Текст книги "Проклятие Гиблого хутора"

Единственное, что она сделала чисто автоматически – защищаясь, выставила вперед руку, схватив первое попавшееся. Это оказался лист черной копировальной бумаги.

Приехавший наряд не придал скомканному листку значения, его просто бросили в корзину для мусора, а мы не поленились его достать, так как это была единственная улика, оставшаяся от преступника.

Его личность оставалась загадкой. До последнего времени меня тревожила мысль о женщине в саду, которую Эльза опознала, как привидение покойной бабушки. Я вижу призраков – прекрасно! Но какого черта их так много? Сначала остров, теперь вот эта бабка – кошмар! Конечно, я не рассматривала всерьез версию о безликом и бестелесном духе, запросто палящем из пистолета – а ведь именно так погибли Даша и меховой король, – но полностью развеял сомнения вот этот листок бумаги.

Не было никакого человека без лица. Был подонок в маске, которую он соорудил из подручных материалов, а именно – из копировки, которая лежала на рабочем столе возле принтера. Если бы следователи потрудились развернуть этот скомканный листок, они обнаружили бы две симметричные дырки, расположенные на таком расстоянии друг от друга, чтобы можно было смотреть. Я даже приложила листок к лицу и убедилась в том, что прекрасно вижу унылую Машкину физиономию. Она с некоторой опаской следила за моими манипуляциями, а потом ахнула, прижав руку ко рту.

– Что еще? – заволновалась я, поспешно убирая от лица листок.

– Я вспомнила! – мелко затряслась Машка.

Я с надеждой уставилась на подружку и она меня не разочаровала:

– Понимаешь, когда ты вот сейчас прикладывала маску, мне показалось странным… как будто что-то было не так… Я все смотрела, смотрела и вдруг вспомнила!

– Говори быстрее, пока снова не забыла! – нетерпеливо потребовала я.

– Я не видела лица этого человека, это правда. Но я запомнила нечто другое. Больше всего меня напугало даже не само его появление, а то, что глаза у него горели! Правда-правда! Как угли. Точнее, один уголь! Я еще подумала, что он похож на циклопа.

– Ты хочешь сказать, что у преступника был только один глаз? – Я растерянно посмотрела на две аккуратненькие дырочки в листе копировки.

– Ага, – Машка кивнула и уставилась в том же направлении.

– А зачем тогда…

Договорить я не успела. В комнату, где мы сидели, ворвалась заполошная тетя Лера и с боем вырвала у меня Машку, которую жаждала беречь, жалеть, кормить и защищать, причем желательно все сразу и немедленно.

Я многого ждала от разговора с Машкой, но все только еще больше запуталась. Черт! Машка была в самой гуще событий и ничего не запомнила, ну, почти ничего! Мне было досадно, что мой подозреваемый, едва я собралась с ним поговорить, отбыл в мир иной. Слишком поспешно! Слишком не вовремя!

Господи, что я говорю? Человек умер не своей смертью и, хотя я не испытываю большой нежности к олигархам, мне было стыдно своих мыслей. Возможно, от этого наступило некоторое просветление в мозгах. У меня выходила интересная картина. Машка сообщила, что незадолго до того, как погас свет, в кабинет вошел посетитель. Затем она слышала шорох. Что это было? Посетитель удалился, прикончив большого босса? Или просто удалился? Или в кабинет зашел кто-то еще, после того, как вышел последний посетитель?

В пользу последней версии говорил… плед! Во-первых, Машка, видевшая последнего входящего, никакого пледа у него в руках не заметила. В рабочем кабинете он тоже присутствовал вряд ли. Его должны были принести. И этот факт не должен был удивить хозяина, так как убийца подошел к жертве почти вплотную. Насколько я могла судить по рассказам, Рыков не производил впечатление снисходительного человека – любое несоответствие насторожило бы его. Значит…

А что это, собственно, значит? А то, что убийца мог внести в кабинет плед, не вызывая подозрений!

Так кто это был?

Не знаю. Но первыми на ум приходят слуги. Интересно, были ли они у Рыковых? Возможно. Нужно выяснить. Еще дочь. Да-да, именно Эльза! Она могла бы войти в кабинет хоть с горшком на голове, папаша бы не удивился.

Но Эльза была со мной во дворе!

Ой ли?

Что, если она вышла во двор уже после того, как разделалась с отцом?

