Текст книги "Проклятие Гиблого хутора"

Глава 31

– Смотри! – вскрикнул Роман, едва я успела слегка отдышаться.

Мне хотелось завопить: «Все! Хватит! Не хочу больше ни на что смотреть, потому, что точно знаю – ничего хорошего не увижу»!

Но посмотреть все же пришлось.

Они плыли по отмели и были повсюду: сотни мужчин, женщин детей покачивались на волнах, словно стая оглушенных рыб. На животе каждый из них держал свою ВТОРУЮ голову. И они мирно беседовали.

– Ты тоже это видишь или я сошла с ума в одиночку? – спросила я побелевшими губами.

– Я вижу их. Это кошмар.

– Кто они?

– Души, наверное. Души тех, кто томился в подземелье.

– Смотри, это Юрка! – заверещала я.

Никогда прежде лицо моего беспечного друга не выглядело таким спокойным и умиротворенным. Он казался счастливым.

Я беспомощно огляделась, не зная, как поступить. Метрах в пятидесяти от берега вода закручивалась в воронку. Души, одна за другой, соскальзывали туда, точно соломинки.

Каким-то шестым чувством, идущим глубоко изнутри, я поняла, что навсегда. Еще немного и Юрка соскользнет в пропасть, в эту холодную бесконечность или куда там они направляются?

Я не могла этого допустить. Только не теперь. Пусть там находится лучший из миров, а Юрка – дурак, алкаш и бездельник, но он – мой друг, такой родной и такой близкий. Он нужен мне здесь, на земле!

Закричав, я бросилась в воду и первым делом отшвырнула подальше отвратительную мертвую голову. Юрке она ни к чему, его мозгам и в одной черепной коробке просторно. Затем я ухватила приятеля за мокрую рубаху и потащила за собой к берегу.

Он оказался не только вполне осязаемым, но и очень тяжелым, только жутко холодным, как мороженое мясо. Лоскуты обожженной на ладонях кожи приклеивались к ледяному телу и отрывались, причиняя жуткую боль. Чтобы не кричать, я прикусила губу до крови, но это мало помогало.

Я тащила, тащила, тащила его к берегу, натыкаясь на другие тела, спотыкаясь, захлебываясь, падая и поднимаясь. Наконец я положила бездыханное тело на песок. Следом Роман вынес и уложил рядом тело Эльзы.

Не глядя друг на друга, мы снова бросились в реку. Только бы успеть!

Вилли мы вытащили вместе. На нем не было ни следа пережитого кошмара, но в воде он оказался просто неподъемным, видать, прижизненные грехи придали ему дополнительный вес. Ян обнаружился в самый последний момент. Он почти соскользнул в воронку, едва не утянув нас за собой.

Четыре тела лежали в ряд на берегу и не подавали признаков жизни.

– Нужно соорудить какие-нибудь носилки, чтобы отнести их домой и хотя бы похоронить по-человечески, – предложила я.

– Не суетись.

– Что такое?

– Разве ты не видишь? – грустно спросил Роман.

И я увидела.

Солнце взошло высоко и сияло в полную силу. Его лучи оказались губительными для наших друзей.

Они испарялись, будто и вправду были сделаны изо льда.

– Сделай что-нибудь! – кричала я, упав на колени. – Я не могу этого видеть! Я не вынесу!

Роман опустился рядом со мной, крепко обнял и спрятал мое лицо на своей груди, прошептав:

– Не смотри.

Но я оттолкнула его. Я должна была смотреть. Видеть. Плакать.

* * *

Уже подходя к Кордону, я обернулась в последний раз. Мне показалось, что на высоком, обрывистом берегу Острова мелькнул тонкий женский силуэт. Кто это был? Непутевая Машка или строптивая Эльза? Или несчастная невеста архитектора Федора?

Не знаю.

– Прости меня, – сказал Роман возле моего дома – такого родного, такого обычного, теплого.

– За что? – спросила я вяло.

– Не знаю. Просто прости. Может, мы еще увидимся?

– Я буду занята.

– Когда?

– Всегда.

Роман ушел.

Оставшись одна, я будто вновь увидела наш поселок, поражаясь тому, что он совсем не изменился. Те же дома, стоящие вплотную друг к другу, те же соседи, лениво копошащиеся во дворах. Кто-то готовил обед, кто-то собирал детвору для купания, в последний момент хватая с веревок полотенца, а кто-то и вовсе еще спал.

Ничего не изменилось.

Только моя душа превратилась в холодный кусок льда.

Чтобы хоть немного согреться, я вышла на дорогу, прямо под солнечные лучи, стараясь не смотреть на Кривой дом.

– Привет.

Вздрогнув, я обернулась, отвесив челюсть от удивления. Прямо напротив меня, облокотившись на новенькие кованые ворота, стояла… Эльза.

– У тебя глупый вид, – заметила она, – словно ты увидела привидение.

Она была не так уж неправа.

– А ты разве… как же? … Где?… – промямлила я.

– Проблемы с речью? – проявила Эльза участие, крепко замешанное на сознании собственного превосходства. Но разве это имело значение? Увидев Эльзу живой, я расплылась в широкой улыбке, не в силах поверить своему счастью. Я улыбалась, потом меня разобрал смех и я ничего не могла с собой поделать.

