Текст книги "Угол падения"

8

Майя с большим трудом и неохотой заканчивала десятый класс. Она не думала, куда пойдет учиться дальше и пойдет ли. Все ее мысли были лишь об одном, закончить школу и уехать от отца. Она не испытывала уже ненависти к нему, скорее тупое, безразличное равнодушие. Он тоже замкнулся в себе, с ней почти не общался, и это, казалось, устраивало обоих.

Майя знала, что у отца появилась какая-то женщина. Он не раз общался с не по телефону по ночам, иногда не ночевал дома, но Майе ничего не объяснял. Сказал лишь однажды:

– Если я не прихожу домой, не волнуйся. Я буду стараться звонить тебе, но если не смогу, то извини.

– Не старайся. Ты не обязан передо мною отчитываться.

Так и повелось. Илья не обременял дочь своим присутствием дома, но зачастую все же звонил ей, если задерживался или не приходил вовсе. А предметом его интереса на стороне стала все же Галина Колпакова.

Как-то так получилось, что они встретились в конце августа. Она позвонила ему и попросила подъехать для важного разговора. Илья немного удивился, но от встречи не отказался. Приехав к ней в клинику в конце дня, он был приятно удивлен тем, как выглядела его старая приятельница. Модная стрижка, красивый макияж, безупречный маникюр. Она поднялась ему навстречу с таким радушием, что он даже немного растерялся.

– Здравствуй, Галочка. Потрясающе выглядишь, – сказал он ей и поцеловал в щеку.

Галина сняла свой белый накрахмаленый халатик и осталась в тонком трикотажном платье.

– Я уже закончила. Пойдем, посидим где-нибудь, – предложила она, и Илья, выйдя на улицу, поймал такси.

Они приехали в ресторан, заказали шикарный ужин с коньяком и шампанским и оба почувствовали душевный подъем.

– У тебя какое-то событие? – спросил Илья.

Галина лукаво улыбнулась и ответила:

– Да, событие, даже два. Первое, мой муж уехал на симпозиум в Москву на целых две недели. Ванечка пока дома, но скоро уезжает в Сочи. Я свободна и полна идей. Второе, у меня есть свободная квартира. Подруга уехала к мужу в Германию, на-дол-го, – сказала она нараспев, – он там работает по контракту, а меня она попросила присматривать за ее квартирой.

Илья вдруг почувствовал прилив сил, его обуял такая сильная потребность в женщине, что он вдруг понял: сегодня же он окажется с Галей в этой пустой квартире и удовлетворит все свои желания. У него так давно не было женщины, его мысли были так перегружены проблемами последнее время, что казалось, он перестал ощущать себя мужчиной. Его никто не интересовал, не возбуждал в нем былых страстей, и вот наконец эта кокетливая смазливая Галка, подруга его юности, сумела вернуть его в прежнее состояние.

Он снова почувствовал себя охотником, ловцом. Вот только добыча была легкой и сама шла в руки. Но в этот момент это не имело большого значения.

Они просидели в ресторане почти до закрытия и выпили столько много, что оба еле стояли на ногах, когда им сообщили, что за ними пришло такси.

Ни о чем не договариваясь и не совещаясь, они сели в машину и приехали куда-то в другой конец города. Илья помнил, как они поднимались в лифте то ли на седьмой, то ли на восьмой этаж, потом Галина никак не могла справиться с замками, и на лестничную площадку вышел мужчина из соседней квартиры. Он сначала настороженно поинтересовался, что они здесь делают, а потом, видимо узнав Галину, помог ей отпереть дверь.

Они хохоча вошли в прихожую и сразу же направились в спальную. Огромная квадратная кровать была покрыта дорогим шелковистым покрывалом, которое Галина сдернула одним рывком, а затем растянулась на кровати во весь рост лицом вниз, раскинув руки.

– Ах, как я устала сегодня, – проговорила она, но Илья уже подошел к ней сзади и стал гладить ее ноги, не очень правда длинные и стройные, но довольно крепкие и привлекательные.

Она повернулась к нему лицом, затем легла на спину и согнула ноги в коленях. Галина в упор смотрела на Илью, и в ее взгляде он прочитал только одно: страстное желание отдаться ему. Ее рот был слегка приоткрыт, она вдруг облизала губы и прошептала:

– Давай начнем сначала. Ты же хочешь меня, признайся?

Но Илья уже не слушал ее. Он быстро разделся, затем снял со своей подружки абсолютно все и навалился на нее со всей мощью своей давно не растраченной энергии.

