Текст книги "Психология общения. Энциклопедический словарь"

Исследования проблемы О. в рамках школы Б. Д. Парыгина в осн. проводятся с позиций филос. – психол. Направления исследований разнообразны и многомерны, среди них: 1) Анализ процессов О. и диалога в условиях глобализации – духовное О. как социальное явление, роль О. в полит. жизни общества; специфика духовных традиций и межрегионального диалога, коммуникативные аспекты культурного наследия регионов России; проблемы мировоззренческого диалога как опосредованной временем формы О. ее представителей в лице Герцена, Чернышевского, Страхова и Cоловъева с Чаадаевым (В. П. Дронникова, В. В. Крамник, Л. М. Мосолова, Л. И. Рудаков и др.). 2) Анализ О. как фактора формирования личности, в частности – познавательной активности; О. в семье исследовалось как фактор формирования личности (Р. К. Новикова, В. И. Сикорова, C. Н. Тетиор). 3) Начата разработка нового направления исследований психол. барьеров на пути интеграции междисциплинарных и межд. контактов и подходов к решению наиболее актуальных проблем психол. науки и оценки коммуникативного потенциала и совершенствование поля О. между ее субъектами на всех уровнях (И. А. Мироненко). 4) Исследование особенности О. в науч. сфере: тип лидера и социально-психол. климат науч. коллектива; понятие и роль науч. О. (Е. Ф. Владыкина, Л. В. Корчевина). 5) Анализ процессов О. в трудовых коллективах: исследовалось межличностное О. в коллективе, характер деловых взаимоотношений и его влияние на стабильность трудового коллектива, позиция руководителя и социально-психол. климат коллектива; вербальное О. в системе руководства и подчинения; филос. – психол. анализу был подвергнут процесс управления производственными коллективами и специфика вертикального О. в этой сфере (Т. А. Загрузина, Г. П. Макарова, В. Т. Успенский и др.). 6) Серия исследований была выполнена по проблемам О. в сфере досуга: О. в клубе как фактор удовлетворения информационных потребностей; коммуникативная культура молодежи и социальной работы; пед. коррекция социально-психол. климата самодеятельного коллектива; регуляция социально-психол. атмосферы клубной аудитории; развитие и удовлетворение коммуникативных потребностей в условиях клубной деятельности (Н. М. Андрейчук, Ю. В. Манько, П. П. Чапулис и др.). Исследовались особенности О. в СМИ: Интернет как фактор субкультуры виртуального сообщества; телевидение как средство воздействия (И. А. Смирнова, Г. И. Терехова), а также проблемы коррекции О. средствами социально-психол. тренинга (Т. И. Короткина).

• Крамник В. В. Социально-психологический механизм политической власти. Л., 1991; Манько Ю. В., Оганян К. М. Теория и практика социальной работы. СПб., 2002; Мироненко И. А. Отечественная психологическая наука и вызов современности. СПб., 2007; Парыгин Б. Д. Социальная психология: Проблемы методологии, истории и теории. СПб., 1999; Практикум по социально-психологическому тренингу / Под ред. Б. Д. Парыгина. СПб., 2000; Фрейнкман Н. С, Новиков А. И. Эмиграция и эмигранты: история и психология. CПб., 1995.

Г. Л. Ержемский

Раздел 2
Теории, концепции и научные направления психологии общения

Герменевтика общения (гр. ἑρμηνεία – толкование, понимание). Являясь направлением философии и гуманитарных наук, герменевтика рассматривает понимание как условие осмысления бытия. К истор. разновидностям герменевтики относятся: перевод (наличного смысла на свой язык), реконструкция (воспроизведение аутентичного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла в интерперсональном смысловом контексте). В психологии с позиции герменевтики рассматриваются проблемы понимания и интерпретации сложных психич. феноменов человека. Основы психологии герменевтики заложили Ф. Шлейермахер и В. Дильтей. Ф. Шлейермахер обосновал «принцип кругового движения» процесса понимания: целое понимается исходя из его частей, а части – только в соотнесении с целым. В. Дильтей полагал, что понимание различается по своему предмету: 1) понимание как теорет. метод руководствуется критерием: «истина-ложь»; 2) понимание действий требует реконструкции целей, на достижение к-рых они направлены, и руководствуется критерием: «успешность – неуспешность»; 3) понимание проявлений «живого опыта» от продуктов творчества до актов поведения (жестов, интонации и пр.) требует критерий «аутентичность».