Эльза смотрела недоверчиво, потом неуверенно спросила:

– Ты вечером в спортлагерь пойдешь?

– Зачем? – блаженно улыбнулась я, глядя на нее с умилением.

– Ну, Юрик и Вилли дают первый концерт. Не думаю, что оно того стоит, но мы решили сходить посмотреть.

– Мы? – переспросила я, задохнувшись от радости. Вилли! Юрка! Они тоже здесь! То напоминало сон, но на сей раз – счастливый.

Эльза решила проявить терпение и пояснила:

– Мы – это Ян и я. Разве ты забыла, что мы встречаемся?

– О, нет! Я так рада! Так рада! Только мне казалось… Я не знала, что он любит… Музыку!

– Конечно, он ее любит. Не уверена, что в таком исполнении, но, впрочем, можешь сама у него уточнить.

Эльза помахала кому-то рукой. Я обернулась. По тропинке шел Ян. Его лицо, как всегда ничего не выражало, но я готова была расцеловать это бледное, прыщавое лицо.

Выслушав напоследок предложение Эльзы как следует отдохнуть, я, слегка огорошенная, вернулась на свой участок, зашла в дом и плашмя плюхнулась на кровать.

Как это могло случиться? Эльза, Вилли, Юрик и Ян оказались живыми и, похоже, ничегошеньки не помнили о прошлой ночи. А вдруг ее и вовсе не было и все это только ночной кошмар? – подумала я с надеждой.

Стянув через голову футболку, которую оставалось только выбросить – настолько она была грязная, – я бросила ее на пол. Следом полетели брюки. Упав на пол, они издали странный звук, будто что-то разбилось. Я удивленно подняла брови – что за черт?

Придерживаясь рукой за спину, я медленно нагнулась – это далось мне с большим трудом – и осторожно обшарила карманы. В одном из них лежали острые осколки. Я вытряхнула их на стол.

Боже мой, во что превратилась хорошенькая статуэтка собачки – единственное доказательство моих приключений на Острове! Головка, лапы хвост – все было по отдельности. Только «бархатная» подушечка осталась невредимой, не считая небольшой трещины. Сквозь трещину я разглядела неяркий свет.

Заинтригованная, я поднесла осколок статуэтки к уху и потрясла: так и есть, внутри что-то лежало. От резких движений фарфоровая подушечка рассыпалась прямо в руках, а когда я раскрыла ладонь, то едва не ослепла.

Крупный камень размером с грецкий орех сверкал и переливался всеми цветами радуги. Даже моих скромных познаний в ювелирном деле хватило, чтобы определить – это бриллиант – самый крупный из всех, что я видела. (хотя, что я видела-то?)

– Кажется, мне удалось разбогатеть, – пробормотала я неуверенно.

В дверь постучали.

Я бросилась на стук, в чем была, но в последний момент опомнилась и наспех закуталась в старую отцовскую рубаху, сунув камень в нагрудный карман.

На крыльце стоял Роман.

– Привет, – улыбнулся он. – Твою машинку подогнали – стала лучше, чем новенькая. Я поставил ее возле дома.

– Спасибо, может, зайдешь?

– Нет, Я зашел попрощаться, – сообщил он. – Я уезжаю.

Вот те на!

– А ты в курсе, что Юрик и Вилли…

– В курсе. – Он снова улыбнулся. – Я рад, что хоть что-то закончилось хорошо.

– Но почему тогда…?

Наши глаза встретились. Его взгляд излучал почти обжигающее тепло, от которого таяли сосульки в моем сердце. Кажется, наступало глобальное потепление. Самые разные чувства теснились внутри меня. Наконец, верх взяла твердая решимость. Я выпрямилась и с деланным равнодушием поинтересовалась:

– Куда ты едешь?

– На Канарские острова, – признался он. – Пора сменить обстановку.

– Ты что-то прихватил на Острове? – предположила я с усмешкой.

– Да нет. Денег у меня и так было навалом. – Он вдруг резко тряхнул головой, отчего темные волосы упали на глаза, и спросил: – Слушай, если я позову тебя поехать со мной, ты сразу засветишь мне в морду или дашь время убежать?

Я подняла голову и изумленно посмотрела на него. Он это понял по-своему:

– Все ясно. – Он поднял вверх обе руки, признавая свое поражение. – Что ж, это твоя жизнь и выбор за тобой.

Я оставила это замечание без комментариев, прикоснулась к нагрудному карману рубахи, почувствовав прилив уверенности, и строго сказала:

– С детства считала себя очень рассудительной девушкой. Мужчины казались мне не заслуживающими доверия, и я быстро научилась распознавать все ваши уловки: и прямые, и скрытые. Всю свою короткую жизнь я отбивалась от парней, виртуозно оставляя их с носом. И куда меня это привело? Никуда! Теперь я собираюсь выяснить, что происходит с девушкой, если она не отказывает мужчине, который ей нравится. Так что… мы едем на Канарские острова…

– Я понял. Попытка не пытка, – кивнул Роман рассеянно. – Очень жаль, что ты … ЧТО?!!