Текст книги "Только не ты"

Мы спускаемся вниз. Уже видна подъездная дорога с одинокой чёрной машиной, когда на кухне хлопает дверь.

Гранд толкает меня к выходу и направляет пистолет в направлении звука.

– Уезжай! Быстро!

Я бегу.

Сознание буравит крохотная мысль. Малюсенькая, но важная: я не умею водить машину. Мама показывала, что и как, но после её смерти машину пришлось продать.

Вот сейчас и научусь водить, ведь давно собиралась.

Это мой шанс сбежать от Гранда, однако я останавливаюсь в дверях и угрожаю:

– Если ты не появишься на крыльце через минуту, то я протараню дом и перееду твою задницу машиной. Понял? Если кто-то тебя убьёт, это буду я!

Захлопнув входную дверь, несусь к машине. Из-за угла выбегают овчарки, и я яростно жму на кнопку ключа. Запрыгиваю в машину и… со звонким матом перелезаю через коробку передач. Само собой, села не с той стороны. Со мной надо трагикомедию снимать, а не боевик.

Завожу мотор, с этим всё просто – большая кнопка с красным кружком. Чуть ли не надпись: «Нажми меня!» В машине две педали, значит, это «автомат». Изрядно измываюсь над коробкой передач, пока не замечаю букву D. Drive. Поехали!

От страха мои движения слишком резкие, и, взревев, машина раскидывает гравий по окрестностям и вылетает на газон. Со всех сил нажав на тормоз, я целую носом руль.

Подтверждено опытным путём: я не умею водить машину. Нажимаю на педаль газа и поворачиваю руль. Машина с рёвом несётся по кругу, вскапывая газон. Где там Гранд прохлаждается? Он что, не слышит, что у меня проблемы посерьёзней, чем у него? Или не воспринял мои угрозы всерьёз?

Подъезжаю к входу. Это неразумное решение, потому что машину я не контролирую от слова совсем. Путаю педали, и внедорожник взбирается на ступени, сбивая горшки с цветами. Большая кадка накренилась, роняя синие соцветия на лобовое стекло.

Меня здесь запомнят.

В тот момент, когда я решаю, заходить в дом или нет, открывается дверь. Гранд пятится наружу и замирает, натолкнувшись на припаркованную на крыльце машину.

– Поехали! – командует. – Длинноволосый в столовой, окна выходят на другую сторону.

Перевалившись через ступени и обломки горшков, мы несёмся по подъездной дороге, то и дело съезжая на траву. Если машина «автомат», то водить не так уж и сложно, вот что я вам скажу. Одна проблема: каждое прикосновение к рулю мотает машину из стороны в сторону.

– Могу ли я поинтересоваться, что за хрень ты вытворяла около дома? – спрашивает Гранд с традиционной английской вежливостью, пышущей сарказмом.

– Оставила автограф на газоне.

Я нажимаю на газ, и Гранда пришибает к сидению, да и меня тоже.

– Ты бы пристегнулся! – советую, стремительно несясь в сторону леса.

– Куда тебя несёт? Притормози!

– Пошёл ты! – поворачиваю руль, и, подпрыгнув на обочине, машина возвращается на дорогу. Почему, почему так сложно ехать прямо? Наверное, потому что дрожат руки.

– Алёна, у меня есть подозрение, что ты не умеешь водить.

– Что тебя не устраивает? Мы же едем?!

– Тормози! – заорал Гранд. – Дорога вон там, а это лес! Перестань крутить руль, как крышку от колы! Остановись, ты, исчадье Ада!

Хорошо, что он пристегнулся, потому что педаль тормоза тоже чувствительная, а у него и так с головой проблемы.

– Пересаживайся! – приправил крик руганью.

Мы быстро поменялись местами.

– Когда ты последний раз водила машину?

– В прошлой жизни.

Ещё доза ругани.

– По-моему, я отлично справилась. Даже догадалась, как завести мотор.

– О чём тут догадываться? Красная кнопка прямо перед носом. Ты же русская, а вам, русским, только бы на красную кнопку нажать! Могла бы сразу сказать, что не умеешь водить. Это же автомат, как можно не справиться?

– Я справилась!

– Я вслепую и без рук поведу лучше, чем ты!

– Давай проверим?

В нас кипит адреналин. Мы кричим и не можем остановиться, хотя уже выехали на оживлённую дорогу. Через несколько миль Гранд сворачивает к придорожному ресторану, паркует машину в дальнем углу стоянки…

А дальше происходит нечто необъяснимое.

