Текст книги "Месть моя сладка"

Глава 22

Я и оглянуться толком не успела, как пробило два часа ночи. Менее чем через двенадцать часов наш самолет взмоет в воздух. Закончив собирать веши, я приготовилась отойти ко сну. Только я налепила на глаза два влажных чайных пакетика, как в дверях моей спальни возникла Эмма. Выглядела она встревоженной.

– Эли, это Дэвид, – сказала она. – Говорит, у него что-то очень срочное.

– Передай, что я перезвоню ему, когда вернусь, – жестко сказала я, даже не удосужившись разлепить глаза.

– Эли, ты не поняла, – со вздохом промолвила Эмма. – Дэвид здесь, в нашей квартире.

Не успела я оправиться от изумления и хоть немного привести себя в порядок, как вероломная подруга впустила его в мою опочивальню. И вот Дэвид Уитворт, бледный и изящный, остановился у меня в ногах с огромным букетом белых роз. Сердце мое екнуло. Эмма ужом выскользнула из спальни.

– Эли… – прохрипело бледнолицее видение. – Эли, ты проснулась?

– Теперь – да! – процедила я, убирая с глаз ненужные уже пакетики и швыряя их в пепельницу. – Зачем ты заявился?

– Я хочу поговорить с тобой, – униженно промолвил Дэвид.

– О чем?

– О нас.

– Никаких «нас», Дэвид, больше нет и в помине, – свирепо заявила я. – Есть только ты с Лайзой Браун и я со своим новым возлюбленным.

– Да, про вас я наслышан, – признался Дэвид. – Лорна, девушка Фреда, сказала, что ты ей все уши про него прожужжала.

– Ничего подобного, – возразила я. – Я просто отвечала на ее назойливые расспросы.

– По ее словам, он большая шишка в Восточной Европе. Вроде дипломата, да? Где, хотел бы я знать, ты знакомишься с такими парнями?

– Ну уж, конечно, не в «Ротонде», – съязвила я. – Там приличных людей днем с огнем не сыщешь.

– И долго это у вас продолжается? – с непритворным гневом спросил Дэвид.

– Если бы тугоухая подружка Фреда слушала меня внимательно, – запальчиво ответила я, – то сказала бы, что он никакой не дипломат, а глава крупнейшего восточноевропейского филиала фирмы по продаже компьютеров. А продолжается это с того самого дня, как я узнала, что ты снова встречаешься с Лайзой Браун. Так что если ты не возражаешь, то это теперь – мое личное дело. Или, по-твоему, я должна уйти в монастырь и там дожидаться, не соблаговолишь ли ты снова обратить на меня внимание?

– Кто он такой? – процедил Дэвид.

– Не имеет значения, – твердо сказала я. – Ты его не знаешь.

– Скажи хоть, как его зовут! – воскликнул Дэвид.

– Джереми Бакстер. Когда-то он жил на Сейнтбридж-роуд.

– Надеюсь, это не тот самый Джереми Бакстер? – спросил Дэвид, радостно ухмыляясь. – С вечно прыщавой физиономией и угрями? Или ты смеешься надо мной?

Господи, и дались же всем эти прыщи! Могли бы забыть о них.

– Да, это он, – холодно ответила я. – Только от прыщей он давно избавился. И в штанишки не писает. Возмужал. Изменился, одним словом.

– Эли, но ведь и я изменился! – взвыл Дэвид.

– С каких пор? Со вчерашнего дня, что ли? – Я возмущенно фыркнула. – Я уже слышала эту песенку, Дэвид. Ничего не выйдет, дорогой мой. Эволюция идет медленно, и немало воды утечет, прежде чем я захочу разобраться, относишься ты к человеческому роду-племени или пет.

Дэвид скривил губы и в сердцах швырнул розы под кровать.

– Не валяй дурака, Эли, а лучше выслушай меня, – сказал он. – Я прекрасно понимаю, что у нас с тобой в последнее время все вкривь и вкось идет, но всякий раз, как я пытаюсь объясниться и извиниться перед тобой, ты начинаешь меня поносить. Я тут же забываюсь и снова на стенку лезу.

