Текст книги "Человек с одним из многих лиц"

Глава шестнадцатая

Бриджит остановилась и взглянула на витрину магазина с целью проверить, не подцепила ли она «хвост». Она много раз видела такое по телевизору: просто смотришь в отражение и наблюдаешь за теми, кто шел за тобой. Но в реальности это оказалось сложнее. В кино статисты шагали бы вперед, а какой-нибудь мускулистый восточноевропейский парень немедленно выдал бы себя топтанием на месте и косыми нервными взглядами. В жизни все ходили как попало. Более того – она никогда раньше об этом не думала, – в холодный осенний день почти все люди одеваются в длинные черные пальто, отчего улица становится похожей на съезд наемных убийц.

Бриджит стала проделывать трюк с отражением после того, как осознала непрактичность резких остановок и быстрых озираний. Потом она решила, что поступит по-умному, если остановится и достанет телефон якобы для того, чтобы посмотреть на карту. Эта уловка дала ей возможность тщательно рассмотреть всех прохожих. Несколько минут она глядела на женщину ближневосточного вида, стоявшую у кафе Bewley’s[42]42
  Bewley’s – ирландская компания по производству горячих напитков, основанная в 1840 году в Дублине. Основная деятельность – производство чая, кофе и работа кафе.


[Закрыть]. У нее были длинные ноги и крашеные светлые волосы до середины спины. Вначале Бриджит решила, что женщина не может представлять угрозу, но потом упрекнула себя за ползучий сексизм. Женщины способны работать наемными головорезами не хуже мужчин. Более того, их слежка даже не будет бросаться в глаза, как она в этом только что убедилась.

Заметив пристальный взгляд блондинки, Бриджит отвернулась. Когда она осторожно посмотрела вновь, женщина по-прежнему глядела в ее сторону. Пульс Бриджит участился, но она сумела сохранить спокойствие. Пару минут спустя до нее дошло, что, с точки зрения блондинки, она ведет себя не менее подозрительно. Возник немалый шанс, что они застрянут в этой странной игре, в которой каждый из двух людей одновременно пытается увидеть, не смотрит ли на него другой, причем так, чтобы второй этого не заметил. Потом к блондинке подошла ее подруга, и Бриджит поняла, что возникло недоразумение. Блондинка указала на Бриджит рукой, после чего обе женщины повернулись и стали смотреть на нее вдвоем. Бриджит отпрянула назад, чуть не сбив с ног одну из этих чертовых «живых статуй», потом вскрикнула, случайно пнув шляпу, полную монет, и бросилась бежать, вся красная от неловкости и стыда. Шпионаж оказался значительно более трудным делом, чем ей казалось раньше.

Сей досадный инцидент случился в северном конце Графтон-стрит[43]43
  Графтон-стрит – улица в центре Дублина, являющаяся одной из двух главных торговых улиц столицы Ирландии наряду с Генри-стрит.


[Закрыть]. Некоторое время попетляв по случайным боковым улочкам, она вышла на Кларендон-стрит – к отелю «Вестбери». На этом она оставила попытки «сбросить хвост» и направилась прямиком в Сант-Стивенс-Грин.

Она бы постеснялась кому-то признаться в том, что делает, несмотря на то что ее поведение казалось вполне логичным после того, как стало ясно, кем на самом деле был Браун. Возможно, при этом милом детективе-инспекторе Стюарте следовало вести себя посдержаннее, но кто же не читал «Заложницу любви»? Бриджит с детства обожала криминальные детективы. Большинство ее подруг если что-то и читали, то только скучные любовные романы. А в тех книгах, что интересовали Бриджит, если и присутствовала романтика, то она заканчивалась с появлением первого трупа. Книга про Рапунцель стала одной из тех редких историй, которые сочетали в себе и то и другое. Внезапное явление Джеки «Ящера» Макнейра поражало воображение по целому ряду причин. И не в последнюю очередь из-за того, что он якобы умер тридцать лет назад.

