Текст книги "История философии"

Никколо Макиавелли (1469 1527) один из наиболее крупных и социально-политических мыслителей эпохи Возрождения. Без него трудно до конца понять и оценить специфику и характер духовной атмосферы Ренессанса. С Макиавелли начинается новая эпоха политического мышления. В его лице политическая мысль стремится отделиться от других областей знания, стать автономной и превратиться в самостоятельную науку. Во главу угла своего учения он выдвигает концепцию добродетели государя и жесткого реализма в политике.

Никколо Макиавелли

Наблюдая всевозможные проявления интенсивно формирующегося в его время буржуазного индивидуализма, в своем понимании природы человека, Макиавелли приходит к весьма пессимистическим выводам. Он с горечью отмечает, что люди неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, их отпугивает опасность и влечет нажива. Самый могущественный, с его точки зрения, стимул человеческих действий – это эгоизм, материальный интерес. Люди, писал он, скорее забудут смерть отца, чем лишение имущества. Таким образом, Макиавелли абсолютизирует наблюдаемые им среди некоторых слоев итальянских горожан черты эгоцентризма и индивидуализма, распространяет их на всех людей не только своей страны и эпохи, но и на людей всех эпох и государств.

Неискоренимый эгоизм человека и потребность его обуздания обусловливают необходимость государства. Изначальное зло человеческой природы, полагает Макиавелли, с необходимостью требует учреждения государственной организации как внешней силы, способной поставить ему более или менее жесткие пределы, свести его проявления к допустимой норме. При этом, в противоположность средневековому миросозерцанию, все воспитательные и контролирующие функции он отводит именно государству, государственным учреждениям и власти, а не церкви. Отсюда его признание государства высшим достижением человеческого духа, а служение государству – целью, смыслом и счастьем человеческой жизни.

Макиавелли прославился своим трактатом «Князь» (или «Монарх», «Государь»), в котором он выдвинул и обосновал идеал правителя, сочетающего в своей личности «качества льва, способного расправиться с любым из врагов, и лисицы, способной провести самого изощренного хитреца», государя, не останавливающегося ради достижения своих целей ни перед какими жестокостями, вероломствами, клятвопреступлениями, обманами и убийствами. Образцом такого типа правителя послужил для Макиавелли крайне развращенный и жесточайше настроенный в отношении всех людей вплоть до принципиального аморализма и нигилизма Цезарь Борджиа, зверства которого сделали его имя нарицательным.

Характерный для Макиавелли подход, отделяющий политику от всякой морали и человеческой нравственности, впоследствии получил название макиавеллизма. Не следует, однако, отождествлять самого Макиавелли с макиавеллизмом. Макиавелли по своим внутренним убеждениям был сторонником умеренного демократического и республиканского строя, но считал, что такой строй возможен только в будущем. Что же касается тогдашнего фактического положения Италии, то ввиду ее раздробленности и хаотического состояния Макиавелли требовал установления жесточайшей государственной власти и беспощадного правления деспотического государства с целью приведения Италии в упорядоченное состояние. Как патриот он мечтал об изгнании из Италии захватчиков – испанцев и французов, верил в справедливое будущее. Но предложенные им методы были жестокими и античеловечными. Безусловно, во взглядах Макиавелли нашла свое отражение противоречивая, богатая крайностями эпоха, в которую он жил и творил. Он был сыном своего времени. Макиавеллизм – все тот же возрожденческий титанизм, но титанизм, освобожденный не только от христианской морали вообще, но даже и от гуманизма.

Глубинные изменения в социально-политической и культурной жизни, произошедшие в эпоху Возрождения, самым непосредственным образом отразились и в религиозной жизни. Прежде всего они нашли свое выражение в различных религиозных движениях и религиозной Реформации, развернувшихся в Европе XVI в. Религиозная Реформация, начавшаяся в Германии в виде широкого общественного движения, в конце концов привела к становлению протестантизма – совершенно новой религии, выкроенной по мерке буржуазных отношений. Утверждение этой религии стало выражением и формой разрешения противоречий между католицизмом как специфически феодальной разновидностью религиозности и формирующимся буржуазным обществом.