Не выключая мотора, он хватает меня за плечи и тянет на себя. Это настолько неожиданно, что я не сопротивляюсь. Ремень безопасности сползает, и я оказываюсь на четвереньках между сиденьями. Гранд хватает меня в охапку и сжимает с такой силой, что трещат рёбра.

– Ты сбрендил? – ору, пытаясь вырваться.

В ответ он сжимает сильнее, беспорядочно водит руками по моему телу и издаёт странные гортанные звуки.

На любую попытку вырваться он отвечает животным рёвом и сильнее сжимает объятия.

– Отпусти меня! – Только хрип в ответ. Гранд трётся щекой о мои волосы и тяжело дышит. – Когда надоест рычать, объясни мне, что ты вытворяешь! – требую, пытаясь высвободиться. Откуда у него силы-то взялись?

Гранд резко отпускает меня и отворачивается к окну.

Я стою на четвереньках между сиденьями и в недоумении смотрю по сторонам. Если нас кто-то заметил или записали на камеры видеонаблюдения, то всё будет в лучших традициях моей жизни. Новый виток славы: известный финансист и русская недошпионка занимаются невесть чем в общественном месте.

– Пристегнись! – сухо требует Гранд, словно не он только что сходил с ума.

– Не мог бы ты объяснить своё поведение?

Гранд наклоняется ближе и кладёт ладонь на моё плечо.

– Ты в безопасности!

Это не объясняет его поведения, но я отвлекаюсь, смакуя слово «безопасность». Его смысл постепенно проникает в сознание, и в горле дрожит всхлип.

Свершилось. Я свободна.

– Заявлять в полицию об украденной машине они не станут, преследовать нас уже поздно. Ты в безопасности, Алёна! – повторяет Гранд, кивая для пущей убедительности.

Мне не нравится то, что он со мной делает, будто нажимает на скрытую кнопку эмоций.

– Перестань! – скулю жалобно.

– Ты в безопасности!

Мне вдруг становится страшно. Настолько, что сводит скулы. В панике оглядываю стоянку, машины, окна ресторана. У меня был маленький мир – фиолетовая комната и Гранд. А теперь может случиться что угодно.

Воздух кажется разреженным, становится трудно дышать. Свобода – это огромное пространство, и в нём тысячи случайностей, которые могут снова обрушить меня в Ад.

Мне нужны ограничения. Защита. Четыре стены, замки и никакой связи с миром, который ранил меня так сильно и неоднократно.

Гранд выплеснул эмоции, и теперь в его глазах нет ничего, кроме решимости.

– Я никому не позволю к тебе притронуться! – говорит сквозь сжатые зубы, сквозь накопленную ярость.

Включает ли Гранд себя самого в список людей, которые не должны ко мне прикасаться?

– Я хочу тебя обнять, – говорит он тихо.

Нет, не включает. Гранд хочет стать моим ограничением, моей защитой. Хочет сохранить близость последних часов нашего заключения. В нём что-то сломалось в тот день, когда Джейк увёл меня из комнаты, и я не уверена, что знаю этого нового Гранда. Он спас меня, рискнул собственной жизнью, но это было там, в фиолетовой комнате. А в обычной жизни он жесток. Жесток по отношению ко мне.

Он разный. Сложный. Противоречивый. Он спас меня, и благодарность горячей жилкой бьётся у горла, побуждая меня обнять Гранда всем телом. И благодарить, пока не охрипну.

Но он же причинил мне боль, и память подбрасывает яркие картины прошлого, побуждая оттолкнуть Гранда всем телом. Всем моим телом, раскрытым для него на пятнадцатом этаже.

– Я очень хочу тебя обнять, – повторяет Гранд.

Странно, потому что он уже обнял меня несколько минут назад, не спрашивая разрешения. Но теперь ему важен мой ответ.

Встречаюсь с ним взглядом. Былые страсти улеглись, да и не похож он на себя прежнего. Пообтрёпанный, но не сломленный, он ощутимо волнуется в ожидании моего решения. Его губы подрагивают, словно он хочет что-то объяснить, пообещать, но всё уже давно сказано.

– Я не хочу этого, – отвечаю уверенно, одной фразой на все возможные вопросы.

Гранд не спорит, не удивляется. Подъезжает к терминалу обслуживания и достаёт из бумажника двадцатку. Достаёт из украденного бумажника Джейка двадцатку. Протягивает её испуганной девушке и просит принести лёд. Ещё бы она не испугалась, мы выглядим жутко!