Она приняла его с таким трепетом, что сначала Илье показалось, что между ними любовная страсть, и лишь когда он закончил свою миссию и отодвинулся от Галины, он понял, что это всего-навсего животная страсть, и до любовной ей пожалуй не дотянуться.

Но Галина в таких тонкостях старалась не разбираться. Она знала одно, с этим мужчиной ей всегда было хорошо, а от ее мужа уже давно никакого проку. Она к нему никаких чувств, кроме привязанности и привычки, не испытывала, а он видимо считал, что этого вполне достаточно.

Илья же был предметом ее желаний всегда. И вот сейчас она с ним, опять как тогда, когда была девчонкой, и между ними все такая же неугасимая страсть.

Их отношения продолжались всю осень, правда встречаться они часто не могли, особенно после того, как Яков Колпаков вернулся из своей командировки, но все же им удавалось порой выкроить пару часов, чтобы побыть наедине и насладиться друг другом в постели.

Но когда наступила зима, и дни стали короткими, а вечера холодными и промозглыми, Илья утратил свой интерес к этим свиданиям. Галина же наоборот вошла во вкус, и стала теперь звонить своему возлюбленному чуть ли не каждый день.

Он сначала придумывал всякие причины, чтобы не встречаться, ссылался на занятость или на недомогание, иногда отговаривался тем, что Майя дома одна слишком часто, и он как отец уделяет ей мало внимания.

Но со временем Илья понял, что в этих отговорках нет никакого смысла. Он решил дать понять Галине, что просто охладел к ней. В конце концов она замужем, у нее семья, у него самого проблемы с единственной дочерью, не до тайных любовных свиданий сейчас. Но не тут-то было! Галина пришла почти в бешенство, когда он заявил ей однажды:

– Галка, нам надо прекратить эти встречи. Честное слово, мы с тобой уже не школьники, и раз наши отношения бесперспективны, то зачем их продолжать?

Они лежали все на той же широченной кровати, на тумбочке стояла бутылка итальянского ликера «Амаретто», который они смаковали в перерывах между любовными играми, горел небольшой ночник и было чертовски скучно. Тогда-то Илья и решился на этот разговор. Но его подруга явно была другого мнения. Она приподнялась на локте и сухо проговорила, глядя на Илью слегка прищурившись:

– Что-что-что?! Опять то же самое, да? Соблазнил, обесчестил и до свидания? Да ты хоть представляешь себе, чего мне все это стоило, наши с тобой свидания и измены мужу? Ты думаешь, это все просто так, легко, без напряга? Ради чего я предавала Яшку, рисковала его именем и своей репутацией, чтобы в итоге услышать, что наши отношения не имеют смысла?! Тогда зачем ты вообще их возобновлял?

Илья был готов к такой реакции. Он потянулся к Галине, обнял ее и проговорил, почти касаясь губами ее плеча:

– Ну не сердись, ты же прекрасно понимаешь, что я прав. Да, я негодяй, развратник, коварный искуситель и соблазнитель, но я же раскаялся, понял свою вину и прошу у тебя прощения. Галя, я устал, понимаешь? От жизни устал. Мне так чертовски плохо, что даже ты мне не в радость. Ты замечательная, волшебная, потрясающая, но я не могу пользоваться всем этим, не давая тебе ничего взамен, кроме этой постели.

– А я ничего у тебя больше и не прошу, – не сдавалась она. – Остальное у меня все есть: муж меня любит, дома полная чаша, замечательный сын. Но только ты, а точнее отношения с тобой делают меня настоящей женщиной. И я от этого не откажусь.

Илья нехотя поднялся, закурил сигарету и сказал тихо, но внятно:

– Придется. Давай посмотрим правде в глаза и скажем, что эти отношения ведут нас в тупик. Узнает Яков, разразится скандал. Ты этого хочешь? – он немного помедлил и добавил: – Прости меня, мне надо идти.

– Я так понимаю, это наша последняя встреча, – сказала Галина с ударением на слове «последняя».

– Ну не драматизируй. Почему последняя? Увидимся еще, в одном городе живем. – Илья подошел к кровати, наклонился и поцеловал Галину в макушку.

Она резко дернулась и почти выкрикнула:

– Не трогай меня! Уходи, и чтобы глаза мои тебя больше не видели! Как был кобель, так им и остался.

Илью передернуло от ее грубых слов и резкого тона. Он слегка поморщился, не скрывая от любовницы своих эмоций и сказал на прощание:

– Ну что ж, как знаешь. Спасибо, что не ударила. Прощай.

