Текст книги "Экономические теории в пространстве и времени"

Глава 3
Протоанализ национальной конкурентоспособности в «Политической арифметике» У. Петти

Г.Д. Гловели

Глава посвящена протоанализу национальной конкурентоспособности в «Политической арифметике» У. Петти как выводу из меркантилистских рассуждений по поводу причин «голландского чуда». В соответствии с мир-системным подходом И. Валлерстайна доктрина торгового баланса оценивается как дискурс, стимулированный голландской гегемонией и соперничеством в северо-западноевропейском центре после консолидации капиталистической мир-системы. Подчеркнуто, что в XVII в. экономика Голландии заняла самую выгодную структурную позицию в мир-системе и доминировала в сельскохозяйственной и промышленной диверсификации.

Введение

Место У. Петти в истории экономической теории довольно парадоксально. С одной стороны, нет разногласий в признании его первопроходцем в обосновании количественного подхода к экономике, мыслителем, который ввел в ее изучение «язык чисел, весов и мер» (Петти, 1940. С. 156), «пионером макроизмерений» (Мэддисон, 2012. С. 391–397). С другой – беглый и часто «мимоходный» характер разбросанных по сочинениям Петти замечаний по вопросам методологии, экономической теории и политики открывает простор для широкого диапазона интерпретаций научного вклада, часто произрастающих на почве идеологических пристрастий. Как известно, К. Маркс провозгласил Петти «отцом»-основателем классической политэкономии, увидев у «нашего приятеля» страницы с зачатками трудовой теории ценности и анализом дифференциальной ренты (Маркс, 1960. С. 282; 1962. С. 356, 363). То, что Петти придал «самые широкие начала политической экономии» разбору прекрасно подобранных фактов, не отрицал и составитель первой русской библиографии политэкономии, переводчик «Богатства народов» А. Смита П. Бибиков, но аттестовал Петти прежде всего как «робкого» (!) «защитника свободы торговли» (Бибиков, 1869. С. 391). Й.А. Шумпетер и вслед за ним Э. Ролл главной новацией Петти считали внесение фактора скорости обращения денег в монетарный анализ (Schumpeter, 1954. Р. 206; Roll, 1957. Р. 110). А. Ронкалья отводит Петти главную роль в генезисе политической экономии (Roncaglia, 2005. Р. 53), тогда как Т. Негиши (Negishi, 1989) и А. Сандмо (Сандмо, 2018) не упоминают «отца» политической экономии вовсе.

Пристальное внимание Петти к «завоеванию мирового рынка Голландией, которая в то время была… образцовой страной для английских экономистов», было отмечено Марксом (Маркс, 1959. С. 39). Однако этот аспект взглядов Петти в ретроспективе затушевался, и в исследованиях национальной конкурентоспособности не был востребован.

В настоящее время широким признанием пользуется кластерная теория конкурентных преимуществ наций М. Портера, заявленная как новая парадигма, актуализирующая понятие инновационного кластера Й. Шумпетера. В ней за отправной пункт приняты все же классические теории абсолютных преимуществ Смита и сравнительных преимуществ Рикардо (Портер, 1993. С. 29–30). Два южнокорейских автора опубликовали специальное исследование об эволюции теории конкурентоспособности от Адама Смита до Майкла Портера (Dong-Sung Cho & Hwy-Chang Moon, 2013), сочтя углубление «родословной» до Петти ненужным.

Обоснователь иной – мир-системной – парадигмы И. Валлерстайн дал в ее рамках принципиально новое толкование меркантилизма, вращающееся вокруг анализа лидирующего места Голландии (Республики Соединенных провинций Северных Нидерландов) в ядре («сердцевине», core) cформировавшейся капиталистической мир-системы. Валлерстайн согласился с теми, кто оценил его книгу как «внушительную попытку» исторического опровержения «ключевой предпосылки макроэкономического мейнстрима» – закона сравнительных преимуществ Рикардо (Валлерстайн, 2015. С. XXII). Хронологические границы голландской гегемонии – первой в капиталистической мир-системе – Валлерстайн датирует 1625–1672 гг. Это почти совпадает с основной частью жизни У. Петти и описанной им в «Политической арифметике» эпохой, но Валлерстайн его не упомянул.

