Текст книги "Боевой дракон"

Глава 25

Они шли сквозь дрожащий от зноя воздух. Тучи пыли поднимались от шагающих ног людей, волов, лошадей и драконов. За колонной следовали стаи стервятников, подбирающих кости и объедки за тысячами людей, ежедневно утоляющих голод.

Хотя вдоль дороги стояла пыль, армия все еще находилась в зоне пышной прибрежной растительности. В тех местах, где земли не были расчищены под фермы, вплотную к шагающим отрядам подступали пальмы и камедные деревья. Временами дорога ныряла в низины, к небольшим речушкам, и тогда солдатам приходилось преодолевать заболоченные земли, на которых высились огромные деревья со стволами, поросшими мхом и обвитыми виноградной лозой. На холмах повыше и посуше стояли одинокие фермы и небольшие деревеньки. Дома здесь были с круглыми крышами, рядом с каждым стоял длинный хлев для крупного рогатого скота и коз. Это были процветающие земли, уже давно забывшие о войне. Жители прятались при виде странной армии бледнолицых иностранцев, проходившей через крохотные селения. Чардханские рыцари и сами по себе выглядели достаточно страшными, а за ними следом маршировали боевые драконы. Вынести вид этих чудовищ с огромными мечами за спиной местным жителям было уже не под силу, и порой обезумевшие люди с криками ужаса выбегали из укрытий и в панике разбегались.

На третий день армия начала подъем по длинному пологому склону, поросшему смешанным лесом, который постепенно сошел на нет. На высокогорной равнине росли высокие золотистые травы, лишь приблизительно каждые четверть мили попадались небольшие группы деревьев.

Королевский тракт вскоре превратился в исхоженную босыми ногами тропу чуть пошире обычной сельской дороги, которая способна за считанные часы стать непролазным болотом. Генерал Баксандер видел в жизни и то и другое и поэтому искренне порадовался, что они попали сюда в сухой период. На пыль он не жаловался.

Но в этом он был одинок. Пыль проникала буквально во все. Она тупила металл, першила в горле, повреждала чувствительные кожистые мембраны вокруг глаз драконов и была постоянной приправой к пище.

На втором месте в ряду неприятностей заслуженно находились насекомые, они не отставали даже на дневных переходах и превратились в постоянную пытку для каждого человека и животного.

Баксандер был научен ужасным опытом первой ночной стоянки у водоема, и теперь солдаты избегали воды, особенно болотной, от которой каждую ночь поднимались тучи гнуса и москитов. Они старались останавливаться на высоких местах, и это создавало для инженеров трудности в водоснабжении армии. Кроме того, приходилось в огромных количествах заготавливать и доставлять дрова, так как вся вода по приказу колдуний кипятилась.

Жара и влажность разъедали даже кожаные вещи. Запасы сыромятных ремней приобрели небывалую ценность, и Релкин старался делиться ими только в случае крайней необходимости.

Драконопасы вынуждены были каждый день вырезать новые ремни. Это было трудоемкой работой. Приходилось в течение ночи вымачивать свежую кожу в соленой воде, а потом растягивать на рамах и сушить на крышах фургонов. Получившимся в результате грубым изделиям было далеко до доброй кунфшонской упряжи. Самодельные ремни сильно растягивались и быстро рвались под тяжестью груженых повозок, которые совместными усилиями тащили драконы.

К счастью, драконьи ноги были в прекрасном состоянии, к удивлению и радости драконопасов. В первые два дня мальчики лихорадочно работали пластырным шербетом и Старым Сугустусом над ступнями своих подопечных, но драконья кожа, слегка размякшая во время морского путешествия, быстро зажила и окрепла, и на третий-четвертый день все были абсолютно здоровы. Даже Пурпурно-Зеленый шел без особой боли.

Каждый считал это маленьким чудом, хотя и объяснял его упорными тренировками в последний год и лечебным воздействием на кожу Старого Сугустуса.