Илья шел по заснеженной улице, на душе у него было легко, хотя и не очень комфортно. Неприятное расставание с Галиной немного нервировало его, но зато он знал, что теперь свободен и не нужно больше утомлять себя этими встречами с женщиной, к которой он охладел больше двадцати лет назад.

Галина же в это время рыдала, уткнувшись в подушку и лежа нагая, истерзанная и покинутая. Илья так и не полюбил ее. А кого он вообще любил? Свою жену, которую отправил на тот свет?

– Ну погоди же, ты у меня ответишь за все! Теперь тебе пощады не будет! Я в лепешку расшибусь, но тебе жизни не дам. Скоро ты у меня узнаешь, что такое женская ненависть. Я уничтожу тебя! – зло шипела Галина, натягивая на себя белье.

Ей хотелось как можно скорее бежать из этого дома и начать уничтожать Илью прямо сейчас, сразу, без промедления! Но подступиться к нему ей было нелегко. Зацепок никаких не было, и Галина пришла в отчаяние.

Ее настроение улучшилось только тогда, когда на каникулы приехал Иван. Она так рада была встрече с сыном, что на какое-то время почти совсем забыла про Илью, во всяком случае старалась о нем не думать. У нее появились дела поважнее.

Яков тоже приободрился, пребывал в приподнятом настроении духа, дом оживился, и все, казалось, встало на свои места. Весело, в компании друзей и сослуживцев встретили Новый год, и Иван снова стал поговаривать об отъезде.

– Ванечка, как твоя курсовая работа? – спросила Галина. – Что за тема? Если тебе нужна помощь, я могу позвонить Сергею Маслову.

Говоря это, Галина была абсолютно уверена в том, что сын последовал ее совету и не касается темы Ильи Сафронова, но ее ждал сюрприз. Иван тут же сообщил ей о том, что тему он не поменял, так как это было бы глупо менять ее, имея такой классический пример из жизни, на котором не только курсовую работу, но и кандидатскую диссертацию защитить можно.

– Ах вот как? Ну и каковы успехи, как далеко ты продвинулся в своем расследовании?

– Ну как тебе сказать? Я стараюсь. В Сочи побывал, но там без направления из института никто со мной разговаривать не стал, но я добьюсь, мне уже пообещали. Кстати, мой научный руководитель считает, что тема сложная, ее обычно никто не берет, но у меня очень много шансов защитить работу на отлично и получить хорошее направление на практику.

Галина призадумалась, ей уже эта идея не казалась неверной, наоборот, она почувствовала азарт. Пусть Ваня попробует свои силы, пусть снова переворошит всю эту историю и подберется поближе к истине. И если дело выгорит и примет серьезный оборот, тогда и она подключится. Только у нее одной есть ключ к разгадке этой тайны, у нее есть кассета, на которой записано практически признание убийцы в совершении преступления. Во всяком случае, она сможет без труда ее добыть.

9

Илья проснулся в своей постели от резкого звонка в дверь.

– Кого это принесло в такую рань, да еще в субботу, – пробормотал он, натягивая спортивные брюки.

В квартире было накурено, пыльно и неприбрано. После того как Майя уехала из дома, закончив школу, Илья совсем перестал заботится о домашнем уюте. Вот уже несколько недель он не убирался, не пылесосил и не вытирал пыль в комнатах. Он считал это бессмысленным и никчемным занятием.

Подойдя к входной двери, Илья посмотрел в дверной глазок, но так и не понял, кто пожаловал к нему в такую рань. Он нехотя открыл дверь и увидел перед собой молодого паренька, держащего в руках кожаную папку.

– Здравствуйте. Вы Илья Петрович Сафронов? – официально спросил он и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил: – Вам повестка в прокуратуру, распишитесь пожалуйста!

– Не понял. Какая повестка? Зачем? – ошеломленно спросил Илья.

– Распишитесь вот здесь, – продолжал паренек, – вам все объяснят. Я не знаю. До свидания.

Илья остался стоять с белым клочком бумаги в руках перед открытой входной дверью и с изумлением прислушивался к торопливым шагам спускающегося вниз по лестнице курьера.

Затем он захлопнул дверь и шатающейся походкой побрел обратно в спальню.

– О, господи! Этого только не хватало, – простонал Илья и стал читать повестку.

В ней говорилось, что он, Илья Петрович Сафронов, обязан явиться в понедельник в десять часов утра в областную прокуратуру для дачи показаний по делу смерти его жены, Сафроновой Марии Александровны.