Поле значений термина «понимание» очень широко. Согласно В. К. Нишанову, в него входят: 1) декодирование, 2) перевод «внеш.» языка во «внутр.» язык исследователя, 3) интерпретация, 4) понимание как оценка, 5) постижение уникального, 6) понимание как результат объяснения, 7) понимание как синтез целостности. По В. В. Знакову, понимание как феномен познания и О. характеризуется 2 отличительными признаками: 1) выход за границы непосредственного содержания, включение понимаемого в более широкий контекст, способствующий порождению смысла того, что нужно понять; 2) соотнесение объекта понимания с ценностно-нормативными представлениями понимающего субъекта, его суждениями о том, какой в соответствии с законами физич. и социального мира должна быть воспринимаемая и понимаемая ситуация. Понимание как познавательная процедура направлено не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности.

Г. о. как метод понимания социального взаимодействия включает в себя след. этапы: 1) выдвижение нек-рой гипотезы, в к-рой содержатся предчувствие или предпонимание текста поведения в коммуникативной ситуации как целого; 2) интерпретация, исходящая из общего смысла и ведущая к смыслу отдельных его фрагментов; 3) корректировка целостного смысла, исходящая из анализа отдельных фрагментов текста (событий, взаимодействий), т. е. обратное движение от частей к целому (А. М. Коршунов, В. В. Мантатов). С т. зр. Е. Д. Хирша, искусство интерпретации и искусство понимания суть разл. процессы, т. к. правильное понимание возможно только одно, а интерпретаций множество, поскольку последнее основано на дискурсе интерпретатора, а понимание – на дискурсе текста. При этом интерпретация – это такая работа мышления, к-рая состоит в расшифровке смыслов, скрытых в культуре. Расшифровать смысл – значит за буквальным значением увидеть все богатство возможных интерпретаций смыслов. Интерпретировать – значит идти от явного смысла к смыслу скрытому (П. Рикер), поэтому интерпретация в форме повествования отражает ценностную позицию интерпретатора, зачастую меняющуюся вместе с событиями интерпретируемого текста. Во многих ситуациях межличностного взаимодействия происходит пересечение смысловых пространств участников взаимодействия, что приводит к порождению нового смыслового пространства, способствующего порождению и кристаллизации нового смысла, принимаемого обоими участниками взаимодействия.

Осн. механизм интерпретации – диалог, базирующийся на установлении связей с контекстами, т. е. размещение высказывания в новый контекст, ограниченный интерпретационными рамками, к-рый этот контекст «высвечивает». Включение интерпретации в контекст межличностного О. превращает диалог в средство прояснения личностных смыслов партнеров по коммуникации. Если неосознаваемые интерпретационные схемы участников взаимодействия становятся предметом обсуждения, анализа, рефлексии в психотерапевтической ситуации, то интерпретация переходит в толкование. Н. В. Чепелева считает, что если интерпретацию можно рассматривать как диалог с другими, то толкование – это диалог для другого, к-рому разъясняется и обосновывается выбор тех или иных интерпретационных схем и собственное понимание воспринимаемого поведенческого текста. Здесь текст выступает превращенной формой О., диалога между субъектами коммуникации, в к-ром запечатлено познавательное и эмоционально-оценочное отношение автора к излагаемому сообщению, а также заложена программа его интерпретации реципиентом, способствующая адекватному пониманию, к-рая, вследствие смещения интерпретационной инициативы к реципиенту, модифицируется последним порой до неузнаваемости.

Это обстоятельство актуализирует проблему этики коммуникативного дискурса, к к-рой Ю. Хабермас формулирует такие ключевые требования: 1) ни одна из сторон, вовлеченных в предмет обсуждения, не должна исключаться из дискурса (требование общности); 2) все участники должны иметь одинаковую возможность выдвигать и критиковать претензии на общезначимость в ходе дискурса (равноправие); 3) участники должны быть готовы и способны «вчувствоваться» в претензии других на общезначимость (принятие идеальных ролей); 4) существующие между участниками отличия в смысле обладания властью (или силой) должны быть нейтрализованы так, чтобы эти отличия не оказывали никакого влияния на выработку консенсуса (властная, или силовая, нейтральность); 5) участники должны открыто разъяснять свои цели и намерения (в ходе дискурса), воздерживаться от стратегических действий по их достижению (прозрачность).

