Текст книги "Личность в координатах медиа"

2.4. Автор оценивающий

Такая позиция предполагает наиболее яркое выражение личности адресанта: автор не скрывает своего отношения к объектам реальной действительности и к героям, сгущает краски, использует оценочные слова и выражения, образно-выразительные средства, стилистические и синтаксические фигуры. Журналист либо откровенно и намеренно отграничивает себя от тех, о ком пишет, либо подчеркивает мировоззренческое или психологическое родство с ними, идентичность жизненных принципов и мироощущения. Нередко создание такого текста превращается в игру с жанрами.

Для оценивающего субъекта доминирующей оказывается интенция выражения собственного мнения, представления авторского «я» как уникальной личности, а основными функциями созданного автором текста становятся коммуникативная, воспитательная, культуроформирующая, эстетическая и побуждающая. В основе сценария оценивающего автора ответы на вопросы Как? Каким образом? Оценивающий автор реагирует на запрос аудитории на яркие, экспрессивные образы, а также на эстетически нагруженные тексты. Поэтому адресат ждет не только оценки фактов и явлений современной действительности, но и удовольствия от текста. Особое место среди таких медиатекстов занимают иронические и сатирические произведения, где комическое представляет собой «выражение автором своего отношения к чему-либо посредством смеха»[169]169
  Медиалингвистика в терминах и понятиях: Словарь-справочник / Под ред. Л. Р. Дускаевой. М., 2018. С. 252.


[Закрыть].

Оценка в медиатексте может быть рациональной (логической) и эмоциональной. К средствам рациональной оценки исследователи относят: показ качеств, сторон явления; показ следствий; показ количественных данных (много – мало); показ фрагментов в сравнении[170]170
  Буруруева Н. С. Реализация авторской оценки в аналитической статье качественного печатного периодического издания // Ярославский педагогический вестник. 2012. № 1, Т. 1 (Гуманитарные науки). С. 210–213; ЩипицинаЛ. Ю. Оценка в профессиональных и гражданских медиа // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2019. Т. 18, № 6: Журналистика. С. 212–223.


[Закрыть]. Средствами выражения эмоциональной оценки, по мнению Т. Г. Добросклонской, являются: лексические единицы (слова и словосочетания, содержащие оценочное значение); стилистические явления (сравнения, метафоры, ирония и т. п.) и грамматические категории (порядок слов, вопросы, повторяющиеся синтаксические конструкции)[171]171
  Добросклонская Т. Г. Вопросы изучения медиатекстов (опыт исследования современной медиаречи). 2-е изд., стереотип. М., 2005. С. 133–134.


[Закрыть]. Не менее актуальна и другая классификация оценок: «в прессе участвует широкий спектр частных оценок – интеллектуальные, эмоциональные, морально-этические, нормативные, утилитарные, телеологические»[172]172
  Дускаева Л. Р. Стилистика медиатекста. Избранные статьи 20102012 гг. (Электронный сборник). СПб., 2012. URL: http://medialing. spbu.ru/upload/files/file_1394529301_4735.pdf


[Закрыть]. Л. Р. Дускаева характеризует «оценочные речевые жанры», в которых оценивается действительность, чужие смысловые позиции, персонажи: «Весьма разнопланово предстает оценка действительности, поскольку сама действительность может рассматриваться как в динамике, так и в статике. Оценку чужих позиций воплощает свой набор интертекстуальных жанров. Отдельное направление оценочного исследования – личность. Таким образом, оценочные жанры составляет следующий набор: “Оценка хода общественных изменений”, “Оценка явления/ситуации”, “Оценка чужого высказывания”, “Политический портрет”»[173]173
  Там же.


[Закрыть]. В любом случае автор подчеркивает субъективность мнения, раскрывая в тексте личное отношение к действительности, личный опыт, личное мировоззрение, систему ценностей. В работе ученого оценивающая деятельность предстает в разных речевых моделях – как оценка события, явления, персоны, представленная устойчивыми последовательностями речевых действий: презентации, согласия и возражения, поддержки и критики, похвалы и хулы[174]174
  Дускаева Л. Р. Выражение эстетической оценочности в газетном дискурсе. Медиаскоп. 2011. Вып. 1; Дускаева Л. Р. Выражение оценочных коммуникативных действий в журналистском культурнопросветительском дискурсе. Российская и зарубежная филология. Вып. 4(28). 2014. С. 206–212.


[Закрыть].

