Текст книги "Боевой дракон"

Глава 43

Медленно, очень медленно лагерь выходил из болезни. Драконы приходили в себя и, слабые и шатающиеся, выползали из палаток. Релкин и другие драконьи мальчики работали на кухнях не покладая рук, готовили и перетаскивали к стойлам чудовищные порции стирабута, заправляя их ударными дозами акха. Наевшись, драконы брали в руки мечи и при необходимости отражали атаки лесных хищников.

Выздоровление большинства было омрачено и несчастными исходами болезни, хотя среди драконов смертность была очень низкой. Не проснулись только двое из Кадейна, оба медношкурые. Среди людей потери были больше. В легионах погибло шестьдесят человек, и еще пятьдесят навсегда были искалечены лихорадкой. Двадцать чардханцев похоронили вместе с дюжиной кассимцев и горсткой людей из Баканских государств.

Драконов сожгли, как и положено; людей похоронили в соответствии с их верованиями. Выжившим пришлось бороться со своей болезнью еще несколько дней, силы их возвращались медленно.

В течение этого времени дикие звери продолжали нападать на лагерь и даже пытались устроить осаду, но вид драконов с мечами, сменивших часовых на вершине насыпи, остужал самые горячие головы. Как-то раз голод все же заставил плоскоголовых чудовищ вырвать колья и вскарабкаться на земляной вал. Блеснули драконьи мечи, и бестолковые зубастые громадины испустили дух.

Лессис из Валмеса тоже очнулась от лихорадки и обнаружила, что ситуация изменилась в лучшую сторону. Однако, кроме хороших новостей, ее поджидала и боль утрат, и самой печальной для нее оказалась потеря летучей рукх-мыши – Гористые Глаза, улетел, когда Лессис потеряла сознание и чары, привязавшие крылатого монстра к Великой Ведьме, разрушились.

И все-таки нынешнее положение лагеря было значительно лучше, чем она могла предположить, и душа ее возликовала. Как только ведьма окрепла настолько, что смогла подняться, она попросила Лагдален помочь ей дойти до палатки генерала Баксандера.

Баксандер очнулся всего полдня назад, его еще пошатывало. Впрочем, он успел ознакомиться с ситуацией и был готов к разговору с Великой Ведьмой, когда она; с трудом передвигая ноги, несмотря на поддержку Лагдален, вошла в генеральскую палатку.

Известия о потерях Лессис приняла с отчаянием:

– Виню только себя; этот вид болезней мы не учли. Я надеялась, что хинина и заговоров хватит для нашей защиты. Это хорошо работало в большинстве походов.

– Леди, это и сейчас отлично сработало. Все в моем штабе изумлены тем, что мы вообще перешли Вал Солнца. Не могли же вы ожидать, что знаете все виды лихорадок, гнездящихся в этих малярийных лесах.

Лессис с благодарностью приняла утешения Баксандера. Но оставались еще заботы, тревожившие ее:

– Мы потеряли время, драгоценное время. Теперь дорог каждый час. Мы уже совсем близки к цели, и враг наш приложит все усилия, чтобы подготовиться к встрече с нами через несколько недель.

Баксандер предупредил дальнейшие вопросы Лессис:

– Мы можем собраться в два дня. У нас есть некоторые потери. Тягловый скот тоже понес потери, но не слишком большие. А еще дикие звери сожрали у нас семь лошадей.

– После того что мне рассказали, кажется чудом, что всех нас не съели прямо в постелях. Мы должны вознести наши благодарения Матери и одному кожисто-спинному дракону!

– Это правда. Теперь что касается маршрута. Не хотите ли взглянуть на карту, леди? Мы идем на север почти параллельно берегу… Разведчики докладывают о хорошей дороге, на удивление твердой.

Два дня спустя армия свернула лагерь и тронулась в путь. Вокруг уцелевшего земляного вала остался второй вал – из костей диких животных. Многие из людей нанизали на нитку кинжалообразные зубы, собираясь потом продать эти жутковатые ожерелья. Другие набрали серповидных клювов. В ближайшие годы в этих местах, пожалуй, образуется некий дефицит хищников.

