Текст книги "Ксенофобия, радикализм и преступления на почве ненависти в Европе в 2015 году"

В декабре 2015 года на Украине было принято постановление о межправительственной украино-германской комиссии по сотрудничеству по делам лиц немецкого происхождения, проживающих в Украине[43]43
  http://zakon5.rada.gov.ua/laws/show/1075-2015-п


[Закрыть].

Однако уже 23 ноября 2015 г. Кабинетом Министров Украины принято распоряжение № 1393-р «Об утверждении плана действий по реализации Национальной стратегии в области прав человека на период до 2020 года»[44]44
  http://www.kmu.gov.ua/control/uk/cardnpd?docid=248740679


[Закрыть], где наряду с целым рядом важных положений содержится положение об изъятии из статьи 161 Уголовного кодекса Украины части, касающейся уголовной ответственности за дискриминацию, а взамен предусмотреть – административную и гражданскую ответственность за нарушение действующей нормы в виде штрафов за нанесение вреда[45]45
  http://www.kmu.gov.ua/control/uk/cardnpd?docid=248740679, стр. 214


[Закрыть]. Такая мера прямо свидетельствует о смягчении не только ответственности за нарушение прав национальных меньшинств, но и политики в отношении предупреждения и противодействия дискриминации по национальному признаку. Следует также заметить, что еще в мае 2015 года Кабинет министров Украины принял Постановление № 333, которое ликвидировало Национальную экспертную комиссию по вопросам защиты общественной морали[46]46
  http://zakon5.rada.gov.ua/laws/show/333-2015-п


[Закрыть]. Комиссия оставалась единственным органом, который в соответствии с законом «О защите общественной морали»[47]47
  http://zakon5.rada.gov.ua/laws/show/1296-15


[Закрыть] от 20.11.2003 г. имел право на проведение экспертизы продукции СМИ, зрелищных мероприятий и т. д. на предмет выявления пропаганды насилия, жестокости и пр., в том числе в сфере межнациональных и межрелигиозных отношений. Иными словами, Комиссия могла дать правовую оценку тому или иному деянию, которую обязан был принять суд. Речь шла в частности, о пропаганде национальной и религиозной вражды, кощунства, неуважения к национальным и религиозным святыням. После ликвидации комиссии на Украине больше не осталось уполномоченных государством органов, которые могли бы компетентно оценивать действия в этой сфере.

14 мая 2015 года правительство Украины сократило бюджетное финансирование периодических изданий культурологического направления, газет на языках национальных меньшинств.

Закон «О местных выборах» от 14 июля 2015 года лишил внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) с неподконтрольных Киеву территорий Донецкой и Луганской областей, а также Крыма права голосовать на выборах, так как они находятся за пределами населенного пункта, в котором прописаны. Исключением из этого правила может стать только голосование на специальных участках. На местных выборах, как сообщали СМИ по информации Центральной избирательной комиссии Украины[48]48
  http://cxid.info/bolee-milliona-pereselencev-iz-donbassa-i-kryma-lishila-prava-golosa-n124697


[Закрыть], переселенцы смогут принять участие в голосовании только после завершения боевых действий и только по своему официальному месту регистрации. Эксперты отмечают, что в такой редакции закон вступает в противоречие с Законом Украины «Об обеспечении прав и свобод внутренне перемещенных лиц», согласно которому ВПЛ могут участвовать в местных выборах путем смены места голосования без изменения выборного адреса.

Интересно, что чуть позже, 24 сентября 2015 года Кабинет министров Украины принял постановление № 736 «Отдельные вопросы Государственной службы Украины по вопросам Автономной Республики Крым и города Севастополя»[49]49
  http://www.kmu.gov.ua/control/uk/cardnpd?docid=248514004


[Закрыть]. В нем определялись задачи государства по обеспечению прав и свобод населения на неподконтрольной Киеву территории. Отдельным пунктом в постановлении указывалось на необходимость «создания условий для свободного развития крымско-татарского языка, языков других коренных народов и национальных меньшинств, проживающих на временно оккупированной территории Украины», равно как и «содействие удовлетворению национально-культурных, образовательных потребностей, развития этнической самобытности» коренных народов и национальных меньшинств. Характерно, что до присоединения Крыма к России в марте 2014 года такие вопросы украинским правительством не поднимались.