Проходит мимо фигуры У. Петти и Э. Райнерт в своем конструировании «Другого канона», противостоящего опять-таки «стандартной теории международной торговли», основанной на принципе сравнительных преимуществ Рикардо. Через «головы» Смита и Рикардо Райнерт обращается к «меркантилистскому проекту в Европе», переоценивая меркантилизм как осознание преимуществ отраслей с возрастающей отдачей – т.е. перерабатывающей промышленности и развитого сектора услуг – и соответствующих структурных сдвигов для национального экономического успеха (Райнерт, 2011. С. 38, 109). Примером такого успеха для меркантилистов была Голландия, по максимуму использовавшая возможности диверсифицированного мануфактурного производства и торговли, достигшая опережающего роста предприятий с возрастающей отдачей от масштаба, технологического прогресса, синергии и кластерных эффектов (там же. С. 123–125, 131–132). Райнерт вслед за идеологом «воспитательного протекционизма» Ф. Листом (List, 1856. Р. 407) высвечивает смутную фигуру неаполитанца А. Серра2525
  См. о нем также: (Roncaglia, 2005. Рр. 46–52). Заметим, что в книге А. Ронкалья параграф об А. Серра непосредственно предшествует главе об У. Петти, но сравнение двух экономистов отсутствует.


[Закрыть], уловившего разную динамику отдачи диапазона дифференциации продукции в сырьевых и обрабатывающих отраслях (там же. С. 184); цитирует Дж. Чайлда – но не У. Петти, отчеканившего в «Политической арифметике»: «Промышленность доставляет больше барыша, чем сельское хозяйство, а торговля – больше, чем промышленность» (Петти, 1940. С. 162).

Петти не употреблял вводимого Э. Райнертом в экономический анализ слова «эмуляция», толкуемого Окфордским словарем английского языка как «попытка сравниться с другими или превзойти их в каком-либо достижении или качестве» (Райнерт, 2011. С. 46). Но «Политическая арифметика» У. Петти пронизана духом британского стремления уяснить и «эмулировать» достижения Республики Соединенных провинций. Из этого духа родился анализ голландских преимуществ, чрезвычайно интересный для сравнения с современными концепциями национальной конкурентоспособности.

«Ромб» и «веер» национальных преимуществ: «политическая арифметика» конкурентоспособности

Как известно, Петти имел за плечами опыт корабельного юнги и нидерландского студента-медика, прежде чем стать «смелым мыслителем, но совершенно фривольным армейским хирургом, который одинаково был способен грабить Ирландию под эгидой Кромвеля, как и, пресмыкаясь, вымаливать у Карла II титул баронета за этот грабеж» (Маркс, 1959. С. 40). Первой книгой Петти стал «Трактат о налогах и сборах» (1662); в том же году вышел снискавший международную известность памфлет амстердамского купца П. де ла Кура «Интерес Голландии».

Революционный диктатор Кромвель был посмертно обезглавлен после династической реставрации, но одновременно его направленный против коммерческих интересов Голландии Навигационный акт был усилен Законом о мореплавании (1660), проведенным канцлером казначейства и бывшим посланником в Голландской республике Дж. Даунингом. Весьма ко двору пришлась изданная старая рукопись Т. Мана «Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли как регулятор нашего богатства» (1664). До того времени, как Петти завершил «Политическую арифметику», вышел еще целый ряд книг о выгодах от активного торгового баланса и способах его достижения в Англии (по образцу Голландии!): С. Фортрея, директора Ост-Индской компании Дж. Чайлда, английского посланника в Голландии У. Темпла и т.д.

В этих книгах, особенно в «Наблюдениях над Соединенными провинциями Нидерландов» (1673) баронета У. Темпла, назвавшего голландский флот «подвижным составом океана», было указано на такие составляющие голландского экономического успеха, как: выгоды для экономики Соединенных провинций от легкости и дешевизны транспортировки товаров по рекам, каналам и морям; масштабы нидерландского рыболовства и торгового посредничества между разными частями Европы, а также достигнутого колониального могущества; умение трудолюбивого голландского населения обогащаться промышленностью, улучшающей в мануфактурах продукцию, ввозимую из-за границы; законодательство и правосудие, гарантировавшие права личности и собственности; веротерпимость, привлекшую в Северные Нидерланды множество предприимчивых иммигрантов, искушенных в ремеслах и коммерции; налаженное банковское дело, позволяющее всякому без опасений переводить свои деньги в любое место.

