Текст книги "Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2"

Тургенев – один из самых европейских русских писателей. Его творчество тесно связано с литературными процессами, протекавшими в Европе. Европейский читатель узнавал в Тургеневе «своего», его романы активно переводились на европейские языки, в первую очередь на французский, и имели большой успех. Это объясняется не только внутренней близостью художественного мира Тургенева и французских писателей, но и биографическими обстоятельствами.

Последние двадцать лет жизни Тургенев провел за границей, в Баден-Бадене, Париже, на вилле, купленной вместе с Полиной Виардо. В России он бывал наездами. Во Франции Тургенев общался с известными литераторами – Жорж Санд, Проспером Мериме и писателями младшего поколения – Эмилем Золя, Альфонсом Доде, Ги де Мопассаном. Тургенев нашел себе и настоящего друга. Им стал известный писатель Гюстав Флобер. Тургенев всячески способствовал публикации известной драмы Флобера «Искушение святого Антония», а также взял на себя труд перевести для русских читателей две его вещи – «Легенду о святом Юлиане Странноприимце» и «Иродиаду» (1875–1877). Однако литературную известность Флоберу принесли отнюдь не красочные легенды в восточном стиле, а роман, исполненный в строго реалистическом духе.

Флобер родился в 1821 году в небольшом французском городе Руане в семье хирурга. Литературой начал заниматься с отроческих лет; он редактировал журнал, который выпускали ученики руанского лицея, много читал, сочинял стихи. Флобер начал с повестей в «ультраромантическом» духе и не сразу нашел свою интонацию во французской литературе. Окончательный перелом произошел лишь после создания романа «Госпожа Бовари», который вышел в свет в 1856 году.

Подзаголовок романа «Провинциальные нравы» ясно указывает на замысел автора: изобразить тлеющую, скучную, однообразную жизнь французской провинции. Центр притяжения, предел мечтаний главных героев романа – Париж. Утверждение: «В Париже все так делают!» становится для главной героини, госпожи Бовари, вполне достаточным основанием для супружеской измены.

Эмма Бовари, воспитанница монастыря и дочь простого фермера, выходит замуж за лекаря Шарля Бовари. Замужество оказывается для нее началом серого, безрадостного существования, полного разочарований и тоски. Шарль не может стать ее собеседником и другом, он рабски любит, но совершенно не понимает свою жену. Любовь, которую Эмма представляла «в виде райской птицы, парящей в сиянии несказанно прекрасного неба», так и не посетила ее. Эмме кажется, что все дело в месте, что есть на земле края, «где счастье хорошо родится». И потому все устремления Эммы направлены прочь от того и тех, что и кто ее окружает.

Ни рождение дочери, ни преданная любовь мужа не избавляют ее от томления и скуки. Любящему мужу, дочке нет места в созданной воображением Эммы жизненной картине. Эта картина основывается на совсем иных идеалах и ценностях. Еще в юности она читает романы: «там были одни только любовники, любовницы, преследуемые дамы, падающие без чувств в уединенных беседках, кучера, которых убивают на каждой станции, кони, которых загоняют на каждой странице, дремучие леса, сердечные тревоги, клятвы, рыдания, слезы и поцелуи, челны, озаренные лунным светом, соловьиное пение в рощах, герои, храбрые, как львы, кроткие, как агнцы, добродетельные донельзя, всегда безукоризненно одетые, слезоточивые, как урны». Понятно, что на фоне таких сцен и героев муж «с всклокоченными волосами, белыми от пуха, вылезшего из подушки», вечно носящий одни и те же сапоги, выглядит ничтожеством.

А потому, как только в жизни Эммы появляется опытный соблазнитель и покоритель женских сердец Родольф Буланже, она немедленно принимает его за того самого героя из книжки. Эмма не слышит, что Родольф говорит пошлости, что его признания в любви – набор сладких, заштампованных романтических фраз. Напротив, она узнает в них слова из любимых романов. После первого любовного свидания с Родольфом Эмма испытывает торжество – теперь у нее есть любовник! «Ликующий хор неверных жен запел в ее памяти родными, завораживающими голосами». Эмма воспринимает запретную любовь как входной билет в волшебный мир с беседками и ласками, о котором она столько мечтала прежде.