Минуту спустя Гранд ставит мне на колени бумажный стаканчик со льдом.

– Приложи к правой скуле!

– Что?

– Лёд. Приложи лёд к правой скуле, а то будет синяк. – Гранд касается моей щеки рядом со следом от пощёчины Джейка.

Это самый странный момент моей жизни. Мы сбегаем от похитителей. Гранд почти убил человека. Мы украли машину, пистолет и бумажник. Посреди этого безумия Гранд волнуется о дурацком синяке.

Тающий лёд стекает по лицу слезами, но я не плачу, я в этом уверена. Плакать глупо, ведь я в безопасности. Мне должно быть очень хорошо… как только я смогу сосредоточиться, всё будет хорошо.

Я пришла в себя минут через двадцать пути. Вроде не спала, усиленно о чём-то думала, но как будто выпала из реальности. Встряхнувшись, попыталась сбросить с себя остатки шока.

– Мы едем в Лондон? – спросила, хотя об этом факте неоднозначно говорят указатели на шоссе.

– Да.

– Высади меня около метро!

Гранд смотрел на меня так долго, что я ткнула пальцем в лобовое стекло, напоминая, что он ведёт машину.

– А почему бы сразу не поехать в аэропорт? – усмехнулся.

– Только потому, что у меня нет билета и паспорта, – ответила, твёрдо обозначая моё намерение убраться из страны в срочном порядке.

– И обуви, – добавил Гранд, и я удивлённо посмотрела на свои ноги. Босые.

Я не помню, где остались мои туфли. Я бежала по гравию босая и ничего не чувствовала.

Гранд тоже босой.

– Люкас сказал, что в Англии не разрешается водить машину без обуви. Да и тебе вообще нельзя вести машину в таком состоянии.

– У нас небогатый выбор водителей. Либо больной я, умеющий водить, либо неуравновешенная и тоже больная ты, которой я запрещаю впредь садиться за руль.

– Ты? Мне? Запрещаешь? Пошёл ты!

– Я уже там. Прибыл с фанфарами, можно сказать.

– Гранд, высади меня у метро, а сам вызови такси до больницы. Тебе нужна помощь.

– Что случилось? – он поджал губы. – Мы обо всём договорились, и вдруг начинается базар.

– Мы ни о чём не договаривались. Ты болтаешь, не переставая, а я… не слушаю.

Я действительно его не слушала, пребывала в странном тумане.

– Я зашёл в магазин и позвонил Лоренсу. Мы встретимся с ним, съездим к врачу, а после этого решим остальные вопросы. Я объяснил, и ты согласилась. Алёна, что с тобой?

– Я тебя не слушала. Я хочу домой.

Да, точно хочу. Вчера хотела и позавчера. И сегодня… но теперь мне страшно. Шок не спешит выпускать меня из ледяных клешней. Стараюсь не смотреть в окно, кладу ладонь на стекло, убеждая себя в том, что мой мир ограничен пространством машины. Так безопаснее.

Удивительно, но Гранд понимает. Не глядя, переплетает тёплые пальцы с моими, холодными от стекла.

– Здесь только ты и я! – говорит, и от этого страх отступает. Он ограничивает наш мир пространством сомкнутых рук. Я смотрю на них, не мигая.

Я не хочу зависеть от Гранда.

Я понимаю, как тяжело ему было зависеть от меня.

Мы шагнули в прошлое, в мир, где я ненавижу Гранда, но теперь я нуждаюсь в его помощи. Хотя бы сегодня, пока я босиком и без сил. Пока я боюсь всего – свободы, пшеничных полей, ветра, будущего и людей. Особенно людей.

А потом я приду в себя и уеду.

Мы остановились на обочине сельской дороги невдалеке от супермаркета. Из припаркованной спортивной машины вышел Лоренс. Сняв очки от солнца, он щурился, глядя на нас через лобовое стекло.

Комбинация Лоренс-Гранд навевает плохие воспоминания. В этот раз я не смогу себя защитить, я беспомощна под гнётом шока.

Александр открывает дверь машины, но я хватаю его за руку, останавливая. Настроенный на разговор с Лоренсом, он сосредоточен, зол и готов выплюнуть приказы, которые разрушат жизни виновных в нашем похищении.

