Текст книги "Сравнительная социология"

Наряду с изучением другого языка (возможно, освоения диалекта или сленга), антрополог исследует и другие элементы культуры изучаемых общностей или групп. Впервые погружаясь в иную культурную систему, он переживает то, что называется «культурным шоком», поскольку многое, если не все, в другом обществе кажется ему «неестественным» и «ненормальным». Это явление называется этноцентризмом: человек всегда оценивает другую культуру и другое общество или группу сквозь призму представлений, характерных для собственной культуры, а в своей культуре все кажется ему нормальным и естественным.

Включенное, или участвующее, наблюдение содержит в себе внутреннее противоречие: включенность, или участие, предполагает нахождение внутри культуры, тогда как наблюдение является взглядом на нее со стороны. Когда кто-то полностью входит в роль члена определенной культуры, он вовлекается в нее и начинает идентифицировать себя с ней. Вместе с тем наблюдатель по определению отстранен от объекта своего наблюдения и объективно и бесстрастно описывает то, что видит и слышит. Поскольку включенное наблюдение изначально противоречиво, проводить его трудно.

Когда антрополог начинает полевую работу, он тянет за собой целый «шлейф» свойственных его культуре ценностей, представлений, стандартов и т. д. Его способ видения мира обусловлен присущими ему культурными категориями. Однако участие в другой культуре учит видеть вещи под другим углом зрения – с позиции тех людей, которые к ней принадлежат. Это потребует от исследователя отстраниться от категорий и представлений своей культуры. Он вынужден постоянно сравнивать изучаемое им общество с тем, членом которого он является. В самом начале полевой работы мир другой культуры, системы, общества или группы может представляться хаотическим и непостижимым. На этом этапе антрополог обычно старается точно фиксировать доступную информацию, например, тип жилища народа, формы экономической деятельности, поведенческие паттерны, вид одежды и т. д. – все, что, по его мнению, существует объективно и в меньшей степени зависит от различий в культурной семантике. Чаще всего первоначальные впечатления исследователя впоследствии подвергаются серьезным изменениям: чем больше антрополог погружается в другую культуру или субкультуру, тем более явной становится для него связь тех или иных конкретных черт с культурными значениями.

Работая в поле, антрополог наблюдает за действиями людей и фиксирует их. Затем с помощью информантов он пытается понять смыслы и значения этих действий. Наблюдения антрополога представляют собой очень важную часть его работы. Одних только обсуждений с информантами смыслов и особенностей поведения людей недостаточно. Когда информант пытается объяснить свою культуру или субкультуру антропологу, он ненамеренно объективирует свой культурный опыт. В то же самое время исследователь старается выйти за пределы своих собственных культурных категорий, чтобы понять информанта и встать на позиции взгляда «изнутри» на изучаемую им культуру. В таком взаимодействии антрополог и информант создают особое культурное пространство, располагающееся на территории между двумя культурами, которые они представляют. Следовательно, антропологические данные есть результат совместных усилий антрополога и информанта. Такая же работа ведется и с другими информантами. Последней ее стадией является перевод культурных категорий, присущих исследуемой социальной системе, на язык антропологии.

Конечно, в своей работе антрополог использует и другие методы исследования. Важными источниками информации для него могут быть архивные и исторические материалы, данные переписей населения, публикации в средствах массовой информации и т. д. Кроме того, современный антрополог дополняет классический антропологический метод включенного наблюдения различными техниками, например, статистическим анализом, активно используются и визуальные методы исследования.

Таким образом, социальная антропология, как и социология – это наука об обществе. Имея дело прежде всего с традиционными обществами, отличающимися от западной цивилизации, антропологи выработали собственные исследовательские методы, применяемые при изучении «иных» культур и сообществ. Одним из методов, имманентных антропологии, всегда был и остается сравнительный метод, предполагающий исследование сходств и различий между обществами, культурами, институтами и социальными явлениями.

Социальная антропология как «сравнительная социология». Знаменитый английский исследователь Э. Э. Эванс-Причард, размышляя о методах, применяемых в антропологии, писал: «Я полагаю, что никто не станет спорить с тем, что у социальной антропологии нет никакого другого метода, кроме наблюдения, классификации и сравнения, которые могут быть воплощены в той или иной форме. Это можно принять как аксиому» [1997, с. 674]. Действительно, антрополог, исследуя незнакомую ему социальную реальность, просто не может не сравнивать наблюдаемые в ней явления с теми, которые знакомы ему по его родному обществу. Сравнение органично присуще социальной антропологии и как неизбежный исследовательский ракурс и как метод анализа.