Мартин Лютер

Религиозная Реформация явилась продуктом все того же необычайно развитого возрожденческого свободомыслия. Ее непосредственными выразителями и выдающимися идеологами выступили Мартин Лютер (1483–1546), Жан Кальвин (1509–1569), Ульрих Цвингли (1484–1531), Томас Мюнцер (1490–1525). Последний возглавлял народное течение Реформации, соединявшее требование упразднения католической церкви с борьбой за уничтожение феодальной эксплуатации, за установление равенства.

Идеологи Реформации выдвинули тезисы, в которых фактически отрицалась необходимость католической церкви с ее иерархией и духовенством (об оправдании одной верой, без посреднической роли духовенства в спасении верующего; о том, что каждый человек сам находит путь к Богу, священник же может быть только советчиком в поисках этого пути и др.). Они рассматривали спасение человека как исключительно Божью благодать и проповедовали учение о предопределении, согласно которому любой человек изначально предназначен Богом для рая или ада. Причем человеку никакими усилиями не дано изменить уготованную ему судьбу. В лучшем случае он может только определить, узнать свою участь по некоторым знакам, посылаемым Богом. Кроме того, единственным источником религиозной истины они провозглашали Священное Писание, требовали «дешевой церкви», отрицали ее права на земное богатство и т. д. Под идейным знаменем Реформации происходили крестьянская война 1524–1526 гг. в Германии, Нидерландская и Английская буржуазные революции.

Влияние протестантизма на жизнь стран Западной Европы (прежде всего Германии, Англии, Франции, Нидерландов) огромно. Дело в том, что протестантская религия явилась наиболее адекватно приспособленной к частнокапиталистическому способу производства, к предпринимательской экономике, основанной на принципе получения максимальной прибыли. В отличие от католицизма, для которого было характерно отношение к ростовщичеству и предпринимательству как к чему-то греховному (этим отчасти объясняется тот факт, что в католических странах предприниматели и финансисты по преимуществу выдвигались из нехристианской среды, были инородцами, поскольку они могли не считаться с нормами морали этих стран), протестантизм, напротив, всячески поощрял накопительство, культ денег, ростовщичество и частное предпринимательство. Поэтому неудивительно то, что своего наивысшего расцвета капитализм достиг именно в протестантских странах (Англия, Германия), тогда как Испания и Италия, где сохранялся католицизм, отходят в XVII–XVIII вв. на задний план, отстают в своем развитии.

На место морали правоверного католика, в соответствии с которой «никому не дозволено выдумывать, изобретать или применять что-то новое, но каждый должен следовать велениям гражданской и братской любви к своему ближнему» (так, с целью умерить конкуренцию и вражду между людьми, говорилось, например, в цеховой грамоте г. Торна от 1523 г.), протестантизм ставит догмат об избранности. Согласно последнему, только тот человек может рассчитывать на милость Бога, богоизбранность, который смог достичь жизненного успеха (как правило, в виде накопленных материальных богатств и больших сумм денег). Накопленный капитал – это и есть знак божественной избранности человека. Короче говоря, протестантизм всячески поощрял культ денег, а достоинство человека измерял суммой накопленного капитала.

Видимо, имеет под собой серьезную почву точка зрения выдающегося западноевропейского социолога XX в. Макса Вебера о том, что протестантское учение об избранности явилось психологической основой «духа капитализма», стало духовным фундаментом формирования и развития капиталистического способа производства[93]93
  См.: Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М., 1991.


[Закрыть].

Ф. Бэкон был мыслителем и деятелем позднего Ренессанса, еще далеко не до конца отошедшим от магических представлений мыслителей той эпохи, их веры в различные мифы и астрологию. Вместе с тем Бэкон сформулировал важнейшие принципы, свойственные философии Нового времени, усиленно разрабатывал методологию научного познания, стал пророком и предтечей эмпирических (опытных) методов в науке. Его творчество, таким образом, носит переходный от ренессансного философствования к философской проблематике Нового времени характер или, если воспользоваться термином, введенным А.Ф. Лосевым для характеристики не совсем типичных для ренессансной культуры явлений, оно представляет собой «модифицированный Ренессанс»[94]94
  Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения / А.Ф. Лосев. М., 1978. С. 613.


