Текст книги "Машина времени шутит"

–Но у меня нет силы воли, – возразил Честер. – Я много раз пытался сесть на диету или делать утром зарядку, не говоря уже о вечерних —курсах, на которых я собирался овладеть безукоризненным французким или в совершенстве освоить бухгалтерский учет. Но меня никогда на это не хватало.

–Секрет победы в споре с самим собой – в нежелании слушать. К моменту, когда вы усовершенствовали свою аргументацию, вы вновь оказываетесь в колее ваших прежних привычек. Ну а сейчас пройдемте в столовую. У вас будет инструктаж по мнемонике, после которого вы начнете знакомиться с теорией моделей. Затем…

–А когда я буду спать?

–Всему свое время.

–Неплохо! – промолвил Честер, проглотив бульон и отодвигая пустую чашку. – Что там у нас дальше?

–Ничего, – ответив Куве. – Но, как я уже говорил, ассоциация символа с определенной насущной потребностью, связанная с вашим личным опытом…

–То есть как это: ничего? Я не наелся. Я вкалывал весь день, как ломовая лошадь.

–У вас избыточный вес, Честер. Бульон был тщательно приготовлен, так, чтобы в нем содержались все питательные вещества, необходимые для поддержания вашего энергетического баланса на должном уровне.

–Но я умру от голода.

–Вы едите от скуки, Честер. Когда ваше внимание занято чем-либо, вы забываете о пище. Вы должны выработать привычку.

–Целый день вы только и говорите мне об умерщвлении плоти, о торжестве разума над плотью.

–Разум – самый совершенный инструмент в природе; а посему он должен восторжествовать над всем. Ранее я вас спрашивал, что такое боль, а что есть удовольствие?

–В данный момент еда.

–Великолепный пример: удовлетворение природных влечений.

–Это нечто большее, чем влечение. Это – необходимость! Мне необходимо гораздо больше,, чем чашка бульона цвета яйца без всякого намека на таковое!

–Все влечения удовольствия, в случае их чрезмерного удовлетворения, становятся разрушительными; однако, находясь под контролем, эти инстинкты могут быть весьма полезными. Возьмем, к примеру, гнев. Здесь природа выработала поведенческий механизм, который позволяет иметь дело с ситуациями, в которых присутствует агрессия. Он может возобладать над всеми другими ощущениями, даже такими, как страх. Когда вы разгневаны, вы становитесь сильнее, менее чувствительны к боли и менее подвержены панике. Вы желаете лишь одного: сблизиться с противником и убить его. Перед боем особи мужского пола многих видов обычно стараются разозлиться.

–Похоже, я уже весьма близок к этому.

–Вы научитесь управлять вспышками гнева и вызывать их, не теряя при этом самообладания. Ну, а теперь перейдем к следующей учебной ситуации.

–К следующей? – запротестовал Честер. – У меня нет сил.

–Опять все тот же инстинкт лени, – сказал Куве. – Идемте же, Честер.

Солнце заходило. Честер и Куве стояли возле бассейна у самого основания двадцатипятиметровой вышки для ныряния. Почти отвесная лестница вела к одинокой площадке на самом верху.

Куве вручил Честеру маленький медальон:

–Взбирайтесь на вершину вышки. Это устройство позволит мне говорить с вами на расстоянии. Завтра подобное устройство вам вживят хирургическим способом. Ну, а теперь – наверх!

–Давайте вспомним эксперимент со стеклянным полом и повторим что-нибудь в этом роде!?

–Взбирайтесь, взбирайтесь, медленно и спокойно.

–Но какой смысл взбираться туда: чтобы свернуть себе шею?

–Честер, умом вы понимаете, что должны сотрудничать со мной. Перестаньте обращать внимание на инстинкты и делайте то, что говорит вам ваш ум.

–Я врасту в лестницу, вам придется посылать трех человек, чтобы оторвать мои пальцы от ступенек.

–На прошлой неделе я наблюдал за вами на танцевальной площадке. Вы сидели за столом и много ели. При этом вы посматривали на танцующих. К вам подошла девушка и пригласила вас на танец. Вы похлопали себя по животу и отрицательно покачали головой.

–Но какое это имеет отношение к сидению на верхушке флагштока?

–Танец, который они танцевали, требует большого умения, силы и выносливости. Если бы вы присоединились к танцующим, получили бы вы сейчас удовольствие от воспоминания о танце?