– Пожалуйста, Гранд…

Лоренс видит, что между нами происходит нечто важное, и останавливается, не доходя до машины.

– Что? – Гранд нетерпелив. Мыслями он уже с Лоренсом, планирует жестокую месть.

– Пожалуйста, не причиняй мне зла!

Он замирает. Долго молчит, болезненная гримаса искажает его лицо. Взгляд мечется, губы сжаты. Я всё ещё с силой сжимаю его руку, на его коже пупырышки. Наверное, от холодных пальцев. Или от моей просьбы.

Когда Гранд отвечает, его голос звучит монотонно, как автоответчик.

– Прошу тебя, посиди пока в машине, не выходи! На обочине может быть бутылочное стекло, а ты босиком.

Глава 10. Отпусти меня

В экстремальных условиях мобилизуются все силы. Тело сжато пружиной, готовое к нападению и защите. Или к побегу. Разум анализирует, ищет выход. Ты мечтаешь о спасении и о том, что будет потом. Волшебное «потом» после освобождения. Куда отправишься, кого обнимешь.

А потом ты вырываешься на свободу.

И всё.

Силы внезапно исчезли, будто меня отключили от сети. Даже смотреть в окно слишком энергоёмкая затея, от живописного пейзажа устаёт взгляд.

Мужчины обсудили, что делать с машиной Джейка и как найти дом, где нас держали. Гранд активно готовился к мести. Неужели до сих пор не понял, что месть не приносит счастья?

Потом он позвонил знакомому врачу.

– Что с Алёной? – спросил Лоренс, как будто я их не слышу. Он отнёс меня в свою машину на руках. Я противилась, но Гранд заставил. Боялся, что я порежу ногу, наступив на стекло.

– Она голодная, – ответил Гранд.

Я не голодная, а пустая. На нуле. Бензобак сухой изнутри.

– У похитителей осталась моя сумочка, в ней кошелёк, телефон и паспорт, – мой голос звучит бесцветно.

– Мы обо всём позаботимся! – Гранд разговаривает со мной как с ребёнком.

Я ненавижу то, что он сильнее меня. Борясь со слезами, я смотрю на свои босые ноги.

– У Люкаса дома мои туфли. И носки. И одежда.

Мужчины переглядываются, и Лоренс тихо спрашивает:

– Её ударили по голове?

– Я просто устала, – не даю Гранду ответить. – А вот Александру срочно надо в больницу.

Возмущённый, он подскакивает на сиденье.

– Я в порядке!

– После такого удара и температуры…

– Я в порядке!!

Лоренс резко выкручивает руль, и мы съезжаем в кювет. Просмотра французских фильмов с субтитрами недостаточно, чтобы понять ругательства, которыми изобилует его речь.

– А ну заткнитесь! – кричит он. – Сейчас всё решаю я! У вас обоих такой вид, будто вот-вот сдохнете. Врач примет вас через час, а по дороге мы заедем в супермаркет.

– Зачем?!

– Чтобы смыть кровь! – заорал.

Дожила! Я даже не заметила, что Гранд весь в крови Джейка, да и моя одежда в пятнах.

Лоренс купил две футболки, шлёпанцы и еду. Мы переоделись, и он вручил мне бутерброд.

Я жевала с почти религиозным рвением в надежде, что еда прибавит мне энергии. Вроде силы появились, но страх не исчез. Даже в безопасном пространстве машины, защёлкнув замки, я ощущала бешеный стук сердца.

Это пройдёт, обязательно пройдёт, и тогда я отпраздную свободу. Вдали от Гранда.

Через сорок минут мы вошли в роскошную частную клинику. Даже настенное зеркало в приёмной выглядело дороже всего моего имущества, вместе взятого.

Я остановилась на пороге, собираясь уйти. Я помогла Гранду, потом он помог мне… но на этом всё. Я не хочу быть у него в долгу.

– Я не могу себе позволить услуги частного врача!

– Ещё слово, и я тебя… я с тобой…

Ожидающие пациенты и так пребывали в шоке от нашего внешнего вида, а рычание Гранда напугало их ещё больше.

Лоренс вклинился между нами. Он не испугался взбешённого друга и ругаться не стал.

– Представляю, какой у вас секс! Пожар в заднице, аж зависть берёт! – воскликнул, вызывая ещё больший резонанс в приёмной.

Гранд оттолкнул его и склонился ко мне.

