Текст книги "Горец I"

8

Широкий ремень, переброшенный через рассохшуюся от времени балку, натянулся струной, приподнимая тяжелую крышку кузнечного меха. Мощная струя горячего воздуха обдала тлеющие угли, наполняя их свежей силой. Длинные щипцы нырнули в адский жар горна и извлекли из его пылающего нутра кусок раскаленного железа, исходящий фонтанами искр. Молот опустился на яркий белый край, скалывая с него оболочку окалины. Резкий дребезжащий звон наполнил кузницу и, вырвавшись за ее стены, мгновенно распространился по небольшой долине, укрывшейся от морской прохлады за извилистым морским берегом, изрезанным неглубокими фиордами. Еще дюжина ударов – и великолепная подкова, отчаянно шипя, нырнула в холодную воду. Белоснежное облако пара вырвалось из кадки, наполняя кузницу запахом остывающего железа и мокрого дерева. Жар, идущий от горна, осадил вздымающиеся клубы пара на стены и стоящего возле наковальни человека.

Конан отложил щипцы в угол и достал из воды еще теплую подкову. Обтерев ее ветошью, он вышел во двор.

Стоящий неподалеку конь нервно подергивал ушами, вслушиваясь в странные звуки, исходящие из пышущего жаром сарая. Широко раздувая ноздри, он тихонько фыркал, чувствуя неприятный запах. Мелкая дрожь проходила волнами по его телу, сгоняя назойливых насекомых. В больших черных глазах, обращенных к появившемуся хозяину, отражался испуг.

Конан потрепал своего любимца по холке. Животное фыркнуло, успокаиваясь. Подняв правое копыто скакуна, Конан приложил к нему только что изготовленную подкову. Она пришлась впору.

Конь послушно стоял на месте, пока хозяин прилаживал железку к копыту. Завершив работу, человек спрятал нехитрый инструмент в широкий карман кожаного фартука, отпустил конское копыто и отошел в сторону. Животное затанцевало на месте, переминаясь с ноги на ногу, словно примеряя новую обувь.

Немного полюбовавшись сделанной работой, Конан огляделся. Яркое солнце горело в ослепительно синем небе, даря тепло суровым горам. Пологие склоны и крутые уступы, укутанные зеленью трав, молчаливыми древними исполинами наблюдали за работой человека, волею судеб заброшенного в эти суровые, но неповторимо прекрасные места.

Сейчас, наверное, уже никто не смог бы вспомнить, откуда среди этих неприступных гор возникла одинокая башенка и кто ее построил. Гордое величие этого полуразрушенного, но не покоренного природой сооружения привлекло Конана – и он остался здесь рядом, ведя жизнь одинокого отшельника вот уже несколько лет. Только однажды сюда забрели пастухи в поисках новых пастбищ и остановились на ночлег. Они и теперь иногда заходят, меняя снедь и овечьи шкуры на металлические поделки Конана.

А год назад с ними пришла девушка, дочка одного из пастухов. Ее мать умерла, а она, так и не выйдя замуж, отправилась с отцом в горы пасти овец.

И с этой минуты жизнь Конана изменилась. Черт возьми! Она была просто красавица! Белокурые волосы спадали пушистыми прядями на полные плечи, черные густые брови подчеркивали великолепие глубоких синих глаз, а кокетливо вздернутый носик и необычайно алые губки придавали ее лицу просто божественное очарование. Она была великолепна! А фигура!.. Девушка была достаточно высокой, и ее сильное стройное тело, затянутое в узкий лиф шерстяного платья, дышало нежной свежестью полевого цветка.

– Герда!

Она вышла из дверей старой башни заброшенного замка и, быстро перебирая ногами, закрытыми широкой темно-коричневой юбкой до пят, подбежала к Конану.

– Ты хотел меня видеть? – приблизившись, спросила она.

– Конечно, мой цветочек, – радостно воскликнул Конан и заключил девушку в объятия.

– Ты сделаешь все, что я хочу, милый? – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом.

– Конечно! Я сделаю все, что ты захочешь!

Стоявший за спиной Конана жеребец громко заржал, взрывая копытом землю. Молодые люди счастливо рассмеялись.

– Я смертельно устал и голоден как волк, – рыкнул Конан и, шутливо взревев, подхватил девушку на руки. – Пойдем, я умоюсь.

С девушкой на руках он пошел к стене сарая, где стояла дубовая бочка, до краев наполненная холодной дождевой водой. Опустив Герду на землю и сбросив с шеи петлю фартука, он расправил плечи и окунул голову в темную прохладу воды.

– Господи! Хорошо-то как!

