Текст книги "Варкрафт"

20

Дуротан с ревом подскочил к Гул’дану. Быстрый, как одна из стрел Драки, он впечатал кулак в челюсть колдуна, вложив в этот удар всю силу. Гул’дан, пойманный врасплох, пошатнулся и полетел на землю. Однако прежде, чем Дуротан успел развить преимущество, он вскочил на ноги, схватил Северного Волка за горло и, подняв в воздух, начал душить.

В глазах у Дуротана помутилось, но он продолжал сражаться. Он готов был сражаться, пока не умрет. Все, что ему надо было сделать – это выполнить обещание, данное Оргриму: показать Орде истинное лицо возглавлявшей их твари. Он несколько раз безуспешно ударил по искаженной зеленой роже Гул’дана, а затем его руки нащупали два гнусных рога. И, пока пальцы колдуна продолжали сжиматься, Северный Волк изо всех сил дернул за эти шипы, сломав один из них. Использовав острый конец рога как кинжал, Дуротан пырнул Гул’дана его собственным неестественным отростком.

Гул’дан вновь взревел, но уже не от ярости, а от боли. Он отшвырнул Дуротана на несколько ярдов. Сила удара вышибла дух из вождя Северных Волков. Зарычав, колдун бросился на противника. Он был огромен, тело его ощетинивалось гротескными шипами и рогами, а мышцы были сильней, чем у Дуротана. Он засыпал неприятеля убийственными ударами. Однако Дуротан уже пришел в себя. Он отбил могучий замах колдуна ударом ноги и увернулся от следующего. Гул’дан атаковал снова, и Дуротан снова уклонился, сам нанеся удар. Однако на сей раз Гул’дан перехватил руку противника и потянул его вверх. Растопырив пальцы, он прижал ладонь к груди Дуротана. Затем украдкой огляделся, и по его пальцам побежали зеленые искорки.

Внезапно ноги Дуротана задрожали, грозя подломиться. Воин ощутил, как нахлынула смертельная слабость, и увидел тонкую белую нить, тянувшуюся из его тела к ладони Гул’дана. Прямо у него на глазах тело колдуна стало еще больше, а мышцы еще крепче. Хмыкнув, Гул’дан перехватил предплечье Дуротана и вывернул из сустава. Тело вождя Северных Волков пронзила острая боль, затем раздался треск, и рука бессильно повисла.

Он упал на колени. Гул’дан отстранился, торжествующе скалясь, а затем занес колоссальный зеленый кулак для смертельного удара.

Дуротан закричал и с места прыгнул вперед, ударив колдуна в грудь головой, точно тараном. Тот, покачнувшись, отступил на несколько шагов, но Дуротан не дал ему шанса очнуться. Сжав здоровый кулак, вождь Северных Волков начал наносить удар за ударом. Каждый раз, когда его кулак врезался в неестественно-зеленую плоть, он заставлял себя вспомнить лицо одного из Северных Волков, раздувая пламя ярости и праведной мести. Курворш. Шаска. Кагра. Закра. Низка.

Драка.

Го’эл.

Ушей Дуротана достиг некий звук – но не пение крови в его собственных венах и не крики наблюдавшей за поединком толпы. Голос принадлежал человеку, и все же не совсем – и этот голос нараспев выводил заклинание. В груди Дуротана вспыхнула надежда. Гул’дан должен был стоять возле портала и высасывать жизни невинных человеков, чтобы открыть Великие Врата и привести в этот мир остальную Орду. Но вместо этого он был здесь, на поединке с Дуротаном.

Однако Гул’дан тоже услышал это и обрушил сжатый кулак на искалеченную руку Северного Волка. Тот взревел от боли и лишь волевым усилием избежал беспамятства, но все же отшатнулся назад и рухнул на четвереньки.

Гул’дан выругался, не пытаясь развить преимущество.

– У меня нет на это времени, – пробормотал он. – Чернорук!

Военный вождь оценивающе взглянул на Дуротана, подмечая и бесполезно повисшую руку, и кровь на лице и теле, и судорожное, прерывистое дыхание. Затем он перевел взгляд на Оргрима и на флаг, который Дуротан так дерзко швырнул в грязь. И, наконец, он обернулся к Гул’дану.

И ухмыльнулся.

– Это мак’гора, – сказал Чернорук. – Мы не отступим от наших традиций. Продолжай бой!

