Текст книги "Психология общения. Энциклопедический словарь"

Фаза Г. к р. является критическим моментом в процессе порождения речи: по упреждающему нервному импульсу все эффекторы произносительного механизма моментально перестраиваются, переходя из нейтрального положения в речеобразующее и прилаживаясь друг к другу для предстоящей артикуляции. В силу того что произносительный механизм широко разветвлен во внутр. среде организма, Г. к р. захватывает всего человека с его произвольно и непроизвольно управляемыми системами. Г. к р. мобилизует внимание говорящего на содержании речи как доминирующей в данный момент деятельности. Обычно этот предартикуляционный механизм не проявляется никакими внеш. признаками и не замечается окружающими. Однако субъективно и частично внешне наблюдаемым образом он проявляется в случае такого нарушения речи, как заикание, к-рое манифестируется на фазе Г. к р. Возникающие в этот момент проблемы субъективно ощущаются заикающимся как внешне не видимое «внутр. заикание», запускающее опр. эмоционально-поведенческий комплекс: логофобию (страх своей будущей речи, предощущаемой как речь с заиканием) и систему уловок, помогающих избежать «трудных» звуков и слов. Такого рода понимание природы заикания разрушает более традиционную точку зрения о локализации дефекта на фазе звуковой реализации речи, сдвигая эту локализацию «на одну фазу назад» – в зону действия механизмов Г. к р. Две самые ранние фазы порождения речи, скорее всего, остаются в случае заикания в целом сохранными.

Работы по изучению механизмов Г. к р. (на модели заикания), проведенные с помощью совр. методов психофизиологии, показывают существование сложной распределенной по мозгу функц. системы, реализующей Г. к р. специфического паттерна нарушений внутри этой системы в случае заикания.

• Абелева И. Ю. Речь о речи. Коммуникативная система человека. М., 2004; Анохин П. К. Очерки по физиологии функциональных систем. М., 1975; Бернштейн Н. А. О построении движений. М., 1949; Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. М., 1982.

А. А. Кисельников

Речь: ригидность (англ. rigid или rigidity – негнущийся, негибкий, косный, жесткий) – характеристика речи человека, в к-рой имеет место однообразие слов, фраз (штампов) или пауз со словами «паразитами». Реже ригидной называют очень медленную речь. Причиной ригидности речи могут стать: 1) неразвитость лексики, малый лексический запас; 2) копирование речи лиц, у к-рых имеет место однообразие слов или множество слов-паразитов, но при этом речь очень эмоциональная и запоминающаяся; 3) невысокий интеллект, – его слабое развитие не позволяет быстро и гибко осуществлять подбор новых слов, активно пользоваться синонимами; 4) ригидность мышления или общая ригидность познавательных психических процессов, к-рая интерферирует на речевую деятельность в силу целостности психики человека.

Психол. механизмом ригидности речи (Р. р.) является установка, проявляющая как готовность использовать конкретные слова и фразы во время О. Ригидность зависит от физиол. состояния человека, его самочувствия. Чаще всего во время заболевания или обострения хронической болезни ригидность речи усиливается. Отдельную группу причин составляют нейрофизиол. причины, среди них и особенности функционирования нервной системы. Врожденные свойства нервной системы и ее индивидуальные особенности, в т. ч. проявляющиеся в недостатке пластичности как свойстве темперамента, выделенном В. М. Русаловым, являются одним из факторов ригидности. В общепсихол. плане ригидность связана с трудностью переключения с одного предмета на другой, низкой скоростью перехода с одних способов мышления на другие в процессе взаимодействия с предметной средой, а также со слабым стремлением к разнообразию форм предметной деятельности. В социально-психол. плане ригидность вообще и Р. р. в частности может коррелировать с недостатком социальной пластичности. Этот недостаток проявляется в трудности переключения внимания в процессе О. с одного человека на другого, склонности к однообразию коммуникативных программ и к применению готовых форм социального контакта.

