Текст книги "Только не ты"

Я хочу понять эту женщину, но подозреваю, что мне это не удастся. Не похоже, что Фрея Гранд склонна к откровениям.

– Мисс Серова, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться! – не растрачиваясь на улыбку, она пригубила аперитив.

Худощавый мужчина, стоящий у столика с напитками, с интересом смотрел на меня. Жидкие седые волосы, морщины и сутулые плечи выдали его возраст. Седьмой десяток, отец Александра старше Фреи.

– Называйте меня Дэвид, моя дорогая! В этом доме мы чтим традиции… – Дэвид Гранд бросил быстрый взгляд на сына, – и не приступаем к еде без аперитива.

Тонкий намёк на то, что я не вписываюсь в традиции этого дома?

После пережитого пить не стоит, но я слишком нервничаю, поэтому выбираю вино. Взгляд скользит по гербам и регалиям, развешенным на стенах. Века истории, традиций и семейной чести. Что я здесь делаю?!

Мои терзания не укрылись от Александра.

– Это экскурсия в мою семью, – прошептал он, касаясь губами моих волос. – Мы уйдём когда захочешь, хоть прямо сейчас.

Я глотнула вина. Капля стекла на подбородок, защекотала шею. Александр стёр её подушечкой большого пальца, и родители сразу отвернулись.

– Джон Ригл строит новую конюшню, пыль летит по всему парку. От неё посерели листья акаций, – заговорил Дэвид, не глядя на нас, – а на южной лужайке мха немерено, садовники не справляются. Дожди шли всю неделю, Фрея почти не выезжала…

– Я выезжала дважды, – возразила Фрея без эмоций в голосе.

– Я не заметил. Как в России борются со мхом? – Дэвид налил себе виски, явно не первый бокал.

– Простите, я не знаю. Я горожанка.

– А в городе бывают проблемы со мхом?

Я пожала плечами.

Глотнув виски, Дэвид долго рассуждал о том, как мох губит траву на лужайках.

– У вас ведь в России сыро.

– Смотря где, Россия большая.

– Пятнадцать лет назад мы были в Санкт-Петербурге. Это было прекрасно. Фрея, не правда ли, это было прекрасно?

– Восхитительно, – равнодушно подтвердила его жена.

– Там явно есть проблемы со мхом. Город построили на болоте, влажность высокая… да?

Самым разумным ответом показалось «да», иначе эта тема грозила растянуться на весь вечер.

– Я так и знал! – торжествующе заключил Дэвид. – В России тоже проблемы со мхом.

Казалось, он обрадовался, найдя между нами хоть что-то общее.

Александр смотрел на пиво, на запотевшую бутылку в руке. Ситуация кажется странной, неестественной. Его родители только что узнали о похищении, об угрозе жизни сына, и поверхностная беседа до жути неуместна.

– Мисс Серова, мы наслышаны о вашем игровом канале! – продолжил Дэвид, жизнерадостный по контрасту с молчаливой женой. – Признаюсь, я никогда не смотрю передачи в сети, но молодёжи нравится делать из этого бизнес. Вы когда-нибудь работали на телевидении?

– Только на радио. Я вела десятиминутку красоты.

Взгляд Дэвида скользнул по моему лицу, словно оценивая, достойна ли я вести передачу такого содержания.

– Как замечательно! Фрея, не правда ли, это замечательно?

– Восхитительно, – безжизненным тоном подтвердила жена.

– А наша семья занимается инвестированием и финансовым правом. – Эта фраза Дэвида была построением барьера, сравнением, в котором красота проиграла деньгам.

Ответить было нечем, и я заменила слова глотком вина. Однако Дэвид не сдался.

– Вы ездите верхом? – Он упорно искал точки соприкосновения. Мха ему явно не хватило.

– Нет.

Можно сэкономить время и заранее подтвердить, что я никак, никоим образом не вписываюсь в их семью. И не пытаюсь вписаться.

Фрея поставила пустой бокал на подоконник и направилась к двери.

– Еда наверняка уже готова. Пойду проверю.

Александр подмигнул мне и усмехнулся.

– Ещё не надоело? Можем уйти в любой момент.

Дэвид не обратил внимания на грубость сына. Пользуясь отсутствием жены, он налил себе щедрую порцию виски.

