Текст книги "Только не ты"

– Спасибо, что пригласили меня, Наоми!

– В прошлый раз вы посоветовали зрителям следовать инстинктам.

– Я готов повторить этот совет и приведу пример…

Пока Александр рассказывал о недавнем инциденте на бирже, Наоми задумалась. Третье интервью, и нечем поддеть Гранда. Он даже выглядит лучше, чем в прошлый раз. Спокойнее, что ли. Не красуется, из-под глянца просматривается зрелость. Продажа косметической компании стала легендой в бизнесе, новая фирма процветает. А упоминать скандалы с любовницами и дочерью Бертрама Ши – это дурной тон. Наоми надеялась спросить о Кофегейте, но Гранд заранее вычеркнул эту тему из списка. Понятно, почему, ведь с ним в студию пришла его русская подружка, послужившая косвенной причиной скандала.

Вздохнув, Наоми посмотрела на Алёну, сидящую в первом ряду. Может, рискнуть и дёрнуть Гранда за ниточки?

– Александр, позвольте задать вопрос о вашем холостяцком статусе. Сегодня вы пришли не один. В зрительном зале ваша подруга, Мисс Серр… Серроувва?

Камеры сосредоточились на Алёне, и Гранд нахмурился. Наоми скрыла улыбку. Нечего было приводить подружку в студию, если не хочет, чтобы её заметили! Ходят слухи, что они неразлучны и что на время её стажировки Гранд переехал в Катманду. Скорее всего, это неправда, не похож он на мужчину, который прогнётся под женщину.

– В газетах писали, что вы сделали предложение мисс Срероувва. Если не ошибаюсь, это произошло в кафе в Катманду на глазах у сотрудников и других посетителей.

Гранд прищурился, и Наоми хищной птицей нацелилась на жертву. Пусть щурится сколько хочет! Сам виноват, раз сделал предложение в кафе.

– Правда ли, что вы сделали предложение мисс Срерровуа?

– Да.

– Значит ли это, что вы обручены?

Гранд отрицательно качнул головой, но выражение его лица осталось загадкой.

– Неужели нашлась женщина, способная вам отказать? Если позволите, я задам вопрос вашей подруге.

Гранд было воспротивился, но Алёна кивнула и сделала приглашающий жест.

Наоми с готовностью начала допрос.

– Мисс Срерроу…

– Просто Алёна.

– Могу ли я спросить вас, Альюоуна… Альёуна…

– А-лё-на.

– А-льюо-на. Получилось?

– Не очень. Что ж… тогда… – Алёна невозмутимо пожала плечами, – называйте меня «миссис Гранд».

Зрители затихли, переваривая услышанное. Наоми суетливо повторяла про себя слова подружки Гранда. В прямом эфире ошибиться нельзя. Если она не так поняла, если русская оговорилась, то потом хлопот не оберёшься…

И тут она заметила лицо Гранда. Впервые по-настоящему открытое, мальчишеское, с удивительной ранимостью во взгляде. Его пальцы сжались на подлокотнике кресла, он потёрся затылком о высокую спинку, пытаясь контролировать эмоции. Зрители бездыханно наблюдали за его реакцией.

«Если камеры упустят хоть секунду этой сцены, всех задушу лично», – кровожадно подумала Наоми.

– Александр! – не сдержалась она, потому что хотела посмотреть ему в глаза. Чтобы увидеть то, что никак, никоим образом не принадлежит ей. Кусочек чужого счастья.

После нескольких долгих секунд Гранд повернулся и посмотрел на ведущую. В его взгляде не было ничего, кроме вежливости.

– Слушаю вас, Наоми! Если вас интересует мой статус, то, как видите, ситуация только что разрешилась в мою пользу.

– В вашу?

– Безусловно.

– А вы как думаете, Аль… будущая миссис Гранд? – улыбнулась Наоми.

– Я думаю, что мне очень повезло. Вы правы, Александру невозможно отказать.

Русская стажёрка положила ладонь на живот, и Наоми чуть не спрыгнула со сцены, пытаясь привлечь внимание оператора. Женщины прекрасно знают значение этого защитного жеста. Да и от Гранда он тоже не укрылся. Он прикрыл ладонью лицо, чтобы скрыть бурную мимику. Значит, только что узнал о её беременности, и Алёна поймала его прямо на сцене в момент прямого эфира.