–Конечно, мне бы хотелось…

–Запавшие в память моменты наивысших достижений вызывают удовлетворение; воспоминания об излишествах вызывают отвращение. Станете ли вы на следующей неделе с удовольствием вспоминать, как вы отказались подняться на вышку?

–Если только не свалюсь с нее и не сверну себе шею.

–Ваша память обладает опережающей способностью, а именно: у вас возникают воспоминания о тех вещах, которые еще не произошли. Так вот, перед вами возможность подарить себе достойное воспоминание.

–Хорошо, я начну подниматься, просто чтобы развеселить вас, но я не гарантирую, что доберусь до самого верха.

–По ступеньке за раз. Честер. И не глядите вниз. Честер осторожно начал карабкаться по лестнице, держась за хлипкий поручень:

–Эта штука шатается, – прокричал он с высоты трех метров.

–Ничего, выдержит. Продолжайте подниматься. Честер продолжал карабкаться. Ступеньки были деревянные, шириной двадцать сантиметров и длиной чуть больше метра. Поручень был сделан из алюминия и крепился– болтами к вертикальным стойкам, отходящим от каждой четвертой ступеньки. Честер сосредоточил мысли на дереве и металле. В медальоне возле самого горла Честера послышалось жужжание, и раздался голос Куве:

–Вы продвигаетесь очень хорошо. Прошли уже половину пути.

Заходящее солнце переливалось пурпуром и золотом. Честер остановился, тяжело дыша.

–Ну, еще несколько шагов, Честер, – прозвучал тонкий голос в переговорном устройстве. Он продолжал восхождение. Теперь вершина вышки была уже прямо перед его носом. Прижимаясь к поручню, он сделал несколько последних шагов. Где-то далеко впереди на самом горизонте на фоне темного леса мерцала полоска света. Извивающаяся по долине река светилась отраженным красным светом. Низкое белое здание Центра переливалось в блекнущем свете цветами спелого персика. Честер посмотрел вниз, на бассейн. Он .тут же упал на площадку животом, зажмурив глаза.

–Помогите! —выдавил он из себя прерывающимся от страха голосом.

–Двигайтесь к ступенькам, ногами вперед, – спокойно сказал Куве. – Опустите ноги и начинайте двигаться вниз.

Честер нащупал ногой первую ступеньку и тихонько начал спускаться, не пропуская ни одной.

–Полпути вниз, – послышался голос Куве. Теперь Честер двигался быстрее. Когда до земли осталось метра три, Куве остановил его.

–Взгляните на воду. Вы сможете прыгнуть в нее отсюда?

–Да, но…

–Тогда поднимитесь еще на одну ступеньку. Отсюда сможете? Честер поднялся на целых три ступеньки.

–Прыгайте!

Честер зажал пальцами нос и прыгнул в воду. Он вынырнул и выбрался из бассейна.

–Нырните снова.

После трех прыжков Честер поднялся еще на ступеньку. Через полчаса, при ярком свете луны, он прыгнул уже с высоты шести метров и, просвистев вниз, с шумом и фонтаном брызг плюхнулся в бассейн и, отфыркиваясь, снова подплыл к лестнице.

–На этот раз достаточно, – сказал Куве. – Через неделю вы спрыгнете с самого верха, оттуда, где сегодня вы не смогли даже стоять. Ну, а теперь снова в дом. Пока вы переодеваетесь во что-нибудь сухое, я хочу поговорить с вами о природе вещей.

–Вообще-то, в это время я обычно отхожу ко сну, – сказал, отдуваясь. Честер. – Природа вещей до завтра никак не может подождать?

–Здесь вы не будете страдать от бессонницы, – заверил его Куве. – К тому времени, как вы окажетесь в постели, вы действительно будете готовы ко сну.

В узенькой комнатке с высоким окном Честер критически осмотрел покрытую войлоком скамью, шириной чуть более пятидесяти сантиметров.

–Это что, я должен спать на этом?

–Нет матраса лучшего, чем усталость, – ответил Куве. Честер сбросил сандалии и со вздохом улегся на скамью.

–Полагаю, что в этом вы совершенно правы. Я думаю, чтопросплю целую неделю.

–Четыре часа, – сказал Куве. – В дополнение к этому у вас будет двухчасовой сон в полдень.