Особое значение сравнительной методологии для социальной антропологии обосновано в работах выдающегося британского антрополога А. Р. Рэдклифф-Брауна. По мысли ученого, социальная антропология есть «сравнительная социология». Социальная антропология является особым разделом социологии, который дополняет последнюю знаниями о «примитивных народах». Задачей социальной антропологии (или «сравнительной социологии») британский антрополог считал «исследование природы человеческого общества путем систематического сравнения обществ разных типов, уделяющего особое внимание самым простым формам общества, существующим у примитивных, туземных или бесписьменных народов» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 175]. Он писал, что «в сравнительной социологии огромная ценность и значение придаются систематическому изучению более простых форм общества, существующему у так называемых примитивных народов» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 218].

В традициях своего времени Рэдклифф-Браун придерживался взгляда на социологию как на универсальную науку об обществе, вырабатывающую общетеоретические положения, применимые к обществу как таковому. Социальная антропология, в свою очередь, обогащает социологию, все более превращавшуюся в науку, которая изучает родное для исследователя общество, знаниями об «иных», «чужих» обществах, тем самым придавая ее положениям всеобщий, универсальный характер.

Очевидно, что, определяя социальную антропологию в качестве «сравнительной социологии», Рэдклифф-Браун придавал особое значение использованию сравнительного метода в социальном познании. Он был убежден, что «социологическая теория должна базироваться на систематическом сравнении и постоянно им проверяться» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 175]. С его точки зрения, именно сравнительные исследования обществ разных типов составляют главную задачу социальной антропологии, поскольку они позволяют формулировать общие, или универсальные, законы общества.

Однако сравнительные исследования, которыми занимается научная («новая», как называл ее британский ученый) социальная антропология, отличаются от «кабинетной антропологии» с ее задачей поиска «параллелей», т. е. «схожих социальных черт, проявляющихся в разных обществах прошлого и настоящего» [Рэдклифф-Браун, 2001, с.174]. Представителем такой «кабинетной антропологии» А. Р. Рэдклифф-Браун называет автора «Золотой ветви» Дж. Фрезера. Научная социальная антропология отличается от нее как методами сбора данных (долговременные полевые исследования, проводимые «подготовленным наблюдателем»), так и методами обработки (сравнение и индукция).

Социальная антропология понимается А. Р. Рэдклифф-Брауном как строгая индуктивная наука, построенная на обобщении эмпирически полученных данных: основываясь на собранных в результате полевой работы единичных фактах, антрополог обобщает их и переходит к более общим заключениям и утверждениям. Данный переход опирается на сравнение. При этом сначала должны быть сформулированы обобщения, касающиеся определенных типов обществ, а уже затем следует сравнивать разные типы обществ (см., напр.: [Николаев, 2001, с. 351]). Таким образом, сравнительный метод является методом получения обобщений.

А. Р. Рэдклифф-Браун разграничивал и даже противопоставлял два метода исследования, которые используются в антропологии – исторический и сравнительный. Исторический метод, с его точки зрения, может дать только частные суждения, поскольку его использование способно «объяснить» существование той или иной конкретной черты того или иного конкретного общества. Сравнительный же метод предоставляет возможность «понять» эту черту, рассмотрев ее сначала как частный случай общего типа или класса социальных явлений, а затем связав с некой общей, желательно универсальной тенденцией, свойственной человеческим обществам вообще (т. е. законом) [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 202]. В этом смысле сравнительный метод выступает в качестве генерализующего изучения свойств человеческого общества.

Используя результаты собственных полевых исследований, ученый на примерах демонстрирует применение сравнительного метода в социальной антропологии. Рэдклифф-Браун обращает внимание на сходство тотемных представлений у аборигенов Австралии и индейских племен Северной Америки (мифы о птицах). Анализируя, сравнивая и обобщая их содержание, он приходит к выводу о том, что во всех случаях речь идет о категориях дружбы и вражды, в общем значении – солидарности и противостояния, а на еще более высоком уровне обобщения – об «оппозиции» как определенном виде отношений внутри человеческого сообщества. Мифы австралийских аборигенов о Соколе и Вороне или сказания североамериканских хайда об Орле и Вороне и т. д. – не что иное, как частные случаи универсальных правил или законов, характерных для социальных структур определенного типа. «После продолжительного сравнительного исследования я имею, на мой взгляд, все основания установить общий закон: везде, где существует социальная структура экзогамных половин, будь то в Австралии, Меланезии или Америке, эти половины мыслятся как находящиеся в том отношении друг к другу, которое здесь именуется “оппозицией”» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 188].

