нарушений, – всего лишь вторичные эффекты, которые могут быть не только предотвращены, но и во многих случаях обратимы?

Забытый механизм

Метод соматического переживания разработал американский психофизиолог Питер Левин. В поисках эффективного способа лечения травм он стал изучать поведение животных при нападении заведомо более сильного хищника – оно позволяет им, если повезет остаться в живых, как ни в чем не бывало вернуться к обычной жизни. В замечательной книге Питера Левина «Пробуждение тигра» описан этот механизм, который, как выяснилось, существует и у людей, только они разучились им пользоваться. Автор назвал его соматическим (то есть телесным) переживанием и с успехом использовал для лечения психотравм.

По свидетельству Питера Левина, у животных все выглядит примерно так. Вот антилопа стремительно убегает от гепарда. Но буквально за мгновение до того, как гепард ее догонит, она падает как подкошенная. Кажется, будто животное покорилось своей неизбежной участи или даже умерло от страха.

Но упавшая антилопа не мертва. Инстинкт самосохранения заставляет ее прикинуться мертвой или хотя бы приготовиться к боли и смерти, обездвиживает и анестезирует до бесчувственности. Антилопа выглядит расслабленной и неподвижной, дыхание едва заметно. Но ее нервная система еще возбуждена от гонки со скоростью 80 км в час, сердце качает кровь с неистовой силой, а мозг и тело насыщены гормонами (особенно адреналином и кортизолом), которые помогали работе мышц на пределе возможностей, чтобы животное могло спастись бегством.

Куда же делась вся эта огромная энергия бега и предельного нервного напряжения? Она мощным спазмом удерживается внутри неподвижного, как бы замороженного, тела животного, в его нервной системе. Если антилопа гибнет, то бесчувственность этого замороженного состояния обезболивает животное, уменьшает его мучения. Но вполне вероятно, что антилопа не будет немедленно убита. Например, самка гепарда может затащить упавшее и, по-видимому, мертвое тело своей жертвы за куст и пойти поискать своих детенышей, которые прячутся в безопасном месте. Или гепарда в этот момент убьет охотник, а может быть, спугнет более крупный хищник, скажем лев. Для антилопы это шанс спастись.

Временно «замороженное» животное пробудится от своего шокового состояния. Еще некоторое время антилопа будет неподвижной, затем задрожит крупной дрожью – так, по мнению доктора Левина, ее тело и нервная система освобождаются от большого количества выделившейся в них и не израсходованной энергии – и потом, если ничего не случится, встанет и уйдет в поисках своего стада.

Хотя кажется, что мы далеко ушли от таких животных, как антилопа и гепард, реакции человека на угрозу по-прежнему являются биологическими. У людей эта энергия стресса обычно остается неизрасходованной: она никуда не исчезает, находится в теле, и на ее основе как раз и формируется травматическая реакция, развиваются болезненные симптомы психотравмы.

Столкнувшись с угрозой, тело и ум человека, как и у любых животных, мобилизуют большое количество энергии и таким образом готовят организм к ответу «борись или беги». Эта готовность поддерживается повышением кровяного давления и высвобождением стрессовых гормонов – адреналина и кортизола.

Возможно, именно этот длительно поддерживаемый избыток кортизола (хотя не исключено, что не избыток, а как раз его дефицит, характерный для депрессии при хроническом посттравматическом синдроме) ведет к повреждению гипоталамуса нашего мозга. Это «сжатие гипоталамуса», обнаруженное в мозговых структурах ветеранов вьетнамской войны, происходит не вдруг, а является результатом долгого процесса.

Неразрешенная хроническая травма или стресс меняют уровни кортизола, а это уже в свою очередь через продолжительное время ведет к сжатию мозга. Но даже при длительной травме этот процесс можно с большой долей вероятности обратить вспять. Для этого человеку, переживающему последствия тяжких событий, необходимы поддержка и правильное руководство, чтобы предотвратить трагедию.

Источник травмы ищем в детстве

Современная психиатрия мало понимает, почему один человек оказывается беспомощной жертвой травматических обстоятельств, в то время как другой остается невредимым или даже становится сильнее от того же самого события.