Гул’дан пронзил военного вождя яростным взглядом, и Дуротан ощутил новый прилив надежды. Если Чернорук уже понял, как злобен и бесчестен Гул’дан, то поймут и остальные.

Колдун снова набросился на Дуротана, но теперь в нем уже ничего не осталось от глумливой самоуверенности – лишь отчаяние и дикая спешка. Это делало его удары сильнее, но также и лишало его осмотрительности. Снова и снова Дуротан уклонялся от ударов, которые могли бы сокрушить его череп, и сам удачно пробивал защиту колдуна, пусть и одной рукой. Но когда Гул’дан попадал в цель, ему невозможно было противостоять. Дуротан уже не раз успел почувствовать, как под кулаком колдуна трещит сломанное ребро, однако не собирался сдаваться.

«Продолжай драться. За свой клан. За тех орков, что еще живы. За их детей».

Удар в живот, заставивший его согнуться пополам и отшатнуться в последнюю секунду. Еще удар, на этот раз скользящий и стоивший ему зрения в одном глазу. Дуротан готов был вынести все.

Он продолжал бой. И чувствовал, что расклад меняется.

Там, где раньше звучали насмешливые крики и издевки, сначала воцарилась тишина, а потом послышался восхищенный шепоток. Гул’дан крутанул головой и уставился на орков. На «свою» Орду.

А затем, скривив губы в презрительной гримасе, он прижал ладонь к груди Дуротана и начал высасывать энергию противника.

Толпа ахнула. Кто-то гневно крикнул:

– Гул’дан ведет нечестную игру!

Даже чувствуя, как жизнь перетекает из его тела в Гул’дана – отчего колдун становился все чудовищней, – Дуротан ощутил радость. Теперь Гул’дан уже не мог скрыть дело рук своих. Дуротан знал, что сейчас он похож на пленников-дренеев, чьи выпитые до дна тела были изуродованы и ужасны в смерти. Он заставил Гул’дана явить Орде свое истинное лицо.

Гул’дан убрал руку, окутанную белой дымкой жизненной субстанции Дуротана, сжал кулак и со всей силы ударил Северного Волка в грудь. Боль была невыносимой. Дуротан отлетел на несколько шагов и тяжело рухнул на землю. Сейчас лишь тончайшая нить соединяла его с миром живых.

Ропот толпы усилился.

– Ты жульничаешь, Гул’дан!

– Позор!

– Это не по-нашему!

Дуротан должен был встать, еще один только раз. Каждый мускул и сухожилие, каждая капля крови в его теле корчились в нестерпимой агонии. Поборов слабость лишь страшным усилием воли, он поднялся и встал, пошатываясь. Вождь Северных Волков уже едва мог дышать, однако, набрав воздуха в легкие, он выкрикнул:

– Гул’дан! У тебя нет чести!

С низким рычанием, делающимся все громче при каждом шаге, колдун набросился на Дуротана. На сей раз он не стал размахивать кулаками, а распахнул руки, обхватив врага. Дуротан пытался вывернуться, но у него совсем не осталось сил, а сжимавшие его руки были крепче железных прутьев. Гул’дан притянул его к себе в гнусной пародии на объятие, уже совершенно не обращая внимания на крики Орды. Он прижал быстро усыхающее тело Дуротана к груди, чтобы увеличить поверхность, с помощью которой вытягивал жизненную энергию Северного Волка. Дуротан почувствовал, как хрустнул его позвоночник. Сквозь туман агонии он видел странный золотистый свет, льющийся из его тела. Это его жизнь (или душа? – он не знал наверняка) покидала хозяина, чтобы утолить ненасытный, наведенный Скверной голод колдуна. Гул’дан смотрел на него с дикой торжествующей улыбкой, расхаживая по арене поединка и показывая Орде тело умирающего Северного Волка. А потом, когда, наконец, высасывать было уже нечего, колдун с отвращением отшвырнул Дуротана.

Вновь ему было уже не встать.

Северный Волк понял, что смотрит снизу вверх на Оргрима, но говорить уже не было сил. Он попытался умоляюще поднять руку, однако смог лишь чуть заметно пошевелить пальцами. И все же Оргрим понял. В глазах бывшего побратима блеснули слезы, и он кивнул. Он – тот, кто предал Северных Волков – теперь должен был говорить от их имени.

Так и надо.

Орки увидели. Дуротан совершил то, за чем пришел.