Самой удивительной в их походе была невероятная скорость передвижения. Инженеры Баксандера приготовили по всему пути факелы и фонари, что позволяло караванам не останавливаться даже ночью. Имея довольно протяженную линию марша и поддерживая фургоны в почти непрерывном движении, легионы были способны идти так быстро, как только могли люди и драконы. Так как болот не попадалось, шли каждый день с восхода до наступления непереносимой жары, а переждав тяжелые часы, снова поднимались и шли вечером до первого часа темноты. В результате армия покрывала около двадцати миль в день. К концу недели они были почти у самой Кубхи.

Теперь, когда по дороге попадались все более крупные деревни, что служило явным признаком приближения к большому городу, снова поползли слухи.

Самый опасный относился к хинину, который, по настоянию ведьм, ежедневно выдавали каждому человеку. Порошок приходилось разводить в теплой воде и пить, скривив кислую рожу, ибо другого выражения лица эта страшная горечь не допускала. Солдатам говорили, что лекарство предохраняет от заразы, но они считали, что на самом деле ведьмы хотят подавить их мужские способности. По слухам, это делали потому, что в Кубхе живут тысячи самых сексуальных в мире проституток и все они ждут не дождутся прихода светловолосых мужчин с севера.

Когда эти слухи достигли ушей Лессис, она буквально взвыла от ярости и немедленно собрала на совет всех колдуний экспедиции, после чего ведьмы долго и старательно объясняли упрямым военным, что хинин не влияет на мужскую потенцию, что риск болезни очень велик и что в Кубхе нет и не было женщин, с нетерпением ждущих прихода светловолосых мужчин с востока. Все женщины столицы принадлежат королю, и им дозволяется заниматься любовью только со своими мужьями, да и то – по особому королевскому разрешению. Свидание же с любым другим мужчиной чревато потерей головы, чему очень способствует умелый королевский палач. И хинин необходимо пить единственно для профилактики ужасной лихорадки, характерной для этих мест и передаваемой москитами.

Но ничто не могло поколебать суеверий, которыми были забиты тысячи мужских голов. Многие из этих дураков просто отказывались принимать лекарство. Лессис опасалась вспышки малярии.

– Это великий секрет королей реки, – повторяла она каждому с невероятным терпением, – без этих процедур река не будет поддерживать живущих возле нее людей. Без них мы не можем надеяться дойти до Вала Солнца.

И тем не менее на каждой стоянке, поедая огромное количество лапши, хлеба и местных овощей, сдобренных экзотическими соусами, люди вновь и вновь возвращались к старым слухам, добавляя к ним лишние пугающие подробности. Ведьмы были в отчаянии.

А тут еще Баксандер сообщил Лессис, что возникли напряженные отношения с союзниками – чардханцами и кассимцами, и еще с небольшими армиями из Баканских государств. Время от времени вспыхивали весьма едкие перепалки.

Кассимцы, в частности, сильно раздражали легионеров на марше. Их небольшая армия состояла из тысячи всадников и трех тысяч пехотинцев, а командовали этими силами несколько сотен князьков, причем у каждого была огромная свита из слуг и женщин и каждый расценивал экспедицию как увлекательное приключение. Они по несколько раз на день меняли лошадей и галопом носились по округе в поисках диких развлечений.

Хуже всего была их манера скакать вдоль колонн на марше. Солдаты, идущие пешком, и без того глотали достаточно пыли.

Генерал Баксандер был весьма чувствителен к волнениям, возникающим в армии по причине разногласий с союзниками. Ядром армии, конечно, были легионы, но аргонатской кавалерии было очень мало, а кассимцы имели отличных конных воинов. Даже князьки при всех своих недостатках имели одно несомненное достоинство: они были невероятно храбры и считали хорошим тоном демонстрировать друг перед другом воинскую доблесть. Поэтому генерал не торопился обуздывать буйных кассимцев.

Прозвучала команда остановиться на привал.