Большой проблемой остается отсутствие полноценного антидискриминационного законодательства в России. Само понятие «дискриминация» содержится только в Уголовном кодексе РФ и раскрывается не через ее конкретные формы, а путем отождествления с нарушением прав, свобод и законных интересов граждан. Между тем по смыслу международно-правовых актов нарушение прав и свобод может быть одной из целей или следствий, но не формой дискриминации. Законодатель также не поясняет, что является «нарушением прав», не говорится о формах дискриминации, о различиях между прямой и косвенной дискриминацией, о виктимизации, а также о запрете дискриминации со стороны частных лиц или публичной власти, равно как и о дискриминации по основанию гражданства. Целый ряд важных законодательных документов вообще не содержат запретов на дискриминацию. Фактически отсутствуют нормативные акты, предотвращающие неофициальную дискриминацию на рынке труда, рынке аренды жилья, в образовании, здравоохранении и т. д.

В целом же основными тенденциями законотворчества европейских парламентариев и органов исполнительной власти в области борьбы с ненавистью в 2015 году были:

• Ужесточение антитеррористического законодательства вплоть до ограничения прав граждан.

• Ужесточение уголовного законодательства с целью защиты прав меньшинств и определения мотива ненависти в качестве отягчающего обстоятельства при совершении преступлений.

• Ужесточение иммиграционного законодательства в смысле предотвращения нелегальной иммиграции.

• Упрощение процедуры натурализации для легальных иммигрантов при условии выполнения ими требований, связанных с признанием местных ценностей – от знания государственного языка до уважения укоренившихся обычаев и понимания рынка труда.

• Ужесточение законодательства, направленного на борьбу с расизмом и другими формами нетерпимости.

Все это явилось существенным сдвигом по сравнению с прошлыми периодами, когда решение проблемы ненависти ограничивалось декларациями и чисто полицейскими мерами. В этом смысле вызывает озабоченность ситуация в Украине, где в 2015 году была снята уголовная ответственность за дискриминацию, ликвидированы последние контролирующие институты, призванные осуществлять экспертизу на предмет выявления пропаганды насилия, в том числе в сфере межнациональных и межрелигиозных отношений, а также ограничены избирательные права временно перемещенных лиц. Вызывает озабоченность вето президента Польши, наложенное им на поправки в Закон о национальных, этнических меньшинствах и региональных языках, вводящая в правовой оборот понятие «поддерживающих языков», а также низкий уровень антидискриминационного законодательства в России, что отражается не только на положении, например, мигрантов, но и на трудовой деятельности лиц старшего возраста, на женщинах и детях – жертвах домашнего насилия и т. д.

С другой стороны, законотворческая активность 2015 года стала причиной беспокойства правозащитников, увидевших в ней прямую опасность для прав граждан. Критике подвергся новый британский Закон об иммиграции, а также планы британского кабинета министров о борьбе с безработицей путем принудительного труда молодых безработных, среди которых больше 50 % составляют представители национальных меньшинств. Правозащитники критиковали поправки в антитеррористическое законодательство целого ряда стран, связанные с контролем за интернетом и личной жизнью граждан, а также поправки в голландский закон «Об интеграции», который ввел обязательный экзамен для иммигрантов, способный оскорбить не только религиозные чувства верующих, но и светские традиции страны исхода.

Отдельным направлением законотворческой деятельности в 2015 году была работа по либерализации отношений ЛГБТ. Она проводилась в рамках общей политики ЕС, направленной на легализацию однополых браков и защиту прав лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. После долгих лет противодействия победу торжествовали лоббисты закона о гражданском партнерстве для однополых пар в Греции. 22 декабря 2015 г. соответствующий закон был принят благодаря поддержке правящей леворадикальной партии SYRIZA. Новый закон позволяет однополым парам пользоваться некоторыми правами, предоставленными супружеским парам, в том числе в области принятия чрезвычайных медицинских решений и права наследования, но не гарантирует аналогичные права для транссексуалов. Кроме того, были отменены устаревшие положения уголовного права, запрещающие демонстрацию «неестественного неприличия» (ст. 347 УК Греции).

