Текст книги "Моя душа темнеет"
Автор книги: Кирстен Уайт
Жанр: Историческое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Почему тебе этого хочется?
– Потому что. – Мехмед опустил глаза. – Потому что ты не говоришь мне того, что, по твоему мнению, я хочу слышать.
– Скорее уж я скажу тебе то, чего ты слышать не хочешь.
Глаза Мехмеда вспыхнули и встретились с ее глазами. Его взгляд был глубоким и голодным. Его пухлые губы скривились в улыбке, сменив выражение его лица с высокомерного на шаловливое.
– Именно этим ты мне и нравишься.
Лада раздраженно фыркнула.
– Отлично. Ну и что же должен делать друг?
– У меня никогда его не было. Я надеялся, что ты знаешь.
– Значит, ты еще глупее, чем кажешься. Раду – вот человек, который заводит себе друзей. А я – человек, вызывающий в людях желание меня выпороть.
– Помню, ты дала мне совет, который помог мне избежать порки. Кажется, это неплохая основа для дружбы. – Он протянул ей руку.
Лада задумалась. Какие нити будут сотканы из этого соглашения? Однажды она уже отдала свое сердце другу, и потеря Богдана едва не сломила ее. Но Мехмед не был сыном няни.
– Твой отец воспротивится нашей дружбе. Он не был к нам добр в Эдирне.
– Мне все равно, что думает мой отец. Ты, наверное, уже заметила, что никто не следит за тем, что я тут делаю. На Амасью никто не обращает внимания. Как и на меня. Я волен делать, что мне вздумается.
– Тебе повезло.
– Но повезло ли мне настолько, чтобы назвать тебя своим другом?
– Ладно, хорошо. – Лада расслабилась. Она наконец поняла, что наказания, которого она ждала все это время, не будет. Они не были свободны от Мурада, но они были далеко от его глаз. Пока этого было достаточно.
– Хорошо. Как твой друг я должен сказать тебе, что я жутко ревную тебя ко времени, что ты проводишь в компании янычар. Я хочу, чтобы ты перестала с ними тренироваться.
– А я как твой друг должна сказать тебе, что мне нет никакого дела до твоей жалкой ревности. Я опаздываю на тренировку. – Ногой, как крючком, она зацепила лодыжку Мехмеда, врезалась в его плечо своим плечом, опрокинула его и повалила на землю.
Он яростно прошипел, брызгая слюной:
– Я – сын султана!
Она разрезала воздух саблей перед его горлом, открывая дверь.
– Нет, Мехмед, ты – мой друг. А я – ужасный друг.
Его смех сделал ее шаги – всегда напористые и целеустремленные – почти легкими.
16
Осень никак не хотела остывать. Каменные стены крепости захватывали в ловушку горячие лучи солнца и удерживали тепло. Раду представлял себе, что мерцающий воздух – это печь и что скоро он сгорит живьем. Мулла Гюрани, который всегда казался чем-то большим, чем просто человеком, теперь приблизился к статусу бога: он совсем не потел, расхаживая перед ними взад-вперед и читая вслух книгу о жизни Пророка, мир праху его.
Но было богохульством представлять богом кого-то, кроме Бога. Раду закрыл глаза и стер эту мысль, стараясь привести разум в созвучие с наставником, с Богом, с тем, что ему нравилось изучать.
Если бы только не это ужасное пекло.
Мехмед осел со стула вниз, повалившись на пол. Раду и мулла Гюрани бросились к нему.
– Тебе нехорошо? – спросил учитель, одну ладонь прижав к щеке Мехмеда, другую – к его лбу.
Мехмед широко раскрыл глаза:
– Нам нужно продолжить обучение.
– Нет. – Мулла Гюрани выпрямился и помог Мехмеду встать на ноги. – Ты перегрелся. Нельзя допустить, чтобы тебе стало хуже. Я настаиваю, чтобы ты лег в постель и оставался в ней до конца дня.
Мехмед слабо кивнул:
– Хорошо.
– Я позову стражу, чтобы тебя проводили.