Как известно, «личность» журналиста стала центром внимания еще в 1960-1970-е гг. в США, когда начал формироваться так называемый «новый журнализм», теоретическая база которого была обоснована в книге американского репортера Т. Вулфа «Новая журналистика и Антология новой журналистики». Доминирование личностного начала можно назвать феноменом отечественной журналистики, так как имя создателя рубрики или жанра на протяжении веков определяло популярность издания в целом. Наиболее распространенным приемом для выражения позиции оценивающего автора является эссеизация – метод субъективного освоения и предъявления фактов, при котором дискурс характеризуется движением публициста от «журналистики факта» к «публицистике мнений»[175]175
  Немец Г. Н. Эссеизированный рекламный текст в газете: стратегии интерпретации // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. 2013. Вып. 2. С. 216.


[Закрыть]. Д. Н. Перевозов вводит понятие «эссеизм»: «если в эссе предметом и объектом исследования являются внутренние переживания человека, то в эссеизме объектом исследования выступает факт объективной действительности, а предметом исследования становятся переживания автора по поводу этого факта»[176]176
  Перевозов Д. Н. Эссеизация текстов как выражение персонального журнализма в современной российской публицистике. Воронеж, 2007. URL: http://www.dissercat.com/content/esseizatsiya-tekstov-kak-vyra-zhenie-personalnogo-zhurnalizma-v-sovremennoi-rossiiskoi-publit#ix-zz4nglpXO.


[Закрыть]. О включении элементов эссе в самые разные жанры журналистики пишет Л. Г. Кайда, которая говорит об эссеистике как о «благородной» болезни[177]177
  Кайда Л. Г. Эссе: стилистический портрет. М., 2008. С. 95.


[Закрыть] и указывает, что «насыщенная эссеистическим (индивидуальным, ярко личностным) началом, позиция автора становится связующим звеном»[178]178
  Она же. Композиционная поэтика современной публицистики // Коммуникация в современном мире: материалы всерос. науч. – практ. конф. «Проблемы массовой коммуникации», 12–13 мая 2008 г. Воронеж, 2007. С. 27.


[Закрыть] произведения. Усиление позиции автора и роли субъективных оценок и ассоциаций действительно стало значимой чертой оценочной публицистики Александра Гениса, Аллы Боссарт, Юлии Латыниной, Ирины Петровской, Андрея Колесникова, Максима Шевченко, Андрея Бильжо, Дмитрия Быкова, Андрея Лошака.

Эссеизация «существенно обогатила палитру существующих и создала предпосылки для выделения новых жанров»[179]179
  Перевозов Д. Н. Эссеизация текстов как выражение персонального журнализма в современной российской публицистике URL: http: //www. dissercat.com/content/esseizatsiya-tekstov-kak-vyrazhenie-personalnogo-zhurnalizma-v-sovremennoi-rossiiskoi-publit#ixzz4nglpXO.


[Закрыть], что сформировало почти неограниченные условия для эксперимента с «оригинальной, остроумной подачей информации, способной увлечь аудиторию»[180]180
  Там же.


[Закрыть]. И. П. Магай видит в сложившейся ситуации проблему: «Мышление эссеиста хочет полностью освоить, “осмыслить” свой предмет, пытаясь вместе с тем удержать его единичность, несводимость к мышлению. Последний акт размышления – это предъявление самого предмета в окружении всех его описаний»[181]181
  Магай И. П. Эссеистика против публицистики: новая тенденция российской прессы // Вестник Моск. ун-та. 2013. № 6. С. 97.


[Закрыть]. Эссеизация позволяет публицистам изменить устоявшийся вид текста, предложив аудитории оригинальный взгляд на действительность, иногда в совершенно новом формате, который еще не освоен журналистикой.

Убедительное доказательство популярности оценивающих текстов – востребованность в современных медиа колумнистики и колумнистов: Андрей Колесников в «Коммерсанте», Алла Боссарт, Юрий Рост, Александр Генис в «Новой газете», Андрей Бильжо в «Известиях» и в журнале «Вокруг света»; Максим Соколов в «Известиях», «Коммерсанте» и в журнале «Эксперт»; Николай Варсегов в «Комсомольской правде»; Ирина Петровская в «Известиях» и в «Новой газете»; Игорь Иртеньев в «Газете. ги»; Антон Орех на радио «Эхо Москвы» и другие. Представленные в колумнистике этих авторов модификации не всегда можно признать сложившимися жанрами, однако они точно уже стали неотъемлемой частью современной публицистики, заслужили право на существование и нашли свою аудиторию. Феноменом современных медиа стало превращение рубрики в имя публициста, например, на сайте газеты «Собеседник» (https://sobesednik.ru/) рубрикация выглядит так:

Включение имени публициста в название программы или рубрики как правило указывает на то, что аудитории предлагается субъективный взгляд конкретного автора: «Сати. Нескучная классика» (Россия – Культура); «Игра в бисер с Игорем Волгиным» (Россия – Культура); «Тем временем. Смыслы. С Александром Архангельским» (Россия – Культура); «Невзоровские среды» (Эхо Москвы); «Время Белковского» (Эхо Москвы); «Все было с Дмитрием Быковым» (Дождь); «Спутник кинозрителя с Антоном Долиным» (Маяк); «Парфенон» (YouTube) и т. п. На доминирование личного, оценочного мнения указывают и такие названия, как «Особое мнение» (Эхо Москвы); «Мнения» (Известия, Ведомости, Новая газета), «Колумнисты» (Литературная газета).

Специальный корреспондент газеты «Коммерсантъ» Андрей Колесников говорит об огромном значении в его материалах открыто выраженной авторской позиции: «В максимальной степени мнение журналиста должно выразить местоимение “я”. Личное начало в моих текстах действительно очень сильное. Я просто по-другому не умею. У кого-то это вызывает раздражение, а у кого-то, наоборот, благодарность автору. Наблюдения, детали, факты очень дорого стоят. Они стоят того, чтобы о них писать под местоимением “я”» (http:// fotopoet.livejournal.com/182oo3.html). Сохраняя формальные черты репортажа: предмет – событие, цель – создать эффект присутствия, метод – наблюдение, Андрей Колесников представляет откровенно субъективный взгляд на событие, пропустив детали и подробности через призму собственного восприятия, тем самым разрушая границы традиционного вида текста, так как событие подается в ироническом контексте, который основан на переживаниях и ассоциациях автора.

Публицист заявляет о корректировке цели репортажа: «читателю предлагается не просто увидеть событие глазами репортера, но и включиться в своеобразную игру, основанную на со-переживании, со-размышлении, со-творчестве. Жанровой доминантной становится именно эмоциональный диалог с аудиторией, основанный на довольно сложной системе оценок и ассоциаций»[182]182
  Выровцева Е. В. Роль эссеизации в формировании авторского жанра публициста Андрея Колесникова // Вестник Челябинского государственного университета: научный журнал. Серия: Филологические науки. Вып. 109. 2017. № 11 (407). С. 15.


[Закрыть]. Ирония как очевидно оценочный способ отображения реальной действительности нацелена на создание комического эффекта: заострение конфликта между высоким и низким, ироническое заземление на себя как на журналиста «кремлевского пула», фокусирование внимания на побочных моментах, ироническое отстранение. Особую роль играют тщательно отобранные автором языковые средства: метафорические сравнения, неожиданные синтаксические согласования, неологизмы и окказионализмы.

Традиционные для репортажа портрет, интерьер, пейзаж в оценочном тексте превращаются в яркие экспрессивные образы: «Многие из сидевших в зале были исполнены в этот момент такой сакральной озабоченности, как будто и правда почувствовали себя докторами высшей квалификации в палате безнадежно больных, которые приехали в этот санаторий не лечиться, а умирать, и, конечно, по крайней мере подозревают об этом»; «Идея в том, что трубоукладчик, во чреве которого свариваются трубы диаметром 812 мм (каждая весом 9 тонн), идет вперед, опуская секции сваренных труб на дно. И это малопостижимый жалким человеческим умишком процесс. Этот процесс сейчас должен был стартовать».

Прямые экспрессивные оценки, вполне допустимые в репортаже, в тексте публициста заменены субъективными воспоминаниями, сравнениями, размышлениями: «Карен Шахназаров изъяснялся как-то странно: он вдруг обрывал свои мысли и слова, словно участвовал сейчас в очередном “Воскресном вечере с Владимиром Соловьевым” и как будто его-то постоянно перебивал кто-то невидимый уровня Владимира Жириновского или даже орал на него»; «Казалось, что Владимиру Путину в конце концов между тем постепенно удается своими собственными ответами заинтересовать самого себя». Адресат знакомится с чувствами и мыслями автора, который создает и образ события, и портреты героев: «В какой-то момент я поймал себя на том, что у меня даже появился соблазн разделить с Еленой Ямпольской ее боль и стремления. Но все-таки я вовремя остановился»; «А я понял, что все мои предположения насчет того, что жизнь генерала теперь превратится в вечную думу об Истории При Парадном Крыльце, оказались совершенно неверными. Не будет всего этого. Было – и прошло. Танкисты не живут событиями прошлого, как говорил Карлос Кастанеда». В основе этих образов ряд ассоциаций, цель которых не столько представить событие и его участников, сколько передать мысли и чувства автора.