Из медальона, который все еще висел на шее Честера, послышалось жужжание:

–Недействительное не есть нереальное, – сказал мягкий женский голос. – Нереальное не есть недействительное. Реально ли нереальное…

–Что за чертовщина такая?

–Основные аксиомы рациональности. Вы переведете этот материал на уровень вашего подсознания, пока будете спать.

–Вы хотите сказать, что это будет продолжаться всю ночь?

–Всю. Но вы убедитесь, что это нисколько не помешает вам спать.

–Но что это значит: нереальное не есть недействительное?

–Это элементарное утверждение нетождественности символических эквивалентов.

–Гм-м-м… Вы имеете в виду, что карта местности – это еще не сама местность?

Куве кивнул: – Очевидная банальность. Но к рассвету вы уясните ее значение на уровне подсознания.

–Я не смогу даже сомкнуть глаз.

–Не сможете сегодня– сможете завтра,-сказал Куве как ни, в чем не бывало.

–Нереальное не есть невозможное, – мягко продолжал настаивать нежный голос.

–И всего-то осталось триста шестьдесят четыре дня, – проговорил, смыкая глаза, в забытьи Честер.

7

Первые серые проблески приближающейся зари не успели еще появиться на темном небе, а Честер нетвердой походкой уже входил в мягко освещенный спортивный зал. Куве, свежий и в безукоризненно белом одеянии, уже ждал его появления, сидя за маленьким столом посреди зала.

–С добрым утром, Честер. Как спали?

–Как убитый. Впрочем, я и сейчас не намного живее. Я просто зашел, чтобы сказать вам, что во всем моем теле нет живого места после всех этих вчерашних излишеств. Пригласите сюда врача. И вообще, я должен быть в постели, но…

Куве Жестом прервал его:

–Честер, вы, конечно, ожидаете, что я сейчас же начну вас жалеть, затею с вами душеспасительную беседу. Но, боюсь, у нас нет времени на эти душещипательные сантименты.

–Сантименты? Да я же насквозь болен!

–И тем не менее, вы встали в назначенное время и оделись для занятий. Ну, а поскольку вы здесь, взгляните вот на это.

Честер проковылял к столу. Под прозрачным стеклом мелькали, сменяя друг друга в непредсказуемой последовательности, красные, зеленые и янтарные огоньки.

–Я хочу, чтобы вы изучили эту модель. Когда вы будете готовы, нажмите пальцем вот здесь, вот эту кнопку, цвет которой соответствует тому цвету, который, по вашему мнению, должен загореться следующим.

Честер начал изучать световую панель. Зажегся и погас красный огонек, затем зеленый, еще один красный, затем еще один, потом зеленый…

Он нажал на янтарную кнопку. Панель погасла.

–Никогда не думайте, что первый уровень сложности может привести вас к решению проблемы, Честер. Постарайтесь заглянуть поглубже, найти более утонченную модель. Попробуйте еще раз.

Огоньки продолжали мигать в той же самой последовательности. Когда Честер нажал на кнопку в пятый раз, засветилось все табло. Честер удовлетворенно улыбнулся.

–Хорошо, – сказал Куве. – Когда вы получите три правильных решения подряд, мы перейдем к моделям более высокой степени сложности.

–Мне пришлось просчитывать на три огонька вперед, Куве. Создается такое впечатление, что модели изменяются, пока я на них смотрю.

–Да, в этом ряду применена усложняющаяся модель развития.

–У меня, скорее, поэтический склад ума. Я не электронный калькулятор.

–Не пройдет и года, как вы будете думать совершенно иначе. Применение в ходе этих упражнений в их продвинутых фазах воздействий такого типа, которые никогда не встречаются в повседневной практике, откроют доселе неиспользуемые вами корковые образования.

–Не думаю, что эта последняя часть доставит мне удовольствие, – сказал с сомнением Честер. – Что это значит? Куве показал рукой на дальнюю стену.

–Поглядите туда. Глядите, прямо перед собой, не отрывая и не отводя глаз. – Он поднял руку и приблизил ее к краю поля зрения Честера.

–Сколько пальцев я поднял вверх?

–Не знаю; все, что я могу точно сказать, это то, что там есть рука.

Куве пошевелил одним пальцем.

–Вы заметили это движение?

–Конечно.

Куве пошевелил вторым пальцем, оставляя первый неподвижным, затем третьим и наконец четвертым.

–Вы наблюдали движение каждый раз, – подытожил он, – что показывает, что все четыре пальца находятся в поле вашего зрения.