Девушка улыбаясь побежала в дом – и через минуту вновь появилась, держа в руках большое блюдо с куском жареного мяса, лепешкой и высоким кувшином. Поставив нехитрую снедь на большой камень, она опустилась в траву и, пока Конан ел, нежно смотрела на него.

Покончив с трапезой, Мак-Лауд опустился на траву рядом с ней. Она положила голову на его широкую грудь и, глядя прямо в глаза, прошептала:

– Повелитель мой, – ее губы чуть шевелились, выпевая ласковые слова,

– я так рада, что нравлюсь тебе…

– Ты всегда будешь мне нравиться, – кивнул Конан.

Он крепко обнял подругу и, прижав к себе, тронул ее теплые губы долгим поцелуем.

Хвост белоснежного скакуна промелькнул над ними, на мгновение закрывая голубой купол неба. Мелкие камешки и песок, поднятые в воздух копытами, посыпались на влюбленных. Девушка вскрикнула. Конан подскочил и бросил недоумевающий взгляд белого коня, на котором сидел странно одетый немолодой человек.

На лице незваного гостя, покрытом множеством морщин и оливковым загаром явно не местного происхождения, появилась довольная улыбка.

– Добрый день! – вежливо кивнув головой, заговорил незнакомец, произнося слова с каким-то слабым акцентом. Акцент был явно не ирландский и не французский. Конан не смог определить происхождение незнакомца. Тем временем странный человек поднес руку, затянутую в тонкую мягкую перчатку, к широким полям шляпы из заморского красного фетра с большой серебряной пряжкой, в которую были вставлены диковинные перья какой-то заморской птицы. Какой именно птицы, Конан не знал. Он таких никогда не видел.

– Я Санчос де ла Лопес де Рамирес, – представился всадник.

Хорошо поставленный голос и умение держаться указывали на то, что этот человек знатного происхождения и хорошо воспитан. Правда, Конан ничего этого не понял. Он просто очень удивился пришельцу и выступил вперед, на всякий случай прикрывая собой девушку.

– Ты кто?

Легкий смех вырвался из груди незнакомца. Подняв седые брови, он повторил, четко выговаривая непривычные для Конана слова:

– Санчос де ла Лопес де Рамирес.

Настороженный Конан сделал еще шаг навстречу и спросил:

– Что тебе нужно?

Рамирес соскочил с коня. Налетевший из-за фиордов ветер трепал перья на его шляпе и роскошный плащ, расшитый розетками из тех же перьев. Поправив золотую фибулу на плече, он откинул полу плаща и протянул руку в перчатке.

Конан покосился на раскрытую ладонь и снова произнес:

– Что тебе нужно?

– Мне нужен ты, – весело сказал гость.

Его слегка раскосые глаза превратились в узкие щелочки, взрывая кожу в уголках век глубокими морщинами. Рот под тонкими усами растянулся в добродушной улыбке.

– Ведь ты Конан ап Кодкелден Мак-Лауд. Ты был ранен в сражении и тебя выгнали из твоего клана, из деревушки Глен-Финен. Пять лет назад.

Девушка испуганно посмотрела на чужеземца и, дернув Конана за руку, тихо проговорила:

– Кто это?

Рамирес бросил учтивый взгляд на девушку и галантно раскланялся.

– Иди в дом, – тихим голосом приказал Конан.

– Нет, я останусь с тобой.

Неизвестно откуда взявшаяся злость овладела Конаном.

– Делай, что тебе говорят, женщина, – прорычал он.

– Мы скоро придем, Герда, – спокойно подтвердил Рамирес, все еще продолжая улыбаться.

Мертвенная бледность появилась на лице девушки. Накинув на плечи Конана накидку, Герда быстро пошла к дому, постоянно оборачиваясь и спотыкаясь. Когда она скрылась за дверью, в безоблачном ясном небе грянул оглушительный гром. Конан поднял голову. Ослепительная вспышка молнии расколола синеву, соперничая в яркости с солнцем. В этот же миг невообразимая боль наполнила тело. Возникнув в груди, она неудержимо и быстро разрасталась. Казалось, еще миг – и окровавленные клочья бывшего Конана разлетятся во все стороны.

Но боль ушла так же внезапно, как и возникла. Лишь в глазах еще мелькали сверкающие шары, да в ушах стоял непривычный гул. Мышцы, собравшись в единый искореженный страхом сгусток, ослабели, и подогнувшиеся колени не выдержали веса туловища. Испустив из груди оглушительный нечеловеческий вопль, Конан рухнул на траву под ноги шарахнувшегося в сторону коня Рамиреса.