Еще дальше пошли голландские парламентарии, которые уже давно легализовали у себя в стране однополые браки. В 2015 году в Нидерландах был принят Закон о трансгендерах и Акт о родительских правах лесбийских пар[50]50
  http://www.government.nl/issues/gay-rights/news/2015/07/31/security-and-justice-is-joining-the-canal-parade-for-the-first-time-with-its-own-boat.html


[Закрыть].

Между тем польские парламентарии 26 мая 2015 года отклонили законопроект о гражданских партнерствах. Из 385 членов парламента проголосовали «за» только 146, 215 высказались против и 24 воздержалось[51]51
  See: Głosowanie nr 1 na 93. posiedzeniu Sejmu z dnia 26 maja 2015
  (http://www.sejm.gov.pl/sejm7.nsf/agent.xsp?symbol=glosowania&NrKadencji=7&NrPosiedzenia=93&NrGlosowania=1, access: July 20, 2016)


[Закрыть].

2. Правоприменительные практики

Любая правоприменительная практика основывается, с одной стороны, на результатах законотворчества, а с другой, на профессионализме исполнителей, возможностях и приоритетах власти. Исходя из этого, приоритеты правоприменения относительно борьбы с ксенофобией, дискриминацией и радикализмом в 2015 году выстраивались следующим образом:

– профилактика экстремизма;

– противодействие нелегальной иммиграции и выстраивание инфраструктуры по приему беженцев;

– борьба с ксенофобией и расизмом, гармонизация межэтнических отношений;

– интеграция беженцев и рома.

Очень часто работа в одном направлении приводила к издержкам в другом, например, борьба с террором затрагивала права меньшинств, а противодействие нелегальной иммиграции – фундаментальные права лиц ищущих убежища и т. д.

Так, в связи с увеличением числа террористических актов, усилением активности исламистских и праворадикальных организаций, а также в результате принятия целым рядом стран антитеррористических законов, Европа в 2015 году пережила волну полицейских репрессий в отношении лиц, подозреваемых в экстремистской деятельности. В январе 2016 года президент Ф. Олланд отчитался о действии антитеррористического закона. Он заявил о том, что за 12 месяцев французские спецслужбы запретили выезд из страны 200 человекам, а 50 человек не были допущены в страну по подозрению в террористической деятельности, начались первые аресты. Только с ноября 2015 года, когда во Франции было введено чрезвычайное положение, до середины января 2016 года в этой стране было проведено 3336 административных обысков, 290 человек заключено под домашний арест, а 344 человека было взято под стражу[52]52
  „France: 3336 perquisitions administratives”, Le Figaro, 9 February 2016,
  http://www.lefigaro.fr/flash-actu/2016/02/09/97001-20160209FILWWW00269-etat-d-urgence-3336-perquisitions-administratives.php.


[Закрыть].

Примерно в таком же направлении, пусть и менее активно, действовали в 2015 году британские, немецкие и итальянские правоохранители.

Иногда эти действия задевали интересы добропорядочных граждан. По мнению правозащитников, к ним, по большей части, относились представители национальных и религиозных меньшинств, которых подозревали в принадлежности к ИГИЛ. Так, например, широкую огласку получил случай в Великобритании, когда школьный учитель, руководствуясь требованиями нового Билля «О борьбе с терроризмом и безопасности»[53]53
  http://www.publications.parliament.uk/pa/bills/cbill/2014-2015/0127/en/15127en.htm


[Закрыть], сообщил в полицию о том, что его 10 летний ученик – мусульманин написал на уроке английского языка, что он живет в «террористическом доме». Мальчик ошибся в написании слова «террасный дом», однако это не остановило полицию, которая обыскала дом, где он проживал со своими родителями и изъяла его компьютер для проверки. Кроме того, полиция и социальные службы провели несколько бесед с ребенком с целью выяснения связей его родителей с экстремистскими организациями[54]54
  http://www.huffingtonpost.co.uk/2016/01/20/muslim-child-terrorist-house-spelling-error_n_9025336.html


[Закрыть]. Другой 14-летний мусульманин был допрошен руководством школы на предмет возможных связей с ИГИЛ после того, как во время классной дискуссии о защите окружающей среды употребил термин «экотерроризм»[55]55
  https://www.theguardian.com/education/2015/sep/22/school-questioned-muslim-pupil-about-isis-after-discussion-on-eco-activism


[Закрыть]. Еще один аспирант-мусульманин Мохаммед Умар Фарук (Mohammed Umar Farooq), изучавший по иронии судьбы курс антитеррора, был допрошен сотрудниками секретной службы после того, как он взял в университетской библиотеке книгу под названием «Terrorism Studies». Оперативников интересовали его взгляды на ислам, Аль-Каеду, ИГИЛ, а также знает ли он о том, как расправляются боевики этой организации с гомосексуалистами, хотя сам аспирант никакого отношения к сексуальным меньшинствам не имел[56]56
  https://www.theguardian.com/education/2015/sep/24/student-accused-being-terrorist-reading-book-terrorism


[Закрыть].