Традиционные репортажные роли, «обозначающие разную степень включенности в событие и ответственности за событие»[183]183
  Шостак М. И. Колумнистика в российской прессе. К вопросу о свободе творческой самореализации журналиста // Журналистика в 2002 году: СМИ и реалии нового века: материалы научно-практической конференции. Ч. I. М., 2003. С. 220–221.


[Закрыть] – «очевидец», «участник», «подстрекатель», «вождь», «герой», «жертва» – в публикациях Андрея Колесникова трансформируются: акцент делается почти всегда на противопоставление участников события президенту и на намеренное преувеличение той или иной детали во внешности или в поведении политиков, что свойственно фельетону, памфлету, пародии. В публикациях А. Колесникова довольно часто встречаются пародийные описания: «Владимир Жириновский с удовольствием надкусил помидор. Светлые воспоминания о том, как искренне тогда проклинали его люди, доставляли ему сейчас нескрываемое удовольствие»; В. В. Путин «вдарил ледорубом, посыпались ледяные искры <…> Все это что-то напоминало: то ли сказку “Снежная королева”, то ли быль из жизни Льва Троцкого…»; «Я видел, как сочувственно кивает на этих словах Евгений Ревенко. Кажется, они попали ему в самое сердце. Главное, чтобы не оставили в нем незаживающей раны. Главное, чтобы эта информация не оказалась для него слишком новой и раздирающе больной…».

Репортерская фиксация события подменяется саморефлексией, субъективной оценкой и образно-выразительными средствами: «Эх, подумал я, вот у нас хоть бы один век так прошел когда-нибудь, чтобы потом говорили, что про него потомкам ничего не известно: настолько все тихо было. Да хоть бы один год… Ладно, ну хоть один месяц…»; «Все здесь, кроме голого камня, кажется лишним, временным, и такое впечатление, что вот прямо сейчас, на твоих глазах придет в окончательную негодность и рухнет: все эти аварийные девяти– и пятиэтажки, бесконечные ларьки, гаражи, закутывающие и саму жизнь то в этом городе в какую-то безвылазную и безвыходную паутину <…> И в общем, посреди этого разрушенного войной хозяйства – а воюет тут человек сам с собой, со своим достоинством и уважением к себе – возникает вдруг новая верфь и цеха компании “Роснефть”». Автор обращается к самым разным формам комического – юмор, ирония, карикатура, гипербола, сарказм, гротеск, которые необходимы ему для выражения критической оценки события: смех нужен автору как «чрезвычайно доходчивая и острая форма критики»[184]184
  Борев Ю. О комическом. М., 1957. С. 208.


[Закрыть].

Такие средства субъективной авторской оценки нередко основаны на контрасте: «В эту минуту за столом началась тревога. Министры яростно бросали свои тела в кресла и замирали в них. Это напоминало детскую игру, когда стульев в кругу на один меньше, чем людей, бегущих вокруг них под музыку и лихорадочно занимающих свободные места, как только обрывается музыка. Кто-то остается стоять. Он проиграл. Вчера проигравших не было»; «Юрий Луценко вел себя, надо признать, как-то по-детски. И уже только этим, то есть своей абсолютной непредсказуемостью, внушал трепет даже на таком расстоянии: совершенно невозможно было предположить, чего от него еще ждать. Мог, например, с улицы в окно что-нибудь прокричать или палку в окно кинуть»; «Геннадий Зюганов, казалось, осваивает новую для себя реальность – и она производит на него неизгладимое впечатление! Да что там – просто ломает этого человека! Передо мной стоял сейчас самый яростный попутчик Владимира Путина. Никакой активист “Единой России” с таким восторгом не смог бы рассказать про этот кейс».

Авторы оценочных текстов предлагают массовой аудитории субъективную модель современной действительности, творчески освоенную картину мира. Эта картина – результат субъективных, личных переживаний, эмоций, конкретного жизненного опыта. Современные публицисты стремятся найти наиболее адекватную форму, чтобы установить эффективную коммуникацию, организовать интересный и качественный диалог с реципиентом.

