Текст книги "Вслед за путеводною звездой (сборник)"

Притча про притчу

«И в день шестнадцатой луны вошёл в додзё Великий Мастер и сказал любимому ученику:

– Запомни или запиши: «Никакое ощущение возможности возможного не дает возможности суждения о невозможности возможного и возможности невозможного». Понял?

Ученик отложил табличку, поклонился Великому Мастеру и сказал:

– Записал, запомнил, но не понял.

Великий Мастер достал кагану, посмотрел, как играет на лезвии луч шестнадцатой луны и сказал:

– Видишь ли, любимый мой ученик… Я – Великий мастер, и превзойти меня невозможно, но возможно ли что ты превзойдешь меня?

– Кхуйя! – воскликнул ученик и воткнул мастеру в глаз палочку для письма.

– Невозможно! – сказал Великий Мастер за миг до этого и отрубил руку любимому ученику и умер от кровоизлияния в мозг».

– Что ты понял из этой притчи? – спросил меня мастер.

– Видите ли, мастер… – начал я и призадумался…

Дал мастеру по яйцам и гордо вышел.

Ибо: а ну его нафиг, не знаю я, какая сегодня Луна, но лучше я в писатели пойду – так безопаснее.

Побасенка

Вышел орати оратель. Вздел орало, вздыбил зябь, да притомился на первой борозде. Опростал он пол-литру да пал ликом в пашню.

Вышел сеятель сеяти. Раскидал семя в ту борозду да окрест, опростал пол-литру да и пропил свою борону. Налетели тут птицы-вороны и стали клевать.

Вышел жатник жати. Опростал он пол-литру да пожал лебеду вместе с житом, и упал в лопухи под скирдой недоскирдованной. Налетели тут злые ветры и разметали скирды по колосу.

Вышел мельник молоти. Ан, нету ни хлеба, ни жита. Опростал он в сердцах пол-литру и запричитал, что есть мочи: «Твою мать, твою мать, твою мать!».

Восстал тут оратель из борозды, сеятель из лебеды да жатник с репьями в полбороды и стали мельнику пенять: «Где наш хлеб, где наше жито? Это ты, мироед проклятый, все смолол да пропил».

Развел мельник руки и послал всех к монаху.

Разобиделись добры молодцы: оратель, сеятель да жатник, и стали мельника жизни учить. Да и убили его сгоряча насмерть. И мельницу его сожгли, чтобы другим неповадно было трудяших людей обманывать да обворовывать.

Это ведь мельник во всем виноват.

Михаил Зверев
51 Мурманская обл, г. Североморск (Пенза – Североморск – Санкт-Петербург)

Дневник моряка

Я листаю дневник, написанный в период одиночного плавания – перехода эсминца «Современный» с Балтийского на Черноморский флот. Даты стоят с 27 декабря 1981 по 5 января 1982 года. Тридцать пять лет прошло, целая жизнь… Интересно ли это кому-нибудь сейчас?.. И флот другой, да и страна уже дважды другая… Всё другое. Может быть, моим годкам и припомниться молодость, а может быть, кто-то из салаг нашего флота прочитав, узнает, как мы служили, какие ценности ценили. Сейчас, ведь всё больше с юмором о ВМФ пишут – Александр Покровский и его друзья, мой друг Саша Козлов, ещё многие… Нет, я не брюзжу, не вышел ещё годами-то брюзжать по-стариковски – немного и лет-то прошло, как уволился в звании 2 ранга с должности офицера штаба знаменитой, да я бы даже сказал – великой 7-ой Оперативной Эскадры надводных кораблей Северного флота. Да и что брюзжать, если близко мне всё это, всё пройденное нами… Короче, плавали – знаем. Когда слышу: «Да что Покровский, да кто он такой?! Каждый из нас мог бы не хуже написать байки», – отвечаю всегда одно и то же. – «Могли бы, да ведь не написали, кишка тонка оказалась, а он смог». Хотя, на самом деле, я лично А. Покровского не очень-то ценю, как писателя. И вот почему: за первую и вторую «Расстрелять» готов пожать ему руку – молодец (хотя вторая часть второй книги уже грешит матерком, что вообще недопустимо в литературе, и тем, что стало характерно для его творчества позже), а вот дальше… Ну, не везло автору на хороших парней вокруг – такое складывается впечатление. Все герои у него какие-то ущербные, недоделанные какие-то. И не только «замы». И старпомы, и «румыны», и даже механики чего-то всё дурят… Ну, в общем, вокруг меня всегда другая атмосфера складывалась, везло, наверное, больше… в течении всех 30 лет флотской службы. Сыну сейчас тоже, по-моему, везёт. Хорошие, умные, интеллигентные парни, в основном, окружают нас с ним и друзей наших флотских, женщины замечательные – верные подруги моряков. В семье не без урода, конечно, встречались и мне герои Покровского, но как-то меньше, чем ему – одно слово – повезло.

