Текст книги "Анна, создающая королей"
Автор книги: Лара Дивеева
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Дивитам не до вас! – снисходительно объяснил Лукресс. – У нас своих проблем хватает. Раз Нерон отказался от трона, то придется объединять пентады, и тогда начнется война, равной которой не помнят эти земли.
Йикин взмыл вверх, прогибаясь под тяжелой ношей. Я слепо смотрела в небо, плавящееся от полуденного жара. В памяти звучали слова Нерона: «Убирайся вон! Сколько раз я должен отсылать тебя прочь, чтобы ты перестала возвращаться?!»
Можно ли сделать человека королем против его воли? Так же, как выдать замуж. Так же, как отпустить на свободу. Я догадываюсь, что править целым континентом монстров – не самая легкая задача, но Нерон мечтал об этом. Мечтал так сильно, что провел несколько лет, взращивая мой дар и терпя юношеские выходки. А потом он отказался от мечты. Почему?
Я догадываюсь о причине.
Мы приземлились в красной пустыне рядом с новым воздушным катером Нерона.
– Давайте обойдемся без скандалов, а то я усыплю вас обоих, – пробурчал Лукресс. – Садитесь! В «Анне» есть немного еды, на дорогу хватит.
Услышав название катера, муж бросил на меня цепкий взгляд.
– Катер упрямый и своенравный, поэтому Нерон назвал его моим именем, – нехотя объяснила я и погладила блестящий черный лак ладонью.
– Вы оба сядете сзади! – приказал Лукресс, убирая снятые с йикина седла.
– Что случится с Нероном?
– Нерон сам разберется, а вы летите домой!
Лукресс толкнул меня на сиденье. Сможет ли он усыпить меня, ввести в анабиоз, как это делал Нерон? Одно я знаю точно – Лукресс не сможет стереть мою память, и как только мы вернемся на Тритари, я найду «Пулю» и полечу обратно. Я не позволю Кзавиону мучить и пытать Нерона из-за меня. Не смогу остаться в стороне, в незнании. Дивиты могут усыплять меня и отправлять домой хоть сотню раз. Я не сдамся, буду снова и снова возвращаться на Алайону. К зверю, которого люблю.
Я отдам ему все.
Через несколько минут мы взлетели, оставляя на песке одинокого йикина, смотрящего нам вслед. Джулиус держал меня за руку, мы не разговаривали. Когда слов слишком много, они с трудом складываются в предложения. Не выборы же обсуждать! И не постройку зимнего сада. И не окровавленного зверя на полу королевского дворца. Зверя, который в очередной раз выгнал меня из своей жизни.
Я смотрела вниз на волны красного песка, и с каждой секундой полета внутри нарастала боль. Она ломала меня, мучила, корежила. То, что я чувствую, опасней взгляда дивитов и страшнее смерти. Это разрыв души.
Чтобы снова попасть на Алайону, потребуется время, а я не хочу улетать и оставлять Нерона. Меня тянет к нему с такой силой, что впору выбить дверь катера и прыгнуть вниз. Я отдам ему все, что потребуется для его благополучия, для исполнения его мечты.
Заметив мои слезы, Джулиус придвинулся ближе. Его голос вырвал меня с края отчаяния.
– Ангел передает привет, он очень соскучился.
– Спасибо, – ответила я безжизненным голосом.
– Слуги все время спрашивают, когда ты вернешься.
– Мне очень приятно.
– Фин стал другим человеком, у нас наладились отношения.
– Я очень рада.
– Звонил опекун Итана, мальчик хочет с тобой встретиться. Сказал, что купит тебе мороженое на собственные деньги.
Я не смогла ответить, потому что плакала навзрыд. Вот оно, счастье, к которому я стремилась. Оно почти на моей ладони, обычное человеческое благополучие.
Придвинувшись ближе, Джулиус вытер мои слезы подушечкой большого пальца.
– Угораздило же тебя родиться перцептом! – сказал он со смехом, потом вздохнул. – Я же тебе говорил: если борешься за что-то, борись по-настоящему!
– Что ты имеешь в виду? – встрепенулась я.
– Ты сможешь справиться с этим катером?
Я кивнула.