И этого было достаточно.

* * *

Оргрим оглядел собравшихся орков.

– И вы последуете за этой тварью? – воскликнул он, вложив в одно слово всю свою ненависть и презрение. – Неужели? Вы последуете за этим демоном? Я – нет. Я последую за истинным орком. За вождем!

Толпа наблюдала. Над головами проносился ропот.

– Он сейчас даже не похож на орка, – услышал Оргрим.

Гул’дан стоял, отдуваясь, молча бросая им вызов. Оргрим заметил, как несколько воинов развернулись, чтобы уйти. Он также обратил внимание, что у некоторых из них кожа была зеленоватой. Эти орки увидели, что их ждет, если они продолжат якшаться со Скверной, и решили выйти из игры.

Оргрим вновь обернулся к преданному им другу и вождю. Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, лежал неподвижно. Но он умер так же, как жил – храбро, с верой в сердце, в справедливом бою против ужасного врага.

Оргрим вспомнил слова Дуротана, произнесенные еще до того, как Северные Волки отправились на юг и присоединились к Орде: «Есть лишь один нерушимый закон, одна традиция. И он гласит, что вождь обязан поступать так, как будет лучше для его клана».

Сегодня клан Дуротана не ограничивался Северными Волками. В его клан вошла вся Орда.

Оргрим опустился на колени рядом со своим павшим вождем и, взявшись за один из клыков, выдернул его из челюсти погибшего.

– Это для твоего сына, – сказал он Дуротану, – чтобы твой дух смог наставлять его.

– С тобой я разберусь позже, Оргрим Молот Рока, – пригрозил ему Гул’дан.

Несколько орков шагали прочь, возмутившись только что увиденным омерзительным представлением. Один из них, сплюнув, сказал:

– Твоя власть не стоит такой цены, колдун! Оргрим замолчал – ему было интересно, чем это кончится. Гул’дан, чуть ли не исходя пеной от ярости, поднял руку. Трое орков, которым не повезло оказаться рядом с ним – включая, как заметил Оргрим, и тех, кто был верен колдуну – забились в агонии. Их жизненная субстанция была не высосана, не извлечена, а безжалостно вырвана из их тел. Белая магическая энергия хлынула в протянутую ладонь Гул’дана. Затем колдун вскинул вторую руку, и из нее потекла тошнотворная, слишком близко знакомая им зелень Скверны.

– Кто-нибудь еще? – вызывающе спросил Гул’дан.

Те, кто еще не успел убраться подальше от разгневанного колдуна, неловко переминались с ноги на ногу. Оркам не хотелось оставаться, но и умереть, как их товарищи и как Дуротан, тоже не хотелось.

– А ты, военный вождь?

Переполненный энергией Скверны, Гул’дан крутанулся на месте и выбросил руку вперед, направив всю накопленную силу прямо на Чернорука. Военный вождь покатился по земле, крича и извиваясь. Его тело корчилось и чудовищно изменялось.

– Ты примешь Скверну, – прокричал Гул’дан, перекрывая мучительные вопли Чернорука, – и станешь сильнее всех орков, в настоящем или прошедшем! А когда Скверна преобразит тебя, ты сокрушишь мелкозубых!

Зеленая волна пронеслась над Черноруком и сквозь него. Мышцы орка раздулись так, что с тела посыпались куски брони. Отростки, похожие на наполненные зеленой кровью вены, обвили его тело и даже металлическую руку-клешню. Чернорук поднял голову, и его глаза озарились пламенем Скверны, настолько ярким, что из них начала сочиться зеленая дымка. Оргрим отвернулся – его тело и душа преисполнились омерзением. Было уже слишком поздно для Дуротана, и слишком поздно для Чернорука. Однако не для него и не для тех немногих, что заново взглянули на колдуна и его козни благодаря жертве вождя Северных Волков.

Когда Оргрим зашагал к лесу, прочь от Скверны и ее лживых посулов, он услышал вопль Гул’дана:

– А теперь – добудьте мне этот новый мир!!!

* * *

Черные Топи, неприятель и невинные пленники ожидали короля Ллейна и его войска за следующим перевалом. Гарона, едущая рядом с Ллейном, время от времени озабоченно посматривала на короля.

Небольшая группа молча миновала перевал, и в животе у Ллейна похолодело.

«Северные Волки встретят вас по пути», – сказал ему Медив.

