Текст книги "Охотники. Шторм"

Пока сестра осматривала помещение на предмет огоньков, Гейб внимательно проверил все поверхности, скользя по ним фиолетовым пятном от фонарика. Ничего – пусто, уже в который раз. Охотника раздражал этот факт; раздражало его и то, что он упустил одну из важных улик – наличие или отсутствие пятого уровня ЭМП. Сказать с уверенностью было нельзя, и Хилл злился на самого себя из-за того, что оказался столь невнимателен. Конечно, его никто не винил: охота началась слишком быстро и неожиданно, но всё же…

– Эй, – позвала Хантер, заставив Гейба вздрогнуть, отвлекаясь от своих мыслей.

– Что такое? Огоньки? – спросил охотник. Сестра покачала головой, сунула руку в карман, вытащила пару перчаток. – Что-то нашла?

– Да. Посвети, – она протянула камеру куда-то в пустоту возле себя, прекрасно зная, что рядом кто-нибудь, да окажется. Рядом оказался Дик. Хантер натянула перчатки, опустилась на колени и почти что исчезла под большой кроватью. Парни тревожно переглянулись, когда мебель нехорошо скрипнула – кто знает, сколько лет было этой рухляди? Казалось, она была даже старше самого корабля.

– Тебе помочь? – на всякий случай спросил Гейб, сунув ультрафиолетовый фонарик в специальное крепление на поясе. Ответа не последовало.

– Хан? – позвал и Дик. Девушка, помедлив ещё секунду, всё же отреагировала – вынырнула обратно, что-то аккуратно держа двумя пальцами. – Что это? – прищурился охотник.

– Без понятия, – Хантер отряхнулась свободной рукой, смешно утёрла запястьем нос, чтобы не забить его пылью с перчаток. – Заметила, как блестело под ножкой.

Осторожно, чтобы не задеть находку голыми руками, девушка очистила вещицу от пыли.

– Похоже на медальон, – поднеся факел поближе, сказал Гейб. И правда – на боку простого чуть вытянутого кругляша была видна небольшая застёжка. – Ну-ка, открой.

Чтобы выполнить эту просьбу, Хантер пришлось немного помучиться. В перчатках это было трудновыполнимо, но снимать их охотница не рискнула – такие вещи трогать голыми руками не стоило. Одно дело – какие-то старые ткани. Риск разозлить призрака был, безусловно, но какова вероятность, что кто-то при жизни оказался безумно привязан к половым тряпкам и ветоши?

Совершенно другое – памятный медальон. Если судно и правда было пиратским – и даже если оно видоизменилось, подчиняясь безумству облюбовавшего его призрака, – очевидно, жизнь у каждого его обитателя была довольно насыщенная. Простые, заурядные люди обычно привязывались к своим квартирам, кроватям, драгоценностям. Мертвец на корабле – случай сам по себе особенный. И уж конечно, ему наверняка было, что помнить: будь то какая-нибудь женщина, родители или кто-то другой.

Наконец, застёжка поддалась. Крышка отскочила в сторону, в тот же самый момент от неожиданности Хантер едва не выронила медальон. Она подалась вперёд, боясь уронить вещицу и этим разозлить призрака – весьма неосторожно подхватила цепочку, случайно задев ею незащищённое перчатками запястье.

Корабль качнуло. Охотники притихли, на случай, если то была реакция на столь нежелательный контакт вещи мертвеца с живой плотью. Но двери не захлопнулись, охота не началась, никакого нового звука не раздалось. И старый, почти выцветший портрет девушки, спрятанный внутри медальона, никак не изменился. Похоже, это была случайность – конечно, ведь их несло по волнам невесть куда. Качнёшься тут.

– Думаю, это не его, – сказал Гейб, нарушая повисшее молчание. – Он бы уже взбесился.

– Либо он далеко, – возразила Хантер. – Лучше забрать.

– Может, не стоит? – усомнился её брат.

– А вдруг это его обожаемая пятиюродная сестрёнка? – парировала охотница.

– Заберём, – решил Дик. Протянул фонарик девушке, сунул руку в карман сумки в поисках мешочка для «улик». Не тех улик, что помогали определить тип призрака, а, скорее, как у полицейских: для вещей, которые потенциально могли принадлежать нарушителю спокойствия. Вещи эти были совершенно разными и использовать их тоже можно было по-разному: например, иногда встречались призраки детей, которым даже не нужно было вызывать Устранителей. Они всего лишь хотели получить свою любимую игрушку – и успокаивались, если добивались желаемого.

