Текст книги "Театр теней. Стихи"

Благородное сердце

 
Идешь путем чести,
Всегда верно слову,
Не склонное к лести,
Не сковано сном,
Благородное сердце.
 
 
Говоришь то, что видишь,
И действуешь прямо,
Без вины не обидишь,
Хранишь огонь рьяно,
Благородное сердце.
 
 
Открыта всегда дверца,
На правое дело
Достаточно перца,
В бою отважно и смело,
Благородное сердце.
 
 
Ты веришь в мечту,
К ней твои пути,
Несешь красоту,
И тебя не спасти,
Благородное сердце.
 
 
И даже негодяи
Знают пощаду
В меру деяний,
Тогда, когда надо,
Благородное сердце.
 
 
И вечный иуда
Тебя подставляет.
Предавши паскудно
Себя лишь теряет,
Благородное сердце.
 
 
И вот ты в темнице,
В серости угрюмых дней,
Но суждено освободиться,
Биться лишь сильней,
Благородное сердце.
 
 
Искренних идей
Наступит торжество,
Среди всех людей,
Побеждая плутовство,
Благородное сердце.
 
 
Ты это читаешь,
Ты все понимаешь,
В душе проклинаешь,
Или ты принимаешь
Благородный путь в сердце?
 

Презренный бард

 
Вы все станете моим хором.
Нет, не спешите в норы.
Сломлены будут ваши барьеры
Мыслью предательской изнутри.
Сейчас напрасно тратите нервы,
Встанете в ряд на счет три.
Сами, согласно своей воле,
Не желая себе иной доли.
А тот, кого лишь попирали,
И с чьей душой игрались,
Будет вашим дирижером,
Станете оркестром, хором,
Послушной колодой карт.
Нет, я не царь, просто бард,
И моей песни волшебство
Сломит ваше хвастовство
И воскресит сердец остатки.
Что было горьким – станет сладким,
Что отвергалось раньше вами —
Умножаться будет веками.
 

Я исчезну

 
Я исчезну.
Вы меня не ищите
На краю бездны.
Напрасно молчите —
Будет полезной
Капля диалога,
Среди монологов
Ваших сердец,
Раненых тьмой.
Просто подлец —
Для вас я такой,
Нарушивший клятвы,
Пустые обеты,
Ведь в вашей жатве
Урожая нету.
О чем же говорить,
Мне хочется творить,
И в спешке ухожу,
По мраку поброжу.
Напрасных обвинений
Не возьму с собой,
Как и ваших мнений —
Багаж беру иной.
Я исчезну
За краем бездны
Без страха разбиться,
И не возвратиться.
Помру человеком,
Воскресну навеки.
Меня не ищите,
Лучше живите.
В последнем полете
Для меня вы помрете,
Потом я вернусь
И в мир окунусь,
Но мир не признает.
Меня он не знает.
 

«Язык, острый как бритва…»

 
Язык, острый как бритва.
Он режет привязки забытых,
Потерянных душ того мира,
Где лишь по кругу ходят
Безликие тени, вампиры,
Пьющие винные воды.
Не знает других стремлений
В рифмах отвержение,
Кроме смеха над толпой,
И, конечно же, собой.
Серьезность быстро убивает
Импульс у любого дела,
Пусть бритва спесь сбивает,
Пусть торжествует смелость.
Пусть джокер огласит
Их горькие расклады,
Пусть истину хранит
О том, чему все рады.
Пусть им в лицо кидает карты,
Пусть каждый видит правду,
И пусть не строят пьедесталов
Для судеб слишком малых,
Что не достойны поклонения.
Ценой глупым решениям
Станет его злой смех.
Серьезность – главный грех,
Зацикленность – его слуга,
Хромого времени нога,
Которому все поклонились.
С судьбой своей смирились,
И скорбную надели маску.
Пусть воссияют краски!
 