В процессе диагностики величину ригидности устной или письменной речи испытуемого вычисляют, используя показатели частоты повторяемости одних и тех же слов, включая и однокоренные слова сходно звучащие (напр.: зелень, зеленый, зеленоватый). Обычно подсчитывают количество слов-повторов, включая союз «и» и т. п. слова. В каждой сотне слов подсчитывают сумму повторов тех или иных слов, а затем высчитывают среднеарифметическую величину, получая соответствующий показатель. Затем анализируют динамику повторений. Тенденция повторять слова в устной и письменной речи неодинакова. Реже исследователи обращаются к подсчету и анализу повторения фраз или анализу числа пауз и скорости речи. В ходе анализа устанавливают причины ригидности. В отличие от лиц, имеющих ригидность речи, люди с лабильной речью имеют большой запас слов, умеют красиво и образно строить речевое высказывание. Они, как правило, имеют выраженные лингвистические и общие гуманитарные способности, увлекаются литературой и филологией и др. гуманитарными науками. Для профилактики ригидности речи рекомендуют работать со словарем синонимов, заменяя синонимичными повторяющиеся слова.

• Пашукова Т. И. Ригидность речи коммуникаторов СМИ // Школьный логопед; Практические занятия по психологии / Под ред. А. В. Петровского. М., 1972; Холодная М. А. Когнитивные стили. О природе индивидуального ума. СПБ., 2004; Luchins A. S., Luchins E. H. Rigidity of Behavier, Oregon, 1959.

Т. И. Пашукова

Речь эгоцентрическая, или «речь для себя», – явление, впервые описанное Ж. Пиаже при наблюдении за речью детей 4–7 лет, находившихся в 1920-х гг. в Доме малютки в Женеве. Феноменология этого явления состоит в том, что предоставленный сам себе ребенок, играя, рисуя, занимаясь ручным трудом, говорит без собеседников, ни к кому не обращаясь. Ж. Пиаже объяснил наблюдаемые факты проявлением детского эгоцентризма, при котором ребенок не осознает различия между собственной и чужой точкой зрения. Исследователь произвел количественную оценку Р. э. и вывел т. наз. коэффициент эгоцентричности из соотношения количества слов, произнесенных эгоцентрично, к общему количеству спонтанно произведенных ребенком слов. Величина этого показателя оказалась непостоянной, зависящей от индивидуальности ребенка, его возраста, окружающих условий. Наибольшее проявление коэффициента эгоцентричности наблюдается у 4-летних детей (Р. э. превышает 50 % всей спонтанной речи), с возрастом он уменьшается, практически исчезая у младших школьников. Трактовка Ж. Пиаже была оспорена Л. С. Выготским, предположившим, что Р. э. представляет собой этап «интериоризации», перехода внеш. речи во внутреннюю. Это понимание предполагало возможность использовать внеш. особенности Р. э. для суждения об особенностях речи внутренней, недоступной для прямого наблюдения. Исследователь выделил следующие тенденции в развитии Р. э., перенесенные им на внутр. речь: сокращенность, синтаксическую редуцированность, преобладание глагольных форм, концентрированность смысла. Точка зрения Л. С. Выготского вызвала возражения со стороны специалистов (Б. Г. Ананьев, П. Я. Гальперин), показавших, что Р. э. не может быть основой речи внутренней, поскольку последняя необходима для построения всякого речевого акта. К настоящему времени фактология по обсуждаемой теме значительно расширилась. Обнаружено, что явления по типу Р. э. наблюдаются на протяжении всей жизни человека, особенно заметно проявляясь в детском и старческом возрасте. Для очень маленьких детей, начиная с дословесного периода (с 5–9 мес), характерны длительные фонации, в той или иной мере воспроизводящие интонации окружающих и имеющие своим источником собственную активность ребенка. После появления словесной речи (с 12–13 мес.) у малышей обнаруживаются так называемые комментирующие высказывания, в форме ни к кому не обращенной речи. По материалам американских ученых, у взрослых людей при их свободном О. наблюдается рассказывание о себе и своих заботах, независимо от того, слушают ли рассказчика; это явление авторы характеризуют как «эго-речь» (Addeo & Buerger). Одинокие старики даже наедине нередко производят длительные повествования. Предложена объяснительная гипотеза всей совокупности перечисленных явлений. Речеязыковой механизм человека организован т. о., что аккумулируемые в когнитивной системе впечатления имеют тенденцию проявляться вовне. Экспрессия, проявление накапливающихся впечатлений происходит через посредство жестов, мимики, др. движений, но особенно полно путем движений органов, осуществляющих речь. Этот механизм имеет принципиальный характер в организации речевого процесса, поскольку обеспечивает активный (интенциональный) характер речи человека. У взрослого социально адаптированного человека деятельность активирующего речевого механизма управляется и контролируется системой разрешений и запретов; детьми эта система лишь усваивается в ходе воспитания и обучения; в старческом возрасте система ослабевает и порой повреждается.