Игрушки эти, правда, ФБР позже изымало, чтобы, не дай Бог, у киношников не появилось новых мифов о плюшевых зайцах-убийцах.

– Смотрите-ка, – позвал Гейб, решивший продолжить осмотр, пока Хантер помогала Дику надёжно упаковать медальон. Охотник сунул пакетик в отдельный кармашек, с готовностью обменялся с девушкой вещами – камеру на фонарик, – и подошёл к напарнику.

– Чего у тебя?

– Покажи, – оживилась Хантер, раньше Дика разглядевшая находку брата. Она опустила камеру на стол, склонилась над ним. Её зоркий взгляд запоздало догнал луч фонарика, едва увлечённая охотница успела чуть моргнуть, сообразив, что совсем забыла о том, что не всегда способна видеть в темноте.

Девушка разгребла пожелтевшие от времени бумаги, на которые обратил внимание её брат. Осторожно, прислушиваясь к «дыханию» корабля. Но никакого постороннего шума не последовало.

– Тут какие-то карты, – Гейб убрал почти потухший факел подальше от бумаги, – списки… Обычные рабочие бумаги. Ничего, к чему можно было бы привязаться. Давайте ещё поищем тут, но я думаю… – он неопределённо махнул рукой. В пояснении жест не нуждался: работа охотников была не только захватывающей и опасной, но и временами рутинной и скучной. Поэтому им пришлось разделить обязанности: пока Хилл обеспечивал освещение, держа в одной руке переданный Диком фонарик, а в другой – факел, что всё никак упрямо не догорал, – остальные занимались поиском хоть чего-нибудь, что стоило бы внимания.

– А вот это уже интересно, – голос Хантер неуловимо изменился, и парни напряглись. Когда охотница говорила таким тоном, обычно находка стоила внимания. – Смотрите, – не стала девушка их томить, сразу продемонстрировав небольшую книжечку в кожаном переплёте.

– Та-а-ак, – заинтересованно протянул Дик, придвигаясь поближе, бросая к чёртовой матери скучные списки, чёрные мелкие буквы которых мельтешили перед глазами из-за неровного света. – Что там?

Хилл осторожно расправилась с железным ремешком, запирающим книжечку от чужих глаз. Открыла её, пролистала несколько страниц.

– Похоже на дневник.

– Дневник? Чей? – Хантер наморщила лоб, пытаясь разобрать хоть что-то. Страницы не то, чтобы отсырели, но пребывали в довольно плачевном состоянии – чтобы понять, о чём идёт речь, приходилось напрягаться.

– Не пойму. Подписи автора уж точно нет, но тут что-то… «мы вышли из гавани». Названия гавани не разобрать, – девушка пролистала ещё дальше, – тут какие-то рисунки, похоже на чертежи. Не карта сокровищ, – она хмыкнула.

– Страницу с именами надо отфотать, – немедленно сориентировался Гейб. – И в этих списках – тоже. Прогоню потом через программу для улучшения качества изображения. Может, что и разберём. Покажи, – он поставил на возмущённо скрипнувший старый стол сумку с оборудованием, сунул освободившуюся руку в карман форменной куртки, достал мобильник. Имена были ценной зацепкой: с их помощью можно было установить личность мертвеца, даже манипулировать им.

– Тут не просто имена, – заметила Хантер. – Похоже, тут что-то более личное. Смотрите, в списках, – она бросила взгляд на бумаги, – нет ни одного «Томми», – девушка сделала паузу, охотники вновь прислушались. Произносить имя призрака вслух было опасно, это его всегда злило – но реакции не последовало. Значит, можно было продолжать: – Есть только Томасы, вот один Том, – Дик часто заморгал, тоже посмотрел на свою стопку бумаг. Как можно было хоть что-то разглядеть при таком свете? Пора бы уже перестать удивляться, но его это неизменно восхищало. – А в дневнике есть какой-то «Томми». «Томми сегодня не…», – прочитала охотница. Немного устало потёрла уголки глаз. – Непонятно, что он «не». Но суть в том, что в деловых бумагах человека так не называют.