Большие возможности реализации интерсубъектного (конвенциального) психотерапевтического дискурса предоставляет нарративная психотерапия, соответствующая постмодернистскому мировоззрению. Нарративные психотерапевты говорят о бытийном присутствии смысла в пространстве человеческого взаимодействия, а следовательно, о зависимости ценностного проектирования жизни личности от наличия поддерживающих (развивающих) или патологизирующих (проблемных) социальных контекстов. Дж. Бьюдженталь, определяя условия развивающего межличностного взаимодействия, говорит о доступности как разрешении на вхождение другого в собственный внутр. мир и об экспрессивности как спонтанном самовыражении своих эксплицированных свойств. Последнее является предпосылкой формирования комплементарно-диалогической структуры личностных смыслов как интегральном показателе гуманистической направленности личности.

Т. о., герменевтическая плоскость психол. исследования О. предполагает возможность взаимно обратимой проекции на внутр. экран (ценностно-смысловое сознание) исследователя (исследуемого) триединого факта человеческой экзистенции – аутентичного самовыражения посредством диалогического познания и свободного волеизъявления.

• Дружинин В. Н. Экспериментальная психология. СПб., 2000; Знаков В. В. Психология понимания: Проблемы и перспективы. М., 2005; Карпенко З. С. Герменевтика психологической практики. Киев, 2001; Майборода Д. В. Герменевтика // Всемирная энциклопедия: Философия / Главн. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. М., 2001.

З. С. Карпенко

Деятельностное опосредствование межличностных отношений в группе: теория А. В. Петровского. Известная в социальной психологии теория деятельностного опосредствования межличностных отношений личности в группе (теория ДОМОГ), предложенная А. В. Петровским, первоначально называлась «стратометрическая концепция групп и коллективов». В ней описывались разл. уровни – слои внутригрупповой активности, а также ядерный слой – деятельность, реализуемая группой. Включение групповой деятельности в социально-психол. портрет группы было принципиально важной отличительной чертой концептуальных разработок А. В. Петровского по сравнению с общепринятыми моделями описания групп в социальной психологии. Было показано, что групповая деятельность (ее ценности, нормы, организация и т. д.) порождает особый слой межличностных отношений, несводимый к функц. – ролевым контактам участников, а также к чисто эмоциональным связям между членами группы. Первый, «ядерный», слой групповой активности – форма проявления субъект-объектного отношения – «S-O». Подчеркивалось, что если группа представляет собой подлинный коллектив, то в отношениях проявляется «нечто большее», чем личное благо участников, пусть даже и обретаемое посредством др. его членов. Т. е. направленность групповой активности здесь не сводится к достижению узкокорпоративной цели (даже при условии справедливого распределения итоговых благ), – цель коллектива выходит за пределы исключительно групповых интересов. Второй слой групповой активности – это межличностные отношения, возникающие в деятельности, опосредствуемые деятельностью и в ней непосредственно проявляющиеся. В данной трактовке теория ДОМОГ вступает в «оппонентские» отношения с традиционной социальной психологией 1980–1990 гг. Традиция предписывала исследователю рассматривать малую группу как общность людей, вступающих в непосредственные отношения друг с другом – преим. эмоционального характера (симпатия, антипатия, безразличие, изоляция, податливость, активность, подчинение, агрессия и т. д.). Одной из определяющих характеристик группы признавалась частота взаимодействий между участниками; с нею соотносились мн. др. параметры группы. Отмечаемые большинством авторов черты малой группы, с одн. стор., оказывались «психологизированными», выхваченными из более широкого социального контекста, а с др. стор., собственно «психол.» часть определения сводилась к указанию на поверхностные связи и отношения в группе; картина взаимоотношений упрощалась и уплощалась. В его теории межличностные отношения, опосредствуемые деятельностью, – это личные отношения участников по поводу их деловых отношений, «деятельностных»; их личные отношения опосредствуются содержанием и формой организации совместной деятельности, но при этом сохраняют психол. статус «субъект-субъектных» отношений.