• Ананьев Б. Г. К теории внутренней речи в психологии // Психология чувственного познания. М., 1960; Белова С. С. Интенциональные явления на раннем этапе развития речи // Язык. Сознание. Культура: сб. статей / Под ред. Н. В. Уфимцевой, Т. Н. Ушаковой. М., Калуга, 2005; Выготский Л. С. Мышление и речь. Избр. психологические исследования. М., 1956; Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1932; Ушакова Т. Н. Речь: истоки и принципы развития. М., 2004; Addeo A., Buerger D. Egospeack. N. Y., 1973.

Т. Н. Ушакова

Танец как невербальное общение. Выполнение танцем функций О. возможно благодаря тому, что он является: 1) совокупностью невербальных сигналов и знаков, имеющих пространственно-временную структуру и несущих информацию о психол. особенностях личности и группы; 2) особой (ритмизированной) формой экспрессивного поведения личности; внесловесным языком, «внесловесными диалогами» (Мартинес); 3) «невербальной формой О. в культуре», способной выполнять одну из осн. функций языка – хранение и передачу системы высших ценностей общества; 4) «интерпретацией как всеобщей универсальной жизни, так и нашего внутр. бытия» (Луговая). О танце как особом знаке, в котором в концентрированном виде представлен внутр. смысл, как личностном, так и надличностном, и одновр. как о процессе, в ходе к-рого достигается единство внешнего и внутреннего, пишет М. М. Бахтин.

Представления о танце как о невербальном О., о его социально-психол. функциях лежат в основе разл. психол. практик: социально-психологически ориентированной танцевальной психотерапии, экспрессивной терапии, танцевально-экспрессивного тренинга (ТЭТ). В основе ТЭТ лежит представление о танце как экспрессивной модели выражения личности, включенной в опр. социально-психол. контекст. Участникам танцевального взаимодействия предоставляется для осознания, анализа и изменения сложным образом организованная и взаимосвязанная система их отношений посредством кинесической, такесической и проксемической структур невербального поведения. Разл. компоненты системы отношений человека: отношения к себе, к другому, к миру по-разному представлены в разл. видах танца: индивидуальном, парном, групповом танце.

• Королёва Э. А. Танец, его происхождение и методы исследования (по работам зарубежных ученых XX века) // Советская этнография. 1975. № 5; Луговая Е. К. О невербальной форме общения в культуре // Танец как язык и миф // Вестник МГУ. Серия 6. 1991. № 3; Шкурко Т. А. Танцевально-экспрессивный тренинг. СПб., 2003; Noack A. On a Jungian approach to dance movement therapy // Dance Movement Therapy: Theory and Practice. London-N. Y., 1992.

Т. А. Шкурко

Физиогномическая редукция (лат. reductio возвращение, приведение обратно) – один из механизмов социального восприятия и познания – детерминированная этнич. и социальными условиями способность выведения психол. характеристик человека из его внеш. облика. Термин введен В. С. Агеевым и восходит к понятию «физиогномика» (от гр. φύσις – природа, γνώμων – знающий) – система паранауч. воззрений о связи между внеш. обликом человека и его принадлежностью к опр. типу личности, возникшая в древнем Китае как искусство чтения лица на основе предопределенности (предназначенности природой) телесного и психического в человеке, а в европейской традиции получившая распространение в Древней Греции (напр., трактаты Аристотеля, Феофраста). В самых разных вариантах и типологиях физиогномические приметы сохранились, получили развитие в современности и зафиксированы в культуре в виде стереотипных представлений. Однако в отличие от физиогномики термин Ф. р. вполне научен. Это социально-психол. понятие указывает, что люди при восприятии других пользуются упрощенными перцептивными схемами, имеющими важное приспособительное – в эволюционном и в социальном плане – значение, причем на основе этого древнего средства познания в дальнейшем надстраиваются другие, более сложные и тонкие механизмы социального восприятия. В то же время доказано, что в опр. условиях автоматическое включение механизма Ф. р. приводит к негативным результатам, к ошибочному, превратному восприятию и интерпретации примет внешности: физиогномические ключи, релевантные в условиях одной социальной группы и культуры, оказываются бесполезными в условиях другой и из удобного и распространенного средства понимания людей в О. превращаются в мощный заслон, препятствующий адекватному познанию др. человека.