– В последний раз, помнится, ты ушел, согнувшись в три погибели, – мстительно напомнила я.

– Вот именно, – закивал Дэвид. – И, не будь я таким славным малым, ты говорила бы сейчас не со мной, а с моим адвокатом. Ты, между прочим, причинила мне телесные повреждения.

– Ха! Тогда мой адвокат объяснил бы тебе меру ответственности за вторжение в чужой дом посреди ночи, – мстительно ответила я.

– Никуда я не вторгался, – сказал Дэвид. – Меня Эмма впустила. Но на твоем месте, Элисон Харрис, я бы вел себя не столь вызывающе. Мне ведь до сих пор никто не мешает подать на тебя в суд за нанесение телесных повреждений. Или даже увечья.

– Ах, так твой маленький попрыгунчик изувечен? – осведомилась я с плохо скрытым злорадством.

– Нет.

– Очень жаль, – жестокосердно вздохнула я.

– Но вот мочиться мне до сих пор больно, – жалобно поведал Дэвид. – И может даже статься, я не смогу иметь детей.

– Не говори глупостей, – возмутилась я. – До этого не дойдет. Наоборот, в одном из ваших журналов я вычитала, что «жгучка» стимулирует потенцию. Так что ты еще должен мне спасибо сказать.

– Ты путаешь ее с вазелином, – сухо промолвил Дэвид. – Как бы то ни было, я не намерен обсуждать эту тему. При одном воспоминании о том кошмарном субботнем утре у меня слезы на глаза наворачиваются. Более того, с тех пор у меня ни разу еще не встал!

– Подумаешь! – фыркнула я. – Нашел чем меня удивить. – И тут в моем мозгу что-то щелкнуло. – Ты, может, пытаешься таким образом донести до меня, что с тех пор ни разу не трахал Лайзу? Что хранил мне верность? Ах нет, – спохватилась я. – Лайзы ведь не было в городе! Я и забыла, что она уехала. А раз так, то, выходит, ты пытался поиметь кого-то еще?

– Эли, что-то ты вдруг заговорила как ревнивая жена, – заметил Дэвид. С этими словами он, присев на край постели, осторожно просунул руку под одеяло и прикоснулся к моей коленке.

– Руки прочь от моей сокровищницы! – строго прикрикнула я.

Дэвид поспешно отдернул руку.

– Послушай, Эли, – заныл он, – ты уж извини, что так вышло. Я не хотел. Давай начнем сначала. Всю эту неделю я только о тебе и думал. Мне тебя очень недостает, поверь. Даже не представляешь, как я соскучился по тебе, по многим мелочам, дорогим для нас обоих. Даже не знаю, как буду жить без всего этого.

– Без чего, например? – полюбопытствовала я.

– Без твоих улыбок. Без очаровательных ямочек, которые появляются на твоих щеках, когда ты смеешься моим шуткам. А когда ты щуришься, читая гороскоп на экране, у меня вообще по телу мурашки бегут!

– Как, разве я щурюсь? – ужаснулась я.

– Чуть-чуть. И мне этого остро не хватает. А как ты отбрасываешь волосы со лба!

– Раньше ты, кажется, говорил, что это тебя безумно раздражает.

– Ну когда-то, может, немного и раздражало… И вообще, Эли, помолчи чуть-чуть, дай мне высказаться.

– Валяй, высказывайся, – великодушно разрешила я.

– Так вот, Эли, я хочу сказать тебе, что в последнее время вел себя как последний дурак. И еще хочу сказать, что не только не могу жить без тебя, но и не мыслю своего существования. Кроме тебя, мне никто не нужен. Даже Лайза Браун. И вообще если ты согласишься стать моей женой, то я готов навсегда позабыть твою выходку с «Огненным перчиком».