Ко второму слою групповой активности относятся феномены: 1) «Феномен коллективистического самоопределения» – готовность личности противостоять давлению группы, защищая при этом действительные интересы группы, ее нормы и ценности (исследования И. А. Оботуровой и А. А. Туровской). 2) Феномен опосредствованности «мотивационного ядра» межличностных выборов целями и задачами групповой деятельности (процедура выявления мотивационного ядра межличностных выборов разработана В. А. Петровским) 3) Феномен референтности versus аттракции. Референтность, в отличие от аттракции, это значимость др. человека как носителя мнений, позиций, взглядов (по референтометрии вела исследование Е. В. Щед рина). 4) Феномен соучаствования заключается в том, что члены группы защищают интересы других как свои собственные. Соучаствование (термин А. Н. Радищева) как деятельное отношение – это и сочувствие, и соучастие. Экспериментальное исследование данного феномена вела В. В. Абраменкова. 5) Ценностно-ориентационное единство как характеристика «сплоченности» (ЦОЕ). В противовес традиционным подходам к пониманию сплоченности (оцениваемых по числу контактов, взаимных выборов и предпочтений, базирующихся на симпатиях и антипатиях между членами группы), в школе А. В. Петровского «сплоченность» трактуется как мера общности взглядов, позиций, ценностных ориентаций участников совместной деятельности относительно самой этой деятельности (исследование В. В. Шпалинского).

В. А. Петровским была предложена трехфакторная концептуальная модель «значимого другого», где 1-й фактор – аттракция, способность «значимого другого» привлекать или отталкивать окружающих, вызывать симпатию или антипатию, быть социометрически избираемым или отверженным; 2-й – референтность (при максимальной позитивной ее выраженности – «власть авторитета»: признание окружающими за «значимым другим» права принимать ответственные решения в существенных для них обстоятельствах); 3-й – власть, властные полномочия значимого другого (выход субъекта, наделенного властными полномочиями, из служебной иерархии нередко лишает его статуса «значимого другого» для его сослуживцев). Эвристические возможности модели «значимого другого» были подтверждены в исследованиях статусных различий и процессов группообразования в закрытых воспитательных учреждениях разного типа (детские дома, интернаты, колонии для несовершеннолетних правонарушителей и др.). В частности, был открыт феномен «нисходящей слепоты» во взаимоотношениях подростков, взаимно непривлекательных, но различающихся по властному статусу: абсолютная референтность высокостатусных в глазах низкостатусных и антиреферентность низкостатусных в глазах высокостатусных (исследования М. Ю. Кондратьева). Трехфакторная модель «значимого другого» несет на себе печать трехуровневой модели внутригрупповой активности.

• ПетровскийА. В. Личность. Деятельность. Коллектив. М., 1982; Он же. Вопросы истории и теории психологии: Избр. тр. М., 1984; Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Теоретическая психология. М., 2001.

В. А. Петровский

Диалог в контексте идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского. Сравнительное рассмотрение науч. и филос. идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского позволило обосновать науч. статус личностно ориентированной практической психологии как гуманитарной науки, основанной на диалогической методологии (Т. А. Флоренская). Оба мыслителя понимали О. как форму существования человеческой индивидуальности и утверждали уникальность каждого человека, к-рая развивается и познается в О. особого рода: М. М. Бахтин назвал его «диалогом», А. А. Ухтомский охарактеризовал его как «доминанту на собеседнике». Диалог рассматривается М. М. Бахтиным не как средство формирования личности, но как само бытие ее: «Только в О., во взаимодействии человека с человеком, раскрывается «человек в человеке», как для других, так и для себя» (1963). «Быть – значит общаться диалогически…» (там же). С т. зр. Т. А. Флоренской, в методологическом плане диалог – это та «клеточка» теорет. анализа, о к-рой писал Л. С. Выготский; но для Выготского такой клеточкой в исследовании сознания было значение слова, а для Бахтина и мысль, и слово могут быть поняты лишь как выражение диалога двух разл. собеседников. Наиболее значима для Бахтина идея уникальности общающихся личностей, – здесь его мысль сближается с понятием «лица» у А. А. Ухтомского в его системе идей о «доминанте на собеседнике».

