Текст книги "Человек с одним из многих лиц"

Глава восемнадцатая

Тирион 4.12.AX4 – защищенное серверное программное обеспечение.

Инициализация конфиденциального однорангового соединения.

Пожалуйста, подождите…

Соединение установлено.

RoyTheBoy07: Пожалуйста, дайте обновленные данные.

CerburusAX: Объект номер один успешно удален.

RoyTheBoy07: И?

CerburusAX: Возникли проблемы с объектом номер два. Не найден на локации, плюс резервное архивирование сорвалось.

RoyTheBoy07: Под словом «архивирование» ты имеешь в виду охуенную бомбу, которую вы подложили под его машину?

CerburusAX: Это не наши методы, но вы дали нам слишком мало времени.

RoyTheBoy07: Из-за вашей некомпетентности вы привлекли внимание половины полиции Дублина!

CerburusAX: Я говорил – слишком короткий срок. Но мы сделали половину работы.

RoyTheBoy07: Застрелили домохозяйку, какие молодцы!

CerburusAX: Вы дали неверную информацию.

RoyTheBoy07: Нам не нужны оправдания, нам нужны результаты.

CerburusAX: Я хочу доказательства, что с племянницей все в порядке.

RoyTheBoy07: А я хочу, чтобы вы сделали работу.

CerburusAX: Нет доказательств – нет работы.

RoyTheBoy07: Отлично, значит, твоя племянница мертва.

CerburusAX: Не угрожай нам.

RoyTheBoy07: А вы не угрожайте мне. Работайте над поиском объекта. Мы, со своей стороны, также попытаемся установить его местонахождение.

CerburusAX: Дайте доказательства, что она жива.

RoyTheBoy07: Мне сказали, что она все время просит «тату». Что это значит?

CerburusAX: Это значит «папа», гнида.

RoyTheBoy07: Мне плевать на твои оскорбления, Драко. Ты – убийца, займись своим делом.

Глава девятнадцатая

– Не пропускайте никого за барьер!

Детектив Уилсон повысил голос, чтобы полицейские в форме, стоявшие возле заграждения, могли хорошо его расслышать. В такой стрессовой ситуации важно, чтобы люди понимали, кто здесь главный, тем более что это был он. По крайней мере до возвращения Стюарта. В настоящее время старый хрыч опрашивал жителей Ричмонд-Гарденс, пытаясь получить описание человека, подложившего бомбу. Двое патрульных полицейских посмотрели на Уилсона, затем быстро переглянулись и вернулись к людям, топтавшимся за барьером.

Толпа собралась довольно приличная. С двух улиц Ричмонд-Гарденс были эвакуированы все дома, и большинство их жителей стояли теперь вокруг, ожидая увидеть что-нибудь захватывающее. Другие непрерывно присоединялись к ним с того момента, как появилось ограждение. Болваны ничего не любят так, как бесплатные развлечения. Полиция была вынуждена перекрыть часть Северной круговой дороги на юге и Саммерхилл-Парад на востоке – две основные транспортные артерии, ведущие из города. Уилсон слышал гудки и рев машин вдалеке. Водители злились на то, что сделало пятничный вечерний затор хуже обычного. Предприимчивый торговец мороженым поставил свой фургон чуть дальше по дороге и активно с него торговал. Время года было, мягко говоря, неподходящим, но, судя по собравшейся длинной очереди, удачное расположение торговой точки переломило сезонные тенденции. Сквозь шум толпы и уличного движения до Уилсона долетали обрывки разговоров:

– Это Боно?

– В каком смысле?

– Это кто-то знаменитый, да? Хоть бы не какой-нибудь поганый политик, разве что Клинтоны или типа того.

– Это бомба.

– Какая на хрен бомба? Кто тут станет закладывать бомбу? Даже если она рванет, никто ничего не заметит.

– Да говорю тебе, тут бомба! Стал бы я, по-твоему, эвакуироваться из квартиры из-за неразорвавшегося Боно?

– Наверное, это мусульмане.

– Какие мусульмане?

– Террористические. Из какой-нибудь ИГИЛ[46]46
  Запрещенная в России террористическая организация.


[Закрыть].

– ИГИЛ? Что за чушь! Это наверняка протестанты.