Джулиус улыбнулся в ответ и намотал на кулак ремень от седла йикина. Дернувшись вперед, одним ловким движением, неожиданным для адвоката, он сдавил ремнем горло Лукресса. Тот вскрикнул и в панике замахал руками.
Приблизившись к нему, Джулиус заговорил:
– По дороге на Алайону мы с Нероном обсуждали магию дивитов и то, как вы вмешались в мою память. Нерон сказал, что вы мастер памяти и у вас нет другого дара, так что сомневаюсь, что вы можете нас усыпить. Но даже если можете, то не сейчас, потому что в данный момент вы задыхаетесь. – Он говорил хладнокровно и четко, словно делал доклад о грядущих реформах.
Лукресс хрипел от нехватки кислорода.
Я следила за действиями мужа, не в силах что-либо предпринять из-за шока. Да и что предпримешь? Адвокат, многообещающий политик душит инопланетянина седлом птицы-монстра. Наверное, я таки безумна, если вижу эту сцену.
– Моя жена не хочет возвращаться на Тритари. Если вы ее заставите, она прилетит обратно.
Я кивнула и получила в ответ от мужа грустную улыбку. Несмотря на короткий брак, он очень хорошо меня знает.
– Но сначала Анна должна узнать правду. – Не убирая ремень, Джулиус заставил Лукресса пересесть на пассажирское сиденье. – Анна, будь любезна, переберись вперед и возьми на себя управление катером!
Немного ослабив натяжение ремня, Джулиус задал первый вопрос:
– У меня возникло ощущение, что Нерон собирается умереть. Не объясните, в чем дело?
– Не объясню, – пробурчал Лукресс, задыхаясь от кашля.
– Не надо, Джулиус! – попросила я. – Правда ничего не изменит, я вернусь в любом случае.
– Извини, дорогая, но как твой муж и опекун, я настаиваю на информированном принятии решения.
Мой муж адвокат, и этим все сказано.
Знаменитый и уважаемый адвокат Алтавии, будущий мэр Дереи натянул ремень вокруг горла старого мастера памяти, и, не выдержав пытки, тот ответил:
– Если понадобится, Нерон умрет, чтобы Анна осталась свободной. Довольны? Теперь оставьте меня в покое!
– В каком случае ему придется умереть?
– Если он не сможет выдержать пыток, то найдет способ умереть.
– Его будут пытать, чтобы он согласился стать преемником Кзавиона?
Лукресс с силой оттягивал ремень от горла, его глаза слезились.
– Да. Нерон – единственный преемник, но насильно его королем не сделать. На Алайоне согласие под пытками считается добровольным, поэтому его будут пытать.
Лукресс глянул на меня с ненавистью. Несколько часов назад, когда считалось, что я умираю, он был намного приветливее.
– Если под пытками Нерон согласится взойти на трон, то вы снова заберете Анну?
– Нерон не согласится.
– Что, если Кзавион станет мстить Анне и шантажировать Нерона ее безопасностью?
– Кзавион отпустил вас и не тронет. Не спрашивайте почему, лучше сразу душите. О делах Нерона я говорить вправе, а вот о короле – увольте. Скажу только, что Кзавион позволит вам жить так, как хотите, пока не получит согласие Нерона взойти на трон. А этого не случится.
– Если бы Нерон дал мне выбор, я бы помогла ему стать королем. Но он всегда выбирает за меня. Это неправильно, – сказала я, не глядя на мужа.
– Неправильно?! – Лукресс задергался на сиденье. – Да что вы понимаете в нашей жизни?
Джулиус натянул ремень, и Лукресс замолчал, задыхаясь.
– А теперь разберемся с главным вопросом: что именно должна сделать Анна, чтобы Нерон стал королем? Не думаю, чтобы дивит решил пожертвовать собой, чтобы избежать сожительства с женщиной, которую, без сомнений, любит. – Джулиус пытался казаться невозмутимым, но в его голосе звенела ревность.
– Ничто не изменит моего решения! – сказала я упрямо. – И так понятно, что ничего хорошего меня не ждет, но я не могу позволить, чтобы Нерон погиб, защищая мою свободу.
Я сказала Кзавиону правду: я готова отдать Нерону все. Я Анна, рожденная для Нерона.