Действительно, разовое кратковременное воздействие чрезвычайного происшествия может ввергнуть нормально функционирующий организм в бездну эмоциональных и физических страданий. Сможет ли личность восстановиться, оказавшись на краю этого безумия, или упадет в «черную дыру» травмы, заранее предсказать невозможно.

Наши реакции на потенциальную угрозу так сильно различаются, что трудно определить источники травмы. Однако Питер Левин сумел обнаружить некоторые признаки, по которым можно судить о том, при каких обстоятельствах она получена.

Любое необычное для данного ребенка поведение вскоре после опасного эпизода может говорить о том, что малыш травмирован.

К проявлениям психической травмы у детей могут быть отнесены: гневные вспышки, неконтролируемые приступы ярости, гиперактивность, страхи, повторяющиеся ночные кошмары, метания во сне, ночное недержание мочи, невнимательность на уроках, забывчивость, избегание людей и, напротив, навязчивость, боли неизвестного происхождения, застенчивость, агрессивность…

Иногда последствия таких переживаний не проявляют себя в течение месяцев или даже лет. Они могут выражаться в форме психосоматических расстройств, таких как необъяснимое беспокойство или депрессия. Но иногда эти последствия принимают крайние формы.

У многих людей симптомы травмы проявляются в виде вынужденных, импульсивных действий. Питер Левин приводит в своей книге такой случай: одному известному преступнику, серийному убийце, в 4-летнем возрасте оперировали грыжу. Ребенок пережил ужас, отчаяние и одиночество. Через какое-то время он стал вырезать кишки у мертвых животных. Возможно, это поведение было попыткой каждый раз заново переживать и преодолевать страх беспомощности, вызванный хирургической операцией, которую мальчик воспринял как потрошение.

Другой преступник, талантливый молодой ученый, рассылал по почте бомбы в университеты и на авиалинии, из-за чего погибло 3 человека и десятки были ранены. Когда его арестовали, то выяснилась поразительная вещь: он, оказывается, боролся против современных технологий, которые уменьшают степень свободы человека в обществе – в частности, против вырубки лесов для прокладки дорог. А его мать рассказала, как однажды ее ребенок, которому было всего 9 месяцев, не давал себя как следует осмотреть врачу, и его привязали к медицинскому столу, лишив свободы движений. Через много лет при виде обездвиженной мышки-землеройки, пойманной отцом, юноша испытал ужас и приступ истерики.

По убеждению родителей, чьи дети совершили тяжкие преступления, именно пережитые в детстве эмоциональные травмы сыграли роковую роль в их судьбах.

Однако для нас имеют значение не конкретные истории насилия над детьми, а глубокое понимание того, что невинные и даже необходимые, с нашей точки зрения, методы воспитания могут оказаться для ребенка не менее травматичными, чем ужасы войны для взрослого. Это, кстати, подтверждается исследованиями доктора Дэвида Леви, который еще в 1946 г. установил, что дети в больницах после вполне рутинных операций часто имеют такие же переживания, как контуженные солдаты, привезенные с фронтов.

Признание медициной этого факта дало бы возможность предотвратить массу трагедий и ненужных страданий, вызванных подрывающими здоровье последствиями психотравмы.

Накопленная масса научных данных позволила доктору Питеру Левину сделать вывод о том, что никакое событие не является травматическим само по себе:

потенциально травмирующим оно становится лишь в том случае, если человек, сознательно или бессознательно, воспринимает его как угрожающее жизни.

Как полагает Питер Левин, уже не одному поколению детей нанесен страшный урон войнами по всему миру и эскалацией насилия и жестокости на улицах наших городов. Если не научиться устранять последствия психотравм, мы рискуем вырастить поколение гиперактивных, неспособных к обучению, склонных к насилию, с поврежденными мозгами «граждан», чьи поступки затмят самые дикие голливудские фантазии.