– Думаешь, этот дневник может принадлежать нашему клиенту? – спросил Гейб, когда Хантер, осторожно разгладив странички, положила книжку так, чтобы брат мог её сфотографировать.

– Не уверена, – задумчиво ответила девушка. – Но, возможно, хозяин дневника мог его знать. Если найдём его комнату, подготовим ловушку, можно будет почитать имена. Вдруг узнаем, как он умер? Это часто влияет на тип, – Хилл кивнул, сестра куда-то перелистнула, позволяя ему отснять и другие страницы.

– Справедливо. Официальные документы мало что дают, – согласился Дик, ради приличия листающий оставшиеся бумаги. – К тому же, списка погибших членов экипажа тут нет. Вернее, может, и есть, – он указал на сложенную вдвое бумажку, которую держал в руках, – но ничего полезного о том, как они умерли, не написано. Просто имена.

– Это может быть и список дежурства, – пожал плечами Гейб. – Где угодно. На палубе, или ещё где.

– Вот именно. Так что это фоткать смысла не вижу, – охотник отошёл от стола. Огляделся. – Заканчивайте с этим дневником и пойдём дальше. Похоже, тут больше ничего интересного.

– Минутку, – Хантер перелистнула ещё один разворот, дождалась, пока брат, тщательно сфокусировав камеру, мигнёт вспышкой на телефоне, а потом достала из кармана непромокаемый пакет. Осторожно, чтобы не допустить прошлой ошибки, взяла дневник за краешек обложки и сунула его в мешочек. Скользнула пластиковым замком, надёжно защищая улику от пагубного воздействия воды и сунула её куда-то за пазуху – там на куртке каждого охотника имелся глубокий карман. Хилл рассудила так: кроме неё всё равно никто не мог ничего разобрать, а помять эту книжку оборудованием ещё хуже, чем прикоснуться к ней голыми руками. Но и нести её в руках как-то глупо.

Так что дневник занял своё место в уютном кармане из плотной ткани, которую нужно было ещё умудриться порвать. Надёжнее места не найти.

***

В конце концов им удалось отыскать лестницу. Ради этого пришлось дважды пройти весь корабль: сначала в одну, потом в другую сторону. Пару раз тревожно потрескивали кресты, словно гасили пытающуюся начаться охоту. Потрескивали неприятно, заставляя вздрагивать и нервно оглядываться в поисках места, где можно было бы спрятаться. Но не удавалось даже услышать шагов мертвеца, чтобы понять, откуда он приближается. Призрак вообще как будто не хотел тратить силы на то, чтобы материализоваться. Да и реагировать на пламя не собирался – странный какой-то, одним словом. Если бы не эти редкие потрескивания защитных символов, Гейб бы согласился с теорией Дика о том, что они ищут покойника на пустом корабле, и сам он остался далеко в порту.

Но поверить в это, спокойно связаться с базой и забыть обо всём, им не давали полуразвалившиеся кресты – более-менее целые остались лишь у Хантер, что была дальше всех от атакующего мертвеца, – и охотничий инстинкт. На этом корабле что-то было, и не только потому, что освящённым символам время от времени становилось нехорошо. Но и потому, что живые почти что кожей ощущали присутствие призрака. Это было тяжёлое, гнетущее ощущение, этакое «паучье чутьё», проходящее холодом по позвоночнику. Будто стоишь на краю пропасти и собираешься прыгнуть вниз.

Охотники остановились у неровной узкой металлической лестницы, ведущей наверх. Все трое понимали, что подниматься наверх – такая себе идея. У них оставалось, в общем-то, всего два креста. Их могло не хватить на то, чтобы точно так же прочёсывать весь второй ярус – к тому же, что внизу наверняка было ещё отделение. Всякие грузовые отсеки, технические, и так далее. Призрак, если он не был привязан к месту своему смерти, как дух или горё, вполне мог перемещаться по кораблю вслед за ними. Он уже давно мог сменить своё местоположение, обосноваться внизу, или же далеко-далеко от этой явно небезопасной лестницы – их единственного выхода.