• Агеев В. С. Влияние факторов культуры на восприятие и оценку человека человеком // Вопросы психологии. 1985. № 3; Он же. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М., 1990; Андрианов М. С. Анализ процессов невербальной коммуникации как паралингвистики // Психол. журн. 1995. Т. 16. № 5.

М. С. Андрианов

Эмоциональный слух – способность к определению эмоционального состояния говорящего по звуку его голоса. В музыкальном искусстве Э. с. – способность к адекватному восприятию и интерпретации тонких эмоциональных оттенков музыкальных звуков. Как науч. понятие и термин Э. с. впервые введен в 1985 г. В терминах теории О. Э. с. определен как сенсорно-перцептивная часть системы невербальной коммуникации, специализированная к адекватной оценке эмоциональной информации в звуковой форме. В отличие от речевого слуха, центр к-рого расположен в левой височной зоне мозга (центр Вернике), центр Э. с. расположен в правой височной области. Нарушение этой зоны (напр., при инсульте и др.) приводит к неспособности адекватно воспринимать и узнавать знакомые мелодии, голоса, эмоциональную интонацию речи. Для оценки индивидуальных и типологических различий среди людей по степени развитости Э. с. разработаны психоакустические тесты (Морозов), представляющие собой наборы эмоционально окрашенных фрагментов звуковой речи, пения, музыки, полученные с участием профессиональных актеров, певцов, музыкантов. Процедура исследования позволяет с достаточно высокой степенью объективности выявить способность любого человека к адекватному восприятию эмоциональной интонации (радость, печаль, гнев, страх, нейтрально) и количественно оценить эту способность в баллах, точнее, в процентах правильной идентификации всех прослушанных индивидом эмоционально окрашенных фрагментов речи, пения, музыки.

Среднестатистический норм. индивид обладает Э. с. 60–70 %. Но встречаются люди с Э. с. всего лишь 10–20 %, что можно характеризовать как эмоциональную тугоухость или даже глухоту, обнаруженную, в частности, у лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией. С др. стор., имеются обладатели сверхвысокого Э. с. (до 90–95 %) среди музыкантов, дирижеров хоров, вокалистов, ведущих артистов балета. Дети 1–3 классов общеобразовательной школы имеют Э. с. от 26 % до 73 %, в среднем 45–60 %Исследования показали положительную корреляцию Э. с. с такой психол. характеристикой, как эмпатия (тестируемой по опроснику Меграбяна), эмоциональностью (по Изарду), высокую повторяемость результатов тестирования разл. возрастных и профессиональных групп людей. Сравнительные исследования Э. с. у людей, принадлежащих к 2 разл. категориям по критерию художественный – мыслительный типы показали в среднем более высокие уровни Э. с. у «художников» (72–75 %) по сравнению с «мыслителями» (60–70 %).

Исследования разных молодежных, студенческих, а также детских коллективов, включая школьников начальных классов, обнаружили значительное снижение адекватности восприятия интонации гнева, а также печали по сравнению с др. эмоциональными контекстами в тесте на Э. с. Феномен объяснен адаптацией сенсорно-перцептивной сферы совр. человека к доминирующей в акустической среде агрессивно-гневной мелодике речи и музыки (особенно рок). В результате человек перестает адекватно реагировать на интонации гнева, раздражения, страха, принимая их за норму. Данное явление можно рассматривать как своего рода защитную реакцию психики на постоянно действующий негативно-эмоциональный стрессирующий фактор. Происходит деформация эмоционально-эстетического эталона слухового восприятия людей, т. е. смещение нормы в сторону гнева и печали (и нередко – страха) как следствие агрессивности звуковой среды, окружающей совр. человека (в голосах людей, а также в средствах массовой коммуникации – радио и ТВ).

• Морозов В. П. Искусство и наука общения: невербальная коммуникация. М., 1998; Он же. Эмоциональный слух человека // Журн. эволюц. биохимии и физиологии. № 6. 1985; Он же. Эмоциональный слух и методы его исследования // Проблемы экологической психоакустики. М., 1991; Морозов В. П., Жданов В. Ф., Фетисова Е. В. Эмоциональный слух и проблемы профессионального отбора в вокально-музыкальном искусстве // Художественное творчество и психология / Под ред. А. Я. Зися и М. Г. Ярошевского. М., 1991.