Естественно, что теперь Родольф должен во что бы то ни стало соответствовать ее представлениям об истинном герое романа – героиня пишет ему восторженные письма, срезает пряди его волос, требует подарить ей кольцо в знак «любви до гроба», просит вспоминать о ней ровно в полночь и, наконец, предлагает ему бежать. Родольф бежит, но только один. От потрясения Эмма тяжело заболевает и едва не умирает. Ее новый роман с молодым помощником нотариуса Леоном развивается совсем иначе, теперь Эмма действует намного смелее, ее уже не нужно соблазнять, она сама идет Леону навстречу. Свидание, решившее исход их отношений, происходит в соборе, привратник, знакомивший Леона и Эмму с достопримечательностями собора, кричит им вдогонку: «Выйдите хотя бы через северные двери! Увидите Воскресение из мертвых, Страшный суд, Рай, Царя Давида и Грешников в геенне огненной». Но его не слышат, гораздо реальнее рая и геенны огненной для героев – их страсть, их свобода, их романтические представления о любви. Христианские образы и законы для них мертвы.

Однако погибает Эмма не от переживаний, не от неутолимости своих желаний, а по причине значительно более низменной, намеренно пошлой, грубой – из-за денег. Эмма ведет жизнь не по средствам и разоряет мужа. Чтобы спасти имущество, она пытается достать денег, ходит по знакомым, унижается, просит, навещает даже Родольфа – ей отказывают все. В отчаянии Эмма глотает мышьяк. Дамы в романах других писателей тоже нередко принимали яд, но то был просто яд без названия, приносящий мгновенную, безболезненную смерть. Отравление Эммы описывается с физиологическими подробностями, действительность последний раз смеется над возвышенными представлениями героини. После смерти Эммы жизнь ее мужа обессмысливается, даже маленькая дочь не может до конца рассеять горя Шарля, а обнаружив любовные письма Родольфа и Леона среди вещей жены, герой вскоре умирает. Мадемуазель Бовари вынуждена поступить на прядильную фабрику.

Почему роман кончается так трагично? В чем причина несчастий госпожи Бовари? Дело здесь не только в незаурядности ее натуры, в редкой душевной одаренности, которой героиня не нашла достойного применения, не только в том, что она пытается втиснуть пестрые книжные образы в простую раму обыденности. Госпожа Бовари – человек новой эпохи. Она уже не может жить вдохновением и инерцией традиции, которой жили ее родители, ее предки, которой продолжает жить Шарль Бовари и ее соседи. Матери Эммы, например, и в голову не пришло бы заставлять себя любить мужа, любить возвышенной, романтической любовью. Как скажет в «Евгении Онегине» няня: «Помилуй, Таня, в наши лета / Мы не слыхали про любовь!» Желание увидеть в муже не только отца детей и помощника по хозяйству, но и сердечного друга, единомышленника, поверенного во всех делах – след книжной культуры, незнакомой ближайшему окружению Эммы.

Изображение этого незаметного сдвига, пробуждения индивидуального сознания в среде провинциальной, т. е. заведомо запаздывающей, отстающей от столицы, объединяло Флобера с Тургеневым. Подобные изменения в обществе, как мы уже говорили, – основной предмет изображения и русского классика. Во многом похожие проблемы – отрыв человека от питающей его прежде почвы, среды, от поддерживающей его существование энергии рода – Тургенев описал во втором своем романе «Дворянское гнездо».

Вспомните, о ком это было сказано – «Ей рано нравились романы, / Они ей заменяли все, / Она влюблялася в обманы / И Ричардсона, и Руссо…». Сравните Татьяну Ларину и госпожу Бовари. Почему Татьяна не подчинилась романному сюжету и сохранила мужу верность? Какая культурная традиция, кроме западноевропейской, ее питала?