Развилка

 
Мой милый брат, сегодня вьюга,
Мы в небесах на разной высоте,
И скрыты облаками друг от друга,
Под весом ниже ты, я налегке.
И есть заветная тропа,
Что может нас соединить,
Что так же не легка,
Как драгоценна нить,
Что ты порвал беспечно,
Сменяв на «безупречность».
В своей куриной слепоте
Ты не найдешь ее,
Твои глаза уже не те,
И морок слепость бережет.
Но верю, гром от той грозы,
Что грянет совсем скоро,
Тебя разбудит ото сна
И глупый смерит норов.
И, не уместную забыв гордыню,
Коль скоро ты остынешь,
Пройдешь не легкою тропой,
То вновь мы встретимся с тобой.
Но стоит ли мечтать беспечно?
Людская глупость бесконечна.
 

Весна

 
Как прекрасна весна,
Что нам небом дана.
Она рвет миражами
«Искренних» чувств,
На части, ножами
Душу, как фрукт.
Вынимает небрежно
Чеку из гранаты,
Взрывом нежность,
Снова все рады.
В радужных снах
Пребывает природа,
Что спасет нас?
Изменит погода,
И ее очарование
Заменит знание
Со вкусом кофе —
Это был морфий.
Очнувшись ото сна
Мы обернемся к тем,
Кого дала весна
Для любовных дел.
Мы в ужасе поймем,
Что нас чарует сон,
И дальше не пойдем
С теми же вдвоем.
Как прекрасна весна,
Что в себя влюблена.
 

Девушка-робот

 
Просто девушка машина,
Со стальной печалью глаз,
Клубы, парни, их машины-
Так проводит каждый раз
Свои вечера и ночи,
Продавая свои очи.
Штопаное сердце,
Позабытая душа,
Что за своей дверцей
Прячет ото всех она?
Ведь в глазах ее печаль,
Поломана игрушка,
Не сдается, смотрит в даль,
Не пустая потаскушка.
Она верит до конца,
Проходя беспечный ад,
В жизнь, свободу и отца,
Что ее зачать был рад,
И не виновна, не больна —
Временем судьба дана.
Она верит до конца,
До конца живет и прячет
Свой дух от подлеца,
Что снова цену ей назначит.
И она по-своему прекрасна,
Ее подвиг не напрасный.
 

Проклятая рифма

 
Проклятая рифма
Жемчужной клеткой,
Стих белый —
Прозы метка.
Куда деться от оков?
Как в них мир снов
Суметь разместить,
Как по Правилам творить?
Вот ужасная дилемма,
Корень этого искусства,
Моя главная проблема,
Мои искренние чувства.
Очень дико раздражает,
И куда деваться мне – не знаю.
Словно муха в янтаре
Строки спаяны во мне.
 

Ночь

 
Ночь меня накурила,
Изломала, разбила.
Точнее – разбился сам
О выступы ее скал,
Когда устремился вниз,
Отбросив мир снов,
Вместе со стрелкой часов
С двенадцати до шести.
Сотни мешков под глазами
Раскинулись парусами,
Но я занимался стихами.
Ночь была полна снами.
 

«До времен Нового Света…»

 
До времен Нового Света,
А точнее много раньше,
Обитали люди где-то,
Что молились без фальши
Духам матери земли,
Пещерным сумрачным богам,
Чтобы достать они могли
Сокрытых более богатств.
Машины оплетали землю,
Сотканные из металла,
Машины оплетали мир,
Золота им было мало,
Разгульной власти пир.
Боги взяли свою плату
За помощь людям, и наградой
Стали целые поколения,
Что жили стремлением
Богатства и власти.
Так разжигались страсти.
Эпоха сменялась эпохой,
В людях машинная похоть
Росла, обращая их в куклы
В руках древних богов.
Сменялись основы основ.
Шоу, танцы, деньги, маски —
Обычные реалии и краски.
И даже дочери Евы,
Сотканные с нового ребра,
Упивались новой негой
Богов тех ремесла.
И безумство сильного пола
Породило новую форму.
Другая Венера – норма
Века совершенно другого.
И, как верная подруга,
Все с той же красотой,
Новая уже супруга
Идет по не простой,
Но своевременной дороге.
Она снова мучит ноги,
Влачась за глупостью иных,
Из мудростей простых,
Что мы понять не смеем,
Забытые коварным змеем.
 