– Пойдём туда? – неуверенно спросил Гейб, скользя лучом УФа по металлическим влажным ступенькам. Сомнение в его голосе говорило само за себя – трусом Хилл не был, но и от особо неразумной отваги не страдал. В принципе, все охотники придерживались мнения, что быть храбрым хорошо лишь тогда, когда нет иного пути. Бессмысленный риск никто не уважал даже в те времена, когда ещё не было особого Отдела ФБР. К чему лезть на рожон и погибать, если можно пораскинуть мозгами и сделать чуть меньше, но остаться в живых?

– Крестов мало, – ответил Дик. Замялся. – Больше лестниц мы не находили. Может, конечно, внутри найдём, но я бы не рисковал.

– Но мы так и не знаем, где он, – сказала Хантер, отходя на пару шагов назад, чтобы хотя бы издалека осмотреть второй ярус на предмет огоньков. – Он пытался начать охоту недалеко отсюда. До сих пор непонятно, где лучше спрятаться, – охотница опустила камеру, задавать ей раздражающих вопросов о наличии хотя бы первой улики никто не стал. Она бы сказала, если бы что-то увидела.

– Но тут хотя бы есть, куда бежать, – пожал плечами её брат. Это было, на самом деле, серьёзным аргументом: второй ярус оказался более узким, скрыться там наверняка было сложно. Первый же они уже изучили, обошли, представляли себе: например, в каюте капитана можно было спрятаться в гардеробе, а в одной из подсобок между бочками.

– Ну да. Но и разозлить его там вероятность немаленькая, – хмыкнул Дик. – Вдруг он всё же туда перешёл. Или их двое. Огоньков-то не видать.

– Не видать, – кивнула Хилл.

Раздался протяжный вой, будто самого корабля: старое железо и дерево словно злились друг на друга, на то, что кто-то заставил их сочетаться. Злились, что чья-то неведомая сила вытолкнула их с заслуженного покоя в порту. На самом деле, опасаться стоило ещё и того, что корабль до сих пор куда-то плыл. Без курса, без какого-либо управления, будто его судьбу решали лишь волны. Хотя порой всё судно вздрагивало, как если бы чья-то невидимая рука направляла его в другую сторону. Но это было бы невыполнимо даже если бы здесь осталось двое мертвецов, полностью сохранивших рассудок, что само по себе невозможно. В любом случае, двое людей – живых или мёртвых, – вряд ли могли управлять целым кораблём. Или могли?

В очередной раз охотников слегка прижало к стенке, когда судно медленно куда-то повернуло. От толчка ли усиливающихся в последнее время волн, от порыва ли пронизывающего насквозь ветра – неизвестно. Но ощутимо.

– Говорил мне мистер Бейкер, надо было идти в мореходку, – мрачновато пошутил Дик, когда бессильно-злой вой металла стих.

– Он как будто с нами говорит, – пробормотала Хантер, указывая куда-то в сторону: на то, как у старой-старой тряпки, что лежала в углу на бочке, будто подпирая лестницу, легонько колыхнулись и опустились края. Как бы от ветра, от того, что корабль вновь куда-то повернул, но что-то неуловимо расходилось в человеческом восприятии между реальностью и тем, как дрожала старая ткань. Стихия была сильнее, её порывы были живыми, резкими. Ткань же двигалась будто с опозданием, как если бы кот расслабленно помахивал хвостом, или особо ленивый разработчик Вселенной не обратил внимания на физические свойства конкретной незначительной модели.

Словно в ответ на голос девушки где-то вспорхнуло что-то невидимое, как пыльная птица. Гейб вскинул крест, но защита не понадобилась.

– Думаешь, ёкай? – шёпотом спросил Дик. Этот вид призраков был известен тем, что чутко реагировал на звуки. В принципе, неудивительно, что призрак услышал их, когда они уронили ведро, но ёкай особенно остро реагировал на человеческий голос – при нём лучше было помалкивать.

– Или особо шаловливый мюлинг, – так же тихо ответила Хилл, глядя наверх. Тоже «звуковик»: больше, правда, развлекающий себя сам. Девушка закусила губу, поморщилась, когда охотник осторожно дотронулся до её щеки, чтобы убрать прилипшую паутину. – Или полтергейст. Но я бы проверила.

– Как обычно? – недоверчиво спросил Гейб, останавливаясь у той самой бочки, чтобы и её просветить ультрафиолетом. Хантер ухмыльнулась.