С грохотом, звяканьем и суетой солдаты расстроили ряды и принялись за работу. Разгрузили дровяные фургоны, быстро разложили костры. Водяные наряды под прикрытием кавалерии отправились по воду, тогда как вчерашние запасы воды уже были пущены в ход для варки лапши и похлебки. Дровосеки зашагали к лесу. Для того чтобы один раз вскипятить воду, требовалось несколько вязанок дров. Разжигая костры для кипячения воды и приготовления пищи, солдаты каждый раз раскладывали рядом с пламенем новые дрова на просушку, и каждый полк вез с собой десять вязанок дров и запас воды, достаточный для двух трапез.

Релкин и Базил попали в команду дровосеков. Они, конечно, громко вздыхали по этому поводу, но Релкин втайне радовался. Драконы любили ходить за водой, так как пользовались случаем искупаться в любом водоеме, чтобы хоть немного охладить свои огромные тела. А драконьим мальчикам в это время приходилось отбиваться от туч голодных москитов. В лесу москитов было гораздо меньше.

В шеренге дровосеков оказались и Влок с Пурпурно-Зеленым.

– О-хо-хо! Как мы и ожидали, – вздохнул Пурпурно-Зеленый.

– Что это значит? – спросил Базил.

– Не знаю, но так говорят мальчики.

– Но что мы все-таки ожидали? – настаивал Базил.

– Ничего. Забудь.

– Баз, – сказал Релкин, – это просто такой речевой оборот.

Это заявление заинтересовало Блока, и Релкину пришлось объяснять, что такое речевой оборот, для чего потребовалось немало времени.

Потом их задержал для короткой проверки командир , эскадрона Уилиджер. Драконы тащили с собой огромные топоры, мальчики – маленькие топорики и кинжалы. Уилиджер в эти дни вдохновенно раздавал штрафные наряды и теперь лишь ненадолго замешкался, разглядывая брюки Свейна. Драконопасы носили голубые хлопковые брюки с красным кантом, которые должны были сидеть на два дюйма ниже талии и на один дюйм выше щиколоток. Уилиджер завел себе специальную измерительную палочку для проверок. Правая штанина Свейна держалась чуть ниже положенного. Постоянно следить за штанами в походе было достаточно сложно, но Уилиджер все же ворчал и брюзжал с полминуты, пока мальчики стояли, нетерпеливо глядя на командира.

Наконец он приказал выступать.

Ближайший подходящий лес представлял собой группу низкорослых сухих деревьев на самом краю поля сорго.

Колонна людей и фургонов уже ожидала на месте. Подошли драконы, и сразу же по всему леску захрустели падающие деревья и зазвучали гулкие удары громадных топоров. Бригады перевозчиков на мулах передвинулись поближе, драконьи мальчики заметались между мулами и драконами. Перевозчики отвозили срубленные деревья к рабочим, распиливающим деревья на бревна, потом другие команды переносили бревна к кострам или грузили в фургоны. Чуть в стороне на склоне холма были видны отряды водоносов, возвращающихся с грузом от ближайшего водоема. В лагере запылали огромные костры, и скоро должен был поспеть обед.

Дровосеки работали в охотку, торопясь поскорее покончить с делом и вернуться в лагерь к дневной трапезе.

Низкорослый лесок был скоро вырублен, и Релкину открылось впереди еще одно хлебное поле. Прозвучал сигнал к окончанию работ.

Базил опустил топор со вздохом удовольствия:

– Тяжеловато.

Релкин был поражен настроением своего дракона. Иногда Базил работал без особого энтузиазма, но сегодня он помахал топором с душой. Многие деревья он валил с одного удара.

– Сегодня ты нарубил больше, чем всегда, – сказал Редкий.

– Спасибо. Мальчик всегда напоминает дракону о подобных вещах.

Они обошли заросли колючек по пути к месту сбора.

– Как твои ноги?

– С ногами все хорошо. Совершенно не нужен драконопас.

– Ха! Тогда сам и отправляйся за своим обедом.