После постыдно краткой борьбы со своей совестью Бриджит решила позвонить Полу и рассказать ему все, что узнала. Конечно, она обещала молчать. Даже несмотря на то, что он хлопнул перед ней дверью, Бриджит считала себя обязанной поделиться с ним правдой о том, во что его втянула. Но она пока не решила, как отнестись к убежденности Пола в том, что его преследует убийца. С одной стороны, он отличался скрытностью и всегда казался немного параноиком. Но с другой – в больнице его действительно чуть не убили. Уж кто-кто, а она должна его понимать. Правда, странная история с кошкой немного сбивала с толку…

Сразу после разговора с Полом ей пришло голосовое сообщение. Детектив-инспектор Стюарт велел ей во что бы то ни стало явиться к нему в штаб-квартиру «Гарда Шихана» в Феникс-парке[44]44
  Феникс-парк в Дублине – один из крупнейших в мире городских общедоступных парков. Помимо прочего, там располагаются резиденция президента Ирландии, особняк посла США, а также штаб-квартира национальной полиции.


[Закрыть] или просто прийти в ближайший полицейский участок и оставаться там, пока он не выйдет на связь. Сообщение ее напугало. Она вновь попыталась дозвониться до Пола, но никто не ответил. Тогда она притворилась перед собой, будто тщательно обдумала все варианты, прежде чем решилась отправиться на встречу с ним.

Все эти моральные терзания подвели Бриджит к довольно неудобной правде. Ей было неловко признаваться в этом даже себе, но возникшая ситуация ей полностью и всецело нравилась!

Ее мама часто говорила, что главная проблема Бриджит в том, что она считает себя выше обычной жизни, но эти слова всегда казались ей несправедливыми. Ведь на самом деле Бриджит считала обычную жизнь не подходящей никому. Ей казалось, что она родилась в самое скучное и безопасное время в истории человечества. Все на планете давно открыто. Даже космос полон… ну… всего лишь скучного старого космоса. Но должно же существовать что-то еще! Где-то в мире должна остаться хоть какая-то магия и хоть какое-то приключение.

Ей отчаянно хотелось уехать из Ирландии, хотелось взглянуть, что на самом деле может предложить ей судьба. Ради этого она пошла в медсестры. Конечно, это нельзя назвать прямой дорогой к полноценной жизни, но ведь наверняка в каждой чертовой стране на планете трудятся медсестры-ирландки. Несколько лет назад она полностью подготовилась к отъезду и даже подписала австралийский контракт на работу после окончания учебы. Но потом заболела мама и… Собственно, на этом все закончилось.

Конечно, она не злилась на то, что ей приходилось за ней ухаживать, конечно же нет. Ведь это ее мать. Забота – самое меньшее, что она могла для нее сделать. Но Бриджит раздражало, что проявлять ответственность приходилось ей одной. Три ее брата были большими любителями фразы «Все, что потребуется», но от слов к делу переходили редко. Братья являлись в гости каждый в свой вечер, и всякий раз мама устраивала суету, стремясь приготовить для них вкусный ужин. А потом они уходили домой, оставляя в раковине гору грязной посуды. Они жертвовали ради мамы одним вечером в неделю – Бриджит пожертвовала всем своим будущим.

А однажды, в один из невыносимо солнечных вторников, мамы не стало, и среди слез и чашек чая Бриджит заметила тихонько сидевшего в углу отца – самого одинокого человека на свете. Она поговорила о нем с братьями, но эти дураки даже не поняли, что слова папы о том, что с ним все в порядке, не означают ровно ничего. Ей пришлось устроиться на работу в Дублин, и даже из-за этого, черт возьми, она чувствовала себя виноватой! Тем не менее каждую неделю она терпеливо ездила домой, чтобы убедиться, что отец питается правильно и при нем достаточный запас чистых трусов. Ее это тоже не раздражало – чего уж тут поделать? Как говорится, жизнь – это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы.

Задумавшись, она, должно быть, долго смотрела в витрину магазина, поскольку женщина за прилавком стала недоуменно на нее оглядываться. Продавщица была из той категории женщин, которые могли бы стать моделями, будь они на пару сантиметров выше ростом и на километр удачливее. Бриджит притворилась, будто внимательно разглядывает пальто. Довольно неплохое, кстати: бежево-белое, с подкладкой из искусственного меха, казавшееся вполне теплым для зимних холодов. Она уже купила пальто, но по-прежнему не была уверена, что оно ей понравится. Опыт подсказывал, что зеркала в магазинах всегда лгут и доверять им нельзя. Лишь зеркало в квартире говорило ей правду – чаще всего неприятную. Из-за этого Бриджит – человеку, который терпеть не может ходить по магазинам, – приходилось тратить время на то, чтобы возвращать вещи обратно. Сейчас ее внимание привлек ценник, висевший на пальто в витрине. Лишь опыт, приобретенный во время игр с братьями в покер «по-маленькому», помог ей не выдать шок от увиденного. Три штуки?! Да тот, кто способен заплатить такие деньжищи за пальто, никогда не будет торчать на улице возле витрины.