Господи, что я говорю?! Хотя…

Эльза, неожиданно появившись передо мной в тот момент, когда я обдумывала ее возможную причастность к убийству, напугала меня до смерти.

Зато я тут же поняла всю абсурдность своих подозрений. У Эльзы было два глаза, а не один, как у убийцы, и сейчас они сияли как звезды. В них отчетливо читался вопрос, на который у меня не было ответа:

Почему это произошло именно со мной?

Глава 12

От Эльзы было мало толку, а вот Петрович реально мог мне помочь. Разумеется, он был уже в курсе всего. Да что там, в курсе был весь Кордон. Все только и делали, что обсуждали подробности убийства.

Как ни странно, но меня в данный момент беспокоило не столько преступление, сколько то, что творилось со мной. Мне нужен был совет.

После того, что произошло с Рыковым, с Эльзы слетел весь гонор, она выглядела обыкновенной, насмерть перепуганной девчонкой с красным носом и взлохмаченной гривой волос. Ей было страшно оставаться одной в доме, и она зазвала меня к себе. То, что мы нашли ее отца вместе, словно сблизило нас. Подозреваю, что ненадолго, но в данный момент мне было ее жаль, так что я согласилась немного побыть с ней.

Первым делом она по моей просьбе показала мне фото покойной бабушки. Рыков устроил в кабинете целый иконостас из фотографий своих предков – похоже, всерьез интересовался своей родословной.

Разумеется, это была она, та женщина, которую я видела, и это пугало даже больше, чем убийство. По всему выходило, что я видела привидение, чего раньше со мной не случалось. До сих пор я считала себя совершенно нормальной, даже в чем-то заурядной личностью. Никаких странностей – тем более такого рода – за мной отродясь не водилось.

Как я уже говорила, в причастность призрака к убийству я не верила, впрочем, как и в существование самого призрака. Горя желанием найти реальное объяснение случившемуся, я спросила Эльзу:

– У твоего отца были враги?

В ответ Эльза принялась монотонно загибать пальцы. Когда она перешла на пальцы второй руки, я остановила процесс, догадываясь, что он стремится к бесконечности. Зная, что полный список отцовских недоброжелателей – а их набралось полгорода – Эльза передала следователю, который ее допрашивал, я решила переложить проверку этих подозреваемых на плечи родной милиции. У них возможностей больше и времени вагон.

Перечисляя врагов, Эльза вкратце объясняла причину неприязни и я заметила, что ни о каких зарытых сокровищах не было сказано ни слова. Либо причина в другом, либо о них стало известно совсем недавно и конкуренты просто не успели попасть в поле зрения Эльзы.

Когда я напрямую спросила Эльзу о кладе, она удивленно вскинула брови:

– Клад? Но это же глупость. Ну да, папа носился со своей родословной, пытался найти свои корни и выяснить все о предках. Он все свободное время пропадал в архивах, читал древние книги, собирал документы, но это было всего лишь хобби.

– Давно он этим увлекся?

– Ну, не так чтобы очень. Года два назад, наверное. Я не заострялась.

– Проще говоря, папины хобби тебе были до лампочки. Нет, чтобы спросить.

– У него спросишь, – усмехнулась Эльза – Так отбреет – мало не покажется.

– А когда вы решили купить здесь дом, ты не удивилась?

– Ха! Не то слово! Такая дыра! Прости, конечно. Отец особо не афишировал покупку этого дома – наши знакомые бы не поняли.

– Тем более странно, что он погиб именно здесь, в этой дыре.

– Ничего странного, – дернула плечом Эльза. – Ему столько раз угрожали, что это могло произойти в любом месте.

– Ты так спокойно об этом говоришь. Если бы моему отцу угрожали, я бы места себе не находила.

Эльза взглянула на меня с жалостью:

– Ты просто не жила такой жизнью, – спокойно сказала она. – Когда тебе постоянно угрожает опасность, ты просто перестаешь ее замечать. Не сразу, но через пару лет точно. Иначе – все, крышка.

– Кажется, понимаю. Притупление реакции.

– Скорее, чувство самосохранения. Нельзя постоянно жить в страхе. Человек либо сходит с ума, либо начинает относиться к возможной смерти философски. В конце концов, все мы когда-нибудь умрем.

– Ну, что до меня, то я предпочла бы, чтоб это произошло попозже.