Понятие «доминанта на собеседнике» раскрыто А. А. Ухтомским в статье «Доминанта как фактор поведения» (1966) и в «Письмах». Механизм доминаты не рассматривался им как специфически физиологический. Доминанта – это «функц. орган», в равной степени относящийся и к физиологии, и к психологии. От содержания доминанты зависит мировосприятие человека – «интегральный образ» мира: «Человек видит реальность такою, каковы его доминанты, т. е. главенствующие направления его деятельности. Человек видит в мире и людях предопределенное своею деятельностью, т. е. так или иначе самого себя. Тут зачатки аутизма». Доминанта на себе порождает «двойника» (таков тип мировосприятия господина Голядкина в «Двойнике» Ф. М. Достоевского). Чтобы увидеть лицо другого, необходимо освободиться от эгоцентрической доминанты и воспитать в себе «доминанту на собеседнике». Это возможно путем постоянного труда над собой: путем перестройки господствующей направленности своей деятельности и внимания. В этом переключении доминанты на других человек обретает и свое «лицо» – свою неповторимую индивидуальность.

Категория «лица» – центральная в системе идей А. А. Ухтомского о «доминанте на собеседнике». Уникальности «лица» соответствует самобытность «голоса», «слова», выражающих смысловую позицию говорящего: видимый образ мира Ухтомского дополняется образом, звучащим и слышимым в «диалоге» Бахтина. Если по Ухтомскому принцип личностного О. – «доминанта на собеседнике», то для Бахтина принцип диалога выражен в понятии «вненаходимости». При поверхностном взгляде можно усмотреть противоречие этих 2 подходов: в первом случае от собеседника требуется полная обращенность на другого, растворение себя в другом, во втором – дистанция, обособленность, автономия собеседников. Однако вненаходимость предполагает единство. Без имплицитного постулата единства множества сознаний было бы трудно понять, каким образом возможно О. «вненаходящихся» собеседников: если их обособленность изначальна, взаимопонимание принципиально невозможно. Вненаходимость требует от общающихся активной напряженности, внутр. усилия. Ухтомский осознал и выразил это в понимании лица как единства индивидуального и общего, к-рые не могут быть поняты одно без другого (1973). В работах Бахтина идея всеобщности содержится в самом предмете его исследования – эстетическом творчестве и восприятии. Т. А. Флоренская подчеркивала, что смысл равноправия собеседников у М. М. Бахтина заключен не в их фактическом равенстве. Идея полноправности чужих сознаний основана на том, что в каждом человеке, несмотря на его наличное состояние, есть та невидимая глубинная сущность, к-рую Бахтин, вслед за Достоевским, называет «человеком в человеке».

В трудах М. М. Бахтина раскрывается смысл и феноменология диалога, доказывается, что объективность диалогического познания зависит от установки познающего на «вненаходимость», к-рая дает беспристрастность, объективность восприятия и оценки другого: «Критерий здесь не точность познания, а глубина проникновения» (1979). Данные идеи совпадают с методологическими идеями Ухтомского, осознавшего ограниченность возможностей естеств. – науч. исследований.

• Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Ухтомский А. А. Доминанта. М., 1966; Флоренская Т. А. Проблемы диалога в свете идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского // Общение и развитие психики. М., 1986; Она же. Диалог в практической психологии. М., 1991.

М. Ю. Колпакова

Диалог как духовное общение: концепция Т. А. Флоренской. В основе концепции Т. А. Флоренской традиции: религиозная, философская, психологическая. В русской философии и психологии (М. М. Бахтин, П. Флоренский, С. Л. Франк, Н. О. Лосский, С. С. Аверинцев, Е. Н. Трубецкой, А. А. Ухтомский) и зарубежной (М. Бубер, М. Фридман) диалог понимается как установление внутр. связи, единения; не любой обмен высказываниями является диалогом. Диалог предполагает совместность, общность, единство, полифоническое согласие самостоятельных и неслиянных голосов. Т. А. Флоренская подчеркивала, что идея всеобщности имплицитно содержится в самом предмете исследования М. М. Бахтина – эстетическом творчестве и восприятии: сознание, говоря его словами, должно быть «соборно», быть собранным, соединенным сознанием многих индивидуальностей. В таком понимании «полифонизм» означает единство множества сознаний; без этого имплицитного постулата единства было бы трудно понять, каким образом возможно О. «вненаходящихся» собеседников: если их обособленность изначальна, взаимопонимание принципиально невозможно.