– Это несложная работа. С ней справится даже глупый драконий мальчик.

Релкин посмеялся про себя: его дракон определенно настроился на приятный обед.

Тут в их разговор ворвался неожиданный стук копыт.

Трое чардханских рыцарей в полном вооружении с развевающимися вымпелами мчались по сорговому полю, топча посевы. Увидав на опушке дракона, они с отрывистыми выкриками стали носиться вокруг гигантской рептилии.

Все трое были пьяны, явный огонь сумасшествия берсерков горел в их глазах. Внутри Релкина шевельнулось предчувствие.

Неожиданно один их них заставил своего скакуна подойти совсем близко.

– Хо, ты, мальчик! – громко заявил пьяный на верио, он говорил с сильным акцентом. – Я – Херваз из Генча. Все знают, что я смелый и верный рыцарь моего лорда-сеньора Гаспарда из Мэйокса. Я никогда не уклоняюсь от битвы. Скажи своему зверю, чтобы он приготовился. Я вызываю его на бой по всем правилам.

Беспокойство Релкина неизмеримо возросло.

– Добрый рыцарь, дракон должен идти обедать. Колокол уже прозвонил. Он устал от рубки леса. Позволь перенести поединок на другой день. А кроме того, дракон вооружен только топором. Топор хорош для рубки деревьев. Это не драконий меч.

Херваз бросил на мальчишку взгляд, полный презрения:

– Меня не интересуют твои заботы или извинения. Голова чудовища будет моим трофеем, согласится он драться со мной или нет. Готовься.

Релкин услышал, как Базил зашипел у него за спиной. Дракон понимал даже этот варварский верио:

– Этот человек хочет драться с драконом? До сих пор рыцарь избегал смотреть на дракона; теперь же он взглянул ему прямо в глаза, но в драконий столбняк не впал. Релкин подивился ярости этого варвара. Две пары глаз – огромные драконьи и маленькие человечьи – застыли неподвижно, потом рыцарь усилием воли оторвал взгляд и отъехал к своим приятелям, гремящим железом, пытаясь удержать лошадей. Релкин яростно прошептал:

– Этот парень пьян, да к тому же еще и ненормальный. Ты не можешь убить его, Баз. Если мы убьем его, нам придется дорого расплачиваться.

Базил мрачно кивнул:

– Я отлично помню историю торговца Дука. Я все хорошо понимаю. Дурак в металлической одежде пристал к нам и хочет убить дракона, а мы не можем причинить дураку вреда.

– Это не правильно, бессмысленно, но это так. Несмотря на беспокойство, Релкину было интересно, как поведет себя лошадь рыцаря, когда ее заставят поскакать на дракона. Чардханские боевые лошади, как говорили, необычайно свирепы и огромны. Их вывели способными нести на себе этих больших людей вместе со всеми доспехами и стальным вооружением. Но даже эти лошади были вполовину меньше дракона и не похоже, чтобы заблуждались насчет своего страшнейшего врага – голодного хищного виверна.

Чардханские рыцари достали серебристые фляжки и пустили по кругу, каждый тост заканчивался взаимной здравицей и дружным завыванием, призванным разжечь боевой дух. Потом тот, кто бросил вызов, развернул своего коня, опустил забрало и приготовил копье к бою. Его лошадь пошла легкой рысью, потом перешла в галоп и поскакала прямо на Базила.

Релкин отбежал в сторону, оглядываясь в поисках метательного оружия. При нем не было арбалета, и он вдруг почувствовал себя ужасно беспомощным.

Базил похолодел. В руках у него был всего лишь топор тролля – неуклюжее и глупое оружие. Хотя достаточно совершенное в руках троллей. Что-то тяжело дрогнуло в сердце дракона, он вдруг понял, что очень устал, словно тяжесть веков опустилась на его плечи.