Культурные различия здесь ни при чём, такие семьи есть везде. В атмосфере дома нет счастья и тепла. В нём живут люди, а не семья. Люди, которые боятся случайно коснуться темы, которая нарушит с трудом обретённый баланс. Люди, боящиеся чувств.

Мы скользили по поверхности, не задевая правды.

За ужином говорил в основном Дэвид. Я копировала манеры Фреи и запивала это испытание вином. Всего один бокал, больше Александр не позволил.

Кстати, Фрея права – такого шикарного ростбифа я не ела никогда.

После пудинга Дэвид предложил вернуться в гостиную, но Александр подтолкнул меня к выходу, оставляя галстук на дверной ручке.

– Не мог бы ты остаться, нам необходимо поговорить! – Голос Дэвида звучал резко и сурово.

– Я провожу Алёну и вернусь! – Александр обнял меня за плечи, словно пытаясь защитить от отца.

За нами закрылась дверь, но я всё ещё оглядывалась назад, ощущая на себе неприязненный взгляд хозяев.

– И как тебе мои родители? – спросил Александр, когда мы вышли на дорогу.

– Холодно.

– Холоднее, чем в России? – невесело улыбнулся.

– Увы.

– Холоднее, чем со мной?

– С тобой мне никогда не было холодно. Ярость – вещь горячая, – с ответной улыбкой признала я.

– Я такой, как они. Не придумывай мне сложное детство и кучу оправданий. Я такой, каким хочу быть. Я хуже, чем ты думаешь.

– С другими – да, ты такой же, как они. За весь вечер твои родители не сказали ни одной честной фразы. Они скользят по поверхности, где самая большая проблема – это мох на лужайке. Ты такой же на людях и в интервью, и однажды я этим восхищалась. Нравится тебе это или нет, но со мной ты полная противоположность. Ты ничего не скрываешь, ни самого плохого, ни хорошего.

Я сказала это между прочим, всего лишь озвучила свои мысли, но Гранд выглядел подозрительно счастливым.

Оставаться одной не хотелось, но бояться нечего. На территории круглосуточное видеонаблюдение, да и пора привыкать к одиночеству. Экскурсия по жизни Гранда – это временное событие. Я думала об этом, глядя из окна на его удаляющуюся фигуру. Он снова манипулирует мной, сознательно или нет. Заботится, предугадывает мои нужды. И при этом напоминает о своих грехах. Он хочет, чтобы я тянулась к нему, зная о нём всё самое плохое. Все мы хотим, чтобы нас принимали такими, какие есть.

Я приняла душ, полистала брошюры, а Гранда всё не было. О чём они разговаривают с отцом? О Бертраме? О том, как неуместно я выглядела в роскошной столовой особняка?

Где он, чёрт возьми?!

Снаружи раздался шум, и я выглянула в окно. Гранд шёл к коттеджу с огромным свёртком в руках. Сознаюсь, первая мысль – что он несёт чьё-то тело. После особенностей моей «стажировки» такие мысли неудивительны, как и то, что отнеслась я к этому вполне спокойно. Тело так тело, справимся. Парк большой, закопаем.

Гранд поднялся по лестнице и зашёл в свою спальню. Через пару минут раздался шум воды.

Я накрылась одеялом с головой и старательно не представляла его в душе.

Вот же зараза, что в нём такое? Вроде растоптала в себе дурацкую влюблённость. Знаю, что он мерзавец, но его харизма как вирус, проникает в самую глубь, неостановимая, и меняет ДНК моих мыслей. Да и тела тоже.

Лежу и думаю о нём так, словно и не было ничего плохого. Надо скорее уехать, пока меня не засосало с головой.

Дверь в мою спальню отворилась, рядом с кроватью раздалось шуршание. Отодвинув занавесь, я впустила в комнату лунный свет и увидела Гранда с большим спальным мешком. Так вот что он нёс через парк! В домашних шортах и футболке, со взъерошенными мокрыми волосами он выглядит очень забавно.

– Что ты делаешь в моей комнате?

– Собираюсь спать. – Он стащил одну из подушек с кровати и залез в спальный мешок.

– На полу? – я ворчу и улыбаюсь в темноте. Привыкла к нашим подколкам, и с возвращением Гранда внутри ощущается такая лёгкость, что хоть смейся.

– Приглашаешь меня в постель?

– Нет.

– Так я и подумал. Ничего, я опытный бой-скаут, засну в походных условиях.