В России отдельные религиозные организации также испытывали в 2015 году определенное давление со стороны властей, которые объясняли свои действия борьбой с экстремизмом. Особенно сильному давлению подвергались «Свидетели Иеговы» (48 случаев против 13 в 2014 году). Многие наблюдатели связывают это с тем, что руководители традиционных религий России относят Свидетелей к тоталитарным сектам, финансируемым из США, и требуют от властей ограничения их деятельности. В добавок ко всему их религиозная традиция отрицает службу в армии, участие в выборах, политических партиях и общественной жизни, что противоречит принятому в России образу жизни. Речь в основном шла об изъятии литературы, признанной экстремистской, и аннулировании регистраций отдельных религиозных общин. Это не значит, что власть взяла курс на тотальный запрет деятельности Свидетелей. Например, 1 июня Министерство юстиции официально зарегистрировало «Местную религиозную организацию Свидетелей Иеговы в Москве», ликвидированную еще в 2004 г.[57]57
  http://www.jw-russia.org/news/news.htm


[Закрыть]

Также было зафиксировано 15 случаев дискриминации мусульман, что было почти в 2 раза меньше, чем в 2014 году. Это выражалось в аннулировании ранее выданных разрешений на постройку мечетей – г. Уссурийск[58]58
  http://www.islamnews.ru/news-449269.html


[Закрыть], п. Новоселезневский Казанского р-на Тюменской обл.[59]59
  http://www.islamnews.ru/news-452105.html


[Закрыть] (как правило этому предшествовали массовые протесты жителей тех районов, где планировалось возведение), в сносе незаконно построенных мечетей – г. Новый Уренгой[60]60
  http://kavpolit.com/articles/v_novom_urengoe_slomali_mechet-16393/


[Закрыть], задержании молящихся с целью проверки документов и снятии отпечатков пальцев – г. Балашиха Московской обл.[61]61
  http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=59568


[Закрыть], г. Прокопьевск[62]62
  http://www.islamnews.ru/news-479189.html


[Закрыть], изъятии религиозной литературы с целью проверки на экстремизм – Комсомольск-на-Амуре[63]63
  http://www.islamnews.ru/news-474921.html


[Закрыть]. Отдельные случаи давления были зафиксированы в отношении протестантов (4), католиков (1), новых религиозных организаций – мормонов, сайентологов, кришнаитов и др.(10).

Тяжелая ситуация сохраняется в Украине, где, начиная с 2014 года под предлогом борьбы с экстремизмом и чуждым идеологическим влиянием происходят массовые захваты церковной собственности Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП) и внесудебная передача ее Русской православной церкви Киевского патриархата. Обратные процессы происходят на территориях, контролируемых сепаратистами.

Другим примером являются попытки не допустить сепаратизм на территории своей страны, что часто выливается в нарушение прав отдельных категорий населения. К этому относится, как уже указывалось, решение об ограничении избирательного права для временно перемещенных лиц с территории Крыма и района боевых действий в Донецкой и Луганской областях Украины(см. выше), а также попытки изменить границы избирательных округов с тем, чтобы ограничить возможность попадания в украинский парламент представителей организованных политических групп прикарпатских венгров, на что в 2015 году обращало внимание венгерское правительство[64]64
  http://hvylya.net/news/digest/vengriya-zayavila-o-narushenii-tsik-ukrainyi-prav-natsmenshin-na-zakarpate.html;
  http://www.mukachevo.net/ua/news/view/133484


[Закрыть].

Все это вместе взятое позволяет сделать вывод о том, что антиэкстремистские законы, объективно направленные против террористов, косвенно ударяют по представителям меньшинств и невольно содействуют росту ксенофобских настроений.

