Текст книги "Угол падения"

14

Когда Майя перешла в девятый класс, Семья Сафроновых решила съездить отдохнуть не море. Мария сама купила три путевки в пансионат, чем немало удивила мужа.

– Не спрашивай про деньги, Илюша, хорошо? Это честно заработанные средства, я сделала это ради Майи. Ей нужно хорошо отдохнуть. А ты бери на себя расходы в Сочи, все будет справедливо.

Илья согласился и Мария была рада, что он не приставал к ней с расспросами. Время на курорте проходило просто великолепно, отличный пляж, прекрасное питание, солнце, море, катание на яхтах, прогулки, экскурсии. Казалось, ничто не омрачает их семейного счастья и благополучия.

Но это было не так. Илья все же чувствовал себя прескверно. Он постоянно видел у жены в кошельке большие суммы денег, которые раньше у нее в таком количестве не водились, и это очень тревожило и беспокоило его. Откуда? Допустим, она много заработала на каком-нибудь сумасшедшем клиенте, но она же купила три путевки в Сочи, что стоит огромных денег, купила билеты на самолет. И тут не скупится на рестораны, кафе, дорогие экскурсии. А нарядов сколько они с дочерью накупили перед отъездом, и все в дорогих коммерческих бутиках, которые совсем недавно пооткрывались в их городе. Ему это казалось странным и подозрительным.

Но он молчал, ему не хотелось затевать разборок прямо сейчас, когда все так прекрасно и замечательно здесь, в этой ривьере, в этом райском уголке. Но мысль о том, что Мария снова вернулась к своему прежнему занятию и стала давать эти так называемые «консультации» богатым импотентам, не оставляла его ни на минуту.

Мария, казалось, не замечала волнений и перживаний мужа, ей было абсолютно все равно, что он думает по этому поводу. Да, есть у нее деньги, заработала, а доказать он все равно ничего не сможет. Ей казалось, что это глупо, имея такие несметные по их понятиям богатства, отказывать себе в удовольствии пожить на широкую ногу хотя бы в отпуске. Относительно к той сумме денег, которая имелась у нее на счете, тратит она все равно копейки, а ей уже безумно нравилось, покупать абсолютно все, что только пожелает.

Пусть Илюшка злится, так ему и надо! Не нужно было растрачивать свое счастье по пустякам. Не бегал бы по женщинам, не врал бы ей, отдыхали бы они сейчас не в Сочи, а где-нибудь на берегу Карибского моря. Так что пусть позлится и побесится, хотя ей, Марии, это и не доставляет такой уж большой радости.

В один из прекрасных солнечных дней Майя прибежала в их роскошный номер-люкс и радостно завопила:

– Мамочка, папочка! На берегу новый аттракцион – катание на парашютах! Тебя сажают на парашют, привязанный к катеру, катер едет в море, а ты взлетаешь и паришь над морем на высоте птичьего полета! Даже дети катаются! Пошли, я умоляю вас!

– И сколько стоит это удовольствие? – спросил Илья, у которого аж глаза загорелись от нетерпения.

– Двадцать долларов с человека. Ну пожалуйста, ну есть же у вас двадцать долларов!

– Двадцать есть, – сказал Илья, – значит мама полетит, а мы стобой посмотрим и порадуемся за нее.

Майя осталась стоять с раскрытым ртом, а Мария ответила:

– Ну вот еще! Я в жизни ни на каком парашюте не полечу, я боюсь.

Она взяла свою сумку, вытащила оттуда купюру в пятьдесят долларов и протянула дочери.

– Идите с папой, я не хочу, это не мой тип развлечений.

Она видела, как Майя буквально выхватила у нее из рук деньги, а Илью аж всего передернуло.

– Ну о твоем типе развлечений мы поговорим попозже, – прошипел он жене почти на ухо, и они с Майей ушли.

Мария усмехнулась и посмотрела на себя в зеркало. Загорелое лицо, плечи, шея. Никакой косметики не нужно, ну разве что губы чуть-чуть покрыть прозрачным блеском. Она надела свой любимый сарафан с огромными красными маками, красные босоножки, белую широкополую шляпу, украшенную широкой красной лентой и цветком мака, и вышла на улицу и, поймав такси, направилась в центр.