Александр опустил руку и снова посмотрел на свою теперь-уже-невесту. Его взгляд обещал такое вкусное наказание за эту выходку, что Наоми стало жарко. Вернувшись на место, она обмахнулась журналом. Ну и парочка! Они воистину созданы друг для друга. Игрок игрока видит издалека.

– Вас связывает интересное прошлое, – сказала ведущая, придя в себя. – Если не ошибаюсь, ваше знакомство началось со скандала.

– Вы ошибаетесь! – ответила Алёна, глядя на Гранда. Это был весомый взгляд, напичканный эмоциями. – Наше знакомство началось в фиолетовой комнате, в старом доме посреди леса. А остальное… Слухи, Наоми, они такие слухи!

Александр Гранд повторил её слова одними губами.

Глава 13. Начало

Апрель

Чуть влажная после недавних дождей трава сияет изумрудной гладью. Александр обнял меня, и я вцепилась в его руку как в спасательный круг.

– Готова?

– Нет-нет-нет. От слова совсем.

– Умеешь ты драматизировать! От тебя требуется всего лишь посмотреть на человека, а потом мы развернёмся и уйдём. – Александр храбрится, но сам волнуется не меньше меня.

Ворота крикетного клуба открыты, впереди виднеется толпа зрителей. Матч в самом разгаре.

– Нельзя так мучить беременную женщину!

– Ты сама просила! – обижается Александр.

– Это за меня гормоны говорят, нечего меня слушать!

– Почему ты раньше не сказала, что тебя необязательно слушать? А я-то, дурак… Если хочешь, мы уедем, – сдаётся он.

– Я хочу остаться.

– Ну вот! – закатил глаза. – Хочу – не хочу. – Обнимает меня за несуществующую талию и уговаривает: – Не волнуйся, Аленькая, посмотри, сколько народу! Нас никто не заметит.

– Как можно не заметить женщину размером с крейсер? На нас уже оглядываются!

– Потому что крейсер очень грациозно пришвартовался на поле. Не переживай, я рядом!

Мы смешиваемся с толпой. Я слепо смотрю на поле и вижу только собственный страх.

«Пусть отца здесь не будет!» – мысленно умоляю, хотя приехала, чтобы его увидеть. Поглазеть издалека, ничего больше.

В душе такие противоречия, что хоть на луну вой.

Он мой отец, но это не делает его хорошим человеком. Он совершил поступки, которые запятнали его имя. Он не боролся за меня, не добивался прощения. Но это не меняет факта, что он мой отец. Родная кровь. Было намного легче не знать о нём, считать его беглецом и предателем. Узнав правду, уже не забудешь её, не выцарапаешь из себя желание встречи.

Потребовались месяцы, чтобы решиться на эту поездку.

– По субботам твой отец ходит на крикет в местном клубе. Сезон только начался, и настоящий фанат ни за что не пропустит первые матчи. Там будет много зрителей, и ты сможешь посмотреть на отца издалека. Остальное решат твои инстинкты, доверься им!

Говорят, муж плохого не посоветует. И вот я здесь.

– Спокойно, Аленькая, не волнуйся! Твой отец справа от нас, у края питча. Серые брюки, коричневая рубашка с длинными рукавами.

Взгляд цепляется за пожилого, чуть сгорбленного мужчину. Он что-то говорит соседу, потирает шею ребром ладони.

Инстинкты молчат, только ребёнок волнуется, крутится юлой, почувствовав близость родной крови.

– Тише-тише, маленький! – успокаиваю, поглаживая живот. – Это дедушка, но мы его не знаем. И не хотим знать, потому что он… нехороший.

Мне вдруг становится стыдно за эти слова, и я отворачиваюсь от отца. От чужого родного профиля, от седых завитков у виска.

– Спасибо! – искренне говорю Александру. – Я очень рада, что пришла, теперь смогу успокоиться.

– Уверена, что хочешь уйти? – муж идёт следом.