Анализ произведений

Замысел и смысл романа

Работая над «Дворянским гнездом», Тургенев писал своей близкой знакомой о главной героине (правда, сначала Тургенев думал, что будет писать повесть): «Я теперь занят… большою повестью, главное лицо которой – девушка, существо религиозное. Я был приведен к тому лицу наблюдениями над русской жизнью». Эти слова вполне применимы и к роману в целом. «Дворянское гнездо» – это «наблюдения над русской жизнью», над ее лицами, тайными и явными переменами в ней.

Сюжет и композиция романа

Роман открывается пространной экспозицией. Тургенев знакомит читателя с основными действующими лицами и подробно описывает обитателей и гостей дома Марьи Дмитриевны Калитиной, вдовы губернского прокурора, живущей в городе О… с двумя дочерьми, старшей из которых, Лизе, девятнадцать лет. Чаще других у Марьи Дмитриевны бывает петербургский чиновник Владимир Николаевич Паншин, попавший в провинциальный город по казенной надобности. Паншин молод, ловок, с невероятной быстротой продвигается по служебной лестнице, при этом он неплохо поет, рисует и ухаживает за Лизой Калитиной.

Появление главного героя романа Федора Ивановича Лаврецкого, состоящего с Марьей Дмитриевной в дальнем родстве, предваряется краткой предысторией. Лаврецкий – обманутый муж, он вынужден разъехаться с женой из-за ее безнравственного поведения. Жена остается в Париже, Лаврецкий возвращается в Россию, попадает в дом Калитиных и незаметно влюбляется в Лизу. Из французской газеты он узнает о смерти своей жены, это дает ему надежду на счастье. Наступает первая кульминация – Лаврецкий в ночном саду признается Лизе в любви и узнает, что любим. Однако на следующий день после признания к Лаврецкому возвращается из Парижа его жена Варвара Павловна (известие о ее смерти оказалось ложным). Эта вторая кульминация романа как бы противостоит первой; первая дарит героям надежду, вторая отнимает ее. Наступает развязка – Варвара Павловна поселяется в родовой усадьбе Лаврецкого, Лиза уходит в монастырь, Лаврецкий остается ни с чем.

Сюжет в «Дворянском гнезде», как и в «Рудине», скуден внешними событиями и активным действием. Сама простота его как бы указывает нам: разгадку романа следует искать не столько в сюжете, сколько в элементах, его тормозящих, замедляющих – в описании состояний, чувств героев, в их предысториях и родословных.

Идея «дворянского гнезда». Лаврецкие

Федор Иванович Лаврецкий происходит «от старинного дворянского племени». Тургенев упоминает о родоначальнике Лаврецких, выходце из Пруссии, приехавшем в Россию при Василии Темном, а затем приводит биографии прадеда, деда и отца Лаврецкого.

«Богаче и замечательнее всех Лаврецких» прадед Федора Ивановича, Андрей. Все качества Андрея Лаврецкого словно бы нарочно выпячены, преувеличены. «До нынешнего дня не умолкла молва об его самоуправстве, о бешеном его нраве, безумной щедрости и алчности неутолимой». Его характеру вполне отвечает и внешность: «Он был очень толст и высок ростом, из лица смугл и безбород, картавил и казался сонливым; но чем тише он говорил, тем больше трепетали все вокруг него». Каждая деталь здесь значима. Тургенев не случайно дает нам точную дату времени действия и сообщает о возрасте своих героев – в итоге мы легко можем подсчитать, когда они жили.

Попробуйте сами проделать эту работу и вычислить годы рождения Лаврецкого и его родных.

Расцвет жизни Андрея Лаврецкого пришелся на екатерининское время, на 1760—1770-е годы. В итоге он точно бы впитал в себя воздух блестящей и противоречивой Екатерининской эпохи, эпохи мегаломании, фантастических прожектов, эпохи великанов. Во многом можно упрекнуть Андрея Лаврецкого, только не в отсутствии масштаба. Недаром его любимая поговорка: «Мелко плаваешь». Личность прадеда во всяком случае крупна, на ней печать несомненного величия. Даже слабости его («бешеный нрав», «безумная щедрость», «неутолимая алчность») возведены в превосходную степень и свидетельствуют об огромной внутренней силе героя. Таковы были и самые яркие люди его времени: вспомним хотя бы приближенных Екатерины – светлейшего князя Григория Александровича Потемкина, братьев Орловых.