Выйдя у гостиницы «Москва», Мария прошлась по красивой площади перед гостиницей, затем спустилась вниз на набережную. Было довольно многолюдно, много отдыхающих вокруг. Она шла неспеша и ловила на себе восторженные взгляды прохожих, иногда улыбалась в ответ на их улыбки. Маша остановилась у каменной балюстрады и стала любоваться морем. Оно искрилось мириадами солнечных брызг, было удивительно синим, манящим, зовущим в какие-то дальние дали, туда, где она еще никогда не была, в загадочный мир, к берегам экзотичных островов, туда, где все совсем по-другому, где нет волнений, тревог и разочарований.

– Здравствуйте, очаровательная Мария, – услышала она у себя за спиной голос и вздрогнула от неожиданности.

Повернувшись, она увидела рядом с собой мужчину в зеркальных солнечных очках, в белых джинсах и летней рубашке с пляжным рисунком. Он улыбался, глядя на нее, но она не сразу сообразила, кто это. Мужчина снял очки и тут она узнала его.

– Вадим! О господи, какая встреча! Ты откуда?

– Я из Москвы. Ты забыла?

– Да нет, конечно. Извини, я просто растерялась от неожиданности. Отдыхаешь здесь, в отпуске?

Вадим подтвердил ее слова и сказал, что приехал один. Жена в заграничной командировке, а он взял отпуск и махнул в Сочи.

– Вернее, сначала я приехал к вам, созвонился с Алей, спросил о тебе, ну она меня и обрадовала, сказала, что вы всей семьей уехали к морю.

– Да, я звонила ей перед отъездом.

Они медленно пошли по набережной, было жарко, и Вадим пригласил Марию в кафе.

– Пойдем, посидим в тенечке, поедим мороженое, поболтаем. Я так рад, что встретил тебя!

Они вернулись назад, к магазину «Мелодия», поднялись наверх и заняли место за столиком под огромным полосатым зонтом, укрывающим их от все нарастающей полуденной жары.

Маша залпом выпила стакан прохладного лимонада, а от шампанского отказалась.

– В такую жару я пас. Только мороженого. Я предпочитаю фисташковое.

Вадим сделал заказ, и они снова разговорились.

– Зачем же ты приехал ко мне, Вадим? Мы же обо всем договорились с тобой, помнишь? – спросила Мария, лукаво глядя на своего симпатичного приятеля.

Она поймала себя на мысли, что в глубине души очень рада этой встрече. Ей было приятно осознавать, что ее волнующие чувства к этому молодому мужчине не прошли. Он все так же нравился ей, она чувствовала взаимную симпатию и была счастлива от того, что эта ниточка, связывающая их души, до сих пор не порвалась.

Вадим не делал ей никаких комплементов, не говорил о ее красоте, о прекрасном загаре, он вообще не касался подобных тем, то есть не обхаживал ее. Он говорил по существу.

– Машенька, после последней нашей встречи я совершенно потерял покой, если не сказать, голову. Я думаю о тебе постоянно, это какое-то наваждение. Я сам себе противен, ты не поверишь.

– Да, но прошло уже немало времени, пора бы успокоиться, тем более, что мы не видим друг друга, не общаемся.

– Ну и что? От этого я и схожу с ума. Ты мне нужна где-то рядом, иногда мне кажется, что я не могу жить вдали от тебя, хоть бросай все и перебирайся в твой город.

– А здесь как ты меня нашел?

– Не спрашивай меня об этом. Неудобно как-то рассказывать тебе, что я приезжал в пансионат, просто прохаживался там, ждал, когда увижу тебя. А сегодня вот мне повезло, ты наконец одна.

Мария ела мороженое, опустив глаза. Она не знала, что ему говорить, что отвечать. Да, он был ей глубоко симпатичен, более того, в ней до сих пор жил какой-то странный, волнующий интерес к этому мужчине. Но зная о том, что их отношения невозможны, недопустимы, она не культивировала в себе эти чувства, не давала им никакого развития. Встреча с ним была лишь незначительным эпизодом в ее жизни, и она была уверена в том, что этот эпизод больше никогда не повторится.

