Текст книги "Если обманешь"

Глава 33

Мэдди выдохлась.

Опыт Беа научил ее, что независимо от степени ее привлекательности или усилий, направленных на удовлетворение партнера, мужчины порой не способны оценить, каким сокровищем они обладают. Маккаррик никогда не распускал руки в отличие от любовника Беа, но все же мог причинять боль.

Прошлой ночью она бодрствовала почти до рассвета, размышляя над возможными вариантами своих действий. Она слышала, как Итан практически все это время мерил шагами соседнюю комнату.

Перед тем как заснуть, Мэдди пришла к неожиданному заключению: она не согласна с тем, что Маккаррик – лучший для нее выбор.

Проснувшись, она начала паковать свой багаж.

Сейчас Мэдди понимала, что приняла предложение Маккаррика, будучи забитой невзгодами, голодной и запуганной Тумаром. Конечно же, в этом состоянии Шотландец показался ей небесным посланником.

Сейчас она решила, что ни за что не станет его узаконенной рабой. У нее были другие возможности. В худшем случае подаренное им кольцо поможет ей продержаться на плаву несколько лет.

Спустившись утром вниз, Итан увидел ее сумки.

– Ты покидаешь меня?

– Ты наблюдателен, – ответила она его же словами, произнесенными накануне. Мэдди была шокирована тем, что он уже с утра пьян.

Итан прислонился к стене и скрестил на груди руки.

– А как ты думаешь выбираться отсюда?

– Скорее всего, почтовой каретой. Я много гуляла по округе и заметила, что карета приходит через день ровно в пять.

Она с удовлетворением отметила, как с его лица сползла самодовольная ухмылка.

– Ты глупышка: собираешься отказаться от брака и богатства из-за своей нетерпеливости. Я говорил тебе, что еще не покончил здесь с делами.

Мэдди с жалостью посмотрела на него:

– А я покончила, Итан. Слишком часто и слишком долго меня вынуждали мириться с неблагоприятными обстоятельствами. Думаешь, я не могу распознать такое же загнанное состояние у другого, ощущение, что ты в ловушке? Ты не хочешь жениться на мне. Ты дал мне понять это, и достаточно четко. Я просто облегчаю тебе задачу.

– Нет, не облегчаешь. Это не что иное, как дополнительный нажим. Шантаж. Учти, я плохо переношу нажимы.

– Я заявляю вполне серьезно.

– Ты говорила, что пробудешь здесь десять дней. Осталось три.

– Не надо играть со мной, Итан. Ты мог обвенчаться со мной в ближайшем городке, а свадьбу отпраздновать в своем графстве. Ты мог многое сделать по-другому. Все, чего я хотела, это приличное обращение со стороны преданного мужа. Так мало требовалось, чтобы я полюбила тебя.

– Полюбила меня. Теперь это так называется? – Итан хмыкнул. – Значит, все, что от меня требуется, – это уделять тебе чуточку доброты и не вынимать член из штанов?

Мэдди не потрудилась даже скрыть отвращение в ответ на эту пьяную тираду.

– Думаешь, без меня тебе будет лучше, когда ты вернешься в трущобы? – спросил Итан.

– Я собираюсь навестить Клодию…

– Ты имеешь в виду – Куина. – Он прищурился. – Что ж, как я уже говорил, твой драгоценный Куин проявил готовность предложить тебе руку и сердце. Особенно, после того как я сказал ему, что лишил тебя девственности в ночь после маскарада.

Мэдди задохнулась.

– Ты рассказал ему об этом? – «О Боже, как унизительно». – Ну, ты настоящий мерзавец! Этим ты только облегчил мой выбор. И спасибо, что напомнил о Куине как об одном из вариантов. Я обязательно спрошу, не утратил ли он еще интерес к этому вопросу.

Стиснув зубы, Итан таращился на нее.

– С тебя станется, – процедил он. – Ты сегодня же бросилась бы ему на шею.

– Я была бы дурой, если бы поступила иначе. Он добр и порядочен, и я знаю, что если бы он обещал жениться на мне, то сделал бы это!

Значит, Мэдлин действительно покидает его? От этой мысли закружилась голова.