Лукресс дернул за ремень, и муж ослабил натяжение. Голос старого мага звучал глухо, тихо:
– Коронация Нерона стала бы величайшим событием в истории Алайоны. Нерон очень сильный маг, способный принять силу перцепта. Чтобы он стал сильнейшим, вы должны пройти особый ритуал. Не скрою, это очень больно, медленно и мучительно.
– Я выдержу.
Лукресс чуть качнул головой, и на секунду его глаза стали почти человеческими.
– Чтобы получить истинное могущество, которое позволит справиться с нуждами пентады, Нерон должен поглотить ауру и силу перцепта. Отдавая всего себя, перцепт жертвует собой. Много лет назад Кзавион почувствовал сильную магию в человеческой женщине, отвез ее в древний храм и…
– Выпил? – прошептала я.
– Можно сказать и так. Вы очень сильны, и взгляд дивита оказался для вас безопасен, но после ритуала вы умрете. Ваша аура будет жить в Нероне, но это слабое утешение. Ну как? – едко усмехнулся Лукресс. – Летим обратно во дворец?
Панель управления исчезла за пеленой слез. Иногда лучше не знать правды, особенно если она ничего не меняет.
– Вы правы, Анна, Нерон не дал вам права выбора, ни раньше, ни сейчас, – продолжил Лукресс с сухой усмешкой. – Когда мы думали, что вы погибаете, я уговаривал Нерона провести ритуал, пока аура еще жива, но он и тогда отказался.
– Нерон растил и обучал меня для того, чтобы однажды убить. – Такие вещи не хочется произносить вслух, но иногда приходится. – А потом он отказался от своих планов и подарил мне свободу. Он защитил меня, позволил жить нормальной жизнью. И сейчас он снова отпускает меня и платит за это собственной жизнью и благополучием планеты.
Внутри взорвался миллион чувств, все до одного сильнее меня.
Нерон назвал меня Анной, создающей королей. Он вырастил меня, чтобы я создала одного, самого главного короля, подарив ему свою жизнь, тем самым изменяя ход истории.
Наверное, я должна гордиться этой возможностью.
А еще я должна быть счастлива, потому что Нерон меня любит, в этом нет сомнений. Ради меня он пожертвовал своей мечтой, своими планами и жизнями множества людей. Причем сделал это дважды.
Он вел себя не как человек, но он и есть зверь. С любящим сердцем.
Джулиус убрал ремень, и Лукресс потер покрасневшую морщинистую шею.
– Кто знает, может, все обойдется, – неуверенно сказал он. – Нерон преданно служил Кзавиону десятки лет. Может, однажды найдется другой преемник, а Кзавион еще немного помучается…
– Назовите координаты! – потребовала я. – И не пытайтесь мне помешать, иначе я задушу вас своими руками и вернусь на Алайону.
– Анна! – Муж схватил меня за плечо.
Стряхнув его руку, я повернулась к Лукрессу.
– Мне нужны посадочные координаты. Когда мы приземлимся, вы отдадите ментальный приказ йикину, чтобы он прилетел за мной. Мне надо во дворец.
В отличие от Джулиуса, Лукресс больше не протестовал и не грозился меня усыпить. Потянувшись к панели, он вбил нужные координаты. На его морщинистом лице отразилась немалая внутренняя борьба.
Джулиус увещевал меня, но я отстранилась от его голоса.
Табло показало, что до приземления осталось семь минут. Святые силы! Что я делаю? У меня нет плана, нет магии, нет физических сил. Я человек, я пыль на сапогах Кзавиона.
– Что я должна сделать, чтобы помочь Нерону? – спросила я, задыхаясь от надежды.
Лукресс молчал. Казалось, секунды тикают в моем сердце. Нерон не обрадуется моему возвращению, это точно. Но я должна ему помочь.
– Прошу вас, Лукресс! Скажите, что я могу сделать, чтобы помочь Нерону?
Когда Лукресс ответил, его слова пришли из самого сердца.
– Если зверь хочет за тебя умереть, позволь ему это сделать!
Из меня словно вырвали жизненный стержень. Резко. Жутко. Больно.
Я откинулась на сиденье, не глядя на приборную панель. Лукресс оттолкнул меня и выровнял катер.
Джулиус придвинулся ближе и обнял меня за плечи. Я знала, что он согласен с магом, и ненавидела его за это. Я ненавидела всех, кто желал Нерону боли и смерти.