А сейчас вдруг ей показалось, что она допускает какую-то ошибку, как допустила ее однажды. Может быть не стоит отталкивать его так настойчиво? В конце концов Илюше она особой верностью не обязана после того, что он вытворяет за ее спиной, и неужели она должна быть так уж предана ему, если все равно знает, что расставание с этим человеком – это лишь вопрос времени?

– Вадим, давай начистоту. На что ты рассчитываешь? Мы оба несвободны, у нас семьи, дети. Чего ты хочешь, любви на стороне? Тебе нужна любовница?

Вадим поморщился от ее слов.

– Нет, нет! Не нужна мне любовница. Я женился далеко не девственным юнцом, женился сознательно, но не сказать, что по большой любви. Скорее всего, по необходимости

– Интересно. Как это?

– Жанна – женщина строгих правил и пуританского воспитания. Когда я с ней встречался, я этого не знал. Она была аспиранткой, я уже работал. Мы проводили вместе практически каждый вечер, а летом решили вместе поехать отдохнуть в Прибалтику. А когда вернулись, оказалось, что это уже само собой разумеется, что я должен теперь жениться.

– Что значит, само собой разумеется? Жанна ждала ребенка? – беззастенчиво спросила Маша.

– Боже упаси! – почти воскликнул Вадим. – Нет, просто ее родители так решили, раз я провел с ней вместе свой отпуск, значит я должен пренадлежать ей. Ну а мне как-то неудобно было сопротивляться и отнекиваться. Там такие серьезные предки, что с ними не пошуткуешь. Я спросил Жанну, что она думает по этому поводу. И знаешь, что она мне ответила?

– Понятия не имею. Наверное сказала, чтобы ты подумал и все взвесил…

– Если бы, – продолжил Вадим с разочарованием в голосе. – Она сказала мне, что не хочет огорчать родителей, и раз она позволила себе такую вольность, как поехать со мной отдыхать, то теперь надо принимать серьезное решение. Ее родители не переживут, если будут знать, что она вступила в близкие отношения с ветренным проходимцем.

– Да уж. Попал ты в вилку. Ну а ветренным проходимцем тебе быть не хотелось даже в глазах родителей нелюбимой женщины. Или любимой?

– Философский вопрос. Мне казалось, что я ее люблю до того момента, как мне поставили ультиматум. Тут всю любовь как рукой сняло. Но я женился. Жанна – женщина не из последнего десятка, умная, серьезная, ну а что детей у нее не будет никогда, я тогда еще не знал.

– Почему не будет? – искренне удивилась Маша.

– Патология какая-то. Ладно, давай оставим эту тему. Это не самый приятный разговор. Кстати, Жанна сказала мне, что если я решу оставить ее из-за этого, она поймет.

День клонился к вечеру, пора было возвращаться в пансионат. Маша погрустнела, все, сказанное Вадимом, произвело на нее тяжелое впечатление, да к тому же ее ждет Илья, который сейчас потребует объяснений, где она была так долго.

– Я провожу тебя? – спросил Машу Вадим, и она тут же отказалась:

– Нет-нет, только до такси.

Они пришли на стоянку, Вадим усадил Машу в машину, и сказал водителю:

– Пансинат «Бургас». Отвезите девушку, возьмите деньги, сдачи не надо.

Было странно, что они ни о чем не договорились, ни о встрече, ни о дальнейших контактах. Мария ехала в такси и думала об этом: что же с ней происходит? Вадим взбудоражил в ней такую бурю чувств, что она аж дрожала слегка от волнения.

Вернувшись в гостиницу, она застала Майю и Илью, уплетающих люля-кебаб и пьющих легкое грузинское вино.

– Майка, ты тоже со стаканом? – спросила удивленная до глубины души Маша.

– А то, – заявил Илья. – Уже второй уговаривает. Будешь люля-кебаб?

– Конечно буду! – Маша была так довольна обстановкой, все было спокойно, по-семейному. Ничто не предвещало скандала и разборок. – Ну как полетали? – спросила она.

– Отлично! Машуня, это что-то! – балагурил Илья. Он был явно навеселе, в хорошем расположении духа, и у Маши отлегло на душе.