После тяжкого испытания Мать, похоже, улыбнулась своим детям, попридержав дожди полных семь дней. Земля затвердела, и в последние три дня пути они сделали почти тридцать миль – столько же, сколько и в первые четыре.

Пришельцам помогала и относительно ровная поверхность, слегка поднимавшаяся к северу. Где было можно, они шли по свободным от растительности берегам притоков. Где было нужно, инженеры рубили деревья, строили мосты и прорубали просеки. Когда это требовалось, все работали невероятно много и тяжело, копая землю, расчищая ветки, убирая с дороги деревья.

Иногда из чащи появлялись хищные чудовища, привлеченные запахом волов и потных людей. Кавалерии удавалось отогнать большинство нападающих, хотя самые крупные и требовали вмешательства драконов с драконьими мечами.

Тем временем окрестные земли постепенно менялись. По мере того как солдаты поднимались к северу, они обнаруживали все больше изменений в окружающей природе. Снова появились цветы, а с ними замелькали под зеленым пологом и птицы с ярко раскрашенными перьями. И с каждым днем огромные хищники попадались все реже. Даже воздух посвежел, по ночам прохладные бризы дули с недалеких вод Внутреннего моря. И наконец, по ночам лес стал гораздо шумнее, чем в пойме реки, но люди не жаловались на этот шум.

В Сто девятом настроение было приподнятым. В их отделении смертельных исходов болезни не было. Единственный несчастный случай, который они бы приветствовали, тоже не произошел – командир Сто девятого драконьего очнулся от лихорадки. И в прескверном настроении. Солнечные перемены последних нескольких дней исчезли без следа. Командир эскадрона был со всеми холоден и неприветлив. Каждое утро он устраивал проверки и требовал, чтобы на джобогинах не было ни пятнышка. Требование было вздорным и глупым, поскольку они шли через дикие земли и драконы каждый день были заняты на тяжелой работе – рубили и убирали с пути деревья, копали землю или, при необходимости, отгоняли хищников, слишком наглых, а может слишком голодных, чтобы оставить чужестранцев в покое.

Релкин чувствовал, что все пошло как-то не правильно. Возможно, Уилиджер вернулся к прежним настроениям, будучи оскорбленным и уязвленным собственным подразделением – как это уже случалось на борту корабля или на марше. Возможно, постоянные повторения шуток на тему «Мы его сделаем. Кто он?» задевали молодого офицера. Его несчастный девиз в дни, когда он пытался подружиться с подчиненными, стал поводом для бесчисленных шуток. А гордость и самолюбие Уилиджера были весьма и весьма уязвимы.

– Кто мы, парни? – мог спросить Энди театральным шепотом.

– Мы – те, кто «сделает его»! – следовал ответ хором.

После чего кто-нибудь поправлял:

– Не правильно! Мы – те, которые «Кто он?». Этого немудреного юмора хватало, чтобы заставлять мальчиков хохотать снова и снова. Они все были взвинчены, и настроение их колебалось между облегчением и радостью, оттого что они выздоровели после смертельной лихорадки, и нервным возбуждением, вызванным тем, что они приближаются к финальному сражению, завершению перехода и всей этой долгой кампании.

Релкин наблюдал за происходящим с некоторой тревогой. Он даже пытался пресечь насмешки над «Мы его сделаем. Кто он?», но не преуспел. Предыдущая инкарнация Уилиджера в Дико Хорошего Парня что-то сотворила с самыми молодыми драконопасами. Если раньше они боялись командира эскадрона и его бесконечных наказаний и проверок, то теперь не испытывали к нему ничего, кроме презрения.

Армия шла вперед. Это означало бесконечный процесс вытягивания фургонов из грязи, рубки и перетаскивания веток для настилов, которые нужны были инженерам для строительства легких мостов через бесчисленные разлившиеся ручьи темно-бурой воды. Армия шла. Или точнее – покрывала пространство. При этом солдаты каждый день оказывались в грязи с головы до пят. Содержать снаряжение в состоянии, пригодном для парада, было просто невозможно. И все же Уилиджер не успокаивался. Наряды вне очереди снова посыпались градом на их головы.

