Текст книги "Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей"

Майя. Одежда у майя зависела от ранга. Простые майя носили набедренные повязки и плащи. Знать ходила в туниках. Длинные рубахи знатных женщин украшали геометрические вышивки, поверх надевался красный плащ с голубой оторочкой по краям. Наряды дополняли украшениями из нефрита, жемчуга, зубов и когтей ягуара, крокодиловых зубов, золота и меди. Праздничный головной убор правителей и жрецов – майут, изготовляли из дерева, ткани и перьев птиц. Священной птицей считался кетсаль, его перья сине-красного цвета, служили в качестве денег. За убийство кетсаля полагалась смерть. Мужчины, и женщины носили длинные волосы, уложенные в прически, но сбривали волосы надо лбом. Обритая голова была признаком раба. Бороды майя выщипывали, на ногах носили сандалии. В быту они были чистоплотны и часто мылись.

Представления о красоте у майя были своеобразны. Детям они деформировали череп, помещая голову новорожденного ребенка между двух дощечек. Они ломали детям носы, придавая крючковатую форму. Зубы подпиливали в виде треугольников. Иногда их украшали инкрустацией из камней, которые крепились веществом, наподобие зубного цемента. Важным признаком красоты считалось косоглазие, для чего ребенку после рождения к волосам прикреплялась ниточка с восковым или смоляным шариком, приклеенным на переносице. Таким образом, ребенок привыкал скашивать глаза. Майя проделывали дырки в ушах, губах и хряще носа, чтобы носить украшения, и подвергались татуировке. Мужчины татуировали тело и часть лица после женитьбы. У женщин татуировка покрывала тело выше пояса (кроме груди) и была изящней, чем у мужчин. Майя также раскрашивали тело, причем цвет служил знаком сословия. Жрецы красили себя в синий цвет, воины – в красный, юноши – в черный, пленники – в желтый.

Ацтеки. Одежда ацтеков напоминала одежду майя, но социальный статус имел даже большее значение. Простолюдинам разрешали носить грубую ткань, сотканную из волокон агавы. Хлопковая ткань предназначалась для благородных. За ношение одежды из хлопка простолюдина казнили. Главным предметом мужской одежды, в котором и спали, была набедренная повязка, обернутая вокруг талии, пропущенная между ног и завязанная спереди, причем спереди и сзади спускались два конца. У свободных повязка могла быть расшита или иметь бахрому. Свободные имели треугольный плащ, часто используемый как мешок. Женщины носили юбки и кофточки. Если крестьянки зачастую оставляли грудь неприкрытой, то состоятельные горожанки носили сорочку с воротом, украшенным вышивкой. Вышивка появлялась по мере повышения сословного ранга. Благородные и жрецы носили ярко окрашенные ткани (великолепную красную краску делали из жучков кошенили), хотя типы одежды – набедренные повязки, плащи и юбки, оставались те же самые. Жрецы и воины иногда надевали под плащ или вместо плаща тунику с короткими рукавами. Благородным (и только мужчинам) позволялось носить сандалии (с закрытой пяткой, прикрепленные к ноге ремешками). Высшие классы носили сложные головные уборы, украшенные перьями. Воины элитных подразделений – «ягуары» и «орлы», носили шлемы в виде головы ягуара или орла.

Длинные волосы ацтекских девушек свободно спадали вниз. Иногда их связывали лентами в косу. Замужние женщины закручивали волосы вокруг головы так, чтобы спереди торчали два рога. У ацтекских женщин кожа бронзово-коричневая, но они старались придать ей светло-желтый оттенок с помощью мази, ашин, или желтой глины, текосауитль, пользовавшейся таким спросом, что некоторые провинции поставляли ее в виде дани. Никакой иной косметикой женщины не пользовались. Исключение составляли куртизанки, обслуживающие воинов. Францисканец Бернардино де Саагун, посланный в 1529 г. в Мексику, пишет, что куртизанка «ухаживает за собой и одевается с таким тщанием, что кажется цветком, как только она готова. А чтобы приготовиться, она сначала смотрится в зеркало, купается, моется и освежается, чтобы нравиться. Она красится желтой мазью, называемой ашин, которая придает ей цветущий вид, и иногда разукрашивает лицо румянами, будучи доступной и падшей женщиной. Она также имеет привычку красить себе зубы кошенилью (в красный цвет) и распускать волосы для пущей красоты… Она душится благоухающим кадилом и прохаживается, жуя циктли[368]368
  Циктли – жвачка, полученная из свернувшегося сока дерева чикосапоте. Это сырье для жевательной резинки.