– Нет, нет. Раду меня отведет. – Мехмед протянул руку. Раду закинул ее себе за плечи и обхватил Мехмеда за талию.
Мулла Гюрани смотрел им вслед, и его глаза под очками тревожно блестели. Когда они были в коридоре, Раду повернул к покоям Мехмеда, через две двери от них. Он шел так медленно, как только мог, неся на своих плечах большую часть веса Мехмеда. Когда они оказались почти у двери, Мехмед оглянулся. А потом отскочил от Раду так быстро, что тот потерял равновесие, лишившись своей ноши.
Глаза Мехмеда радостно засияли:
– Бежим! – сказал он и помчался по коридору.
Раду побежал за ним и догнал его в тот момент, когда Мехмед проскочил через боковую дверь, которая вела на балкон с видом на увядающий сад.
– Что ты делаешь? – спросил он, встревоженно ища на лице Мехмеда признаки недомогания. – Тебе нужно в постель!
Мехмед рассмеялся и покачал головой.
– Нет, мне нужно вырваться из этой ужасной, раскаленной тюрьмы.
Раду задохнулся от удивления:
– Ты обманул муллу Гюрани!
Мехмед порозовел от стыда:
– Да. Но если бы я отпросился, он бы во мне сильно разочаровался. Я буду заниматься всю ночь, чтобы нагнать материал. Ты можешь позаниматься вместе со мной. Но сейчас слишком жарко, мой мозг плавится, и пора отсюда выбираться.
Он взобрался на каменные перила, спрыгнул и оказался на ближайшем дереве. Подмигнув Раду, он спустился по нему на землю.
Раду призадумался. Он не хотел вести себя плохо, привлекать к себе внимание или вообще делать что-то, за что его могли наказать.
Но было слишком жарко, чтобы беспокоиться.
Он повторил движения Мехмеда, сам удивившись легкости, с какой ему удалось спуститься. Лада постоянно заставляла его чувствовать себя слабым и неуклюжим, но Мехмед не сомневался, что Раду сможет, и поэтому с ним Раду было проще не отставать.
Они побежали, низко пригнувшись к земле и едва сдерживая смех. Неподалеку нашлось место, где поверх стены росло дерево. Раду встал на колени и поддержал Мехмеда, чтобы тот дотянулся до ветки. Мехмед вскарабкался на стену и протянул руку вниз, помогая Раду подняться. Они вдвоем спрыгнули на землю по ту сторону стены. Там было заметно прохладнее. Плотная горная порода и многочисленные деревья делали свое дело, давая отпор солнцу.
Не успели они отойти, как услышали какой-то тихий звук, за которым последовал поток брани.
На валашском.
– Лада, – прошептал Раду.
Мехмед прижал палец к его губам, и они с преувеличенной осторожностью поползли вперед. Лада стояла в центре небольшой поляны, спиной к ним, рядом с ней лежал колчан со стрелами. Она пометила цели на дереве на расстоянии, непростом даже для опытного лучника. Она оттянула тетиву, затем отпустила. Стрела пролетела мимо дерева и приземлилась на расстоянии вытянутой руки от него.
Лада затопала ногами и разразилась такой бранью, какой Раду еще не слышал. Мехмед не понимал, что она говорила, но понял, какой ненавистью и проклятьями Лада осыпала собственную голову. Раду понимал каждое слово, и ему стало интересно, когда это сестра решила, что не приемлем никакой другой результат, кроме идеального. Ему захотелось подойти к ней, обнять и сказать, что все хорошо. Что у нее еще есть время научиться и что она отлично справляется со многими другими задачами. Он хотел, чтобы она перестала говорить такие ужасные вещи, перестала так думать.
Мехмед же задумал другое. Он прокрался вперед, схватил колчан и с радостным воплем бросился бежать.
Лада оглянулась, пронзив их убийственным взглядом.
Раду тоже побежал.
Он догнал Мехмеда, подгоняемый знанием о том, что их ожидает в случае, если Лада их поймает. Мальчишки стремглав неслись через деревья, уклоняясь от низких веток и перепрыгивая через бревна. Лада следовала за ними по пятам.