Она с удовольствием принялась уплетать кебаб с острой грузинской аджикой и забрала у дочери стакан с недопитым вином.

– Юным барышням достаточно, – прокомментировала она свой поступок, но Майя с ней явно не согласилась.

– Знаешь что! Отдай, это мое вино. Папа, налей маме тоже, а то она опивки по столам собирает.

– Нахалка, – шутливо буркнула Мария, продолжая жевать сочное, вкусное мясо, ожидая запотевший стакан с холодным виноградным вином.

Вечер прошел благополучно, после еды они немного отдохнули, потом отправились на танцы, которые каждый вечер организовывались на открытой веранде у моря под местный, весьма примитивный, но веселенький инструментальный ансамбль.

Музыканты играли с душой до самого позднего вечера, исполняя мелодии на любой вкус. Мария с Ильей танцевали только медленные танцы, ансамбль не скупился на репертуар. Музыканты исполнял и «Отель Калифорния», и «Дом восходящего солнца», и «Историю любви», ну уж как могли. А для молодежи у них был целый набор джазовых композиций, которые народ больше слушал, чем танцевал под них, были, шейки, твисты и даже рок-энд-роллы.

Майю часто приглашал высокий юноша с усами, скорее всего грузин. Они лихо отплясывали весь молодежный репертуар, и Маша с Ильей удивлялись: откуда она все это умеет? Никуда почти не ходит. Даже школьные вечера не посещает.

– Терпеть их не могу, – всегда говорила Майя. – Все пьют по углам, девчонки курят, смотреть противно.

– Машенька, солнышко мое. А где же ты была сегодня весь день? – спросил Илья с легкой подковыркой.

– В центр ездила, по набережной погуляла. Красиво там! Не все же на пляже целый день валяться. Я сказала тебе, что один день я пропущу, надо коже дать отдохнуть.

– Ну-ну. Только могла бы и предупредить, мы с Майкой не знали, что и думать. Да, кстати, мы с ней пробежались по местным туристическим агентствам и решили съездить на Ореховский водопад. Зрелище необыкновенное. Он сейчас, правда, не такой мощной силы, как весной, но в пятницу обещали грозу и ливень, воды прибавится. Он высотой около тридцати метров. Да и вокруг там красиво, дубовые рощи, заросли грецкого ореха, самшитовый лес.

– Далеко это? – спросила Маша с интересом.

– Нет, не очень, на машине можно добраться менше, чем за час. Да, кстати, мы машину взяли в аренду на целый день, заодно покатаемся, посмотрим и другие достопримечательности. Ну как тебе идея?

– Отличная идея. За дорого машину арендовали?

– Машенька, ну не мелочись. Не все же тебе швыряться деньгами, мы тоже кое-что «могём».

Маша чувствовала какой-то подвох. В разговоре Ильи, в его тоне, манере сквозила какая-то фальш. Он был не похож на себя, то ли слишком возбужден, то ли чересчур простодушен, и она насторожилась. Но тут подошла Майя и представила им своего партнера по танцам.

– Познакомьтесь, это Аслан. Он студент из Тбилиси, изучает экономику в Университете, сюда приехал отдохнуть на каникулы.

Юноша галантно поклонился и еще раз представился:

– Аслан Кирчхелия, добрый вечер.

Говорил молодой человек с милым акцентом, сразу было видно, что юноша очень интеллигентный, с хорошими манерами и отличным воспитанием. Маша немного отвлеклась от своих тревожных мыслей и старалась больше не думать о том, что ее что-то беспокоит в отношении Ильи.

Остаток вечера прошел в оживленной беседе с Асланом, иногда прерываемой танцами. Потом все прошлись немного по темным аллеям пансионата, послушали дружное стрекотание ночных цикад, и, распрощавшись, разошлись по своим корпусам.

15

Придя в номер, Майя тут же завалилась спать, а Илья с Марией вышли на просторный балкон, прихватив с собой по стакану вина. Говорить не хотелось, было так приятно и спокойно, где-то совсем рядом шумело и слегла плескалось море, дул легкий бриз. Маша откинулась в раскладном кресле и закрыла глаза. Ее воображению тут же явилось лицо Вадима, немного грустные глаза, чуть-чуть впалые щеки, красиво очерченный рот.