Петти, своими глазами видевший впечатляющую гавань Амстердама, куда заходило в один день до 2 тыс. кораблей, крупные припортовые предприятия (например, сахарорафинадные) и др., систематизирует все вышеперечисленное и идет дальше.

1. Он уточняет, что ни одно промышленное предприятие Голландии не отдалено более чем на милю от судоходных вод. При огромном преимуществе водной транспортировки из-за дешевизны (расходы ^1/₁₅–^1/₂₀ от сухопутной) голландцы наладили «самым решительным и отменным образом» доставку иноземного сырья и обратный вывоз разнообразной мануфактурной продукции. «Не перерабатывают ли они сахарный тростник Западной Индии, лес и железо Балтики, пеньку России, олово, цинк и шерсть Англии, ртуть и шелк Италии, пряжу и красящие вещества Турции?» (Петти, 1940. С 162, 163–164).

2. Петти подчеркивает, что морское рыболовство стимулировало развитие «нескольких, дающих большую выгоду отраслей промышленности», углубляя разделение труда до строительства многих специальных сортов судов и поставок различных принадлежностей для флота (там же. С. 163, 165). По существу, он описывает то, что И. Валлерстайн при характеристике голландской гегемонии в XVII в. называет «поразительной связкой судостроения с индустриально-коммерческим комплексом» (Валлерстайн, 2016. С. 51), а Э. Райнерт – экономией от диверсификации производства и синергией (Райнерт, 2011. С. 133).

3. Петти отмечает, что ровная поверхность Голландии, во всех частях продуваемая с моря, благодатна для многочисленных ветряных мельниц. Применение их энергии, по его подсчетам, увеличило производительность труда в 40 раз (Петти, 1940. С. 162). Эта оценка несколько завышена, но в целом верно характеризует эффект от ветромеханизации голландского судостроения и производства потребительских товаров, который был достигнут за счет внедрения изобретений Корнелиса Корнелисзона из Ёггеста – ветромеханизмов лесопиления и неоднократного размола растительного сырья (Дэвидс, 2019. С. 219–220, 213). Ветер не только сделал Голландию свободной, как писал К. Маркс (Маркс, 1960. С. 386). Ветромеханическая энергетика обеспечила отрыв голландцев в судостроении от всей остальной Европы (число голландских кораблей, по подсчетам Петти (Петти, 1940. С. 159), достигло почти половины общеевропейского) и появление новых типов судов большего размера, стимулированное спросом со стороны рыболовства и торгового мореплавания.

Голландцы первыми применили ветряные мельницы для дубления кожи, изготовления замши, белил, синьки, шлифовки металла (Дэвидс, 2019. С. 274–275).

4. Наконец, Петти указывает, что благодаря доходам от экспорта разнообразной промышленной продукции голландцы освободились от трудоемкого и маловыгодного патриархального сельского хозяйства, они «переложили на датчан и поляков» разведение скота и земледелие, покупая у тех молодой скот и хлеб (Петти, 1940. С. 171). Это позволило опять-таки разнообразить и само сельское хозяйство, занимаясь возделыванием масличных и технических культур (рапс, лен, конопля, марена) и откормом молочного скота, и промышленную переработку продукции земледелия и животноводства.

Сравним теперь анализ Петти с «ромбом национальной конкурентоспособности» теории М. Портера, объединяющим четыре детерминанты конкурентных преимуществ (Портер, 1993. С. 93) :

• параметры факторов производства;

• родственные и поддерживающие отрасли;

• параметры спроса;

• структура и стратегия фирм (в контексте отраслевых рынков).