Меня рвёт на части: толкает к выходу и тянет к отцу. Но нельзя подойти к человеку, а потом оттолкнуть его. Не знаю, смогу ли я простить отца и примириться с прошлым. Хотя… не всё нужно прощать, и не всем нужно прощение.

Я оборачиваюсь.

Бэтсмен ударяет битой по мячу. Под крики толпы мяч летит по огромной дуге и приземляется в метре от наших ног.

– Шесть! Шесть! – кричат вокруг.

Кто-то свистит, но я не замечаю никого, кроме отца. Он смотрит на меня. Узнавание меняет его черты, он подаётся ко мне всем телом, отталкивает соседей.

Надо же, узнал.

Я делаю шаг навстречу, мною движут чистые инстинкты.

Заметив мой порыв, отец ускоряет шаг. Нервно поправляет растрепавшиеся волосы, приглаживает их снова и снова. Седые, тонкие. Он пытается выглядеть лучше, чем есть, будто его внешний вид сыграет решающую роль в нашей встрече.

Александр берёт меня за руку и сжимает в знак поддержки.

Мы с отцом подходим друг к другу, останавливаемся на расстоянии шага. Я пытаюсь понять, похожи ли мы. Не нахожу сходств, кроме цвета глаз. И того, как сильно мы оба волнуемся.

Один из нас должен нарушить тишину, но я теряюсь. Отец тоже. Он заметил мой беременный живот, и у него перехватило дыхание. Я словно вижу его мысли, его память – мою беременную мать. Это больно, как кипятком по коже.

Ситуацию спасает Александр.

– Красивое место! Сколько лет клубу?

– Девяносто, – отвечает отец, не сводя с меня глаз.

– Сильная команда?

– Ты видел последний овер?

– Мы пришли, когда выбыл бэтсмен.

– Джонни не сможет защитить калитку, если спрячет её в кармане! Давно пора выгнать его из команды, но меня никто не слушает. – Отец разговаривает с Александром, глядя только на меня.

– А этот бэтсмен отмахивается от мяча, как от мухи. Один нормальный удар не считается.

Никто из нас не следит за игрой.

– Я ничего не понимаю в крикете, – говорю тихо.

Отец медленно переводит взгляд на Александра.

– И как ты объяснишь сей позорный факт? – Отец улыбается, слабо, но его глаза искрятся, и я внезапно узнаю в нём родного человека. Я унаследовала его улыбку, в этом нет никаких сомнений. Молнии эмоций прошивают насквозь, и я замираю, растерянная, разбитая остротой родственных чувств.

– Я не успел её обучить, весна только началась. – Александр виновато разводит руками.

– Что ж… – Отец бросает быстрый взгляд на небо, потом вздыхает и снова смотрит на меня. – Возможно, эту ошибку ещё можно исправить.

Я очень надеюсь, что он говорит не только о крикете.

– Я постараюсь быстро наверстать упущенное. – Я тоже говорю не о крикете или не только о нём, непроизвольно всхлипывая в середине предложения. Александр гладит меня по спине, успокаивает. – Я знаю, что такое калитка, – продолжаю, глядя на отца, – это вон те три палочки с фигнёй… с ещё двумя палочками сверху. Калитку защищают, чтобы не попал мяч.

Вопреки ожиданиям, отец не смеётся и не возмущается моим невежеством. Он серьёзно кивает в ответ.

– Да, палочки с фигнёй сверху – это калитка, которую защищают. Так что главное ты уже знаешь. – Он смотрит на меня, сдвинув брови. – А остальные пробелы мы сможем заполнить… если захочешь.

Мурашки по коже от эмоций. Моргаю изо всех сил, потому что слёз слишком много, и лицо отца расплывается перед глазами.

– Хочу. Очень хочу. Иначе какая из меня англичанка, если я не разбираюсь в крикете? Ведь для вас это очень важный спорт.

– Важный, – отец кивает и отворачивается, снова смотрит на поле. – Главное – разобраться в том, что важно, а остальное… – пожав плечами, он усмехается, – остальное – фигня сверху.

Эпилог

Семь лет спустя

С первыми аккордами танго ко мне подошёл декан университета. По профессии он химик, поэтому присутствовал на защите моей диссертации, и мы знакомы. Приятный мужчина, есть в нём характерный британский шарм с ноткой порочного сарказма.