Оппозиция двух половин дуальной организации в реальной социальной жизни может принимать различные формы. Среди таковых А. Р. Рэдклифф-Браун называет институт «шутливых отношений» (подробно описанный в работах другого британского антрополога М. Глакмэна), состязательные игры, обряды похищения невесты, соревновательные обмены («потлач»), обряды избегания и т. п. Поэтому «оппозиция» представляет собой особый тип социальной интеграции, основанный на идее единства противоположностей.

Таким образом, начав с выделения частной особенности, характерной для племен одного из регионов Австралии (существование экзогамных половин, обозначаемых именами птиц), через сравнения с другими обществами из иных регионов мира можно увидеть, что имеет место особый случай широко распространенных общих тенденций, свойственных человеческим обществам в целом. «Сравнительный метод представляет собой, следовательно, такой метод, посредством которого мы переходим от частного к общему, а от общего к еще более общему, надеясь таким образом прийти к универсальному, т. е. к тем характеристикам, которые могут быть в тех или иных формах обнаружены во всех человеческих обществах» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 201].

Говоря о трактовке Рэдклифф-Брауном социальной антропологии как «сравнительной социологии», нельзя забывать, что ученый в своих научных воззрениях отстаивал функционализм – теоретическое направление, для которого были характерны отрицание исторического подхода, отказ от использования концепта «культура» и исключительная сосредоточенность на функциях социальных структур и институтов в жизни общества. А. Р. Рэдклифф-Браун сводил исторический метод к «гипотетической реконструкции прошлого», считал его лишенным «практической ценности», и, в отличие от «функционального метода интерпретации», заслуживающим лишь «академического интереса». Это обусловило ограниченность подхода выдающегося британского ученого. Новейшую антропологию он видел исключительно как «науку функциональную, генерализующую и социологическую» [Рэдклифф-Браун, 2001, с. 104].

Однако представители современной социальной антропологии, в отличие от А. Р. Рэдклифф-Брауна, не только не отрицают исторический метод и не противопоставляют его сравнительному, но, напротив, объединяют оба этих метода в сравнительно-исторический метод. Этот метод позволяет путем сравнения выявить общее и особенное в исторически связанных формах, а также выделить и описать различные исторические этапы развития какого-либо явления. Его применение также дает возможность прогнозировать тенденции развития изучаемого объекта. Используя этот метод, социолог вначале устанавливает родство исследуемых объектов и явлений и объединяет их в группы, внутри которых проводится историческое сравнение.

Далее возможны два направления аналитических процедур: сравнение одной социальной формы с другими или исследование изменений социальных форм во времени. В первом случае сравниваемые элементы сопоставляются без обращения к историческим изменениям. Конструируется некий архетип, базовая структура, с помощью сравнения друг с другом устанавливаются общность различных форм и существующее подобие структур. Во втором случае изменение форм соотносится со временем, различия трактуются как обусловленные историческим временем. Соответственно выстраиваются цепочки последовательностей изучаемых явлений и форм и затем матрицы соответствий одной системы элементов другим. Наконец, выделяется совокупность дифференциальных признаков, применительно к которым устанавливаются временные сдвиги.

В своих воззрениях А. Р. Рэдклифф-Браун исходил из того, что применение сравнительного метода должно быть направлено на выявление сходных черт жизни разных обществ в различных регионах мира. Эти обнаруженные сходства становятся основой для генерализации (обобщения). Антрополог же должен стремиться к воплощению «социологического» подхода – открыть «универсальное», т. е. то, что может быть обнаружено во всех человеческих сообществах [2001, с. 201]. Таким образом, согласно Рэдклифф-Брауну, выявление сходств, а не различий в процессе сравнения выступает главной задачей «сравнительного социолога».

Эта позиция вызвала критику со стороны ближайших соратников А. Р. Рэдклифф-Брауна, в частности, Э. Э. Эванса-Причарда, который писал: «Любая претензия на универсальность требует по своей природе не социологического, а исторического или психологического объяснения, тем самым нанося урон собственно социологической задаче, состоящей не в том, чтобы объяснить сходства, а в том, чтобы объяснить различия …социологического объяснения требуют именно различия» [Эванс-Причард, 1997, с. 667]. Именно ориентация на изучение различий является доминирующей в более поздней и современной антропологии. Речь идет о кросс-культурных исследованиях.