Несомненно, что Петти проанализировал три из четырех детерминант. К уже сказанному о преимуществах Голландии в факторах производства следует добавить приток умений и капиталов благодаря иммиграции в веротерпимые Северные Нидерланды массы религиозных диссидентов. Они, как подметил Петти (предвосхитив более чем на два века полемику о «духе капитализма» между М. Вебером и В. Зомбартом), везде являются наиболее энергичной и предприимчивой частью населения (Петти, 1940. С. 167). Среди новых голландских изысканных производств – curious arts, как называли их во времена Петти (Petty, 1899), были изготовление курительных трубок и алмазогранильное ремесло; первое было внедрено в Северных Нидерландах англичанами, второе – португальскими евреями-сефардами (Дэвидс, 2019. С. 201, 226).

Описывая многочисленные виды деятельности, спрос на продукцию которых предъявляют голландский флот и рыболовство, Петти, по существу, раскрыл значение того, что Портер называл сегментной структурой спроса (Портер, 1993. С. 108) на внутреннем рынке для достижения национального конкурентного преимущества. Петти обратил внимание на преимущества, обеспеченные информированностью об избытках или нехватках того, «что имеется в том или ином месте», и возможностями растущего сбыта на внешних рынках за счет специализации на том, чего никто более не производит (Петти, 1940. С. 163). А рассмотренную Петти цепочку – «низкий фрахт – заморское сырье – голландская мануфактура – экспорт» – можно рассматривать как яркий исторический пример указанных Портером «определенных механизмов», посредством которых спрос «буквально выталкивает производимые в стране товары и услуги на мировой рынок» (Портер, 1993. С. 120).

Захват голландцами морских торговых перевозок и дальних рынков сбыта обеспечил новаторство в использовании сырья, зачастую импортного, и внушительное расширение ассортимента продукции с вхождением в самые высокие сегменты рынков в главной отрасли мануфактурной промышленности – текстильной. Голландцы развили у себя шелкоткачество, освоили производство различных сортов льна и создали новую отрасль – производство смесовых тканей из льна и шерсти, льна и хлопка, шерсти и хлопка (Дэвидс, 2019. С. 169, 187, 191).

Единственная сторона портеровского «ромба национальной конкурентоспособности», не проанализированная У. Петти, – стратегия и структура фирм. Современные историко-экономические исследования позволяют восполнить этот пробел, а заодно и таковой в анализе мануфактурной стадии капитализма К. Марксом, который ограничился противопоставлением «гетерогенной» и «органической» мануфактур как разновидностей централизованной, не уделив внимания типу предприятий, названному в знаменитой просветительской «Энциклопедии» «рассеянной мануфактурой». (Мануфактура, 1978. С. 161).

Но уже историческая школа в политэкономии показала, что для мануфактурного периода в Европе было характерно преобладание «рассеянной» и «смешанной» мануфактур, особенно в ведущей группе промышленных отраслей – текстильной. «Смешанная» мануфактура была эпохальной организационной инновацией – вертикальной интеграцией производства, позволившей удешевлять конечную продукцию за счет значительного сокращения операционных издержек и осуществляемой богатыми торговцами-предпринимателями. В Голландии их называли reders. Они закупали сырье, организовывали кардочесание, прядение, ткачество силами текстильщиков-надомников, которых снабжали необходимым инвентарем; при этом строили собственные красильные, гладильные и отделочные централизованные мастерские, а также брали на себя сбыт готового товара на международных рынках. Вдобавок reders для работы в текстильных отраслях стали активно привлекать детей, что позволяло экономить на заработной плате2626
  Петти даже писал, что голландцы «отняли» у англичан суконный промысел, потому что научились «питаться хуже» (Петти, 1940. С. 47).


[Закрыть] (Дэвидс, 2019. С. 164).

И нельзя, конечно, не упомянуть о Голландской Ост-Индской компании (VOC), ставшей первой крупной фирмой современного типа, сделавшей популярной акционерную систему и само слово «акция» (Вебер, 2001. С. 260). Запечатленная нидерландским художником Яном Вермеером Делфтским, современником У. Петти, монограмма Голандской Ост-Индской компании стала самой известной торговой маркой того времени, возможно, даже «первым глобальным логотипом», а выстроенная компанией кругосветная корпоративная сеть – моделью для крупных коммерческих предприятий, которые в настоящее время доминируют в мировой экономике (Brook, 2007. Рр. 12–14). Именно благодаря налаженным VOC прямым связям между дальними производителями и финансовыми институтами Амстердама голландские капиталисты получили ту, отмеченную Петти, информацию об избытках или нехватках товаров «в том или ином месте», которая дала возможность «наблюдать за дисбалансом мировой торговли, регулировать его и наживаться на нем» (Арриги, 2006. С. 196). Прибыли и быстрый рост Голландской Ост-Индской компании внесли решающий вклад в превращение Амстердамской биржи в первый постоянно действующий фондовый рынок (Бродель, 1988. С. 88), а Амстердама, с его отмеченным Петти процветающим банковским делом, – в мировой финансовый центр.