Существенная характеристика диалога (как межличностного, так и внутриличностного), по мысли Флоренской, – обращенность к духовному началу в человеке, к его духовному Я. Именно благодаря духовной общности, сопричастности к духовной сокровенной сущности, присущей каждому и объединяющей всех, возможен диалог, как событие «со-бытия», – без этого возможен только обмен репликами, информацией, разноголосица внутр. голосов. Человек – существо, обладающее не только наличным Я, актуализированным в повседневном самосознании и детерминированным объективными обстоятельствами, но и потенциальным духовным Я, к-рое не подчинено давлению обстоятельств и, будучи вытесненным из сознания человека, обнаруживает свое существование в голосе совести. Внутр. диалог наличного и духовного Я человека, послушание духовному позволяет человеку быть, осуществлять свободу воли, преодолевать рамки негативной причинно-следственной детерминации. В данном контексте понятие диалога выступает не только как «разговор двоих», но как способ открытия, обнаружения внутр. жизни человека, как помощь и посредничество психолога во внутр. диалоге наличного и духовного Я человека, решающего трудные, в основе – духовно-нравственные проблемы своей жизни. Традиционные методы исследования не совсем адекватны для обнаружения и понимания тех ситуаций и явлений, в к-рых человек проявляет или может проявить себя как активное существо, наделенное свободой воли. По словам М. М. Бахтина, становление бытия – свободное становление. Этой свободе можно приобщиться, но связать ее актом познания (вещного) нельзя.

Сравнительное рассмотрение науч. и филос. идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского, которые писали об особом характере науки о человеке, позволило Флоренской разработать теоретико-методологические основы диалогического О. Уникальность каждого человека развивается и познается в О. особого рода: по Бахтину – через «диалог», принцип к-рого выражен в понятии «вненаходимости», по Ухтомскому – через «доминанту на собеседнике». Т. А. Флоренская отмечает, что оба автора подразумевают необходимость «децентрации» (говоря языком совр. психологии): ведь без нее невозможны ни «доминанта на собеседнике», ни «напряженная и любящая вненаходимость». Эти 2 понятия – координаты диалога, они перекрещиваются. При внеш. противоположности они говорят об одном и том же: для того чтобы видеть другого, себя надо устранить, преодолеть свою пристрастность. Оба эти понятия предполагают вечное, духовное начало в человеке и не могут быть поняты, оставаясь в плоскости лишь временного, наличного проявления личности; без духовной перспективы сама идея диалога выхолащивается и теряет смысл (Флоренская, 1991).

• Флоренская Т. А. Диалог в практической психологии. М., 1991, 2001; Она же. Диалог как метод психологии консультирования. (Духовно ориентированный подход) // Психол. журн. 1994. Т. 15. № 5; Она же. Мир дома твоего. М., 1998; Она же. Проблема психологии катарсиса как преобразования личности // Психологические механизмы регуляции социального поведения. М., 1979; Она же. Слово и молчание в диалоге // Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск, 1996, № 1 (14).

М. Ю. Колпакова

Диалогическое общение: концептуальный анализ. Диалогическое общение (Д. о.) – сложный психол. феномен, науч. подход к к-рому возможен с разных методологических позиций. Концептуальный анализ Д. о. важно проводить с учетом его уровней: лингвистического, коммуникативно-психол. и интерсубъектно-онтологического. В лингвистическом плане диалог – это форма речевой деятельности, т. е. диалогическая речь, сущность и содержание к-рой принципиально отличается от особенностей монологической речи. Диалог – последовательность перемежающихся форм взаимодействия, осуществляющихся посредством сравнительно быстрой смены акций и реакций взаимодействующих индивидов (Л. П. Якубинский). Между «классическим диалогом» и разговором помещается беседа, для к-рой характерны более медленный темп, большее количество сообщений и большая выстроенность, обдумываемость речи.