– А протестантам зачем? Перемирие действует уже давным-давно.

– Кроме того, протестуны не умеют делать бомбы – это все знают.

Самая серьезная опасность прорыва оцепления исходила от фотографов. Из-за расположения ограждения они не могли совместить в одном кадре ребят-саперов и стадион «Кроук Парк», и это их ужасно расстраивало. Армейский саперный отряд прибыл около двадцати минут назад, с передвижной телестудией RTÉ[47]47
  Raidió Teilifís Éireann (ирл. «Радио и телевидение Ирландии») – общественная телерадиокомпания Республики Ирландия.


[Закрыть] на хвосте. Уилсон втайне надеялся, что внутри окажется та самая рыженькая, которая ведет на канале новости. Ему очень нравилась ее задница. Кажется, девушку звали Шивон О’Синард, но Гарет называл ее «Шивон О’Секси». Гарет – его сосед по квартире с университетских времен. Несмотря на то что он был отличным парнем, Уилсону пришло в голову, что пора уже начинать жить одному. Невозможно было и думать о том, чтобы привести Шивон в квартиру, которую он делил вместе с Гаром и неприятным запахом его ног.

В идеальном мире Уилсон сделал бы заявление по ситуации – одновременно жесткое и исчерпывающее. Женщины сходят с ума от таких вещей. Оставалось только надеяться, что и Стюарт останется в стороне, но шансы на это были невелики. Кто не мечтает оказаться в телевизоре? Старый хрыч наверняка захочет покрасоваться перед женой. К счастью, с прессой не общались саперы, уж с ними Уилсон точно не смог бы конкурировать. «Я обезвреживаю бомбы» – эти три слова наверняка заставляют трусики слетать… Вот же козлы везучие!

От мыслей Уилсона отвлек настойчивый громкий голос:

– Эй, ты. Гард!

Обернувшись, Уилсон увидел крупного мужчину лет сорока с редеющими волосами и выпирающим животом, который навис над полицейским ограждением. Его живот был настолько велик, что формально это можно было считать нарушением оцепления. На мужчине была фанатская футболка на два размера меньше, вышедшая из моды пару лет назад. Он ткнул пухлым пальцем в сторону Уилсона.

– Да, ты. Подойди сюда.

– В чем дело, сэр?

– Это муслимы или протестуны?

– «Гарда Шихана» не может комментировать текущую ситуацию в интересах безопасности.

– Значит, не знаешь, сынок?

Краем глаза Уилсон заметил ухмылку одного из полицейских в форме.

– На данный момент мы не даем комментариев.

Толстяк оглянулся на окружавшую его толпу и повысил голос:

– Да он не в курсе!

– Нам нельзя разглашать…

– Да-да, я так и понял. Подожду, пока не подойдет кто-нибудь из взрослых.

– Мы пока не можем…

Крупный мужчина вдруг перебил его, заговорив противно высоким сюсюкающим голосом:

– Мы, Гярда Сихана, пока не мозем найти свою зёпу, хотя сюпаем обеими руками, поэтому мы запъясили дёполнительные силы. Позялюста, оставайтесь на связи, ваш звонёк осень вазен для нась.

Несколько человек в толпе расхохотались. Уилсон натянуто улыбнулся, попытавшись сделать вид человека, понимающего юмор, затем обратился к патрульному полицейскому слева:

– Схожу посмотрю, как там дела у саперов. Зови, если понадоблюсь.

Патрульный сделал идеальный поворот на месте и резко отсалютовал, щелкнув каблуками.

– Да, сэр!

Уилсон пошел к саперам, доставая на ходу телефон и притворяясь, будто взрывы смеха его не волнуют.

Три армейских фургона почти полностью перекрыли вид на Ричмонд-Гарденс. Метрах в шести от них стоял черный «Форд-Мондео» без опознавательных знаков, на котором сюда приехали Стюарт и Уилсон. Это было отличное место, прямо в поле зрения телекамер, которые, как он заметил, уже расставили. Господи, неужели он видит Шивон, глубоко увлеченную беседой с каким-то высоким парнем в светоотражающем жилете? Почему ее рыжие волосы так ярко блестят в этот хмурый день? На нее словно светит солнце! Шивон оказалась меньше, чем он предполагал, и это хорошо. Рост самого Уилсона составлял сто семьдесят три сантиметра, и ему не нравилось, когда женщины на каблуках над ним возвышались. Надо написать Гарету, чтобы он включил новости на «Скай Плюс». В идеале Уилсон хотел бы, чтобы его запечатлели во время ответственного совещания с саперами, но главный военный очень ясно дал понять, что участие Уилсона не требуется. Этот эгоистичный хер явно добивался славы лично для себя. Как это непрофессионально!