Протоанализ национальной конкурентоспособности, осуществленный У. Петти на примере Республики Соединенных провинций Северных Нидерландов, выглядит еще более впечатляющим, если обратиться к классификации национальных конкурентных преимуществ, разработанной на материале промышленности США российским экономистом С.В. Емельяновым (Емельянов, 2001. С. 30–31, 46, 59). Эта классификация, в отличие от «ромба» М. Портера, может быть уподоблена развертывающемуся «вееру» пяти типов конкурентных преимуществ, к которым относятся:

1) ресурсные, возникающие благодаря выгодному местоположению (близости к транспортным и информационным коммуникациям), доступности природных ресурсов, заемного капитала и рабочей силы;

2) технологические, обеспечивающие экономию от масштаба при применении технологий массового производства и позволяющие изменять структуру экспорта в пользу продуктов более высокой степени переработки;

3) инновационные, позволяющие увеличивать потребительский эффект от качественных параметров приобретаемой продукции, реализующие результаты НИОКР и эффекты от привлечения квалифицированных иностранных специалистов;

4) глобальные, связанные с формированием общественно значимых стандартов хозяйственной деятельности;

5) культурные.

О трех первых типах этой классификации применительно к Республике Соединенных провинций «золотого века» уже достаточно сказано выше. К четвертому типу во времена Петти, называвшего самой полезной из всех профессию моряка, относилось, говоря словами современника Петти нидерландца П. де ла Кура, извлечение национальных выгод «из моря, которое является общим для всех» (цит. по: (Weststeijn, 2012. Р. 229)).

Что касается культурных преимуществ Голландии, то Петти указывает на «всенародное изучение» в этой стране «искусства чисел, мер и весов»2727
  Добавим, что именно в Голландии были впервые установлены государственные стандарты бухгалтерии, инициированные выдающимся математиком, инженером и военным деятелем Республики Соединенных провинций Симоном Стевином (Вебер, 2001. С. 254).


[Закрыть] (Петти, 1940. С. 166). Это преимущество переходило в глобальное в океанской навигации. Голландские моряки стали первыми применять новые разновидности навигационных таблиц, по которым можно было определять координаты в открытом море, зная курс на руле, пройденное расстояние, перемену широты и долготы (Дэвидс, 2019. С. 164). Специально для мореплавания еще один современник Петти, знаменитый астроном, физик и математик Х. Гюйгенс (сын председателя госсовета Республики Соединенных провинций), изобрел маятниковые часы (1658) и дал их математическую теорию (1673).

Однако глобальные преимущества Голландии могут и должны быть рассмотрены и в ином ракурсе – как обусловленные структурной позицией страны-гегемона в сформировавшейся капиталистической мир-системе.

Доктрина торгового баланса и голландская мир-системная гегемония

Выше упоминалась знаменитая книга Т. Мана «Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли как регулятор нашего богатства» (1664). Ее заглавие А.Смит отождествил с «фундаментальной максимой политической экономии не только в Англии, но и во всех других коммерческих странах» (Smith, 1776. Р. 8), конструируя «меркантилизм» как антитезу себе. С Мана (Петти – следующий) в хронологическом порядке ведет отсчет «ста великих экономистов до Кейнса» М. Блауг (Блауг, 2005. С. 9), для которого несомненно, что «сердцевина меркантилизма» – доктрина благоприятного торгового баланса (Blaug, 1985. Р. 10).