– Мне нужен… – Я зажмурилась. Не хочется произносить слово «развод», а придется. Не хочется отпускать Джулиуса, но удерживать его нечестно.
– Адвокат? – Джулиус словно читал мои мысли. – Это достаточно внезапная просьба, но полагаю, что на катере найдется один… – невесело пошутил муж, ослабив объятия. – Может, я и не специалист по разводам, но на то, чтобы отнести заявление в нужную инстанцию, меня хватит. Делить нам с тобой нечего, вся твоя собственность останется твоей…
– Пожалуйста, позаботься о моих друзьях!
– Анна, не говори так, как будто…
– Я не вернусь.
– Не говори так!
– Возьми мои деньги себе! Я хочу, чтобы они помогли тебе достичь желаемого. Пусть гостиница достанется Ангелу, открой счет в банке на имя Итана, а Клаусу… скажи, что я его простила. Или даже скажи «спасибо». Если бы он от меня не отказался, я бы не узнала тебя по-настоящему.
Откинувшись на сиденье, Джулиус закрыл глаза. Его бледные черты лица заострились.
– Что ты собираешься делать? Неужели ты не понимаешь, что Нерону станет только хуже, если ты вернешься? Что, если Кзавион станет тебя пытать?
– Я что-нибудь придумаю.
– Что именно? – Муж осознавал тщетность спора, но все равно не сдавался. Он во многом прав. Соваться во дворец без продуманного плана – это крайняя глупость.
– Говорят, что уровень моей силы на Алайоне очень высок. Вот и проверим, на что я способна. У меня в запасе есть несколько козырей.
Насчет козырей я солгала, их нет. Есть только мысли, возможно, ошибочные, но дарящие надежду. Например, я могу пообещать Кзавиону, что уговорю Нерона стать королем. Пусть оставит нас наедине, а вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Главное – выиграть время.
У меня уже была так называемая нормальная человеческая жизнь. Мне понравилось, местами даже очень. Но теперь, когда прошлое предстало в новых красках, у меня нет выбора. Я люблю Нерона с силой, которую раньше не сочла бы возможной. Или разумной. Одержимость в квадрате.
Я отдам ему все.
Если потребуется, я сделаю его королем.
Не зря меня считали безумной. Я безумная, неразумная Анна.
– Я полечу с тобой, – заупрямился Джулиус.
– Я люблю Нерона.
– Я знаю, но я должен убедиться, что ты в безопасности, а потом оставлю… вас.
Предложить такое – это слишком. Это очень смело и безрассудно и совсем не похоже на разумного адвоката Росси. Наверное, стоит принять его помощь, позволить ему сражаться за любимую женщину.
– Нет, Джулиус! Ты не должен погибнуть, защищая то, что принадлежит другому. У тебя другой путь. Мэр – это первая ступень. Сенатор – вторая. Потом ты станешь правителем Алтавии, я в этом уверена. Ты должен стать сильным правителем и повлиять на другие страны, чтобы навести порядок в отношениях с Алайоной. Кто бы ни стал королем первой пентады, постарайся с ним договориться.
– Нет, Анна, я должен… – начал Джулиус.
– Ты должен вернуться домой.
– Но я хочу…
– Я тоже.
Джулиус протянул руку и медленно переплел наши пальцы.
Потянувшись к приборной панели, Лукресс помог мне подготовить катер к посадке. Он не протестовал и больше не оспаривал мое решение. Если он и мог нас усыпить, то передумал. Он сделал что мог, пытаясь отправить меня на Тритари, но в глубине души он хотел того же, что и я, – спасти Нерона.
Мы приземлились на красном песке. Невдалеке кружил йикин, напевая приветственную песню.
Подхватив одно из седел, я выпрыгнула из «Анны». Муж смотрел мне вслед, и от печали его взгляда сжималось сердце. Хотелось, чтобы наше прощание прозвучало в мажоре и без фальшивых нот.
– Джулиус, если найдешь минутку, слетай на наш остров в Гелионском море! Я ни разу там не была. Потом расскажешь, как там и что.
– Хорошо. Слетаю и расскажу тебе при встрече, – ответил Джулиус после секундной заминки.
– Лукресс, прикажите йикину доставить меня во дворец!