Когда она успела залезть к нему в душу? Когда мысль о жизни без нее стала невыносимой? Итан ощущал физическую боль, представляя ее вместе с Куином. Эти двое составили бы отличную пару. Не то, что Мэдлин с ним.

Этому нужно положить конец.

Она победила. Женись он на ней или нет – все равно она выиграла.

– Раз ты такая эгоистичная или настолько нетерпеливая, то, что я могу поделать? – Итан попытался донести до нее клокотавшую в нем ярость.

Мэдлин побледнела.

К черту это. Он отлично знал, как отделаться от привязанности к ней.

Он мог бы упрятать Мэдлин куда-нибудь подальше и переключиться на других женщин, чтобы удовлетворять вернувшееся желание. Коль скоро его охватывало желание, значит, он определенно вылечился.

Почему это раньше не пришло ему в голову? Он истратил бы весь запас своих сил на опытную искушенную женщину. Потом можно было бы порвать с Мэдлин, что он и планировал с самого начала. Вернуться к работе, к подходящему для него делу, требующему одиночества.

Решившись, он сказал:

– Ты с такой готовностью бросаешь меня, что я поступлю так же. – Он с грохотом вышел, оставив ее с открытым ртом, и поскакал в деревню.

Прибыв в гостиницу на набережной, Итан направился в расположенную внизу таверну. Он вошел в бар с расправленными плечами, высоко поднятой головой, с уверенностью человека, которого удовлетворяла такая красавица, как Мэдлин, желавшая выйти за него замуж. Или это было раньше. А сейчас она уезжала. Впрочем, не имело значения. В любом случае с ней покончено. Пора положить этому конец.

Итан уселся в кабинке, отметив, что сегодня заведение заполнено почти до отказа. Все эти несчастные ублюдки, должно быть, сбегают сюда от жен. Нет, такая жизнь не для него.

Пусть уезжает. Так продолжаться не может. На протяжении последних трех дней Итан пытался держаться на расстоянии, но все заканчивалось тем, что он начинал шагать по комнате и пить, потому что не мог спать без нее.

Внутри острой занозой затаилась вина за причиненную ей боль.

«Возьми другую женщину и забудь ее. Просто из здравого смысла…»

Он заметил привлекательную женщину – темноволосую барменшу, смерившую его заинтересованным взглядом и рассмотревшую его лицо. На ней была горжетка, как на Мэдлин в ту ночь в Париже, хотя она и не выглядела столь привлекательно.

Но у этой женщины был пышный бюст, что всегда нравилось Итану. Он потерся бы лицом о ее груди. На корабле он терся о маленькие груди Мэдлин, и она ужасно заводилась. Он водил покрытым щетиной подбородком по ее соскам. Царапал, а потом сосал. Она таяла и кончала даже прежде, чем он успевал заглянуть между ее ног.

Он ощутил тягучую боль и прилив крови к паху. Женщина заметила его эрекцию и ошибочно приняла это за реакцию на нее. Она затаила дыхание, только груди все равно вздымались. Нет, его возбуждение не имеет к ней отношения, хотя не все ли равно? Если для того чтобы оттрахать ее, нужно пофантазировать насчет Мэдди, то так тому и быть.

Свобода. Другого не дано.

После двух порций виски ему на глаза попалась девчонка с пухлыми губками. Кажется, ей понравилось то, что она увидела.

После еще трех порций виски и до осознания того, что произошло, Итан входил в комнату наверху с темноволосой, грудастой трактирщицей. Качнувшись, он повернулся, чтобы закрыть дверь, и… сюрприз! Ее пухлогубая подружка решила присоединиться к ним.

Совсем как в былые времена. Итан знал, что лицо его расплылось в порочной ухмылке. Мужчине не изменить свою натуру.

Шли часы, а Мэдди сидела на «вдовьей дорожке» в ожидании почтовой кареты. Глотая слезы, она в последний раз смотрела на паромы, курсировавшие между берегами.

Маккаррик не вернулся.

Чего она ждала? Чтобы Итан на коленях просил предоставить ему еще один шанс? Или хотя бы проявил вежливость и проводил ее в путь? Мэдди сердито вытерла слезы.

Она уже потеряла его. Да, он отвратительно вел себя с ней днем, но те ночи с ним, полные чувственности, удовольствия и нежности… она никогда не испытывала такой близости ни к кому другому.