– Миссис Гранд! Выступаете вы хорошо, но танцуете ли? – протянул руку, приглашая меня на танец. Полгода назад развёлся со второй женой, вот и резвится. У нас приятельские отношения, но он ни за что не упустит шанс позлить Александра, с которым знаком много лет.

Помяни лихо…

Муж вклинивается между нами, и, подмигнув мне, декан уходит.

– Чем мы тебе мешали? – возмущаюсь, когда мы с мужем остаёмся одни.

– Всем! – бурчит недовольно. – Нечего всяким мужикам тебя лапать! Зря я его отпустил, надо было надавать по довольной физиономии, чтобы впредь неповадно было.

За шутками Александра – море эмоций, от которых я пьянею.

– Мне казалось, вы дружите.

– Мы дружили до того момента, как он облизал взглядом мою жену. Как же хочется ему врезать!

– Тебе нельзя драться, ты уважаемый спонсор университета.

– И где написано, что спонсорам не положено драться? – В его глазах вспыхнул азарт. – Давай проверим? Я удвою пожертвование на постройку нового корпуса, если мне позволят ударить декана.

Танцующая поблизости пара остановилась, глядя на нас.

– Ты только что шокировал приличных пожилых людей.

– Это Дэйзи и Джефф. Они не шокированы, наоборот, ждут возможности сделать ставки.

– На тебя?

– Не на декана же!

– Александр, ты зло!

– Если быть злом, то вселенским, на меньшее я не согласен. Постарайся меня понять, дорогая! Нам, мужчинам, иногда надо кого-то ударить, и сейчас как раз такой момент.

Я с трудом сдерживаю смех. Годы ничуть не сгладили характер Александра, он всё такой же порывистый и сложный. Но это только для меня. Остальные видят только глянец, лоск и безупречные манеры.

– Ты поговорил с мэром?

– Не успел. Увидел, как ты вертишь своей русской попкой в облегающем платье, и отвлёкся!

– Между прочим, я втиснулась в это платье через три месяца после родов. Это было не так уж и просто.

– Лучше бы ты в него не влезла! – бурчит Александр. – Мужчины так на тебя смотрят, что возникает желание устроить тебе ещё одни роды.

– Нет уж! – на всякий случай отталкиваю мужа подальше. – Лавочка закрыта. Если хочешь детей, иди домой, их там целая куча.

Александр прижал меня ближе, преодолевая слабое сопротивление. Вроде всё в рамках приличий, но танго – горячий танец.

– Моя жизнь была бы намного спокойнее, если бы я запер тебя дома и не выпускал! – грозится.

– И не надейся!

– Ммм… а на что мне можно сегодня надеяться? – провокационно касается губами мочки уха. Я отвечаю ему тем же и чувствую, как напрягается его тело.

– Ты пришёл на приём, чтобы поговорить с мэром и директором банка, так что надейся на деловые разговоры!

– Я пришёл, чтобы потанцевать с женой.

– И подраться.

– Я мужчина! – Александр пожимает плечами, подразумевая, что сей факт оправдывает все возможные грехи.

– Похоже, мэр собирается уходить. Иди работай, а я перекушу.

– Дела займут минут десять, не больше. Но если к тебе снова подойдёт тот слизняк, я оторву ему ноги.

– У слизняков только одна нога.

– Заставлю отрастить вторую, а потом оторву.

– Значит, танцевать мне нельзя?

– Почему нельзя? – ответил с милейшей улыбкой. – Танцуй на здоровье, но со мной. Или если невтерпёж, я познакомлю тебя с Дэйзи. – Александр приветственно помахал старушке, которая всё ещё крутилась рядом, надеясь стать свидетельницей драки.

Я смотрела вслед мужу, замечая заинтересованные женские взгляды. Ревнивая жена бросилась бы следом, заклеймила свою собственность. Но это не обо мне. Никто не знает настоящего Александра, они видят только вежливый глянец, поэтому ревновать глупо.

А вот Александр ревнует меня до смешного. Всё дело в контроле. Если бы ему удалось меня подчинить, он бы успокоился, но не на ту напал! Вот мы и играем друг с другом все эти годы.