В. П. Морозов

Раздел 6
Межличностное и межгрупповое общение

В данный раздел входят 2 подраздела: 6.1. Межличностное общение и 6.2. Межгрупповое и внутригрупповое общение. В первом подразделе представлены статьи, посвященные межличностному познанию и пониманию, их механизмам и закономерностям, охарактеризованы мотивы и закономерности общения. Ряд статей характеризует разные аспекты общения между людьми (аттрактивное общение, конфликтное и манипулятивное; аффилиативное взаимодействие и поведение; влияние, его виды и стили), дается характеристика таким феноменам общения, как честность, ложь и обман. В статьях также рассматриваются различные аспекты процесса общения между отдельными людьми – сторонними друг другу и близкими, например, в семье (общение в процессе воспитания, типы детско-родительских отношений). Во второй подраздел включены статьи, посвященные познанию и пониманию людей в условиях группового и межгруппового общения. Группа рассматривается как субъект общения и даны понятия внутригрупповой идентичности, влияния и динамики. Также характеризуется групповая сплоченность, групповой фаворитизм, групповые нормы и конфликты, возникающие в общении.

Часть статей данного раздела привлечена по согласованию с редактором и авторами из тома «Социальная психология»: Словарь / Под ред. М. Ю. Кондратьева // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / Ред. – сост. Л. А. Карпенко. Под общ. ред. А. В. Петровского. М., 2005.

Редактор-составитель В. Н. Куницына

Аттрактивное общение – феномен аттракции возникает при взаимодействии людей и является опр. характеристикой отношений в паре. Аттракция (А.) понимается как притяжение в физич. смысле, к-рое одновр. является тенденцией к объединению людей. Это многозначное явление, основанное на чувстве, т. е. обязательно включает опр. эмоциональный фон. А. принадлежит к классу психол. установок человека, и в этом кач. может различаться по интенсивности и степени личностной включенности, заинтересованности. Кроме того, А. содержит оценку, т. е. является компонентом межличностного познания. А. является установкой на единичный объект, притом это всегда др. человек, а не группа или социальный объект, социальный институт и т. п.

А. связана с реализацией межличностных отношений; процесс притяжения – отталкивания, симпатии – антипатии логически завершается поступками. А. всегда включена в межличностный контекст, в ней присутствует нормативный характер, она опирается на специфически культурный «алфавит чувств». О. людей, объединенных взаимной симпатией, взаимным притяжением, характеризуется так: а) доброжелательность, психол. комфорт внутри группы; б) партнер положительно характеризуется в беседах с другими; в) появляется повышенная конформность, имитация внеш. поведения друг друга в контактах, возрастает точность восприятия объекта А.; г) лучше преодолевается стресс, прогрессирует развитие группы; д) повышается способность переносить критику и брать на себя ответственность за ошибку; е) возрастает количество альтруистических поступков; ж) становится больше общее число коммуникаций, т. е. срабатывает известное психол. правило: чем больше общаешься, тем приятнее человек (при свободе выбора), и чем приятнее человек, тем больше хочется с ним общаться.

• Гозман Л. Я. Психология эмоциональных отношений. М., 1987; Куницына В. Н., Казаринова Н. В., Погольша В. М. Межличностное общение. СПб., 2001; Перспективы социальной психологии. М., 2001.

В. Н. Куницына

Альтруистическое общение – термин «альтруизм» был введен французским философом, родоначальником позитивизма Огюстом Контом как противоположный понятию эгоизм. Альтруизм (А.) описывается как готовность помогать др. людям, жертвуя собственными интересами. Однако в психологии известны отдельные примеры эгоистического А. Жестокость и А. – противостоящие черты человеческого поведения. Согласно проведенным исследованиям, альтруистически настроенные люди терпимы, склонны прощать обиды и соблюдать правила этикета, доверчивы, благожелательны и бескорыстны. В О. с людьми они руководствуются желанием помочь людям, несмотря на собственные проблемы, милосердием, социальной справедливостью.