«Господи, неужели я сплю и мне это грезится? – мысленно спросила я себя. – Я должна вот-вот улететь на две недели на Антигуа со своим возлюбленным, но, вместо того чтобы выспаться перед дорогой, лежу и выслушиваю, как дух Дэвида Уитворта, моего бывшего любовника, несет ахинею про ямочки на моих щеках. В том, что это дух, сомнений нет, ибо он только что предложил мне стать его женой».

Дэвид придвинулся ближе и схватил меня за руки.

– Не упрямься, Эли, – со страстью зашептал он. – Я вовсе не шучу. Я настроен более чем серьезно.

– Это приятно, – заметила я. – Обидно, когда тебя будят ночью лишь для того, чтобы посмеяться.

– Хватит зубоскалить, Эли! Я хочу на тебе жениться. Я клятвенно обещаю никогда не вспоминать то, что ты выкинула в субботу. Начнем с чистого листа. Со своим прыщавым хлыщом ты никуда не едешь, а через неделю-другую мы полетим на Антигуа вместе и снова станем неразлучной парой. Как в былые времена. Возможно, эта поездка будет для нас медовым месяцем. При желании наверняка можно оформить брак без лишних формальностей. Ты возьмешь мою фамилию. Эли Уитворт – хорошо звучит, да? – И он, вытянув губы трубочкой, потянулся ко мне для поцелуя.

– Стой, не так быстро! – предупредила я, отстраняясь. – Ты все напоминаешь про мою субботнюю выходку. За тобой, между прочим, тоже кое-какие грешки имеются.

Дэвид с недоумением нахмурился.

– Как насчет Лайзы? – подсказала я.

– Ах вот ты о чем, – презрительно отмахнулся Дэвид. – С ней давно покончено. Я же говорил тебе…

– Мне – да. А она об этом знает?

Дэвид неловко поежился:

– М-м-м… не совсем. Видишь ли, она снова уехала в Гастингс, а я не хотел ее расстраивать перед отъездом.

– Ха! – усмехнулась я. – И когда же ты планируешь совершить этот подвиг?

– Сразу по ее возвращении. В субботу вечером. Если хочешь, могу даже с Антигуа ей позвонить.

С горьким смешком я помотала головой:

– Поздно, Дэвид. Не могу я рисковать уникальной поездкой ради весьма сомнительного шанса, что через четыре дня ты наконец отошьешь Лайзу Браун. Давай лучше сделаем так: я отправлюсь на Антигуа с Джереми Бакстером, а твое предложение мы обсудим, когда я вернусь. Желательно в дневное время. Речь идет всего о двух неделях. Надеюсь, ты в состоянии столько потерпеть?

– Ни за что! – воскликнул Дэвид. – Если ты уедешь с ним, то обо мне забудь навсегда! Навеки. Это мое последнее слово.

Я послала ему воздушный поцелуй и отвернулась к стене, чтобы он не услышал моего сдавленного хихиканья.

– В таком случае прощай, Дэвид. Дверь найдешь сам.

С минуту Дэвид еще постоял посреди моей спальни, словно не помнил, где эта дверь, а потом, подобрав с пола розы, театральным жестом пригрозил мне:

– Ты еще об этом пожалеешь!

– Непременно, – согласилась я. – А теперь дай мне поспать. Мне нужны силы перед дальней дорогой.

Дэвид еще постоял, беспомощно раскрывая и закрывая рот, словно выброшенный на берег пескарь, затем резко повернулся, одним прыжком достиг двери и распахнул ее. Застигнутая врасплох Эмма, подслушивавшая за дверью, опрокинулась навзничь. Дэвид по инерции налетел на ее распростертое тело и тоже едва не свалился.

– Считай, что ты допрыгалась, Эли! – прокричал он мне. – Я подам на тебя в суд! Тебя засадят надолго, стерва ты этакая!

Продолжая изрыгать проклятия, он пулей вылетел из квартиры, с грохотом хлопнув дверью.

– Господи, Эли! – взвизгнула Эмма. – Неужели ты и правда натерла его член «жгучкой»?

– Так, слегка, – призналась я.