– Что-то случилось с твоей спальней?

– Я пытался заснуть без тебя, но не смог.

– Когда это ты пытался заснуть? Ты только что вышел из душа.

– А ты подслушивала? Ладно, признаюсь, я соврал. Я могу заснуть без тебя, но не хочу. С тобой веселее.

– Что сказал твой отец?

Его настроение сразу изменилось, голос заледенел.

– Прошу тебя, Алёна, не надо! Не сейчас. Поговорим завтра.

Спать больше не хотелось. Слух стал чувствительным донельзя, я улавливала ритм его дыхания, шуршание спального мешка. Он тоже не мог заснуть.

В темноте наши руки набрели друг на друга, и сонмы мурашек разбежались по телу.

– Надо в чём-то признаться друг другу, это сближает, – заявил Гранд.

– Черёмуха с нафталином?

– Я начну. – Он упорно игнорировал мои шутки. – Помнишь, ты выбежала к машине, а я остался в доме? Длинноволосый закрылся в столовой, в неё вход через кухню. Я пошёл следом.

– Поэтому тебя так долго не было.

– Да. Я убедился, что окна столовой выходят на другую сторону и забаррикадировал дверь. На столе я нашёл твой паспорт и взял его. Он у Лоренса в сейфе. Я не собирался тебе об этом говорить, но…

– Я об этом знала.

Гранд резко сел.

– Откуда? Лоренс сказал?

– Нет. Я заметила паспорт в твоём кармане, когда ты пятился из дома. Самый краешек, но он привлёк внимание, потому что у нас с тобой не было никаких вещей. Я не сразу догадалась о том, что это паспорт, только после разговора с Лоренсом. Он очень странно усмехнулся и сказал, что уж паспорт вы точно найдёте.

– Почему ты не возмутилась?

– Нет смысла. Во-первых, мне всё равно придётся ждать, пока ты разберёшься с Бертрамом. Во-вторых, ты такой, какой есть. Если ты чего-то хочешь, то не остановишься…

Хорошо, что темнота скрыла мой румянец. Я имела в виду, что Гранд хотел задержать меня в целях безопасности, а вышло, будто он меня хочет.

– Да, Алёна, хочу. Очень хочу.

Гранд приблизился и поцеловал мою ладонь. Вот она, моя беда: я либо сильная, либо слабая, среднего не дано. Я доверилась Гранду в очередной момент слабости, и теперь он словно дёргает за ниточку, распуская меня и наматывая на свой клубок.

А я позволяю.

– Моя очередь признаваться, – улыбаясь, я провела кончиками пальцев по его щеке. – Похитители меня не тронули.

Гранд чуть заметно выдохнул.

– Они всё равно будут наказаны. Ты мне веришь?

– Верю.

Он водил пальцем по моему запястью, и я всем телом тянулась за каждым его движением.

– Я очень тебя хотел.

– Когда?

– Когда увидел тебя на собрании. Когда ты стояла за моим креслом на репетиции. Когда ты делала кофе на рабочей кухне. Когда нас фотографировали. Когда ты пришла на пятнадцатый…

– Не надо, это прошлое. – Я высвободила руку. В груди неистово билось сердце, от волнения, от страха, от предчувствия ещё одного падения, о котором я скорее всего пожалею. – Я наивная и слабая. Какой бы ни была цель твоей игры, ты победил.

– Я не играю. В этот раз не играю.

Расстегнув спальный мешок, Гранд лёг рядом со мной. Я задрожала. От его близости, от предвкушения, от страха. Я бесконечно слаба рядом с ним, да и сбившиеся без противозачаточных таблеток гормоны не располагают к уравновешенности. Я знаю, какой он, на что способен, и всё равно тянусь к нему. Я сдамся ему, красиво, до звёздочек в глазах, а потом уеду, наполненная им до краёв.

Александр навис надо мной, и я жадно вдыхала его силу. Всё как в прошлый раз – я тянусь к нему в момент слабости, только в этот раз плохой исход не станет сюрпризом.

Приблизившись, он потёрся щекой о мою.

– Ты не слабая.

Загипнотизированная, я провела ладонью по его груди, забралась под футболку. Его дыхание путалось в моих волосах, неровным ритмом отмеряя желание.

Наши ноги переплелись, в животе забился пульс настолько сильный, что я нетерпеливо потянула Гранда к себе. Он сдерживался, только водил губами по моей щеке.