Диалогические особенности О. рассматриваются и в социальной психологии при характеристике процесса О. как коммуникации. Та к, Г. М. Андреева характеризует понятия диалога и диалогической речи как синонимы и определяет их как последовательность действий говорящего и слушающего (коммуникатора и реципиента) в процессе передачи и восприятия сообщения. Она предлагает графическую схему «движения» диалога, к-рая основана на спирально-циклическом представлении о человеческой коммуникации и раскрывает «механизм» ее обогащения и развития. Такое понимание Д. о. раскрывает коммуникативно-лингвистическую сторону данного явления. Исследуя психол. проблемы диалога в связи с изучением мышления, Г. М. Кучинский выделяет внеш. и внутр. диалог, а Д. о. рассматривает как феномен внеш. диалога. Рассматривалось многообразие форм речевого О. человека с самим собой, соответствующего формам речевого межличностного О. Внутр. диалог при этом определялся как одна из форм О. человека с самим собой, существующая в неразрывной связи с др. формами аутокоммуникации. Методологической основой такого понимания Д. о. является логика лингвистического подхода и коммуникативно-лингвистического анализа Д. о. Однако сущность диалога заключается не во внеш. характеристиках О. (темпоритмических и структурно-речевых), а в онтологических особенностях подлинной обращенности человека к др. человеку и в принятии человека человеком.

Коммуникативно-психол. подход к Д. о. ставит в центр внимания изучение субъектно-психол. особенностей и закономерностей Д. о., а также исходит из лингвистико-диадического представления о диалоге. Вследствие этого он может быть назван субъектно-диадическим подходом. В сравнении с науч. – лингвист. подходом коммуникативно-психол. (субъектно-диадический) подход значительно обогащает понимание сущности и содержания Д. о., включая представление об обратной связи, суть к-рой в том, что человек опр. образом отвечает на сообщения другого. Обратная связь разнообразна и по своему содержанию, но не является единственной функцией диалога. Понятие «паритетного» диалога выдвинул Ю. Н. Емельянов и определил его как разговор равных. Он рассматривает диалог в контексте коммуникативной (социально-психол.) компетентности, под к-рой понимается уровень обученности индивида успешному взаимодействию с окружающими людьми в конкретных социальных условиях. Осн. источники приобретения человеком коммуникативной компетентности – жизненный опыт, искусство, общая эрудиция, специальные науч. методы и особенно опыт межличностного О.

К числу коммуникативно-психол. представлений о Д. о. можно также отнести типологию направленности личности в О. С. Л. Братченко. В этой типологии выдвигается представление о направленности личности в О. как индивидуальной «коммуникативной парадигме», включающей представления о смысле О., его средствах, желательных и допустимых способах поведения в О. и т. д. При разработке теорет. концепции направленности личности в О. исследователь опирался на диалогические воззрения М. М. Бахтина, М. Бубера, А. У. Хараша и др. и выделил 6 осн. ее видов: диалогическая, альтруистическая, авторитарная, манипулятивная, конформная и индифферентная. Среди 6 видов направленности лишь одна – непосредственно диалогическая, а остальные являются монологическими формами направленности личности в О. Диалогическая направленность заключается в ориентации на равноправное О., основанное на взаимном уважении и доверии.

Г. А. Ковалев и В. А. Кан-Калик в работе, посвященной анализу О. как предмета теорет. и прикладного исследования, разработали общую типологию, выделив 8 типов О.: диалогический, доверительный, рефлексивный, альтруистический, манипулятивный, псевдодиалогический, конформный, монологический. Каждый из 8 типов интегрирует в себе возможные соотношения 3 осн. параметров функц. структуры О.: отражения, отношения и обращения. Д. о. является сложным (по отражению), личностным (по отношению) и открытым (по способу обращения). Диалогический тип О. является высшим уровнем, к-рый оптимален с т. зр. коммуникации и обладает максимальным развивающим, воспитывающим и творческим потенциалом. Концепция типов О. Г. А. Ковалева, В. А. Кан-Калика имеет существенное методологическое и эвристическое значение, поскольку она указывает на возможность интерпретации 8 выделенных типов О. в соответствии с представлениями об объектном, субъектном и интерсубъектном уровнях анализа О. С позиций Т. А. Флоренской, центральным положением диалогического постижения человеческого бытия является понимание диалога как духовно-развивающего О.