Нашей игре семь лет. Счастливых, сложных лет.

После стажировки мы вернулись в Лондон. Александр вплотную занялся новой компанией, а я нашла работу в университете. Сделала перерывы, чтобы родить детей, и вот наконец получила учёную степень. Муж ничуть не удивился моему рвению, он и сам такой, вечно стремится к чему-то новому, ищет возможности, идеи. Поэтому и поддержал мои задумки и ни в чём меня не ограничивает. Кроме танцев с мужчинами, конечно, но это игра. Одна из многих.

– Я приготовил небольшой сюрприз… – Александр вернулся и теперь обнимает меня со спины.

– Насколько небольшой?

– Ммм…

В лифте мы держались за руки и улыбались, бросая озорные взгляды на камеры наблюдения. Муж водил пальцем по моему запястью, а я вспоминала о нашей первой поездке в лифте, об Урале-Байкале и всём остальном. С годами воспоминания окрашиваются в другой цвет, спокойно-синий. То, что было тяжёлым началом, запомнилось цепочкой событий, которые привели в сегодняшний день. Испытания того стоили.

Александр привёл меня в роскошный номер на верхнем этаже гостиницы.

– Какая расточительность! – улыбнулась я, заходя внутрь, но почти не глядя на интерьер. Меня интересует только мужчина, которого по невероятному стечению обстоятельств интересую я.

– Говорят, здесь замечательный вид из окна. Весь город как на ладони.

– Мы пришли сюда, чтобы смотреть в окно? – насмешливо приподняла бровь.

Надо позвонить и отменить номер, который я забронировала вчера утром. Мы с мужем мыслим одинаково и понимаем друг друга с полуслова, но пусть это совпадение останется моим секретом. Секреты – это важно, это часть игры. Как и свидания, вот такие, внезапные и горячие, минуты, украденные у работы и семьи. Минуты вдвоём. Предсказуемость усыпляет инстинкты, гасит пыл, но это не про нас. Загвоздка в том, чтобы оставаться друг для друга немного непознанными, с нечитаемым блеском в глазах.

Я улыбаюсь, обнимая Александра, отвечая на его порыв. А потом лежу в его руках и больше ни о чём не думаю.

Остыв от близости, я наконец обращаю внимание на номер. Всё очень красиво, но мне хочется домой. Дочке всего три месяца, и оставлять её тяжело. Недавно мы с Александром выбрались в театр, но я не смогла сосредоточиться на спектакле, и пришлось вернуться домой после антракта.

Словно услышав мои мысли, муж склоняется ближе, щекочет дыханием висок.

– Сейчас два часа ночи. Если хочешь, можем вернуться домой.

– Всё в порядке, я не волнуюсь.

Устроившись в его объятиях, я задремала.

– Если вернуться домой сейчас, то успеем к ночному кормлению, – меня разбудил его голос.

– Не волнуйся, я сцедила достаточно молока.

Александр немного поёрзал, потом снова улёгся рядом. Он тоже скучает по дочке. Ему приходится ездить на работу, но в остальное время они неразлучны.

– А если Анна соскучится? – ворчит в надежде, что я захочу вернуться домой.

– Утром мы перед ней извинимся, – прячу улыбку.

Он пристально смотрит на меня, но я притворяюсь спящей. Нежелание расставаться с ребёнком считают женской проблемой, но мужчинам тоже непросто. С сыновьями всё прошло легко, потому что Александр всегда относился к ним как к мужчинам. А вот с Анной у него обнаружилось слабое место.

Каждое утро малышка просыпается на его груди.

– Она плакала, и я взял её к нам в постель, – врёт он, не краснея.

– Ты взял мирно спящего ребёнка к нам в постель!

– Я бы никогда так не поступил. Бедняжка плакала, и я положил её с нами, а потом она… заползла ко мне на грудь.

– Трёхмесячный ребёнок заполз тебе на грудь?

– Да, представляешь?