Может, стоило продолжить борьбу, дать ему больше времени?

Мэдди печально покачала головой. Она знала, что любовь нельзя навязать силой. Она не могла заставить его скучать по ней. Она сделала все возможное, чтобы он захотел ее.

И все же пришло сожаление.

«Что лучше: остаться с ним или уехать и жить без него?»

Мэдди сглотнула подступивший к горлу комок. Она подвела черту под надеждами, связанными с Шотландцем, хотя, может быть, и поторопилась.

Еще одна слеза скатилась по щеке. Особенно если учесть, что она опрометчиво влюбилась.

Глава 34

Трактирщица попыталась поцеловать Итана в губы, но он, увернувшись, поцеловал ее в шею. Провел губами по ленте горжетки, как делал это с Мэдди в первую ночь их встречи в Париже, когда у него еще и в мыслях не было, что она будет значить для него.

Женщина была неплоха на вкус, но это был не тот вкус. От нее хорошо пахло, но и запах был не тот.

«Представь себе аромат Мэдлин. Представь вкус ее гладкой кожи».

Как только трактирщица расстегнула его рубашку, ее пухлогубая подружка поцеловала его в грудь. Затем они в четыре руки стащили с него рубашку и начали поочередно целовать его торс, опускаясь до пупка. Он знал, что должно последовать за этим. Мэдлин нравилось брать его в рот, причем делала она это как-то одновременно и страстно, и с любовью.

Одна из женщин начала расстегивать его ремень.

«…нужно так мало, чтобы я влюбилась в тебя», – сказала Мэдлин. Пределом ее мечтаний был преданный муж, который хорошо обращался бы с ней, а она в ответ полюбила бы его.

Полюбила. Его?

Если бы она любила его, то могла бы простить за то, что он сделал с ней в прошлом.

Ей пришлось бы. Потому что тогда он не знал ее, и у него не было намерения причинять ей вред. Но сейчас… если он сделает это…

Не следует ли ему хотя бы попытаться влюбить ее в себя, прежде чем отказаться от всего? Разве не от нее он узнал, что нужно бороться за то, что ты хотел бы получить?

– Стоп, – рыкнул Итан, но девицы не послушались и начали стягивать с него штаны.

«Ну и пусть…» Здесь он мог поиметь женщину, даже двух, и что? Не делать этого? Что, черт возьми, с ним происходит? Он мечтал об этом дне, когда, наконец, сможет снова стать мужчиной. Он поклялся, что пресытится сегодня. Лучше бы Мэдлин дала ему то, что он хотел. И уж конечно, ей не следовало давить на него, бубнить о женитьбе. Итан плохо реагирует на такое давление…

Мэдлин полюбила бы его.

Мозг, словно ударом молнии, пронзила ясность.

«О Господи, это же Мэдди. Это она». Она единственная для него. Всегда будет.

– Стоп! – заревел Итан, отцепляя от себя их пальцы и отталкивая руки.

Он вскочил с постели, споткнулся и едва не упал. В Мэдди заключено все его будущее, а он ведет себя по-прежнему как десять лет назад, когда считал, что у него нет будущего. Был слабым, пьющим, податливым… А она в том же возрасте зубами и ногтями билась за лучшую жизнь. Он мог драться за нее, мог измениться, причем основательно, как говорил его брат.

Но Итан едва не совершил нечто настолько идиотское, настолько непоправимое, что мог потерять свою любовь навсегда. Его передернуло.

– Что это с тобой? – недоуменно спросила трактирщица.

Вспомнив ту ночь много лет назад, когда он жестоко повел себя с Сильвией и как был наказан за это, он сказал:

– Извините, дамы, но я женат и валяю дурака. – Откровенного дурака. Он застегнул ремень и рубашку и сунул под мышку сюртук.

– Нельзя сказать, чтобы женатые мужчины отказывались от встреч с другими женщинами, – заметила пухлогубая.

– Я отказываюсь.

Женщины переглянулись и вздохнули.

– Твоей жене очень повезло с таким мужем, – сказала барменша.

– Наоборот, – заверил он их, перед тем как выйти из комнаты и сбежать вниз по лестнице.