Уилсон взглянул в сторону саперов. Казалось, они только и делали, что болтали. Но разве подобная работа не требует предельной сосредоточенности, если только вы не хотите, чтобы вас привезли домой в картонном ведерке из KFC?

Внезапно Уилсон остановился и судорожно вдохнул. Возле их со Стюартом машины, небрежно привалившись к ней, стоял крупный мужчина в черном костюме и плохо сидящей дубленке. Мужчина спокойно облизывал рожок с мороженым, наблюдая за работой саперов.

А ведь здесь должно быть строгое оцепление! Сейчас кто-то точно отхватит по заднице! Уилсон решительно двинулся вперед.

Подойдя поближе, он обратил внимание, что мороженое – «99»[48]48
  99 Flake – очень популярный в Великобритании и Ирландии сорт мороженого. Представляет собой вафельный рожок с ванильным мороженым и утопленным в него шоколадным батончиком Cadbury Flake.


[Закрыть]. Мужчина поместил шоколадную палочку в самый центр и теперь облизывал ее со всех сторон, как собака, объедающая колбасу вокруг таблетки.

– Сюда заходить нельзя. Кто вы такой?

Медленно повернув голову, мужчина окинул Уилсона насмешливым взглядом – примерно так, как смотрит женщина в баре в тот момент, когда решает, позволить вам угостить ее выпивкой или нет. Затем мужчина отвернулся и продолжил наслаждаться представлением. Нестерпимо долго полизав мороженое, он ответил с сильным коркским акцентом:

– А ты еще что за хрен?

Уилсон вынул портмоне из внутреннего кармана пальто и распахнул его одним коротким движением, которое он, признаться, долго тренировал.

– Детектив Уилсон, Национальное бюро уголовных расследований.

Мужчина не оторвал взгляда от въезда в Ричмонд-Гарденс.

– Ну, тогда я одноглазый сын косоглазой Сьюзи.

Уилсон захлопнул портмоне. Он понятия не имел, на что намекает мужчина, но уже начал по-настоящему кипятиться.

– Кто вы такой? – повторил Уилсон.

– Детектив-сержант Банни Макгэрри, Саммерхилл. Я бы пожал тебе руку, но…

Он указал на мороженое, не оставив никаких сомнений относительно места Уилсона в его иерархии ценностей.

Мужчина, назвавшийся Банни Макгэрри, повернул рожок с мороженым ровно на девяносто градусов и продолжил методичное облизывание.

– Я обязан взглянуть на документы.

– Можешь снова вынуть свое портмоне и посмотреть на него еще раз, если хочешь.

Уилсон почувствовал, как краснеют его щеки.

– Удостоверение личности. Быстро!

– А где волшебное слово?

– Что?

– Ты меня услышал. Мне не нравится твой тон.

– Это оцепленное место преступления. Даже если вы тот, за кого себя выдаете, вы не можете находиться здесь без разрешения. Или вы показываете документы, или я вас арестую, и тогда посмотрим, как вам понравится мой тон!

Макгэрри улыбнулся.

– Что ж, проверим, насколько велики яйца у новенького. Не стану скрывать, твое охеренное мужество меня немного возбудило.

– Хватит болтать глупости, – сказал Уилсон.

– Не могу не согласиться, – ответил Макгэрри.

Саперы обошли свои фургоны, словно к чему-то приготавливаясь.

– Как думаешь, у них есть роботы? – продолжил Банни. – Всегда мечтал увидеть их в действии.

Уилсон догадывался, что происходит. Последние пару недель он непрерывно терпел насмешки Стюарта. Настал следующий этап проверки новичка. Сейчас отступать нельзя.

Он встал перед мужчиной, назвавшимся Банни Макгэрри, и загородил ему весь обзор.

– Теперь я полностью завладел вашим вниманием?