«Прощай, лазурный берег…»

 
Прощай, лазурный берег,
Любимый мир стихотворений.
В пути я мимо проходил,
Но ты мне стал так мил,
Что я не мог уйти так скоро.
Меня пленяло твое море,
С его манящими волнами,
С его прекрасными мирами.
Прощай, лазурный берег.
Достаточно набрал я мерок,
Чтоб свой продолжить путь.
Мне хочется свернуть
К иным местам, на путь обратно,
Как бы ни было приятно
Мирно продолжать творить,
Берегом и морем жить.
И лишь особая нужда и жажда
Вернут меня однажды
В этот райский уголок.
Всему идет свой срок.
 

Дождь

 
Слезы падают с неба.
Их куда-то швыряет
Полуденным ветром..
Не воспринимают
Симфонию звуков,
Рожденных природой.
Минуты разлуки
Ровняют их с модой.
Почему сразу слезы?
Они летят с неба,
Сквозь бури и грозы,
Играются с ветром.
Капли силы и счастья,
Грусть и ненастье?
Но почему им дано
Во мгновение одно
Землю оживить сухую?
Нашу милую, родную.
Грусть и слезы?
Просто проза
Разума людского —
Закрывать просторы..
 

Песнь листвы

 
Я жизни новой строчка,
Весенней ветви почка.
Иду путем листвы,
Силой радуя плоды,
Родительское дерево.
 
 
Я смерть и возрождение.
Я лист, я дерево.
 
 
Я сохну по весне,
Готовлюсь к переходу.
Себя не жалко мне.
Сейчас – во имя рода.
Однажды – стану деревом.
 
 
Я смерть и возрождение.
Я лист, я дерево.
 
 
Мой труп гниет,
Он греет семя,
Пусть все возьмет,
Наполнит вены.
Мы станем деревом.
 
 
Я смерть и возрождение.
Я лист, я дерево.
 

Мир теней

 
То край, где долг – лишь тело чести,
Где все – не ради лести
И продолжения себя.
То край, где любят, идя вместе,
Где нет пустых известий,
А взоры и сердца горят.
То родина отца драконов,
Где сам ты создаешь законы,
Бредя путем своим.
Там свиста нет патронов,
Религия из трех канонов:
Живи, люби, твори.
И вход туда всегда свободен
От пропусков, дверей, замков.
И если только разум годен —
Ты путь найдешь за гранью снов.
То мир теней и ключ к нему
В душе твоей, в обход уму.
То мир теней, эфиром в мире
Он простирается повсюду.
И свет огней, и звуки лиры —
Во век его друзьями будут.
Покуда есть они – его найдешь.
Песок идет, а ты все ждешь.
 

«Очередной бред из под пера…»

 
Очередной бред из под пера,
Уверенной рукой безумца,
Окрасит холст его игра,
Но вскоре снова пусто..
Жажда творить постоянна,
Подобно небесной манне.
Так и будет желанным
Сорт особого дурмана.
Что это все и зачем?
Будто перо – Вифлеем
И рождает пророков,
Волны мнимых уроков..
Но просто злым роком
Насыщает сознание,
Приторной мыслью
И вновь ожидание,
Реальность зависла.
В бледнеющих глазах
Лишь голод и страх,
И вновь пустота.
Причина одна – простота,
Небрежение к роли,
Путь к своей доле,
Свободный взгляд воли.
Бессилие сильных,
Что видят как есть,
А время все мимо,
И в горле лишь смех.
Каждый знает цену тишины,
И тоску, что больше жизни,
Пусть стрелою летят дни,
Этой жажде в укоризну.
Может быть тогда поймем,
Куда в голоде бредем.
 