[Закрыть]. Главное в философии Бэкона – это учение о могуществе человека. Бэкон мечтал не просто о разработке эффективных методов научного познания окружающего мира, о развитии опытного естествознания, не просто о человеческом прогрессе, но о таком состоянии человека, когда он сумеет научно-техническими средствами создавать и преобразовывать всю природу наподобие Бога. Ему мало было знать реальные свойства вещей. В каждой вещи он находил такую таинственную силу, знание которой могло бы создавать вещи, превращать их одна в другую. И в этом смысле, несмотря на все свои достижения, созвучные философии Нового времени, Бэкон продолжал линию Ренессанса, был прямым наследником его антропоцентризма, причем антропоцентризма, возвеличивающего могущество человека и его власть над миром, но отнюдь не свободного от магии и оккультизма.

Именно эти особенности творчества Бэкона дают нам основания отнести его философское учение к позднему Ренессансу и соответственно рассматривать его в разделе, посвященном философии эпохи Возрождения.

Фрэнсис Бэкон (1561–1626) родился в Лондоне. Он происходил из знатного рода, принадлежащего к так называемому новому дворянству, учился в Кембриджском университете, достиг высоких государственных чинов. В 1618 г. Бэкон занял высший административный пост, став лордом-канцлером Англии и получив титул барона Веруламского. Однако в 1621 г. он был привлечен к суду за взятки, осужден, лишен всех званий и должностей. Вскоре Бэкон был помилован королем, но на государственную службу не вернулся, а занялся научной деятельностью, поставив перед собой гигантскую задачу «великого восстановления наук». Так и называется главное, но незаконченное сочинение Бэкона. Наиболее известна его работа «Новый Органон наук» (1620). Другие философские произведения Бэкона не были им закончены. Из их числа следует назвать его очень интересную утопию «Новая Атлантида», опубликованную посмертно (1627).

Фрэнсис. Бэкон

Классификация наук. Принимаясь за свое «великое восстановление наук», Бэкон начинает с наведения порядка в той области, в которой собирается работать, – в классификации наук. Бэкон понимает науку в духе Возрождения чрезвычайно широко, включая в ее состав даже поэзию. Свою классификацию он осуществляет на психологической основе, в соответствии с главными свойствами души: памятью, воображением (фантазией) и разумом. Таким образом, выделяются три рода наук: 1) исторические науки, опирающиеся на память и дающие описание единичных фактов. К ним относятся: естественная история, функция которой – описание многочисленных фактов природы, и гражданская история, которая объясняет явления человеческого общества; 2) науки, опирающиеся на воображение, это прежде всего поэзия; 3) философские науки, опирающиеся на разум и дающие познание всеобщего в природе, человеке и Боге. Наука, познающая Бога, – теология – выходит за пределы собственно философии. А то, что остается, подразделяется на философию природы, которая в свою очередь делится на спекулятивную (познающую закон) и оперативную (практически использующую его); философию человека, подразделяющуюся на антропологию как учение об отдельном человеке и политику как учение о человеческом обществе. Антропология в свою очередь делится на науку о теле и науку о душе, а наука о душе – на логику как науку о познании и этику как науку о воле, устремленной к благу.