Продавщица слегка подалась вперед, учуяв запах комиссионных. Но как только она засекла пакеты, которые Бриджит держала в руках, улыбка «новой лучшей подруги» увяла. Никто из тех, кто посещает магазины, в которые заходила Бриджит, не смеет плавать в ее водах. Бриджит широко улыбнулась в ответ. Всякий раз, когда кто-то ее задевал, она с удовольствием представляла ту несчастную жизнь, в которую заведет этих теток их говенное отношение к людям. Насладись тремя неудачными браками и кошмарными психованными детьми ты, высокомерная корова!

Бриджит повернулась и, еще раз оглядевшись, направилась в сторону парка. Она не знала, с чем столкнется, и не была уверена, что поступает правильно. Но она чувствовала себя более живой, чем когда-либо.

Глава семнадцатая

Пол качнулся взад-вперед на скамейке, обхватил себя руками и потопал ногами – то есть проделал массу бессмысленных телодвижений, которые обычно проделывают люди, не имеющие реальной возможности согреться. Он укрылся в одном из двух швейцарских павильонов, расположенных с обеих сторон центральной круглой лужайки парка. Желтая футболка с надписью «Я победил рак» почти не защищала от пронизывающего ноябрьского ветра. Пол проклинал себя за то, что те минуты, которые у него оставались до бегства из дома, он потратил на сортировку DVD-дисков, вместо того чтобы заняться чем-то более практичным – например, надеть на себя побольше одежды. В такие моменты ему было трудно избавиться от подозрения, что он обыкновенный бытовой идиот.

На самом деле холод почти не ощущался, пока он шел к Сант-Стивенс-Грин. Постоянные оглядывания из страха, что его преследуют, вкупе с пульсирующей в яичках болью после падения не давали ему заскучать. Но теперь адреналин улетучился, оставив лишь острый металлический привкус в горле. Он чувствовал себя замерзшим, одиноким и по-мужски уязвимым.

Летом в это время суток Стивенс-Грин был бы заполнен молодыми влюбленными парами или пожилыми людьми, фланирующими посреди загнанной в жесткие рамки природы. Однако в промозглый ноябрьский полдень парк больше походил на сквозной пешеходный путь, чем на что-либо другое. Среди подстриженных газонов и старательно ухоженных клумб, подготовленных к тому, чтобы вспыхнуть летом яркими цветами, сновали деловые костюмы под темными зимними пальто. Все куда-то спешили. Все, кроме мужчины, занимающегося бегом, да старухи, которая настолько любила Иисуса, что просто обязана была об этом станцевать.

Ей было за семьдесят, она была хорошо одета и носила одну из тех шлемоподобных причесок, которые кажутся достаточно фундаментальными, чтобы легко выдержать ядерный Армагеддон. А еще она выглядела гораздо счастливее любого прохожего, незаметно менявшего траекторию, чтобы обойти ее стороной. У нее не было музыки – во всяком случае никто, кроме нее самой, ее не слышал. Тем не менее, танцуя свой «паровозик» из одного человека, она двигалась взад-вперед по центральной аллее парка и, казалось, не обращала ни на кого внимания.

– Добрый вечер.

Пол подпрыгнул от неожиданности, когда рядом с ним на скамейку плюхнулась Бриджит.

– Господи, ты чуть до смерти меня не напугала!

– Для человека, который думает, что его пытаются убить, ты недостаточно внимателен.

– Я не думаю, что меня пытаются убить, я это точно знаю.

Для убедительности Пол показал на свое раненое плечо.

– Как рука?

– Охрененно замерзла, как и весь остальной организм.

– Ты так и пришел?

– Пришлось убегать из дома в спешке.

Бриджит принялась рыться в покупках.

– У кого-то выдался продуктивный день, – заметил Пол, имея в виду ее многочисленные пакеты.

– Ну, после того как тебя отстраняют от работы, а потом неблагодарные засранцы захлопывают перед тобой дверь, то все, что остается, – покупать рождественские подарки.

Ощутив неловкость, Пол отвел глаза.

– Мне очень жаль, что так…

– Заткнись и примерь это.