Эльза пожала плечами:

– Само собой. Блин, лучше бы мы поехали в Ниццу. Там, конечно, тоска: сплошное старичье, все ползают, как мухи в сиропе, улицы узкие – ни пройти, ни проехать. Представляешь, там ограничение скорости – сорок километров в час – обалдеть! Даже отец там зевал от скуки.

– Зато здесь он повеселился, – пробормотала я и неожиданно попросила: – Слушай, покажи мне папино хобби. Ну, в смысле, документы эти старинные.

Эльза обрадовалась новому занятию и потащила меня в кабинет. Там она бросилась к письменному столу и принялась беспорядочно выдвигать ящички, бегло проглядывая содержимое. Нужная папка оказалась в третьем по счету. Эльза положила ее на стол и слегка подтолкнула в мою сторону, не решаясь открыть. Пришлось мне проявить решительность, но геройствовала я напрасно.

Папка была пуста.

* * *

Вот с такими неутешительными итогами я и отправилась к Петровичу. Но и тут меня ждал полный облом.

– Рискну показаться занудой, – заявил он, – но все же повторюсь: если ты немедленно не прекратишь совать нос в это дело, то плохо кончишь. Лучше всего уезжай домой, к родителям. Прямо сегодня.

От такого предательства я разрыдалась. Только не Петрович! Я верила ему, надеялась на его помощь, чтобы крыша окончательно не съехала, но ему на меня плевать. Придется латать свою крышу самой. А ветер все крепчает, переходя местами в ураган.

В общем, терять мне было нечего, и я с вызовом заявила соседу:

– Не дождетесь! Никуда я не уеду. Моя жизнь – сплошная тоска. У меня никогда не было настоящих приключений. По жизни это хорошо, только рассказать нечего. Мне это надоело!

Петрович ничуть не удивился, как будто заранее знал, чт я поступлю именно так.

– Хорошо, – кивнул он, – делай, как знаешь. Но прежде поговори с одним человеком.

– А что он знает? – встрепенулась я.

– Хотя бы то, что может помешать твоему свиданию со святым Петром.

– Неужели все так плохо?

– Еще хуже.

– Спасибо за откровенность. Кто он?

– Зовут Роман. Он сын Игната, того краеведа – моего друга.

Я постаралась скрыть разочарование. Еще один зануда! Воображение тут же нарисовало этакого лоха в круглых очках. Я уже по горло сыта историческими справками, которые ни на миллиметр не приближают меня к разгадке сегодняшних убийств и таинственных явлений.

– Ладно, поговорю, – пообещала я без особого вдохновения. – Надеюсь, этот хотя бы моложе. И где его искать? – спросила я ради приличия, надеясь в глубине души, что этот Роман именно в данный момент пребывает в длительной командировке на крайнем Севере.

– Искать не придется, – обрадовал меня Петрович. – Роман сейчас здесь, в спортивном лагере. Он там работает. Просто сходи туда и задай ему все вопросы.

– Ага. Ваш Роман меня пошлет и будет прав. Мы ведь даже не знакомы.

– Я его предупредил.

Нет, ну нормально, да? Предупредил он! Выходит, Петрович заранее был уверен, что я послушаюсь? Мне жутко хотелось сказать что-нибудь едкое – терпеть не могу, когда решают за меня, – но я ограничилась одним кивком, который мог означать все, что угодно.

Петрович не стал меня больше задерживать, и я поплелась восвояси. Отчего-то мне стало еще тоскливее, как будто закрылась последняя дверь. Ничего не хотелось делать, даже думать, но я все-таки отправилась в лагерь на поиски неведомого Романа.

Он оказался старше, чем я думала, и давно вышел из студенческого возраста. Какая-то девчонка в ответ на мой вопрос охотно указала на крытую спортплощадку. Стояла жара, студенты отмокали в речке. Под навесом был только один человек.

Парень сидел ко мне спиной, возле теннисного стола и что-то писал. Стараясь ступать на цыпочках, я вглядывалась в незнакомца, пытаясь заранее выяснить, что он за птица. Ширина плеч впечатляла, так же, как и бронзовый загар. Длинные волнистые волосы закрывали шею и смотрелись на мощном торсе как-то неуместно. Волосатый качок – это что-то новенькое.

Увлекшись, я пропустила момент, когда вредный тип обернулся, и неожиданно встретилась с острым взглядом черных глаз. Особой приветливости я в них не заметила.