Мужчина снова осторожно повернул рожок, затем произнес, не сводя глаз с мороженого:

– Сынок, поверь, мое полное внимание тебе совсем не нужно.

Банни поднял глаза, и они встретились взглядами… по крайней мере, Уилсон попытался это сделать. Мужчина сильно косил левым глазом, и было не очень понятно, в какой из них смотреть.

Банни подождал, пока Уилсон не сдастся, прежде чем продолжить:

– Я пришел поговорить с Джимми Стюартом. У меня есть личные причины интересоваться расследованием.

– Мне плевать, даже если это именно ваша машина вот-вот взорвется. Выйдите за оцепление.

– Делаю второе и последнее предупреждение относительно тона.

Словно действуя по собственной воле, рука Уилсона выхватила рожок из пальцев Банни и швырнула его на землю. Но прежде чем мороженое упало, левая рука Банни вцепилась Уилсону в яички железной хваткой. Уилсон попытался вырваться, ощутив нижней частью тела боль, но Макгэрри двигался значительно быстрее, чем можно было ожидать от человека его комплекции. Массивное тело развернулось одним плавным движением и приперло Уилсона к машине. Левое плечо Банни прижалось к плечу Уилсона, не давая ему упасть, а рот оказался всего в нескольких сантиметрах от его уха.

– Только пискни, как девочка, и я тебя точно превращу в одну из них.

Банни слегка поднял левую руку, заставив молодого человека привстать на цыпочки.

– Вы… – чуть заметное усиление хватки Банни заставило остальные слова в глотке Уилсона замереть.

– Тише, – прошептал Банни, – мы уже достаточно пообщались. Давай не будем разыгрывать сцену перед телекамерами. Никаких резких движений, иначе будешь исполнять партии сопрано в полицейском хоре.

Уилсон смотрел на Банни, лениво оглядывавшего толпу. Машина достаточно перекрывала обзор, и ни один человек, кажется, не заметил ничего необычного. Двое полицейских мило беседуют – только и всего. О местонахождении левой руки Банни не догадывался никто, кроме Уилсона, который уже не мог думать ни о чем другом.

– А теперь, козленок жопоголовый, мы поговорим с тобой об уважении, – Банни бросил быстрый взгляд на лицо Уилсона. – Рано или поздно тебе придется вновь начать дышать.

Уилсон осознал, что слишком надолго задержал дыхание, и медленно выдохнул воздух из легких. Из-за слез в глазах он почти ничего не видел.

Банни взглянул на мороженое, сиротливо лежавшее на земле.

– Очень вкусное было мороженое. А дети в Африке, между прочим, голодают.

Уилсон хотел было что-то ответить, но его вновь прервало крепкое пожатие тестикул.

– Это была проверка: закончил ты тявкать или нет.

– Здравствуй, Банни.

Оба мужчины скосили глаза и увидели Джимми Стюарта, стоявшего у капота с двумя пластиковыми стаканчиками в руках.

– Джимми, – кивнул ему Банни.

– Вижу, ты уже познакомился с Уилсоном.

– Ага, – ответил Банни, вернувшись к разглядыванию головы Уилсона. – Он показал мне удостоверение и все такое.

Уилсон бросил на Стюарта умоляющий взгляд. Стюарт медленно покачал головой и возвел очи горе.

– Сейчас мы ведем увлекательную беседу о важности хороших манер, – пояснил Банни. – Манер и сотрудничества между разными отделами.

– Я заметил. А еще я заметил, что ты крепко держишь его за яйца.

– Не без этого.

– И хотя у меня нет ни малейшего желания увидеть когда-нибудь его потомство, но все же ты не мог бы проявить немного сдержанности? Его голос и так противен, а уж если он поднимется на две октавы выше…

– Один быстрый поворот запястья, и он навсегда запомнит, как следует относиться к чаяниям коллег-офицеров.

Стюарт перевел взгляд с одного мужчины на другого.

– Кажется, он уже усвоил урок. Буду рад помочь в твоих расследованиях. Могу я поинтересоваться, что привело тебя к нам?

Банни посмотрел прямо на Стюарта, не обращая внимания на хнычущего Уилсона.

– Поли Малкроун – один из моих пацанов.

– А… понятно.