«Наушники в уши…»

 
Наушники в уши,
Чтобы не слушать,
Чтобы не слышать,
Как пищат мыши.
Прогулка по парку,
И чтобы не жарко,
Дождик по крышам,
Каплями свыше.
И лунную ночь,
Мысли все – прочь,
Творить, в ожидании
Нового знания.
И раннее утро,
Обликом смутным,
А дальше в кровать-
Подушку обнять.
Бодро проснуться,
В ванну – купнуться,
Жестом небрежным
Наушники в уши,
С музыкой прежней,
Чтобы не слушать..
 

В маске простака

 
Я дьявол в маске простака,
И во все века вершилось так,
Без всяких правил, к черту такт.
Я тенью жил с красивым ликом,
Я засыпал под крики,
С чаши пил, кровавой меткой заклейменной,
Я дух, свободный и плененный,
Что лишь по воле жил.
Я полон искушения дурманом,
Я зашиваю раны болью предавших себя,
Что только говорят под знаменем свободы,
Или во власти моды глупости творят.
Всегда я с вами рядом,
Но в толпе вы не признаете меня,
Хотя ни дня не прожили
Без яда моих криков в порченной душе.
Ваш шаг назад – мое туше,
Ударом в сердце, новой раной,
И рваный след оставлю до конца.
Я дьявол, в маске простака,
Но я далек от подлеца —
Я вам кричу во все века
Одно и то же без конца..
Вы позабудете слова,
Что я сказал сейчас,
Но вскоре кончится глава,
И ваш настанет час.
Я дьявол, в маске простака,
И во века
Друзья со мною рядом будут,
А прочие забудут,
Но, в кошмарных снах и тишине,
Вернутся все равно ко мне.
 

Накипело

 
Где Вы, когда надежды нету?
Где Вы, что с ликами воспеты
Героев мифов и легенд?
Вас просто нет,
Гримаса жалости мне достается
И крохи с барского стола,
Когда для вас лишь бьется
Об прутья клетки ветхая душа,
Что помнит ваши сны,
Сердец беспечные утехи,
Спешит на вороных
И чтит успехи беспрестанно.
И мне все больше странно
Жать в ответ ладонь.
И пусть внутри огонь,
Но лед ему в ответ-
И вправду рядом нет..
Вы отыграли свою роль
На нитях порченной судьбы,
И бесполезны все мольбы.
Душе от масок вверх одной?
Предатели, изгой…
Я лучше выпью горького вина,
И каждому воздам сполна,
Но не сегодня, не сейчас.
Пока – in vino veritas,
но позже – кто поможет вам?
Когда откроются глаза —
Узрите глыбы льда,
Увидев в них себя,
И вырвется слеза,
О вечности скорбя.
Одно лишь слово верное
Вы вспомните – Инферно.
Ну а моя судьба —
Убив в себе раба
Двух братьев – ужаса и страха,
Убить в себе проклятье,
Пусть и сойдя на плаху,
И вновь воскреснуть поутру,
Вдруг вспомнив слово «Друг».
 

Последний из атлантов

 
Только ветер помнит мое имя,
Пыл сражений, кровь и боль,
Помнит, как однажды сгинул,
Как помножен был на ноль.
Только ветер знает душу,
Что давно, гонимая огнем,
Обещала мир разрушить,
Памятным осенним днем,
Когда желтая листва слетала
Вниз, к пыли людских путей,
На которых путники встречали
Чернокрылых пастухов вестей.
Он там был, он помнит крик
Из истоков темных ран,
Как огонь в глазах поник,
Подкосились ноги,
Пал я на колени, и рыдания порвали грудь.
Я мечтал проснуться как-нибудь,
Но было поздно – я все видел,
И не изгладить этих сцен.
Ветер понял, дал мне силы,
Выбил бурей камни стен,
Громом приподнял с колен,
Отдав лишь мне его знамение.
И он убил сомнение, что я был прав.
Я бросил свой анклав,
Уйдя от власти слов,
И имя ветру подарил,
Надев теней покровы на века,
И затерялся в сумрачных летах,
Дождавшись нужного момента.
Теперь я здесь, я среди вас,
И имя ветер мне вернет,
Вновь познакомив нас…
 