Их коронное «как обычно» заключалось всегда в том, что они пытались разозлить призрака громкими звуками. В принципе, если достаточно себя обезопасить и включить в какой-нибудь комнате радио или музыку на телефоне, это было выполнимо и действенно. Но в нынешних условиях, на большом корабле, а не в маленьком городском доме, опасность была серьёзная. Конечно, мертвец мог не услышать музыку – но мог и напротив, оказаться слишком близко.

Телефонов, чтобы равномерно раскидать их по всей палубе, у них не хватало. Колонка тоже была всего лишь одна – и Дик сильно сомневался, что она работала после того, как он зачерпнул краем сумки морской воды.

Хантер вызвалась рискнуть. Разумеется, её пытались отговорить: но, как известно, если она что-то решила, это было весьма сложно. Вся в мать.

– Мы можем, – уже понимая, что сестра не согласится, сказал Гейб, – разбросать мобильники по палубе. А от колонки звук будет громче, чем от них, она покроет бо́льшую площадь.

– И море слижет все наши мобильники, – ожидаемо фыркнула девушка, собирая вымокшие от очередной высокой волны волосы в новый хвостик. Хилл взглянул на Дика, напарник лишь развёл руками. Да, оба понимали, что потерять так способ связи с землёй будет глупо.

Они зажгли новый факел. В свободную руку Хантер взяла крест – на всякий случай, свой, более-менее «свежий». Возвращаться за брошенным в самом начале никто не рискнул, да это было и ни к чему: разложивший цепи и соль, зажёгший благовония (хорошее, всё-таки, дело – непромокаемые упаковки), Гейб разобрал какой-то старый ящик и мастерил сейчас новые кресты. У них был с собой приличный запас святой воды: в принципе, если притушить активность призрака разбросанными повсюду крестами, можно было бы рискнуть связаться с землёй и раньше утра. Даже если это райдзю.

Хорошо, что сейчас у них вообще было на это время: такие моменты на охоте получалось улучить крайне редко. Сама по себе святая вода иного призрака могла лишь больше разозлить и раззадорить, так что в качестве защиты её почти не использовали. Зато на случай, если есть время сделать несколько новых крестов, она была незаменима.

Эх, хватило бы у Дика этого времени в доме у миссис Бейкер – возможно, Раш сейчас была бы с ними…

В целом, план был отличным. Разумеется, за исключением той части, где парни отсиживались в безопасном кольце со своим факелом, а Хантер – это маленькое и с виду беспомощное существо, – бежала через весь корабль, издавая как можно больше громких звуков.

Дик безумно переживал. Гейб, наверняка, тоже: но он был занят «производством» запасных крестов, сосредоточенно бормотал себе под нос стандартные молитвы, и не мог отвлекаться. Кто-то должен был это делать; и хоть какая-то часть Дика была возмущена тем, как легко Хилл отпустил свою сестру рискнуть, разумом он всё же понимал: молитвы, которые звучали над пока что бесполезными кусками дерева, были обращены не только к крестам.

– Готова? – зачем-то спросил охотник, когда Хантер собралась выходить из их железно-солевого кольца. Та кивнула, сосредоточенно глядя куда-то вперёд. Заныло сердце – Хилл слишком любила эту работу. Дик вдруг вспомнил её же вопрос: чем они будут заниматься на пенсии? Вопрос оказался неожиданным для него, но парень почему-то не задумывался о том, что неожиданным он оказался и для неё самой. Наверняка она не сама дошла до него: может, её и правда натолкнули на эти размышления за ужином. А может, рассказ самого Дика о том, какой жизни захотела для себя его приёмная мать.

И охотник понимал, что забрать Хантер отсюда, попросить, например, уволиться, означало бы сломать её, отобрав главную радость жизни. Каким бы ответственным и тревожным ни было её детство, оно уже прошло. И ей нравилось рисковать. Ей нравилось помогать людям, убегать от призраков, даже самих духов она считала неупокоенными душами: относилась к ним, скорее, как к душевнобольным пациентам. Она слишком любила охотничью жизнь, а Дик слишком переживал за неё, чтобы отпускать одну на охоту. И вот опять, пусть он и рядом… Какое ещё кафе? Какие планы на пенсию?