– Во что он вляпался?

– Точно не знаю. Возможно, просто оказался не в том месте не в то время, – Стюарт кивнул в сторону Ричмонд-Гарденс. – Он определенно кого-то разозлил – скорее всего, самого Герри Фэллона.

Банни присвистнул.

– Охереть. Дурачка, должно быть, обуяла жажда смерти. Думаю, это из-за той дебиловатой музыки, которую слушает современная молодежь.

Банни снова хмуро посмотрел на Уилсона, словно подозревая в этом его вину.

– Я пытаюсь связаться с мистером Малкроуном, – сказал Стюарт, – если, конечно, он еще жив. Пока безуспешно. Может, ты мне сможешь помочь?

Банни обеспокоенно шевельнулся. Несмотря на слезы, застилавшие глаза, Уилсону на секунду показалось, что Макгэрри действительно смутился.

– Извини. В последнее время мы не очень с ним ладим. Из-за небольшого недоразумения.

– Ясно. Кстати, о недоразумении… – Стюарт склонил голову в сторону Уилсона.

– Он должен мне евро восемьдесят, – ответил Банни.

– Что?

Уилсон и Стюарт проследили за взглядом Банни, смотревшего на лежащее на земле мороженое.

– Понятно, – сказал Стюарт. – Уилсон, отдай этому человеку один евро восемьдесят центов.

Уилсон взглянул на настойчиво покивавшего ему Стюарта, затем очень медленно сунул руку в правый карман и вынул из него монету в два евро.

Взглянув на нее, Банни отпустил наконец фамильные драгоценности семьи Уилсонов и взял монету из руки молодого человека. Уилсон стек по боковине машины, дыша так тяжело, словно только что вынырнул из глубин безжалостного моря.

Банни достал из кармана горсть мелочи, выбрал из нее двадцатицентовик и бросил на землю перед Уилсоном.

– Держи сдачу. И пусть никто не скажет, что Банни Макгэрри – нечестный человек.

– Ни в коем случае. Слушай, Банни, я могу перекинуться парой слов со своим коллегой? – спросил Стюарт. – Как насчет сходить за мороженым, а потом мы с тобой поболтаем?

– Не возражаю.

Банни взъерошил волосы Уилсону и быстрым шагом пошел к фургончику с мороженым, беззвучно насвистывая себе что-то под нос.

Уилсон посмотрел на Стюарта блестящими от возмущения глазами.

– Я этого так не оставлю!

– Нет! – прервал его Стюарт, повысив голос. – Ты не станешь делать абсолютно ничего.

Затем он наклонился и протянул Уилсону теплый стаканчик с чаем, который тот осторожно взял.

– Банни Макгэрри, – начал Стюарт, – это легенда. Он немного… грубоват, назовем это так, но он отличный полицейский.

Уилсону захотелось возразить, но жесткий взгляд Стюарта убедил его, что сейчас лучше помолчать.

– У него свои нетрадиционные методы поддержания общественного порядка. Он руководит секцией хёрлинга в клубе Святого Иуды. Каждый пацан на районе в какой-то момент проходит через Банни – нравится ему это или нет. Поэтому Банни знает всех, и все знают Банни. На своем участке он расследует дел больше, чем кто-либо другой в полиции. Сейчас ты на его земле, так что изволь проявлять некоторое уважение. Как говорится, «хочешь жить – умей дружить».

Уилсон не мог поверить своим ушам.

– Но ведь он на меня напал!

– А у тебя есть свидетели?

Уилсон уставился на Стюарта, невозмутимо попивавшего чай.

– Ты когда-нибудь смотрел «Секреты Лос-Анджелеса»? – Уилсон покачал головой. Стюарт вздохнул. – Да кого я спрашиваю!

– К чему вы клоните?

– Банни немного напоминает Бада – того резкого полицейского, которого сыграл Рассел Кроу. А ты как… блин, тот парень, который был в «Соседях»…[49]49
  «Соседи» – австралийская мыльная опера, пользовавшаяся огромной популярностью в Великобритании в 1980–1990-х годах.


[Закрыть]

– Джейсон Донован?

Стюарт хлопнул по машине, внезапно вспомнив.

– Гай Пирс! Он играет высокоморального копа. Вначале они с Кроу злейшие враги, но ближе к концу объединяются, чтобы «вынести» всех негодяев.