Раду выбежал из рощи, вдруг встал как вкопанный и выкинул руку в сторону, чтобы остановить Мехмеда. Они оказались на краю обрыва, под ним виднелась небольшая зеленая заводь, зажатая между отвесной скалой и россыпью валунов. По валунам стекал тонкий ручеек, наполняя бассейн. Здесь было тихо и спокойно, и лишь их тяжелое дыхание нарушало тишину.
Лада догнала их и подняла кулаки, намереваясь немедленно пустить их в ход.
– Стой! – сказал Раду. – Здесь обрыв над водой!
С торжествующим криком она толкнула мальчишек прямо в воду.
Раду, отплевываясь, выплыл на поверхность и сразу стал искать взглядом Мехмеда. Бассейн был неглубокий – его ноги касались дна, – но он боялся, что Мехмед ударился головой или сломал себе шею или получил еще какие-нибудь смертельные травмы.
Но Мехмед плыл на спине, подложив руки за голову, и смеялся.
– А что, спасибо тебе, Лада! Это настоящее чудо в такой жаркий день, как сегодня.
Взревев, она прыгнула вниз и с громким всплеском вошла в воду ровно между ними. После того как она отомстила им, снова и снова засовывая их головы под воду, несмотря на их попытки этого избежать, она подплыла к выступающему из воды валуну и вскарабкалась на него. С довольным видом она запрокинула голову, и солнце коснулось ее охлажденного водой лица. Кажется, она уже полностью забыла того демона, заставлявшего ее ненавидеть себя среди деревьев. Благодаря Раду. От прилива гордости он горячо зарделся даже в ледяной воде.
– Я и не знал, что здесь есть водоем, – сказал Мехмед. – Наверное, никто этого не знает. Хотя есть одна история…
– Расскажи! – Раду плеснул в него водой.
Мехмед заговорил низким голосом, медленно, смакуя рассказ.
– Однажды, давным-давно, жил великий король, у которого была единственная дочь. Звали ее Ширин, и о ее красоте ходили легенды.
Лада фыркнула, как лошадь. Раду посмотрел на нее.
– Ширин жила по другую сторону этой горы. Однажды она отправилась на прогулку со своими служанками на эту сторону горы за яблоками. Говорили, что яблоки здесь слаще, потому что яблони пьют прозрачную ледяную воду из ручья несравненной чистоты. Юноша по имени Ферхат из простой семьи увидел ее и в тот же момент понял, что никогда не полюбит другую. Он подарил Ширин бушель яблок, которые собрал для себя, и когда их ладони соприкоснулись, он понял, что и она чувствует то же самое.
Лада демонстративно зевнула.
– Но она была принцессой, а он был никем. Однако он отправился по ту сторону горы и попросил ее руки. Ее отец был ошеломлен, но он заметил чувства дочери и дал Ферхату невыполнимое задание: если Ферхат перенесет поток ручья на королевскую сторону горы, то сможет жениться на Ширин. Ферхат перепробовал множество способов. Он высекал ирригационные каналы, но вода, едва покинув свой источник, тотчас мутнела и загнивала. Он переносил воду в гигантских сосудах, но она выплескивалась или высыхала прежде, чем ему удавалось доставить ее до места. Наконец, отчаявшись быть рядом с Ширин, он начал копать. Он врезался все глубже и глубже в гору, ведя ручей за собой, работая во тьме, зная, что свет его любимой светит с другой стороны.
Но королю это не нравилось. Он услыхал об успехах Ферхата и знал, что, если Ферхату удастся добиться своего, ему придется жить со стыдом, отдав свою драгоценную дочь простолюдину. Поскольку отказаться от своего слова он не мог, король отправил слугу, чтобы тот распространил слух, будто Ширин умерла. Ферхат, который, спотыкаясь, вышел из горы после бесчисленных часов работы в темноте, был встречен вестью о том, что свет, к которому он прорывал проход, угас навсегда.