– Ну что, ты увидела то, что тебе понравилось? – Спросил он, глядя на меня в упор. Парень явно веселился.

Я сразу ощетинилась и фыркнула, кривя душой:

– Было бы на что смотреть.

– Тем не менее, ты занимаешься этим уже минут пять, – легко парировал он.

– Я? Очень нужно! – возмущение вышло ненатуральным, и он это заметил. Я чувствовала себя полной дурой. На то были свои причины: Роман оказался слишком, как-то неправдоподобно красив. Куда там нашему Вильке. Если бы вы открыли словарь на слове «мачо», там была бы его фотография.

– Вообще-то, я не против. Если хочешь, можешь поглазеть еще, – насмешливо предложил тем временем этот нахал, – только поближе и наедине.

Я испуганно огляделась, с ужасом обнаружив, что на нас уже обращают внимание студенты, в основном, девушки, слоняющиеся по территории. Девицы смотрели явно неодобрительно, и мне захотелось немедленно убраться отсюда, подальше от их ревнивых взглядов. Поэтому, когда Роман предложил сходить искупаться, я даже обрадовалась.

Однако, по дороге к реке я растеряла весь свой энтузиазм. Ну, о чем мне с ним говорить? И каким образом, если у меня язык прилип к небу, а от одного его взгляда спина покрывается липким потом? Не подумайте, что я влюбилась с первого взгляда, вот еще! Просто находиться вблизи такого ярко выраженного самца мне ранее не приходилось. Полагаю, это вообще опасно для здоровья и моей неокрепшей психики.

Я прекрасно знала себе цену и понимала, что даже отдаленно не похожа на тех девушек, которых мужчины провожают взглядами, а, значит, мне тут нечего ловить. Моя любящая родня во весь голос утверждала, что я даже не хорошенькая, а бабушка сто раз предупреждала: если мужчина раздает авансы, то только для того, чтобы, подняв меня повыше, тут же сбросить вниз с этой высоты, чтобы было больнее. Я крепко усвоила урок. Мне не помешало даже то, что вся моя семья жила совершенно по-другому.

Так что сейчас я поспешила занять круговую оборону.

– Ты ведь Стася? – спросил парень, неожиданно обернувшись и замедлив шаг. Не успев затормозить, я врезалась носом в его широкую спину, и ответ прозвучал не слишком отчетливо. Роман взял меня обеими руками за плечи и слегка отстранил, давая понять, что мой тесный контакт с его плечом слишком затянулся. Я почувствовала себя оскорбленной – мне ясно указывали на место, хотя повода я не давала. Поэтому я сказала излишне резко:

– Меня прислал Петрович.

– Да, Валерий Иванович мне звонил.

– Иванович? Но… все зовут его Петрович, я думала – это отчество.

– Кличка. Еще с молодости, – пояснил Роман. Когда он говорил о моем соседе, его голос заметно теплел, из него пропадали насмешливые нотки. Надо же, этот тип способен испытывать уважение.

Мне Роман казался несерьезным, я никак не могла понять, чем он может быть мне полезен, а выяснять напрямую не хотелось. Мы двинулись дальше по тропинке и я старалась даже не смотреть в его сторону.

Когда мы вышли на поляну, я заметила парня, которого видела вместе с Эльзой. Сейчас он выглядел еще более нелепо и походил на ящерицу, вынырнувшую погреться на солнышке, если, конечно, бывают черные ящерицы.

– Ты его знаешь? – заметил наблюдательный Роман.

– Видела, – буркнула я. – Противный тип.

– Верное наблюдение, – одобрительно кивнул он. – Это Ян. Учится на историческом. Называет себя колдуном и тщательно поддерживает имидж.

– Упарился, наверное, бедолага, – с притворным сочувствием вздохнула я, имея в виду черные рубашку и брюки колдуна, с которыми он не пожелал расстаться даже в жару. Солнце почти село, но нагретая за день земля продолжала излучать тепло. – Врет, небось, насчет колдовства?

– Почему? Кое-что он умеет.

– А вы специалист в этом вопросе?

– Может быть.

До самого пляжа мы больше не разговаривали, зато я успела заметить хвост. Трое девчонок, старательно делая независимый вид, тащились за нами по пятам. Идиотки! Мне даром не нужно ваше сокровище.