Впервые за последние несколько минут маг подал голос:
– Заставьте его кружить над площадью, не обращая внимания на сторожевых йикинов. Если Кзавион вас впустит, то они позволят вам приземлиться. А если нет… не знаю, что предложить. Мой йикин не станет вас слушаться.
Кзавион меня впустит, в этом нет сомнений. Если бы он хотел от меня избавиться, то отправил бы с нами других дивитов Лукрессу в помощь. Королю выгодно мое возвращение.
Лукресс не стал прощаться, но маленькие глаза буравили меня непонятным взглядом.
– Вперед, мой Алайонский друг, мы летим во дворец! – отдала я йикину никак не ментальный и ни разу не приказ.
За моей спиной серебристо-черная «Анна» улетала в направлении Тритари.
Долгое время мужчины молчали, думая каждый о своем, потом Джулиус подал голос.
– Что будет с Анной? – Он откашлял дрожь в голосе.
– Нерон не даст ей умереть.
Джулиус тоже был в этом уверен. Какой бы мучительной ни была ревность, она смешалась с невольным восхищением. Нерон поразил его своим поступком. Способен ли он сам, адвокат Росси, на такую жертву? Он не знал ответа и, что уж скрывать, был рад, что им с Нероном не пришлось поменяться местами.
– Ну что ж, приступим! – объявил он жизнерадостно.
– Это еще к чему? – Лукресс взволнованно потер шею, вспоминая о ремне, но потом сообразил, что в одиночку Джулиус не справится с катером, и успокоился.
– К переговорам, конечно. Не сомневаюсь, что вы собираетесь вмешаться в мою память, как сделали полгода назад. Ведь так?
– Да.
– И что вам велели стереть?
– Все. Могу постараться, чтобы вы не забыли позаботиться о собственности Анны, как она и просила, – любезно предложил маг.
– А как насчет сотрудничества с Алайоной и новым королем?
– Если Нерон захочет сотрудничать, то найдет вас и расскажет все, что посчитает нужным.
– Ваши условия мне не подходят, поэтому приступаем к переговорам! – Джулиус в предвкушении потер ладони. – Вас я с удовольствием забуду, да и Кзавион не оставил особо приятного впечатления. Но я бы хотел запомнить Анну.
– Нет!
– Да! Можете стереть все события на Алайоне, но не смейте трогать то, что связано с Анной! Ваше прошлое вмешательство в мою память было ужасной халтурой. Вы заварили такую кашу в моей голове, что я еле раскопал правду. Я встретил девушку, спасшую моего друга, влюбился в нее, а после этого понеслось! Значит так… я предлагаю такой вариант…
Красный песок подернулся маревом, очертания столицы превратились в фиолетовую дымку. Одинокий воздушный катер уносил спорящих мужчин все дальше от мятежной планеты дивитов.
Джулиус старался не смотреть назад, да и о прошлых ошибках думать не хотелось. Он упустил Анну в самом начале отношений и по собственной глупости потерял шанс на счастье. А теперь поздно сожалеть. Он бы забрал Анну себе, заставил вернуться на Тритари и не пустил обратно на Алайону… но только не ценой ее счастья.
Ему нечего предложить Лукрессу, но убеждать Джулиус умеет. Некоторые воспоминания стоят того, чтобы за них бороться, и он собирался посвятить следующие часы полета этой борьбе.
Глава 7. Риланд Шинерон Альверо
К моменту прибытия в королевский дворец моя бравада испарилась. Вцепившись в мускулистую птичью шею, я подрагивала от волнения и молила святые силы об одном: чтобы мои необдуманные действия не ухудшили ситуацию. На чудо я не надеялась, только на отсрочку, за время которой Нерон придумает выход из положения. Пожертвовать собой мы всегда успеем, но должен быть и другой путь. В том, что Нерон его найдет, я не сомневалась, потому что во всем сомневаться невозможно. Каждому человеку нужна опора, точка доверия, и именно к своей опоре я летела, отмахиваясь от сторожевых йикинов, не пускавших нас на площадь. К тому моменту, когда нам позволили приземлиться, я выглядела так, словно провела три дня в курятнике, с единственным отличием, что перья были красными.
Молчаливый дивит проводил меня по лестнице, сотканной из тьмы, в место, которое никак, кроме как тюрьмой, и не назовешь. Разомкнув силовую сеть, он толкнул меня в клетку, освещенную фиолетовой магией.