Впрочем, к дневнику. Да, я ли писал его? Может, кто другой? Со стороны смотрю сейчас на того бравого старлея – старлеи, они же все бравые, да не всем это заметно. Кто он, этот пацан, автор записок? Искренен ли был он, заполняя странички дневника по ночам после вахт и в свободные минуты (были, были у нас свободные минуты, всё мы успевали. Пусть ура-патриоты не врут, что денно и нощно л/с воспитывали да технику чинили… Денно и нощно, конечно, но минуты были)? Пропущены некоторые дни – почему пропущены? В общем, получается некое эссе в виде дневника с комментариями. Да, Бог с ним, с жанром, критики потом разберутся, если захотят, конечно…

27-29 декабря 1981 г. Балтийск

Выход в море на определение маневренных элементов и «станции безобмоточного размагничивания» (СВР). С нами идёт штаб 12 дивизии ракетных кораблей ДКБФ (12 ДиРК). Проверки замучили.

В море находимся до вечера 29 декабря. Где-то в полдень группа офицеров штаба приступила к проверке БЧ-5 на готовность к переходу. Кап 1 ранга Иванов – нач. отдела АСС ДКБФ, «имел» меня по водолазной подготовке три часа подряд. Серьёзный дядя, копал каждую букву – не было приказов о допуске к рабочим спускам (а откуда бы им взяться, если личный состав получили только позавчера, а всех моих «годков» – водолазов отправили на ДМБ). Еле «отстрелялся», но спуски под воду разрешили только мне, командиру ЭТТ Сергею Галушко и командиру отделения лёгководолазов Алексею Корнееву. Ещё ему «воздух» [анализ, в смысле, водолазного воздуха) не понравился… главное, что корабль к переходу допустили.

СВР закончили за 5 часов – начали (повторно) манэлементы. Отмотали их за милую душу, и к 23-м часам пошли в Балтийск.

30 декабря 1981 г.

00.00 Готовимся принять мазут – 350 тонн.

01.30 Начинаем. В 5.30 иду спать – принято 360 тонн.

В 9.30 поднимают – мчусь в техотдел за аттестатом (техническим, конечно, не зрелости… Такой документ, куда заносится все имущество, полученное и списанное кораблём в довольствующем, органе… важный документ, между прочим., много из-за неправильного его ведения ребят «погорело») и поставить печать на чек (тоже важный док – о приёме топлива, мы же 360 тонн закачали, опять рисковали, наверно, «прессанутъ» мазут на верхнюю палубу, но обошлось на этот раз). Затариваюсь по дороге. Все к Новому году готовятся, только нам он «до лампочки», где мы его встретим?.. Хотел позвонить Ирине (это жена моя) – времени нет, да и на работе она, видимо… Все дела сделал вовремя (ну, за исключением, звонка жене). Иду на корабль – там уже приготовление (к бою и походу). Прихватил с собой (с КПП) жён Сокола и Полишука с дочками. Бедная девочка Сокола умоталась совсем по гололёду идти.