Конечно, он был хорош: джинсы до колен, белая майка, открывающая мускулистые руки. На старом постере восьмидесятых я видела его точную копию. Кажется, группа называлась «Modern Talking» и брюнетистый солист здорово смахивал на Романа.

Картину портили только глаза, на дне которых таилась опасность. Что-то древнее, страшное проглядывало из глубины.

Я вздрогнула от прикосновения:

– Вы меня напугали.

– В этом я мастер.

– Не понимаю, зачем Петрович отправил меня к вам?

– Может быть, потому, что только я знаю, что с тобой происходит? И потому, что ты очень хорошенькая?

– А вы знаете? – спросила я, игнорируя вторую половину его высказывания.

Он кивнул, уверенно предположив:

– Ты видишь мертвых.

Он сказал это так просто, что мне стало нехорошо.

– Откуда вы знаете? Ах, да… Но почему? Почему это со мной происходит?

Мне было отчаянно стыдно того, что голос звучал жалобно, как будто я надеялась на утешение. Может, и правда надеялась, но Роман был последним человеком, от которого я согласилась бы его принять.

Вечером на пляже было малолюдно. Студенты отправились на ужин, дачники – по домам. В тишине стрекотали цикады, небо искрилось новорожденными звездами. Роман уселся на краю мостков, спустив ноги в воду, и смотрел на остров. Я опустилась рядом, прислонившись к нагретому за день деревянному столбу. После того, что сказал Роман, мне уже не хотелось уходить. Луна поднималась над рекой, отражаясь в спокойной воде.

– То, что произошло с тобой на острове, случается крайне редко, – после продолжительной паузы проговорил парень. – Тебе очень повезло.

– К черту такое везение, – буркнула я.

– Дура, – ласково сказал Роман, не обращая никакого внимания на мои надутые губы. – Тебе вообще крупно повезло, что ты выжила. Это место не так просто выпускает своих пленников. Такое ощущение, что тебя кто-то оберегал. Возможно, у тебя сильный ангел-хранитель, но ты заставила его попотеть. Ты хоть понимаешь, что волею случая и собственной глупости ты зашла в запретное место и подверглась нападению изголодавшихся за столетия призраков?

– Никто на меня не нападал! – отрезала я.

– Это тебе так кажется. Ты нырнула на «третье дно». Как правило, оттуда не возвращаются. Ты легко могла перейти в мир мертвых, проще говоря, умереть. Кто-то вытащил тебя вовремя. Знать бы – кто? Ясное дело, что такое путешествие не осталось без последствий: вернувшись в мир живых, ты принесла с собой часть мертвого мира. Это лишь «приоткрытая дверь» в другую реальность, но в нее здорово сквозит. Кроме призраков ты ничего странного за собой не замечала?

Я неохотно рассказала про летающую чашку и спросила:

– А нельзя ли как-нибудь закрыть эту дверь обратно? Из нее здорово сквозит.

– Кто бы сомневался.

– Интересно, откуда такие глубокие познания? – раздраженно поинтересовалась я. – Мессинг отдыхает.

– Все проще, чем ты думаешь. Я пережил нечто подобное много лет назад.

– Здесь? – ужаснулась я.

– Нет.

– Погоди! Ты хочешь сказать… ты намекаешь, что тоже… тоже их видишь? В смысле, – призраков?! – Роман кивнул. Что-что, а соображала я быстро, мгновенно смекнув, что если этот крутой перец не избавился от наваждения за много лет, то мне это и подавно не грозит. Удрученная, я спросила: – И как ты с этим живешь?

– Приспособился. Даже научился извлекать пользу.

– Людей морочишь? – догадалась я. – Типа – медиум?

– Нет, – брезгливо поморщился Роман, – это не мое. Я – охотник за сокровищами. Если угодно – черный археолог.

– Ах, вот оно что! – я мгновенно насторожилась. – Я-то голову ломала, как ты здесь оказался! К кладу на острове подбираешься?

Я была разочарована. Роман уже начал казаться мне таинственной личностью, а оказался обычным жлобом.

– Что тебя не устраивает? – искренне удивился парень.

– Да мне-то что, – пожала я плечами. – Флаг, как говорится, в руки, барабан на шею. Пилите, Шура, она золотая.

– Можем пилить вместе, я не против.