– Ну ты даешь! – восхитилась Эмма. – Представляю, как он вопил и корчился от боли. И поделом ему. Хотя, если подумать, ты вполне могла его покалечить.

– Ничего подобного. Он просто прикидывается.

– Он даже сейчас слегка прихрамывал.

– Это из-за вросшего ногтя, – заверила я.

– Возможно, – неуверенно кивнула Эмма и неожиданно хихикнула. – Ну надо же – «Огненный перчик»! Какая же ты умница, Эли! Я бы, наверное, в жизни до такого не додумалась.

– Между прочим, «перчик» был твой, – напомнила я.

– Правда? Вот спасибо! – воскликнула Эмма. – Это очень приятно, я теперь чувствую себя причастной к твоему подвигу. Знаешь, Эли, я, пожалуй, открою в твою честь страничку в Интернете. Назову ее: «Элисон Харрис – новая Лорена Боббит[10]10
  Американка, оскопившая мужа за супружескую измену.


[Закрыть]». Ты станешь героиней всех обиженных женщин, которые будут обращаться к тебе за советами, как отомстить неверным дружкам. У тебя есть что посоветовать лучшей подруге?

– На твоем месте я слетала бы отдохнуть на Антигуа, прихватив с собой парня с крепким… сама знаешь чем.

Глава 23

Выспаться мне так и не удалось. Сна после визита моего бывшего жениха ни в одном глазу не было. Невероятно, но слова Дэвида пробудили у меня муки совести. А еще в мозгу назойливо вертелся вопрос: а вдруг мошенник вовсе не покривил душой, предложив мне стать его женой? Хотелось ли мне этого? Найти ответ и разобраться в своих чувствах я так и не смогла.

Отправившись с Джереми на Антигуа, я тем самым навсегда запечатаю свое прошлое с Дэвидом, как мумию фараона в гробнице. Нам, девушкам, нередко свойственно проявлять милосердие и прощать любимых, перетрахавших едва ли не всех, кто носит юбку. Но мужские мозги устроены иначе, и я это отлично знала. Гордость у них доминирует над разумом и практичностью. Дэвид ни за что не простил бы меня, узнав, что я переспала с Джереми. А я, несомненно, твердо намеревалась переспать с Джереми. А в случае удачи – и не один раз.

Несмотря ни на что, в семь утра я бодро вскочила, в тысячный раз проверила, все ли вещи сложены, и перепрятала паспорт в карман, который сочла наиболее удобным для меня и недоступным для воришек.

Билеты на самолет лежали на кухонном столе, на видном месте, где я их и оставила накануне. Мне до сих пор не верилось, что не пройдет и нескольких часов, как эти бумажные прямоугольники обернутся для меня двумя неделями сказочного отдыха. С Джереми мы условились, что он приедет ко мне в десять минут одиннадцатого и мы отправимся в аэропорт на такси. (Я предлагала воспользоваться его «рено», но Джереми наотрез отказался оставлять свою любимую игрушку на стоянке аэропорта.) В пять минут одиннадцатого я начала нервничать. Еще через шесть минут я была готова разреветься.

– Да приедет он, не волнуйся, – успокаивала меня Эмма. – Не думаешь же ты, что он решил отказаться от поездки?

– А почему бы и нет? – убито спросила я. – Дэвид ведь меня бросил. А вдруг с Джереми что-то случилось? Вдруг он в аварию попал? Или…

– Типун тебе на язык! – оборвала меня Эмма. – Кстати, попади он в аварию, Эшли уже позвонил бы нам. Выбрось эти дурацкие мысли из головы и успокойся. Паниковать начнешь, если он в половине двенадцатого не появится. А сейчас только десять часов десять минут и пятьдесят секунд. Пока он еще даже на минуту не опаздывает.

– По моим часам, он опаздывает уже на две минуты, – возразила я, предъявляя подруге свою старенькую «Секон-ду». – Просто я была уверена, что он придет хоть немного раньше. Если, конечно, рвется на Антигуа, как я. – Повернувшись к окну, я вновь уставилась на улицу затуманившимися от слез глазами.