Благодаря принятым законодательным решениям, финансовой поддержке ООН и национальных правительств в Европе в 2015 году произошли определенные сдвиги в совершенствовании инфраструктуры по приему беженцев. Во Франции был реконструирован крупнейший в стране центр по приему беженцев в Кале на севере страны[65]65
  Legendre, Jacques and Gorce, Gaëtan, L’Europe au défi des migrants. Rapport d’information n° 795 (2015–2016) fait au nom de la commission des affaires étrangères, de la défense et des forces armées, 13 July 2016, http://www.senat.fr/rap/r15-795/r15-795_mono.html.


[Закрыть]. К октябрю 2015 года количество проживавших там беженцев достигло 6000 человек. Улучшилась ситуация в Греции, где после заключения соглашения с Турцией по беженцам было разрешено их свободное передвижение в центрах временного содержания, обеспечен свободный доступ к медобслуживанию, предусмотрены определенные льготы для уязвимых групп и т. д. Было начато строительство хостелов для беженцев на средства Управления верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ) и пр. Примерно в том же ключе развивается ситуация в Италии. Однако центров приема беженцев (ЦПБ) по прежнему не хватает. В одной только Греции, где законом предусмотрено строительство 13 таких центров, работает только 5. Это негативно сказывается на всей процедуре приема, поскольку беженцы вынуждены выстаивать огромные очереди для подачи заявления на статус беженца, а сами центры не в состоянии физически обработать такое количество заявок (всего в Грецию в 2015 году, по данным полиции прибыло 911’471 беженцев, 612 человек погибло при попытке пересечь Средиземное море – для сравнения в 2014 г. туда прибыло 77’163 человека)[66]66
  http://www.synigoros.gr/resources/docs/epistrofes_en_2015.pdf


[Закрыть]. В итоге многие из них подвергаются арестам и депортируются как лица без документов, незаконно находящиеся на территории страны.

Существует проблема перенаселенности центров размещения. Она характерна не только для Греции, но также для Италии, Венгрии, Франции и Украины.

Отдельная проблема с трудовыми мигрантами возникла в России в связи с переходом на патентную систему для граждан тех стран, с которыми у РФ существуют безвизовые отношения. В 2015 году эти мигранты столкнулись с тем, что бюрократическая машина оказалась неготовой к прохождению всех процедур за требуемый срок (1 месяц), а стоимость легализации для «безвизовой» категории» иммигрантов существенно возросла. Кроме того, патент был жестко привязан к региону выдачи, за работу в другом регионе нарушителей депортировали[67]67
  http://www.kommersant.ru/doc/2709017


[Закрыть].

Тяжелая ситуация в приеме беженцев сложилась в 2015 году в Венгрии. Здесь было зарегистрировано 150 тыс. ходатайств об убежище, что в 10 раз больше, чем в 2014 году. Венгерские власти предпочли решать проблему кардинально – построив забор на границе с Сербией, которую незадолго до этого они объявили безопасной для проживания страной, и с Хорватией. По состоянию на конец октября за незаконное пересечение границы были осуждены более 500 человек, которых после приговора отправляли в иммиграционные изоляторы, а затем депортировали, в большинстве случаев – в Сербию. Власти также ввели ускоренную процедуру рассмотрения ходатайств об убежище, подразумевающую лишь трехдневный срок на обжалование. В сентябре 2015 года на границе в Сербией были зафиксированы столкновения с беженцами с применением слезоточивого газа и водометов. Были случаи избиения журналистов: троих репортеров насильно затащили на территорию страны и предъявили им обвинения в незаконном переходе границы. Представителям СМИ было запрещено посещать центры приема беженцев под предлогом того, что журналисты могут нарушить их право на частную жизнь[68]68
  https://www.hrw.org/ru/world-report/2016/country-chapters/286136#383e61


[Закрыть].