В центре на каменном полу лежал Нерон. Разбитое лицо, окровавленные руки, ожоги и порезы по всему телу. Я опустилась на колени и осмотрела зверя. Он жив. Сильного кровотечения нет. Без сознания.
Как только очнется, он обрушит на меня свою ярость. Нерон пожертвовал собой, чтобы я улетела на волю, а я вернулась. Прямо в руки врага.
Появление короля я ощутила всем телом – меня парализовало, придавило к полу.
– Для чего ты вернулась, Анна? – Его голос отражался от стен и давил на сознание.
– Я не согласна с выбором, который сделал за меня Нерон.
– Он не согласен с твоим выбором, а ты – с его?
– Я хочу, чтобы он жил.
Кзавион усмехнулся.
– Посмотри на него, он жив!
– Не так. Я хочу, чтобы он был свободен. Или пусть станет вашим преемником, я согласна умереть ради него.
Хмыкнув, Кзавион провел ладонью по фиолетовым прутьям, и они заискрились.
– Что ж… я думал, ты вернешься намного раньше. Ты позволила Лукрессу взлететь, а потом заставила вернуться?
– Да.
– Моя женщина тоже вела себя нелогично.
– Та, которую вы убили?
– Та, которая сделала меня великим королем, – голос Кзавиона заметно похолодел, мои слова ему не понравились. – Впоследствии я знал многих женщин на Тритари, пытаясь найти такую, как она. Не перцепта, а просто похожую женщину, которая вызвала бы во мне такие же чувства. К сожалению, у меня не получилось… – Кзавион задумчиво хмыкнул. – Где Джулиус?
– Он полетел домой.
– Он отпустил тебя на верную смерть?
– Он позволил мне сделать выбор.
– Но не полетел вместе с тобой, чтобы защитить.
– Я не позволила.
– Ты не позволила, а он послушался? На твоем месте я бы усомнился в его чувствах.
– Он уважил мой выбор. Извините, но дивитам этого не понять. У Джулиуса великое будущее, и я не позволила ему умереть за меня.
– Ты не любишь его.
– Я желаю ему добра. Прошу вас, не мучайте Нерона!
Кзавион ослабил давление магии, и я смогла подняться с пола.
– Пройдись со мной, Анна! – король разомкнул силовую сеть. – Расскажи мне про него!
Я с опаской вышла из клетки и последовала за Кзавионом.
– Нерон – самый надежный и …
– Я не имел в виду Нерона. Расскажи про твоего мужа!
– Джулиус умный, ответственный и справедливый. Он умеет слушать и убеждать других в своей правоте. Он станет замечательным мэром Дереи.
– Думаешь, он станет королем? – Кзавион рассмеялся, и, к моему удивлению, в его смехе прозвучали нотки удовольствия и радости.
– Я уверена, что однажды он станет правителем Алтавии.
Глаза Кзавиона вспыхнули, он расправил плечи и величественно кивнул. Я не сразу поняла его реакцию, а потом меня осенило…
Это гордость.
И тогда меня поразила внезапная догадка. Внезапная, но очевидная.
Полгода назад Кзавион позволил Нерону отпустить меня на волю и связать с Джулиусом, который был в меня влюблен. Странный и нелогичный жест для уставшего от власти жестокого короля. И вот история повторяется. Кзавион мог заставить Нерона взойти на трон, но появился Джулиус – и нас отпустили на Тритари. Опять же, потому что я его жена.
Этому может быть только одно объяснение.
Мой муж, мужчина с заблокированной аурой дивита, – сын короля Алайоны. Нерон отказался использовать мой дар, поэтому король позволил сыну забрать меня себе. Но я не сомневаюсь, что, если Нерон передумает, Кзавион без зазрений совести отнимет у сына любимую игрушку.
Кзавион сказал, что у него было несколько женщин на Тритари. Надеюсь, Джулиус не догадается о родстве с Кзавионом, он и так в шоке от Алайоны. Мужу не к лицу такие приключения, его место в кабинете и на политической арене.
Кзавион поднял руку, и перед нами расступились стены.
– Вот это зал для коронации моего преемника.
Мы вошли в огромное пустое помещение, по периметру которого стояли десятки дивитов. Оранжевые взгляды скрестились на мне ножами.