Испанец присел на корточки рядом с лежащим на земле юношей и тихо произнес:

– То, что ты сейчас испытал, это Сила. Тебе надо уметь пользоваться ею.

– Кто ты? – выдохнул Конан, приподнимаясь на локтях.

Рамирес поднялся на ноги и, воздев руки к небу, воскликнул:

– Мы с тобой братья, Кодкелден! Мы с тобой одной крови!

Вновь ударила молния. Голос Рамиреса, подхваченный холодным ветром, ударился в скалы и эхом понесся далеко в горы.

9

…Бренда вошла в прокуренный кабинет Моррана и, бросив неодобрительный взгляд на сидящего с сигаретой в зубах толстяка, поздоровалась. Фрэнк, разговаривавший по телефону, прикрыл микрофон трубки рукой и быстро шепнул:

– Привет!

Затем, снова вернувшись к разговору, он зажмурил глаза, глубоко вздохнул и, грубо выругавшись в трубку, бросил ее на аппарат.

– Извини, Бренда, – проговорил он, поморщившись, и, опустив ноги со стола, сел по-человечески и указал девушке на кресло напротив. – Эти остолопы из… Так вот, они совсем спятили!

– Тяжелый день? – посочувствовала девушка комиссару.

– Кошмар! – отмахнулся Фрэнк. А как наши дела с экспертизой?

– Вот то, что ты просил, – Бренда протянула десяток листочков и, немного помолчав, добавила: – Тут очень интересная вещь получается…

– Какая? – поинтересовался Морран, наклоняясь вперед и укладывая бумаги в папку с другими документами.

– Ну, во-первых, я пришла к выводу, что убийство было совершено не Толедо-Саламанкой, то есть не тем мечом, что нашли в гараже.

– Я в этом и не сомневался, – хмыкнул Фрэнк. – На мече не обнаружено следов крови. Но зато на нем нашли отпечатки пальцев. А они принадлежат потерпевшему. Так что…

Комиссар тяжело поднялся с кресла и, поправив пиджак, начал собирать бумаги, которые намеревался взять с собой.

– Ты уходишь? – спросила Бренда.

– Да. У меня, понимаешь ли, одно дело… – он устало посмотрел на девушку.

– Так… И ты даже не взглянешь на результаты экспертизы?

– Ну, извини, детка. Действительно, очень срочное дело. Сейчас я сбегаю к Двизлу и потом обязательно посмотрю. Ладно?

– Зайдешь к нему через десять минут, а?

– Никак не получится. К тому же он – шеф. У нас сегодня кроме этого безголового есть еще огромная куча дерьма, которую срочно надо раскидать. Извини.

– Можешь хотя бы оказать мне одну услугу? – попросила Бренда.

– Миллион, но не сейчас.

– У тебя есть документы по делу Вэселека?

– Брендочка, милая, отстань, будь добра, от меня хоть на две минуты. Иначе у тебя будет дело еще об одном безголовом. Если забуду документацию, Двизл мне голову точно оторвет. Я и сопротивляться не буду.

Комиссар взял со стола папку и пошел к двери. Бренда преградила ему дорогу и спросила, давая понять всем своим видом, что на этот раз отказывать ей нельзя:

– Может, пообедаем?

Морран остановился и тяжело вздохнул:

– Пообедаем. Дай пройти.

Она отошла в сторону, и Фрэнк, добравшись до вешалки, принялся натягивать плащ.

– Когда? – настаивала Бренда.

– А кто за это платить будет? – поинтересовался комиссар уже в дверях.

– Я, – девушка бросилась за ним следом. – Когда?

– Тогда через час. Через час с четвертью. Довольна?

По коридору им навстречу шел Стив.

– Комиссар, я к вам, – выпалил он.

– Ребята, через час! Внизу! Бога ради! – взмолился Фрэнк. – Он меня уже в машине ждет! – и стремительно перебирая короткими толстыми ножками, побежал по коридору.

– Что это с ним?

– Ничего. Просто я его пригласила пообедать.

– Пригласи меня, – очаровательно улыбнулся Стив и пообещал: – Я не убегу. Кстати, ты сегодня отлично выглядишь. Как всегда.

– Спасибо. Кстати, – она прищурилась, – ты случайно к шефу не с материалами по делу Вэселека?

– С ними, а что?

– Тогда у меня есть ровно час, и я собираюсь с тобой пить кофе в твоем кабинете.

– Ну, пойдем. Я к твоим услугам, – галантно раскланялся Стив и повел Бренду к себе.