Непростое положение складывается на Украине, которая столкнулась с серьезной проблемой приема временно перемещенных лиц (ВПЛ) из зоны боевых действий на востоке страны а также с территории Крыма (по разным оценкам речь идет об 1–1,7 млн. человек). В основном это женщины (66 %), старики и дети. Эксперты и волонтеры отмечают, что государственная помощь для ВПЛ выделяется неэффективно, без создания новых рабочих мест, поддержки предпринимательства и самозанятости, чиновники министерства социальной политики не владеют вопросами оказания помощи ВПЛ, не ведется даже специальный реестр по их учету, что не позволяет точно оценить их численность, отсутствует специальная государственная программа и государственный орган, отвечающий за работу с ВПЛ.[69]69
  http://rian.com.ua/analytics/20151012/375100902.html


[Закрыть]

Примерно та же ситуация складывается и на уровне регионов. Например 26 марта 2015 года при участии Департамента регионального экономического развития Винницкой областной администрации, Винницкой торгово-промышленной палаты и Ассоциации «Частные инвесторы Украины» в г. Винница стартовал проект по созданию «Центра адаптации предпринимателей и переселенцев из зоны АТО и Крыма». В результате реализации проекта в области планировалось создать 720 новых рабочих мест, на что Евросоюз планировал выделение 323 тысяч евро. Однако проект так и не реализовался, так как в мае 2015 года Департамент регионального экономического развития Винницкой области получил от Евросоюза на выполнение проекта первый транш в размере 245,3 тысяч евро, но реальных выплат переселенцам и другим партнерам не сделал. Грантовые деньги были просто зачислены в областной бюджет согласно решению Винницкого областного совета. 14 сентября 2015 года Совет в одностороннем порядке разорвал грантовый контракт с Винницкой торгово-промышленной палатой и Ассоциацией «Частные инвесторы Украины». По данному факту было начато расследование со стороны Представительства ЕС в Украине в конце ноября 2015 года[70]70
  http://www.ostro.org/general/economics/articles/489359/


[Закрыть].

В части борьбы с ксенофобией и расизмом в Европе в 2015 году произошли существенные сдвиги, чему во многом способствовали новые антитеррористические законы, давшие возможность правоохранительным органам контролировать Интернет и возбуждать уголовные дела по фактам публикаций в сети. Так, например, в России число уголовных дел по преступлениям на почве ненависти возросло более чем на 28 %. В основном все они касались преступлений, совершенных в Интернете. В большинстве случаев преступники понесли наказания, не связанные с лишением свободы. Как правило, в дальнейшем такие люди отказывались от противоправной деятельности. В итоге в период мониторинга из всех 494 человек, приговоренных за преступления на почве ненависти в РФ (в 2014 г. – 509 человек), наказание, не связанное с лишением свободы стало отбывать 352 осужденных. Однако общий уровень насильственных преступлений на почве ненависти в стране сократился почти на 14 % по сравнению с предыдущим годом (115 случаев в 2015 против 134 в 2014 г.) Таким образом, практика превентивного предупреждения насильственных преступлений на почве ненависти, безусловно, дала свои плоды, хотя уровень преступности определяется, конечно же не только этим фактором (см. ниже).

Активно контролировать интернет-трафик стали также правоохранительные органы во Франции, Нидерландах, Италии и в Великобритании. Однако в этих странах свобода слова часто перевешивает соображения безопасности и обвинительные приговоры суда, сопровождаемые серьезными наказаниями за разжигание ненависти в сети пока не вошли в практику. Например, в Нидерландах только в январе 2015 года было впервые возбуждено уголовное дело в отношении целого ряда пользователей социальной сети Facebook, которые опубликовали антиисламские посты, в частности призывы поджигать мечети[71]71
  http://www.dutchnews.nl/news/archives/2015/01/dutch-prosecutor-acts-on-anti-muslim-facebook-comments/


[Закрыть]. Тем не менее, дело было возбуждено по самой легкой статье: прокурор счел не доказанными призывы к поджогам мечетей. А менеджер голландского ФБ, допустивший публикацию провокационных постов, вообще не был привлечен к уголовной ответственности, поскольку он снял эти материалы после первого же запроса полиции. Интересно, что в 2015 году общественный прокурор Нидерландов из 15’000 зарегистрированных заявлений о насилии на почве ненависти дал ход лишь 105 разбирательствам (0,7 %)[72]72
  Amnesty International, The Netherlands, Police Oversight, Police and Human Rights Programme – Short Paper Series No. 2 (2015).


[Закрыть]. Это всего на 20 случаев больше, чем в 2014 году.