История от свет несущего

 
Если б имя мое знали —
Меня бы демоном назвали,
И были бы вы правы,
Лишь имя помня, но не славу,
Что стерта с памяти веков,
Когда не мало лилась кровь.
В те дни была война
Между детьми огня
И посланцами миров,
Где лично правил «Бог».
Он дух был, так же как и мы,
Но дети все его – рабы,
И он их веру пил.
И нас хотели научить,
Как правильнее жить.
На почве этой все и началось,
И худшее пророчество сбылось.
Мы не всегда были такими,
И кровь врагов не пили,
Мы жили душа в душу,
Храня святую дружбу,
И творили красоту,
Заполняя пустоту огнем и красками,
Узорами прекрасными,
Не ведая страданий,
Храня свободу, светоч знаний,
Честь, во имя рода.
Наш облик радовал творца,
Мы раскрывались до конца,
Но нет ужасней ангела с мечом.
Коль ты назвался палачом —
Так будь им, внутренне и внешне,
Иначе грешник ты отныне,
И, вражий путь отринув,
Мы изменили облик свой,
По чести идя в бой.
Но было решено судьбой иначе,
Мы стали сами забывать,
Что было раньше,
И поверили однажды,
Что рождены лишь убивать.
Мы обладали зримой мощью,
Но было их гораздо больше,
И пали многие из нас,
Всю память потеряв
И став рабами тел и бога,
Ну а сильнейшие в итоге
Сошли с ума, стал каждый пугалом другим,
И черные явились дни.
Они подчистили историю,
Народу выдав бутафорию
Про рай и ад, и град наград,
И потерялись в мире слов
Весь свет, надежда и любовь.
Нас больше нету. И прошли века,
Стерев концы наверняка.
Вы одни в своих заветах,
Без любви и истинной свободы.
Как прежде, небом прощены,
И лишь для службы годны.
Мой народ потух, и дух,
Что Люцифером звался,
Теперь один остался среди тех,
Кто воли помнил гордый смех,
И больше никого не греет,
Лишь тихо сеет…
 

«Зима наступила давно…»

 
Зима наступила давно,
Но солнце по прежнему светит,
Кому-то уже все равно,
И весело прыгают дети
По лужам, рожденным зимой.
Тихо спит город мой,
Лишь где-то рождая огни,
Что бродят по снегу одни.
Их мало и холодно в этой зиме,
Но нету спасения людям в огне,
И мысли одни – надо держаться,
Пройдут эти дни и лишь наслаждаться
Останется им, опьяненным весной.
Одинокой свечой до победы,
И пусть где-то гаснут другие,
Хранить до конца дорогие
Частицы огня – вот что нужно.
И плевать на снега все и лужи,
И обманчивость погоды.
Ведь сквозь время и невзгоды
Весеннее солнце взойдет,
И каждому лучик найдет.
 