[Закрыть] и стуча зубами, словно кастаньетами».[369]369
  Цит. по Сустель Ж. Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания. М.: Молодая гвардия, 2007, с. 166–167.


[Закрыть]

Мужчины обрезали волосы на лбу, а сзади позволяли спадать до шеи. Жрецы выбривали лоб и виски, но оставляли волосы на макушке. Молодые воины носили на затылке длинную прядь волос; ее срезали, когда они совершали первый подвиг. Саагун описал требования к внешности юноши, выбираемого на роль бога Тескатлипоки для жертвоприношения. Идеальный юноша должен быть «чист телом, строен как камыш, длинный и тонкий как крепкий тростник, хорошо сложен, не раскормлен, не тучен, не слишком мал и не очень высок».[370]370
  Sahagun B. Florentine codex, Book 2, ceremonies. C. Dibble and A. Anderson (Eds.). Santa Fe: School of American Research, 1951.


[Закрыть] Голова у него округлая, без шишек, волосы прямые и длинные, кожа лица чистая, нос прямой, губы не слишком толстые. Идеал красоты у ацтеков явно ближе к европейскому, чем у майя. Однако, в отличие от европейцев того времени, ацтеки были очень чистоплотны. Мотекусома мылся дважды в день. Простые ацтеки – не меньше раза. Они мылись в озерах и реках, используя плоды мыльного дерева. В городах почти при каждом доме была паровая баня – сферическая каменная пристройка с печью, помещенной снаружи. Индеец, желавший помыться, пробирался в баню через низенькую дверь и плескал водой на нагретую стенку. Его окутывал пар, и он начинал растираться травами. Нередко парились вдвоем; если один был болен, здоровый растирал больного. Из бани выходили поздоровевшими и чистыми. Ацтеки любили, чтобы от человека приятно пахло. Женщины одевали гирлянды ароматных цветов, пользовались и розовой водой. Для приятного запаха изо рта жевали ароматную резинку.

Питание майя и ацтеков имело много общего. Основу составляли кукуруза, тыква, бобы и перцы чили. Главным продуктом была кукуруза. Кукурузу всегда подвергали никстамализации, вымачиванию в щелочном растворе. В результате, высвобождался ниацин (витамин В3), предотвращающий пеллагру. Обработанные щелочью зерна растирали на плоском камне и приготовляли тесто. На плоской глиняной сковороде комаль пекли «блины» из пресного теста, известные под испанским названием тортильи (ацтеки называли их тлакскалли). В тортильи заворачивали бобы, перец, зелень, томаты; добавляли кусочки мяса или рыбы. Другое популярное блюдо из кукурузного теста испанцы назвали томале (майя – уах, ацтеки – томали). При его изготовлении в блины из сырого теста клали различного рода начинку, заворачивали каждый блин в листья и варили в воде или на пару. Перед едой листья удаляли.