Вообще-то Итан нередко возмущался, и это чувство было ему хорошо знакомо. Однако ему никогда не приходилось испытывать такое бешенство при мысли о том, что Мэдди уходит от него. Ах, черт… Ему понадобилась любовь одной женщины, и он страстно желал, домогался ее. И, похоже, вот-вот потеряет ее.

«Завалиться с парой кабацких шлюх. Тоже мне, великолепный Итан. О чем ты думал, черт тебя побери?»

Который час? Половина четвертого. Карета приходит в пять. Если скакать во весь опор, то он успеет вернуться в Карийон вовремя. Но если он вернется к ней лишь с надоевшими обещаниями и с пустыми руками, она все равно может уехать. Он мог бы доскакать до деревенской конторы и попытаться получить специальное разрешение на брак, но рисковал не поспеть к ее отъезду.

К сожалению, ее поведение всегда казалось ему непредсказуемым. Если Мэдди уедет до его возвращения, то может решиться окончательно, порвать с ним. Проклятие! Наверное, уже поздно предпринимать что-либо, после того как он вел себя в последние дни, но в любом случае нужно попытаться. Он принял решение и помчался в контору. На него продолжали накатывать сомнения по поводу тайн прошлых лет, но Итан отбрасывал их прочь. «Верни ее! – Эта мысль подстегивала его. – Сделай все, чтобы она стала твоей».

С остальным он разберется после того, как убедится, что она не покинет его сегодня.

Он ворвался в контору более возбужденный, чем когда-либо. Деревенский служащий, естественно, перепугался при виде распространявшего запах виски, небритого рослого горца со шрамом, грохнувшего кулаком по столу. Итан смутно слышал, как служащий объяснял, что оформление специального разрешения займет несколько дней, и ответил, что это же чертова Шотландия – страна брачных лазеек. Потом добавил, что готов взамен построить в деревне новую церковь.

Церковь – до чего же подобающее покаяние. Через сорок пять минут Итан выбежал из здания со специальным разрешением на брак в руке. Он запрыгнул в седло и, пригнувшись к шее коня, помчался в Карийон.

Однажды отец сказал Итану, что мужчина может распознать женщину, с которой хочет связать судьбу, потому что она делает его слабым. Пока он не заявит права на нее, и тогда она сделает его сильным.

Мэдди просто ждала его.

Итан напрягся, заметив на холме приближающуюся к Карийону почтовую карету, и еще пришпорил коня. Не намного опередив карету, он доскакал до дороги для экипажей и слез с коня. Болела рана.

Он увидел Мэдди, стоявшую в конце дороги с сумками у ног. Она выглядела как настоящая леди в лайковых перчатках и шляпе с доходившей до щек черной прозрачной вуалью, но в то же время казалась холодной как лед. У него не возникало сомнений, что не перехвати он ее, она уехала бы, даже не оглянувшись.

Итан так хотел быть с Мэдди, хотел провести с ней остаток жизни. Еще вчера она приняла бы такого мерзавца, как он. А сейчас?

Сдвинув брови и тяжело дыша, он вытянул вперед руку с разрешением на брак:

– Выйдешь за меня, девочка? Мэдди подняла голову.

«Черт! Как всегда, недоверчива». А почему бы и нет? Он никогда не предпринимал ни малейших попыток, чтобы она чувствовала себя защищенной. Она настаивала на браке не из эгоистических побуждений, а исходя из здравого смысла.

– Завтра утром, в десять часов. Если ты согласишься, Мэдди, я буду хорошо обращаться с тобой, – убежденно, с чувством сказал Итан. Потому что он именно это и имел в виду. – Я был чертовым дураком, когда обращался так с тобой.

– Почему ты был таким жестоким? – спросила она без эмоций. – Ты ведь сам приехал за мной в Париж, помнишь?

Он подошел ближе.

– И это было, черт возьми, лучшее решение в моей жизни. – Итан увидел приближавшуюся карету и сглотнул комок. – Мэдди, я знаю, что вел себя как мерзавец. Я говорил, что тебе лучше меня не найти, но это совсем не так. Я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. – Он провел растопыренными пальцами по волосам. – Я никогда в жизни не думал, что кто-то разделит со мной мое имя. И мое имя, и я сам немного… запятнаны. Наверное, ты поступишь правильно, если прямо сейчас уедешь от меня независимо от того, насколько сильно я хочу, чтобы ты осталась. Итан подошел еще ближе и встал перед ней.