Честно говоря, такие подробности стёрлись из памяти, но понятно, что выход в город тогда был возможен только по служебной необходимости. Встреча с семьёй таковой никогда не считалась. Женщин через КПП не пускали к кораблям., но для нашего сделали исключение и с одним из офицеров «Современного», со мной, то есть, пропустили. Володя Сокол и Коля Полищук – соответственно доктор и секретарь парторганизации нашего корабля.

У корабля три или 4 машины в т. ч. ЧВСа и 1 зам. ком БФ [чёрные «Волги», имеется в виду, на другие мы внимания не обращали уже. Начальники приехали крайний раз перед выходом, проверить, что и как, дать напутственное слово, которое нашему кэпу, как рыбе зонтик, а нам. и тем. более – выпихнули корабль из родной базы перед новым, годом, и хоть бы что, как будто 3-4 дня здорово повлияли бы на ход испытаний. Помнится мне, войны в тот год не было).

Приготовление – нормально. Задерживается выход. Выясняем – Миха Борискин в комендатуре. Эти идиоты «замели» его за белый шарф. Доказывал – как об переборку. Его сам ЧВС выручать ездил, разнёс, наверное, полкомендатуры. На час (!) выход задержался. Кэп ход назначил до доклада К-5. Торопился. Раньше с ним такого не было. Или уверен в нас.

В 13.32 дали ход. Я записал. По выходу из базы рванули с места в карьер – 200 оборотов, гонялись от «Альсте», но его «Образцовый» (бпк 61 проекта, ДКБФ) отвлёк.

Сейчас пылим в проливной зоне, имея 147 оборотов/мин, т. е. ППХ (полный передний ход) при 18 узлах заданных.

31 декабря 1981 – 1 января 1982 г.

Проливная зона. Сопровождает катерок ВМС Дании. Наверное, километр фотоплёнки извёл на нас. Летали два самолёта ВВС Швеции. Море спокойное. Готовимся встречать Новый год. В качестве подарка (ко дню своего рождения) пришлось разбирать опреснитель № 1. Заглушил трубку, поставил условие (матросам) к Новому году собрать. Собрали.

22.30. У мыса Скаген «Образцовый» развернулся и ушёл в Балтийск, мы пошли дальше одни.

Потом встречали Новый год.

В 00.00 01.01.1982 года были в точке 57044.5' С.Ш. 90 50,2' в.д. на выходе из пролива Скагеррак в Северное море. Весело встретили новый год. Концерт «на скорую руку» слепили. Ансамбль «Поющая нестрига». Василевич здорово плясал. Засыпали подарками, Л/с подарил коробку «Ассорти» и банку сгущёнки – юмористы. Ну, здесь, видимо, не обойтись без пояснений. Концерт, что бы себя порадовать, готовить, естественно, было некогда, поэтому собрали всех матросов, получивших замечания за причёски (не стриженных) и поставили их перед выбором.: или придумать номера худ. сам. или наступят репрессии – типа, в трюмах прибраться слегка. Так образовался ансамбль «Поющая нестрига». Вроде крепостные актеры, а ведь какой концерт «забацали», Василевич – это мой трюмный, холодильщик с рыжей шевелюрой. Он и так-то из трюмов не вылезал, в повседневной жизни, а прическу вечно пытался носить модельную – на грани уставной или чуть длиннее, ну, видимо, и попался на утреннем, осмотре. А потом, вот плясал – да так здорово, я и не знал, что у меня такие таланты вахту у холодмашин несут. Да разве только у холодмашин… «Ассорти» я уже плохо помню, явно это было что-то стилизованное под конфеты, откуда у матросов <Ассорти»? Но командира группы поздравить (26 лет как никак исполнилось) надо было… И это поздравление я буду помнить всю жизнь, больше в Северном, море мне отмечать день рождения не приходилось.