Он вытянул два пальца.

–Сколько пальцев я поднял теперь?

–Я все еще не могу определить.

–Вы ведь видите пальцы. Честер, вы это доказали. И все же, вы буквально не можете сосчитать те пальцы, которые видите. Сигнал, посылаемый вашему мозгу посредством зрительного механизма, ответственного за периферийное зрение, направляется в неразвитый его сектор, в котором находится часть громадной массы обычно неиспользуемых клеток коры мозга. Уровень интеллектуального развития этой части вашего сознания можно примерно сравнить с интеллектом верной своему хозяину собаки, которая может распознать группу ребятишек, но неспособна сформулировать представление об их количестве. Куве опустил руку.

–Именно эту часть мозга мы с вами и начнем развивать. А теперь попробуем эту модель.

Честер стоял, облокотись на поручень, на верхушке двадцатипятиметровой вышки для ныряния, чувствуя плечами, как жарко печет солнце, и наблюдая за тем, как Куве внизу поправляет натянутые поперек бассейна веревки.

–Ну, вот и ваша цель, метр двадцать на метр двадцать, – послышался из крохотного, величиной с рисовое зернышко, устройства, вживленного в кость за левым ухом Честера, голос Куве. – Помните о сосудисто-мышечных моделях напряжения вашего организма. И ждите сигнала.

Что-то запикало в ухе у Честера —и он прыгнул головой вниз, прижав к груди подбородок, вытянув перед собой руки с выпрямленными пальцами и прямыми ногами, с оттянутыми носками, слыша, как ветер свистит у него в волосах. Он рыбкой вошел в воду, изогнулся, выпрыгнул над поверхностью воды, подплыл к краю бассейна и одним легким движением выбрался из него.

–Что ж, вы делаете неплохие успехи в течение этих двух недель, – похвалил Честера Куве, жестом руки приглашая того к столу, на котором его ждал небольшой бифштекс. – Вы исследовали диапазон ваших врожденных способностей; вы отдаете себе полный отчет в системе ценностей, которыми мы руководствуемся, и вы уже преодолели самое худшее из того, что несет в себе метаболическая инерция. У вашей мускулатуры хороший тонус, хотя вам предстоит еще очень многое .сделать для развития ее объема и мощи. Теперь вы готовы к штурму таких более тонких дисциплин, как сохранение равновесия, координация движений, точность, выносливость и темп.

–Послушать вас, так я совершенно ничего еще и не сделал. А как насчет прыжков с вышки? Не так-то просто попасть в квадрат метр на метр с двадцатипятиметровой высоты.

–Это упражнение было предназначено для развития уверенности в себе. Сейчас же вы приступите к собственно предметной области занятий. Мы начнем с простых вещей, таких, как фехтование, верховая езда, хождение по канату, жонглирование, танцы и фокусы, а затем постепенно перейдем к более абстрактным ступеням.

–Вы меня к чему готовите – работать в цирке? Куве пропустил вопрос, мимо ушей.

–Академическая часть вашей программы предполагает овладение способностью к раздвоению внимания, самогипнозу, избирательной концентрации внимания, категориальному анализу, развитой мнемоникой и эйдетизмом, от которых мы перейдем к вегетатике, клеточной психологии, регенерации и… . .

–Давайте вернемся к фехтованию. По крайней мере, я знаю, что это такое.

–Мы приступим к нему сразу после обеда. А пока вы едите, объясните мне, что значит слово «сейчас».

–«Сейчас» изменяется, – сказал Честер, не переставая жевать. – Оно движется вместе со временем. Каждый момент в течение какого-то времени является этим «сейчас» и потом перестает им быть.

–«В течение какого-то времени». А как долго?

–Не очень долго. Мгновение.

–«Сейчас» является частью прошлого?

–Конечно, нет.

–А будущего?

–Нет, будущее пока еще не наступило. Прошлое же уже кончилось. «Сейчас» находится как раз между ними.

–А как вы определите точку. Честер?

–Пересечение двух линий, – тут же ответил Честер.

–Место пересечения, так будет точнее, – поправил его Куве. – «Линия» и «точка»– это термины, обозначающие положение вещей, а не сами вещи. Если лист бумаги разрезать пополам, каждая молекула первоначально целого литса останется либо в первой, либо во второй половине. Если срезы соединить, каждая частица будет все также находиться либо в одной, либо в другой половинке: и ни одна молекула не будет находиться между ними. Наблюдаемая нами при этом линия, разделяющая половинки, есть всего лишь положение предмета, а не сам материальный предмет.