В конце первой недели прошли дожди. Два дня пришельцы стояли лагерем, наблюдая, как бурая вода сначала поднимается вокруг них, а потом спадает. Земля впереди разбухла. Продвижение катастрофически замедлилось. После возобновления марша в первый день солдаты едва прошли пять миль. Во второй – только три. Затем земля снова затвердела до такой степени, что железные колеса перестали вязнуть, и армия стала наверстывать упущенное.

На двенадцатый день последний раз видели больших зверей континента Эйго. Пара травоядных животных размером с вивернов, разгуливающих на двух ногах и, судя по виду, абсолютно безопасных, паслась в кустах на краю длинной прогалины. Эти звери, раскрашенные в светло-зеленый цвет сверху и пыльно-охряный – снизу, не обратили никакого внимания на проходящую колонну людей и волов, хотя и замерли тревожно, увидев марширующих вивернов. Когда же этих двоих заметил Пурпурно-Зеленый, остановился и принялся пристально разглядывать, они занервничали, метнулись в лес и скрылись из виду.

Пурпурно-Зеленый принялся было развивать перед Базилом теорию поимки травоядных животных, но Хвостолом слишком уставал за день, чтобы предпринимать еще какие-нибудь дополнительные усилия.

Все, что он мог сделать, – это съесть несколько котлов лапши, приправленной акхом, а потом повернуться на бок и добросовестно проспать все до единого часы, отведенные для отдыха.

На восемнадцатый день пришельцы перебрались через северную границу бассейна реки и вступили в совершенно другую страну. Им стали попадаться первые человеческие поселения, которых они не видели, с тех пор как перевалили через Вал Солнца. Жители деревень давно уже разбежались. Еженощно над лагерем кружились летучие рукх-мыши. Чужестранцы вступили на земли Крэхина, и крэхинцы знали об их приходе.

Глава 44

Через некоторое время они вступили на плато, покрытое осколками камней, известное в Крэхине под именем Тог Утбек – поле Разбитых Камней. Камни попадались всевозможной величины – от маленьких, размером с кулак, до глыб высотой с человека. Вулканическое происхождение этих булыжников не вызывало сомнений. Все они попали сюда из одного и того же источника, что дымился посреди вод Внутреннего моря, на острове Кости.

Бесплодная местность очень удивила людей, уже привыкших к зеленым пастбищам. Перед выходом на плато они несколько дней шагали по грязным фермерским дорогами мимо колосящихся хлебных полей и буйно разросшихся садов тропических фруктов. Им часто попадались большие деревни, жители которых разбегались при появлении чужестранцев, пряча большую часть продовольствия.

Не трогая запасов селян, солдаты жали уже поспевшее зерно и снимали зеленые фрукты с деревьев. Это служило хорошим подспорьем к уже начинавшим скудеть запасам.

И что еще важнее, армия могла запастись фуражом для волов и лошадей; таким образом у авангарда появился стимул для более широких по охвату разведывательных операций по ходу движения.

Каменное плато выглядело неприветливым и почти нереальным. Релкин подумал, что никогда не видел такой мрачной местности. Мануэль спорил и напоминал об острове Чародея. Релкин согласился, что там тоже было достаточно плохо, но в этом месте было нечто такое, что ему совсем не нравилось.

Они прошли треть пути по каменистой равнине, когда Баксандер приказал встать на ночлег. Лагерь разбили еще до наступления сумерек и обнесли рвом. Баксандер и его штабные офицеры собрались под навесом, разложив перед собой карты. Баксандер не знал, куда ведет избранный им в начале дня маршрут, и теперь дожидался доклада разведчиков. По правде говоря, армия шла по этим землям наугад. Карты, которыми располагал штаб, не отличались точностью. Имперские землемеры никогда не заходили сюда и зарисовывали местность со слов случайных землепроходцев. Собственно, карты представляли собой обобщенное описание здешних земель дюжиной путешественников. И неясностей оставалось слишком много.