Здорово «свои» поздравили. Слово свои взято в кавычки только потому, что в каюте моей тогда собрались не все свои, а всего человек 10 – ближайших друзей, их автографы до сих пор хранятся у меня в виде надписи на деревянной кружке – «здесь всегда будет пиво – оно спасёт тебя утром.» и подписи старших лейтенантов С.Арзамасцева, Е.Загороднева, И.Морозова, С.Рябова М.Борискин, лейтенанта В.Синякова, мичмана В.Фомина, и др. Хотя кружка декоративная, давно рассохлась и пиво в неё наливать нельзя, Отметили чуть-чуть, я прихватил с собой из Балтийска бутылку португальского портвейна «Порто», и пошли в БКК (большая, т. е. офицерская, кают-компания). Там газета – обалдеть можно. Ряб с Борискиным превзошли самих себя. Всех продёрнули. Сергей Рябов и Миша Борискин были лучшими друзьями. Газеты, которые они придумывали и рисовали тогда, можно было назвать не просто смелым – мужественным поступком… Карикатуры рисовались не только на священных коров – зама или секретаря парторганизации, даже на самого командира – капитана 2 ранга Аыженкова Г.А. Да какие карикатуры – точные, смешные, но совершенно не злые. Я, во всяком, случае, не помню, что бы кто-то обижался. Газет за время строительства и испытаний «Современного» ими было нарисовано 2 или 3, огромных 1,5×2 метра, с рисунком, на каждом квадратном, миллиметре, персонажей 40, как минимум. Меня – трюмного изобразили, помню, перед запертой на амбарный замок дверью корабельной сауны, в окружении веников, шаек, ещё каких-то банных принадлежностей, на каждой из которых красовался ценник – 1 рупъ, 2 рубля, в знак того, что я, якобы не даю воды, помыться бедным и заросшим грязью офицерам… Свидетельствую – чистый поклёп на честного офицера. Да я всегда подавал воду…, когда она не была в дефиците на корабле… Другое дело, что дефицит частенько ощущался, мы же в море бывали больше, чем. у стенки, опреснители берегли, котельную воду зря не расходовали, ну и вообще – сауна для корабела – праздник. А что же это за праздник, если он каждый день? Другие персонажи газеты, видимо, тоже какие-то оправдания себе находили. Про газету я потом, даже в своём, стихотворении «Наши» написал, первом, стихе из триптиха о «Современном».

Наши

 
10 лет, и давайте без пафоса
Без излишних красивых фраз
Наш корабль, а не прелести Бахуса
Раз в году собирает нас.
 

Кэп поздравил. Потом, до вахты, отмечали в каюте. Это, конечно, не дома с женой, но ведь в Северном море не каждый год встречаешь – было весело.

В 4.00 на вахту – глаз даже не сомкнул… и матрос только один (на этот раз) уснул (надо же…). Вахта – нормально. После 8.00 ещё и приборку организовывал. Поспал. Отметили день рождения портвейном, (не домой же везти), опять голландским, я же не выпил свою порцию перед вахтой, только обозначил. Мы тогда не представляли, как вообще можно подшофе на вахту заступать. Сейчас, кажется, что-то изменилось в этом, вопросе…

За нами шлёпает голландец – фрегат F 811 «Pet Hayn». Настырный – праздник же. Фотографирует. Фотографируем. Море спокойно. Везёт. Впереди Бискай…

2 января

С 00.00 – на вахту. Вахта – нормально. Не качает.

Продрал глаза, выхожу на верх, по правому борту – море огней, видимо Па-де-Кале. Стоит зам., говорит, что это паром. Навряд ли. Поднялся на ГКП, посмотрел в визир и, не глядя на карту, сказал, что это город Дувр (Англия). По меловым утёсам. Хоть и темновато, но их хорошо видно. Белеют. Огней – море, видно, как ездят машины. Долго шли Дуврским проливом. Голландец F811 не отстаёт. Вышли в Ла-Манш (или, уж если начал по-английски, в Английский канал). Берегов не видно, море спокойно. Пока хорошо… Голландец передал нас фрегату Великобритании F546 «Arethusa» – странное название. Обнаглел, рядом шёл. Прилетел «Атлантик» – разведчик, снимал, наверное. «Arethusa» подняла вертолёт, он раз 20 облетел корабль. Всё спать мне не давал. Опять появился «Pet Науп». Вторые или третьи сутки следит. Новейший пароход, между прочим, «Экзосет» на баке, «Гарпуны» 2 штуки за первой надстройкой. Артиллерия слабая – два 76-и мм автомата… Вдвоём нас пасут.