Так и повелось. По утрам Александр берёт дочь в нашу постель. Потом несёт её с собой в душ, на это вообще невозможно смотреть без смеха. Взрослый мужик за сорок выглядывает из душевой кабинки, строит забавные рожицы, хрюкает, пищит – всё, чтобы рассмешить ребёнка. Вот такие у них отношения, и теперь мужу никак не заснуть, потому что он не хочет пропускать утренний ритуал. За последний месяц он ни разу не был в командировке, по той же причине.

– Поехали домой! – Я поднимаюсь с постели, пряча улыбку.

– Да, конечно, если тебе так спокойнее. – Муж с готовностью натягивает одежду.

– Спасибо, дорогой! Мне так намного спокойнее.

Квартира встречает нас ночной тишиной. Александр сразу спешит в комнату дочери.

– Вот видишь! – говорит, склоняясь над кроваткой. – У неё недовольное лицо!

– Или газы.

– Никакие не газы! Она расстроилась, что меня нет дома.

Анна завозилась в постели и, разбуженная родительскими голосами, распахнула глазёнки. Её взгляд безошибочно нацелился на мою грудь, и ревнивому отцу пришлось передать ребёнка в мои руки. Насытившись, Анна потянула отца за палец. Он сразу подхватил её и обнял, похлопывая по спине.

– Ты моя красавица, да? Ты папина принцесса, да? Да, моя хорошая? Да?

– От имени Анны отвечаю «да», – не сдержалась я. Никогда бы не подумала, что в Александре столько нежности. Для меня он сделал исключение из правил, но появление Анны привело к его полной и безоговорочной капитуляции.

Муж бросил на меня удивительно ранимый взгляд.

– Думаешь, Анна знает, кто я такой?

– Конечно, знает.

– Ты уверена?

– Да. Я показала ей свидетельство о рождении.

– Аленькая, ты невыносима!

– Ты тоже не подарок. Анна засыпает в твоих руках, просыпается на твоей груди, улыбается при встрече, а тебе всё мало?

– Мало. Я жадный.

Муж обнимает нас с дочерью, и мы стоим у окна, глядя на тёмные воды Темзы.

– Пойду проверю мальчиков! – говорю, когда Александр отнёс уже спящую Анну в кроватку.

Старшему сыну семь, младшему – четыре. Оба спят. Я поправляю одеяла и включаю ночники. Бабуля считает их новомодной ерундой и напрасной тратой электричества, поэтому не включает до моего прихода.

В коридоре раздаётся её заспанный голос:

– Сашенька, почему вы вернулись? Я вас до утра не ждала.

Гранд отвечает ей по-русски, вернее, пытается, но бабуля не отличается ни терпением, ни тактом.

– Ага, Сашенька, ага! Ты тут поговори, мой хороший, а я пока Аленькую поищу. Всё равно ж тебя не понимаю. Облапошили тебя на курсах языка, как есть облапошили. Вроде похоже на русский, но не то. Понимаешь?

– Не понимаю! – честно говорит Александр.

– Вот и я не понимаю. – Бабушка говорит в два раза громче и медленнее. – ГДЕ А-ЛЕНЬ-КА-Я?

Потому что всем известно, что если говорить громко и по слогам, то тебя поймут, даже если не знают языка.

Они оба заглядывают в детскую.

– Опять ты устроила светопреставление! – ворчит бабуля, глядя на ночники. – Напугаешь детей до заикания!

– Они нормально заснули?

– Нормально, потому что без ночников. А вы зачем вернулись? Гуляли бы до утра. Дело молодое, вам развеяться надо, пообщаться наедине, а то Сашенька мужик видный, на него знаешь как девки смотрят!

– Не знаю. Как они на него смотрят?

– Внимательно смотрят. Я-то всё замечаю!

Александр жадно вслушивается в каждое слово.

Бабуля прилетела три дня назад, как никогда бодрая и полная полезных советов. Никто бы не догадался, что ей почти восемьдесят.

– Алёна устать пойдём я! – вступил в разговор Александр.

– Ты молодец, Сашенька, – закивала бабуля, – а ты, Аленькая, не обижай его! Он думает, что говорит по-русски, так пусть думает. Ты кивни ему, как я. Нам малость, а ему приятно.

– Ты совсем его не понимаешь?