Например, совершенно непонятно было, что за пологие холмы, усыпанные каменными осколками, виднелись в пяти милях впереди. Земли, обрамлявшие по бокам длинную плоскую равнину, плавно поднимались, чтобы за полосой холмов резко оборваться прямо в воды Внутреннего моря. Низины поросли густым лесом. Правее холмы постепенно переходили в более высокие горные образования, возвышавшиеся над равниной на несколько миль. Если бы здесь произошла встреча аргонатской армии с превосходящими силами противника, местность стала бы ловушкой для легионов, котлом, из которого они не сумели бы вырваться.

Вскоре к Баксандеру присоединились Стинхур, Фелк-Хабрен, принц Ард Элак из Кассима и Лессис из Вал-меса. Лагерная жизнь тем временем била ключом. Ров был уже выкопан, насыпь возведена, поверх насыпи установлен частокол, бревна для которого легионеры возили с собой.

Баксандер развернул большую штабную карту местности и ткнул пальцем в центр.

– За этой равниной находится сердце Крэхина. Сражение должно состояться с часу на час. Они не могут рисковать, подпуская нас к этим холмам.

– Если они на этих холмах укрепятся, – мрачно заметил Стинхур, – у них будет очень хорошая позиция.

– Они нападут первыми. Они не смогут держать правильную оборону с необученной армией. Фанатики не слишком поддаются дисциплине. Они захотят как можно скорее использовать свое численное превосходство, пока еще их горячность не остыла.

Граф Фелк-Хабрен потер руки:

– Если они нападут, мы сумеем их встретить. С хорошо накормленными конями атаковать – одно удовольствие.

Принц Ард Элак согласился с графом. Кассимцы тоже рвались в бой. Сражение при Кубхе, казалось, произошло так давно и так далеко, что о нем почти забыли.

Все старшие командиры докладывали о хорошем настроении подчиненных и общей готовности к сражению. Последствия убийственной лихорадки сошли на нет.

Лессис хранила молчание и ничего не добавила к сказанному. Когда все разошлись, Баксандер спросил, что ее тревожит.

– Вопрос, который я себе задаю, прост: не слишком ли поздно мы пришли?

– Дорогая леди, мы перебросили большую армию, сохранившую боеспособность, через полмира, и у нас ушло на это меньше чем полгода. Враг узнал о нашем присутствии всего несколько месяцев назад, когда мы высадились в Согоше и отстояли Кубху. Он никак не мог успеть подготовиться к встрече с нами.

– Я прекрасно понимаю ваши заслуги, генерал, это великолепная работа. Ваш штаб, похоже, изобрел новый вид магии. Я верю, что они заразили ею все наши силы. Это поистине чудесная сила. Никто не имеет права требовать от армии большего.

Слова ее откровенно польстили генералу:

– Хороший штаб, лучшие легионные инженеры, к тому же очень трудолюбивые. С таким оружием нам не страшен никакой враг.

Лессис кивнула, изо всех сил стараясь подавить свои страхи. Готовясь к сражению, армия сделала все, что посчитал нужным генерал Баксандер. И все же потеря нескольких недель из-за лихорадки угнетала ведьму. Кто знает, как враг мог использовать это время?

Покинув генерала, она заглянула в лазарет. Многие жертвы лихорадки были еще очень слабы; больных везли в повозках, освободившихся теперь от провизии и материалов. Впрочем, Лессис сейчас больше интересовали отчеты ветеринаров о состоянии лошадей. Они заметно поправились на сытной пище, но некоторые проблемы оставались. Особенно беспокоили врачей кони чардханцев – при своей внешней грубости они были куда менее выносливы, чем другие. Чардханские командиры весьма оптимистично смотрели на свою скотину, но главный ветеринар был другого мнения. Он считал, что животные еще не вошли в полную силу.