Пораженный тьмой

 
И все крики о помощи,
Стон раздираемой плоти-
Бесполезно все ночью,
Где тени лишь бродят.
И, связанный страхом,
Ты давно обречен и развеешься прахом,
Ты не будешь спасен.
Пусть все длится годами,
Продолжаясь в ночи,
Но никто не узнает,
От чего ты кричишь,
Ведь ты сам раздираешь
Свою жалкую плоть,
С ней как с мышкой играешь,
Словно Она – чья то дочь,
Что тебя погубила однажды,
Оставив лишь жажду любви и обиду,
Или какие-то гниды,
Что ломали тебя у истоков —
И ты стал своим роком,
Заразившись тьмой и страхом.
И тогда пошло все крахом.
В один миг или годами —
Сотворяешь все одно,
Ядом, острыми ножами —
Умираешь за говно,
Выдавая мысли криком,
Оставаясь светлым ликом…
Идиот, актер, предатель —
Твой театр бесполезен,
Ты как смерти указатель,
Только с нею и любезен.
Своей порченой душой
Ты гордишься постоянно,
Поглощая ее гной.
Вот она, твоя нирвана!
Твой протест на грани жизни,
Глухой тени в укоризну —
Бесполезный жалкий миг,
Обнажающий твой лик.
 

«Каин должен умереть!» …»

 
«Каин должен умереть!» —
Поёт слащаво смерть,
Перебирая струны судеб.
«Он умер, возвращаясь к людям,
Предав забвению свой долг» —
Смерть продолжала монолог.
Она листала кадры жизни,
Припомнив все его грехи,
Смотря сквозь собственную призму-
Ее песочные часы.
И с каждой новою картиной
Песчинка легкая взмывала
К верху, к белой глине,
Иль пеплом плавно опадала.
А смерть смеялась и считала,
Хотя ответ с начала знала.
– «Он, мастера предавший,
Вернется снова к павшим,
И вестник мой уже в пути.»
Взмолился Каин: «погоди!» —
Ему в лицо смеялась смерть,
Ведь Каин должен умереть.
С рассветом луч, пронзивший небо,
Его отправил пеплом в небыль…
 

«Нет, я не ангел, я поэт…»

 
Нет, я не ангел, я поэт,
И я несу не мало бед
Сплетением слова,
Беря за основу
Движения мира,
Связи внутри и во вне,
Красоту, что приходит извне..
Красоту, что поругана пошлостью,
Чьей-то оплошностью,
Завистью,
Страстью без меры,
Действием слепой веры.
Нет, я не ангел, я поэт,
И я пишу свой горький бред,
Замешанный на сахаре чужого счастья,
Заквашенный тоски тревожной властью,
И вам испить его даю,
С мольбой в глазах и раной в сердце,
Вам открывая дверцу,
Я вас войти молю..
Да, я поэт, без нимба, крыльев,
Да, я затравлен земной былью,
Да, я давно покинул рай,
Чтоб посетить ваш чудный край,
Я не пророк и не спаситель,
Я лишь глаза и голос мой,
Когда со мною говорите —
За душу вашу веду бой.
Нет, я не ангел, я поэт,
Но в этом мире нету
Ангелов честнее,
Пусть я намного злее,
Но только творчеству и свету
Сердце преданно поэта.
 

Дракон и небо

 
В рассветном сумраке взлетел Дракон
И смел забыть о прихотях погоды.
Он ослеплен свободой был и жил,
Ветрами воли упиваясь,
Беспечно в них играясь,
И не слышал крика в глубине.
Было в странной тишине
Небо вольного дракона,
Но странным звоном
Вдалеке рождалось эхо,
И все это со смехом боги наблюдали,
Судьба дракона зарождалась.
Он был подобен чистому ребенку,
Подобно его крику возвещая о рождении,
О всех своих стремлениях – горящим рыком в небесах,
И он не ведал страх.
Но небо тени собирало,
Преград не знал он и не ждал,
И с ветром все играл,
Когда сгустились резко тучи,
Могучий гром затмил драконий рык,
Но он привык и не предал значения,
Рвением стихию укротить желая,
Не ожидая прихоти судьбы.
Но в миг борьбы, когда ломались крылья,
Готовый обуздать стихию,
Был молнией сражен,
И камнем рухнул он,
Впервые ужас испытав и отлетав свой срок под небом,
Но час последним не был.
Он рухнул в воду, рок немного пожалел.
Обгоревшим выбрался на сушу,
Издевки духов слушать о своей тоске,
Ведь в грозном ветерке лишился крыльев,
И все кошмары стали былью.
Он лежал и потихоньку угасал,
Но найден был красивой девой,
Что словно демон разжигала угольки в груди,
Своим словом о свободе, воле, боли,
Словно в его роли побывала
И истины драконов знала..
Может его и спасет —
Того не знает небо,
Но знает небо, что дракон огонь найдет
И снова крылья обретет однажды,
Свою смиряя жажду.
 