Бросив на стол документы, он подошел к полке, на которой стояла кофеварка, и засуетился, вытирая большим платком вспотевшую лысину. Через минуту кофе был готов. Налив крепкий напиток в чашки, Стив подал одну Бренде, одну взял себе, одну поставил остывать «на потом» и сел на край стола.

– Ну, – спросил он, приготовившись к разговору, – что тебе нужно?

– Я хочу поговорить с тобой об этом деле с обезглавленным трупом в гараже «Мэдисон».

– Что тебя интересует?

– Все с начала до конца. Ты же занимаешься этим делом?

– Лучше бы я им не занимался. Сейчас как на зло все хотят со мной поговорить именно об этом деле.

– А кого же еще это интересует?

– Как кого? Страховые компании, где были застрахованы взорвавшиеся автомобили.

– Но ведь это же проще простого, – удивилась Бренда. – Даешь заключение, и все.

– Дело в том, – начал долгое объяснение Стив, – что я не могу дать заключение о причине взрыва. Потому что не могу сказать перед присяжными: «Это все взорвалось потому что взорвалось». Бренда, милая, давай сменим тему? Мне это все уже порядком надоело.

– Не психуй. Давай вместе попробуем во всем разобраться. В конце концов, это твоя работа, а мне это просто интересно, я ведь не присяжный заседатель и не судья.

– Попробуй разберись! – иронически воскликнул Стив. – Там взорвалось семьдесят восемь машин. Две из них я привез на экспертизу сразу, а остальные мы осмотрели потом уже на свалке. Боже, это просто титанический труд!

– И что же?

– Ничего.

– В каком смысле?

– В том, что никаких следов взрывчатки. Более того, все машины взорваны изнутри. Вот, – он полез в стол и вынул тонкие листочки, – почитай сама. Это заключение, которое они мне дали, заявив, что больше ничего не могут для меня сделать.

Бренда взяла бумаги и забегала глазами по строчкам.

– Ничего не понимаю, – произнесла она, закончив читать.

– Я тоже.

– Нет, они, конечно, любят давать пространные отчеты ни о чем, но… Тут же просто ничего нет.

– Нет! Обрати внимание на восьмой пункт.

– Подожди, тут их всего четыре.

– Четыре? – Стив заглянул в заключение. – Вот черт, забыл!

Он опять нырнул в ящик стола и извлек оттуда очередные бумажки.

– Вот еще. Читай.

Бренда на несколько минут погрузилась в чтение документации. Дочитав, она подняла на Стива удивленные глаза.

– Ничего себе! Эти бездельники заключили, что машины сами развалились. От старости.

– Да. Дескать, усталость металла, повышенный электромагнитный фон, словно в них попала молния. Хотя какая к матери молния, если они нигде не то что не оплавлены – даже не обожжены! Ты представляешь, что со мной сделают представители страховых компаний, если я представлю такое заключение?

– А ты что, его серьезно собираешься представлять? В суде?

– Об этом я и хотел поговорить с Фрэнком. Потому что молнии – заметь, противопожарные молнии, – на глубине двадцати метров под землей! Это…

– Послушай, – остановила его причитания Бренда, – ты консультировался с кем-нибудь по этому вопросу?

– С кем?

– Ну хотя бы с Филом.

– С этим шутом гороховым? – взревел Стив так громко, что сразу стало понятно: консультировался. – Да! Он мне сказал, что это, наверное, самое обыкновенное сверхъестественное явление – полтергейст. А на вопрос о суде заявил, что теперь, дескать, такое время, что так и надо говорить. А для надежности, чтобы эта зараза не разбежалась по городу, посоветовал окропить груду металлолома святой водой!

– А если это действительно полтергейст?

– Я тебя прошу!..

– А все же!

– Тогда я обращусь к «охотникам за привидениями». В конце концов, не лазить же мне самому по свалке с бутылкой святой воды!

Они еще немного посмеялись, допили кофе, и Бренда собралась уходить. Стив проводил ее до двери и на прощание сказал:

– Знаешь, только сейчас вспомнил. Вчера произошло еще одно странное событие.

– Опять привидения?

– На этот раз нет. Вчера полицейский вертолет засек на заводе пластиковой тары, недалеко от 62-й улицы, дерущихся на мечах. Это было ночью. И их было трое.

– Ну и как? – поинтересовалась Бренда, стараясь скрыть обеспокоенность. – Их поймали?

– Поймаешь их! – с сожалением протянул Стив. – Их даже не удалось разглядеть толком. Один, говорят, высокий, другой – среднего роста, а третья – женщина.

– И что, тоже с мечом?

– Нет, женщина, кажется, была только с сумочкой.

Бренда посмотрела на часы, ойкнула и убежала, пообещав, что Фрэнк через час будет в своем кабинете.