И все же эта проблема никоим образом не ограничивается войной и жестокостью, захватившей отдельные районы земного шара. Многие дети, даже из благополучных семей, а также огромное количество взрослых людей страдают от беспокойства, депрессий и всевозможных психосоматических расстройств. Некоторые из них склонны к насилию и жестокости, а у других сильно снижены возможности даже в обыденной жизни, не говоря уже о творческом потенциале. И все это является результатом застрявших травм от событий, которые мы по привычке считаем мелкими житейскими неурядицами.

Неразрешенная, не получившая выхода эмоциональная травма каждый раз воспроизводится, заново проигрывается, лишь стоит возникнуть условиям, даже отдаленно похожим на те, при которых она имела место. Это главный фактор, провоцирующий и поддерживающий жестокое поведение. Скольких страданий, преступлений, социальных напряжений можно было бы избежать, если бы мы научились предупреждать развитие эмоциональных травм и вовремя устранять их последствия!

Завершенность действия

Почему же все-таки у антилопы, которой удалось спастись от неминуемой смерти, не остается никаких эмоциональных травм, мешающих ее дальнейшему существованию, а у людей именно это и происходит?

Казалось бы, состояние напуганных бандитами детей ничем принципиально не отличается от состояния неподвижно лежащей и ждущей гибели антилопы. Внешне они выглядят спокойными, но сердцебиение у них превышает 100 ударов в минуту и сильно возрастает артериальное давление. Это, как мы выяснили, естественная биологическая реакция; она должна была бы запустить природные процессы – сражение или бегство, но в данной ситуации ни то ни другое невозможно. Дети остались целы, успокоились, даже забыли о пережитом страхе. Но травма у них остается и потом может проявляться при любой, даже незначительной угрозе. Они возбуждены в школе, плохо спят дома, пугаются и вздрагивают от внезапного звука, оклика или если к ним неожиданно подойти.

Открытие Питера Левина состоит в том, что у людей в отличие от животных в очень многих случаях действие остается незавершенным, и его неистраченная энергия в виде эмоционально-психической травмы застревает в теле и нервной системе. А без завершения действия, без разрешения травмы человек станет испуганным, одиноким и беспомощным. Если же оно завершилось, то человеческая личность определенным образом трансформируется и снова может быть полноценной, способной вернуться в свое сообщество.

Таким образом, всякое действие должно быть завершено – в этом есть биологическая необходимость.

Для антилопы ситуации, угрожающие жизни, являются повседневностью, поэтому логично предположить, что способность доводить такие эпизоды до завершения, а потом разрешать, растворять их последствия встроена в биологическую систему животного. Но разве людям не приходится достаточно часто сталкиваться с угрозой жизни? Конечно, приходится – это явление практически всеобщее.

И пусть нам кажется, что мы далеко ушли от животных – таких, например, как антилопа и гепард. Все равно человеческий ответ на угрозу, как и у «братьев наших меньших», формируется биологически, то есть путем включения внутренних, инстинктивных функций организма. И мы как представители животного мира тоже обладаем внутренней биологической способностью завершать и разрешать переживания, связанные с тяжкими потрясениями и угрозой жизни.

В чем же состоит эта таинственная способность? Какие физиологические реакции заложены природой для нашего спасения?

Вот конкретный пример. В Канаде снимали видеофильм про полярных медведей. В одном из эпизодов в испуганного медведя, который изо всех сил убегал от преследования полярного самолета, выстрелили усыпляющим дротиком. Когда зверь очнулся, он начал дрожать. Дрожь все усиливалась, и, наконец, медведь буквально бился в конвульсиях, все суставы его лап беспорядочно дергались. Потом вдруг тряска стихла, зверь сделал три глубоких самопроизвольных вдоха – казалось, он вдыхал всем телом.

Биолог, который комментировал фильм, объяснил, что такое поведение необходимо, чтобы «выпустить стресс», накопившийся у зверя за время пленения. Но вот что интересно: если ту же последовательность движений просмотреть в замедленном темпе, то становится очевидным, что якобы «случайные» подергивания лап на самом деле являются сжатыми, сконцентрированными беговыми движениями. Это выглядит так, будто медведь завершает свой бег (вынужденно прерванный, когда его захватили), разряжая при этом «замороженную» энергию, а затем покоряется неизбежности, делая глубокие вдохи всем телом.