На протяжении богатой истории отечественная публицистика разрабатывала арсенал приемов и средств, способный удовлетворить запросы аудитории и ответить на вызовы времени: «всегда была необходимость авторской активной гражданской позиции, журналистской оценки событий, собственных выводов и авторских нравственных оценок»[185]185
  Вартанова Е. Л. О необходимости модернизации концепций журналистики и СМИ // Вестник Московского ун-та. Серия 10. Журналистика. 2012. № 1. С. 10.


[Закрыть]. В современных условиях создатели газетных и журнальных материалов уделяют особое внимание визуализации информации. Эта тенденция проявляется в популярности креолизованных текстов, построенных на объединении вербальных и невербальных средств: «Обращение прессы к новым для нее темам, к новым жанрам, доступ к новым источникам информации творчески подстегнули журналистов к созданию принципиально иных текстов, к поискам речевых эквивалентов, адекватно передающих новое содержание»[186]186
  Сметанина С. И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века): научное издание. СПб., 2002. С. 50.


[Закрыть]. С. И. Сметанина акцентирует внимание на значении авторского «Я», признавая субъективность подхода к предмету исследования уже на уровне отбора фактов, приходится с этим соглашаться: уровень выражения и когнитивный аспект в тексте всегда индивидуальны, как бы создатель не стремился к объективности содержания. При обращении к поликодовым системам у публициста появляются дополнительные возможности для выражения оценки, собственной точки зрения.

Сложная семиотическая система креолизованного текста рассчитана на включенность реципиента, который осознает, что «уровень интегрированности всех изобразительных средств, ровно как и других знаковых образований, в единое текстуальное пространство печатных и электронных изданий весьма высок»[187]187
  Березин В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия. М., 2003. С. 162.


[Закрыть]. Наиболее востребованными элементами поликодового текста следует признать фотографию и рисунок, оценочный потенциал которых практически безграничен. Фотография представляет событие, ситуацию, личность, превращая читателя в свидетеля и очевидца происходящего: «Можно легко обнаружить заведомое превосходство аппарата над всеми мыслимыми возможностями человеческого пера или кисти»[188]188
  Вартанов А. С. Фотография: документ и образ. М., 1983. С. 50.


[Закрыть]. На фотографиях определенный момент действительности зафиксирован автором, отношение которого выражено в композиции, цвете, постановке света, ракурсе.

Публикации автора «Новой газеты» Юрия Роста в рубрике «Свободное пРОСТранство» – это тексты с полной креолизацией. При изучении творчества этого публициста особое значение приобретают выводы Ю. А. Сорокина и Е. Ф. Тарасова, которые видят в креолизованном тексте источник интересной и важной информации, определяя его как «некоторую переменную, варьирующуюся в зависимости от личного – вербального и невербального – опыта реципиента, сложным образом взаимодействующего с личным опытом коммуникатора»[189]189
  Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. М., 1990. С. 181.


[Закрыть]. Юрий Рост вступает в диалог со своим читателем, который имеет представление об историческом и культурном контекстах, который имеет опыт восприятия и осмысления как единого целого разных знаковых систем – вербальной и визуальной. В фотозарисовках, которые с точки зрения жанра точнее всего можно определить как фотоэссе, на первое место выходят философский и культурологический аспекты, с помощью которых выражены авторская позиция и авторская оценка. Документальность фотоизображения и образно-выразительные средства вербальной составляющей образуют единый экспрессивный образ, в основе которого авторское «Я», творческая индивидуальность. Принцип полной креолизации позволяет публицисту эффективно использовать элементы разных знаковых систем, объединяя их своим мироощущением и творческой манерой, авторской стилистикой и эстетической позицией: общее настроение и единый публицистический образ складываются из зрительного восприятия фотографии и погружения в текст.

Полная креолизация превращает текст в развернутую индивидуальную метафору, в создании которой одинаково активно участвуют вербальная и визуальная составляющие. Рождение у читателя-зрителя эмоций, чувств, переживаний, смыслов основано на сложном диалоге между словами автора и созданной им же иллюстрацией. Ю. Рост создает в своих фотоэссе целую философию жизни на основе исследования: судеб людей, истории, географии, религии. В результате формируется многоуровневый вербально-визуальный образ современной действительности, где ярко представлен и образ автора: «Термин “опорная идея” текста, пожалуй, ближе всего подходит к понятию “образа автора” журналистского текста <…> Журналистский текст на деле является слепком во многом субъектного представления журналиста о действительности, о том, что есть в ней главное, а что – второстепенное»[190]190
  Распопова С. С. Автор как реальный человек и образ автора в медиатексте. С. 155.