Бриджит подтолкнула к нему зеленый свитер. Пол разложил его на коленях, чтобы посмотреть на рисунок. На свитере была изображена ухмыляющаяся оленья морда. Пол догадался, что дизайнер хотел показать радостное животное, но изрядно переборщил. Под дикими глазами сверкала безумная улыбка «А вот и Джонни». Из рисунка вышел бы страшной силы плакат, предупреждающий об опасности кокаина. Олень выглядел так, будто хотел прямо сейчас рассказать о невероятном сценарии, который он собрался писать, и об удивительном чуваке, которого он только что встретил в туалете. «Ничего странного, – подумал Пол. – Когда в твой единственный рабочий день в году приходится целую ночь тягать сани со сверхзвуковой скоростью, катая по земному шару жирного пьяного придурка, то без тонизирующего средства не обойтись».

– Господи, что это? – спросил Пол.

Бриджит смутилась.

– В прошлом году в нашем хосписе был Рождественский свитерный день, и меня покритиковали, что я «не прониклась духом праздника», так что…

– Ты собиралась носить перед беззащитными пожилыми пациентами вот это? А почему бы не пойти до конца и не начать разбрасывать мишуру в костюме Мрачного Жнеца?

– Хочешь сказать, что предпочитаешь замерзнуть? Ну что ж, на здоровье!

– Ну уж нет, – быстро ответил Пол, после чего снял перевязь и осторожно просунул раненую руку в рукав.

Бриджит внимательно за ним наблюдала.

– Я только сейчас осознала, – сказала она, – что купила этот дурацкий свитер для работы, которой у меня больше нет.

– Что?

– Сегодня утром меня отстранили от смен за нарушение правил посещений. Теперь я должна предстать перед дисциплинарным комитетом.

Пол попытался изобразить сочувствие, высунув голову из горловины свитера.

– Отстранение – это еще не увольнение. Уверен, все образуется.

Бриджит издала гортанный, гудящий, признанный на международном уровне звук, означавший «очень в этом сомневаюсь».

– Как я выгляжу?

– Как идиот, которому не грозит умереть от переохлаждения.

Пол демонстративно поднял большой палец вверх.

– То, что надо!

Некоторое время они сидели молча, оглядывая парк. Наконец Бриджит указала на старуху:

– Это та знаменитая «танцующая леди»?

– Нет. Та старушенция обычно торчала на О’Коннелл-стрит[45]45
  О’Коннелл-стрит, или улица О’Коннелла, – важнейшая транспортная артерия Дублина, названная в честь Дэниэла О’Коннелла, национального лидера Ирландии первой половины XIX века. Вдоль улицы располагается большое число торговых центров и исторических зданий.


[Закрыть]. Кроме того, я почти уверен, что она умерла несколько лет назад. Кажется, ее звали Мэри Данн.

Мэри стала дублинской легендой. Обыкновенная на вид старушка год за годом танцевала на дорожном островке безопасности, размахивая крестом и выкрикивая имя Иисуса с частотой рэпера на церемонии награждения. Если что-то делать достаточно долго, то вы автоматически превращаетесь в легенду. Однажды Пол прошел мимо нее, когда она спокойно ждала на остановке автобус. Это было странно – как встретить учительницу вне стен школы.

– А это кто такая?

– Понятия не имею. Какая-то странная подражательница.

– Хм-м-м, – протянула Бриджит, – а вдруг это реинкарнация?

– Лучше не говори такое католикам.

– Кстати, о людях, воскресших из мертвых: оказывается, нашего мистера Брауна на самом деле звали Джеки «Ящер» Макнейр.

– Ты уже говорила. И кто это?

– Ты когда-нибудь слышал о деле «Рапунцель» восьмидесятых годов?

– Это когда заложница сбежала с похитителем? – спросил Пол. – Стокгольмский синдром и все такое?

– Ну, ты выкинул всю романтику, но да – примерно так и было. В общем, молодая наивная девушка, отданная в жены богатому чуваку в качестве символа статуса, была похищена и влюбилась в похитителя. Оба бросили все, чтобы убежать и жить вместе.

– Погоди… этот Браун, Макнейр или как его там… он и был Ромео из той чудной сказки?

– Господи, нет!

– Отлично. А то он не произвел на меня впечатления романтического героя.

– Он был его лучшим другом и сообщником.

– Значит, ты хочешь сказать, что кто-то пытается убить меня из-за того, что случилось еще до моего рождения?