Так и было. Колья с насаженными на них Северными Волками выстроились вдоль дороги – издевательское приглашение пожаловать в огромный орочий лагерь. Ужас сдавил Ллейна за горло, пока он переводил взгляд с одного тела на другое. На шее у некоторых болтались подвески с символом клана. Другим в рот затолкали знамя Северных Волков. И их было так много…

Медив ошибся. Восстание подавили. Их потенциальные союзники превратились в окоченевшие, покрытые кровавой коростой трупы… или даже хуже.

Ллейн глубоко, протяжно вздохнул. Он заставил себя взглянуть мимо жуткого зрелища, мимо моря орочьих палаток – на клетки, набитые пленниками. То были его люди, пока еще живые. Пока. А за ними возвышались Великие Врата. Темный портал, который вскоре изрыгнет из себя поток беспощадных воинов-орков. Орда обрушится на Азерот, вырезая под корень его соплеменников. Скверна, придающая им столь свирепый вид, высосет из Азерота все жизненные соки, оставив его таким же сухим и бесплодным, как родной мир орков. Это уже началось. Черные Топи еще недавно были болотом, но вокруг портала осталась лишь растрескавшаяся земля – мрачный предвестник того, что грядет в будущем.

Если, конечно, их не остановить.

– Что ж, остались лишь мы, – сказал король.

Внезапно скрытые катапульты обрушили на них град из камней и пламени. Они угодили прямо в ловушку. Их поманила надежда и подстегнул страх, и, вероятней всего, смерть скоро постигнет всех воинов трех легионов, которые по приказу Ллейна ввязались в эту губительную авантюру.

Гнев прогнал отчаяние. Гнев и восторг перед тем, как храбро держались его войска. Ллейн выхватил свой меч.

– Доверьтесь своему опыту! Доверьтесь своему оружию! Скачите со мной! Северные Волки пали, но с помощью Стража мы все еще сможем уничтожить Врата и вернуть наших людей домой!

Над рядами солдат пронесся горделивый клич. Хоть и исходил он из прискорбно малого количества ртов, но в нем звучала страсть и отвага. В ответ прозвучал другой клич, более свирепый и хриплый, и армия орков встретила их на полпути до лагеря.

* * *

Гул’дан был недоволен тем, как все повернулось. Северный Волк довел его своим упрямым нежеланием умирать до грани безумия, и колдун опрометчиво прибег к помощи Скверны на глазах всей толпы. Он потерял нескольких своих лучших бойцов, включая Оргрима.

«Мне следовало знать, что не стоит доверять Северному Волку», – мрачно подумал колдун. Но что сделано, то сделано – эти ушли, однако вскоре сквозь Великие Врата хлынут новые полчища орков, намного превосходящие их числом. Его Орда.

Песнопения Медива отчего-то прерывались, уже не раз за последние несколько минут, но это не имело значения. Каждый раз, когда заклятие возобновлялось, Гул’дан, взобравшийся на свою платформу с видом на побоище, удовлетворенно замечал, что все идет согласно плану. Там, внизу, был Чернорук, раздувшийся от Скверны и непобедимый. Как Медив и обещал Гул’дану, с королем-человеком пришли лишь три жалких легиона. Конечно, у них было оружие, подобного которому Гул’дан никогда не видел – однако их превосходили и силой, и числом, а что значит оружие, если нет рук, способных его поднять?

А еще дальше виднелись Врата.

Раньше, до того, как ритуал начался по-настоящему, орки могли проходить сквозь них – и проходили – словно это была лишь обычная арка. Но теперь… теперь Гул’дан мог различить Дренор. И движущиеся фигуры. Орков. Готовых, и более чем готовых, пройти сквозь портал, отдаться во власть Скверны, впитать ее, поглотить и впитать снова.

Время пришло. По телу Гул’дана пробежала радостная дрожь. Вот он, миг, обещанный Медивом. Это был триумф так называемого Стража Азерота, триумф Скверны… и триумф Гул’дана. Он направился к клетке с перепуганными человеками и несколько секунд наслаждался их страхом, прежде чем раскрыть ладонь, широко растопырив пальцы, и начать вытягивать их драгоценную, сладкую жизненную силу. Их крики звучали музыкой для ушей колдуна. Ухмыляясь, он поднял вторую руку.

– Придите, мои орки, – произнес он голосом, проникнутым любовью, словно отец, обращающийся к взлелеянному дитяти. – Пусть Скверна раскроет истинную мощь Орды!