Сын Андрея, Петр Андреевич, тоже застает времена Екатерины, но по крайней мере половина его жизни связана с другой эпохой. И Петр Андреевич не похож на своего отца: «это был простой степной барин, довольно взбалмошный, крикун и копотун, грубый, но не злой, хлебосол и псовый охотник». И снова это не только характеристика отдельного человека, но во многом и характеристика эпохи, сильно изменившейся с приходом к власти «взбалмошного», но не злого императора Павла. Петр Андреевич – «степной барин», «хлебосольный хозяин», постепенно спускает имение отца. Он по-своему дик, темен, новые веяния коснулись его только с появлением в его доме сына Ивана Петровича, отца Федора Лаврецкого.

Иван Петрович отдан на воспитание в Петербург в дом своей тетки, богатой княжны, его учитель – отставной аббат и энциклопедист, и в молодости Иван Петрович может позволить себе роскошь поступать в духе французских просветителей – Руссо, Дидро и Вольтера. Отчасти из молодого задора, отчасти из желания отстоять свою независимость и насолить отцу он сначала соблазняет, а потом женится на горничной своей матери, девушке Маланье. Но исполнив свой долг, «пустив в ход» идею равенства, Иван Петрович с легким сердцем оставляет жену, едет в Петербург, а затем за границу, где и узнает о рождении сына Феди. Он возвращается на родину лишь тогда, когда жена давно в могиле, а сыну исполняется двенадцать лет.

Несмотря на «современное» воспитание, на французскую «Декларацию прав человека», следы барства в Иване Петровиче, как в его отце и деде, неискоренимы. «Известно, какие были времена: что барин восхотел, то и творил», – замечает все тот же старый слуга Лаврецких Антон. Ивану Петровичу дела нет до своей жены, которая угасла, как «выхваченное из родной почвы и тотчас же брошенное» деревце. Он не понимает, что не осчастливил, а сделал ее несчастной. Точно так же душевно слеп он и в отношении сына, мечтая воспитать в нем «un homme», человека по системе Жан-Жака Руссо, то есть абстрактное совершенство. Он и не желает видеть в Феде живого, задавленного властной теткой мальчика.

Отец учит Федю естественным наукам и столярному ремеслу, верховой езде и стрельбе из арбалета – то есть дает сыну образование в духе идей XVIII века. Воспитание приносит весьма скудные плоды, только здоровье Феди заметно улучшается. Сам же Иван Петрович начинает болеть, с приходом немощи напрочь забывает свое вольнодумство, англоманство, чахнет, слепнет и вскоре превращается в плаксивого, бранчливого барина, мучение для своих домашних. Он умирает, когда сыну исполняется двадцать три года.

Федор Иванович – последний из рода Лаврецких. Но как мало похож он на собственного отца! Разве что слабость характера наследует от своего родителя. Эта слабость бросает его к ногам Варвары Павловны, которая управляет мужем по своему усмотрению до тех пор, пока случайность не открывает Лаврецкому ее истинное лицо. Та же самая слабость во многом объясняет и влюбленность Лаврецкого в Лизу. Лиза, несмотря на свою молодость, человек цельный и волевой. И Лаврецкий подсознательно чувствует это, понимает, что здесь у него будет возможность опереться, облокотиться, плыть по течению. История «дворянского гнезда» Лаврецких заканчивается, и на судьбу его ложится печать этой абсолютной исчерпанности и конца.

Перечитайте историю семьи Варвары Павловны Лаврецкой и Владимира Николаевича Паншина. Почему отец Варвары Павловны, как и отец Паншина, – человек с несколько «замаранной» репутацией, как репутации этих отцов сказались на судьбах их детей?