– О чем задумалась? – услышала она голос мужа, и тут же образ Вадима исчез, растворился в обыденности окружающей ее реальности.

– Так, ни о чем. Устала немного, а спать не хочется. Сидела бы здесь всю ночь и наслаждалась свежим морским воздухом.

Илья вздохнул и сказал:

– Маша, что произошло? Ты не такая какая-то. Задумчивая, грустная, молчаливая. Даже с этим мальчиком, с Асланом, разговаривала как-то вяло, без интереса. Это так не похоже на тебя.

– Перестань! С этим мальчиком вы вдвоем с Майей говорили без умолку, мне и слова было не вставить. И потом, ты что, собираешься поощрять их дружбу?

– А что такого? Пусть молодежь потанцует, пообщается. Они же у нас под присмотром. Не вижу здесь ничего такого страшного. Если мы будем ей запрещать, она превратится в чопорную, замкнутую в себе девицу. Она должна учиться и уметь общаться с молодыми людьми.

– Да, наверное ты прав. Илюша, скажи мне, а у нас с тобой все прекрасно?

Илья растерялся немного.

– Что ты имеешь в виду?

Маша вдруг перестала себя контролировать, в ней неожиданно проснулся какой-то бес, который внутри нее толкался, рвался нарушу, источал какой-то протест, возмущался.

Она резко встала, плотно закрыла скользящую дверь балкона и близко подошла к Илье.

– Я даю тебе один единственный шанс, Илья. Ты должен рассказать мне все о себе, о том образе жизни, который ты ведешь, о том, как изменяешь мне. Я хочу, чтобы ты объяснился со мной сейчас. Я не хочу больше жить как в тумане, я хочу ясности! И будь мужчиной в конце концов. Раз нравится тебе такая жизнь, пожалуйста, живи себе на здоровье, но я должна знать об этом.

По щекам Марии текли горячие, неудержимые слезы, она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не разрыдаться и говорить спокойно, без излишних эмоций. Илья сидел в кресле, вобрав голову в плечи. Он был явно ошеломлен всем услышанным и уж, конечно же, не ожидал такого поворота в их спокойной беседе ни о чем.

– Я… ты меня в чем-то подозреваешь? – выдавил он из себя наконец. – Я не понимаю, честно говоря…

– Все ты прекрасно понимаешь. Твои женщины, побочные связи, любовные интрижки… ты что думаешь, это все шито-крыто? Напрасно. Мне известно достаточно для того, чтобы призвать тебя к ответу.

Маша вдруг поняла, к чему она клонит. Ей вдруг во что бы то ни стало захотелось поставить точку в их отношениях с Ильей. Сейчас, когда она немного раскрепостилась, привыкла к мысли о том, что у нее есть целое состояние, когда она узнала, что ей могут нравиться и другие мужчины, которым она тоже далеко не безразлична, она вдруг захотела избавиться от пут своей в общем-то никчемной семейной жизни.

Илья вдруг показался ей мелким шкодником, несуразным мужичонкой, который в силу своей примитивности просто не в состоянии оценить тот дар, который был дан им судьбой. Он попирал их семейное счастье постоянными, недостойными его как мужчины, отца семейства изменами.

Честно говоря, Мария так и не знала, откуда у нее появлялись эти фотографии, кто их приносил. Но они явно были свидетельствами той беспутной и даже развратной жизни, которую вел ее муж, прикидываясь страстно любящим супругом и заботливым отцом. А Майя ведь продолжала ходить в бассейн, где он с такой бесстыдностью заводил интрижки и недостойные любовные связи даже со своими спортсменками.

Фотографии, любезно доставляемые ей каким-то недоброжелателем, красноречиво демонстрировали Маше, как преуспел ее муж в занятиях сексом, валяясь в постели с двумя молоденькими девочками сразу. А они ведь наверное почти такого же возраста, как и Майя.

Все это моментально пробежало у Маши перед глазами и вызвало чувство отвращения и тошноты.

Но Илья молчал. Он не оправдывался, не обвинял Машу в том, что она наговаривает на него, не переубеждал ее ни в чем. Было понятно, что к такому разговору он просто не готов.