Не в силах совладать с собой, я потёрлась о него грудью.

Гранд прижался плотнее, спустился поцелуями по шее и остановился у груди. Он дышал моей кожей. Поймал губами цепочку на шее и оттянул её в сторону. Опустился на меня всем весом, и это завело до невозможности. Хотелось ощущать его всем телом, жить его теплом и силой.

Его руки ласкали моё лицо, путались в волосах.

– Ты доверяешь мне сейчас? – спросил, впечатывая слова в нежную кожу.

– Смотря в чём.

– В том, что будет после. В будущем. Во всём.

Никогда раньше ложь не выглядела более привлекательной. Она манила, как разноцветный леденец сладкоежку. Но я сказала правду.

– Нет, не доверяю.

Он приподнялся на руках, отстраняясь. Всё во мне воспротивилось этому движению. Хотелось обхватить его ногами, прижать к себе, игнорируя позывы разума.

Но нет.

– И это ты слабая? – усмехнулся Гранд, забираясь обратно в спальный мешок.

Придвинувшись вплотную к кровати, он взял меня за руку.

Он не воспользовался моей слабостью. Ему не нужно отвлечение, не нужен просто секс. Ему нужно то, чего я не могу дать.

Он заснул первым, и тогда я прикоснулась губами к его пальцам.

«Умоляю тебя, не играй со мной!» – попросила чуть слышно.

Так мы спали всю ночь. Прикосновение рук, синхронное дыхание. Гранд охранял меня. Или боялся, что сбегу. Или и то, и другое.

* * *

Утром мы снова навестили родителей. Я гуляла по лужайке между фонтанами, а из окон гостиной доносились крики.

– Если я нужен Бертраму, пусть воспользуется телефоном! Я не обязан приглашать его в дом.

– Тебе придётся с ним встретиться, так прекрати выделываться! – в ответ орал Дэвид.

– Неужели тебе не противно расстилаться перед ним?

– Я должен! И ты тоже должен! Вместо того, чтобы узнать его требования, ты прячешься в коттедже с очередной бабой!

Вот и эмоции Дэвида Гранда, которыми я так интересовалась. Скажу честно: его рассуждения о погоде и мхе нравились мне намного больше.

– Выбирай выражения! И если Бертрам использует Кару, чтобы чего-то требовать, то он идиот.

Именно тогда, под окнами роскошного особняка я впервые услышала имя «Кара». Символичное имя, если учитывать, что она имеет отношение к Бертраму. Внутри ёкнуло любопытство, подозрительно похожее на ревность, но я заставила себя ускорить шаг, отдаляясь от дома. В отмеренное нам время я бы предпочла не знать о других женщинах Гранда.

Я чувствую себя букашкой, залетевшей в адское пламя. Никто и не заметит, как я сгорю, только если Александр. Да и что он сделает? Ради чего держит рядом?

– Как много ты услышала? – спросил он, выйдя из дома.

– Отец заставляет тебя встретиться с Бертрамом.

– Я и так собирался. Бертрам приедет сюда, мы соседи. Ещё что-нибудь слышала?

– То, что я баба.

– Извини! Мой отец…

– Я и вправду не мужик, так что ничего страшного он не сказал. Послушай, я не стану задавать вопросы, но если нужна помощь, скажи. Моя свобода завязана на тебе, поэтому я сделаю всё возможное.

Александр вроде как задумался о моём предложении, но последующий вопрос показал, что он не собирается обсуждать тяжёлую тему. Отодвигает её на потом, расчищая нам место для двоих, наш маленький иллюзорный мир.

– Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала. В нашем клубе готовят лучший в мире пирог с говядиной и почками. Для меня он как лакмусовая бумажка для проверки людей. Те, кому пирог не нравится, недостойны внимания. Я собираюсь тебя проверить.

Расположенный на холме, гольф-клуб открывал невероятной красоты пейзаж – поля, очерченные рядами деревьев, изгибы Темзы и крохотные деревушки. Мы выбрали столик на веранде, и нам принесли знаменитый пирог с говядиной и почками. Мне понравилось, но я не собиралась в этом признаваться, промычала нечто среднее между «да» и «нет», но пирог доела. Осталась только корочка, и Гранд сцапал её с моей тарелки. А я забрала его недоеденный салат.

– Тебе понравилось!