–Да, это очевидно.

–Прошлое может рассматриваться как одна из половинок листа бумаги, будущее —как другая. Между ними же… нет ничего.

–И все же, я сижу здесь и обедаю. Сейчас.

–Ваша способность к обобщениям явно не поспевает за способностью Вселенной порождать сложности и затруднения. Человеческое понимание никогда не может быть чем-то большим, чем приближение. Набегайте иметь дело с абсолютами. И никогда не подвергайте произвольной переработке реальность ради простоты. Результаты оказываются убийственными для логики.

На террасе появилась Мина, одетая в облегающее розовое трико. Оиа несла фехтовальные рапиры и защитные маски. Честер доел бифштекс, натянул-черное трико из прочного эластичного материала, взял рапиру, которую протянула ему Мина.

Мина стала в стойку, шпага в вытянутой правой руке, ноги под прямым углом, левая рука на бедре. Она слегка ударила несколько раз своей шпагой по клинку Честера и резким неожиданным движением выбила рапиру из его руки.

–Ой, извините. Честер. Вы были неготовы.

Честер поднял рапиру, стал в стойку, подражая Мине. Они скрестили клинки —и Честер охнул, когда шпага Мины ткнулась ему в грудь. Мина весело захохотала. Честер залился краской от смущения.

Когда они скрестили рапиры в третий раз, Мина захватила клинок Честера своим клинком и, резко повернув его, вырвала рапиру из руки Честера.

–Честер, – засмеялась она, – по-моему, вы совсем не старались. – Она отложила свою рапиру и ушла. Честер повернулся к Куве, красный от стыда. Куве сделал шаг и жестом пригласил Честера стать в стойку.

–Мы будем заниматься каждый день, полчаса утром и полчаса после обеда, – сказал он. – И, возможно, вскоре вы сможете преподнести Мине сюрприз, – мягко добавил он.

Честер осторожно кружился вокруг Куве, шаркая босыми ногами о подбитый войлоком мат. Куве сделал шаг вперед, скользнул левой– рукой по ребрам Честера, пытаясь схватить его правое запястье. Честер увернулся, сжал левую руку Куве и резко дернул ее вниз. Куве подался вперед, чтобы ослабить давление, сделал захват шеи и бросил Честера через бедро. Честер в воздухе согнутой ногой сделал замок на шее Куве и, перевернувшись, встал на четыре точки, как только захват Куве ослаб. Куве потряс удивленно головой:

–Что это – случайность или…?

Честер гнул Куве к ковру, увернулся влево, чтобы избежать захвата головы через спину. Куве уже тянулся к его лодыжке… Мгновение – и он был опрокинут на мат. Он сел, потирая шею. Куве одобрительно кивнул:

–Ты делаешь успехи, Честер. Если бы ты внимательнее следил за своими ногами, ты бы смог припечатать меня.

–В следующий раз, может быть, – сказал угрюмо Честер.

–Кажется мне, что в твоем голосе слышны нотки скрытой враждебности? – сказал Куве, с удивлением глядя на Честера.

–Да, черт побери. Ты обработал меня в течение года, как арендованный вертолет.

–Выше голову, Честер. Я подготовил для тебя новый тест на сложную реакцию. Это очень интересная комплексная проблема, но, предупреждаю тебя, она может оказаться болезненной.

–Ну, в этом-то отношении она не расходится с общей программой.

Честер последовал за Куве через террасу, арочный свод, через коридор на открытый дворик. Куве указал на дверь в стене, над которой тесно срослись деревья.

–Через эту дверь. Честер, ты пройдешь на прогулку в лес. Ты обнаружишь там несколько тропинок; какую из них ты выберешь, целиком зависит от тебя самого. Тропинки – язык леса: они ведут к дальним холмам. Опасаюсь, что прогулка твоя будет дальней в силу причин, о которых узнаешь в лесу, но, тем не менее, предупреждаю тебя, чтобы ты держался поближе к дому. Как только ты обнаружишь то, что покажется тебе значительным, немедленно возвращайся.

Честер вглядывался в темноту лесной чащи:

–Это моя первая прогулка за пределами тюрьмы. Ты уверен, что я не убегу?