Охваченный отчаянием, он убежал обратно в свой тоннель и бился головой о его стены до тех пор, пока не погиб. Ширин, умирающая с горя и обманутая своим отцом, исчезла. Говорят, она ушла в горы в поисках Ферхата, и больше ее никто не видел. Вместе они составляют сердце этой горы, и это сердце до сих пор бьется и дает жизнь источнику, такому чистому, какой была их любовь.
– Как красиво, – сказал Раду, проводя ладонями по воде против течения, как будто она несла наследие влюбленных, поддерживая их на поверхности.
– Это полная чепуха, – сказала Лада. – Они оба умерли ни за что.
Мехмед нахмурился:
– Они умерли за любовь!
– Они потратили свои жизни впустую.
– Не впустую. – Раду улыбнулся, неуверенно и робко. – Я бы прорыл тоннель сквозь гору ради каждого из вас.
Лада рассмеялась:
– Тогда ты тоже дурак, потому что ты не можешь жениться ни на одном из нас.
Ее слова больно ужалили его после его искреннего признания и напомнили Раду о том, почему он ей больше не доверял.
– Я не это имел в виду!
Мехмед положил руку ему на плечо, и от его улыбки рана от насмешки Лады затянулась.
– Я знаю, что ты имел в виду. Думаю, этот водоем такой же древний и чистый, как эта история.
– Значит, он будет нашим, – лучезарно улыбнулся Раду.
– Нашим секретом, – согласился Мехмед.
Раду нырнул под воду. Все его тело улыбалось и было согрето теплом благодарной молитвы за благодать обладания красивой и безопасной тайной и за то, что есть кто-то, с кем он мог ее разделить.
17
Лада проснулась от того, что чья-то ладонь зажала ей рот.
Руками она нанесла два стремительных удара, целясь в почки. Напавший откатился в сторону.
– Лада! Остановись!
Она села в постели и прищурилась, вглядываясь в темноту.
– Мехмед?
Он застонал.
– Что ты делаешь в моей комнате?
– Мы хотим улизнуть из дома.
В темноте она разглядела вторую фигуру, Раду. Рассерженная, Лада повалилась обратно в постель и перевернулась на живот. Но это не помогло. Вспышка тревоги, разбудившая ее, прогнала остатки сна, и она знала, что пройдет несколько часов, прежде чем сон вернется. Кроме того, ей было… любопытно.
– Хорошо. – Она откинула одеяла и набросила на плечи халат поверх ночной рубахи. Застегнув халат, она нетерпеливым жестом пригласила Мехмеда и Раду вести ее вперед.
Вместо того чтобы выйти через дверь, они взобрались на ее кровать и вылезли через узкое окно. Крепость в Амасье была старая, массивная и приземистая. Ее опоясывала стена, которую во многих местах почти поглотили деревья и камни. За годы она обросла некоторыми усовершенствованиями: добавили несколько балкончиков, не сочетающуюся по стилю башню и крыло, в котором жили Лада и Раду. А еще крепость недавно покрасили в белый цвет с синими полосками, а на башне нарисовали завитки.
Лада старалась как можно реже бывать в крепости, предпочитая проводить время с янычарами или среди деревьев на горе. Мехмед редко покидал пределы крепости. Если они трое и убегали, то днем к бассейну, но теперь было слишком холодно, чтобы купаться даже днем, а уж тем более среди ночи.
Они шли вдоль линии деревьев, огибая опушку леса, бежали вдоль протекавшей внизу реки. Когда они удалились от крепости на приличное расстояние, тропинка стала подниматься. Они двигались по каменистой почве, покрытой низкорослыми, пожухлыми кустами, с трудом угадывая путь в темноте.
– Куда вы меня ведете, идиоты?
– Терпение, Лада, – сказал Мехмед.
– Я начну спать с кинжалом.
– Будь у тебя кинжал, ты бы меня зарезала!
– Верно. И смогла бы поспать еще немного.
Раду усмехнулся.
– Хочешь сказать, что сон в обнимку с телом подарил бы тебе сладкие сны.