– Придет, никуда не денется, – отмахнулась Эмма, в свою очередь, подходя к окну. – Господи, да вон же он идет!

С этими словами она схватила меня за уши и повернула мою голову в сторону, откуда приближалась едва заметная фигурка.

– Почему ты решила, что это он? – усомнилась я. – Отсюда я не могу даже различить, мужчина это или женщина.

– Это просто логическое умозаключение, – ответила Эмма. – Судя по уверенной походке и росту, это мужчина, а в руке у него нечто, по размерам напоминающее чемодан. Направляется он к нашему дому, а вокзалов и аэропортов в нашем захолустье нет. Вполне резонно предположить, что это Джереми.

Я затаила дыхание, с надеждой вглядываясь в приближающуюся личность.

– Это он, слава Богу! – воскликнула я, увидев его очки. (Джереми предупредил, что контактные линзы могут пострадать во время полета.) – Так, а где чертово такси? Я заказала его на десять минут одиннадцатого! Вот блин! Так и знала, что все вкривь и вкось пойдет!

– Прекрати причитать и возьми себя в руки! – строго прикрикнула Эмма. – Таксисты всегда опаздывают. У них фирменный стиль такой.

– Да, знаю, – покорилась я. – Извини. Просто все последние дни я жила в постоянном страхе, что произойдет облом и поездка сорвется. Сама знаешь, меня вечно подстерегают какие-то неприятности. За все, что другим даром достается, я обычно плачу вдвойне.

– Эли, присядь на минутку и прислушайся к голосу разума, – предложила Эмма, оттаскивая меня от подоконника. – Насколько я могу судить, ты уже и так с лихвой переплатила за свой отпуск. За последнее время ты лишилась не только аппендикса, но и жениха. Неужели ты считаешь, что каждое из этих несчастий не тянет на недельку отдыха на Карибах? Тянет, и еще как! А раз так, то все будет в порядке.

– Ты правда так думаешь?

– Ну конечно. – Эмма хихикнула. – Если не веришь, я готова поменяться с тобой местами.

– Нет уж, уволь, – ответила я, и в это мгновение в дверь позвонили. – Ты права, я выстрадала этот отпуск. Скажи, как я выгляжу?

– Так, словно полночи ругалась с бывшим любовником, а все утро проревела, – заявила Эмма.

Я судорожно метнулась к косметичке.

– Да пошутила я, – рассмеялась моя подруга. – Ты свежа как огурчик. Ну что, впустить его?

– Будь добра.

Джереми подготовился к поездке на славу. Хотя за окном хмурилось свинцовое февральское небо, облачился Джереми в расчете на палящее солнце. Для поездки он выбрал линялые синие джинсы и легкий полотняный пиджак кремового цвета. На голове красовалась мягкая широкополая панама. Войдя, он сорвал ее и, описав шляпой в воздухе изящную дугу, учтиво раскланялся.

– Ух ты! – восхитилась я.

– Ты готова? – поинтересовался Джереми.

Я молча кивнула.

– А где ваш каравай верблюдов? – ехидно спросила Эмма. – На кого навьючим твои вещи?

– По счастью, у парадного стоит такси, – ответил Джереми. – По словам водителя, он ждет именно нас. Эли, прощайся с подругой, а я пока отнесу вещи вниз. Только не задерживайся. – Подхватив мой чемодан, он с видимым усилием поволок его к лестнице. (В моем роду было немало рыжих, и крема от загара мне требуется куда больше, чем обычным людям.)

– Повтори еще раз, что ты ответишь, если мне позвонят со службы, – потребовала я, когда мы с Эммой остались вдвоем.

– Я скажу, что ты лежишь в постели, а навещать тебя нельзя, – произнесла Эмма заученную фразу. – Врачи очень строги на этот счет. – Она засмеялась. – Не беспокойся, я сумею выкрутиться. А к твоему возвращению уговорю Эшли черкануть тебе справочку.