Кросс-культурные исследования в антропологии. Кросс-культурные исследования – это разновидность сравнительных исследований, объектом и предметом которых выступает культура. Основателем кросс-культурного анализа и создателем кросс-культурной методологии считается американский антрополог Дж. П. Мёрдок (1897–1985). Объясняя сущность кросс-культурных исследований, ученый писал: «Кросс-культурное исследование зиждется на убеждении, что все человеческие культуры, несмотря на их разнообразие, имеют в своей основе много общего и что эти общие аспекты культуры поддаются научному анализу» [Мёрдок, 1997, с. 49]. Основные ориентиры такого рода исследований он выразил в семи основных положениях (или фундаментальных характеристиках культуры): культура передается посредством научения; культура прививается воспитанием; культура социальна; культура идеационна; культура обеспечивает удовлетворение; культура адаптивна; культура интегративна [Мёрдок, 1997]. По мысли Мёрдока, основывая свой научный анализ на этих положениях или на части из них, можно обнаружить черты, повторяющиеся в различных культурах, и сформулировать ряд научных обобщений. «Формулировка и проверка такого рода обобщений – основная цель кросс-культурного исследования» [Мёрдок, 1997, с. 55].

Одно из наиболее известных кросс-культурных исследований, давно ставшее классическим, было предпринято в конце 50-х годов ХХ в. американскими антропологами Ф. Клакхон и Ф. Стродтбеком. В рамках так называемого Гарвардского проекта по сравнительному изучению ценностей, инициированного Т. Парсонсом и знаменитым американским антропологом К. Клакхоном (супругом Ф. Клакхон), они провели сравнительное исследование ценностей, присущих различным культурам. Результаты исследования представлены в работе «Вариации в ценностных ориентациях» [Kluckhohn, Strodtbeck, 1961].

Исследователи проанализировали множество культур, сравнивая их с точки зрения того, какие ценности доминируют в различных культурах. Они выделили пять универсальных ценностных ориентаций, которые сформулировали в виде следующих вопросов:

1) какова природа человека от рождения (human nature orientation);

2) каково отношение человека к природе (man-nature orientation);

3) каковы временные ориентации людей (time orientation);

4) на каких ценностях основана деятельность (поведение) человека (activity orientation);

5) каковы отношения людей между собой (relation orientation) [Kluckhohn, Strodtbeck, 1961, p. 10–11].

Различные культуры по-разному «отвечают» на эти вопросы. Соответственно, ценностные ориентации, присущие всем культурам, неодинаково реализуются в каждой из них.

Ориентации в понимании природы человека. Вопрос о природе человека является одним из «вечных», и каждая культура дает на него свой ответ. Антропологи выделили три возможные вариации: «зло», «и добро, и зло», «добро». В культурах, которые исходят из представлений о том, что человек по природе своей подвержен влиянию зла, считается, что необходимо контролировать действия людей с помощью разнообразных социальных институтов – от религиозных до политических. Таковы исламские культуры, христианский пуританизм и др. Большая часть европейских культур построена на понимании природы человека как сочетания добра и зла. То, к чему человек приходит к концу жизни, что побеждает в нем – добро или зло, зависит от того, что он сделал в жизни. Наконец, культуры, полагающие, что человек по природе есть добро, связаны прежде всего с буддистской традицией. Буддисты считают, что люди рождаются чистыми, непорочными и открыты навстречу «любви к добру». Люди изначально есть добро, и только недобрый мир может сделать их злом.

Отношение человека к природе. По мнению авторов, возможны три основные вариации этой ценностной ориентации: «человек подчиняется природе» – «человек живет в гармонии с природой» – «человек хозяин над природой». В культурах, согласно которым человек подчиняется природе, считается, что главные силы, управляющие людьми, лежат за пределами их контроля; такие ориентации характерны для культур части Южной Америки и Индии. Ориентация на гармонию, сотрудничество человека и природы широко распространена в азиатских и индейских культурах. Наконец, ценностная ориентация на конкуренцию с природой, подчинение и управление ее силами характерна для западных культур, имеющих длительную традицию разработки технологий воздействия на природу.