– Мэдди, я не знаю, хорошо ли у меня это получится – быть твоим мужем, но я хочу им быть. Я хочу воспользоваться своим титулом и хозяйствовать в земельных владениях. Но только в том случае, если ты согласишься стать моей супругой, стать миледи. Если ты только найдешь в себе силы простить меня…

– Ты хочешь сказать, что бросишь свою опасную профессию? – спросила она, все еще не поворачиваясь к нему.

– Если это поможет мне удержать тебя, то да, с радостью.

– Ты так долго отсутствовал только из-за разрешения на брак?

Итан смутился и покраснел.

– Мне пришлось пообещать, что я построю в деревне новую церковь, для того чтобы получить его, – уклончиво ответил он.

– Что изменилось за то время, что прошло с утра?

– У меня открылись глаза, и я, в конце концов, увидел, кто находится непосредственно передо мной. – Она, наконец, посмотрела ему в глаза. – Скажи, что выйдешь за меня замуж.

Мэдди молчала, и ему показалось, что прошла вечность, прежде чем она прошептала:

– Очень хорошо.

Итан смотрел на нее в шоке, от напряжения у него подгибались ноги.

– Ты имеешь в виду… ты будешь… моей… утром? Она кивнула.

– Но не заставь меня, потом пожалеть об этом, Итан.

– Не пожалеешь. – Дрожащими руками он привлек Мэдди к своей груди и зарылся лицом в ее волосы. «Вот какой запах мне нравится». – Я вел себя как идиот.

Какого черта он думал, когда рисковал всем этим? У него было такое чувство, будто он увернулся от пули, а, учитывая, что в него несколько раз попадали, это ощущение дорогого стоило.

Если бы Мэдди узнала, где он был, это расстроило бы ее. Она посмотрела бы на него, и ее большие синие глаза наполнились бы слезами, а он разорвал бы свою грудь и вырвал бы окровавленное сердце, лишь бы она не плакала.

Итан сильнее сжимал ее в объятиях. Рядом остановилась карета, но он махнул им рукой и крикнул:

– Она остается. – Карета покатила дальше, а Итан снова с улыбкой повернулся к Мэдди, но она продолжала прижимать голову к его груди, не желая отрываться от него.

– Я скучала по тебе, Итан. – У нее был такой сладострастный голос, что он задрожал от моментально вспыхнувшего влечения к ней. Всего три дня он не прикасался к ней, не ощущал вкуса ее тела, но казалось, что прошла вечность.

Итан наклонился, чтобы поцеловать Мэдди, намереваясь лишь слегка коснуться ее губами. Но, как всегда бывало у них, простой поцелуй обернулся взрывом страстей. Удерживая ее одной рукой за талию, он снова и снова впивался в ее губы, сжимая другой рукой ягодицы.

Когда она застонала, он поставил ее на ноги. Тряхнув головой, Итан чуть отстранился.

– Кто-то может увидеть, – проворчал он и таким образом впервые проявил заботу о ней, не желая, чтобы о его жене подумали плохо.

– Сегодня рыночный день. Все уехали в город.

Так вот почему в таверне было столько народу. Боже, неужели кто-то видел его? Дойдет ли слух до нее?

– Ты не соскучился по мне? – спросила она вкрадчиво и робко, с явным намеком на ласки.

– Не могу дождаться, когда мы поженимся.

– Не могли бы мы… делать так же, как раньше? В те прошлые ночи?

Мысль о том, что Мэдди отвечает страстью на его страсть, захлестнула его.

– Как скажешь, – выпалил Итан, привлекая ее в свои объятия. – Как ты захочешь. – Он не переставал целовать ее, даже когда они вошли в дом и поднимались вверх по лестнице. Он едва не споткнулся на верхней площадке, когда она сжала ладонями его лицо и проникла своим маленьким язычком в его рот.

Как только он ногой захлопнул за собой дверь спальни, они начали между исступленными поцелуями срывать друг с друга одежду. Раздев ее до белья, Итан стянул с себя рубашку.

Мэдди двумя руками пыталась расстегнуть его ремень.