Как она переживёт то, что с возрастом её идеальное зрение может стать хуже? Неужели, действительно найдёт какое-то успокоение в ежедневной выпечке свежей партии маффинов с панкейками?

– Всё отлично, – Хантер крепче перехватила факел. – Пошла.

– Иди, – короткий поцелуй куда-то в плечо, смазанный «чмок». Девушка, наверное, улыбнулась, Дик не видел, потому что она без промедления переступила железные цепи. – Осторожнее, – он глубоко вздохнул, жалея о том, что Хилл, скорее всего, этого не услышала – они договорились не шуметь. Гейб и так мог издать лишний звук, пытаясь сделать новые кресты, привлекать лишнее внимание было бы неразумно.

Хантер отошла на несколько метров. Её сбитая спортивная фигурка снова показалась одинокой и не такой уж уверенной. Наверное, просто показалось, наверняка подумали парни – но ей и правда было страшновато. Хилл далеко не всегда была такой беззаботной и безбашенной, как о ней могли думать. Но переживать за себя всегда было проще, чем за отряд. Себя она хотя бы могла спасти, напарников – не факт.

Ладно. Злобный дух пирата, который выкинул их в открытое море – спасибо, хоть на корабле. Точно. Надо работать.

– Рубиновые волны в серебряном огне, – припоминая уроки вокала и жалея о том, что с собой нет гитары, запела Хантер. – На море неспокойно – и неспокойно мне… – голос зазвучал громче, будто судно находилось в неком энергетическом шарике, который отражал своими стенами звуки. – Как к ночи окунётся звезда за горизонт, – она ускорила шаг. Что-то агрессивно заскрипело совсем рядом. – Пастушка луноликая её свет принесёт, – знакомый звук – грохот дверей. Начиналась охота. Хантер бы прислушаться, но она была в запале. – Рубиновые волны в серебряном огне!.. – увереннее повторила она, прекрасно слыша тяжёлые шаги где-то рядом. Крест нагрелся, затрещал.

Хилл сорвалась на бег, цепляя крест на пояс, когда топот стал настоящим, а не звуковой иллюзией. То призрак топтался на одном месте – материализуясь, но настоящие шаги отличить от «ложных» было гораздо проще.

Факел пришлось отбросить в сторону, когда она оказалась на носу корабля. Хантер очень старалась не поджечь ничего лишнего, так что швырнула пламя как можно дальше – за борт. Не получилось. Факел влетел во что-то, повалил и поджёг. Призрак заворчал где-то вдалеке, может, сбился, когда одно пятно тепла вдруг разделилось на два. Этой заминкой девушка воспользовалась, чтобы запрыгнуть на какую-то… палку? Балку? Мачту? Чёрт его знает, как это называлось на морском языке, но вот туда призрак вряд ли мог забраться, мелькнула мысль у охотницы. У Дика, который с трудом сглатывал, наблюдая за этим огненным шоу впереди, тоже.

Если, конечно, это был не мираж, который умел летать… Но уж слишком громко он топал для невесомого миража, верно? Надо было меньше кушать при жизни.

– ЭМП, – вполголоса объявил Гейб. Охотник едва ли взглянул на напарника – но заставил себя. Моргнув, понял, что Хилл был прав: в момент материализации призрака прибор выдал стойкую «пятёрку». Секунда – и показатели начали скакать, но улика была получена. Пусть скачет. Парень щёлкнул кнопкой, выключая прибор, чтобы его писк случайно не привлёк мертвеца.

Ловко, как обезьяна, Хантер взобралась так высоко, как только смогла. Отбросила выбившиеся из хвостика влажные волосы с лица, кинула взгляд вниз. Сердце у Дика замерло, когда он увидел, как к мачте приближается другая тёмная фигура. Хилл была недостаточно высоко, ей бы залезть повыше, почему она медлит?

Ответом на вопрос стало то, как девушка, повозившись с каким-то из карманов, вынула свою неизменную камеру, повиснув на одной руке и куда-то посмотрела.

Солёный ветер донёс до него звуки наглого беззаботного пения:

– Пастушка луноликая, пастушка для волны… – и рычание призрака. Что удержало охотника от того, чтобы не броситься туда же и отчаянно закричать, привлекая мертвеца, срывая эксперимент? Здравый смысл? Мощная, хоть и худая рука Гейба на воротнике?