Толченую кукурузу использовали в супах – посоле, и кашах – атоле. В супы и каши добавляли красный перец, какао, лук и соль. Супы нередко варили на бульоне из индейки и добавляли туда цельные зерна кукурузы. Майя, но не ацтеки, ели клубни маниока. Оба народа любили перцы чили. Их было множество сортов, как горьких, так сладких. Высоко ценили авокадо, известные как аукатль – «лесное масло», основной источник жиров. Индейцы считали, что авокадо повышает половую потенцию мужчин; одно из его названий агуакате — «яичковое дерево». Популярны были ананасы, гуава, папайя, плоды агавы. Сладкий сок агавы, собранный перед цветением, сбраживали и получали вино пульке (у ацтеков – октли). У ацтеков запрещалось напиваться допьяна. За первый случай пьянства обривали голову и разрушали дом, за второй случай – казнили. Около 1100 г. майя научились готовить напиток из бобов какао. Сухие бобы толкли в ступке, пока не получали порошок. В порошок добавляли воду, острый чили, ваниль, мед и кипятили. Чтобы напиток пенился, его переливали из одного сосуда в другой с большой высоты; пили его холодным. Ацтеки назвали напиток чоколатль и разрешали пить только благородным. Чоколатль давали и пленникам, предназначенным в жертву богам.

Знатный майя предлагает шоколадную пасту. Период майя. Музей истории шоколада. Брюгге. Автор: Yelkrokoyade. Wikimedia Commons.

Мяса ели немного. На мясо разводили собак и индеек. Голые собаки шолоитцкуитли служили для еды и охоты. Существовало несколько пород, различающихся размерами. Для еды использовали коротколапых маленьких собачек, которых предварительно откармливали. Собачатину, ценили не столь высоко, как индюшатину, ибо, сообщает Саагун, «в блюдах вниз клали мясо собаки, а сверху – мясо индейки, чтобы его казалось больше».[371]371
  Цит. по Сустель Ж. Повседневная жизнь ацтеков… С. 188.


[Закрыть] Простые люди ели собак и индеек по большим праздникам. Чаще им доставалась рыба и мясо диких животных. Объектами охоты были олени, кролики, броненосцы, пекари, тапиры, обезьяны и различные виды птиц. Из пресмыкающихся ценились игуана и черепахи. Из амфибий – аксолотль. Майя ловили в море дельфинов, рыбу, омаров, креветок, собирали моллюсков. Ацтеки ловили рыбу в озерах и там же собирали икру рыб, личинки водных насекомых и съедобные водоросли. На суше собирали для еды жуков, кузнечиков, личинки и червей, а в определенное время года муравьев-медоносцев. Ценили лесной мед. При кажущейся всеядности у ацтеков существовали запретные виды еды. Ацтеки презирали горцев отоми, употреблявших в пищу «нечистых» ящериц, крыс и змей.

Простые люди ели два раза в день. Обычно семья вставала на рассвете и работала до десяти часов утра – наступало время завтрака, который для бедняков представляла миску атолли – кукурузной каши, подслащенной медом и сдобренной перцем. Мужчина, работавший далеко от дома, обходился приготовленной женой холодной едой. Основной прием пищи наступал в полдень, в самое жаркое время дня. Кто имел возможность, после обеда старался вздремнуть. Простые люди на обед ели тортильи с бобами и острым соусом из перца-чили с помидорами, иногда тамали и редко мясо – дичь, либо индюшатину. В качестве ложек использовали свернутые тортильи. Женщины сначала кормили мужчин и только после этого садились есть сами. Эта трапеза была последней, за исключением чашки жидкой кашицы перед сном.

Совсем по-другому питались состоятельные люди, причем не только аристократия, но купцы и зажиточные ремесленники. Их еда намного разнообразнее, и ночь для них – время вечеринок. Они могли позволить себе привозные ананасы и шоколад, устриц и крабов, черепах и морскую рыбу. Саагун описывает пир богатых купцов. Для такого пира готовили 80 – 100 индеек, два десятка собак, 20 нош какао. Гости прибывали к полуночи. «Когда они все собирались, им давали воды, чтобы омыть руки, а затем подавали еду. Покончив с нею, они снова мыли руки и рот, потом им подавали какао и трубки. Наконец, им дарили плащи и цветы».[372]372
  Там же. С. 190.