Практические цели науки. В период античности и Средневековья основной целью научной деятельности была выработка общего представления о мире и месте человека в нем. Объяснительная, мировоззренческая функция науки является в тот период самодовлеющей. Задача познания мира с целью его изменения тогда не ставилась. Утилитарно-практические, экономические проблемы, как правило, не находились в центре внимания античной и средневековой мысли. Наука еще не знала всепоглощающей страсти к переделке природы, к ее преобразованию и господству над ней. Взгляд на природу как на кучу строительного материала, из которого можно делать все, что заблагорассудится человеку, принципиально чужд античному и средневековому мировоззрению. Природный мир совершенен и гармоничен, поэтому абсурдна сама идея его преобразования. Античному человеку важно понять эту гармонию Вселенной, чтобы стать совершенным самому. В его мироощущении природа рассматривалась как храм, как нечто прекрасное и возвышенное, поэтому считалось само собой разумеющимся, что познавать природу необходимо не для того, чтобы властвовать над ней, а для того, чтобы наслаждаться ее красотой и гармонией, чтобы найти свое место в мире и ориентироваться в нем. В Средневековье, хотя и по другим причинам, всякая мысль о возможности конструктивного вмешательства в природные процессы, об их искусственном (техническом) воспроизведении (пересотворении) человеком в собственных целях рассматривалась как еретическая. Тогда знания нужны были для того, чтобы постичь Бога и посредством этого достичь освобождения от мира, спастись.

Бэкон же, последовательно проводя линию антропоцентризма и развивая идею человека как властелина мира, выдвигает на передний план инструментально-практические функции человеческого познания. Знать нужно для того, чтобы, опираясь на знание, изменить мир, привести его в соответствие со стремлениями человека. Знание дает человеку силу в его борьбе с природой – вот суть его взгляда. «Мы можем столько, сколько знаем», – говорил Ф. Бэкон.

Бэкон обосновал тезис «Знание – сила» и показал, что, познавая природу, прислушиваясь к ней, объясняя ее с помощью науки, человек получает возможность господствовать над ней. Значение науки в том и состоит, что она учит человека повиноваться природе для того, чтобы уверенно повелевать ею. Поэтому из всех наук он выше всего ценил естественные, а главную их задачу видел в изобретениях, благодаря которым человек получает новую силу и богатство. После полутора тысячелетий господства «чистой» науки это был существенно новый момент. В античности знание впервые начало отделяться от умения, теория от практики; в Средневековье это разделение достигает своего максимума. Практическое умение выступает как нечто низменное, недостойное внимания мудреца. Возрождение вновь сближает эти разошедшиеся было области человеческой деятельности. Бэкон идет дальше: он, как никто другой до него, возвеличивает практические цели науки, требуя при этом кардинальных изменений в арсенале ее средств. Книжная наука Средневековья ориентирована на то, чтобы победить противника в диспуте, считает Бэкон, а поэтому бесполезна в борьбе с таким серьезным противником, каким является природа. Недостаточно созерцать природу, чтобы понять ее, нужно активно задавать ей вопросы и «вырывать» ответы. Таким методом принуждения природы к ответам на вопросы человека выступает экспериментальный метод. Бэкон, стало быть, впервые рассматривает эксперимент как сознательно используемый метод познания.

Идея о том, что наука может существенно влиять на развитие техники и производства, оказалась удивительно созвучной духу Нового времени. Нарождающееся буржуазное общество с его деятельным, энергичным, предприимчивым характером, с его практицизмом обнаружило в возникающем опытном естествознании глубоко родственные черты. Капитализм толкнул науку в сторону практической, материально-производственной, технической ориентации, к превращению ее в действенного агента производства. В результате всего этого возник новый, неизвестный ранее тип взаимодействия человека с природой – тип агрессивно-потребительского отношения к природе.

Учение о методе: критика силлогизма и теория индукции. Центральное место в философии Бэкона занимает учение о методе. Наука, чтобы осуществить свои практически преобразующие цели, считает он, должна опираться на надежный метод исследования окружающей природы. Верно выбранный метод – величайшая преобразующая сила, поскольку ориентирует в нужном направлении теоретическую и практическую деятельность человека, делает ее максимально полезной и эффективной. Указывая кратчайший путь к познанию истины, к новым изобретениям и открытиям, метод увеличивает власть человека над миром, делает его господином природы. Каким же конкретно тогда должен быть метод познания, чтобы соответствовать своему назначению?