– Врач мой старый друг. Он рад помочь. Я сказал, что мы на днях попали в аварию, вот и придерживайся этой истории. Мы оба выглядим нормально, только странно одеты. – Гранд рубит фразы, тяжело дыша от эмоций. – Я не возьму с тебя денег, поняла?

На спор нет сил. Голова не болит, и мне не надо к врачу, только если к психологу. Я как картина акварелью. Раньше была красочной, разноцветной, а теперь словно побывала под краном.

Меня смыло.

Врач так врач. Авария так авария. Забавно, что Лоренс мне доверяет, ведь я могу выдать врачу все секреты. Наверное, Гранд его убедил, что мне можно доверять. А может, Лоренс увидел мои глаза. Пустые. Уставшие.

Меня позвали первой, потом Гранда, а мы с Лоренсом ждали в приёмной. Я листала журналы и покачивала пляжным шлёпанцем на голой ноге. Гранд вернулся злым и угрюмым и дал нам знак следовать за ним.

Мы сели на скамейку в сквере, и он накинулся на меня с расспросами:

– Что сказал врач?

– У меня сотрясение мозга и стресс после аварии. Нужны хорошее питание, отдых и сон. Если появятся новые симптомы или возобновятся головные боли, позвонить ему, он даст направление на томографию. Что он сказал о твоём состоянии?

– Со мной всё в полном порядке! – В голосе Гранда смесь упрямства и угрозы. Он врёт и даже не пытается это замаскировать. – У нас много дел.

– У меня одно дело – вернуться домой.

– Перед тем как ты вернёшься в Россию, необходимо найти твои документы и убедиться, что дома ты будешь в безопасности.

– Что?! С какой стати им преследовать меня в России?! – Внезапный страх ледышкой застрял в горле.

– Я обо всём позабочусь, но тебе придётся подождать, пока я разберусь с Бертрамом. Хорошо?

Мысль о том, что опасность может поджидать и дома, застигла меня врасплох. Я перевела взгляд на Лоренса, но он смотрел в сторону. Полагаю, они обсудили ситуацию, пока я была у врача.

– Хорошо, я подожду, только одолжите мне немного денег на метро. Я вернусь к Люкасу. Если через пару дней паспорт не появится, закажу новый, а как только вы разберётесь с Бертрамом, я улечу домой.

Лоренс от души рассмеялся.

– Не понимаю, как вы не укокошили друг друга за эти дни?

Мы оба посмотрели на француза с неприязнью. Вспоминать заключение не хотелось.

– Нет, Алёна! Нет! – голос Гранда на краю крика. – Ждать ты будешь под надёжной защитой, а не в компании красноволосого хлюпика.

– Этот хлюпик смог защитить меня от великого и грозного Гранда, когда ты явился в нашу квартиру!

– Ты правда ходил к ней домой? – встрял Лоренс, но Гранд от него отмахнулся.

– Кроме Люкаса, у меня есть ещё один друг, – возразила я.

– Я не считаю пьяницу бармена надёжной защитой! – прошипел разъярённый Гранд.

Надо же, он знаком и с Ником тоже.

– Есть что-нибудь, что вы обо мне не знаете?

Мужчины промолчали.

– Хорошо, – я пыталась сохранять спокойствие, – тогда скажите, кто этот бесстрашный рыцарь, который станет моей защитой и опорой?

– Я! – сказали оба. Одновременно. Тут же посмотрели друг на друга, Гранд – злобно, Лоренс – удивлённо.

– Я оставил Джейка в живых и боюсь, что пожалею об этом, – продолжил Гранд. – Пока мы не разгребём это дерьмо, ты останешься рядом. Там, где я смогу тебя защитить.

Лоренс продолжал удивлённо смотреть на друга.

Не хочется это признавать, но Гранд прав. Втягивать друзей в мой очередной кошмар нечестно, да они и не справятся. Пусть запомнят меня как весёлую Алли Грей, которой я стала благодаря их поддержке. А Гранд… он причина моих проблем, и он же их решение. Только сначала он должен позаботиться о себе самом.

– У тебя серьёзная черепно-мозговая травма. Тебе нужно обследование и лечение. Не сомневаюсь, что врач уговаривал тебя поехать в больницу. А ты только что соврал, что с тобой всё в порядке. Как ты будешь меня защищать, если вот-вот грохнешься в обморок?!

Гранд начал протестовать, но я приложила ладонь к его груди, и он замер. Уставился на мою руку, но прикоснуться не решился.