[Закрыть] Ужин затягивался до зари, под танцы и песни, расставались поутру, выпив последнюю чашку душистого какао с ванилью и медом.

Что тут говорить о приемах во дворце Мотекусомы, когда только для императора готовили более трехсот блюд и еще более тысячи для его стражи. Даже при обычных приемах пищи Мотекусоме подавали не меньше тридцати блюд. Саагун перечисляет деликатесы, принятые у богатых ацтеков. В их числе: саранча с шалфеем, рыба с помидорами и красным стручковым перцем, опунция с рыбьей икрой, лягушки с зеленым перцем, аксолотль, приправленный желтым перцем, агавовые черви, оленина с красным перцем, крылатые муравьи, тушеная утка. Как заедки подавали подсоленные тыквенные семечки. Все состоятельные люди пили шоколад – чоколатль. Его подавали взбитым и холодным, часто приправляли медом, ванилью и специями. Вино октли из забродившего сока агавы позволяли пить людям старше тридцати лет, но не больше двух кубков. Тех, кто напивался, предавали смерти. Простолюдинов казнили прилюдно в назидание народу, знатных душили тайно. Исключение делали для стариков и старух на том основании, что «их кровь стынет»: им позволялось напиваться по праздникам.

Древние майя курили и пили настой табака. Ацтеки, особенно богатые, курили трубки после еды. Гостям трубки, набитые смесью табака с древесным углем и ароматной смолой. Вне еды курили редко. Были распространено и употребление наркотиков. Майя использовали галлюциногенные грибы, жабий яд и корни водяной лилии. Эти средства применялись жрецами, особенно, при гадании и целительстве. Ацтеки употребляли пейотль, маленький, лишенный колючек кактус, содержащий алкалоид мескалин. Те, кто его ел, сообщали о видениях, которые пугали человека или заставляли смеяться. Другим наркотиком был горький черный гриб теонанакатль — «священный гриб». Его подавали с медом на пирах. Люди, съедавшие гриб, видели цветные грезы, у них повышалось настроение. Но приятные грезы сменялясь пугающими видениями, например, зрелищем своей смерти или червей, заживо поедающих тело любителя грибов. Когда дурман проходил, гости делились впечатлениями.

Религиозные представления ацтеков и майя были проникнуты ощущением нависшей угрозы гибели мира; удержать мир от гибели можно лишь принесением человеческих жертв. Для ацтеков и майя космическое равновесие невозможно без жертвенной крови силам жизни и плодородия, таким как солнце, дождь и земля. Боги жаждали кровь и сердца, и обязанностью жрецов, правителей и народа было принести эти жертвы. Все же боги майя были более снисходительны, чем боги ацтеков. Они могли ограничиться кровью без отбирания жизни. Францисканец Диего де Ланда так описывает эти процедуры:

«В одних случаях они приносили в жертву собственную кровь, разрезывая уши кругом лоскутками и так их оставляли в знак [жертвы]. В других случаях они протыкали щеки или нижнюю губу, или надрезали части своего тела, или протыкали язык поперек с боков и продевали через отверстие соломинку с величайшей болью. Или же надрезывали себе крайнюю плоть … В других случаях они делали бесчестное и печальное жертвоприношение. Те, кто его совершали, собирались в храме, где, став в ряд, делали себе несколько отверстий в мужских членах, поперек сбоку, и, сделав [это], они продевали [через них] возможно большее количество шнурка, сколько могли, что делало их всех связанными и нанизанными; также они смазывали кровью всех этих членов [статую] демона. Тот, кто больше сделал, считался наиболее мужественным».[373]373
  де Ланда Д. Сообщение о делах в Юкатане. М.: Ладомир, 1994, с. 153–154.