Бэкон категорично утверждает, что дедуктивно-силлогический метод, которым традиционно, начиная с Аристотеля, пользовалась прежняя наука, должен быть, несмотря на всю его логическую точность и стройность, отброшен как бесполезный. Будучи ориентирован на логический вывод частных положений из заранее имеющихся общих мыслей или посылок, данный метод не может привести к получению нового знания. Это происходит потому, что все выводимые подобным образом частные положения или утверждения не выходят за границы исходной общей посылки, мысли. Строго говоря, полагает Бэкон, силлогизм обрекает человеческое познание на топтание на одном месте. Значит, необходимо, отрекшись от прежней традиции, создать новый метод, который позволит заново отстроить здание науки в целом. Таким методом, по глубокому убеждению Бэкона, может быть только опытно-индуктивный метод. Суть этого метода – в постепенном образовании общих понятий, в логическом выводе общих положений из каких-либо частных утверждений, фактов. Этот метод позволяет получать новое знание, поскольку он основывается на изучении реальных явлений и фактов окружающей действительности. Пользуясь им, ученый идет в своих исследованиях от наблюдения единичных фактов и простейших умозаключений к самым широким обобщениям, от данных чувственного опыта к разумному знанию. Его задача не в том, чтобы умозрительно предвосхитить факты, а в том, чтобы их истолковывать на основе наблюдения, анализа, сравнения и эксперимента. Индукция, таким образом, у Бэкона должна заменить силлогизм, выводящий частное знание из заранее имеющегося общего. Только так разум перестанет плодить произвольные субъективные образы и начнет равномерно подниматься по ступеням обобщения, постоянно опираясь на верное руководство опыта и сверяя с ним каждый свой шаг. При этом Бэкон порицал как бездумных эмпириков, которые, подобно муравью, тащат в одну кучу все случайно попавшееся на их пути, так и умозрительных догматиков (схоластов прежде всего), которые, подобно пауку, стремятся из самих себя сплести паутину знания. Ученый должен работать, подобно пчеле, которая не только не собирает все подряд, но и обрабатывает собранное, создавая из собранной с цветов пыльцы новый продукт – мед.

В целом предложенный Бэконом метод предусматривает последовательное прохождение ряда этапов исследования: 1) наблюдение фактов; 2) систематизация и классификация фактов; 3) отсечение ненужных фактов; 4) разложение явления на составные части; 5) проверка фактов на опыте; 6) обобщение фактов. Иначе говоря, в процессе наблюдения исследователь собирает факты, с помощью экспериментов их проверяет, затем делает обобщающие выводы.

Для того времени такой подход к познанию мира был принципиально новаторским. Не случайно в противоположность дедуктивно-силлогической методологии, опирающейся на логические произведения Аристотеля, получившие в Средневековье греческое название «Органон», Бэкон свое главное произведение, утверждающее эмпирико-индуктивную методологию, назвал «Новый Органон».

Следует, однако, подчеркнуть, что, критикуя дедуктивный метод и разрабатывая метод индукции, философ неоправданно противопоставляет эти методы. В действительности оба метода не исключают, а дополняют друг друга и в равной мере необходимы в процессе познания.

Очищение человеческого сознания от «идолов» (призраков). Развивая свое учение о методе, Бэкон пришел к выводу, что разуму, для того чтобы он не отрывался от фактических данных, нужны скорее не крылья, а свинцовые гири. Дело в том, что человеческий разум имеет склонность к природе вещей примешивать свою собственную природу, отображая эти вещи, подобно кривому зеркалу, в искаженном и искривленном виде, т. е. хотя природа и познаваема, на пути познания имеется много препятствий, заблуждений, вытекающих из особенностей человеческого разума. В связи с этим Бэкон разрабатывает специальную методику, позволяющую избежать заблуждений или, как он их называет, идолов. Бэкон различает четыре вида заблуждений – четыре вида идолов (ложных образов), или призраков. Это – идолы рода, идолы пещеры, идолы рынка (площади), идолы театра.

Идолы рода – заблуждения, свойственные всем людям, поскольку являются следствием ограниченности человеческого ума и органов чувств. К ним относится, например, склонность к антропоморфизму (перенос человеческих качеств и свойств на окружающий мир). Свое выражение призраки рода находят в телеологическом истолковании природы, т. е. в приписывании природе не свойственных ей конечных целей. Сюда следует отнести и свойственные человеческому уму стремления к обобщениям, не обоснованным достаточным количеством фактов, и склонность к вере. В силу идолов рода человеческий ум от самых незначительных фактов воспаряет к широким обобщениям. К тому же вера у людей обычно сильнее, чем доказанность того, во что они верят.