Ночью начинаем выходить из Ла-Манша. Начинает покачивать. Атлантический океан. Это не Балтика. С 20.00 на вахте – жить можно. Что будет завтра в Бискае? Французский катер появился и танкер ВМС Англии.

3 января

Бискайский залив не оригинален. Качка. И волнение вроде не очень. Но все лежат, кто послабее. В каюте находиться невозможно. Качает. По л/б французский СКР, корыто, зарывается по самые трубы, но идёт – вот моряки там служат! Поднял сигнал «С новым годом», вежливый какой француз.

4 января

Качает. Обалдеть можно. Ползаю, но не ложусь. Вахта нормально. Француз идёт за нами в режиме ПЛ. Днем прилетели два «миража» и чуть крылом мачты не задевали. Обнаглели. Лётчиков видно. Качает.

К вечеру стало лучше. Отхожу. Проводил занятия. Плохо, но держусь. Матросы видят, тоже крепятся (кто не лежит трупом).

К ночи успокоилось.

Но стоило убрать рули успокоителей качки – началось… Оказывается только при них относительно спокойно было.

5 января

Ночью проверка вахты, полночи не спал.

С 8.00 на вахту. Нормально. Погодка – обалдеть. Лето. Океан спокоен. Француз убрался. Появился СКР Португальский. Хороший кораблик, но портвейн португальский лучше.

Солнце встало – вообще изумительная погодка. Чудный январский денёк на траверзе г. Лиссабона. После обеда работы на ВП – позагорал, фотографировал. Ни души в море (видно ушли с путей), только мы и португалец. Темнеет. Море бесподобно, вернее океан. Атлантика. Сегодня пройдём Гибралтар, завтра с утра на якоре в Средиземном море (море Аль-де Боран) будем ждать танкер в 64-й точке.

Далее я дневника не вёл. Сейчас уже и не вспомнить почему. То ли лень стало… Но скорее всего, не до него было. После прохода Гибралтара мы заправлялись топливом., потом, опять в одиночном, плавании шли Средиземным морем. Впрочем, полностью одиночным плавание не было. Нас постоянно сопровождали корабли стран НАТО. А после заправки топливом, прилепился эсминец б Флота ВМС США «Кунц», да так и не отпускал до входа в Дарданелы. Т. е. практически всю Средиземку шёл в небольшом, отдалении. Правда, попытки сблизиться были с его стороны. Однажды. В самом, начале. В наглую шёл на сближение. Мы уж и гудели тифоном и флаги подняли «Ваш. курс ведёт к опасности» – ему, хоть бы хны, как говорили у нас в Пензе… Командир наш. – Герман Александрович Аыженков – был боевой офицер. И не боялся брать на себя ответственность. Выполнив все предписанные Международными Правилами мероприятия и не увидев реакции американца, он вдруг скомандовал: «Лево руля!», и наш. эсминец настолько резко и близко подошёл к «Купцу», что у меня лично (я не на вахте был и видел всё своими глазами) что-то похолодело внутри – столкновение в море не очень приятная, вещь… Видели бы вы, как улепётывал амер! Резко увеличив ход и приняв влево! Он накренился на правый борт так, что чуть не коснулся воды кромкой палубы! И более не приближался до самых Дарданелл! Вот так их учить надо. Мы их никогда не боялись. Ходили параллельными курсами, пугали вот так друг друга. И не боялись. И не считали тогда это чем-то необычным. И газеты о наших сближениях не писали. И телеканалы не верещали на все лады, что вот русские идут… Сегодня всё не так. Уверен, что моряки относятся к этим делам так же, как и мы тогда – в разгар «холодной войны» – спокойно. Моряки всегда найдут общий язык. А политики… Не знаю. Я же с американцами даже в открытом, канале общался. Когда командир, зная мои способности в английском, языке, вызывал меня на главный командный пункт и приказывал запрашивать американцев, куда это они направляются? Вот так – запросто. И запрашивал. И они спокойно отвечали. Речь идёт о 80-х, когда даже ТВ запрещали смотреть страны, мимо которой шли. Политработники и особисты строго следили, чтобы советские офицеры… Но это уже другая история в другом дальнем, походе.