[Закрыть]

Боги майя соглашались принимать в жертву даже индюков, но иногда требовали человеческую жизнь. Согласно де Ланда это случалось из-за несчастья или опасности – тогда жрец приказывал принести в жертву людей. Для жертвы майя покупали рабов или по набожности отдавали своих детей. Жертву расстреливали из луков во дворе храма, либо вырывали у нее сердце. Человека клали спиной на жертвенный камень, «након-палач подходил с каменным ножом наносил ему с большим искусством и жестокостью рану между ребрами левого бока, ниже соска, и тотчас помогал ножу рукой. Рука схватывала сердце, как яростный тигр, вырывала его живым. Затем он на блюде подавал его жрецу, который очень быстро шел и мазал лица идолам этой свежей кровью».[374]374
  Там же. С. 155.


[Закрыть] Иногда с убитого сдирали кожу, жрец одевал ее, и все торжественно танцевали. Тело могли похоронить, но могли и съесть: «Этих принесенных в жертву сообща они имели обычай погребать во дворе храма или иначе съедали их, разделив среди тех, кто заслужил, и между сеньорами, а руки и ноги и голова принадлежали жрецу и служителям».[375]375
  Там же. С. 155.


[Закрыть]

Ацтеки намного превосходили майя масштабами жертвенных человекоубийств. Бернардино де Саагун пишет, что церемонии ацтеков были частью 18 ежемесячных празднеств 20 дневного ацтекского календаря. Каждое празднество посвящали определенному богу, и ему предлагались человеческие жертвы – пленники и рабы, но иногда свободные ацтеки. Жертвами могли быть мужчины, женщины и дети. Детей приносили в жертву богам плодородия. Девушек за красоту иногда выбирали на краткосрочную жизнь богини, так 13-летнюю девушку выбирали исполнять роль богини молодого маиса Шилонен или Шикомекоатль. Большинство жертв были мужчины, чаще всего, пленные, захваченные во время войн с окрестными народами. Ацтеки даже устраивали войны для захвата пленных, известные как цветочные войны. Особенно красивого юношу выбирали на роль бога; целый год до принесения в жертву его почитали как бога и ублажали изысканной едой и наложницами.

Перед жертвоприношением жертву окрашивали в синий цвет и вели на вершину пирамиды, где ее поджидали жрецы. Четверо, взяв жертву за руки и ноги, клали спиной на жертвенный камень, а пятый рассекал грудь обсидиановым ножом и вырывал сердце. Девушке могли сначала отрубить голову; мужчине голову рубили всегда после того как вырвали сердце. Головы нанизывали на шесты цомпантли – помостов, стоявших вблизи пирамиды. Иногда с убитого сдирали кожу, и ее одевали жрецы. Тело по ступенькам скатывали с пирамиды. Жертвоприношения совершали не только в столице ацтеков Мешико, но в других городах. Когда конкистадоры заняли город Цаоктлан, они были поражены количеством черепов на помостах рядом с храмом. Берналь Диас сообщает:

«На большом пространстве, в тщательном порядке, стояли пирамиды черепов, всего не менее 100 000. Знаю хорошо, что обозначает такая цифра, но их действительно было столько! А по другую сторону, огромными грудами, высились остальные части костяков. Все было окружено частоколом с черепами же на остриях. Трое papas [(жрецов)] специально блюли это страшное место. Впоследствии мы видели еще немало таких пирамид, даже в Тлашкале, но нигде их не было столько».[376]376
  Диас дель Кастилья Б. Правдивая история завоевания Новой Испании. М.: Форум, 2000, с. 81.


[Закрыть]

Ацтекское ритуальное жертвоприношение. Мексика. Кодекс Маглибечиано. XVI в. Wikimedia Commons.

Конкистадоры Андрес де Тапия и Гонзало де Умбрия подсчитали, что у пирамиды главного храма в Мешико таких голов было 136 тыс.[377]377
  Lopez de Gomara F. Cortez. The life of the conqueror. Berkley and Los Angeles, California: University of California Press, 1964, p. 167.