Аналогичные наблюдения неоднократно делались в заповедниках Центральной Африки. Один из зоологов, парковый терапевт рассказал, что ему часто приходится ловить диких животных, чтобы оказать им медицинскую помощь или установить датчик слежения, а потом отпустить обратно в дикую природу. И каждый раз он наблюдает одно и то же: дрожь, конвульсии и глубокие вдохи. Более того, если животные по какой-то причине не могли так дрожать и дышать перед тем, как их выпускали на свободу, они просто не выживали.

Люди редко умирают от эмоциональной травмы, но если не разрешают ее, то в результате продолжительность их жизни может существенно уменьшиться, не говоря уже о качестве. Про человека, живущего такой жизнью, нередко можно сказать, что он «живой мертвец».

Чтобы остаться здоровыми, любые животные, и люди в том числе, должны разряжать огромные количества энергии, мобилизованной организмом в критической ситуации.

Эта разрядка завершает наш активный ответ на угрозу и дает возможность, когда опасность миновала, вернуться к нормальному функционированию. В биологии такой процесс и одновременно состояние называется гомеостазом.

Гомеостаз – способность организма отвечать адекватно на любое внешнее или внутреннее обстоятельство, а затем возвращаться к своему основному состоянию, условно говоря – к нормальной деятельности.

Сегодня мы знаем, что не релаксация, не подавление симптомов стресса медикаментами, а мощный выброс физической энергии в определенной форме может избавить человека от последствий травмирующего события, снять чувство страха и безнадежности.

Пробуждение тигра

Как рассказывает Питер Левин, впервые он узнал о глубинном значении такого рода физиологических реакций при исцелении травмы совершенно случайно. В конце 1960-х он изучал методы введения человека в состояние глубокой релаксации с целью исцеления ума и тела.

Знакомый психиатр, зная об этих работах, прислал к доктору Левину пациентку Нэнси, которая страдала от приступов острого беспокойства и жестоких панических атак настолько, что даже не могла оставаться одна дома.

ПАНИЧЕСКИЕ АТАКИ

Реакция панического беспокойства, или паническая атака, начинается внезапно и быстро (обычно в пределах 10 минут) достигает пика. Она часто сопровождается ощущением грозящей опасности или угрозы гибели и вызывает побуждение убежать. Симптомы панической атаки включают: сильное сердцебиение, потение, дрожь (которую страдающие этим недугом обычно пытаются подавить), ощущение неполноты дыхания, чувство удушья, боль или дискомфорт в груди, тошноту, спазмы в животе, головокружение, нарушения ясности сознания, страх потерять над собой контроль и даже сойти с ума.

От регулярных панических атак в развитых странах страдают 2–3 % людей, большинство из них – женщины. Например, в США число таких больных уже превышает 3 миллиона. В тех ощущениях, которые испытывает человек во время панической атаки (грозящая опасность или реальная угроза гибели в сочетании со стремлением спастись бегством), проявляется сама сущность травмы, то есть побуждение убежать с пониманием невозможности это сделать.

С первого же психотерапевтического сеанса Питер Левин убедился, что в данном случае релаксация – это не метод. Когда он наивно и с лучшими намерениями пытался помочь пациентке расслабиться, Нэнси впала в полномасштабную паническую атаку. Ужас парализовал ее в такой степени, что она не могла дышать. Ее сердце дико колотилось, а потом замедлило биение почти до полной остановки.

Доктор, естественно, тоже сильно испугался, но чудом умудрился сохранить присутствие духа и способность трезво оценивать происходящее. Неожиданно под впечатлением панической атаки пациентки у Питера Левина возникло мгновенное видение, как будто на них прыгает тигр.