Я не стала с ним спорить. Расслабилась с бокалом вина, исподтишка рассматривая других членов клуба. Большие деньги – вот что приходит в голову, когда смотришь по сторонам.

– Это закрытый частный клуб, вступить в который непросто. Очередь очень длинная, и допускают только тех, кто представит рекомендации трёх членов клуба. Но есть один день в году, когда любой может подать заявление, и владелец выбирает одного счастливчика. Это своего рода амнистия для тех, кто не может заручиться рекомендациями. Ты когда-нибудь играла в гольф?

– Нет.

Гранд повернулся к соседнему столику.

– Маргарет, позволь позаимствовать пару твоих клюшек! Моя спутница никогда не играла в гольф.

На меня обернулись все, даже официанты замерли на полпути. Смущённо улыбнувшись, я помахала рукой. Да, вот такое кощунственное упущение. Сама не понимаю, как дожила до зрелых лет, ни разу не махнув клюшкой.

Мы спустились с холма на идеальную лужайку.

– Видишь флажок? Надо, чтобы мяч попал в лунку. – Гранд размахнулся и точным движением ударил по мячу. Тот приземлился в метре от флажка и подкатился ближе.

Глядя на цель, я ударила по мячу.

Огромный клок травы с корнями и землёй взлетел в воздух. Мяч обиженно подпрыгнул и приземлился у моих ног. Руки вибрировали от плеч до кончиков пальцев, словно я схватилась за высоковольтный провод.

Гранд невозмутимо вернул клок лужайки на место, придавив ногой.

– Попробуй вместе со мной! – Встал за спиной, обнял меня, и мы ударили по мячу в четыре руки. – Вот видишь, вместе мы сила! – сказал, губами касаясь моих волос.

Я не знаю, куда делся мяч, зато я ощутила каждую мышцу Александра, его тепло, его бёдра на моём знаменитом тыле.

Такой гольф мне по вкусу.

– Эй! Не отвлекайся! – Гранд заметил моё смятение, и оно ему понравилось.

– Полагаю, что и в гольфе ты добился выдающихся успехов.

– У нас с братьями была жёсткая конкуренция. Я всегда и во всём хотел быть первым. Не имело значения, честно я играю или нет. Главное, чтобы другие оказались хуже меня. Вот такая извращённая философия. Однажды в школе во время бега с препятствиями я сбил барьер и завопил так громко, что остальные отвлеклись и тоже посбивали барьеры. А я вскочил, рванул к финишу и выиграл.

– Находчиво!

– Я всегда мечтал быть первым и только сейчас захотел стать лучшим. Ты оказываешь на меня странное воздействие. Если позволишь, я докажу тебе, что могу стать лучшим для тебя. Потребуется время, чтобы завоевать твоё доверие, но я сделаю всё возможное, чтобы ты осталась со мной. – Он говорил отрывисто, резко, почти вызывающе.

От волнения свело пальцы, клюшка выскользнула и упала на траву. Гранд тоже волновался, за эти дни я научилась чувствовать его, как никого другого.

– У нас нет ничего общего!

– Чего, например? Хобби? Любимых телевизионных программ?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Мы из разных миров и слоёв общества.

– Так намного интереснее! Более того, мы прекрасно дополняем друг друга. Ты совершенно не способна водить машину, а я отличный водитель. У тебя нет никакой предрасположенности к бизнесу, ты не выторговала у Люкаса и малой доли дохода вашего канала. А я – гений финансов. Ты слишком осторожна, а я решителен и уверен в себе. – Вздохнув, он продолжил: – Ты удивительный человек, я бы даже сказал, до неприличия искренний и хороший человек, а я заядлый мерзавец.

– Очень убедительные доводы! – Как я ни волновалась, Гранд меня развеселил.

– Попробую ещё раз. Ты яркое пятно на фоне моей жизни. В сравнении всё остальное кажется серым. Я боюсь, что, если ты уедешь, я никогда больше не смогу видеть цвета. Я очень хочу, чтобы ты осталась. Чувствую себя мальчишкой. Мне не терпится узнать, каким я стану рядом с тобой. Никогда такого не было.

Вернув клюшки, мы побрели обратно к дому. Вокруг тянулись пожелтевшие от солнца поля с вкраплениями маков.