– Такие кони должны быть сильными, как тролли. Им приходится нести на себе человека в полных доспехах да еще тяжеловооруженного. Если они не оправятся от слабости, они поплетутся, а не поскачут в атаку!

Лессис постаралась успокоить ветеринара. Она заверила его, что им придется обороняться, а не нападать, а в таком бою рыцари могут сражаться и пешими, образовав вместе с пехотинцами стену щитов.

Что касается драконов, врачи уверяли, что те полностью избавились от последствий болезни. Они хорошо питались и окрепли за недели марша. Лессис могла быть уверенной, что сражаться они будут не хуже чем всегда.

Наконец Лессис вернулась к своей палатке. Лагдален принесла ей немного супу и свежеиспеченного хлеба, и Лессис села поесть.

Едва она успела притронуться к еде, как прибежал вестовой. Разведчики доложили, что армия врага – в пределах видимости. Лессис вскочила, забыв об усталости и бросив суп остывать. Она снова направилась в палатку командующего, но столкнулась с генералом, уже направившимся к лагерным воротам.

Баксандер со штабом оседлали коней и поднялись на небольшой холм, находящийся в миле от лагеря, чтобы осмотреть окрестности. С вершины холма можно было разглядеть позиции врага.

Плато несколько понижалось перед лагерем, а потом снова поднималось невысокими холмами. Враг сформировал линию фронта на дальнем склоне милях в трех от них.

– Они выбрали хорошее положение, – сказал Баксандер.

– В самом деле, – согласился Стинхур. – Они заняли высоты, главенствующие над длинным склоном. Если мы атакуем, нам придется идти вверх по склону, тем самым подставив себя под стрелы их лучников.

– Если же мы останемся в защите…

– Они превосходят нас числом. И конечно же, попытаются спуститься по этой стороне склона, обойти и окружить нас.

– Кое-кто уже окружал легионную армию. И обнаружил, что сделал большую ошибку.

– Это так. Хотя обычно армия включает в себя несколько больше двух легионов.

– У нас сильные союзники. Обученные войска. Восемьдесят драконов.

Баксандер покачал головой:

– Чтобы перехватить инициативу, мы должны атаковать.

– Можем ли мы рисковать? Сколько времени продлится кампания? Мы должны беречь наши силы.

– Ведьмы говорят, что кампания будет очень короткой. Должна произойти всего одна решающая битва. Крэхинцы совсем недавно стали воинственной нацией. Они отчаянные бойцы, но их соединения не обучены, плохо организованы и воюют, неумело координируя свои действия. Если мы ударим по ним сейчас, опрокинем и прогоним с занятых позиций, они не решатся больше выйти на поле боя. Стинхур кивнул:

– Уверен, что вы правы, сэр. Я только рассматривал возможные варианты и искал аргументы не только «за», но и «против». Мы обязаны предусмотреть все возможности.

– Да, конечно, вы абсолютно правы. Они довольно далеко, чтобы предпринимать атаку сегодня. Мы отдохнем этой ночью и выступим ранним утром. На заре я хочу ударить прямо им в центр.

Глава 45

Они поднялись затемно. Лагерь был свернут за час. Всадники небольшими группками, грохоча и лязгая, съезжались к месту сбора.

– Так сегодня мы деремся, а, мальчик?

– Деремся.

– Хорошо. Пора. Мы путешествуем уже вечность. Теперь мы их победим и сможем отдохнуть.

Базил обнажил свой огромный меч и принялся тщательно исследовать лезвие. Белая сталь не имела пороков. Магический клинок был страшным оружием. Временами Базил почти ощущал личность, обитавшую в клинке. Это было сильное и беспощадное существо, жаждущее напиться крови слуг Великого Врага. Взяв этот меч в руки, дракон всегда испытывал прилив сил. Сейчас Хвостолом вынул точильный камень и провел им несколько раз по лезвию. По правде говоря, меч этот всегда оставался исключительно острым.

Релкин покатил прочь пустые котлы, оставшиеся от завтрака.