–Боюсь, побег в этом направлении невозможен. Если ты попадешь в беду, помни, что я поддерживаю с тобой радиосвязь. К темноте возвращайся.

–Если у меня возникнут какие-либо сомнения, я вспомню хорошо усвоенный девиз: «Нереальное не есть недействительное». Честер двинулся:

–Не жди меня. Может быть, мне там понравится.

Честер размеренно шел по тропинке, внимательно фиксируя все вокруг.

Его внимание привлек какой-то шум. Он резко отпрыгнул, стараясь задержать ноги в воздухе. По его икрам хлестнула веревка, и Честер увидел, как петля ушла вверх. Он осторожно выпрямился, высматривая еще одну ловушку сзади, но ничего не обнаружил. Он изучил дерево, к которому была привязана веревка, затем, стараясь ничего не задеть, подошел к рядом стоящему дубу, окинул его взглядом, забрался на ветку и прыгнул на источник опасности. Отвязав жесткую, 5-миллиметровой толщины синтетическую веревку и обернув ее вокруг пояса, он соскользнул на землю.

Потом он зашел в заросли кустов и сразу почувствовал пронзительную боль на тыльной стороне ладони. Он осторожно освободился из паутины очень тонкой колючей проволоки. Выбирая участки, свободные от шипов, он стал переламывать ряды проволоки один за другим и, став на четвереньки, прополз через заграждение.

Полчаса спустя Честер стоял на краю крутого обрыва. Внизу метрах в пятнадцати, в потоках солнечных лучей, пробивавшихся сквозь огромные деревья, переливалась и блестела река. Вверху по течению было тихое озерцо, казавшееся черным от расположенных по берегу гладких валунов. Честер отметил, что его расположена точно напоминало десятиметровый бассейн, в который он нырял каждое утро. Просто явное приглашение. Он лег плашмя и осмотрел поверхность скалы. На ней было множество трещин и выступов за которые бы могли цепляться руки и ноги. Может быть, их было даже слишком много… – До развесистого вяза на противоположном берегу было чуть больше десяти метров. Честер снял веревку с поясницы, нашел десятикилограммовый осколок камня с желобом посередине и туго привязал к нему один конец веревки. Он встал взял —веревку с привязанным камнем, несколько раз размахнулся ею, как пращой, и бросил. Камень зацепился и повис на ветке. Очень осторожно Честер потянул на себя веревку, и камень качнулся назад; когда он стал возвращаться в исходную точку, Честер ослабил натяжение и снова потянул. Колебания нарастали. Когда камень начал двигаться вперед. Честер резко дернул веревку. Камень рванулся вверх и – раз, два, три раза веревка обернулась вокруг ветки. Честер подергал – крепление было надежным. Затем свободный конец веревки он обмотал по всей длине сломанного сука и навалил на него валун весом около центнера. Еще раз быстро опробовал крепление и скрестил руки в торжествующем жесте. Оставив веревку, он приблизился к берегу тихого озера. Подняв осколок скалы, он бросил его в самую середину темной воды. Мгновенно на поверхность выскочила снабженная, видимо, пружинами, большая сеть со стекающей с нее водой и опутала брошенный камень. Честер улыбнулся и перевел взгляд на основание скалы. Витки тончайшей колючей проволоки защищали последние два метра вертикали. Спуск мог бы быть очень легким, подумал Честер, возвращение оказалось бы посложнее.

Микрофон, закрепленный за его ухом, ожил:

–Итак, Честер, ты попался в сеть на озере. Не отчаивайся, ты все делал правильно. Через несколько минут я прибуду и вызволю тебя.

Честер снова улыбнулся и повернул в лес. Он посмотрел на солнце, еще раз вспомнил маршрут, которым шел в течение четырех часов, обнаруживая и избегая ловушки, которые расставил ему Куве. Солнце зашло около часа назад, определил Честер, и он находился в трех милях на северо-запад от Центра. Он помедлил, принюхиваясь к воздуху. Из растворенных в нем слабых запахов хвои, можжевельника и раскаленного на солнце камня резко выделялся запах горящего дерева. Уже 50 минут прошло, как он взбирался по склону, и пора было свернуть влево, чтобы изучить верхнюю часть лощины. С каждым шагом запах дыма усиливался. Казалось, что затененные стволы впереди курились легким сероватым дымком. Честер пригнулся и прибавил шаг. Если впереди был лесной пожар, то его нужно было преодолеть как можно быстрее – до того, как пожар отрежет ему путь в долину. Он тихо пробирался сквозь редкие кусты и видел в промежутках между деревьями бледно-оранжевые блики на небе в сотне метров впереди. Пожар, должно быть, совсем близко, подумал Честер, и перешел на бег.