Колдун резко выбросил вторую руку по направлению к далекому порталу. Поток изумрудной энергии вырвался из тела Гул’дана и понесся к Вратам. Он тек над землей, не замечая не развернувшегося внизу сражения, ни потерянных жизней и пролитой крови. Подстегиваемый заклинанием, поток хотел лишь побыстрей достичь портала, чтобы открыть его и впустить в мир еще больше Скверны, чтобы поглотить новых жертв.

И вот уже первые маленькие фигурки, кровожадно вопящие и размахивающие оружием, начали выскакивать из Врат.

* * *

Голос Медива все еще звучал из уст глиняного человека. Голем вытянул тяжелую ногу толщиной с древесный ствол и ступил на нижний этаж, где стоял Лотар. Лотар яростно ударил по ноге мечом. Клинок вошел глубоко и вспорол плотную глину, так что воин сумел перерубить чудовищную конечность на уровне колена. Голем пошатнулся. Лотар отскочил в сторону, но проклятая тварь и не думала падать! Командующий яростно уставился на нее снизу вверх, отчаянно пытаясь сообразить, как бы стреножить это страшилище. Тут он заметил кое-что, свисавшее с плеча голема: инструмент, который Медив использовал, чтобы удалять лишнюю глину – кусок стальной проволоки между двумя деревянными рукоятками.

Не стреножить. Обуздать. Что ж, это даже лучше.

Бросив меч, Лотар начал карабкаться по телу монстра, вцепляясь в глину пальцами и упираясь ногами. Добравшись до плеч твари, воин схватил похожий на гарроту инструмент и, перекинув проволоку через бесформенную голову, захлестнул ею рот монстра. Голем немедленно вскинулся, завертелся на месте и попытался сбить взобравшуюся на него докучливую мошку огромной обсидиановой рукой. Лотар увернулся, и каменный кулак пробил стену покоев Стража. Голем по инерции подался вперед и согнулся, стараясь стряхнуть Лотара со спины.

Воин отвел взгляд от голема как раз вовремя, чтобы увидеть лежащего на нижнем уровне Кадгара. Юноша распластался лицом вниз и был засыпан щебенкой, однако у Лотара не было времени беспокоиться о маге. Медив развернулся и пронзил старого друга пылающим зеленью взглядом, а затем отвел руку назад, готовясь к атаке.

Лотар яростно дернул за проволоку. Это заставило голема отпрянуть обратно, и заклятье Стража угодило ему прямиком в грудь. Существо повалилось назад и врезалось спиной в окно этажом ниже. Часть глины осталась внутри, а другая часть – с вцепившимся в нее Андуином Лотаром – повисла за окном. Лотар упрямо сжимал проволоку, но затем с ужасом понял, что теперь инструмент делает то, для чего был предназначен. Он разрезал глину, медленно, однако неумолимо.

Секундой позже от башки голема отделился огромный кусок, пронесся мимо собственной головы Лотара и полетел вниз, размазавшись по земле у подножия башни. Воин цеплялся изо всех сил. Он вбил подошвы сапог во все еще мягкую спину чудовища, чтобы не упасть. Свисая вниз головой, по колено в глине, Лотар краем сознания отметил, что песнопение стихло.

Но даже потеряв половину головы и одну ногу, голем продолжал двигаться. Закинув руку за подоконник, он втянул себя и своего непрошеного наездника на безопасный нижний уровень. Здесь существо прислонилось к стене, а затем попыталось зажать Лотара между собственным туловищем и круговой наружной стенкой башни. На миг Лотару показалось, что ему это удастся. Воин выскользнул из сапог, соскочил на пол и откатился в сторону как раз в тот момент, когда тварь врезалась в каменную кладку.

Когда голем повторил этот маневр, Лотар понял, что создание все еще не заметило, что избавилось от паразита-наездника. Воин тихо выругался, услышав, что заклятье возобновилось. Воспользовавшись ошибкой голема, он поспешил к Кадгару и скинул с тела юноши книги и куски штукатурки. К его облегчению, Кадгар был помят и изрядно потрясен, но жив.

– Эй, парень, – выдохнул Лотар, – давай просыпайся!

Кадгар не сдвинулся с места. Лотар отвесил ему пощечину. Юноша вздрогнул и распахнул глаза. Его рука сжала запястье Лотара.