Дик был вынужден наблюдать, как его невеста, мать его будущих детей, мать её за ногу, разглядывает приближающегося к ней покойника. Раскачивается на трещащей мачте и задорно распевает какую-то несуразно весёлую детскую песенку, объясняющую, как луна влияет на приливы и отливы. Безумие.

Наконец, всё разом стихло. Скрипнули двери кают совсем рядом, видимо, отпираясь. Охотник всмотрелся в темноту впереди – фигура под мачтой исчезла.

Хантер помедлила несколько секунд, и наконец, быстро сползла вниз. Не спрыгнула – и это был знак. Похоже, крест у неё в руках был уже использован один раз.

Дик невольно расслабился, выдыхая, когда увидел, как девушка бежит обратно. Расстояние сокращалось быстро, он не выдержал: плюнул на план, поднял повыше свой факел и тоже покинул круг из цепей. Зашагал ей навстречу.

– Я видела! – даже слишком радостно воскликнула Хилл, когда между ними оставалось с десяток метров. – Я видела!..

Несколько шагов. Дик уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но внезапно…

Мощный удар сотряс корабль. Охотник чудом удержал факел в руках. Хантер споткнулась, едва не упала. С трудом удержалась на ногах, подняла голову. Она куда-то смотрела – а Дик, как полный идиот, смотрел на неё. Непозволительно долго, ведь Хантер успела что-то понять, пока он соображал.

Раздался громкий треск. Справа от него, в какой-то каюте, что-то ломало пол или потолок.

Взгляд девушки метнулся к ним с Гейбом. Крест у неё в руках снова затрещал. Расстояние между ними было всё ещё слишком большое.

Она сделала выбор, замахнувшись и изо всех сил швырнув защитный символ в сторону парней. Дик рванулся было к ней, но было поздно – дверь каюты, что была совсем рядом, распахнулась, чтобы с грохотом захлопнуться вновь, знаменуя начало новой охоты. Неужели, это были близнецы? Две охоты подряд?

Хантер метнулась назад, что-то выкрикнула. Призрак, оказавшийся ближе к Дику, отшатнулся назад, как обожжённый, когда оказался в радиусе действия креста. Вздрогнул, услышав воинственный клич девушки. Обернулся к ней. Темноволосый охотник поднял крест и собрался было швырнуть его обратно, но заметил – пользы от символа больше не было. Он был испорчен. Почему тогда его не атакуют, неужели, Гейб успел доделать первый?..

«Нет, нет, нет, нет», – застучало у него в голове. Он рванулся вперёд – и не успел. Огромная волна вновь ударила в бок корабля и накрыла часть палубы. Хантер и призрак, что был совсем рядом с ней, скрылись под водой. Дика самого сбило с ног – он подорвался вновь, подскочил, взглядом начал искать две фигуры, но их не было видно.

– Бежим! – кто-то схватил его за шкирку. – Надо убираться подальше!

– Хантер! – выкрикнул охотник прежде, чем осознал, что друг тащит его за собой. – Хантер!

– Её не видно! Шторм! – перебивая завывания ветра, крикнул Гейб.

– Надо её найти!

– Надо выжить, чтобы было, кому её искать! – Хилл сгрёб в кучу всё, что успел соорудить и что не смыло в море. Накинул себе на шею сумку, не застёгивая её. Молния расчертила вмиг потемневшее небо. Дик только сейчас заметил, что факел в его руке больше не горел – и, хоть убейте, он не мог вспомнить, когда он погас: до того ли, как его накрыло волной, или после.

Чёрт, это же сузило бы круг поиска всего до двух видов!..

Его снова дёрнули за шкирку, силой утягивая куда-то вниз, когда очередные волны сотрясли ветхое судно. Охотник стиснул зубы. В таком шуме они бы даже не услышали криков Хантер, если бы её смыло за борт. Где она была? Где был призрак? Он добрался до неё?

Как Гейб мог быть таким спокойным?

Хилл, хрипло рыча сквозь точно так же стиснутые зубы, зажмурился, когда втолкал лучшего друга в какую-то каморку. Отчего-то солёные капли на его щеках были горячими. Не морскими.

Они должны были позаботиться о себе.

Они были… абсолютно беспомощны.