Все приемы по отражению атаки кавалерии требовали, чтобы против человека, одетого в броню и вооруженного длинным колющим оружием, применялся драконий меч. Обороняющийся дракон должен был определить точку, в которую направлено копье, и отразить его, выставив щит на линии движения всадника. Это практически полностью защищало дракона и одновременно заставляло разогнавшегося всадника развернуться, подставляя себя под удар. Все, что было теперь у Базила, – это идиотский топор.

Драконы не сильны в импровизации.

Чардханец приближался, рот его был разинут в страшном крике. Боевой конь, казалось, был абсолютно счастлив, что его хозяин вознамерился подраться с драконом. Релкин кинул тяжелый камень и промахнулся. Вторым он попал в щит рыцаря, но не смог его проломить. Третий беспомощно царапнул пластину на спине доспехов рыцаря.

Базил все еще стоял, не зная, что делать. Он неуклюже поднял двумя руками топор, и Релкин почувствовал, как в горле у него пересохло от ужаса. Его дракона сейчас проткнут копьем. Базил может погибнуть от руки этого идиота!

Тут Хвостолом инстинктивно опустил руки. По счастливой случайности топор попал точно на острие копья, и всадник, загрохотав железом, развернулся в обратную сторону.

Проскакав еще несколько шагов, он снова погнал коня к дракону. Приятели его возбужденно орали. Релкин уже успел толкнуть Базила, и оба побежали через поваленные деревья. Релкин во всю силу своих легких звал на помощь. Остальные дракониры были совсем недалеко; они должны были скоро услышать крик.

Рыцарь помчался в погоню, копыта гремели уже совсем рядом, за спиной Релкина. Мальчик пробежал еще несколько шагов и оглянулся. Рыцарь был в двадцати ярдах от них. Релкин споткнулся о виноградную лозу и упал.

Когда же он снова поднял голову, дракон уже никуда не бежал. Он выуживал что-то из большой кучи поваленных деревьев.

Боевой клич рыцаря по мере приближения становился все громче, огромное копье было направлено прямо в грудь дракона.

Базил шагнул вперед, держа в руках срубленное деревцо. А может, это была большая толстая ветка.

Рыцарь подскакал вплотную, боевой клич резанул по ушам. И тогда Базил взмахнул длинной веткой, отбил ею копье, а в следующий момент смахнул рыцаря с коня.

Рыцарь вылетел из седла, со страшным стальным грохотом свалился на землю и распластался поперек муравейника, мимо которого дровосеки ходили весь день. По счастливой случайности, это было жилище красных тропических муравьев Эйго, самых свирепых и страшных.

Чардханец определенно ошалел. Несколько мгновений он лежал неподвижно, пока муравьи взирали на человека, тоже удивленные таким поворотом событий.

Потом тело рыцаря со диким криком дернулось. И с муравейника на весь лес разнеслись дикие вопли, не смолкавшие, пока приятели горе-охотника не подъехали и не стащили его оттуда.

Релкин уже бежал на помощь своему дракону. И тоже отчаянно закричал, увидев, что из плеча дракона на пыльную землю льется кровь.

Глава 26

Этой же ночью командир Уилиджер пригласил кадейнского хирурга осмотреть рану дракона. Уилиджер был весьма озабочен тем, что «драконопас недостаточно хорошо наложил швы».

Хирург, человек опытный, полагал, что в его инспекции нет никакой необходимости. Он служил много лет и привык к тому, что драконы часто получают раны и в большинстве случаев драконопасы прекрасно справляются с лечением без посторонней помощи.

Тем не менее хирург воспользовался возможностью посмотреть на знаменитого дракона со сломанным хвостом и его драконьего мальчика. Будет о чем рассказать семье, когда он вернется – если, конечно, вернется – из этой экспедиции.

Лишь взглянув на аккуратный ряд стежков на драконьей шкуре, врач похлопал дракона по спине и широко улыбнулся Уилиджеру:

– К вашему сведению, командир, это лучшие швы из всех, что мне когда-нибудь приходилось видеть. Вам слезет знать, что на самом деле не стоит беспокоиться по поводу первой медицинской помощи, которую драконопасы оказывают своим подопечным. Они зашивают драконов всю жизнь.