[Закрыть].

Для творчества Ю. Роста характерен прием контраста – намеренное столкновение текста и фотографии, это своеобразный способ провокации, который заставляет адресата размышлять, сопоставлять различные элементы текста, чтобы сформировать индивидуальное отношение к герою, к ситуации, к явлению, к событию. Показателен с этой точки зрения материал «Лестничная клетка», в котором философские рассуждения о жизненном пути строятся на обыгрывании на вербальном и визуальном уровнях многозначного слова «клетка»: на фотографии, занимающей больше половины газетной полосы, изображена лестница, уходящая куда-то вверх, около первой ступеньки стоит коляска с маленьким ребенком. Автор дорисовывает картину: «У подножия лестницы в коляске лежал одинокий младенец. Он молча смотрел на дорогу, которую ему предстоит пройти, и думал <…> надо участвовать, а то всю жизнь проживешь в клетке» (https://novayagazeta.ru/ articles/2013/02/01/53353-lestnichnaya-kletka). Так в фотоэссе обыденная ситуация превращается в объемный авторский образ, в размышления о смысле жизни.

Нередко образы современников Ю. Рост выстраивает на одной яркой детали, при этом вербальные и визуальные элементы взаимодействуют на разных уровнях текста – темы и идеи, композиции и сюжета, языка и стиля. Сам публицист признается, что чаще всего пишет о людях, которых он знает сам. Речевая характеристика персонажа позволяет публицисту передать специфику своего героя. В зарисовке «Байничек» огромную роль играет речь героев: «Все это де-ревация. Давай спать повалимся»; «Не бойся, это байничек. Домовой. Он не злоблив. Шалит, бывает. Байну не топим давно, он в дом и перебрался» (https://www.novayagazeta.ru/ articles/2013/01/11/53049-karta-pamyati). Автор употребляет просторечные фразы для создания колорита северной деревни, весь текст Роста построен на разговорных словах и выражениях, что подчеркивает общую тему и идею материала: «Вечером Анна Ивановна, женка деда Семена рассказывала сказки про Василия Ивановича – доброго разбойницка, про Марьюшку и гамашики, про чертей и леших». На фотографии читатель видит старого беззубого мужика с седой бородой и густыми бровями, в распахнутой рубашке и с куском хлеба в руке, который благодаря взаимодействию вербального и визуального рядов воспринимается тем самым «байничком», потому что очень похож на сказочного персонажа – лешего или домового. Адресат хорошо понимает, что это хозяин дома дед Семен, но цель достигнута – нужные и важные для автора ассоциативные связи построены, образ создан. Освоенный публицистом способ представления информации реализуется и в его авторской программе «Рэгтайм, или разорванное время» на телеканале «Россия – Культура» (https://tvkultura.ru/ brand/show/brand_id/59764/).

Другой пример оценочного текста, основанного на креолизации, – это публикации авторской рубрики Андрея Бильжо в журнале «Вокруг света» (http://www.vokrugsveta.ru/vs/ column/155028/), в которой очень ярко выражена творческая индивидуальность известного сатирика-публициста и карикатуриста.

В рубрике «Визит Бильжо» автор в рамках довольно узкой темы смог представить оригинальный образ современных российских городов, обыграв с помощью вербальных и визуальных средств известные и неизвестные факты. Сам публицист признается в том, что экспериментировал с традиционными видами текста: «Это не совсем карикатура, это зарисовки с подписями и комментариями, которые дополняют текст. Очень много впечатлений, вся записная книжка заполнена». Андрей Бильжо сумел создать на основе традиционной формы репортажа, «одного из самых эффективных жанров публицистики, поскольку он соединяет в себе преимущества оперативной передачи информации с ее анализом»[191]191
  КройчикЛ. Е. Система журналистских жанров… С. 128.


[Закрыть], оригинальный вид текста. Оперируя огромным количеством разных фактов, мнений, точек зрения, публицист не заботится об объективности, он откровенно пристрастен – и в выборе языковых средств, и в иллюстративной части.