– Я доверюсь тебе, подтвержу любые байки о том, где мы с тобой пропадали, и не пойду в полицию, – продолжила я. – Но только при соблюдении двух условий. Первое: как только ты разберёшься с Бертрамом и найдёшь мой паспорт, ты позволишь мне вернуться в Россию. – Гранд медленно кивнул. – Второе: ты сейчас же поедешь в больницу.

– Что сказал врач? – поинтересовался Лоренс, но Гранд даже не посмотрел в его сторону. – Алёна права, да? Врач отправил тебя в больницу? Ты идиот, Гранд, а выглядишь как дохлый идиот. Куда ты собираешься везти Алёну?

– К родителям.

– ЧТО?! – всполошилась я.

– Мои родители живут за городом, у них охрана. Там безопаснее всего.

– Ты собираешься оставить Алёну у родителей? – потрясённый Лоренс путал английские слова с французскими.

– Я собираюсь тоже там жить.

Гранд устало помотал головой, словно приводя себя в сознание. Выглядел он ужасно. Синюшные тени под глазами, глаза мутные, покрасневшие. Невероятно, что именно ему я доверяю своё спасение, в нём черпаю нужную мне силу.

Мы продолжали препираться, а Лоренс следил за нами и качал головой. Когда он снова заговорил, его голос звучал на удивление серьёзно, даже вежливо.

– Гранд, тебе надо в больницу. Если не возражаешь, Алёна может пока остаться у меня. Я позабочусь о ней, а когда ты вернёшься из больницы, мы составим план действий.

Мужчины скрестились взглядами.

Восторга эта перспектива не вызвала. Я не забыла, какую роль француз сыграл в моей жизни. Но я безумно устала, физически и душевно, поэтому полагаюсь только на инстинкты.

Я смотрю на Гранда. Да, на него. На врага. Ведомая инстинктами, я доверяю ему свою безопасность. И будущее тоже. Ничего грандиозного, но следующие несколько дней моей жизни находятся в его руках.

– Александр, как бы ты поступил на моём месте?

Его лицо преображается. Он выглядит таким довольным, словно ему доверили судьбу планеты.

– Лоренс работал во французской службе безопасности. Он такой же мерзавец, как я, но сможет тебя защитить. И не обидит, – Гранд медленно перевёл взгляд на друга, – иначе я его убью.

Лоренс побледнел, или так показалось из-за яркого солнечного света.

Через полчаса мы прибыли к нему домой, в современную, по-спартански скудно обставленную квартиру хронического холостяка. Ехать прямо в больницу Гранд отказался, хотел сначала доставить меня на место. Они с Лоренсом закрылись в кабинете, а я скинула шлёпанцы, легла на белую кровать у белой стены и уставилась в белый потолок.

* * *

Когда друзья остались одни, Лоренс присел на край стола и усмехнулся.

– Это ж насколько сильно тебя ударили?

– У меня нет времени на твои приколы. Оставишь Алёну без присмотра, убью. Подойдёшь близко…

– Тоже убьёшь? – Лоренс перестал улыбаться. – Гранд, ты свихнулся? Ты мне угрожаешь? Ты заставил меня нести Алёну на руках, чтобы она не порезала ногу! Что с тобой творится? Похищение, травма, стресс – всё понятно, но держи себя в руках, а?

Александр провёл ладонью по лицу, стирая маску крайнего напряжения.

– Ты дерьмово выглядишь и вот-вот грохнешься в обморок, – продолжил Лоренс. – Ты ходишь по городу в резиновых шлёпанцах и коротких джинсах, и тебе на это плевать. Ты совершенно не в себе! Не трону я твою Алёну, на фиг она мне сдалась? Разберись со здоровьем, а потом придётся встретиться с Бертрамом. Он не случайно потребовал, чтобы Джейк привёз тебя к нему. Бертрам понял, что дело против него не свернуть, слишком много улик, и у него появился новый план. Он назвал ситуацию форс-мажором, но говорить будет только с тобой.

Гранд устало потянулся и подошёл к окну. Казалось, он не слышал друга, невидяще смотрел на залитый солнцем парк.

– Кто-то сливает информацию Бертраму, – сказал тихо.