После раскрытия «национал-социалистского подполья» в Германии в 2011 г. и особенно после суда над ним в 2013 г., который вызвал большой общественный резонанс, немецкая полиция стала уделять больше внимания праворадикальным группам. В ответ на недавнее увеличение нападений на почве ксенофобии, прежде всего на центры приема и размещения лиц, ищущих убежища (более 200 в 2014 году), власти значительно усилили безопасность таких учреждений. В первые месяцы 2015 года, немецкая полиция провела рейды по всей стране и арестовала четырех мужчин, которые планировали нападения на мечети и жилые помещения для беженцев. По словам полицейских, арестованные мужчины были членами недавно созданного правого крыла экстремистской группы, которая называет себя «Общество Старой школы». Немецкие власти заявили, что «четверо арестованных закупали взрывчатые вещества для возможных террористических атак»[73]73
  https://www.washingtonpost.com/blogs/worldviews/wp/2015/05/09/in-germany-are-anti-muslim-terrorists-the-real-threat/


[Закрыть].

В попытке сдержать и контролировать преступления на почве ненависти, а также для борьбы с дискриминацией в отношении иммигрантов и меньшинств, полицейские силы Италии (карабинеры и государственная полиция) создали специальный Отдел по контролю за безопасностью и актами дискриминации (OSCAD), который взял на себя функции по сбору информации о проявлениях дискриминации, расизма или преступлениях на почве ненависти. Ни в одном из источников мы не обнаружили каких-либо данных, которые могли бы свидетельствовать о злоупотреблении полицейскими силами или о проявлениях в рассматриваемый период институционального расизма в отношении иностранных граждан или представителей меньшинств, что было весьма распространено еще в 2014 году. В целом, можно сделать вывод, что в 2015 году мы наблюдаем прогресс в работе правоохранительных органов Италии в деле защиты прав меньшинств и мигрантов. Судя по всему там начали понимать, что иммиграция является неотъемлемой частью процессов, происходящих в итальянском обществе, и власти не могут продолжать это игнорировать.

По прежнему большой проблемой остается квалификация полицией преступлений на почве ненависти как бытовых. Особенно остро этот вопрос стоит в Польше, Украине, Греции, Италии и Франции. Подчас полицейские идут на этот шаг из-за нежелания «связываться с политикой», а также в виду низкого уровня профессионализма, не умения отличить одно от другого. Но в некоторых случаях мы имеем дело со случаями институционального расизма. Иногда он выливается в абсолютно конкретные преступления ненависти.

Например, вопиющим примером институционального расизма со стороны полиции является случай, который произошел весной 2015 года в Ганновере, когда 39-летний сотрудник полицейского управления насильно кормил гнилой свининой двух мусульман-иммигрантов[74]74
  http://www.spiegel.de/international/germany/hanover-police-officer-allegedly-tortured-two-refugees-a-1035098.html


[Закрыть]. Этно-расовое профилирование неявно присутствует в Законе о Федеральной полиции Германии и может де-факто привести к расовой дискриминации, особенно принимая во внимание условность критериев, которые включают такие понятия, как «чувство для той или иной ситуации» или «необходимость руководствоваться внешностью подозреваемых»[75]75
  http://www.dw.com/en/berlin-denies-institutional-racism-among-german-police/a-18571585


[Закрыть]. На это обращал внимание и Верховный комиссар по правам человека Нилс Мужниекс[76]76
  Ibid.


[Закрыть].

Другая проблема – это неэффективное расследование дел, связанных с преступлениями на почве ненависти. Так например, украинские правозащитники заявляют, что случаи этнически и расово мотивированного насилия в Украине не расследуются эффективно, а почти половина пострадавших не обращаются в правоохранительные органы, полагая это бессмысленной тратой времени: они не верят, что расследование будет проведено объективно, а виновные будут наказаны[77]77
  http://www.gumilev-center.ru/38698/


[Закрыть].