Мехмед указал вперед, на вырисовывавшиеся в темноте неясные очертания. Лада решила, что это выделяются более крупные валуны на склоне горы, но, обойдя вокруг, она заметила, что кто-то тщательно придал им форму и вырезал в самой горе. Тоннель Ферхата к Ширин! Ее охватил восторг, она ощутила вкус холодной и чистой воды и услышала звук бьющихся сердец.
Затем она поняла, что находилось перед ней на самом деле.
Могилы.
– Чьи они? – спросила она, пытаясь скрыть свое странное и неуместное разочарование. Она провела ладонью по одному из надгробий. Там было что-то выгравировано, настолько нечетко, что она едва это ощущала.
– Пантеон королей, которые правили этой землей более тысячи лет назад.
– Как их звали?
– Никто не помнит.
Она приложила ладонь к холодному известняку одной из гробниц. Никто не помнил имен королей, но они все еще были здесь, возвышаясь над своей страной и присматривая за ней.
Мехмед разложил плащ и лег на спину, жестом предложив Ладе и Раду последовать его примеру. Раду тут же лег справа от Мехмеда. Лада продолжала стоять на месте.
– Давай же, – сказал Мехмед. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы показать могилы. На них мы можем посмотреть в другой раз, когда будет светло.
Вздохнув достаточно громко, чтобы он услышал, Лада легла слева от Мехмеда, устав от того, что он постоянно просит, а она постоянно подчиняется.
Но тут все ее мысли поглотило необъятное небо. Пространство над ее головой было переполнено светом, а звезды рассыпались по нему, ошеломляющие и прекрасные. На мгновение у Лады закружилась голова: она, не мигая, смотрела вверх и чувствовала, будто падает в небо, к звездам. Тут она заметила яркую вспышку света с огненным хвостом. Раду задохнулся от восторга. Еще одна звезда упала, сверкнув в темноте перед тем, как исчезнуть.
Мехмед прошептал, как будто боясь разрушить заклинание:
– Мулла Гюрани сказал, что это случится сегодня ночью.
– Как он узнал? – спросил Раду.
– Это происходит раз в несколько лет. У него есть книги, в которых указано, с какой частотой это случается. Сегодняшнюю ночь он проводит наверху, в башне, записывая падающие звезды, чтобы изучить их в будущем.
– Почему он тебе так нравится? – спросила Лада, и эта чудесная ночь высосала весь яд из ее вопроса.
Мехмед долго молчал, прежде чем ответить:
– Помнишь тот день, когда вы увидели меня в саду? Мулла Гюрани – и есть тот наставник, который меня избил.
– Тебе следовало его убить, – сказала Лада.
Мехмед мягко рассмеялся.
– Это звучит странно, но я рад, что он меня ударил. До него никто, ни наставники, ни няни не оказывали мне сопротивления. Они позволяли мне буянить и нести чушь, позволяли их терроризировать. Я давил, а они отступали. Отец меня почти не замечал, мама не утруждала себя даже тем, чтобы поужинать со мной. Никому не было дела до того, кем я был или кем стал.
Ладе хотелось спрятаться от того, что грозило вонзиться ей в сердце и от чего ей становилось не по себе, но камней за ее спиной не было.
– А потом появился мулла Гюрани. В первый день, когда он меня ударил, я не мог в это поверить. Мне захотелось его убить. Но то, что он сказал на следующий день, изменило меня навсегда. Он сказал, что я рожден для великих свершений, помещен в этот мир рукой Бога, и он никогда не позволит мне об этом забыть. – Мехмед пожал плечами, и одно его плечо прижалось к плечу Лады. – Мулле Гюрани было не все равно, кем я был и кем стану. С тех пор я старался его не разочаровывать.
Лада с трудом сглотнула. В ее горле образовался болезненный комок. Она не могла винить Мехмеда за то, что он привязался к человеку, который увидел его, который выдвигал к нему высокие требования и помогал достичь большего. Жизнь без цели была одинока и холодна.