– Я не играю с тобой, Алёна. Ты мне нужна. – Он взял меня за руку, и я не воспротивилась. – Но будет непросто. Я не знаю, что Бертрам задумал, но раз он вмешал в это дело родителей, то грядёт нечто серьёзное. Родители связаны с ним, и моя семья вполне может встать на его сторону.

– Я на твоей стороне.

– Ты останешься на моей стороне? Выступишь против всех? – Гранд криво усмехнулся. – Не разбрасывайся обещаниями, пока не узнаешь, что он задумал!

В ответ я пожала плечами. В этой игре есть и моя ставка – свобода. Да и мне теперь не всё равно, что случится с Грандом.

– Ты веришь, что нужна мне?

– Сейчас – да, но со временем твой интерес исчезнет, останется только букет неловких воспоминаний.

– Неловких?

Внезапно Гранд дёрнул меня к себе. Разомкнув мои губы, его язык проник вглубь, так резко и глубоко, что от возбуждения ослабли колени. Он застонал мне в рот, резко вдавливаясь в мои бёдра. Сильные руки спустились ниже, скомкали юбку. Всё это за считаные секунды, от нуля до ста миль в час чистого желания.

– Вот этот неловкий момент ты будешь вспоминать? Как мы чуть не занялись любовью у самой дороги, наплевав на проезжающие машины? – спросил он, ловя губами моё частое дыхание.

Осознав, где мы находимся, я оттолкнула его и поправила одежду.

– Шшш… не было ни одной машины.

– Точно?

– Точно. Только пара шокированных ворон, они никогда не видели такую аппетитную попку.

Я не смеялась, потому что кружилась голова. Притяжение между нами сильнее разума, оно разрушает силу воли.

Взяв за руку, Александр повёл меня к дому.

– Ты мягкая в моих руках, тёплая, как солнечный луч, но внутри тебя металлический стержень. Ты сильная.

– Я не чувствую этого стержня. Я даже не знаю, что буду делать дальше.

– Если позволишь, мы решим это вместе.

– Я должна сделать это сама… понимаешь?

Мы вошли в коттедж. Кожа горела от солнца или от присутствия мужчины, наполнившего меня противоречиями. Между нами не притяжение, а буря. Даже идти тяжело, будто бреду по морскому дну. Всё во мне беснуется, тянется к Александру. Разум уже принял решение: я должна уехать. Если останусь, нас закрутит острое, но быстротечное счастье, а дальше… Я не верю в постоянство Гранда. Он разгадает меня как головоломку, которая кажется сложной, пока в упаковке, а как раскроешь – всё просто.

Не могу так.

Но и без него не могу тоже. На самом глубинном, химическом уровне не могу. Всем сердцем тянусь к нему. Но сердце глупое, вот разум с ним и борется.

Мы подошли к моей комнате.

В борьбе сердца и разума выиграло сердце, но на этот раз без глупых надежд. Сегодня я доверюсь Гранду, а если ошибусь, то… Секс – лучшее прощание.

– В мой личный закрытый клуб вступить непросто, – сказала серьёзно. – Но раз в году одному счастливчику даётся такое право.

Александр обнял меня, улыбаясь в спутанные от ветра волосы.

– Даже если он этого недостоин?

– Это своего рода амнистия.

Он провёл ладонью по моей щеке, легко поцеловал в нос.

– Старожилы твоего клуба не одобрят того, что я хочу с тобой сделать, – усмехнулся с намёком.

– Главное – выбрать правильную клюшку!

Смазанный поцелуй, сплетение языков, его рука, беспорядочно шарящая по двери в поисках ручки… Чтобы открыть дверь, чтобы добраться до постели…

– Я не хочу торопиться… Алёна… я… всё сделаю правильно…

До кровати мы не дотерпели, зато ковёр пришёлся кстати. Александр придавил меня всем телом, царапая бёдра пряжкой ремня. Я обхватила его ногами, прижимаясь ближе, и он застонал.

– Нет, подожди… – Но при этом его руки срывали одежду, ладони жадно касались кожи, везде и сразу. – Как же я хочу тебя… – Спустился вниз по телу поцелуями, жадно ласкал, щекотал гортанными звуками удовольствия.

– Я хочу тебя сейчас, пожалуйста! – проскулила, сжимая бёдра.

– Как только войду в тебя, кончу к чёртовой матери, – выдохнул. – Я так хочу в тебя кончить…

Его силы не хватило, чтобы удержать меня на месте. Я изогнулась в оргазме настолько сильном, что на несколько секунд перед глазами были только цветные пятна. Когда очнулась, Александр лежал, уткнувшись носом в моё бедро, и тяжело дышал.