Уилсон стал медленно подниматься, опираясь на машину.

– Хотите сказать, я стану его другом?

Стюарт немного подумал, взглянув на Банни, который терпеливо стоял в очереди за мороженым и болтал с двумя старичками.

– Нет. У Банни нет друзей, а если бы и были, то точно не ты.

– На что вы намекаете?

Стюарт поднял глаза, словно в попытке что-то вспомнить.

– Да, в общем-то, и не я…

Уилсон взглянул на него сердито.

Стюарт отпил чаю и посмотрел вдаль.

– Это та, что ли, которая ведет «Ирландские новости»?

Глава двадцатая

– Просто… успокойся.

Несмотря на туфли на плоской подошве, Бриджит было нелегко поспевать за Полом, когда он зигзагами выходил из парка. Пол шел к выходу на Лисон-стрит, пробираясь через оживленные пятничные толпы.

– Успокойся? – бормотал он, даже не оглядываясь. – Успокойся… она мне говорит!

– Нет повода паниковать.

Внезапно остановившись, Пол обернулся. Чувство возмущения некорректностью ее заявления на мгновение перевесило паранойю. А его внезапная остановка, в свою очередь, стала причиной небольшой дорожной свалки. Даме с коляской пришлось выехать на встречную полосу, чтобы не сбить с ног Бриджит. Никто не сказал ни слова, но в нижних регистрах звукового спектра раздалось отчетливо-неодобрительное цоканье.

Пол посмотрел на Бриджит с такой яростью, что она отступила на шаг.

– Нет повода паниковать? Под мою машину закладывают бомбу… бомбу, елы-палы! Непонятно почему, но бандиты – настоящие бандиты – пытаются меня убить. Я не могу вернуться домой. У меня нет денег… нет ничего, кроме этого!

Он помахал перед собой пакетом с двумя фотографиями в рамках, виниловой пластинкой, пачкой из трех колючих трусов и недавно обретенной книгой «Заложница любви». В этом пакете было все его имущество, находящееся за пределами радиуса взрыва неразорвавшегося боеприпаса.

– Насколько я понимаю, для паники очень даже есть повод. Фактически для таких ситуаций паника и придумана!

– Почему бы тебе не обратиться в полицию?

– Я тебя умоляю! – саркастически воскликнул Пол. – Если я туда обращусь, то Гриви… – он осекся.

– Кто такой Гриви?

– Не твое дело!

– Ладно-ладно! Тогда куда мы пойдем?

– Мы? Ты, черт тебя дери, можешь пойти куда угодно!

– Да ты достал уже! Ты не можешь продолжать обвинять меня и не давать мне помочь!

– Могу и буду. Чем ты вообще можешь мне помочь?

– У меня есть деньги и машина, и я знаю о куче всяких… случаев.

Вообще-то она хотела сказать «преступлений», но в последний момент струсила, представив, как глупо будет выглядеть ее признание в любви к детективным романам и американским криминальным сериалам. Она решила продолжить, прежде чем он спросит что-нибудь сам:

– Я втянула тебя в это дело, и я помогу выбраться. Если ты уйдешь один и тебя убьют как беспомощного придурка, то я буду чувствовать себя виноватой до конца жизни.

– А что, если я не хочу, чтобы ты за мной ходила?

– Обломись. Только попробуй от меня сбежать, и я повалю тебя на землю. Я играла в регби за округ.

Пол поднял брови, в ответ глаза Бриджит сузились. Ее голос понизился до одного из тех шепотов, что звучат громче крика:

– Давай, шуткани об этом… только попробуй!

Пол глубоко вздохнул.

– Ну хорошо. Тогда идем.

– Согласна. Но хватит нестись как угорелые. Мы должны слиться с толпой.

Пол кивнул и направился к выходу с более разумной скоростью. Бриджит шла с ним рядом.

К счастью, они добрались до пешеходного перехода как раз в тот момент, когда на светофоре зажегся зеленый, и смогли пересечь улицу в толпе. Затем они пошли по Лисон-стрит в полном молчании, бросая по сторонам нервные взгляды в попытке отследить «хвост». Раньше Бриджит это забавляло, но теперь казалось слишком реальным. Приятно проверять, не следят ли за тобой убийцы-маньяки, когда в глубине души ты в них не веришь.