– Они тебя смущают? – Кзавион щелкнул пальцами, и дивиты с грохотом упали на пол.
– Они живы?!
– Ты хочешь, чтобы они были живы? – вопросил король, равнодушно глядя на распластанные на полу тела. – Лучше посмотри, что я тебе покажу. Первой пентаде нужен сильный правитель.
Кзавион положил руку поверх моих глаз, и я увидела перед собой подобие фермы с рабами, двигающимися, как сомнамбулы. Они были похожи друг на друга, с черными дырами глаз, худые, на лицах покорность и одержимость. Полагаю, Кзавион показывал мне то, что видел сам все годы правления. Он давил на жалость, вызывал шок, показывал грязь, жестокость и насилие. Растерзанные тела, смерть, полное подчинение хозяину.
Пока я видела его глазами, я не дышала.
– Я допустил страшную ошибку, когда спас Тритари и взамен потребовал рабов. Я не мог предвидеть, что рабство станет эпидемией. Дивиты желают утолить звериный голод и подчинить слабых, истязать их. Теряя волю и эмоции, люди попадают в полное подчинение. Некоторые погибают, остальные остаются рабами на десятки лет, а то и дольше.
– Люди не живут так долго.
Кзавион невесело усмехнулся:
– Оказалось, что живут. Если отключить ауру, продлевается жизнь.
– Почему?
– Не знаю, – пожал плечами король, – я никогда особо не интересовался людьми. Может, оттого, что они не портят себе здоровье эмоциями?
– Почему вы не помогаете жертвам?
– Я не перцепт, и у меня есть дела важнее. Да и потом, скольким я могу помочь? Что с ними делать дальше, где селить? Я стар, мое время вышло. Мой преемник должен быть сильным и бесстрашным. Помоги Нерону стать великим королем, и он ни перед чем не остановится на благо Алайоны.
– Остановится, – задумчиво сказала я, вспоминая разбитого зверя на полу. – Он уже остановился, из-за меня. Он растил меня, чтобы убить, поэтому и держал меня на расстоянии. Он дарил мне благополучную жизнь, но не хотел привязываться. А потом он полюбил меня, поэтому и отпустил. Он повел себя жестоко, бессердечно, не по-человечески, но теперь я знаю, зачем он это сделал. Он разбил мое сердце, но сохранил мою жизнь.
– Прекрати разводить человеческие сопли! – голос Кзавиона сотряс зал, глаза засверкали, но я не ощутила ни капли страха. Никто не притронется ко мне, ведь я – самое ценное, что есть у короля, его единственный козырь для получения свободы. – Ты сделала Нерона слабым! Хуже… ты сделала его человеком! Ты заставила его отказаться от мечты, которой он жил долгие годы. Если ты любишь Нерона, убеди его пройти ритуал и стать королем первой пентады. У него огромный потенциал, он будет сильнейшим из королей и решит судьбу Алайоны. Сделай так, чтобы он захотел провести ритуал!
– И убить меня.
– За каждым сильным правителем стоит женщина с великим даром души.
– Мертвая женщина.
– Мертвая женщина, которая навсегда остается частью короля.
Мне не пришлось убеждать Кзавиона дать нам отсрочку. Он сам предложил выход, о котором я думала. Жертва должна убедить убийцу не проявлять жалость.
– Поверь мне, Анна, другого выхода у тебя нет. Будущее не изменить. Я позволил Нерону поиграть в благородство и отпустить тебя на волю, но, рано или поздно, я бы заставил его вернуть тебя и провести ритуал.
– Рано или поздно? Например, когда Джулиус, ваш сын Джулиус, со мной наиграется? – Я пристально посмотрела на Кзавиона.
Тот нахмурился.
– Джулиус знает, что он мой сын?
– Нет, но раз я догадалась, то и он может. Дважды вы позволили Нерону меня отпустить, потому что ваш сын в меня влюблен. Это большая жертва для короля, уставшего от власти.
– Не жертва, а отсрочка, пока ты не надоешь Джулиусу. Человеческие браки непрочные, мужчины быстро теряют интерес, да и мой сын – жалкий полукровка, он долго не проживет. Рано или поздно, я бы заставил Нерона тебя вернуть.