Временные ориентации. Культуры очень разнообразны в своем восприятии времени. Основное их отличие состоит в том, что одни из них ориентированы на прошлое, другие – на настоящее, третьи – на будущее. Именно это влияет на поведение и взаимодействие людей в этих культурах. В культурах, ориентированных на прошлое, история, религия и традиции крайне важны, а их члены убеждены, что опыт прошлого является гидом при принятии всех решений и совершении действий в настоящем и будущем. Эта ориентация явно представлена в китайской, японской, а также английской культурах с их незыблемой верой в авторитет «отцов» и поддержанием традиций. Люди, живущие в культурах с ориентацией на настоящее, полагают, что самым важным является то, что происходит «здесь и сейчас». Будущее всегда представляется неясным, загадочным и двусмысленным, реально только то, что есть в данный момент (культуры стран Латинской Америки). Культуры, ориентированные на будущее (в первую очередь, европейские, североамериканская) исходят из того, что в будущем все станет лучше и краше. Американцы и европейцы нередко производят впечатление людей, более занятых планированием будущего, нежели жизнью в настоящем.

Деятельностные (поведенческие) ориентации. Как члены разных культур воспринимают деятельность человека? Каких ценностно-обусловленных ориентаций они придерживаются? С точки зрения Ф. Клакхон и Ф. Стродтбека, существуют три модели таких ориентаций: «быть» (being), «быть-и-становиться» (being-in-becoming), «делать» (doing). Модель «быть» – культуры, в которых любой текущей, спонтанной деятельности, любому занятию придается огромное значение. В Мексике, например, люди могут часами говорить со своими друзьями, компаньонами или соседями, поскольку уверены, что именно переживание текущего бытия составляет главную цель и радость жизни. В культурах, ориентированных на индивидуальное становление, саморазвитие (модель «быть и становиться»), деятельностной установкой является в основном духовная жизнь. Например, в индуистских и буддистских обществах люди тратят значительную часть своей жизни на медитацию и самосозерцание, с тем чтобы очиститься и добиться совершенства. В культурах же с ориентацией «делать» достижения индивида и результаты его усилий оцениваются с точки зрения внешних по отношению к самому субъекту деятельности стандартов. Здесь деятельность человека мотивируется и одобряется другими членами группы. Наиболее характерным примером такой ценностной ориентации является американская культура, где все время нужно что-то направленно делать, производить, быть занятым чем-то полезным.

Наконец, ориентации в отношениях между людьми. Антропологи выделили здесь три вариации: иерархическая (lineality), ориентированная на группу (collaterality), индивидуалистская (individualism). В культурах первого вида люди исходят из того, что власть и ответственность распределены в обществе неравным образом. Те, кто находится выше в социальной иерархии, обладают большей властью и ответственностью, чем те, кто находится ниже их. В культурах с ориентацией на группу акцент делается на понимании людьми своей ответственности перед большой группой или всем обществом. Члены культур с индивидуалистскими установками ориентированы в своих решениях и поступках на самих себя и свое ближайшее окружение (семья и т. п.).

Одни из самых известных сравнительных кросс-культурных исследований – работы голландского исследователя, специалиста в области социальной психологии и антропологии организации Г. Хофстеде. В 1980 г. была опубликована его работа «Последствия влияния культуры: различия в трудовых ценностях разных народов», обобщившая результаты впечатляющего исследования [Hofstede, 1980].

В течение 70-х годов ХХ в. Хофстеде опросил около 100 тыс. работающих – в основном менеджеров среднего уровня из различных организаций и фирм – в 40 странах мира. Ученый выдвинул идею о четырех ценностных измерениях (dimensions), которые серьезно влияют на поведение людей во всех культурах. Такими измерениями, по его мнению, являются: дистанцированность от власти, избегание неопределенности, индивидуализм – коллективизм и женственность – мужественность (маскулинность – фемининность). Замеряя эмпирическим путем степень проявления указанных культурных измерений в изучаемых культурах, ученый построил рейтинг, в котором каждая страна (культура) получила свое место в системе ценностных ориентаций в сравнении с другими культурами. Позднее Хофстеде добавил к четырем описанным культурным измерениям еще два: краткосрочная – долгосрочная ориентация на будущее (Long vs. Short-term orientation) (исследования М. Бонда, М. Минкова и др.) и потворство желаниям – сдержанность (Indulgence vs. Restraint) (М. Минков). В результате была получена картина, демонстрирующая, какие ценности и паттерны выше всего оцениваются в разных культурах.

Сегодня кросс-культурные исследования получили широкое распространение и во многих других науках – кросс-культурная психология, кросс-культурный менеджмент, кросс-культурные исследования в области социологии, науковедения, образования, педагогики, коммуникации и др. (см., напр.: [Кочетков, 2000; Мацумото, 2003; Садохин, 2004; Холден, 2005]). Все эти дисциплины построены на сравнительной методологии, берущей свое начало в антропологической науке.