– Ты в порядке? – спросил командующий.

Кадгар кивнул, растерянно моргая. Затем его взгляд упал на голема за спиной Лотара.

– А ты быстро соображаешь. Ловко распилил ему башку.

– Ага, – с каменным выражением буркнул Лотар, не желавший выводить юного мага из заблуждения. – Точно так, как я и планировал.

Подняв Кадгара на ноги, он спросил:

– Что дальше?

– Теперь Стражу самому придется произнести заклинание. И пока он занят этим, мы сможем подобраться к нему. Отвлечь его.

Кадгар целеустремленно зашагал к хромающему глиняному гиганту.

– А потом? – не унимался Лотар.

– Надо заставить Медива войти в источник, – ответил Кадгар, устремляясь вслед за големом.

– И это все? – саркастически поинтересовался Лотар – однако тут же понял, что наступил тот самый невероятный миг, когда он готов полностью довериться молодому магу.

Командующий начал взбираться на тот этаж, где находился источник. Там стоял Медив, все еще зачитывающий жуткое заклинание, которое должно было впустить – а, может, уже и впускало – тысячи опьяненных жаждой крови орков в Азерот.

Лотар двигался медленно, выжидая нужного момента, хотя все в нем кричало: «Спеши, спеши!». Он замер, однако Страж, похоже, был слишком поглощен своим заклинанием, чтобы заметить приближающегося сзади Лотара. Подчиняясь внезапному импульсу, воин заговорил, продолжая сокращать дистанцию:

– Медив… Если от тебя осталось хоть что-то, старый друг… вернись к нам.

Ответа не последовало. Казалось, Медив совершенно не замечает присутствия Лотара. Понурившись, Лотар протянул руку, чтобы зажать Стражу рот.

Даже не прерывая заклинания, Медив выкинул руку вперед, схватил Лотара за горло и поднял в воздух. Воин задергался, отчаянно пытаясь разжать наполненные мощью Скверны пальцы Медива. Без видимых усилий Страж развернул его так, что воин висел теперь прямо перед ним – и прямо над зловеще-зеленым бассейном.

Хватка на горле Лотара была крепкой, пальцы впивались в кожу, и все же командующий пока мог дышать и говорить.

Почему? Почему просто не раздавить его трахею и не покончить с этим?

– Медив, – прохрипел он, умоляюще глядя на старого друга.

Медив отшвырнул его прочь. Лотар пролетел над оскверненным источником и тяжело рухнул по другую сторону от него.

Воин принялся судорожно глотать воздух, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба. Легкие поначалу отказывались подчиняться. Скрипнув зубами от этой новой боли, воин с трудом поднялся на ноги, шатаясь, словно пьяный. Этажом ниже Кадгар пытался загнать в ловушку хромающего, наполовину обезглавленного голема. Лотар не понимал, зачем. Он вообще сейчас мало что понимал, но твердо знал, что должен – должен! – постараться еще раз.

– Ну, давай же! Убей меня. Все равно у меня не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить, – выкрикнул он, когда сумел восстановить дыхание.

Медив не обратил на него внимания. Он просто стоял у бассейна, неумолимый, как смерть, и продолжал зачитывать треклятое заклинание.

– В конечном счете, жизнь – лишь топливо для твоей магии, так?

Лотар пытался поддеть это порождение Скверны, чтобы оно потеряло концентрацию и набросилось на него. Убило его, если это необходимо, если это поможет заглушить заклинание. Его голос зазвенел от боли – он вспомнил о своем мальчике, убитом так жестоко, разрубленном на куски когтями монстра на глазах у собственного отца.

А затем он подумал о Ллейне. О своем друге. О своем брате, если говорить прямо, – по закону и по велению сердца.

– Но Ллейн! – крикнул он Медиву через кипящий Скверной бассейн. – Он верил в тебя. Не убивай своего короля. Не убивай своего друга.

Медив замолчал. Цвет его глаз изменился с тошнотворно-зеленого на угольно-черный. Лотара пробрал ледяной ужас.

– Что бы ты ни собирался делать, парень, – крикнул он невидимому отсюда Кадгару, – делай это сейчас!

Не успел он закончить фразу, как Медив ступил в источник.

Это было именно то, что Кадгар поручил Лотару. Воин облегченно вздохнул. Они сделали это. Они достучались до Медива. Страж шагнул в могущественный магический источник, и…

…начал расти.