Эмоциональной основой А. является склонность к эмпатии, сочувствию и пониманию др. людей. По данным А. А. Моисеевой, высоко альтруистичные личности склонны завышать как собственные возможности и способности, так и способности окружающих людей. У них не проявляются в О. с др. людьми тревожность, аморальные установки, эгоизм, упрямство и склонность к авторитарному поведению. Они также больше доверяют людям и не прибегают к хитрости и обману, кроме того, они не отличаются жестокими и агрессивными реакциями.

По данным исследования В. Н. Куницыной, альтруистическое О. отличается совестливостью и наивностью, проявляется особо ярко в заботливости и стремлении помогать близким, родственникам и малознакомым людям. В поведении нек-рых альтруистов жертвенность может превышать разумные пределы, нанося ущерб собственной семье и приближаясь к мазохистскому побуждению. Такие люди не агрессивны, не эгоистичны, щедры в повседневной жизни и не имеют аморальных установок. Они дорожат дружбой, не способны к предательству и обману.

• Анцыферова Л. И. Связь морального сознания с нравственным поведением человека (по мат-лам исследований Лоуренса Колберга и его школы) // Психол. журн. № 3. 1999; Куницына В. Н., Моисеева А. А. Теоретические подходы к определению моделей альтруистического поведения // Сб. статей «Психология и мораль» / Под ред. В. Н. Куницыной. СПб., 2004; Куницына В. Н., Казаринова Н. В., Погольша В. И. Межличностное общение. СПб., 2001; Субботский Е. В. Исследование проблем взаимопомощи и альтруизма в зарубежной психологии // Вопр. психологии. 1977. № 1.

В. Н. Куницына

Аффилиативная мотивация общения мотив аффилиативного О. носит ярко выраженный социальный характер, т. к. достижение целей, побуждаемых этим мотивом, может быть осуществлено лишь во взаимодействии с др. людьми. Потребность в О. является общечеловеческой, она строится на фундаментальных основаниях стремления людей к сообществу и сотрудничеству. Известно деление мотива аффилиации (А.) на такие составляющие, как направленность на А. и боязнь отвержения (чувствительность к отвержению). Термины предложены А. Меграбяном, в основе их формирования лежит обобщенный жизненный опыт установления контактов и сформированные ожидания успешности или не успешности межличностного взаимодействия. Вместе с тем, ориентировка на собеседника порождает поиск в нем позитивных качеств, что способствует раскрытию личностного потенциала человека, с к-рым мы общаемся. У человека может быть также устойчивая ориентация и на поиск отрицательных черт у др. людей, замечающих больше слабости и недостатки, чем хорошие качества.

Мотив А. представлен и в др. известных классификациях потребностей. Так, А. Маслоу в структуре человеческих потребностей рассматривает потребность в принятии, в эмоциональной близости, различая аффилиативную потребность (потребность в любви) 2 видов: дефицитарная (основанная преим. на удовлетворении собственных потребностей) и бытийная (удовлетворение собственных потребностей с учетом интересов и потребностей собеседника). Тесная связь между ожиданием и поведением отличает мотив А. от прочих мотивов, подобно мотиву достижения. Она оказывает также своеобразное обратное действие, приводящее к связи мотивов ожидания и привлекательности в случаях, когда партнером выступает незнакомый человек: чем сильнее ожидание успеха, тем выше положительная привлекательность. Т. о., привлекательность удачной или неудачной А. становится, в конце концов, величиной постоянной.

Р. Бирн и его соавторы предложили перекрестную классификацию мотивов А., выделив 4 типа возможных мотивов. В первом случае, когда направленность на А. выше боязни отвержения, человек будет стремиться к др. людям и искать в них товарищей, будет доверять им и высоко их ценить. Если ожидание успеха относительно невысоко, а ожидание неудачи велико, это мотив второго типа – субъект будет избегать др. людей, относиться к ним с подозрением и низко их оценивать. Индивидуальный опыт к-рого носит смешанный характер и, в силу этого, высоки ожидания обоих родов, будет находиться в сфере межличностных отношений в состоянии практически постоянного конфликта. А человек, у к-рого оба вида ожиданий низки, будет проявлять в ситуациях межличностного О. безразличие и незаинтересованность. При этом наличие высоко развитой потребности в эмоциональных, доверительных отношениях еще не говорит об однозначном достижении теплых, доверительных отношений, т. к. это процесс взаимный. Необходима не только высоко развитая потребность, но и умения, навыки, опр. личностные черты (бескорыстие, внимание), в результате чего собеседник отвечает взаимностью, т. е. необходимо аффилиативное поведение.

• Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. СПб., 2003.

И. В. Кузнецова

Аффилиативное взаимодействие и поведение сумма действий, направленных на установление, поддержание и развитие межличностных отношений с целью формирования близких, доверительных отношений; отличается от аффилиативного поведения наличием выраженной потребности в аффилиации, в частности, потребности в эмоционально-доверительном О. Формирование аффилиативных отношений возможно при наличии опр. мотива, стоящего за поведением, в частности мотива аффилиации. Термин «взаимодействие» означает последовательность направленных друг на друга действий, к-рыми обмениваются партнеры. На процесс развития аффилиативных отношений могут оказывать влияние особенности самораскрытия, уровень благожелательности, альтруизма, уверенности, а также личностные особенности собеседников, история развития отношений, их культуральные ожидания, а также достигнутый уровень О. По мнению В. Н. Куницыной, аффилиативное взаимодействие достигается при включении в О. таких характеристик, как легкость, доверие, понимание и притягательность собеседника (эмоциональное притяжение). При отсутствии любой из этих характеристик контакты людей превращаются в формальные, лишенные легкости и доверия, начинают «обрастать» подозрениями, барьерами и психол. защитами.

На соотношение аффилиативных характеристик О. и на «вклад» (вес) в них каждой влияют причины взаимодействия, длительность и уровень развития отношений между собеседниками. Так, напр., легкость О. зависит от темперамента, целей и обстоятельств взаимодействия, времени и места, степени открытости и коммуникативных умений партнеров. Кроме того, легкость О. во многом определяется вербальной и коммуникативной компетентностью (культурой речи, ее выразительностью, словарным запасом, экспрессией). Однако не всегда глубокое и разностороннее понимание партнера, высокий уровень проницательности является гарантией успешного О. Многие считают, что проницательный партнер – это трудный партнер О.

• Куницына В. Н., Казаринова Н. В., Погольша В. М. Межличностное общение. СПб., 2001; Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. СПб., 2003.

И. В. Кузнецова

Аффилиативное общение – проявление через поведение заинтересованности, доброжелательности и т. п. при взаимодействии с партнером по О. В его основе может находиться как мотив аффилиации, так и мотив достижения, самоутверждения. В этом случае аффилиативное поведение выполняет инструментальную функцию. Аффилиация (А.) представляет собой психич. явление, мотив, побуждение, стремление к др. людям. В ее основе лежит внутр. потребность человека в эмоциональных и доверительных контактах, являющаяся движущей стороной О. Как правило, А. проявляется в стремлении установить близкие отношения, участвовать в совместных действиях, целью к-рых является процесс О., приносящий удовлетворение. Цель этой потребности может быть различной и даже взаимоисключающей (достижение близких отношений или/и использование собеседника в своих целях).

Человек, стремящийся к А., должен добиться опр. созвучия своих переживаний и поступков с переживаниями и действиями партнера, что побуждало бы обе стороны к взаимодействию, приносящему удовлетворение и поддерживающему чувство собственной ценности. Цель такого взаимодействия можно определить как поиск принятия себя, дружеской поддержки и симпатии. Однако такая трактовка подчеркивает в отношениях лишь одну ее сторону, а именно получение, и пренебрегает другой, – отдачей. Вот почему гораздо точнее определить цель мотива А. как взаимную и доверительную связь, где каждый из партнеров если и не любит другого, то относится к нему приязненно, принимает его, дружески поддерживает и симпатизирует ему. Потребность в О. с людьми можно рассматривать не просто как потребность в помощи, понимании, дружбе, а как реализацию потребности в человечности. О стремлении к А. можно судить по количеству позитивных речевых высказываний, по дружелюбному выражению лица, длительности контакта глаз, частоте кивания головой, по позе и жестикуляции, позитивной окраске голоса. Однако только по выраженному дружелюбному поведению мы не можем говорить о наличии этого мотива, т. к. в основе поведения могут лежать мотивы достижения, боязни отвержения, мотив достижения и др. Неумение правильно организовывать свое взаимодействие с окружающими людьми, низкая саморегуляция могут являться причиной нарушения межличностных отношений, особенно на начальных этапах, вплоть до разрыва. Особую роль играет взгляд.