Деревья расступились. Развалины скал, увенчивающие теснину, казались бледными на фоне горящих сосен. Навстречу ему катилась волна дыма, подхваченная продувным каньонным ветром. Честер распластался, сделал несколько глубоких вдохов, затем резко вскочил и вскарабкался на верхушку разбитой скалы. Впереди огонь метался меж массивных стволов, вспыхивал, обметывая хвою, и высоко взлетал до самых верхушек сосен. Горящие искры стреляли вокруг Честера. Он уже мог слышать рев раздуваемого ветром пламени. Неожиданный порыв ветра накрыл его стеной дыма. Может быть, просчитывал он, обогнуть холм справа, где проходил вал, который защитит его от огня, спокойно спуститься и выйти в долину в'одной миле к северу от Центра. Однако совершить этот поход до темноты не представлялось возможным. Честер обдумывал вариант прохода выше. Лишняя сотня метров…

В двадцати шагах на склоне возникла массивная фигура. Человек был рыжебородый, одетый в заплатанные штаны и свободно болтающийся жакет из выцветшей шотландки с тремя или четырьмя отсутствующими пуговицами. Два пальца его правой руки натягивали тетиву лука. Стрела была увенчана блестящим стальным наконечником и нацелена прямо в пупок Честера.

–Я знаю, что вы – обитатели Долины – двигаетесь быстро, как Царь Змей, когда Кез– отец бросил его на сковородку, но Голубой Зуб прыгает быстрее, – прорычал бородач на вполне понятном, впрочем, диалекте. – Что тебе надо здесь, в Свободных Горах? Или жизнь внизу тебе надоела?

Честер наморщил лоб, пропуская звуки варварской речи через сознание, отмечая фонетические замены и интонации. Структура диалекта была достаточно простой, и Честеру удалось ее сымитировать:

–Если ты не возражаешь, я бы хотел, чтобы Голубой Зуб нацелился на что-нибудь другое, – ответил Честер, указывая на деревья и не сводя глаз со стального наконечника стрелы. – Пальцы у Голубого Зуба могут быть испачканы жиром или чем-то вроде того.

–Не попугайничай, – сказал незнакомец на чистом английском. – Мне было уже десять лет, когда я покинул Долину. Итак, что ты хочешь найти здесь?

–Вообще-то я очень надеялся найти дорогу обратно в Долину и не имел бы ничего против того, чтобы меня не поджарило огнем и чтобы меня не сбивали с дороги. Вы не будете возражать, если я продолжу свой путь? Вы ведь знаете, что сюда приближается огонь.

–Пусть огонь тебя не беспокоит. Это я зажег его, чтобы выгнать из леса дичь. Сейчас он дойдет до откоса и потухнет. А теперь обойди меня справа и поднимайся наверх. И имей в виду: Голубой Зуб будет следить за каждым твоим движением.

–Я двигаюсь в другую сторону, – сказал Честер.

–Делай-ка лучше то, что тебе говорят. Ты ведь сам сказал, что становится жарко. – Стрела все еще была упорно нацелена прямо в живот Честера. Лук скрипнул, когда бородач натянул тетиву так, что наконечник стрелы оказался у самой рукояти лука. – Ну, решай!

–Но что же ты хочешь от меня?

–Ну, скажем, новостей из Долины.

–Кто ты такой? И что ты делаешь здесь, в горах? Если тебе нужны новости, ты можешь спуститься вниз, к Центру.

–Меня зовут Бэндон, и ничего хорошего от вашего чертова Центра я не жду. Не оборачивайся, продолжай идти вперед, и, если ты надеешься на свою безделушку за ухом, забудь о ней. Ты за пределом досягаемости.

–Ты что, рассчитываешь, захватив меня здесь, получить за меня выкуп?

–Какие же это сокровища могут предложить жители Долины, чтобы они могли прельстить обитателя этих свободных Гор? – расхохотался Бэндон.

–Ты меня отпустишь завтра утром?

–Ни завтра, ни послезавтра, ни после– послезавтра. Забудь свою тихую долину, обитатель Долины. Ты останешься здесь до самой смерти.