Уилиджер взглянул с каменным лицом на Релкина и медленно покраснел.

Хирург же принялся болтать с драконом и Релкином о чардханцах и о пьяном рыцаре, вздумавшем напасть на дракона. На офицера они совершенно не обращали внимания. Уилиджер молча проглотил унижение и гордо удалился с помрачневшим лицом. Этой ночью он больше не появлялся.

На следующий день Базил ехал в специальном фургоне, который тащили восемь волов. Релкин сначала сидел рядом с драконом, но Уилиджер заметил его и приказал идти пешком. Ведь с дракониром ничего плохого не случилось, следовательно, нечего заставлять волов тащить лишнюю тяжесть.

К полудню передовые отряды поднялись на холм и смогли бросить первый взгляд на Кубху. Еще раньше пришло сообщение, что враг отступил, испугавшись подхода иностранных войск. Люди устали от долгих дней пути, поэтому всех охватило чувство облегчения при мысли о том, что не нужно немедленно вступать в бой.

Кубха была большим городом, выстроенным из кирпича цвета охры, она раскинулась в широкой долине по обоим берегам реки. Подойдя ближе, солдаты увидели явные признаки войны – разрушенные дома и изувеченные тела мужчин и женщин, поломанные копья, стрелы, разбросанные сандалии и щиты. Наконец они прошли в огромные ворота между двух башен, выстроенных из того же охряно-желтого кирпича.

На улицах небольшими группами стояли мужчины и женщины. Это были крепко скроенные темнокожие люди, но в их взглядах сквозила пустота, что красноречиво говорило о голоде и лишениях.

За воротами собралась настоящая толпа, одетая в ярко-красные, желтые и лиловые одежды, исхудалые лица сияли от радости. Играл оркестр, инструменты были в основном ударные и лишь у немногих – духовые; и неумолкающий гул сопровождал солдат всю дорогу, так как мужчины, женщины и дети, приплясывая, следовали за колонной.

Драконы удостоились особого внимания. Люди были заранее предупреждены о появлении необычных защитников, поэтому взирали на них без страха. Стайки детей бежали рядом с марширующими вивернами, не сводя восторженных глаз с монстров, перекрещенных кожаными ремнями джобогинов, с почти человеческих, но огромных мечей, доспехов и шлемов.

На большом открытом пространстве в центре города для людей были приготовлены казармы, для драконов – пустые стойла. И вот уже к запаху свежего сена добавился дым кухонных костров, а драконьи мальчики побежали по воду для своих огромных зверей.

Пока они дожидались ужина, Релкин осмотрел рану Базила. Он обработал ее Старым Сугустусом и наложил новую повязку с целебными травами. Рана уже начинала подживать, хотя Релкину и казалось, что это могло бы происходить чуточку быстрее, ведь порез был всего в дюйм или около того глубиной. Впрочем, вовремя обработанная и продезинфицированная, она не должна была причинить особых беспокойств. Базил говорил, что особой боли не чувствует – так, легкое раздражение.

Зазвонил обеденный колокол, и драконопасы побежали к походным кухням. Вокруг уже толпились сотни голодных кубханцев, которых непреодолимо влекло на запах свежеиспеченного хлеба. Повара наливали котлы похлебки и лапши в то время, как пекари выносили решета свежего хлеба и раскладывали их в корзины.

Релкину нелегко было толкать свою тележку по пыльной земле мимо голодающих людей. Усиленный наряд часовых не позволял голодным жителям Кубхи смешаться с легионами.

Драконы были необходимым орудием войны, а драконам требовалась еда. То же относилось и к драконопасам. Солдаты должны есть вдоволь. Голодным кубханцам придется подождать, пока о них позаботятся их собственные правители.

Парень прикатил тележку к дракону, которого разместили вместе с Пурпурно-Зеленым и Альсеброй. Драконы приняли котлы без обычных комментариев, так как сильно проголодались, и набросились на еду с типично драконьей яростью.