На самом деле говорит Александр неплохо, но не заморачивается с предлогами, падежами и спряжениями. Выдаёт набор слов, из которого вполне можно догадаться о смысле сказанного.

– Я понимаю главное! – торжественно заявила бабуля. – Он хороший мужик, Аленькая, а для тебя – самый лучший. Завтра познакомимся с его матушкой и посмотрим, что к чему, а то ты мне такого про них наговорила, страх один!

Завтра будет очень непростой день: первая встреча двух семей. Я избегала её долгие годы, но наступил день, когда не принять приглашение Фреи было бы верхом неприличия. Свекровь старается изо всех сил, настолько, что даже пригласила моего отца, а уж такого жеста от неё не ожидал никто.

Наши отношения с Фреей сложились на удивление хорошо. Потепление началось ещё в Непале, когда я получила от неё подарочную посылку из спа-салона и письмо. Ничего личного, только рассказ о её поездке в Азию и о том, как пагубно местный климат влияет на кожу. А когда мы вернулись в Лондон, Фрея зашла на чашку кофе, когда Александра не было дома.

– Я бы хотела стать бабушкой вашему ребёнку, – огорошила она меня странной фразой.

– Вы и будете бабушкой.

– Александр считает меня плохой матерью, да и у тебя нет оснований жаждать моей компании, – в словах Фреи прозвучал сухой сарказм, унаследованный её сыном.

Тогда-то я и узнала, что они развелись с Дэвидом и Фрея начала новую жизнь. Я дала ей шанс, хотя Александра пришлось долго уговаривать. Отношения между матерью и сыном до сих пор натянутые, но внуки от Фреи в восторге. Она учит мальчишек верховой езде, гольфу, возит их на ярмарки и катает на тракторе. Такую бабушку трудно не любить.

И с решением насчёт свадьбы Фрея тоже очень помогла. Рассказала о традициях, показала длинные списки родственников, и для меня всё решилось очень быстро. В тот же вечер я сказала Александру:

– Я уважу ваши свадебные традиции, но для меня всё это слишком, поэтому решение за тобой. Скажи, что из этого тебе действительно нужно.

– Только ты.

– Но твои родственники…

– Я уже ответил.

– А как насчёт традиций…

– Я уже ответил.

На этом и порешили. Мы расписались по-тихому, свидетелями стали Лоренс и Дениза. А после этого мы улетели на медовый месяц и вернулись незадолго до рождения ребёнка, зачатого в памятную ночь нашей встречи в Непале. Вопреки предсказаниям Александра и врачей у нас родился сын. Зная Гранда, я не удивилась, но он признался, что хотел девочку.

– Может, хоть её удастся контролировать! – наивно заявил он.

Через три года родился второй сын, и только с третьего захода у нас получилась девочка.

И все эти годы мне удавалось избегать семейных встреч. До этого дня.

* * *

– Мне очень понравился Лондон! И в прошлый раз по душе пришёлся, и в этот раз тоже.

Семья собралась за обеденным столом в доме Фреи, и я переводила сказанное бабушкой на английский.

– Квартира у ребят хорошая, всем места хватает, – продолжила бабушка, – но Алёна использует новомодные ночники, жуть одна! Вы их видели?

Все смотрят на меня в ожидании перевода. С трудом расцепив челюсти, я объясняю Фрее, что её подарок детям не в фаворе у бабушки. В столовой воцаряется тишина. В тот момент я как никогда благодарна Александру, который уговорил мать не приглашать братьев. С его стороны здесь только Фрея и её новый мужчина, приятный и молчаливый.

Фрея вежливо улыбается бабушке и меняет тему.

– Ребятам повезло, что вы прилетели на целый месяц и поможете им с детьми во время каникул. Мальчики навестили меня в июле, но скучали без родителей. А мне трудно приезжать в город, так как много работы по уходу за поместьем.

– Мне сейчас самое время уехать из дома, – объясняет бабушка. – В августе выключают горячую воду, а здесь мойся сколько хочешь.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я объясняю, что бабушка рада нам помочь. Но тут встревает Александр:

– Что она сказала про воду? Я не понял.

– У бабушки дома выключили воду.

– Она сказала «в августе».

