Текст книги "Охотники. Шторм"

Так Хантер продолжала свой путь. Поглядывая порой на ЭМП – на случай, если она не услышит какого-нибудь шага, стука, крошечного призрачного взаимодействия. Прибор чутко реагировал на любую активность и должен был предупредить её, если что. И сжимая фонарик – не только для того, чтобы хоть что-то видеть в темноте, но и на случай, если мертвец всё же до чего-то дотронется и оставит заветный отпечаток.

Она шла медленно. Смотрела под ноги, время от времени заглядывала в дневник. Когда шторм всё же стих и вокруг немного посветлело, а пол под ногами перестал ходить ходуном, Хантер как раз вошла в какое-то хранилище. Оно оказалось чуть больше, чем те, в которых она была до этого. И привычка смотреть под ноги наконец-то сыграла ей на руку: прямо на полу девушка обнаружила несколько вещей, что явно не помешали бы ей сейчас.

Рацию и фонарик!

Хилл быстро засунула дневник, в который хотела снова заглянуть, обратно в карман. Не чувствуя холода, опустилась на пол, схватила оборудование. Не охотничье, какое-то старое, потёртое. На боку у фонарика мелькнул знакомый логотип – похоже, порта, в котором они начинали работу прошлым вечером. Хантер прищурилась, вгляделась – точно. Вот почему жалобы не прекратились. Похоже, когда охотники приезжали в порт в прошлый раз, корабль отправился в очередное плавание. А к утру «блудный сын» вернулся. Потом сюда зашёл кто-то из сотрудников порта. Чего-то, должно быть, испугался и потерял здесь свою рацию и фонарик. Но выжил, судя по всему – тела нигде не было видно.

Всерьёз задумавшись о том, настолько ли испугался несчастный работник, что даже не сумел внятно объяснить начальнику хоть что-то о неучтённом корабле, Хилл втиснулась между железным баком и какой-то бочкой, зажатой в углу. Осмотрела свои находки. Фонарик не работал: при падении у него отскочила крышка и вылетели батарейки. А вот рация… Стоило попробовать. Хантер и не такие развалюхи реанимировала в детстве вместе с отцом. Помнится, даже Брут, с которым они однажды вместе вытаскивали раненого гражданского, был восхищён тем, как Хилл удалось заставить работать почти вдребезги разбитую рацию.

Она мучилась с полчаса. Сразу выкрутила себе лампочку из чужого фонарика, рискнула поменять в своём – помогло, стало чуть светлее. Хотя, может, дело было в том, что сквозь грязные иллюминаторы к тому моменту уже начал пробиваться сероватый свет, отражающийся от волн. Пока не рассвет, но то самое, неуловимое, когда небо начинает терять насыщенность синих ночных чернил.

Рация зашипела, заставляя Хантер немедленно забыть обо всех романтичных образах ночи. Хилл сосредоточилась. Нельзя было потерять эту возможность, это был её шанс, она должна была узнать, живы ли Дик и Гейб. И дать им знак, что жива она сама. В конце концов, просто знать, что все они в порядке – этого уже было так много, даже если у них совсем не оказалось бы больше крестов.

– …нам знак, – сквозь шум и помехи, очень тихо. Но сердце у Хантер пропустило удар – нет, ей не послышалось. Это был Дик. Дик! Живой!

– Это я, – попыталась сказать Хилл. Никакой реакции. – Дик? Дик, ты слышишь? – помехи, чья-то невнятная речь. Даже не удалось понять, Дика или Гейба. – Парни?.. – но надежда растаяла так же стремительно, как и появилась. Они её не слышали.

Ладно. Ладно… Надо соображать, соображать быстрее. Связь была. Несмотря на то, что охотники не слышали голоса Хантер, она всё ещё могла попытаться дать им сигнал. Так…

– Ответил?.. – раздалось с сомнением, когда Хилл вновь склонилась над полуразобранной рацией. Теперь уже точно голосом Гейба.

– Сколько тебе лет? – голос Дика, Хантер стиснула зубы, стараясь не сбиться. Точка, тире… у неё вообще получалось? Они слышали помехи? Слышали, если усомнились, значит, должны понять.

– Погоди-ка… – Хилл даже дыхание затаила, почувствовав, что что-то в голосе её брата изменилось. Он понял?

ЭМП, которую охотница нацепила себе на пояс, пока возилась с рацией, заставила её вздрогнуть от громкого тревожного писка. Хантер едва успела вскинуть голову, подскочить. Очень зря, должно быть, потому что в следующую секунду корабль содрогнулся, будто от удара.