Наши

 
Десять лет! И давайте без пафоса,
Без излишних красивых фраз.
Наш корабль, а не прелести Бахуса
Раз в году собирают нас.
 
 
А я помню восьмидесятый
Олимпийско-застойный год.
Ленинградским каналом сжатый,
Дал впервые корабль наш ход.
 
 
Герман Саныч послал буксиры
По известным всем адресам…
С той поры по широтам мира
Заскользил «Современный» сам.
 
 
Голос Санникова сквозь волненье:
«ПЭЖ! Валера, мы дали ход!»
Не забуду его поздравленье,
Хоть ещё двадцать лет пройдет.
 
 
По судьбе нелегкой военной
Шел, и сделать немало дел
Наш корабль боевой «Современный»
Для Российского флота сумел:
 
 
«Пропахали» седую Балтику,
Атлантический океан,
Средиземку и Адриатику,
Берега многих видели стран…
 
 
А какие газеты закатывали
Связной Рябов и Миша Борискин!
До единого всех обрабатывали
Своим юмором тонким, английским.
 
 
Много ль сыщется здесь коллективов,
Что б собрать через десять лет
От комбата до командира
Весь кают-компании цвет?
 
 
Не хватает картины «Лоси»,
Легкой качки и далеко
Укативших от Североморска
Елисея, Савёла, Редько…
 
 
И других… Ну поймите сами –
Невозможно всех вставить в стих,
Но зато Баточенко с нами
Здесь и Векслер, он что-то притих.
 
 
Время здорово всех потрепало,
Размело, разбросало нас.
Но! Наш первый старпом – в адмиралах,
А наш первый механик – кап. раз.
 
 
На Большом Комсомольском – Морозов,
А Кожевников – в РТУ,
Военпредов и даже начпродов
На своём мы взрастили борту.
 
 
«Современный» – не груда металла,
У него есть Душа, и жизнь
Гороскопы нам всем начертала,
Что бы с ним наши судьбы сплелись…
 
 
Нас бросало, росли без нянек,
На круги возвращаясь потом –
Синяков Валера – механик,
Юрий Клюев (наш Юрка) – старпом!
 
 
Не дописана эта повесть
И её дописывать Вам –
«Современного» нервы и совесть –
Те, кто служит сегодня там.
 
 
И я знаю, что Вы допишите…
И умножите, в то поверив,
Что не последний поэт «Современного»
Первый трюмный
– Ваш Миша Зверев.
 

1991 год

Эсминцу «современный»: с 15-летием!

 
Корабли – они совсем, как люди.
Имя, дата, а потом – «тире»…
И у них, как и у нас, есть судьбы,
Есть и роли в жизненной игре:
 
 
Этот застоялся у причала,
А другой – в портах различных стран
Видел на своем веку немало
И, хотя ещё не ветеран,
 
 
В госпиталь ушел, на излеченье
(Госпиталь – завод, случилось так),
Но мечтает выйти на ученья,
Снова сотни миль крутить на лаг,
 
 
Выходить в атаки, как когда-то,
Морю прокричать: «Иду на ВЫ!»
И подальше отодвинуть дату,
За которой горькое «увы».
 
 
Точно! Корабли, как будто люди,
Этой фразе несколько веков,
Только… в чьих руках людские судьбы?
А корабельные – в руках у моряков.
 

1996 год