Рассел откинулся на спинку дивана и взял с журнального столика большую толстую книгу в глянцевой суперобложке. На черном поле белыми буквами было набрано: «История металлургии и изготовления холодного оружия».

Перевернув книгу, Рассел долго рассматривал на ее тыльной стороне фотографию этой странной девушки, блуждающей ночами в мэдисонском гараже. Подпись под фотографией поясняла, что это Бренда Уайт, эксперт по холодному оружию центрального департамента полиции Нью-Йорка. Год рождения 1969. Это уже третья ее серьезная работа. Училась…

Рассел полистал книгу и, отложив ее на подушку, взял с того же столика свою катану и вынул ее из ножен. Осмотрев лезвие, он обнаружил несколько новых щербинок, правда, размером с булавочное острие.

Тяжело вздохнув, он еще раз осмотрел меч, любуясь красотой и совершенством оружия.

Фрэнк снял плащ и грузно опустился в кресло напротив своего стола. Протерев вспотевший лоб платком, он сказал появившейся в дверях Бренде:

– Больше я с тобой в эти игры не играю.

Он покачал головой и погладил свой круглый живот.

– Просто я знаю слабости комиссаров.

– Ты – дилетантка. Комиссары любят легкую застольную беседу, а не бесконечное траханье мозгов каким-то сраным безголовым делом.

Бренда прошла на середину кабинета и, поставив на стол сумочку, села напротив Моррана, мило улыбаясь.

– Я никак не возьму в толк, – продолжал развивать свою мысль Фрэнк, – зачем тебе это!

– Я тебе уже говорила, Фрэнк. Я хочу найти таинственный меч. Потому что, во-первых, это очень старое оружие. Это, конечно, только мое предположение. А во-вторых, у этого металла очень странный состав. Будет просто революция в металлургии.

– Бренда, сколько лет мы знакомы, столько я слышу этот металлургический бред. – Фрэнк взял одну из папок на столе. – Извини меня, это бестактный вопрос, но ты никогда не думала о семье?

– Думала, думала, – быстро проговорила она, глядя на папку. – Давай ее сюда.

– Господи, мы с Фанни никогда не увидим тебя в белом платье! Держи, – он протянул Бренде документы. – Сядешь здесь, в этом кресле, и почитаешь. Только ни о чем меня не спрашивай, мне надо поработать.

– Я все поняла, – глаза Бренды загорелись. – Всего пять минут.

Фрэнк, кряхтя, вылез из кресла, обошел стол и, усевшись на стул, углубился в работу, вдохновенно просматривая содержимое каких-то папок.

Бренда положила дело на колени и, отогнув пластиковую обложку, достала листочки, часть из которых была написана от руки, часть – отпечатана на машинке; были среди них фотографии, графики и даже какие-то математические выкладки.

Среди отчетов и заключений разнообразных экспертов Бренда нашла фотографию Мак-Лауда. Она пристально вглядывалась в знакомое лицо. Подняв глаза, она окликнула Фрэнка, который недовольно спросил:

– Что тебя интересует?

– Этот человек тоже проходит по нашему делу? – она ткнула пальцем в фотографию.

– Да. Это Рассел Нэш. Я тебе уже говорил о нем. Ты что, его знаешь?

– Нет, – равнодушно проговорила Бренда. – Это тот самый тип, который выезжал из гаража? Да?

– Он.

– И, как я понимаю, у тебя нет против него ничего конкретного? Так?

– Ничего. Совершенно. Но внутренний голос мне подсказывает, что он совсем не тот человек, каким хочет казаться. Мы его, так сказать, работаем. Но пока это только версия. Кстати, он торговец антиквариатом.

– Я помню. Рассел Нэш…

– Да, – Морран кивнул.

Досмотрев дело, Бренда вернула папку Фрэнку и взяла сумочку, собираясь уходить.

– Ты довольна?

– Почти. Но того, что я хотела бы найти, нет, – на ее лице промелькнула разочарованная гримаса.

– Конечно, нет. Орудие убийства – у убийцы, а его-то у нас и нет.

– Дело даже не в этом. В деле нет ни единого слова о втором мече.

– Я вижу, что тебя это огорчает даже больше, чем меня. Ну да ладно. Мне жаль, Бренда, что я не смог тебе помочь, но это все, что есть у старика Моррана. Может быть, через несколько дней что-то всплывет. Заходи.

– Ты прекрасный сыщик, Фрэнк. И все не так уж плохо, – Бренда пошла к двери. – Я обязательно зайду. Пока.

– Пока. Всегда рад тебе помочь, детка.