Что касается проблемы квалификации преступлений экстремистской направленности, низкого качества следствия и неумения полиции работать по таким делам, то здесь основной проблемой остается игнорирование мотива преступления. В качестве примера можно привести следующие дела на Украине: избиение неонацистами несовершеннолетнего парня в метро «Позняки» и избиение афроамериканцев в спортивном комплексе «Олимпийский». Если в первом случае после вмешательства омбудсмена удалось добиться соответствующей квалификации преступления, то в избиении болельщиков правоохранители никакого расизма не увидели и расследовали дело о хулиганстве. Показательной в этой ситуации стали события в Харькове, когда 12 июня 2015 г. сорок вооруженных битами и ножами молодчиков в балаклавах избили иностранных студентов возле общежития, в котором они проживали. В результате расследования были задержаны 5 человек, подозреваемых в преступлении. В конечном итоге следствие остановилось на статье «хулиганство», а задержанные были отпущены, потому что милиция не посчитала конфликт межэтническим[78]78
  http://www.segodnya.ua/regions/kharkov/parney-zaderzhannyh-za-izbienie-inostrannyh-studentov-v-harkove-otpustili-626426.html


[Закрыть]. Остаются без последствий и многочисленные акты вандализма на территории историко-мемориального комплекса «Бабий Яр». Несмотря на неоднократные обращения в полицию представителей еврейской общины, вопрос о видеонаблюдении и надлежащей охране территории так и остается нерешенным.

Мониторингом был отмечен единственный приговор в 2015 г. по делу о преступлении на почве ненависти в Украине. 24 марта 2015 г. Киевский районный суд Одессы приговорил 19-летнего координатора местной группы националистического движения «Модный приговор» к семи годами лишения свободы за убийство в 2012 г. представителя ЛГБТ[79]79
  http://vesti-ukr.com/odessa/93621-glavarju-odesskogo-modnogo-prigovora-dali-7-let


[Закрыть].

Отдельно стоит сказать о гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений. Это вопрос, который остро стоит во многих странах мониторинга, но не решается в силу укоренившихся традиций, не позволяющих признать наиболее крупные этнические группы (после титульных) национальными меньшинствами (см. выше). В этой связи стоит обратить внимание на решение многолетнего вопроса в Греции о прекращении монополии трех «известных» религий, на новую религиозную политику по поддержке межрелигиозного диалога в этой стране, в соответствии с которой происходит также преподавание истории Холокоста в школах, равно как и обучение Корану за государственный счет для желающих школьников. Стоит также обратить внимание на строительство мечети в Афинах, чего не могли добиться много лет, на реализацию местных программ по интеграции беженцев и народа рома в Италии (см. ниже), на увеличение на треть бюджетных ассигнований в 2016 на поддержку меньшинств в Венгрии, а также на ряд программ в России. В частности речь идет о курсах по исламоведению, которые были организованы во многих регионах РФ для сотрудников местных администраций; о признании судом незаконным отказа администрации г. Калининграда в выдаче еврейской общине города разрешения на строительство синагоги; реализация программы «Возвращение и обустройство русскоязычного населения Республики Ингушетия на 2010–2015 годы», в рамках которой были улучшены жилищные условия более 50 русскоязычных семей, вернувшихся в эту российскую республику[80]80
  http://islam.ru/news/2015-06-01/14307


[Закрыть] и т. д.

Вопрос о гармонизации остро стоит и на Украине. Пестрый этнонациональный состав населения этой страны подразумевает осуществление соответствующей национальной политики, которая базируется на принципах недискриминации и толерантности. Несмотря на очевидную необходимость (к этническим и языковым меньшинства в Украине по данным последней переписи 2001 года принадлежит более 14 млн. граждан Украины – более 30 % населения) и позицию Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств, в Украине так и не был создан специальный государственный орган по работе с меньшинствами (вместо ликвидированного в 2011 году Государственного комитета по делам национальных меньшинств и религий). Здесь не осуществляется государственный мониторинг соблюдения прав национальных и языковых меньшинств (хотя это продолжает оказывать серьезное влияние на события в Крыму и на Донбассе). Государственные органы не владеют даже статистической информацией по этому вопросу. В стране отсутствует государственная информационная политика в СМИ в отношении защиты прав национальных меньшинств и противодействия «языку вражды». Административными, бюрократическими и политическими путями заблокирована реализация положений Закона Украины «Об основах государственной языковой политики» (в соответствии с которым были защищены права 18 национальных и языковых меньшинств на образование на родном языке, коммуникацию с органами власти, получение информации и т. д.), а также ратифицированной Украиной Европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств. Не выполняются положения Законов Украины «О национальных меньшинствах», «Об основах предотвращения и противодействия дискриминации в Украине».