Релкин отошел, охваченный сложными чувствами. Люди умирали от голода, но драконов нужно было поддерживать в наилучшей форме.

Он тихо принялся за свой собственный паек, съел около половины, утолив кое-как только первый голод, потом подошел к горожанам, разломил оставшуюся булку на три части и раздал женщинам постарше, стоящим перед линией оцепления.

Другие легионеры поступали так же. От цепочки солдат, снующих между кухнями и кубханцами, в толпу градом сыпались буханки хлеба.

Релкин отвернулся. Голодная армия не могла сделать большего для людей, умирающих от голода. Возможно, на следующий день, когда подойдут обозы, удастся помочь чем-то еще. Однако впереди у аргонатских легионов тяжелая работа, которую нужно выполнить, и битва, которую нужно выиграть. Сражаться придется скоро. Воинам нужны силы.

Вернувшись в стойло, Релкин застал драконов уже спящими вокруг горы котлов и кувшинов.

– Давай, Релкин, – сказал юный Энди, – я тоже назначен на мытье посуды. Уилиджеру сегодня явно попала шлея под хвост. Он дал Рузу наряд вне очереди за потерянную бляшку на ремне Оксарда.

Релкин и забыл уже, что получил от Уилиджера две недели мытья посуды за утреннее пребывание в фургоне. Как раз накануне закончился наконец предыдущий десятидневный наряд по кухне. Преследования Уилиджера были еще хуже, чем придирки старины Таррента. Тот сам начинал с драконопаса и прекрасно понимал дело. Уилиджера же толкнула купить патент на командование эскадроном собственная глупость, что обернулось истинным злом, и не только для него.

Уилиджер все эти дни пребывал в чрезвычайной ярости, мстя за все свои обиды, как настоящие, так и вымышленные.

Двое мальчишек погрузили котлы и тарелки на тележку и покатили к кухонным кострам. Там с помощью кипятка и горячего песка они оттерли каждую посудину и уложили на большую кухонную телегу.

Работа была неприятной, но, занимаясь ею, можно было услышать все сплетни, которые кружили вокруг походных кухонь, словно магнит притягивающих всех, кто свободен от работы, и просто бездельников с разных концов армии.

Например, дракониры услышали, будто их отправят в Земли Ужаса, далеко за горами.

Никто толком и не знал ничего об этих землях; мало кто возвращался оттуда.

Еще говорили о беспорядках в чардханском лагере. Компания рыцарей из Примирившихся Штатов поссорилась с рыцарями из Хентилдена. Остальные штаты, разбившись на два лагеря, примкнули к разным противникам, в основном к Хентилдену.

Граф Трего потратил несколько утренних часов, чтобы успокоить поссорившихся и предотвратить междоусобицу. Рыцари Примирившихся Штатов были особенно обидчивы, зная всеобщую неприязнь к себе со стороны других чардханцев.

Тем временем с кассимскими князьками произошла таинственная история. Почти перед самым прибытием в Кубху они похитили и изнасиловали трех молодых поселянок.

Вскоре после этого в лагерь явился старик и произнес проклятие, потрясая головой Гу-Ку – сморщенным человеческим черепом, в котором заключалась, по слухам, магическая сила.

Кассимских князьков немедленно вырвало, кожа их начала сохнуть, а изо ртов, носов и ушей хлынула кровь. Теперь несчастные кричат от боли, а кассимские доктора не могут им помочь, не могут даже опознать эту загадочную болезнь. Полагают, что наказанные умрут еще до заката.

Релкин кивнул и выразительно посмотрел на Энди. С местными уроженками часто возникали проблемы, а ухаживания за женщинами чужой страны могли обернуться серьезными неприятностями. Энди, похоже, принял это близко к сердцу. Он притих, и дракониры закончили свою работу в молчании.

Покончив с мытьем посуды, они отправились в стойло, измученные долгим днем.