Реальное путешествие преобразовывается в экспрессивно окрашенное повествование, где образ города складывается из воспоминаний автора, рассказа о личном опыте, прецедентных текстов и ассоциаций. Рисунки А. Бильжо – это оригинальные иллюстрации, выражающие субъективное отношение автора к тому, что он увидел во время путешествия. Привычные для трэвел-журналистики и репортажа фотографии колумнист заменяет шаржами, схематичными зарисовками с ироничным комментарием. Оценочность доминирует, в результате для адресата более важным становится не то, что изображено, а то, как это видит и чувствует автор. Главными способами объединения вербальной и визуальной составляющих авторского текста становятся интертекстуальность и повествование от первого лица: «А еще я ел эчпочмак, треугольник из теста, внутри которого мелко нарубленное мясо с картошкой и луком. Ну и тутырму, конечно, ел: колбаски, в которых провернутые через мясорубку субпродукты вместе с картошкой или гречневой кашей. Вареные. А вот как готовят вяленого гуся, я не буду рассказывать, потому что это очень долго и сложно»; «Так что в Бурятию я прилетел человеком подготовленным. Знал я еще и слово “позы”». Авторские характеристики, размышления, эмоциональные оценки создают оригинальный, объемный и живой образ города.

Важно отметить, что интертекстуальность одинаково востребована как в вербальной, так и в визуальной составляющих публицистического произведения. Так, текст о посещении Казани Бильжо сопровождает карикатурными изображениями исторических личностей, которые дополняются и объясняются едким ироническим комментарием.

Оценивающий автор зачастую разрушает законы текстоо-бразования, не случайно современные исследователи вводят вместо понятия «жанр» более широкое понятие «формат», имея в виду «способ подачи информации, совокупность элементов структуры контента и особенностей интерпретации события»[192]192
  Авдонина Н. С., Дорофеева А. А., Малахова А. М. «Человеческий документ» и «гонзо-журналистика» как форматы журналистского произведения // Вестник СВФУ. 2018. № 3(65). С. 89–100.


[Закрыть]. Авторы оценочных текстов убедительно доказывают, что «характерной чертой результата журналистского исследования является и его ярко выраженная аксиологичность. Изучая социальные процессы (настоящего, прошлого или будущего), журналист не ограничивается стремлением выявить в той или иной мере их сущность. Но, наряду с этим, он дает им оценку, которая реализуется через его методологию, мировоззрение, личный жизненный, профессиональный опыт, соотносит исследуемые явления с общественными (нравственными, политическими, юридическими и т. д.) предписаниями (программами), нормами, ценностями, идеалами, а также, в известной мере, и – с личными ценностями. То есть методология, методы, которые использует журналист, передают часть своего содержания знанию, отображающему исследуемый объект, в том числе оценочному знанию. Именно через методологию, методы познания журналист осознанно или неосознанно включает в структуру оценки свое убеждение, свои идеологические и иные пристрастия»[193]193
  Тертычный А. А. Познание и характер знания в журналистике // Вопросы теории и практики журналистики. 2013. № 3. С. 85.


[Закрыть]. Важнейшей характеристикой оценивающего текста становится образ автора, что делает публикации колумнистов узнаваемыми: «Чаще всего образ автора в журналистских текстах реализуется через модальность, тот самый аспект, ведущий от объекта к субъекту, от изображаемого к художнику»[194]194
  Семенова А. Э. Образ автора в музыкальной журналистике: типология, порядок конструирования // НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ. Серия Гуманитарные науки. 2015. № 12 (209). Выпуск 26. С. 117.


[Закрыть]. Под модальностью понимается «выражение в тексте отношения автора к сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентаций»[195]195
  Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971. С. 240.


[Закрыть]. Именно образ автора сближает оценивающего публициста с художественной литературой, О. И. Северская предлагает рассматривать «поэтическую журналистику»[196]196
  Северская О. И. Читатели газет: поэтическая журналистика как новый феномен СМИ // Медиалингвистика. 2012. № 3.


[Закрыть] как новый феномен СМИ.

Вполне закономерно, что важной составляющей образа автора становится идиостиль. Узнаваемость стиля характерна для оценочных текстов, так как в них все структурные элементы и языковые средства обусловлены интенциями и особенностями, мировоззренческими, эстетическими, психологическими, личности автора.

Другим заметным феноменом современных медиа, основанным на оценочной доминанте, можно назвать троллинг, который «распространился и вышел за рамки сетевого общения, вошел в языковую моду»[197]197
  Дускаева Л. Р., Коняева Ю. М. Троллинг в русскоязычных медиа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2017. № 5. С. 87.