Наконец он протрезвел, приосанился, выпрямил спину и твердо заявил:

– Я не намерен это обсуждать. Если тебе угодно, можешь думать, что хочешь и строить любые догадки. Ты прекрасно знаешь, как я люблю тебя, черт возьми! Неужели этого недостаточно для того, чтобы не разводить семейного конфликта, построенного на беспочвенных обвинениях и каких-то бабских сплетнях? Ты ли это, Маша? Ты всегда была благоразумной, не поддавалась ни на какие провокации, была выше сплетен. Что с тобой? Ты с ума сошла?!

– Значит, ты не хочешь использовать этот единственный шанс и попытаться выбраться из своего собственного дерьма. Ну что ж, тем хуже для тебя. Больше я к этому разговору возвращаться не буду, здесь по крайнем мере. А дома я решу, что мне со всем этим делать. Но боюсь, что мое решение будет не в твою пользу.

Маша резко развернулась и ушла с балкона. Ей хотелось немедленно собраться и уйти отсюда, уйти, куда глаза глядят. Но она не могла себе этого позволить из-за Майи. Два последующих дня были тяжелым испытанием для нее. Делать вид, что между ней и Ильей ничего не произошло, было очень трудно. Майя ни о чем не спрашивала, но настроение у нее тоже заметно испортилось.

В пятницу, за день перед поездкой на водопад, резко испортилась погода. С утра шел проливной дождь, он колотил по козырьку балкона с такой силой, что казалось, что это град. Иногда сверкали ослепительные молнии, которые прочерчивали темное, потяжелевшее небо голубоватыми стрелами, гремел гром и было немного страшно.

Илья лежал на кровати, отвернувшись к стене и было непонятно, спит он или нет. Майя читала очередной детектив, а Мария накинула легкую курточку и вышла на балкон. Стихия бушевала неистово, и сквозь шум дождя она вдруг услышала, как грохочет море. Она предствила, как тяжелые волны с разбегу натыкались на берег, ударялись о него и рассыпались на миллионы брызг. Ей неудержимо захотелось побежать на морской берег именно сейчас, в непогоду, ей казалось, что ее настроение вполне соответствует тому, что творится вокруг нее.

И тут Мария увидела его. Вадим стоял на аллее под огромным зонтом и смотрел на ее балкон. Сначала ей показалось, что это кто-то другой, не он, но за минуту она поняла: это Вадим.

Мария, не сказав ни слова, тут же покинула свой номер-люкс и бросилась вниз по лестнице. Она вышла на улицу и увидела, как Вадим уже спешит ей навстречу.

– Маша… – только и сказал он.

Они, не сговариваясь, побежали в сторону моря. Мария увидела ту картину, которую совсем недавно нарисовала в своем воображении. Мощные волны, грозное море, ливень, молнии, гром. Она стояла под этим шквалом, совершенно мокрая, с предчувствием каких-то глобальных перемен и счастливая от близости Вадима. Он давно уже отбросил в сторону свой зонт, и они вдруг крепко обняли друг друга. Во время долгого и такого сладостного поцелуя их вдруг окатило волной, и они упали на песок. Вадим бережно положил свою руку Марии под голову, он как бы прикрыл ее своим телом и смотрел на нее грустными влюбленными глазами.

Потом они снова стали целоваться, он гладил ее мокрые волосы, нежно обнимал и наконец проговорил:

– Я хочу, чтобы ты стала моей. Я сообщил Жанне о том, что развожусь с ней.

Мария приподнялась слегка и спросила удивленно:

– Как сообщил? Она же за границей!

– Ну и что? Я заказал переговоры сегодня утром и сказал. Я должен был это сделать.

– А она что?

– Удивилась. Сказала, что это нетелефонный разговор, но если я так решил, она препятствовать не будет. Тем более, что ей предложили поработать там с годик.

Маша вдруг почувствовала легкий озноб. Она высвободилась из объятий Вадима и одернула мокрую, прилипшую к бедрам юбку, и тут она увидела Илью. Он стоял на песчаной насыпи, совсем недалеко от них, и смотрел на влюбленных во все глаза. Вадим перехватил испуганный взгляд Марии и тоже посмотрел на насыпь.