– Уже знаю, это охранник, который был с вами во время съёмок. Я с ним разобрался. Слушай дальше! Ребята только что нашли дом, где вас держали. Люди Бертрама всё подчистили, в доме никого нет. Но ребята продолжают обыск. Кстати, у Джейка интересное прошлое. Покушение на собственную мать, колония, кражи с нанесением тяжких телесных повреждений, наблюдение у психиатра. Мы им займёмся, но заверяю тебя: он не отправится в Россию, чтобы мстить Алёне! – Лоренс рассмеялся, намекая на паранойю друга в отношении русской стажёрки. – Я не стал при ней возражать, но что за чушь ты нёс про её безопасность? Кто станет искать её в России и зачем? Пусть едет! Прощай, Алёна в стране чудес! Не думаю, что она захочет вернуться в Англию в ближайшие лет сто.

Александр молчал.

– Эй, Гранд! Что с тобой?

– Я думаю.

– О чём? Ты меня слышал?

– Помнишь, мы попали в песчаную бурю в Сахаре?

Лоренс с силой сжал челюсти, чтобы не наорать на друга. Все эти дни он метался в поисках места, где держали Гранда, и одновременно пытался разобраться с Бертрамом. И вот Гранд на свободе и ведёт себя очень странно. Взять хотя бы то, как он трясётся над Алёной. Или его неуместный вопрос о Сахаре.

– Мы ждали смерти. Вдыхали песок, глотали его, чудом спаслись. Ничего не видели вокруг, а когда буря закончилась, тогда снова… – Гранд махнул рукой и замолчал.

– Снова увидели всё вокруг? – Лоренс закатил глаза. – Гранд, сейчас не время для философских прозрений! Отложи жизненный кризис на осень, как это делают нормальные люди. Я не знаю, что Бертрам от тебя потребует…

– Вот, возьми! – Гранд покопался в кармане.

– Что за…

– Положи его в сейф!

– Так… Значит, паспорт Алёны у тебя. – Лоренс в недоумении смотрел на документ, отказываясь верить, что его друг, его расчётливый и трезвый друг только что передал ему паспорт Алёны с указанием положить его в сейф. – Но ведь ты заставил ребят искать этот долбаный паспорт по всему дому?!

– Не паспорт, а сумочку с кредитками, телефоном и ключами.

– На хрен Алёне сумочка? Она позвонит в банк, а замки Люкас уже сменил. Телефон старый, Алёна сказала, что он ей не нужен. Гранд, ты что, послал ребят невесть куда, чтобы забрать грёбаную сумочку твоей бабы?

– Алёна не моя баба.

– И поэтому ты свихнулся?!

– Я не хочу, чтобы в доме остались вещи, привязывающие Алёну к этой истории. На кухне я увидел только паспорт, искать остальное не было времени. Один из похитителей прятался в доме, а Алёна такое вытворяла… Ты знал, что она не умеет водить машину? – Гранд хмыкнул и улыбнулся.

– Нет, я не знал об этом несомненно интереснейшем факте, – процедил Лоренс с ледяным сарказмом.

– Убери паспорт в сейф! Алёна не должна знать, что он у меня.

Покачав головой, Лоренс набрал код сейфа и убрал паспорт.

– Я позвоню ребятам и отменю операцию «Ридикюль Алёны».

– Нет!

– Что, очень красивая сумочка? – съязвил Лоренс, доставая телефон. – Никаких «нет»! Ты свихнулся! – Закончив разговаривать по телефону, он повернулся к другу. – Что ж, есть одна хорошая новость: ты мне по-прежнему доверяешь, иначе бы так и носил паспорт в кармане. Боишься потерять? – Лоренс усмехнулся.

– Нет! – Гранд провёл ладонью по волосам и резко выдохнул. – Боюсь его сжечь!

Какое-то время Лоренс смотрел на друга с долей сочувствия.

– Ты ничего не делаешь наполовину, – покачал головой. – То хочешь уничтожить Алёну, то привязать намертво, чтобы не рыпалась. Чего ты добиваешься?

– Не знаю. Но… если Алёна сейчас уедет, это будет неправильно. Пока она здесь, я могу нормально думать и заниматься делом… а иначе… бесит меня всё это!

– Больше всего тебя бесит сама Алёна.

– Да. Но мне почему-то нужно, чтобы она меня бесила.

На лице Лоренса отразилось понимание.

– Алёна тебе помогла, да? – Он положил руку на плечо друга. – Тебе было плохо, а Алёна от тебя не отвернулась, вот тебя и пробрало до костей. Ты третировал её, а она отплатила добром. Давай придумаем, как её отблагодарить! Можно найти ей работу или купить квартиру. Или просто дать денег, пусть тратит, как ей вздумается. Снабдишь её рекомендательными письмами, она будет очень рада.