[Закрыть] Многие ученые считают эти оценки завышенными. Самое большое жертвоприношение было в 1487 г. при возведении главной пирамиды в Теночтитлане, когда взяли сердца у пленных, стоявших в четыре очереди, каждая длинной в 6 км. Сердца вырывали жрецы, трудившиеся четверо суток, днем и ночью. По оценке историка Шербурна Кука, если положить на каждую жертву 2 мин., то общее число истребленных составит 14 тыс. Число далекое от 136 тыс. Споры идут и о практике поедания тел жертв. Де Саагун пишет на этот счет вполне определенно: «После того, как вырвали сердца и налили кровь в сосуды из тыквы, которые получает убивший жертву, тела скатывают с пирамиды. Они лежат на маленькой площадке у ее подножья. Там старые люди, именуемые куакуакуилтины, берут их и оттаскивают в свои родовые храмы, где тела разрезают на части, чтобы съесть».[378]378
  In: Harris M. Cannibals and Kings: The Origins of Cultures. Glazgow: Collins, 1978, p. 121.


[Закрыть] В другом месте он вновь возвращается к теме: «… они относили тела в кварталы, которые называют кальпули, и там делили между собой, чтобы съесть».[379]379
  Ibid.


[Закрыть] Сходное описание оставил Диего Дуран.

О людоедстве ацтеков свидетельствуют Диего Берналь и сам Кортес. Де Саагун отмечает, что любимым блюдом было мясо конечностей, тушеное с помидорами и перцем. Но далеко не все ученые согласны, что тела съедали. В «Сообщении из Тескоко» (1582) Хуана Батисты де Помара, внука тлатоани Тескоко, приведены ответы старых индейцев на опросник короля Испании Филиппа II. Старики говорили, что тело жертвы варили, чтобы отделить мясо от костей, затем нарезали мясо мелкими кусочками и отсылали важным людям, иногда в другие города, причем получатели редко ели это мясо, принимая его как честь. Само по себе мясо ценности не представляло: ацтеки предпочитали индюшатину. При осаде Кортесом Теночтитлана, в городе был страшный голод – люди питались ящерицами, травой, насекомыми, но не трупами людей. Тот же Диего Берналь, описывая страдания голодных ацтеков, ничего не пишет о съеденных трупах.

Девушки вступали в брак в 14–15 лет, юноши – в 17–18. После испанского завоевания брачный возраст девушек снизился до 12 лет, вероятно в связи с убылью населения. Как пишет Диего де Ланда, майя «никогда не берут более одной жены, как случается в других странах».[380]380
  де Ланда Д. Сообщение о делах в Юкатане. С. 148.


[Закрыть] Отцы нередко договаривались о браке своих детей, когда они вырастут. В остальных случаях на отце лежала забота найти сыну невесту равного положения и достатка и, желательно, из той же местности. Действовал он через сватов, избегая девушек с той же фамилией. Когда невеста находилась, родители жениха и невесты сговаривались о свадьбе и приданом, обычно скромном. Отец жениха давал приданое отцу невесты, а свекровь дарила одежды невестке и сыну. В день свадьбы обе семьи встречались в доме отца невесты. Приходил жрец и в присутствии новобрачных и родителей утверждал бракосочетание. Затем устраивался пир. Приглашали много гостей; напитки подавали красивые женщины; подав сосуд, они поворачивались к гостю спиной, пока он его не осушал. Пиры сопровождали музыка и танцы, но мужчины не танцевали с женщинами.

Молодые сближались в первую же ночь брака. Молодой муж оставался в доме тестя 5 или 6 лет, работая на него. Если он не делал этого, его выгоняли из дома. Затем семья строила свое жилище. Мужчины работали в поле, женщины трудились на дому. Де Ланда восхищается трудолюбием женщин майя.

«Они большие труженицы и прилежные [хозяйки], потому что на них лежало большинство самых важных работ по обеспечению пищей их домов, воспитанию детей и платежу их налогов; при всем этом они, если нужно, носят иной раз на спине большие тяжести, обрабатывают и засевают свои поля. Они удивительно бережливы, работают ночью в часы, которые у них остались от домашних дел, и ходят на рынки покупать и продавать свои вещицы. …Они имеют обычай помогать друг другу ткать и прясть и расплачиваются этими работами, как их мужья работами в поле. Во время этих работ они всегда шутят, рассказывают новости и иногда немного сплетничают».[381]381
  Там же. С. 161–162.