Слова Кзавиона были жестокими, но его глаза загорались всякий раз, когда он упоминал сына. Возможно, я неправа, и Джулиусу стоило узнать отца.
– Жаль, что ваш сын никогда не узнает, что вы им гордитесь.
Кзавион отвернулся и сказал чуть слышно:
– На Алайоне почти нет детей. Джулиус ничтожно слаб, и я не мог взять его к себе. Его мать умерла в родах, и его усыновили достойные люди. На Джулиусе такой же блок, как и на всех нас, но вдобавок к этому я усыпил в нем сущность дивита. Однако в неотложной ситуации крупицы его магии могли прорваться наружу и защитить тебя. Он был бы тебе идеальным мужем, но ты любишь зверя.
– Люблю.
– Тогда сделай его королем! Иди к Нерону! Даю тебе три дня, чтобы его убедить. Вы останетесь во дворце до коронации.
– А если мне не удастся?
– Сделай так, чтобы удалось. В противном случае вас обоих будут пытать, пока он не согласится. Я больше не отпущу тебя на Тритари. Моему сыну не нужна жена, которая его не любит.
Кзавион взмахнул рукой и исчез, а я снова оказалась в клетке с Нероном.
Поверженный зверь, избитый, окровавленный, поправший будущее своей земли ради моей свободы. Какими же мелочными казались теперь мои обиды! Нерон проснется и придет в ярость, потому что я отказалась принять его жертву, и теперь мы оба можем погибнуть.
Став рядом на колени, я смотрела на лицо зверя, любимого в каждом его нечеловеческом проявлении.
Я склонилась ближе, мои сухие губы к его окровавленным. Я не могла поцеловать его, не хотела тревожить и причинять боль. И спорить тоже не хотела. Я не приняла его жертву, а он не принял мою. Но теперь, когда тайн не осталось, мы можем начать сначала и вместе найти выход.
Отстранившись, я оглядела Нерона с головы до ног.
Что-то не так.
Я видела раны, кровь, но было что-то еще, новое, что я не заметила раньше…
Аура.
Я видела ее.
Обессилевший, бессознательный зверь не способен удержать блок. Это как подарок, о котором не смеешь и мечтать. Я годами пыталась пробиться сквозь защиту, но так и не смогла. И вот…
Сколько раз я мечтала вмешаться в его ауру! Подглядеть его секреты, вплести любовь и нежность. Засыпая, двигала руками, представляя, как создаю его ауру заново, чтобы добиться его любви.
Я была одержима. Я болела им. А он болел мной. Я сломала его волю, его преданность Алайоне, его планы, его мечту стать королем.
И вот его аура открыта для моей магии. Я могу изучить ее, изменить. Сделать Нерона послушным и чутким, научить его уважать мой выбор. А могу, наоборот, сгладить его чувства ко мне. Пусть разлюбит меня, пусть равнодушно смотрит, как я иду на смерть.
На моем лбу испарина от волнения, от бесконечных возможностей.
Прижавшись к плечу Нерона, я сжимала в кулаках остатки его рубашки. Я люблю его, всегда любила. После любого предательства я бы все равно пошла за ним, потому что внутри жила уверенность, что все это не просто так, что я не знаю чего-то важного. Он забрал меня себе, чтобы вырастить и принести в жертву, но потом…
Любовь зверя.
Я прикоснулась магией к его ауре, лаская упругие нити. Как же давно я мечтала ее увидеть!
Я могу сделать с ней все что захочу.
Я все могу.
Я Анна, создающая королей.
Но…
Я отстранилась от его ауры, не смотрела на нее. Лаская его тело, я не заглядывала в душу. Пусть Нерон хранит свои секреты. Он пожертвовал ради меня слишком многим, большего я просить не стану. Пусть Нерон останется требовательным, несговорчивым, строптивым зверем. Я приму все, что он мне даст – ярость и любовь.
Устроившись под боком бессознательного зверя, я прижалась ближе, водила пальцами по бороздам на его коже и улыбалась.
⁂
Я проснулась на груди Нерона. Он нежно касался моих волос и улыбался в фиолетовом свете магической клетки. Кзавион оставит нас взаперти до самой коронации, но мне не было страшно. Я вдыхала, впитывала моего зверя, наслаждалась его близостью. Заметив, что я проснулась, Нерон обнял меня свободной рукой и прижал ближе.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.