Демон и море

 
Великое море, полное жизни, взываю к тебе,
Открой свои двери, я пал очень низко в жестокой судьбе..
Как много секретов хранишь ты в своей глубине?
Дай пару ответов, сломав все заветы, моей гордой тьме..
Сколь много страданий, пустых ожиданий ты пережила?
Каких хочешь знаний, и в чем твое знамя, кого ты ждала?
Скажи, я поверю, своим словам верен рожденный во мгле,
Открой скорей двери, уже я немею в твоей глубине..
И ярости пламя несет мое знамя в сердце воды
Не с целью ограбить, или поранить – нет мне нужды.
Ведь демоны воли убивают на поле только врагов.
И слаще нет боли, и нравится горе и дерзкая кровь.
Но только повинных, свободу отринув, идущих на пир.
Рассказ будет длинным, но в нем ты не сгинешь, расправив свой мир,
Сжатый границей, насквозь идут спицы, болью полна,
Чего ты боишься, прячешься в лицах, живая волна?
В сердце стихии нет места законам глупых людей,
И эти стихи по сердцу разгонят лишь волны огней.
 

Сила

 
Свист ветра и порыв мятежный,
Солнца луч, откинутый небрежно,
Мир, что никогда не будет прежним,
Радуга и молний неизбежность,
Бег по кругу и прямой в спирали,
Вихри, что с лучом играли,
Смех, веселье и порок,
Новых дней слепой пророк,
Визг машин и зной средь лета,
В небе звездном редкая комета,
Ярость боя средь лесов,
Крики ночью диких сов
И полет орла средь облаков.
С мясом вырванный засов,
Извержение вулкана у поселка,
Ведьма в воздухе с метелкой,
Погружение атлантов воду,
Реки, что текут без брода,
Смерч среди стальных домов,
Замок, люди и глубокий ров,
Ясная молитва в старом храме,
Водруженное средь трупов знамя,
Боль и кровь, и танцы у огня,
Слезы творческого дня..
Сила времени и вечности,
Потаенной безупречности,
Что в углах среди теней.
Сила в душах у людей,
Равновеликая богам,
И недоступная словам.
 

Темный творец

 
Крики разрывают мое сердце
На много сладостных осколков,
Но только мало толку в их усилиях беспечных,
Ведь те осколки вечны и не могут быть убиты,
Пускай забыты, да, но кровь пролитая не раз
Мне не позволит и сейчас в пучину кануть снова.
Крики порванной души, успехи каждой жизни,
Мне в укоризну болью отдают
Свое страдание крупицей, разбить желая, разорвать,
Но мне плевать на духов времени во мне – они лишь прах.
И липкий страх мне не помеха больше.
Пусть горше может быть в судьбе моей,
Но мне довольно участи людей,
Сквозь вечность флаг несущих
Вдоль несущихся комет.
Но и назад дороги нет, там лишь одно забвение,
И я в остервенении уж лучше выберу дорогу сам,
К своим, пусть странным, чудесам,
Где сила, сердце, разум
Разом править будут,
Где не забуду я себя ни в облике людском,
Ни в чистоте, пустой и непорочной,
И лишь туда курс точный я направлю,
И там поставлю знамя своего пути.
Я там построю замок свой и город для людей, что изгнаны из мира и небес,
И без чужих законов править буду там,
В том мире, что построю сам.