Идолы рода самые устойчивые. Полностью искоренить их невозможно, но можно нейтрализовать, сведя к минимуму их вредоносное действие.

Идолы пещеры – индивидуальные заблуждения, происходящие от того, что каждый человек имеет свой внутренний субъективный мир («свою пещеру»), сужающий его поле зрения. Другой человек также смотрит на окружающую действительность со своей субъективной точки зрения, через призму своей «пещеры» и т. д. Идолы пещеры вытекают из прирожденных свойств индивида, его образования, воспитания и т. п.

Идолы рынка – заблуждения, возникающие из неточности нашего языка. Человек свое знание выражает в слове, а оно не всегда достаточно точно и однозначно соответствует действительно существующему предмету. Люди часто в одни и те же слова вкладывают различное понимание, что ведет к безрезультатным, пустым спорам и затрудняет познание вещей.

Идолы театра – это, с одной стороны, гипостазирование, т. е. наделение самостоятельным бытием какого-либо отвлеченного понятия, свойства, идеи (например, «числа» в пифагореизме или когда героя литературного произведения принимают за реальную личность), а с другой – вера в ложные авторитеты, в частности вера в абсолютную истинность устаревших философских систем, которые в силу своей искусственности напоминают театральное представление. Такого рода поклонение оборачивается предвзятым отношением к действительности и мешает верному отражению реальности.

Чтобы избежать этих заблуждений, необходимо строго руководствоваться предлагаемым Бэконом экспериментально-индуктивным методом. При этом эксперимент устраняет заблуждения чувств (призраки рода и пещеры), а индукция устраняет заблуждения разума (призраки рынка и театра). Иначе нам не устранить элемент случайности и произвольности в процессе познания.

Метод эксперимента и научно-технический утопизм. Естественнонаучный эксперимент, методика проведения которого усиленно разрабатывалась Бэконом с целью замены чистого созерцания целенаправленным наблюдением исследуемого явления в специально созданных и многократно воспроизводимых условиях, как бы задает идеал человеческому отношению к природе. Это отношение можно было бы назвать проектно-конструктивным. В эксперименте создаются такие условия, когда субъект может контролировать все факторы, влияющие на протекание исследуемых процессов, и соответственно точно предсказать результаты того или иного действия. В принципе этот идеал допускает возможность полного контроля над природными процессами. Однако последовательное внедрение в практику экспериментального метода исследования создает соблазн не ограничивать сферу действия эксперимента только природными процессами, а распространить его на общественную и индивидуальную жизнь людей, т. е. на мир в целом. В конечном счете это ведет, с одной стороны, к пониманию природы в качестве простого ресурса человеческой деятельности, к идее безграничной ее «переделки», покорения, а с другой – к установке на проектирование и конструирование социальных процессов, а возможно, и самого человека. Не случайно Бэкон выступил родоначальником научно-технического утопизма. В своей утопии «Новая Атлантида» он впервые в западноевропейской мысли изложил проект государственной организации науки. Причем прерогативу «Дома Соломона» (научно-технического центра утопического общества) составляют не только организация и планирование научных исследований и технических изобретений, но и распоряжение производством и природными ресурсами страны, внедрение в хозяйство и быт достижений науки и техники. Бэконовский «Дом Соломона» послужил прообразом научных обществ и академий.

Утопический проект Бэкона заключает в себе две радикальные посылки. Первая – уверенность во всесилии человека, в его безграничных возможностях, некий вид титанизма, непосредственно унаследованный от гуманистов Возрождения[95]95
  Как известно, такие крупные деятели эпохи Возрождения, как Томас Мор (1478–1535) и Томазо Кампанелла (1568–1639), явились авторами знаменитых утопий: «Золотая книга, столь же полезная, как и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия» (1516) и «Город Солнца» (1602). Причем Мор дал миру термин «утопия», который впоследствии стал использоваться для обозначения всевозможных проектов и моделей воображаемого идеального общества, страны, государства. Утопии Мора и Кампанеллы были ответной реакцией гуманистической философской мысли на трагические противоречия эпохи Возрождения, в частности, на ужасы «первоначального накопления капитала».