– Да, очень рада, – машинально повторил Гранд. – Или нет.

– Если ты сейчас скажешь, то Алёна «не такая, как все», меня вырвет на новый ковёр. Между прочим, дизайнерская работа, ты мог бы заметить и восхититься из вежливости.

– Алёна за меня боролась, орала на мужиков, будто сама бессмертная. Я не понимаю, почему она это делала.

– Бабы вообще странные, гормоны у них такие.

– Джейк ей угрожал. Он забрал её и угрожал… – шумно втянув носом воздух, Гранд закрыл глаза.

– Бертрам обещал, что насилия не будет.

– Я угрожал Джейку, чтобы он её не тронул.

– Её сосед Люкас сказал, что ты ею одержим. Я начинаю ему верить. Почему ты не предупредил меня, что попёрся за ней на фестиваль? Игровой фестиваль, Гранд. Игровой! В разгар войны с Бертрамом ты не взял с собой охрану и приставал к стажёрке на игровом фестивале. Тебя торкнуло, да? – Лоренс закатил глаза. – Захотелось чего-то свеженького и душевного? Тогда позволь напомнить, что ты эгоистичный мудак, не поддающийся реабилитации.

– Алёна об этом знает.

– И что? Знает, что ты мудак, поэтому не даёт тебе? Так соблазни её! В прошлый раз получилось, и в этот получится. Сразу успокоишься. Глядишь, Алёна и забудет, что ты мудак. После множественных оргазмов у баб нарушается память на такие вещи.

– Алёна хочет уехать.

– И правильно! Отпусти её и займись делом. У нас большие проблемы…

– Я со всем справлюсь, но Алёна… я не знаю, что делать. Помнишь Марту?

– Нет, не помню. – Лоренс вздохнул и посмотрел на часы. Придётся запихнуть Гранда в такси и насильно отправить в больницу. Он явно не в себе.

– Как не помнишь? – Гранд нахмурился. – Я с ней жил. Очень долго, месяца два-три, в Париже. Она работала в картинной галерее.

– Её звали Марго, и она работала в Национальной библиотеке. Ты продержался с ней три недели.

– Я так и знал, что ты её помнишь! Она была в твоём вкусе. Так вот, когда мы расстались…

– Когда ты её выгнал.

– Когда я её выгнал, она сказала, что однажды из-за женщины меня вывернет наизнанку.

– И что, вывернуло? – Лоренс почувствовал чёрную усталость на плечах, как мешок угля. Промелькнула крамольная мысль, что лучше бы Гранд оставался у похитителей, без него было проще. А то вернулся чумной, с бешеным взглядом, и дело не в травме, а в бабе.

За грудиной жгло. Врач сказал, что у него повышенная кислотность. Не иначе как эффект дружбы с Грандом.

– Рядом с ней я веду себя странно.

– Я заметил! – сдавшись, Лоренс слабо улыбнулся. – Алёна мешает тебе быть самодовольным засранцем?

– Да.

– Мне бы кто помешал! – фыркнув, Лоренс покачал головой. – Ты отпустишь её в Россию?

– Да.

– И поэтому только что спрятал паспорт и собираешься познакомить её с родителями? Это слишком изощрённо даже для тебя. Когда ты собираешься отдать ей паспорт? После третьего внука?

Гранд рассеянно потёр лоб ладонью.

– Я со всем разберусь, только мне надо, чтобы Алёна оставалась рядом. Иначе я не могу сосредоточиться. Позаботься о ней, ладно? А я поеду в больницу на такси. Вернусь, и тогда поговорим о Бертраме.

– Держи себя в руках! Если мы сломаем правила, то сломается и всё остальное.

– Я не собираюсь ничего ломать, – буркнул Александр в ответ, – ты меня знаешь!

– Да, знаю. Ты мудак.

– Да, и планирую таковым оставаться.

* * *

…Наливаю кофе в кружку с надписью «Босс». Рука не слушается, кофе переливается через край, тёмной лужей на металлической поверхности. Терпкий запах щекочет ноздри. «Обычная необычная выпускница», – говорит знакомый голос. Неприятный, с усмешкой. Это Джейк. Его тяжёлая рука на моём плече. В кувшине ничего не осталось, но кофе продолжает литься. Море кофейной горечи из пустого кувшина. Мне не сдвинуться, не закричать. Я тону в липкой панике…