Он резко встал и помог подняться Марии. Они оба мокрые, в песке, совершенно обескураженные стояли перд Ильей и не знали, что сказать.

– Ну как тебе моя жена? – спросил он нарочито громко. – Или не успел? Странно, что ты все еще в штанах. Или уже в штанах?

Вадим резко дернулся, но Мария остановила его.

– Не смей. Пусть покуражится.

Затем она высвободила свою руку и направилась в сторону мужа.

– Илья, иди в номер. Ты выглядишь смешно.

– Зато ты выглядишь – высший класс! Видела бы ты себя сейчас, шлюха подзаборная.

С этими словами он грубо оттолкнул Марию, грязно оскорбил ее кавалера и ушел. Было видно, как Вадиму трудно совладать с собой и не ответить на оскорбление, но Мария изо всех сил удерживала его:

– Я прошу тебя, не устраивай мордобитий. Его тоже можно понять, я сама с ним разберусь.

У нее из глаз текли слезы, которые были не заметны на мокром от дождя лице.

– Машенька, любимая моя, – быстро говорил Вадим, – я буду ждать тебя. У Али есть мой московский телефон, позвони мне, я умоляю. Я сейчас же буду оформлять документы на развод. Я не могу без тебя.

– Иди, Вадик, пожалуйста. Я все поняла, я позвоню тебе. А сейчас тебе надо идти, ты весь мокрый, простудишься.

Вадим еще раз поцеловал Марию и исчез. Она проводила его долгим взглядом и пошла к себе. Нет, она не боялась Илью. Настало время поставить все точки над «и», а потом пусть он обвиняет ее во всех смертных грехах.

Она пришла в номер и сразу же отправилась под горячий душ. Майю она не видела, в номере было тихо, и ей это показалось странным. Погревшись под горячими, слегка обжигающими струями, обмотавшись огромным махровым полотенцем, Мария вышла из ванной комнаты.

– Мама, что случилось? – тут же спросила ее Майя. – Вы поссорились с папой?

Но ответить она не успела, так как раздался стук в дверь. Мария ужасно испугалась, она подумала, что это Вадим. Но Майя ее опасения развеяла.

– Это Аслан, – сказала она. – Он хочет пригласить меня к себе. У них там студенты, на гитаре играют, можно я пойду?

– Иди-иди, – вдруг выкрикнул Илья из соседней комнаты. – У нас теперь всем все можно, никаких запретов, никаких границ.

У Майи округлились глаза, и Маша сказала дочери:

– Майя, ты можешь пойти, но не долго, я прошу тебя. В каком он номере?

– Я не знаю.

Девушка вышла в коридор и открыла входную дверь. Вошел Аслан и, поздоровавшись, попросил разрешения пригласить Майю к себе Он сказал, что живет в соседнем корпусе и назвал номер комнаты.

– Вы не беспокойтесь, – сказал он вышедшему к нему Илье. – Майя со мной. Вот мой телефон, если захотите позвонить.

Молодежь ушла, и Марии стало вдруг грустно и одиноко. Она предвкушала малоприятный разговор с мужем, а ей так не хотелось его заводить именно сейчас, когда она была под впечатлением встречи с Вадимом.

Илья тем не менее выглядел спокойным и сосредоточенным. Он достал из шкафчика бутылку водки, халву, орехи и уселся напротив Марии в кресло. Налив в стакан изрядную порцию, он отхлебнул глоток, заел халвой и наконец спросил:

– Ну и что все это значит? Как я должен это понимать?

Мария смотрела на него и молчала. Он резко ударил по столу ладонью и закричал:

– Отвечай! Не испытывай мое терпение и скажи спасибо, что я там тебя прямо не отп… здил.

– Еще не поздно, – тихо ответила Мария и поняла, что сказала лишнее.

Илья вдруг вскочил с кресла и метнулся в ее сторону. Она инстинктивно закрыла лицо руками и сжалась в комок. Он резко замахнулся, но не ударил. Пропустив еще два больших глотка водки, Илья снова сел в кресло.

– Я не буду об тебя руки марать, но я решил: жить я с тобой больше не хочу. Ты всю жизнь гуляла от меня, а мне еще и претензии предъявляешь.