– Боже, я хочу… – Она смолкла, недоуменно глядя на него. – Итан, почему у тебя следы губной помады под пупком?

О, черт возьми.

– Причем двух оттенков. Будь все проклято.

– Я… Это не… – И он был близок к тому, чтобы преподнести ей фантастическую ложь, однако впервые в жизни и тогда, когда это было нужнее всего, не смог.

Не смог даже тогда, когда у нее повлажнели глаза, задрожали губы, и она прошептала:

– Итан?

Взгляд, которым она наградила его, перед тем как убежать в свою комнату, подсказал, что его окровавленное сердце слишком черно, чтобы предлагать ей.

Глава 35

– Я ничего не делал! – снова завопил он под дверью Мэдди.

Настроение у Мэдди то падало до крайней черты, то поднималось на самый пик, сейчас же снова было у нижней крайней отметки. Когда она увидела Итана, скакавшего в Карийон наперегонки с почтовой каретой, у нее учащенно заколотилось сердце. Затем, когда он стоял на дороге, сжимая в руке разрешение на брак, она сдалась. Но сейчас…

– Оставь меня!

После всех сердечных травм и пережитых трагических событий эта, по ее мнению, была самой болезненной. Почему она продолжала верить ему, хотя он не давал ни единого повода для этого?

– Черт побери, я действительно ходил в таверну и снял там комнату. Признаю это, но я ничего не делал. Я сказал им, чтобы прекратили!

– Так было две женщины? – воскликнула она, почувствовав вдруг позыв к рвоте. Она сама видела доказательство этого, но не хотела верить, что он был не с одной, а с двумя женщинами.

– Подожди, подожди, это звучит хуже, чем было…

– Ты повел двух женщин наверх, в отдельную спальню, или, возможно, их было не две, а больше?

– Но ничего же не было!

– Конечно, нет! Ты остановил их, когда они целовали тебя ниже пупка. Большинство мужчин поступают благоразумно и проявляют отменную рассудительность, когда рот женщины находится непосредственно над его пахом. Особенно если пьяны!

– Я не смог. Ради Бога, я отведу тебя в таверну, и ты сама сможешь спросить у них, – взмолился Итан.

Мэдди верила, что Итан все-таки остановился, но это не имело значения.

– Еще не прошло и двух недель с тех пор, как мы вместе. А ты уже возгордился тем, что сохранил верность? Что же будет, если мы проживем вместе годы?

– Тебе не кажется, что ты несколько забегаешь вперед?

– О-о-о, да ты хорош! Лучше бы никогда не встречала тебя. Я идиотка! Сколько раз можно убеждаться в том, что ты отвратителен!

И теперь ей придется дожидаться почтовой кареты целых два дня.

– Ладно. Поступай, как хочешь.

Мэдди лежала, поджав к груди коленки, и тихо плакала, не имея понятия, сколько прошло часов. Она слышала, как он шагал по своей комнате, прежде чем улечься в кровать.

«Как он может спать после всего?..»

Она слышала его раздраженное бормотание на гэльском, потом снова раздались шаги.

– К чертям все это, – пробормотал Итан. – Я не могу спать без тебя – выкрикнул он, оказавшись перед ее дверью.

– Привыкай.

– Даже если бы что-то и было, хотя не было ничего, мы ведь, черт возьми, еще с тобой не женаты.

«Противный».

– И ты только что доказал, что никогда не поженимся.

На следующую ночь Итан, сам себе, удивляясь, снова расхаживал возле закрытой двери в комнату Мэдди и просил впустить его.

Она приворожила его. Ах, как же он скучал по ее объятиям! А она прошлой ночью несколько часов проплакала, чтобы заставить его помучиться. Он был уверен в этом.

Мэдди не могла видеть его, но если его замечание в их перепалке оказывалось грубым, он съеживался за дверью. В схватках он дрался, чтобы пустить кровь, и ему трудно было отказаться от этой привычки, хотя, причиняя ей сейчас боль, он сам страдал.

Итану нестерпимо хотелось к ней, но то, как она посмотрела на него, захлопывая перед носом дверь, сдерживало его.

Тем не менее, сейчас…

– Хватит, Мэдди. Ты уже достаточно наказала меня. Я имею право спать с тобой.