Система персонажей романа. Роль музыки в романе

Герои «Дворянского гнезда» тяготеют к двум противоположным полюсам. Один полюс притягивает все подлинное, глубокое, искреннее. На этой стороне оказываются Федор Иванович Лаврецкий, Лиза Калитина, учитель музыки старик Лемм, тетка Лизы и дальняя родственница Лаврецкого, независимая и открытая старушка Марфа Тимофеевна. На другой стороне, стороне фальши, позы, дилетантизма – жена Лаврецкого Варвара Павловна, Паншин, отчасти мать Лизы, Марья Дмитриевна, и Сергей Петрович Гедеоновский, местный сплетник и лгун. По разным полюсам героев разводит разное отношение к любви, детям, семье. Но совершенно особую роль в расстановке героев по романному полотну играет музыка.

Восприятие музыки в «Дворянском гнезде» – своеобразный эквивалент восприятия жизни. Отношение к музыке не только разводит героев, как уже было сказано, на две основные группы, но и делит их на пары. Первая пара – Лаврецкий и Лемм.

Старик Лемм недаром по национальности немец, в этом кроется отсылка к немецкой романтической культуре. Лемм – состарившийся романтик, его судьба воспроизводит вехи пути романтического героя, однако оправа, в которую она помещена – невеселая русская действительность, – точно бы выворачивает все наизнанку. Одинокий странник, невольный изгнанник, всю жизнь мечтающий о возвращении на родину, попав в неромантическое пространство «ненавистной» России, превращается в неудачника и горемыку. Единственная нить, связывающая его с миром возвышенного, – музыка. Она становится и почвой для сближения Лемма с Лаврецким.

Лаврецкий проявляет интерес к Лемму, его творчеству, и Лемм раскрывается перед ним, как бы оркеструя душевную жизнь Лаврецкого, переводя ее на язык музыки. Все, что происходит с Лаврецким, Лемму понятно: он и сам ведь тайно влюблен в Лизу. Лемм сочиняет для Лизы кантату, пишет романс о «любви и звездах» и, наконец, создает вдохновенную композицию, которую играет Лаврецкому в ночь его свидания с Лизой. «Давно Лаврецкий не слышал ничего подобного: сладкая, страстная мелодия с первого звука охватывала сердце; она вся сияла, вся томилась вдохновением, счастьем, красотою, она росла и таяла; она касалась всего, что есть на земле дорогого, тайного, святого…» Звуки новой музыки Лемма дышат любовью – Лемма к Лизе, Лаврецкого к Лизе, Лизы к Лаврецкому, всех ко всем.

Волшебную мелодию обрывает приезд жены Лаврецкого. Варвара Павловна тоже прекрасно играет на фортепьяно, но совсем иную музыку и с другими целями. «Наши голоса должны идти друг к другу», – обращается она к Паншину с символической фразой, и герои поют несколько песен дуэтом. Вторая «музыкальная пара» – Варвара Павловна – Паншин тоже вполне единодушна в своем отношении к музыке. Для них это – приятное развлечение, способ провести время, удачный козырь в любовной игре.

В начале романа, в пору ухаживаний Паншина за Лизой, они пытаются вместе разыграть сонату, но Паншин все время сбивается, доиграть сонату им так и не удается. Эта неудача предсказывает ход дальнейших отношений Лизы и Паншина. Лиза отклоняет его предложение выйти за него замуж. Их разладу отчетливо противостоит удивительно слаженное пение Паншина и Варвары Павловны. Эти герои сразу и навсегда находят друг друга; как вы помните, Паншин быстро превращается в раба Варвары Павловны.

На некотором удалении от музыкальной темы в романе стоит Лиза. Тургенев крайне скупо говорит о манере ее игры, отмечая лишь, что она делает это хорошо и «отчетливо». Мы ничего не знаем и о ее собственной реакции на музыку. Даже играя на фортепьяно и участвуя в общих музыкальных развлечениях, внутренне Лиза остается от них в стороне. И это знак ее будущего отхода от всего земного и страстного, всего того, что выражает в романе музыка. Лиза будет искать в жизни иное измерение, бесконечно далекое от восторгов и страданий земной любви.