У Ильи засосало под ложечкой. Успокаивало только то, что вызывали его в качестве свидетеля. И все же, почему? Какое опять дело?

Илья почувствовал, как его трясет. Никто, ни один человек на свете не может ему морально помочь, поддержать, успокоить. Как же так получилось, что он остался один на всем белом свете и рядом ни души? Нет, есть конечно родители, но они так далеко, и он так редко с ними общается, что всерьез их отношения принимать как родственные нельзя. Майя уехала в Москву, но где она живет и как, он понятия не имел. Он звонил Завьяловым однажды, чтобы навести о ней справки и поговорил с Диной Борисовной, которая вкратце сообщила ему, что Майя поступила в медицинское училище, живет на квартире, в деньгах не нуждается.

– Мы присмотрим за ней, – сказала Дина Борисовна, – у нее пока все есть. Адрес я и сама точно не знаю, Майя потом сообщит тебе.

Но конечно же, дочь и не подумала сообщать ему что-либо. Видимо, они расстались навсегда. И вот теперь он одинок, в бесконечной тоске и апатии. А тут еще эта повестка.

В понедельник, ровно в десять часов утра, Илья уже сидел в кабинете следователя. Он был с глубоко похмелья, невыспавшийся и выглядел совсем неважно. Чувствовал он себя тоже отвратительно.

Следователь, седой, но еще не старый мужчина, казалось и не смотрел на него вовсе. Но перед тем, как начать задавать вопросы по делу, он спросил Илью:

– Вы тяжело переживаете гибель своей жены, гражданин Сафронов?

Илья немного удивился и в свою очередь спросил:

– Скажите мне сначала, товарищ следователь, заведено уголовное дело по поводу гибели Марии? Если нет, то я отказываюсь отвечать на какие бы то ни было вопросы.

– Почему? Вас пригласили в качестве свидетеля, а не обвиняемого. Пока. Какие у вас основания отказываться помочь следствию?

– Тогда объясните мне, почему снова проводится это следствие? Ведь все же ясно, моя жена погибла во время автомобильной катастрофы…

Но следователь прервал его на полуслове:

– Кому ясно? Вам? Мне например не ясно. Итак, давайте к делу.

Допрос длился больше трех часов, Илья уже изрядно устал, его скверное самочувствие все больше и больше давало о себе знать и наконец он не выдержал:

– Все, я больше не могу. Если вы хотите меня арестовать, пожалуйста. Но не мучайте меня. Я жертва, а не палач, поймите вы это наконец!

– А если вы жертва, тогда зачем же вас арестовывать? – спросил следователь, и Илья растерялся. – Хотя резон в ваших словах, как я полагаю, есть.

И тут следователь начал рассказывать Илье во всех подробностях и деталях то, что случилось с его семьей в тот злополучный день. Он рассказал о том, как огромная фура столкнула их с моста в реку, о том, как они пытались спастись и выбраться из машины, о том, что была ранена Мария, но все же она была жива и боролась, умоляя его взглядом помочь дочери и наконец о том, как он, Илья, нажал на кнопку, чтобы намертво запереть дверцу машины со стороны жены и таким образом не оставить ей шанса на спасение.

– Это все бред, неправда! – воскликнул Илья наконец, и вдруг он услышал свой голос.

Следователь включил магнитофон, и признания Ильи стали более, чем очевидными. Он сам рассказал все как было и даже подвел итог содеянному: «Я лишь поставил в этом инциденте точку…»

– Итак, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил следователь, – вы будете продолжать настаивать на том, что это бред, или все же найдете в себе мужество признать свою вину, гражданин Сафронов?

Илья неожиданно для себя зарыдал. Так наверное рыдает или воет матерый зверь, загнанный в капкан, когда наконец понимает, что гибель его неизбежна. Вся та страшная тяжесть, муть, страх, которые жили в его душе все эти долгие месяцы, стали вдруг прорываться наружу. Его одолело непреодолимое желание избавиться от всего этого раз и навсегда, причем не важно, какой ценой. Он поднял голову, кое-как вытер свои горькие слезы и подался всем корпусом вперед, он даже привстал, оперевшись о стол руками, и проговорил твердо и внятно:

– Считайте как хотите. Я Марию не убивал, она все равно бы не выжила после смертельной травмы. Но я не оставил ей шанса бороться, и в этом моя вина. По-моему даже научный термин есть, эвтаназия, если я не ошибаюсь.