– Ты утратил все права, увлекшись другой женщиной. Хотя извини, двумя женщинами.

– У меня не было влечения к ним.

– Конечно же, нет, – не без сарказма согласилась она.

– Я все время думал о тебе, о прикосновении к тебе.

– У тебя что, стыда нет? – закричала Мэдди. – Ты кретин!

– Открой эту проклятую дверь.

– Ни за что.

– Открой, или я высажу ее! Ты уже видела, как я это делаю.

– Ты не посмеешь.

Итан с силой пнул дверь, почти прогнув ее. Отклонился, чтобы ударить еще раз, и выбросил вперед ногу. Но эта маленькая ведьма… открыла дверь.

Он влетел в комнату, едва удержавшись на ногах.

Задрав подбородок, довольно потирая руки, Мэдди обошла его, чтобы выпроводить из комнаты.

– Ах, черт возьми, у меня на ране разошлись швы, девочка.

– Что? – вскрикнула она, бросаясь к нему. – Дай посмотрю!

– Ах-ха! – Итан ухватил Мэдди за талию и, присев, усадил к себе на колени. – Ты все еще тревожишься обо мне!

– Невероятно! Ты жестокий и извращенный…

– Значит, ты станешь женой жестокого и извращенного типа.

– Черта с два стану. – Мэдди сжала кулачки, собираясь ударить его в грудь.

– Будет чертовски больно, если ты сделаешь это, но если это поможет тебе выслушать меня, то я предоставляю тебе свободу действий.

Опустив кулаки, Мэдди попыталась освободиться, но он крепко держал ее, и ей от отчаяния оставалось только скрипеть зубами.

– Я отпущу тебя, если ты выслушаешь меня. Всего пять минут.

– Ни в коем случае, – ответила она, но Итан, не слушая, поднялся со свистящим придыханием и повел ее к кровати.

– Стоит ли снова говорить, что я ничего не сделал? Мэдди присела на край кровати, скрестив руки на груди.

– Даже если бы я поверила тебе, это не значит, что я могу закрыть глаза на твои намерения. Ты явно намеревался переспать с другой женщиной… с женщинами!

– Да, у меня были явные намерения переспать с таким количеством женщин, с каким удалось бы, – признал он, от чего она ахнула. – Меня не назовешь порядочным человеком, Мэдди. – Итан начал расхаживать по комнате. – Все, кто меня знает, считают откровенным негодяем самого низкого пошиба. Даже мои братья.

«Братья? Как можно…» Мэдди встряхнулась. Она согласна с ними!

– Когда я был моложе, я каждую ночь проводил с новой женщиной. Если она была замужней, то это было даже лучше. Но если сложить вместе все приятные ощущения, что я испытал за те годы, то они не составят и малой доли того, что я чувствую с тобой. – Итан посмотрел на нее, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова. – Потому что я хочу… большего от тебя. И осознание этого до умопомрачения напугало меня.

– Почему?

Итан пригладил пальцами волосы.

– Потому что неизвестно, как ты отреагируешь, если обнаружишь нечто непереносимое для тебя в моем прошлом: уйдешь от меня? Что тогда будет со мной? Я буду все равно, что мертв.

Мэдди приоткрыла рот.

– Ты слишком красива и умна. И когда, наконец, перестанешь бояться, сотрутся твои воспоминания о голоде и опасности, ты посмотришь на меня и задашься вопросом: на кой черт вышла за меня замуж?

Итан выглядел таким… измученным, что она не могла ничего сказать.

– То, что я чувствую по отношению к тебе, похоже на болезнь. Женщина, ты привязала меня крепкими узлами. Я уже не понимаю, что происходит, и не могу думать ни о чем, кроме как о тебе.

Итан взял стул и сел напротив Мэдди, уперев локти в колени.

– Когда я замечаю что-то интересное, то, прежде всего, думаю, понравилось ли бы это тебе. Когда ем то, что мне нравится, хочется, чтобы ты попробовала это. И все время задаюсь вопросом, что во мне не так, почему я такой. Это просто… неправильно. Я никогда в жизни не хотел ставить желания другого человека выше собственных. Мэдди затрясла головой:

– Но это не объясняет того, что ты сделал… или почему.