Перечитайте главу XXXIX. С помощью каких художественных средств Тургенев изображает фальшь Варвары Павловны? Какую роль играет здесь музыка?

Федор Иванович Лаврецкий и Лиза Калитина. Распад круга, разорение «гнезда»

В Лизином облике явлен особый тип русской религиозности, воспитанный в героине няней, простой крестьянкой. Это «покаянный» извод христианства, сторонники его убеждены в том, что путь ко Христу лежит через покаяние, через плач о собственных грехах, через жесткий отказ от земных радостей. Суровый дух старообрядчества незримо веет здесь. Недаром про Агафью, наставницу Лизы, говорили, будто она удалилась в раскольничий скит. Лиза идет по ее стопам, уходит в монастырь.

Влюбившись в Лаврецкого, она боится поверить в собственное счастье. «Я вас люблю, – говорит Лаврецкий Лизе, – я готов отдать вам всю жизнь мою». Как реагирует Лиза?

«Она опять вздрогнула, как будто ее что-то ужалило, и подняла взоры к небу.

– Это все в Божьей власти, – промолвила она.

– Но вы меня любите, Лиза? Мы будем счастливы?

Она опустила глаза; он тихо привлек ее к себе, и голова ее упала к нему на плечо…»

Опущенные глаза, голова на плече – это и ответ, и сомнения. Разговор так и завершается вопросом. Лиза не может обещать Лаврецкому этого счастья, потому что сама не до конца верит в его возможность.

Приезд жены Лаврецкого – катастрофа, но и облегчение для нее. Жизнь снова входит в понятные Лизе пределы, помещается в рамки религиозных аксиом. И Лиза воспринимает возвращение Варвары Павловны как заслуженное наказание за собственное легкомыслие, за то, что ее прежняя самая большая любовь, любовь к Богу (она любила Его «восторженно, робко, нежно») стала вытесняться любовью к Лаврецкому. Лиза возвращается в свою «келейку», «чистую, светлую» комнатку «с белой кроваткой», возвращается туда, откуда она ненадолго вышла. Последний раз в романе мы видим Лизу именно здесь, в этом замкнутом, хотя и светлом пространстве. Следующее появление героини вынесено за пределы романного действия. В эпилоге Тургенев сообщает о том, что Лаврецкий навестил ее в монастыре, но это уже не Лиза, а только тень ее.

Похожий перелом происходит и в жизни Лаврецкого. После расставания с Лизой он перестает думать о собственном счастье, становится хорошим хозяином и посвящает свои силы улучшению быта крестьян. Он последний из рода Лаврецких, и его «гнездо» пустеет.

«Дворянское гнездо» Калитиных, напротив, не разорено благодаря двум другим детям Марьи Дмитриевны, ее старшему сыну и Леночке. Но ни то, ни другое не принципиально, мир все равно становится другим, и в этом изменившемся мире «дворянское гнездо» уже не обладает исключительной ценностью, своим прежним, почти сакральным статусом.

И Лиза и Лаврецкий поступают не так, как люди их «гнезда», их круга. Круг распался. Лиза ушла в монастырь, Лаврецкий научился пахать землю. Девушки дворянского звания уходили в монастырь в исключительных случаях, монастыри обычно пополнялись за счет низших сословий, равно как и барин не должен был пахать землю и трудиться «не для одного себя». Невозможно представить себе за плугом ни отца, ни деда, ни прадеда Лаврецкого, но Федор Иванович живет в другую эпоху.

Наступает время личной ответственности, ответственности за одного себя, время жизни, не укорененной в традиции и истории собственного рода, время, когда нужно «делать дело». Лаврецкий в 45 лет чувствует себя глубоким стариком не только из-за того, что в XIX веке были другие представления о возрасте, но и потому, что Лаврецкие должны навсегда уйти с исторической сцены.

Что объединяет судьбы Лаврецкого и Лизы? Как вы понимаете последние слова романа? Почему Лиза ушла в монастырь? Для чего в роман введен университетский друг Лаврецкого Михалевич? Какие слова Михалевича Лаврецкий реализует в собственной жизни?