[Закрыть]. Особенности функционирования троллинга как типа речевого поведения в современных СМИ исследуют Л. Р. Дускаева и Ю. М. Коняева: «Троллинг встречается в ток-шоу, он добавляет диалогу остроты и снижает смысловую плотность, напряженность диалога»[198]198
  Там же. С. 88.


[Закрыть]. Крайней формой оценки становится переход на личности. Троллинг как способ негативной оценки оказывается востребованным и в популярной программе «Вечерний Ургант», где ведущий с помощью языковой игры, каламбуров, намеков глумится над новостями, медийными личностями, в частности высмеивает их посты в социальных сетях. Такой способ диалога со зрителем тоже можно назвать особенностью идиостиля Ивана Урганта. Троллинг можно считать и типологической характеристикой программ «Прожекторперисхилтон» (выходила на Первом канале), в которой чтение газет превращалось в разоблачительный диалог, «Паноптикум» (Дождь), в основе которой «демоническая полемика» Александра Невзорова и Василия Уткина (до него Станислава Белковского).

Таким образом, оценивающий автор – наиболее открытый способ самопрезентации, когда аудитория воспринимает его как конкретного человека, с определенными характером, мировоззрением, ценностными представлениями, знает (часто стремится узнать) детали биографии. Авторская оценка интересна именно потому, что интересна личность. Показательна с этой точки зрения сформировавшаяся в интернет-коммуникации, как профессиональной, так и непофессиональной, тенденция: журналист оценивает события, явления, процессы в личных аккаунтах или в специальных программах и рубриках на сайтах изданий. Это всегда откровенный диалог с аудиторией, зачастую представленный как ответы на вопросы подписчиков. Например, в аккаунте официального сайта Владимира Познера в инстаграм «Познер Online» посты содержат ответы известного журналиста на вопросы пользователей: «Скажите, пожалуйста, какое впечатление на Вас произвел фильм “Однажды в… Голливуде”, нравится ли Вам в целом творчество К. Тарантино и нет ли в планах взять у него интервью?»; «Стали бы Вы выступать в поддержку законопроектов о защите прав атеистов или агностиков, если бы таковые были на рассмотрении?»; «Что сотворил интернет с подрастающим поколением (поколение без книг?) и что получит общество на выходе». Личные вопросы и субъективные ответы не теряют общественной значимости, о чем свидетельствует количество просмотров, сравнимое с тиражами газет и рейтингами программ. При этом интерес вызывает именно личность автора, его позиция, его оценка. На таком принципе основаны и многие современные программы: «Прямая линия» (Спас); «Один/Одна» (Эхо Москвы); «Полный контакт с Владимиром Соловьевым» (Вести FM).

Оценочные тексты как реакция на современные события, исторические даты, публичные высказывания и инициативы составляют содержание:

– программ и рубрик на радио и телевидении – «Взгляд Максима Кононенко» на радио «Вести FM»; «Точка зрения» на радио «Ъ FM»; «Тема дня за 6о секунд» на радио «Серебряный дождь»; «Реплика» на радио «Эхо Москвы» и др.;

– колонок и реплик в разных типах изданий – «Колумнисты» (Новая газета), «Мнения» (Аргументы и факты, Ведомости, Газета. ги, RT на русском), «Колонки» (Сноб);

– блогов на сайтах различных изданий;

– персональных страниц в социальных сетях известных журналистов и редакторов.

Все эти медиатексты объединяет «чрезвычайно экспрессивное, многократно проакцентированное выражение оценки»[199]199
  Дускаева Л. Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров / Под ред. М. Н. Кожиной. Изд. 2-е, доп., испр. СПб., 2012. С. 206.


[Закрыть]. Такой сценарий рассчитан на активное включение адресата в диалог, полемику, дискуссию, а главное – на со-творчество, так как особую роль в создании публицистического образа играют образно-выразительные средства, метафоричность, ассоциативный ряд: «Успешная коммуникация обеспечивается использованием богатого арсенала оценочных регулятивов, способствующих формированию соответствующей логике жанра экспрессивности, обращенностью речи к читателю, интимизацией, побудительностью, активизирующей его мыслительную деятельность»[200]200
  Дускаева Л. Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. С. 206.


[Закрыть]. Эффективность диалога зависит и от степени совпадения фоновых знаний адресанта и адресата, от понимания пресуппозиции, наконец, от желания адресата включиться в диалог.