Но «Богатство Англии» – не первая книга Мана. До этого было «Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией» (1621), где он еще не выделял особо Нидерланды в ряду государств, преуспевших в активном торговом балансе. В посмертной же его книге Соединенные провинции уже подробно рассматриваются как «чудо», «величайший и славный пример» того, как добиться большого богатства и мощи за счет размаха флота и своей усердной торговли с иностранцами, с одновременным раздражением тем, что «не существует другого народа, который бы в большей мере подкапывался, вредил и затмевал нас ежедневно в нашем мореходстве и торговле за границей и у себя стране» (Ман, 1935. С. 177, 183). Она была написана где-то на рубеже 1620–1630-х гг., т. е. в начале периода, определяемого И. Валлерстайном как голландская гегемония в капиталистической мир-системе.

Согласно концепции «исторического капитализма» Валлерстайна, голландская гегемония – первая в современной мир-системе, результат победы сложившейся и расширяющейся (до сих пор) западной мир-экономики над западной же мир-империей испанских и австрийских Габсбургов. Благодаря этой победе западная мир-экономика стала глобальной исторической системой, постепенно подчинившей себе все мир-империи и мини-системы. (Все предыдущие рыночные мир-экономики оказывались непрочными, и они распадались, либо поглощались редистрибутивными мир-империями – более или менее длительными крупными территориальными образованиями с централизованной политической властью, в которых связность поддерживалась военной силой и бюрократией).

Подчеркивая, что связность капиталистической мир-системы обеспечивается относительно автономными и притом расширяющимися цепочками рыночных обменов, Валлерстайн настаивает, однако, что эти обмены не являются взаимовыгодными, и западоцентричный капитализм возник и воспроизводится как иерархия мир-системных уровней, определенная неравными структурными позициями центра, полупериферии и периферии в международном осевом разделении труда (Валлерстайн, 2016. С. XII).

Благодаря сплетению некоторых исторических случайностей, страны приатлантического северо-западного «треугольника» Европы (Нидерланды, Англия, Франция) составили центр («сердцевину», «ядро» – core) формировавшейся мир-системы, оказавшись лучше, чем остальная Европа, приспособленными к тому, чтобы разнообразить свою сельскохозяйственную специализацию, а затем и промышленность – текстильную, кораблестроение, металлообработку. Эта диверсификация способствовала развитию аренды и наемного труда, а также наращиванию доли экспортной продукции с высокой добавленной стоимостью. В то же время Восточная Европа и Западное полушарие стали периферийными зонами, специализирующимися на экспорте сырьевых товаров – зерна, древесины, хлопка, сахара, а юго-западная Европа, включая Италию, – полупериферийной зоной, экспорт которой был связан с ограниченным кругом дорогой промышленной продукции (например, шелком), кредитными операциями и трансакциями со специями. Такая специализация способствовала использованию рабства, барщины и издольщины как форм контроля над трудом (Валлерстайн, 2001. C. 37–38).

Валлерстайн по-новому интерпретировал такие исторические феномены, как плантационное рабство и «второе издание крепостничества» (Бродель, 1988. С. 259–272), оценивая их не как «аномалии» или «пережитки предшествующих формаций», а как логичное следствие периферийного включения в капиталистическую мир-систему – принудительного производства урожая на экспорт. Другой его новой интерпретацией, подчеркнутой в заглавии 2 тома его книги, было объяснение меркантилизма как государственных мер, среднесрочной целью которых было увеличение общей эффективности производственной сферы, хотя «во главу угла меркантилизм ставил вопрос обращения товаров – как в смысле оборота драгоценных металлов, так и в плане формирования балансов торговли» (Валлерстайн, 2016. С. 44). Наконец, анализ Валлерстайном гегемонии Голландской Республики и ее превращения в «модель цивилизации» для всей Европы (там же. С. 79) высвечивает причины голландского эталона для доктринеров благоприятного торгового баланса по всей Европе – от Атлантики до Зауралья.