Конечно, это не было простой случайностью. В тот период доктор Левин как раз изучал поведение животных при столкновении хищника и жертвы. Он был поражен сходством между параличом Нэнси, когда началась ее паническая атака, и тем, что происходит с антилопой при нападении гепарда. Действительно, многие животные, когда их атакует более крупный и сильный хищник, от которого не убежать, используют «ответ неподвижностью», как это называют биологи. Так что видение воображаемого тигра оказалось не таким уж неожиданным.

Увлеченный своим переживанием, доктор Левин вдруг закричал лежащей с закрытыми глазами женщине: «На вас нападает огромный тигр! Спасайтесь, бегите вон к тому дереву и карабкайтесь на него!»

К удивлению психофизиолога, ноги парализованной страхом женщины вдруг начали подергиваться, явно воспроизводя беговые движения. Она издала вопль, от которого кровь стыла в жилах. Этот крик привлек внимание проходившего мимо офиса полицейского. Тот зашел внутрь помещения, чтобы узнать, не убивают ли кого. К счастью, партнер Левина по офису как-то сумел убедить его, что это всего лишь сеанс психотерапии. Нэнси дрожала, сотрясаясь в волнах конвульсий, захватывающих все тело, и рыдала почти час. За это время она с помощью доктора припомнила ужасающие подробности своей детской психотравмы. Оказалось, что в трехлетнем возрасте ей удаляли гланды, привязав к хирургическому столу. Для наркоза использовали эфир. Обездвиженный ребенок чувствовал удушье – это обычная реакция на эфир, и во время операции девочка видела ужасающие галлюцинации.

Это детское переживание оказало глубокое воздействие. Нэнси была напугана, потрясена и в результате физиологически стала как бы «замороженной» в своих реакциях на угрозу. Тело девочки в буквальном смысле приготовилось к гибели, причем возможность ответа действием (сбежать или драться) полностью отсутствовала.

Как пишет доктор Левин, в этом всепроникающем состоянии «глубинной тревоги» Нэнси утратила ощущение самой себя – реальной и живой, а к тому же потеряла полностью чувство безопасности и свободы поступков. Хотя она в буквальном смысле не умерла, части ее «Я» пережили нечто подобное смерти.

После первого же сеанса, на котором произошло описанное событие, Нэнси почувствовала, что снова обрела себя. И хотя Питер Левин, прежде чем расстаться с пациенткой, провел с ней еще несколько сессий, паническая атака, которую она пережила в тот день, была у нее последней.

Как же объяснить такой результат? Потому ли началось выздоровление, что «нападение тигра» напомнило женщине ту давнюю хирургическую операцию? Или, может быть, пациентку излечил мощный всплеск эмоций в результате реакции на воображаемого тигра? Доктор Левин убежден, что причина – в другом. На самом деле произошла разрядка энергии, когда женщина «выплыла» из своего пассивного, замороженного, неподвижного ответа и обратилась в активное, успешное бегство (пусть и в воображении). Иначе говоря, реализовала то, что было невозможно, когда ребенком она была привязана к операционному столу.

Как считает Питер Левин, ту самую энергию, которая спасает нас в минуты опасности, можно использовать для излечения травмы – причем не только непосредственно во время переживания, но и годы спустя после психотравмирующего события.

При этом вовсе необязательно раскапывать и оживлять неприятные воспоминания: сильная эмоциональная боль может вызвать повторную травму. Так что если мы не хотим оставаться в состоянии оцепенения и боли, надо найти способ пробудить глубокие физиологические ресурсы и сознательно их использовать, чтобы изменить свои инстинктивные реакции, отказаться от них, стать активными. А сделать это можно по-разному.

Например, когда-то на похороны приглашали специальных плакальщиц, которые жалобными причитаниями помогали зарыдать родным покойника.

Сотрясения человека во время рыданий аналогичны процессу освобождения энергии во время дрожи у животного. К сожалению, мы разучились плакать и всю силу своего переживания, сжав зубы, удерживаем внутри. В периоды войн и революций это хотя бы оправданно: человеку не под силу постоянно быть на грани гибели и при этом оставаться живым и чувствующим. Но в мирной жизни такая стойкость обходится нам слишком дорого.