– Возможно, – ответила Бриджит, после чего вновь нырнула в свои пакеты. – У меня есть для тебя подарок.

– Ой, нет, не надо. Свитера более чем достаточно. Мне уже неловко, я ничего для тебя не приготовил.

– Не переживай, до Рождества еще много дней, – ответила Бриджит, нащупав наконец в пакете и протянув ему книгу в мягкой обложке.

– «Заложница любви», – прочитал Пол. – Обжигающе правдивая история, стоящая за делом «Рапунцель». Ну ничего себе! Какое кошмарное название.

– Название ужасное, но оно не помешало книге стать бестселлером. Из нее даже собирались делать фильм. По слухам, играть должен был сам Колин Фаррелл.

– Етить-колотить!

Пол полистал фотографии в середине книги. Первая представляла собой консервативный семейный портрет, на котором молодая женщина лет двадцати сидела в окружении довольно строгих родителей.

– Это семья Крэнстонов. Настоящие благородные англичане.

– Похоже на то, – кивнул Пол. – Все трое выглядят так, будто им в задницы воткнули палки.

Пол указал на хорошенькую девушку.

– Полагаю, это наша Джульетта?

– Ага. Она была сногсшибательна, – ответила Бриджит.

– Не сомневаюсь – если китайские куклы диснеевских принцесс в твоем вкусе. Готов поспорить, что чертей в ней водилось немало. Говорят, тихони – самые опасные, могут отчебучить что угодно.

– Уверена, что так и получилось. Судя по всему, жить с папочкой Крэнстоном было не очень весело. По слухам, даже прозвище «Рапунцель» возникло от того, что ее так называли между собой слуги Крэнстонов. В подростковом возрасте ее держали почти взаперти. До тех пор, пока она не вышла замуж…

Бриджит перевернула страницу, открыв фотографию Дэниела Крюгера.

– Господи! – воскликнул Пол. – Он как этот… из «Бэтмена», который «Двуликий».

У Крюгера действительно была полностью обезображена левая сторона лица. На снимке, сделанном на улице, Крюгер мрачно смотрел в камеру.

– Не будь таким злым, – сказала Брижит. – Его лицо обгорело в результате несчастного случая в детстве, если я правильно помню.

– Извини, но оно немного… шокирует. Так, погоди. Значит, это он женился на как-ее-там Крэнстон?

– Именно. Заметь, он успел прожить с ней немногим больше года. Что прямиком подводит нас к этим… трем лихим амигос, – Бриджит указала на фотографию, расположенную ближе к концу книги.

На ней были трое молодых людей в сапогах и костюмах, будто на свадьбе. И, судя по остекленевшим пьяным ухмылкам, довольно веселой. Пол прочитал подпись под фотографией. Слева стоял самый старший из трех мужчин, и он же – самый высокий. Это был Герри Фэллон, человек крепкого сложения и с боксерским носом. Даже улыбка его, казалось, источала угрозу. У него был классический вид альфа-самца. Все в нем говорило: «Я могу за себя постоять, и даже не пытайтесь выяснить, насколько успешно». Он обладал карими глазами и дерзкой насмешливой улыбкой. Можно было легко заметить семейное сходство между ним и человеком, которого он держал в шутливом захвате, но, по сравнению с Фиахрой Фэллоном, его старший брат смотрелся как очень грубый набросок того, что должно было получиться в итоге. Пол мало что смыслил в мужской красоте, но даже абсолютно гетеросексуальный человек обратил бы внимание, что Фиахра был сердцеедом. У него была улыбка голливудской звезды и тот восхитительный взгляд «потерянного мальчика», который мог заставить любую женщину захотеть стать его матерью, и не только. Последним участником трио оказался сам Макнейр. Главное, что поразило Пола, – его абсолютно обычный вид. Даже странно было думать, что этот молодой человек превратился в полутруп, который набросился вчера на Пола. Между ними не замечалось никакого сходства. Вероятно, к тому времени, как Пол перешел ему дорогу, рак выел из Макнейра все, что делало его самим собой.

Пол снова посмотрел на Фиахру Фэллона.

– Значит, это и есть Ромео?

– Ага, – ответила Бриджит.

– Блин, даже я бы с ним сбежал, – сказал Пол.

Бриджит указала на Герри.

– А это Герри Фэллон. Он прикрыл побег юных влюбленных, как полагается старшему брату.