– Да.

– Август – это месяц.

– Да. В её доме в августе отключают горячую воду.

– На месяц? Почему? – вдруг подаёт голос новый мужчина Фреи.

Меня выручает Фрея.

– У нас тоже всякое случается, – вежливо говорит она. – Я вас хорошо понимаю, без горячей воды очень трудно.

– Ты скажи Фрее, что ничего страшного, мы справляемся, – говорит бабушка. – У них здесь есть тазики? Если нет, ты объясни, что это такое. Если нагреть воду в чайнике…

Я мысленно напеваю громкую песню, чтобы не слышать бабулины пояснения. Я знала, что семейная встреча не будет простой, но кто бы подумал, что сложности кроются в самых безобидных вопросах?

– Аленькая, почему ты не переводишь? – возмущается бабушка, и я послушно поворачиваюсь к Фрее.

– Бабушка объяснила, как они моются, но я думаю, что вы и сами догадываетесь.

Рядом давится Александр, мои мучения его развлекают.

Некоторое время мы наслаждаемся обедом, я получаю истинное удовольствие от тишины.

Но она длится недолго.

– Аленькая, а ты спроси Фрею, почему её полюбовник так плохо ест? – бабушка с намёком зыркает на мужчину.

В жизни каждого переводчика наступают моменты, когда не хватает слов. Откашлявшись, я встаю из-за стола.

– Аленькая, ты куда? – протестует бабушка. – Сначала переведи! Ты посмотри, какой он худой и бледный. А всё потому, что Фрея его капустой кормит. Глянь в тарелку, нет же никакого соуса! А когда капуста варёная и без соуса, она как мокрая тряпка во рту. Пусть с поваром поговорят, я рецепт дам.

В мёртвой тишине столовой тикает моё терпение, стремительно приближаясь к нулю. На мне сходятся взгляды всех собравшихся.

– Тряпка-тряпка-тряпка! Капуста – тряпка! – с готовностью соглашается четырёхлетний Николаша. Обычно он притворяется, что не говорит по-русски, но в щекотливых ситуациях проявляет неожиданные таланты.

– Что же ты не переводишь, Аленькая? – подмигивает мой отец. У нас с ним хорошие отношения, мы подружились за прошедшие годы, но в данный момент мне не до шуток. В ответ я расчленяю его взглядом. Слишком много родственников говорят по-русски, вот в чём беда!

– Бабуль, пусть папа переведёт, а мне к ребёнку надо! – я коварно перевожу стрелки на отца.

– Николас, объясни мне, что такое «тряпка»? – спрашивает Фрея у внука, и я быстрым шагом иду к двери. Пусть выкручиваются без меня.

– Ты куда? – зовёт Александр. – Анна спит! – показывает взглядом на ритмичные зелёные огоньки монитора.

– Она прислала эсэмэску, что собирается проснуться.

Закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней спиной. Не зря я избегала семейных встреч все эти годы! Наши семьи несовместимы, а у меня нет сил и времени, чтобы пытаться сгладить различия.

Анна сопит, шевелит губами во сне, и я сажусь рядом, устало закрывая глаза. Через несколько минут ощущаю на плечах знакомые руки.

– Я всё разрулил! – гордо говорит Александр. – Сам всё перевёл.

– Ты перевёл то, как бабушка оскорбила Фрею, её мужчину и повара?

– Твой отец мне помог, мы немного изменили смысл сказанного.

– На противоположный? У наших родных нет ничего общего. Давай договоримся, что это их последняя встреча.

Александр обнял меня, прижал крепче.

– У них есть общее – внуки и правнуки. А мы с тобой можем уехать прямо сейчас. Вдвоём!

– Ммм…

Говорят, муж плохого не предложит…

Наверное, это и есть счастье – когда рядом с тобой человек, с которым хочется остаться наедине, а не прятаться в ежедневной суете. С которым интересно, непросто, азартно. Такое счастье мне и нужно. Пусть сложное, выстраданное, но моё. Созданное для меня.

События, герои, игры, компании, общества и бренды являются выдумкой автора. Любые совпадения являются случайностью. Суждения не отражают мнение автора.

Лара Дивеева, 2018