– Отдохнуть, – бормотал он. – Разве драконопасы имеют возможность отдыхать?

Командир эскадрона Уилиджер наконец добрался и до него. Порой мальчишке казалось, что у него совсем не остается времени для сна.

Пропели рожки, зазвучали команды. Люди стали собираться на завтрак. Аргонатское командование придерживалось мнения, что воевать надо на сытый желудок. Со стороны чардханской армии загремели звуки рога. Кассимцы негромко застучали в свои барабаны.

Вскоре появился Уилиджер, и через несколько минут эскадрон уже построился и выступил. Впереди Сто девятого шагал Девяносто второй кадейнский во главе с командиром Джендентером. За ними шел Тридцать четвертый бийский под командованием старшего драконира Дуарта.

Драконы все были в полном вооружении, включая нагрудные доспехи. На спинах они несли свои большие щиты. За лагерем земля была покрыта росой. Пришел приказ двигаться как можно тише. Разговоры были запрещены. Лишь позвякивание металла и ритмичный звук шагов людей и драконов выдавали их перемещения во тьме. Направление движения указывала лишь смутная цепочка фонарей, мерцающих в отдалении.

Звезды были скрыты облаками, теплый легкий ветерок, дующий в сторону Внутреннего моря, овевал идущих.

Драконы были совершенно счастливы. Воздух был еще прохладен, и они высоко ценили это, помня, что идут в полных доспехах. Уверенно шагали они вперед, за ними, не отставая, маршировали легионеры. Все были охвачены желанием поскорее вступить в бой. Виверны воинственны по натуре, а теперь, проделав такой долгий путь, они горели от нетерпения и жаждали схватки.

Почти час спустя после начала перехода в восточной части неба показались первые лучи солнца. Солдаты обнаружили, что идут между двумя массивными вулканическими глыбами вверх по плавному горному склону. Не доходя до вершины, они остановились и выстроились в укороченную боевую линию. Сто девятый марнерийский располагался непосредственно за Девяносто вторым кадейнским. Слева от них стоял полк баканских копьеносцев. Справа – кадейнский легион. Двойная линия драконов означала, что они собираются атаковать. Драконопасы наскоро осмотрели ноги своих драконов. Но после долгих недель пешей ходьбы ступни вивернов огрубели и закалились, хотя, как это повелось, драконопасы все равно остались не вполне довольны.

Релкин толкнул локтем проходившего мимо Свейна:

– Удачи, Свейн, смотри, не попади под хвост.

– Смотри за собой, куошит.

Уилиджер зашипел на них, требуя замолчать.

Ненадолго все замерли, погрузившись каждый в свои мысли перед боем. Релкин думал об Эйлсе, которая была сейчас так далеко, на земле клана Ваттель. Он представлял ее с длинными развевающимися волосами, переезжающей глубокий ручей верхом на маленьком пони. Как бы он хотел оказаться сейчас рядом с ней, хотя бы один лишний день провести вместе! С легким смущением он помолился и старым богам, и Великой Матери, верный устоявшейся привычке искать помощи где только можно.

Базил думал о своих юных крылатых драконятах Гренер и Бранере, которые обитали теперь в местах, расположенных намного дальше, чем Ваттель Бек, и которых он никогда больше в жизни не увидит, независимо от того, чем кончится это сражение. Базил не боялся предстоящего боя. Не похоже, чтобы в нем приняли участие тролли. А впрочем, это не так уж плохо – знать, что плоть от плоти твоей будет жить независимо от того, чем кончится это сражение.

В свете наступающего дня стало видно чардханскую кавалерию, выстроившуюся в два ряда слева от легионеров. Сталь доспехов сверкала, яркие флаги и вымпелы развевались – вид у чардханцев был бравый. Вдоль фронта, растянувшегося у подножия горной гряды, беспрерывно проносились верхом вестовые командования. Лишь в одном месте линия фронта прерывалась грудой скал.