Пол пожал плечами. Брата у него не водилось, так что придется поверить на слово.

Он захлопнул книгу.

– Но дело вот в чем, – сказала Бриджит, указав на книгу. – Согласно написанному здесь, Ящер Макнейр погиб тридцать лет назад.

– Мое продырявленное плечо не может с этим согласиться.

– Вот именно. Предполагалось, что он повздорил с Фиахрой-Фареллом на рыбацкой лодке, которая увозила их вместе с похищенной девушкой из страны. Макнейр, как гласит история, не хотел оказаться на расстоянии одной любовной размолвки от тюрьмы, и перспектива потерять все деньги его отнюдь не радовала.

– О! Кажется, он не отличался романтичностью.

– Видимо, нет. И вот, после эпичного боя на кулаках Ящер Макнейр упал в Северную Атлантику.

– Все просрал, значит. Люблю хорошие концовки.

– Он утонул, и молодые отправились в закат, чтобы начать новую совместную жизнь в Америке, Канаде, Австралии или Карлоу. И никто не видел их уже много лет.

– И не было у них проблем с деньгами, потому что…

– Они заботились друг о друге.

Пол изобразил рвоту. Бриджит сделала вид, что не заметила.

– Значит, человек, которого считали мертвым, был жив… а теперь он снова мертв. Но зачем из-за этого убивать меня?

Бриджит не хотела касаться этой темы. Вначале требовалось точно выяснить, насколько иррациональна паранойя Пола.

– Как думаешь, кто пытается тебя убить?

– Понятия не имею, кто и почему. Просто мне позвонили и посоветовали бежать.

– Очень благородно с их стороны.

– Звонил не тот, кто меня преследует. Предупредил человек, которого я знаю лично. Он должен мне услугу.

– А Макнейр что-нибудь говорил тебе перед тем, как он…

– …на меня напал? Да нет. В основном нес всякую околесицу. Решил, что я сын его старого друга. Говорил, что у него есть дочь, которую он не видел целую вечность. Наверное, подумал, что я собираюсь ей навредить. Честно говоря, мне показалось, что у него полностью отъехала кукуха, и все, что он говорит, – бред.

– А он упоминал какие-нибудь географические названия или что-нибудь в этом роде? Например, куда могли скрыться юные влюбленные?

– Ничего я… – Пол ломал голову, пытаясь восстановить в памяти разговор с умирающим стариком. – Он говорил, что знает моего отца и дядю – только и всего. Ничего такого, за что стоило бы убивать.

– А вдруг это… – Бриджит замялась, не зная, как правильно сформулировать мысль. – Вдруг тебя кто-то разыграл? Например, тот полицейский, который ждал тебя утром возле дома?

– Нет, это не в стиле Банни. Он не любит розыгрыши.

– А он вообще кто?

Пол невесело усмехнулся.

– Поверь, это слишком долгая история. У нас нет на нее времени.

– Ну ладно, хорошо…

Последовала неловкая пауза. Оба посмотрели вдаль, не зная, что еще добавить.

Бриджит ощутила в кармане завибрировавший телефон. Она игнорировала его уже полчаса, но теперь, по крайней мере, появился повод заполнить тягостный пробел. Высветившийся номер был тем же самым, который она видела на мобильнике в течение последнего часа, – принадлежавшим детективу-инспектору Стюарту.

– Алло?

– Мисс Конрой, где вы?

– Я?.. Хожу по магазинам.

– Вы получили мои сообщения?

– Простите, я была…

– Немедленно вернитесь ко мне в контору.

– Ладно, хорошо, я заскочу чуть позже.

– Прямо сейчас, мисс Конрой!

– А в чем дело?

– Кое-что… произошло.

– В смысле произошло?

В телефоне повисла пауза. Бриджит посмотрела на Пола.

– Ну хорошо, если это заставит вас отнестись к делу серьезнее. Несколько часов назад убили дочь Макнейра, а еще мы обнаружили бомбу под машиной вашего друга мистера Малкроуна. Я пока не знаю, что происходит, но ваша безопасность – наш главный приоритет. Пожалуйста, не тяните.

– Уже еду.

Бриджит отключила связь и уставилась на телефон, пытаясь осмыслить услышанное. Пол смотрел на нее с тревогой.

– Что случилось? – спросил он.

– Ну… хорошая новость в том, что ты не параноик.