С одной стороны, Валлерстайн на примере Голландии показал, что при гегемонии промышленная продукция лидирующей державы производится столь эффективно, что оказывается в целом конкурентоспособной даже в других государствах центра мир-системы (там же. С. 44–45). Эти государства в период голландской гегемонии – Англия и Франция – ожесточенные соперники Северных Нидерландов в борьбе в центре мир-системы (там же. С. 87–152). Их «меркантилистская» литература свидетельствует, что именно в то время голландские мануфактурные товары достигли конкурентоспособности указанного уровня. Англичане долго жалуются на импорт многих материй и утвари из Соединенных провинций; француз А. де Монкретьен, автор первого «Трактата по политической экономии», видит за успехами голландского экспорта и транзита промышленную изобретательность голландцев и негодует, что они не только ввозят во Францию «новые» ткани (камлот, саржу), мыло, сыр, масло, но и вытесняют его соотечественников с рынков полотна, на которых Франция, казалось бы, имела укорененное в ее угодьях и ремесленных традициях прочное преимущество (Montchrétien, 1889. Рр. 119, 207).

С другой стороны, отосланный московским царем в почетную ссылку в зауральский Тобольск хорват-панславист Крижанич сетует, что «поляки и весь народ славянский совершенно не умеют вести дальней торговли ни на море, ни посуху», посему «немцы» из Польши «вывозят всю пшеницу» (Крижанич, 1997. С. 198). Под «немцами», которыми католик Крижанич называл всех протестантов, он в данном случае подразумевал именно голландцев, поставивших под свой контроль балтийский вывоз из Гданьска (Данцига) спускавшихся по Висле ластов шляхетского зерна, выколачиваемого из крепостных на шестидневной барщине (Бродель, 1988. С. 260, 263–264). А собственно «немцы» из периферийных государств Священной Римской империи германской нации, не имея доступа к морской торговле, рассчитывали на мелкодержавный абсолютизм и «камеральные науки», чтобы по примеру голландцев улучшать торговый баланс за счет экспорта мануфактурных изделий (И.Й. Бехер. См.: (Валлерстайн, 2016. С. 49–50)), внутреннего судоходства (каналы), налоговых поступлений (акцизы) (Ф.Л. фон Зекендорф. См.: (Райнерт, 2011. С. 222–223)).

В историографии экономических учений У. Петти обычно рассматривается как автор, с которого началась «реакция против меркантилизма» (Ингрэм, 1897. С. 74; Левитский, 1914. С. 269), в марксистской традиции – как зачинатель классической политэкономии, оставивший меркантилистские воззрения своих ранних произведений (Плотников, 1935. С. 62). Но, несомненно, что Петти сохранял до конца приверженность доктрине торгового баланса. Он считал бессмысленным запрещение вывоза денег, но при этом отдавал явное предпочтение драгоценным металлам, поскольку золото и серебро почитаются за богатство не в определенное время и в определенном месте, а везде и всегда (Петти, 1940. С. 46, 165). Он видел в жадном стремлении к золоту, охватившем общество его времени, мощный стимул к завоеванию рынков (Топер, 1929. С. 136).

Но, будучи проницательнее всех прочих доктринеров торгового баланса, Петти увидел и другое: связь благоприятного торгового баланса и диверсификации сельскохозяйственной и промышленной продукции с выгодной структурной позицией в международном разделении труда. Одна из ключевых составляющих голландского успеха, по Петти, – перекладывание на датчан и поляков старинных патриархальных занятий скотовода и хлебопашца, «убыль» собственного земледелия ради того, чтобы заниматься постройкой домов, плотин, верфей, кораблей, оборудования и разведением «необыкновенных цветов и фруктовых деревьев» и технических культур, являющихся «основой нескольких дающих большую выгоду отраслей промышленности» (Петти, 1940. С. 164, 171). Иными словами (мир-системными), Петти акцентировал внимание на структурных конкурентных преимуществах, обусловленных «выносом» наиболее обременительных и малодоходных производств; опережении страной-гегемоном всех прочих в диверсификации хозяйственной деятельности и сосредоточении на высокоприбыльных производствах конечной отделки, и, напротив, – закреплении за периферийными странами в период их вхождения в капиталистическую мир-систему односторонней специализации на габаритных товарах с низкой добавленной стоимостью. Это подталкивало данные страны (Данию, Польшу и другие государства к востоку от Эльбы) ко «второму изданию крепостничества» как социальной цене коммерциализации сельского хозяйства и активизации торгового баланса (Виппер, 1944. С. 14; Фриз, 1998. С. 75–79; Валлерстайн, 2016. С. 166).