[Закрыть]

Восхищает де Ланда и целомудрие женщин майя: «Они считали себя добрыми и имели основание, ибо перед тем, как они узнали наш народ, по словам стариков, которые теперь на них жалуются, они были удивительно [целомудренны]… Они имели обычай поворачиваться спиной к мужчинам, когда их встречали в каком-либо месте, и уступать дорогу, чтобы дать им пройти; то же самое, когда они давали им пить … Они считают очень неприличным смотреть на мужчин и смеяться с ними; одно это настолько нарушало приличия, что и без других вольностей их считали порочными».[382]382
  Там же. С. 161–162.


[Закрыть]

Де Ланда приводит примеры женской верности: «Капитан Алонсо Лопес де Авила… захватил во время войны …молодую индианку, очень красивую и изящную женщину. Она обещала своему мужу…не знать другого, если его не будет. Поэтому она предпочла скорее лишиться жизни, чем быть опозоренной другим мужчиной; за это ее затравили собаками. Мне самому жаловалась одна индианка… на одного крещеного индейца, который был влюблен в нее, ибо она была прекрасна; однажды дождавшись отсутствия ее мужа, он ночью появился у нее в доме. После того как он объявил со многими любезностями о своем желании и не достиг ничего, он пробовал дать подарки, которые для нее принес, и так как не имел успеха, пытался изнасиловать ее. Но хотя он был великан и трудился над этим всю ночь, он не добился от нее ничего, кроме гнева столь большого, что она пришла ко мне жаловаться на низость индейца…».[383]383
  Там же. С. 160–161.


[Закрыть]

Отмечает де Ланда и ревнивость женщин майя: «Они очень ревнивы, некоторые настолько, что налагали руки на тех, кто вызвал ревность, и столь гневны и раздражительны, хотя [вообще] достаточно кротки, что некоторые имели обыкновение драть за волосы мужей, делая это, впрочем, с ними изредка».[384]384
  Там же. С. 161.


[Закрыть] Впрочем, развод у майя встречался часто, и люди повторно вступали в брак. При разводе маленькие дети оставались с матерью, а подросших сыновей, но не дочерей, отец брал с собой.

Не следует думать, что поведение язычников майя совпадало с предписаниями христианского целомудрия. Мужчины и женщины не были обязаны хранить девственность до свадьбы. Неженатые мужчины собирались в специальном доме, где развлекались, играя в разные игры, и удовлетворяли плотскую страсть, пользуясь услугами гуатепол – женщин, оказывающих сексуальные услуги за плату. В пьяном виде мужчины майя вообще не знали преград; тогда, пишет де Ланда, случалось много дурного – индейцы убивали друг друга и насиловали в кроватях бедных женщин, ожидавших там своих мужей.

Майя допускали гомосексуальные отношения. В XV в. аристократы майя, жившие на полуострове Юкатан, считали, что их сыновьям-подросткам гомосексуализм полезнее, чем секс с женщинами. Родители обеспечивали подрастающего сына мальчиком-рабом, который должен был удовлетворять его сексуальные потребности. Допускался гомосексуализм и у взрослых майя. Мужчины устраивали оргии с сексом, в том числе, гомосексуальным. Признавался гомосексуализм и в древности. В пещере Нах-Тунич (Гватемала), где много захоронений майя позднего классического и посткласичного периодов (250–900 н. э.), найдены изображения, выполненные на стенах черным углем. Изображения включают гомосексуальные сцены.

Мужчины-любовники. Настенный рисунок майя в пещере Нах-Тунич. Гватемала. 1-е тыс. н. э. Дарован администрацией authenticmaya com. Wikimedia Commons.