– Эмма, ты просто чудо! – воскликнула я, целуя ее в щеку. – Просто не знаю, что бы я без тебя делала.

– Только не забудь об этом, когда будешь выбирать для меня сувенир, – ответила она.

Однако успокоилась я лишь тогда, когда мы с Джереми благополучно миновали паспортный контроль и поднялись на борт самолета. Я была почти уверена, что Аманда примчится нас провожать и в последнюю минуту разоблачит наш замысел, попросив Джереми предъявить ей паспорт.

Но, к счастью, Аманды в аэропорту не оказалось. Зато очаровательная стюардесса окликнула нас, когда пассажиры выстроились в очередь перед стойкой регистрации.

– Вы летите первым классом, – сказала она мне, приветливо улыбаясь. – Вас зарегистрируют в другом месте.

Она провела нас в уютный зал для важных персон, и, в считанные минуты покончив с формальностями, мы поднялись в самолет. Я просто не могла поверить в свою счастливую звезду. Лететь первым классом! Не говоря уж о том, что, пока мы с Джереми сидели в креслах VIP-зала, нас угощали изумительным охлажденным шампанским. Но, несмотря на все это, когда мы устраивались в роскошном салоне первого класса, меня еще колотила нервная дрожь.

– Все в порядке, – подбодрил меня Джереми, откидываясь на спинку кресла с таким видом, словно всю жизнь летал первым классом. – Теперь нам ничто не грозит. Мы летим на Антигуа, Эли. Расслабься и постарайся насладиться полетом.

То ли от ласкового тона Джереми, то ли от избытка чувств, но на глаза мои навернулись слезы.

– Извини, милый, – прошептала я. – Сама не знаю, что на меня нашло. Просто мне до сих пор не верится, что все это правда. Кажется, вот-вот я проснусь и обнаружу, что лежу дома в своей постели. Или что я еще не полностью отошла от наркоза после операции. А то и вовсе отдала концы на операционном столе и мы с тобой сейчас оба в раю.

Джереми расхохотался.

– Где угодно, но только не в раю, Эли, – сказал он, игриво подмигивая. – Видишь ли, с теми мыслями, которые лезут в мою голову всякий раз, как я смотрю на тебя, меня и на порог рая не пустят.

– С какими такими мыслями? – простодушно осведомилась я.

– С самыми непристойными, – ухмыльнулся он. Затем, не дожидаясь ответа, наклонился ко мне и жарко зашептал на ухо: – Как насчет того, чтобы вступить в члены клуба любителей секса в поднебесье?

– Нет-нет, – поспешно отказалась я. – Вдруг случится какая-нибудь авария и нас с тобой вытащат голыми из туалета? Позора потом не оберешься. Я этого не переживу.

– Эли, ты слишком беспокоишься о том, что подумают о тебе другие, – упрекнул меня Джереми. – Постарайся быть такой, как я. Раскованной и вольной, как птаха в небесах.

– Боюсь, мне это не под силу, – со вздохом ответила я, одаривая Джереми восхищенным взглядом. – Меня всегда в первую очередь беспокоит, что подумают мои соседи.

– Ты не сомневайся: они в любом случае подумают худшее. А посему лучше вести себя так, чтобы они хоть изредка оказывались правы, – посоветовал Джереми.

Оставшуюся часть полета нам с Джереми было некогда думать, вступать в клуб любителей секса в поднебесье или нет. Бесплатное шампанское лилось рекой, и мы почти беспрестанно уписывали за обе щеки вкуснейшие канапе. К тому же летевшая с нами актриса, снявшаяся в эпизодической роли популярного сериала, на несколько часов уединилась в туалете со своим смуглолицым дружком, и нам, как и остальным пассажирам первого класса, приходилось пользоваться общим туалетом.

Но десять часов спустя на ватных (после длительного сидения и неумеренных возлияний) ногах мы с Джереми сошли по трапу и прошествовали в крохотный зал прилета аэропорта Сент-Джонс на острове Антигуа.