Илья быстро захмелел. Мария слушала его сбивчивую речь и не верила своим ушам: неужели все так просто? Сейчас они вернутся домой, разведутся, и она свободна?! Но все оказалось несколько иначе. Илья не собирался давать ей развод.

– Из принципа. Никакого тебе развода, иди себе куда глаза глядят, пусть тебя твои наездники содержат, плательщики твоих интимных услуг!

– Но это же глупо, Илья. Нас все равно разведут рано или поздно. Чего волынку тянуть? Я прошу тебя, не пей. Давай поговорим серьезно.

– Давай, – пьяно согласился Илья и снова налил себе полстакана.

Мария пыталась объяснить мужу, что между ними давно уже все кончено. Она терпела все его выходки только из-за дочери, ей хотелось, чтобы Майя спокойно закончила школу, а потом уж решить и эту проблему. Она ни слова не сказала ему о злополучных фотографиях, так как он конечно же стал бы настаивать на том, что это фотомонтаж и совсем не доказательство его измен, а вот ее он видел воочию, разговор шел бы по кругу и не имел бы смысла.

– Как мы Майке все это объясним? Как я ей скажу, что ее мать… – пьяно сокрушался Илья.

– Прекрати! Когда родители расходятся, им совсем не обязательно объяснять детям причину развода в деталях. Достаточно того, что мы просто разлюбили друг друга и стали чужими людьми.

– Меня ты разлюбила после двадцати лет совместной жизни, а его значит любишь? И после этого ты хочешь сказать, что чиста и невинна, ангел во плоти, е… – Илья грязно и непристойно выругался.

Мария теряла терпение и интерес к разговору. Илья пил водку, продолжал грубо и нецензурно выражаться и терял над собой контроль. Скоро уже должна была прийти Майя, и Марии захотелось как-нибудь уладить ситуацию, не дать разгореться конфликту в присутствии дочери.

– Илья, ну послушай. Давай будем благоразумными. Ребенок ни в чем не виноват, мы не имеем права портить ей отпуск. Осталось совсем немного, скоро уедем домой, там будем дальше решать.

Мария говорила с мужем, близко подойдя к нему. Она уже надела спортивный костюм, высушила волосы и выглядела совсем по-домашнему. Илья громко сопел, время от времени икал и бросал на жену злобные взгляды.

Вдруг он тяжело поднялся, оттолкнул Марию в сторону и нетвердой походкой ушел в спальню.

– Слава богу, – тихо проговорила Мария и принялась прибираться.

Пришла Майя, веселая, румяная с букетом ромашек и шоколадным зайцем.

– Это мне Аслан подарил, – сказала она. – А где папа?

– Спит. Нам же завтра на водопад ехать, он прилег отдохнуть немного.

Они сходили с Майей на ужин, дождь уже совсем почти утих, гроза прекратилась, было свежо и прохладно.

– Завтра хорошая погода будет, ты не знаешь? – спросила Майя.

– Обещали солнце, но не жарко. Но это даже к лучшему, не будем в машине париться.

Придя домой, Мария прошла в спальню и увидела, что Илья все еще спит, лежа на кровати одетым и поверх покрывала. Она осторожно ухватила за край кровати и отодвинула ее. Большая кровать состояла из двух, накрытых одним общим матрасом. Это давало возможность Марии лечь отдельно, но не демонстративно на диване, чтобы в очередной раз не удивлять Майю.

Илья проснулся среди ночи и вышел из спальни. Его по-видимому одолевала жажда. Было слышно, как он открыл холодильник, потом откупорил бутылку минералки и с жадностью выпил ее. Затем он минут пятнадцать провел в ванной и вернулся назад уже раздетым. Мария включила ночник и ждала его со светом.

– Отделилась? – спросил он. – Ну-ну. Процесс пошел.

– Илья, как ты себя чувствуешь? – спросила Маша, игнорируя его пренебрежительный тон.

– Прекрасно, дорогая. Как может чувствовать себя муж, заставший жену с любовником? Знаешь анекдот: подруга спрашивает подругу: «Ты видела когда-нибудь глаза своего мужа, когда делаешь минет?» А вторая отвечает: «Да, вчера я как раз делала, и вдруг заходит мой муж».