– Хорошо осведомлены. Но хочу вам пояснить, что эфтаназия производится по просьбе и по желанию смертельно больного человека. Вас же об этом никто не просил. Вы совершили этот поступок по своему желанию, сознательно, и сами в этом признались. А это уже преступление.

Моральные силы Ильи были на исходе, им овладело такое безраличие, такая пустота заполонила его душу, что он просто и без эмоций произнес:

– Я все понял, хватит терзать меня. Сажайте в тюрьму, судите, убивайте – только оставьте в покое. Поверьте, я уже достаточно намучился за все это время. Один только вопрос у меня к вам будет: откуда у вас эта запись?

– Не могу знать. Изначально это было студенческое расследование, студент юрфака его провел по своей собственной инициативе, а мы решили все проверить. Некто Иван Яковлевич Колпаков, если это имя вам говорит о чем-нибудь.

– Теперь мне все понятно. Ничего нет в жизни страшнее соблазненной и покинутой женщины…

– Не понял? – сказал в ответ следователь.

– Да это я так, размышления вслух. Ведите, я сдаюсь.

Суд над Ильей Сафроновым длился несколько дней. И это тоже было страшным испытанием для него, так как на суд в качестве свидетелей были приглашены и Майя, и родители Марии, и Аля Вишнякова. Илья видел в зале суда несколько знакомых лиц, не все из них он правда сразу вспомнил. Конечно, этого красавчика на заднем ряду он узнал сразу, это был сочинский знакомый Марии, ее любовник, ради которого она решила расстаться с Ильей.

«Гнусная сволочь, – ругался про себя Илья, – и хватило ведь наглости явиться сюда! А взгляд-то какой ненавидящий! Хотя сам во всем и виноват».

Илья ни словом не обмолвился о связи своей жены с этим негодяем. Он считал это выше своего достоинства, но ему он все же доставил несколько неприятных минут. В одном из своих выступлений он заявил:

– Моя жена была неверна мне, у нее постоянно были мужчины, я мучился ревностью и наконец совершил то, что совершил, но я тяжело раскаиваюсь…

По залу прокатился недовольный шум. Майя резко выкрикнула: «Это неправда, он врет!», Дина Борисовна зарыдала почти в голос, а бывший знакомый Марии встал и быстро вышел из зала.

Судье пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить публику, и наконец был вынесен окончательный приговор: Илья Петрович Сафронов получил три года строгого режима.

После вынесения приговора Илья слышал, как громко возмущалась Аля Вишнякова, она даже пыталась высказываться в адрес адвоката Ильи, молодого и неопытного парня, которому она ставила в вину то, что он еще опыта не набрался, а уже ринулся защищать убийцу. На нее скорее всего сильно повлияла его заключительная речь, где адвокат старался оправдать поступок Ильи Сафронова тем, что он совершил его из-за ревности в состоянии тяжелого душевного потрясения.

Это и повлияло на приговор, а так же принималось во внимание раскаяние в содеянном самого подсудимого.

– Стрелять таких надо! – заявила Аля и удалилась из зала с гневным видом.

Майя на прощание посмотрела на отца горестными глазами, полными слез. Ей дали выступить в суде в роли свидетельницы. Но она с этой ролью не справилась из-за сильного душевного волнения. Она сказала только, что слишком поздно судить отца, столько времени прошло, столько пережито.

– Я ведь сразу тогда сказала, что папа преднамеренно совершил все это, но меня никто не слушал. А теперь что говорить? Да, я видела, как он запер дверцу машины, а больше я ничего не знаю, ни о каких изменах, ни о какой ревности. Расспрашивайте других.

Больше ей не удалось произнести ни одной вразумительной фразы, она не отвечала толком на задаваемые ей вопросы, часто принималась плакать, и ее наконец отпустили.

Выступил в роли свидетеля и Александр Михайлович Завьялов, отец потерпевшей. Он рассказал о дневнике, который вела его дочь, о фотографиях и о том, что Мария, по его мнению, вела праведный образ жизни в отличие от ее мужа, подсудимого Ильи Сафронова, который как раз и изменял жене.

– Маша никогда не жаловалась нам на мужа, и только после ее смерти мы узнали, что он был за человек. Он сознался в содеянном, но все равно утверждает, что сделал это из-за ревности. А я считаю, что оснований для ревности у него не было, поэтому это не должно являться смягчающем его вину обстоятельством.

Судья резонно заметил, что это суду решать, и Александр Михайлович покинул трибуну.