С полчаса простояли они в ожидании, затем вдоль линии проскакал вестовой с приказаниями для командиров эскадронов. Уилиджер, сияя, повернулся к подчиненным, прокричал команду, и Сто девятый снова пошел вперед.

Они двигались вверх по склону, обходя лавовые завалы. За невысоким гребнем оказалась плоская равнина, дальний край которой слегка приподнимался.

– Вот они! – сказал кто-то, и все увидели темную массу, покрывающую далекий склон. Наконец-то аргонатцы увидели врага!

До соприкосновения с противником объединенной армии предстояло идти еще милю, а возможно, и две – и все по открытому пространству. У врага было не меньше двадцати минут на то, чтобы приготовиться к нападению.

Единственное, что работало на руку легионерам, – это не правильное расположение крэхинской орды. Темная масса закрывала собою склон по крайней мере на полмили в ширину. Их там были десятки тысяч.

Легионы шагали по каменистой поверхности под заливистое пение горнов, стараясь держать строй. Справа от Базила шел Пурпурно-Зеленый, слева – Альсебра. Рядом с Альсеброй шагал Влок, рядом с Пурпурно-Зеленым – Чектор.

Релкин огляделся и почувствовал, как расправляются плечи. Здесь был цвет Империи – несокрушимое движение с развевающимися знаменами над головой, каждая деталь военной машины приведена в действие. Больше того, Релкин осознавал, что принадлежит сердцу легионов – Драконьим Корпусам, – острию легионного меча. Окинув взглядом шеренгу, он почувствовал, что гордость захлестнула его. Какое великолепное зрелище представляют собой драконы – огромные мрачные башни из металла и мускулов, рукоятки мечей, словно металлические кресты, поднимаются над их плечами, когда виверны идут своей характерной хищной походкой. А между ними – драконопасы в своей голубой форме Марнери или серо-зеленой Кадейна и Би. Даже командир эскадрона Уилиджер выглядит неплохо на своем месте позади эскадрона – под мышкой дудка, подбородок решительно выдвинут вперед, шляпа ровно сидит на голове, на шляпе – уставная кокарда. Релкин подумал, что командир Уилиджер прошел долгий и трудный путь. Теперь они постараются ужиться с ним и дать возможность жить спокойно и ему. Релкина переполняли глобальные идеи.

Легионеры перешли небольшой ручей, пересекающий равнину. Несколько диких коз метнулись налево. Чардханцы, пришпорив коней, радостно закричали, увидав мелькнувшие перед глазами и быстро удаляющиеся белые хвостики.

Пояс больших камней остался позади, и теперь стали заметны признаки бешеной активности в линии врага. Люди перемещались там беспорядочными группами, копья сплошным темным облаком колыхались над их головами. Крики, дробь барабанов, даже визг эхом отдавались от вершины холма.

Небольшой отряд вражеских всадников направился навстречу аргонатцам. Тут же лучники выбежали вперед, проскочив между драконами, и обстреляли наглецов. Один из них упал с лошади, остальные галопом ускакали назад.

Сто девятый перестроился, равняясь направо под придирчивым взглядом Уилиджера, чтобы обойти стороной каменную преграду.

Во время этого маневра мальчики старались сохранить строй, насколько это возможно.

Слева от них баканские копьеносцы тоже перестроились. Теперь они вместе двигались по гладкому склону холма и вскоре оказались на расстоянии полета стрелы. Лучники выступили вперед и начали ковровый обстрел противника.

Генерал Баксандер и Лессис скакали бок о бок, генерал Стинхур тоже был с ними. Прибыл вестовой от графа Фелк-Хабрена. Рыцари готовы к атаке, ждут только приказа.

Передняя линия крэхинцев была в полном беспорядке. Баксандер не сомневался, что после столкновения легионеры пройдут через вражескую армию, словно горячий нож через масло.

– Они уже у нас в руках, леди. Думаю, мы на самом деле удивили их, так быстро и так близко подойдя к ним.

– Вы уверены, что они не выстоят?!