Девушку швырнуло куда-то вперёд. Прижало к иллюминатору, что был дальше. Тут же бок пронзило резкой болью. Оглушённая, Хилл едва успела прикрыть голову руками – и на неё сверху тоже что-то посыпалось. Больно садануло по пальцам, по плечам, вдавило в холодную стену и толстое стекло.

Когда у неё получилось открыть глаза, и перед ними перестали плясать звёздочки, Хантер поняла, что смотрит прямо на берег. Незнакомый, каменистый, и так близко, словно кто-то швырнул корабль в него изо всех сил. Что ж, по ощущениям весьма похоже, да.

Девушка на мгновение опустила веки, пытаясь приподняться. В затылок ей уткнулся острый угол… чего-то. Чего-то тяжёлого настолько, что пришлось склонить голову, вжимаясь лбом в грязный иллюминатор.

Хилл едва слышно застонала, сглотнула, когда нащупала на всё ещё полыхающем болью боку что-то влажное. Похоже, кровь. Снова заставила себя открыть глаза, пошевелиться. Надо было двигаться дальше, нельзя было оставаться под этими завалами – призрак мог прийти сюда. Он мог…

Охотница замерла, когда взгляд её упал на мирно ласкающую самый край берега воду. Может, конечно, это у Хантер было что-то со зрением, или она сошла с ума, или…

С трудом подняв руку с фонариком, который Хилл не выпустила – ни за что бы не выпустила, хоть убейте её, – девушка посветила наружу.

Точно. Зеленоватое свечение было видно даже невооружённым глазом, а ультрафиолетовый фонарик поставил всё на свои места. Эктоплазма, отпечатки прямо на камнях, прямо на воде, значит…

– Охренеть, – выдохнула Хантер куда-то в холодную стену перед собой. И правда, иначе не сказать.

Получается… получается, весь корабль был призраком? Или призрак был всем кораблём?

Должно быть, одно только это осознание придало девушке сил. Она сама не поняла, как ей удалось столкнуть с себя тяжёлые доски и ящики. На автопилоте поднялась, когда её подвели ноги и Хилл повело к стене. Нет уж, к стенам больше нельзя было прикасаться, нельзя было, по-хорошему, прикасаться и к полу, и вообще к чему бы то ни было.

Больше Хантер с дневником не сверялась. Медленно, стараясь ступать как можно тише, что было довольно проблематично с подвёрнутой ногой и кровоточащим боком, она просто шла вперёд. Вперёд, потому что больше идти было некуда: путь в обратную сторону, к рации и заваленному люку, был отрезан. Парни живы – это самое главное. Они наверняка сойдут на берег, наверняка свяжутся с базой, наверняка найдут выход.

А ей нужно было просто вести себя потише. Найти то самое хранилище, к которому вёл удивительно прямой – похоже, единственный, – путь. Найти в нём укрытие, да хоть в бочку залезть, если там уцелела хоть одна. Лишь бы не контактировать с плотью мертвеца.

И у неё получилось. В итоге всё получилось.

Вот она дошла до хранилища, где один на другом стояли ящики. Вот нервно улыбнулась собственной находке, шмыгнула носом, с трудом сдерживая слёзы боли. Вот, неловко цепляясь одной рукой с фонариком и подтаскивая больную ногу, вползла наверх. Устроилась поудобнее, затихла, разглядывая свою рану – глубокую царапину. Неопасную, вроде бы, но жутко болезненную. Впрочем, что можно было понять в свете УФа?

Возможно, в какой-то момент Хилл отключилась. Потому что следующим, что она почувствовала, был шершавый язык на её щеках и губах. Тёплое собачье дыхание, потом чьи-то руки, руки, ещё…

И вот она – пару часов спустя. Дышащая свежим воздухом – таким сладким после целой ночи, проведённой буквально внутри покойника. Сидящая на каменистом пляже, прижавшись к Дику и Гейбу, которые сделали всё возможное, чтобы найти её. Едва находящая в себе силы улыбаться неизменно по-дурацки забавным шуткам Брута, который всерьёз занялся её «боевыми ранами». Наблюдающая за тем, как к ней приближается лучшая подруга – хромающая, исцарапанная, чумазая.

Теперь можно было выдохнуть. Пусть и сквозь боль, пока Медик проводит какие-то манипуляции с её бедной ногой.

И Хантер выдохнула, утыкаясь носом в чью-то грудь – даже неважно, в чью.