– Мэдди, у меня долгое время не было женщины еще до встречи с тобой. Я… не имел женщин в течение трех лет. Это было ужасно. И я дал себе обет, что, если вернусь в нормальное состояние, постараюсь пресытиться. Потом, с тобой, все встало на свои места, и я подумал… подумал, что, переспав с другой, можно будет… Боже, я не знаю, ослабить, что ли, те чувства, какие я испытываю к тебе, или загасить их, но все, что я делал, только доказало, что я не могу даже представить себя ни с кем другим, кроме тебя.

Он казался настолько искренне смущенным, даже испуганным, что гнев ее смягчился. Шотландец влюбился в нее.

Наконец-то.

И Мэдди было неловко признать это, но то, что он вовремя остановился в таверне, впечатлило ее. В тех странных, эксцентричных и безнравственных сценах, какие ей доводилось наблюдать в Марэ, ей никогда не приводилось видеть мужчину, добровольно прерывавшего процесс до его завершения. И все же…

– Как бы ты отнесся к противоположной ситуации? Если бы двое мужчин целовали мое тело?

Итан побледнел и сжал кулаки.

– Смертельно.

– Что заставило тебя остановиться? С женщинами?

– Ты сказала, что могла бы… полюбить меня, если бы я был верным, – пробормотал он, затем отвел взгляд. – Я хочу… думаю, я хочу, чтобы полюбила.

Она подняла пальцы к вискам, чтобы унять боль.

– А Куин? Итан нахмурился:

– Что Куин?

– Какие мотивы побудили тебя рассказать Куину о наших близких отношениях?

– А, это. Не хотел, чтобы он поехал за тобой. Я сказал ему, что ты моя, а он все говорил, что нужно кое-что обсудить.

Мэдди не могла даже представить себе подобный разговор.

– Ты сожалеешь об этом, Итан?

– Ты ведь знаешь, что я не верю в извинения. И в результате я сохранил верность. – Он встретился с ней взглядом. – Но ты права, Мэдди, я сожалею о том, что причинил тебе боль.

Он хотел прощения. Он хотел… ее. Страстно.

Хотя разве этого достаточно? Она не могла и дальше делать это при угрозе обманчивого достижения счастья, которое потом будет вырвано у нее из рук.

– Мне нужно обдумать все это, – сказала Мэдди.

– Да, конечно. – Итан поднялся, однако, заметив, что она осталась на месте, насупился. – Но не могла бы ты думать об этом рядом со мной, в моей постели?

Она сердито посмотрела на него.

– Я ничего тебе не сделаю, – попытался он заверить ее.

– Еще вчера тебя целовали две женщины. Предоставь мне немного свободного пространства, чтобы не задохнуться, Итан.

На рассвете Итан услышал крики Мэдди, которой вновь, после долгого перерыва, приснился кошмар.

Он подбежал к ней и, обняв, принялся успокаивать.

– Ш-ш-ш… ш-ш-ш, любовь моя. Все прошло. – Он погладил ее по спине, как ей нравилось. – Вот так, девочка. Все прошло. – Никаких неуклюжих похлопываний: он научился ловко успокаивать ее.

К тому времени как подсохли слезы, она расслабленно лежала в объятиях у него на коленях, а он касался губами ее волос.

– Позволь мне быть всегда рядом. Давай утром поженимся.

После долгих колебаний Мэдди спросила:

– Но как я могу доверять тебе?

– Просто дай мне еще один шанс. Ты не пожалеешь об этом.

В конце концов, она едва заметно кивнула:

– Если только поклянешься, что будешь хранить мне верность.

Итан взял в ладони ее лицо и вгляделся в блестящие глаза. – Мэдди, клянусь, я буду хранить тебе верность.

– Но, Итан, я не выдержу очередного краха моих надежд. Уверяю тебя, я терплю подобное в последний раз. Так что, пожалуйста, больше не причиняй мне боль.

– Не буду, любовь моя, клянусь. – Давая клятву, он знал, что будет стараться ограждать ее от болезненных переживаний.

Тем не менее, Итан боялся, что, несмотря на его сегодняшние благие намерения, прошлые, неблаговидные поступки все равно представят его в невыгодном свете, и он будет выглядеть лжецом. Правда была разрушительной и могла только причинить ей еще больше боли.