– Они сами знают, что не сумеют. Они бессильны против легионов, подкрепленных драконьими эскадронами. Посмотрите на них – они пытаются организовать собственную атаку, они хотят выиграть за счет встречного удара, понимая, что плохо обученные солдаты не смогут держать оборону.

– Но тогда их атака ударит в голову нашей.

– И рассеется. Она будет плохо организованной, почти хаотичной. Мы дадим им разбиться о нашу линию фронта, а затем выпустим на них чардханцев, которые и перебьют половину.

– Молюсь, чтобы они были разбиты и побежали и чтобы потерь было немного. В воздухе слишком сильно пахнет кровопролитием.

Лессис внимательно вглядывалась в ряды противника. Никаких признаков оружия, о котором говорила Рибела, не было. Но Рибела также предупреждала, что это оружие совершенно не обязательно будет на виду. Его могли спрятать на значительном расстоянии от поля боя. Лессис снова почувствовала страх. Риск был огромен, а им было абсолютно необходимо победить.

Несколько минут спустя командование врага разрешилось приказом наступать, который возвестили трубы, и крэхинцы помчались вперед, выкрикивая имя своего Пророка.

– Айот Гол Диб! – снова и снова доносился до чужестранцев далекий крик, словно шепот смерти. Релкин смотрел, как фанатики неслись на полной скорости, перепрыгивая большие камни и размахивая своими белыми и коричневыми щитами.

Стрелы летели все гуще. Одна задела Базила по кончику шлема. Тогда дракон прикрылся щитом, и вскоре из того уже торчало не меньше дюжины древков. Релкин пригнулся позади дракона, подняв свой собственный щит, а рядом стоял кенорский лучник и стрелял по бегущим врагам. Расстояние для арбалета мальчика оставалось все еще слишком большим.

Драконы обнажили мечи и вскинули их на плечи в ожидании вражеских копьеносцев. Вот! Они уже близко. Релкин перебросил щит на плечо, а с другого плеча сдернул арбалет и тщательно прицелился в парня, несущегося на Базила с распахнутым в долгом пронзительном крике ртом. Щелкнула тетива, и стрела ударилась о щит. Релкина поддержали и остальные драконопасы. Крэхинцы запнулись, некоторые побежали назад. Релкин оперся коленом о камень – в более устойчивом положении стрелять было удобнее. Парень, в которого он стрелял, все еще бежал, выкрикивая имя Пророка. Релкин еще раз спустил тетиву и увидел, как стрела воткнулась в плечо.

Это не слишком задержало орущего парня, всего лишь заставило на миг сбиться с шага. Выправившись, он, как прежде, понесся вперед. За ним шли дюжины и дюжины. Во рту у Релкина пересохло, когда он, не глядя, накладывал новую стрелу на тетиву. Это и вправду были фанатики. Базил взмахнул Экатором.

А потом, совсем неожиданно, две силы сошлись вплотную, и сражение началось. Это была дикая, отчаянная битва. Крэхинцев было неисчислимое множество, но они по-прежнему оставались плохо вооруженной армией. Их выдающаяся кавалерия находилась теперь на Флангах, где вступила в бой с легионерами и кассимскими всадниками. А пешим крэхинцам не оставалось ничего больше, как только разбиться о подступающие легионы.

И все же они нападали с фанатической яростью. Они бросались даже на драконов, пытаясь подойти к ним поближе, чтобы можно было пустить в ход копья.

К несчастью для крэхинских воинов, драконы были отлично обучены как раз отражению подобных атак. Драконьи мечи мерно работали, описывали сверкающие кривые, со свистом рассекали воздух и опускались на храбрые, но тупые головы атакующих. В бессильной ярости многие из Крэхинцев стали метать свои копья с расстояния в сорок или пятьдесят футов, но успех этого мероприятия был весьма сомнительным. Большинство копий отлетали от доспехов и драконьих щитов. Впрочем, некоторые из них достигли цели, и один-два дракона вышли из боя. На их места тут же встали новые, а хирурги и драконопасы немедленно занялись врачеванием раненых вивернов.