Она разжала кулак, сжимавший мешочек у нее на сердце, и хриплым голосом сказала:
– И все-таки он самый скучный из всех живущих на земле.
Мехмед засмеялся. Раду, напротив, оставался отстраненным и молчаливым.
Вспышки света продолжали пронзать небо и порой пролетали так быстро, что Лада не успевала проследить их путь. Мехмед протянул руки ладонями кверху к Дракулешти по обеим сторонам от него. Раду взял его за руку. Лада не пошевелилась, но когда Мехмед опустил ладонь на ее руку, не отстранилась.
Раду поднял свободную руку, как будто желая поймать падающую звезду.
– Так грустно, что им приходится умирать.
Глаза Лады так долго оставались открытыми, что наполнились слезами, и одна слезинка выползла из уголка ее глаза и скатилась в волосы. Эта ночь, здесь, с Мехмедом и Раду, под открытым небом, казалась ей сном, который она боялась спугнуть. Но звезды были настоящими, и она не хотела упустить ни одну из них.
– Если бы они не сгорали, мы бы и не знали, что они там были.
– Я рад, что мы здесь, – сказал Мехмед.
Лада раскрыла рот, чтобы согласиться, но в ужасе прикусила язык. Она не была рада. Она не могла быть рада. Радоваться – означало предать себя и свой дом, это было бы величайшей подлостью, какую она только могла совершить. Чем раньше ты прекратишь бороться, раздался в ее голове голос Мары, тем проще тебе будет жить.
Жить здесь становилось проще. Она не должна была этого допустить.
– Я хочу домой, – сказала она, села и вытащила руку из-под ладони Мехмеда. Место, согретое его ладонью, неприятно охладил ветер.
– Может, останемся еще ненадолго? А потом пойдем обратно.
– Нет! Я хочу домой. В Валахию.
Мехмед медленно сел, уставившись на землю. Раду не двигался и молчал.
– Почему ты хочешь вернуться? – спросил Мехмед.
Лада издала сдавленный смешок. Как она могла только что ощущать с ним близость, если он задает такие вопросы? Он ее совсем не знал.
– Потому что там мое место. Ты сам сказал, что никого не волнует, что ты делаешь. Отправь меня обратно.
Он встал и повернулся к ней спиной.
– Не могу.
– Можешь! Разве твой отец хоть раз интересовался нами? Или кто-то еще? Никто и не помнит о нашем существовании! Мы – пустое место. – Как же мало значила Валахия! О них забыли даже как о предмете шантажа.
– Мой отец рассердится.
– Ему будет все равно. А если и рассердится – что с того? Он ведь не отправит тебя к главному садовнику. Он уже прогнал тебя сюда. Что еще он может сделать?
– Довольно! Я же сказал, что не могу.
– Не можешь или не хочешь? – Лада встала, качая головой. Она не хотела этого, не хотела испытывать чувства к Мехмеду или переживать из-за него. – Тебе так отчаянно хочется иметь друзей, что ты будешь держать нас в плену?
– Да не нужны вы мне! Никто мне не нужен!
– Тогда докажи это и отправь меня домой!
Мехмед подошел к ней, и его лицо оказалось так близко, что она видела его глаза в темноте.
– У меня нет власти! Это ты хочешь услышать, Лада? Я не смогу достать для тебя лошадь и провизию, а уж тем более обеспечить тебе безопасное путешествие в Валахию. Никому нет дела до того, что я тут делаю, потому что я не могу ничего сделать! Если тебе так хочется уйти от меня, сделай это сама! – Мехмед повернулся и исчез в темноте.
– Да что с тобой такое? – спросил Раду, едва сдерживая слезы. – Почему ты разрушаешь все хорошее, что у нас здесь есть?
– Потому что, – сказала Лада безразличным тоном. Она внезапно ощутила жуткую усталость, потянувшую ее к земле. – У нас ничего нет. Неужели ты этого не видишь?
– У нас есть Мехмед!
Лада взглянула вверх. Звезды в ночи были неподвижны, тихи и холодны. Огонь покинул небо.
– Этого мало, – сказала она.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?