[Закрыть]. Вторая – предположение о чрезвычайной пластичности мира, его подверженности внешним воздействиям, допустимости произвольной переделки мира и человека, если это требуется для реализации идеала, проекта, модели.

«Новая Атлантида» Бэкона представляет собой хороший пример абсолютизации научного разума. В ней весьма рельефно наблюдается смещение акцентов с веры на разум как гарант построения совершенного общества (что в достаточной степени было характерно для утопий Мора и Кампанеллы), а также на науку и технику, способные решить как технические, так и социальные проблемы. В целом утопизм воспринял и значительно усилил заложенное гуманизмом эпохи Возрождения понимание человека как существа, открытого для рационального совершенствования. Правда, в утопизме центр тяжести все больше смещался от личности – субъекта самосовершенствования – к обществу как объекту совершенствования и средству преобразования личности, т. е. начинала превалировать социоцентрическая ориентация.

Итак, Бэкон сформулировал программу развития эмпирической науки в противовес априорно-спекулятивной науке Средневековья. Однако несмотря на то что его программа была крайне радикальной в лозунгах, в деталях она еще оставалась компромиссной, связанной с традицией в большей степени, чем полагал он сам. В своем стремлении овладеть природным и социальным миром Бэкон не раз демонстрировал готовность обратиться к магии. Недаром он «практическую» часть науки делит на механику и магию. Под магией он, правда, понимает умение воздействовать на материю путем знания ее скрытых и таинственных форм, которое возникает в условиях точного эмпирического, чувственного и вполне индуктивного исследования реальных вещей окружающего мира. Его магия носит научно-технический характер, представляет собой достижение чудес научно-техническим путем. Бэкон фактически предвосхитил будущее научно-техническое могущество человека не только XVII и XVIII вв., но и последующих эпох, поскольку он мечтал о том, как определенного рода лучи будут проникать сквозь любую непроницаемую среду, как самолеты будут двигаться со скоростью, превышающей скорость распространения звука, как танковый бой будет развивать такую силу огня и производить такой шум, в сравнении с которым самая большая гроза в атмосфере покажется наивным ребячеством[96]96
  См.: Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения / А.Ф. Лосев. М., 1978. С. 492.


[Закрыть].

Программа развития эмпирической (опытной) науки, сформулированная Бэконом, получила развитие в трудах его многочисленных последователей.

Прежде чем перейти к следующему параграфу, посвященному рассмотрению исторической судьбы духовного наследия эпохи Возрождения, отметим, что мы коснулись лишь самых типичных мыслителей эпохи Возрождения, оставив при этом без внимания множество других известных имен. Так, не стали предметом нашего анализа блестящие произведения нидерландского мыслителя Эразма Роттердамского (1469–1536) – неоспоримого властителя дум гуманистически мыслящей европейской интеллигенции той поры, а также проблемы гуманистической антропологии, поднятые в знаменитых «Опытах» французского мыслителя Мишеля Монтеня (1533–1592), идеи мистического пантеизма Якоба Бёме (1575–1624), концепция общественного договора Гуго Гроция (1583–1645), которая составила основу практически всех теорий государства и права, выдвинутых впоследствии философией Нового времени, включая политическую программу Великой французской революции и ряда других философских учений и концепций того времени.

Философские взгляды как названных мыслителей, так и некоторых учений, которые мы рассматривали лишь в самом общем виде, не стали предметом сколько-нибудь подробного анализа отчасти ввиду ограниченности объема курса, а отчасти намеренно: многие вопросы, связанные с духовным наследием эпохи Возрождения, будут рассмотрены в ходе изучения других дисциплин (политологии, истории и теории мировой культуры, истории религии и атеизма, этики).