***

Девушка с дредами непривычно молчала, наблюдая за тем, как мощная техника тянула сверхъестественное существо из солёной воды. Какая-то огромная машина, взяв на буксир корабль-призрак, вполне физически тащила его на берег. Призрак будто поскуливал, скрипя мачтами и взрывая стёкла. Это была борьба. Такая невидимая и непонятная живым битва за покой. Мёртвые люди редко становились вещами, ещё реже – такими огромными вещами. Целый корабль, имеющий единый разум. Насколько это нормально даже для их работы?

Призрак, коснувшись более-менее сухих камней, будто бы понял, что ему пытаются помочь. И с того момента встал на их сторону в этой битве. Они вместе сражались против боли, которая мучила его долгие годы. Заложник солёного моря, заложник железных вещей, хранящихся на нём. Жутко, если подумать.

Хотя абсолютно хрен его знает, почему за всё это время корабль ни разу не занесло в какую-нибудь пресную реку. Но это было теперь не так уж и важно.

Он сдался на их милость. Устранители были рядом, готовые навечно упокоить обакэ, оборотня, коим являлся этот призрак, поневоле причинивший им столько хлопот. Вспомогательный отряд охотников, потрёпанных, но живых и в полном составе, торопливо щебетал что-то по рации. Наверное, отчитывались об окончании операции.

Адриана Раш подошла поближе к Гейбу и Дику. Те заметно напряглись, когда увидели её, но она не стала ничего говорить. Просто скинула с себя куртку и села рядом с ними, прямо на землю. Осторожно коснулась колена своей подруги, дёрнула уголком губ. Хантер слабо ей улыбнулась, кивая. Но не открыла глаза – неудивительно. Она была измучена.

– Что будешь делать с собакой? – хриплым, сорванным где-то внутри мертвеца голосом, спросила Раш. Наблюдая за тем, как Аид, которого она только что спустила с поводка, с интересом обнюхивает безымянную хвостатую незнакомку. Судя по всему, полноправную хозяйку домика, где совсем недавно сварился в собственном соку демон. Даже удивительно, но собака не осталась в доме: увязалась за ними, дождалась, пока они не выйдут с корабля, прибежала к своим спасителям, когда они устроились прямо на берегу.

– Возьму на передержку, – поглаживая плечи медленно засыпающей сестры, задумчиво ответил Гейб. – Дам объявление. Может, объявится хозяин, что бросил её тут.

Адриана качнула головой. Она не сомневалась, что собака останется у Хилла навсегда.

– Покажись, птаха, – раздался над ухом охотницы знакомый бас. Не саркастичный – заботливый, добродушный.

Раш глубоко вздохнула, позволяя медику осмотреть и себя – иначе Брут бы не отвязался. И плевать он хотел, кто руководит этой операцией и почему он должен пойти на…

– Расскажешь, как надрал задницу Джасперу? – сонно пробормотала Хантер, будто просила о сказке на ночь. Адриана молча порадовалась поводу ничего не говорить вслух. Брут довольно улыбнулся и кивнул.

Медленно поднималось алое солнце. Было зверски холодно. Возле огромного покачивающегося корабля-призрака стояли маленькие человечки в форме. В руках у них одинаково пищали ЭМП, в тон солнцу мигая красными лампочками.

Двое парней сидели на камнях, подстелив свои потрёпанные форменные куртки, и укрывали невесть откуда взятым пледом продрогшую девушку. Гигантский байкер невероятно аккуратно и ласково ухаживал за её боевыми ранами. Зелёная от эктоплазмы вода сверхъестественно блестела в свете огромных ультрафиолетовых ламп. Время от времени тут и там потрескивали десятки крестов. Потрёпанная, но не сломанная до конца Адри Раш потягивала кофе с энергетиком из термоса, заботливо поднесённого стажёром по имени Джек. Вылизывали друг друга не знакомые до сегодняшней ночи собаки.

Охотники сидели, чувствуя себя такими маленькими на фоне этого огромного потустороннего страдающего существа. Сидели, наблюдая за ним, за борьбой «живой» техники и мёртвого духа-оборотня.

И понимали, что никогда бы не променяли свою работу ни на какую другую, даже если бы им пришлось пережить ещё тысячу таких ночей.

А будут ли эти ночи? Кто их знает.

Впрочем, когда это бывало такое, чтобы после очередного громкого дела Раш не добивалась признания их отряда лучшим в Отделе?

Главное, чтобы при проверке одежды всеми забытый медальон с изображением девушки не оказался потерян. А то мало ли, куда за ним могла последовать морская душа.

Дело было закрыто. Старым пиратским кораблём неподалёку от Порт-Артура был обакэ.