– Нет уж, уволь, – отпрянула я. Роман негромко рассмеялся. Смех у него был хриплый и приглушенный, будто ему в пыль стерли голосовые связки. Это звучало очень сексуально, но я скорее бы онемела, чем согласилась об этом сказать.

Роман понял мой испуг по-своему.

– Меня интересуют не богатства, – пояснил он, – а сами призраки, населяющие остров. На самом деле это просто уникальный природный заповедник! Истории о нем с давних пор известны даже в Европе – как всегда, там о нас знают больше, чем мы сами. Это обидно. Какое-нибудь западноевропейское каменное недоразумение с мелким зашуганным привидением имеет общемировую известность, а мы о такой аномальной зоне, как остров, слыхом не слыхивали.

– Не только слыхивали, но и видывали, – уязвлено уточнила я. – А про Пугачева тут давным-давно байки ходят. Говорят…

– Можешь не пересказывать. То, что ты видела, касается не Пугачева.

– Да уж догадалась, – обиделась я.

– Умница, возьми с полки пирожок.

– Сам возьми. Если ты намекаешь на братьев Шороховых, то про них я тоже знаю.

Мне показалось, что Роман вздрогнул, хотя голос его звучал все так же спокойно и насмешливо, когда он произнес:

– Уже теплее.

– Допустим. Тебе-то какое дело? Мировой славы захотелось?

– Это тоже не помешает, но тут у меня личный интерес. Какое интересное кольцо! – заметил он, взглянув на мою руку. – Серебряное?

– Нет, бижутерия, – зачем-то соврала я. – Купила в переходе.

– Странно, – задумчиво проговорил он. – Выглядит точь-в-точь, как обручальное, семнадцатого века. Вот эти кружочки, например, – стилизованный клевер, он призван охранять будущих супругов от всякого зла.

– Я не знала, что ты еще и старинными украшениями интересуешься, – усмехнулась я, желая сменить тему.

– Ты еще многого обо мне не знаешь.

Резко повернув голову, я всмотрелась в его лицо, пораженная интонацией, с которой он произнес последнюю фразу. Прямой угрозы от него вроде бы не исходило, но наш разговор все меньше напоминал легкую болтовню.

– Кажется, я не отказалась бы узнать о тебе больше, – задумчиво проговорила я.

– Тогда нас двое. – Неправильно истолковав мои слова, Роман вроде бы невзначай положил руку мне на плечо. За спиной послышался подозрительный треск кустов и чье-то шипение. Я была обескуражена: мне казалось, что красавчик вообще не воспринимает меня как женщину, таких, как я, в спортлагере было в избытке. Похоже, я ошибалась.

Желая внести ясность, я вынырнула из-под его руки и внятно пояснила:

– Речь шла о дружбе.

– Не вопрос. У меня сейчас исключительно дружелюбное настроение. – Кажется, Рома воспринимал понятие «дружбы» по– своему. Он притянул меня к себе. «Это не лезет ни в какие ворота! – возмутилась я, правда, мысленно. – Я не хочу! Или… хочу?»

– Отвали! – я приняла решение и уперлась руками в его грудь. Шипение за спиной стало одобрительным. – Не так быстро!

– Что не так? – Роман не выглядел обиженным, только удивленным. – Тебе не нравятся интересные мужчины? Как психолог, я вижу этому простое объяснение. Все дело в воспоминаниях, я прав? Что-нибудь из детства, когда ты была костлявым ребенком с тощими косичками, и все мальчики давали деру при твоем появлении? Можешь мне поверить, ты сильно изменилась с тех пор, похорошела и все такое.

Он снова рывком притянул меня к себе так близко, что при желании я могла бы заглянуть на самое дно его черных глаз. И мне вдруг захотелось, чтобы он меня поцеловал, но это желание меня испугало.

– Отпусти! – завопила я, отчаянно брыкаясь и, в конце концов, с такой силой оттолкнула парня, что он навернулся с мостков и шлепнулся в воду с громким всплеском. Шипение в кустах перешло в повизгивание. Испугавшись поначалу, я тоже не смогла удержаться от смеха, видя, как несостоявшийся Ромео отплевывается от тины.

– Извини! – крикнула я и протянула руку, чтобы помочь ему выбраться, но он только проворчал:

– Когда в следующий раз захочешь узнать меня получше, пришли СМС. Я буду готов встретиться и поработать над твоим комплексом неполноценности, детка.

Кажется, мой консультант временно взял самоотвод.