Бриджит чуть не подпрыгнула, когда в кармане вдруг завибрировал телефон. Достав его, она посмотрела на экран.

– Это снова Стюарт.

Пол остановился.

– Не отвечай… нет, погоди… я хочу узнать, что с моей машиной, хотя… хотя нет… Не надо… Блин, пофиг, отвечай.

Бриджит ждала, не опуская палец на экран. Затем подняла глаза к небу и еще раз посмотрела на Пола.

– Хорошо, давай.

Бриджит нажала на кнопку и поднесла телефон к уху, бессознательно поднявшись по каменным ступеням к одному из больших кирпичных зданий Георгианской эпохи, возвышавшихся по обеим сторонам улицы. Блестящая табличка указывала, что они остановились на пороге посольства Республики Кипр. В голове Бриджит мелькнула мысль, которая, вероятно, посещает любого, кто впервые видит эту надпись. Сколько ирландцев напиваются по праздникам и творят глупости, чтобы заглушить свои мечты…

Пол поднялся к ней и встал рядом, чтобы не мешать непрерывному потоку пешеходов.

– Алло… ох… – Бриджит отчего-то смутилась. – Да. В смысле нет, то есть… подождите секундочку!

Она отняла телефон от уха и прикрыла его ладонью.

– Спрашивают тебя.

– Что? Как он узнал, что я с тобой?

– Не знаю. Я не говорила. И это, кстати, не Стюарт. Сказать, что тебя нет?

– Ну конечно… А с кем тогда ты разговаривала последние десять секунд? Давай сюда.

Бриджит передала телефон Полу.

– Алло.

– Поли! Похоже, сегодня, парень, у тебя выдался тот еще денек!

Голос был неожиданный, но вполне узнаваемый.

– Банни? Как, черт возьми, ты узнал, что я с ней?

Пол и Бриджит снова инстинктивно оглянулись, ища глазами признаки слежки.

– Ну что тут скажешь, Поли? Наверное, я охеренный сыщик. Кроме того, если помнишь, ты, я и красотка из Литрима вместе завтракали сегодня утром.

– Что ж, было приятно поболтать, но сейчас мы очень спешим.

– Черт возьми, Поли, не будь таким бараном. Чем бы ты ни разозлил Фэллона…

– Ничем я его не злил, – перебил Пол. – А ты, как всегда, меня обвиняешь…

– Я не обвиняю тебя, прид… Ладно, просто зайди, и мы со всем разберемся. Даю слово.

– Слово?! Ты шутишь, Банни? Я давно уже понял, что тебе нельзя доверять.

– Это… совсем другое, Поли. Господи, парень, они уже убили какую-то бедную девочку и подложили под твою машину столько «си-четыре», что ты мог стать первым ирландским космонавтом. Скорее уже взрослей!

В этот момент зудящее ощущение в глубине мозга Пола – то, что беспокоило его с тех пор, как возле него на скамейку присела Бриджит, дало о себе знать. Несколько фактов столкнулись наконец друг с другом и оформились в законченную мысль.

– Тут вот какое дело, Банни: этот чертов Браун, Макнейр или как ты там его зовешь… Он ведь был пациентом хосписа Святой Килды примерно три недели, да?

Продолжая говорить, Пол посмотрел на Бриджит. Та кивнула, дав понять, что он сказал верно.

– За это время к нему не зашел ни один посетитель, ни один! По крайней мере до вчерашнего вечера, когда к нему приперся я.

– К чему ты клонишь? – спросил Банни.

– Я к тому клоню, – ответил Пол, – что непохоже, чтобы Герри Фэллон знал о местонахождении Макнейра, так?

– Ну… – протянул Банни уже не столь уверенно. – Наверное, так и есть.

– Фактически, если подумать, весь этот хаос начался только сегодня – после того, как полиция выяснила, кто такой Браун на самом деле.

– Но это…

– Ваши люди, – перебил Пол, желая довести мысль до конца, – узнали об этом, и тут же на моей спине нарисовалась огромная мишень. Прости за банальность, Банни, но с такими друзьями, как ты, и врагов иметь не надо.

После этого Пол отключил связь.