Приподнявшись, я спустилась к его паху, и он застонал, прижимаясь к моей руке.

– Мне надо остыть! – сказал неубедительно, но меня не остановить.

Он изогнулся, протянул ко мне руку.

– Ты не должна… надо пра-авильно…

Я наслаждалась каждой секундой контроля. Александр вцепился ногтями в ковёр. Я обняла его обеими руками, впиваясь ногтями в спину, и он сдался. Толкался в неровном темпе, бормоча ругательства, перемешанные с такими нежностями, что не поймёшь, то ли млеть, то ли возмущаться.

Кончил бурно, с криком, теряя себя, впиваясь пальцами в мои плечи.

– Меня не интересует «правильно». Я хочу по-настоящему, – сказала, когда он отдышался.

– И как тебе это настоящее? – спросил хрипло.

– Вполне терпимо, но сейчас мне надо в душ.

– Нет уж, моя дорогая! Душ ещё надо заслужить.

– И чем я могу его заслужить?

– Исправить «вполне терпимо» на «незабываемо». – Нависнув надо мной, Александр пробежался ладонью по моему телу, всё ещё дрожащему от ощущений, но уже открытому для него. Парой умелых движений сбрасывая меня в пропасть похоти. – Что скажешь? – прошептал коварно.

– Что ты неплох для чопорного англичанина!

– Всё, маленькая русская, ты доигралась!

Гранд играл со мной, ласкал, целовал, вырывая резкие вдохи.

Я потянула его на себя, обхватывая бёдрами. Толкнулась на него…

– Подожди! – Александр выдохнул в мои волосы. – Ты хочешь… – вопрос замер на его губах.

– Чего? – я отупела от желания.

– У тебя не было с собой противозачаточных таблеток…

Меня как током дёрнуло! Он спрашивает, хочу ли я? Чего? Детей?!

– Надень презерватив! – потребовала. Хочу его, как никого и ничего в жизни. Это биология, коварные рефлексы. Разум против, но у тела своя логика. Поди угадай, кто прав.

Александр вернулся с презервативом. Надевая, смотрел на меня, словно надеясь, что я передумаю.

– Хочу тебя! – сказал, целуя мой подбородок. – Очень сильно хочу!

Я подалась к нему бёдрами, но он покачал головой.

– Нет, моя дорогая, не так. Ты будешь сверху, – и перевернулся, увлекая меня за собой. – А заодно научишься мне доверять.

Вроде отдал мне контроль, а сам еле терпит. Сильные руки обхватывают бёдра, приподнимают вверх, потом насаживают. Резко, сильно, выбивая из меня вздох.

Я склоняюсь к его груди, провожу языком, ловлю быстрый поцелуй. Нетерпеливая дрожь тел почти синхронна. Я теряю ритм и падаю на Александра всем телом. Он содрогается во мне.

– Знаешь, а ведь здесь есть кровать!

– Правда?

– Двуспальная.

Александр смеётся.

– Рядом с тобой я вообще ничего нормально не делаю. Но ничего, теперь я немного размялся и смогу тебя как следует впечатлить.

– Будешь глотать огонь и жонглировать?

– Смейся-смейся, у меня большие планы на вечер.

– А в твоём возрасте не опасно перенапрягаться?

– Я не такой уж и старый. Поверь, я проживу достаточно, чтобы тебе надоесть.

– В это я верю без труда!

Мы приняли ванну вместе. Я лежала на груди Александра, позволяла себя мыть и ни о чём не думала.

– Мне хорошо с тобой, – признался он, массируя мыльной ладонью мою руку от плеча до кончиков пальцев. – Очень хорошо.

– Мне тоже. Помнишь, Лоренс предположил, что наш секс как пожар в заднице? Я с ним согласна.

Александр хмыкнул и, зачерпнув пригоршню воды, смыл пену. Подушечкой пальца приласкал локтевую ямку, провёл по предплечью до ладони.

– Настоящий пожар начинается в голове, – сказал тихо.

Глупо было думать, что секс станет красивым прощанием. Мне уже мало. Мало Александра, мало нашего маленького рая в лесу.

Мало придуманного мною мира, в котором остальная реальность поставлена на паузу.