Текст книги "Тайны Реннвинда. Сердце тьмы"

Глава 26

Перед тем, как покинуть дом, Асвальд закрывает на ключ подвал и отводит в сторону Анну. Они о чем-то шепчутся у окна, и цыганка добела сжимает губы, когда он осторожно касается ее руки. Я спешу отвернуться, чтобы не смущать, но Сара глядит на этих двоих, широко раскрыв глаза и ничуть не стесняясь.

– Я сбился со счета, сколько там нечисти описано! – Не затыкается Ульрик. – Я собираюсь изучить всю книгу, и хочу знать все до единой мелочи о каждой из этих тварей. Эй, погоди, это что получается? Любая из них может завалиться в Реннвинд и начать изводить жителей?

– Угу. – Кивает Бьорн.

– Кру-у-то! – Загораются глаза Ульрика. – Тогда мне нужно срочно научиться владеть всеми этими штуками, что висят под стеклом в кабинете твоего отца! А базука у него есть? Хочу базуку!

– Идем, поможешь мне поставить защиту на дом. – Хмуро говорит Анна, обращаясь к дочери, когда Асвальд выходит за дверь. – Возьми из сумки свечи и зажги.

– А я могу помочь? – Голос Ульрика становится медовым.

– Ну, конечно. – Отвечает Анна, взглянув на него из-под бровей. Ее тон тоже подозрительно ласков. – Садись сюда. – Она указывает на диван в гостиной и, дождавшись, когда парень опустится на него, достает из кармана четки и протягивает ему. – Перебирай бусины, повторяя про себя: «Не торопись, вдох, выдох, все в порядке».

– Про себя? – Хватая бусы, уточняет Улле. – Это я могу. Про себя, так про себя. Не торопись, выдыхай, все в порядке. Э… а это заклинание точно поможет вам в ритуале?

– Несомненно. – С серьезным видом говорит Анна.

– Отлично, тогда я буду стараться. – Он делает вдох, затем выдох, затем опускает взгляд на бусинки, мелькающие меж его пальцев. – Угу, угу, угу. Хм. – Ульрик на секунду задумывается, затем поднимает изумленный взгляд на цыганку. – Коварная вы женщина! Это никакое не заклинание, так?

– А ты соображаешь с каждым разом все быстрее. – Усмехается она. – Это не может не радовать.

– Ма-ама. – С укором тянет Сара.

– А что? Это ведь хорошо, что он не безнадежен! – Всплескивает руками Анна. – Мне просто нужно, чтобы мне не мешали. – Она поворачивается к Улле. – А ты продолжай, эта аффирмация отлично успокаивает.

– Пф! – Ульрик кладет бусы на диван и встает. – Пойду лучше, гляну, что там есть пожрать, на кухне.

В следующую секунду из рук цыганки падает и разбивается маленькая баночка с золой, которую она пытается вынуть из саквояжа. Кайя зажмуривается от резкого звука, а мы, привыкшие к тому, что каждое случайное событие может быть знаком, уставляемся на Анну.

– Что такое, мама? – Сара делает к ней шаг.

– Нет, не наступай. – Останавливает она ее жестом. Лоб женщины подергивается морщинами. – Я… это… так странно, я почувствовала, что…

– Черный кот. – С удивлением говорит Бьорн. – Трется у твоих ног.

Я бросаю взгляд на Бьорна, затем под ноги Анне, затем снова на Бьорна, и вижу, как у него от волнения дергается кадык.

– Призрак? – Уточняет она, оглядывая себя вокруг.

– Да. – Морщится он. – Сказать вам, как он выглядит?

– Дай, угадаю. Глаза выколоты, лапы переломаны, а из брюшины волочатся кишки?

Бьорн кивает, не сводя глаз с того места, где по его словам стоит призрак.

– Не такой, какого снимают для милых видео в соцсетях. – Хрипло говорит он.

– Кот. – Произносит шепотом Сара. – Это наш Кот.

– А как его имя? – Спрашивает не успевший уйти на кухню Ульрик.

– Кот! – Почти одновременно произносим мы втроем с Анной и Сарой.

– Да я понял, что кот, а зовут как?

– Так и зовут – Кот. – Объясняет Сара. – Мы не дали ему другого имени потому, что думали, что он не сильно привязан к нам – так, гуляет сам по себе.

– Зачем он пришел? – Словно сама у себя спрашивает Анна.

– Не знаю. – Пожимает плечами Бьорн. – Возможно, чтобы оберегать вас.

– Не хотел бы я, чтобы такой котик запрыгнул мне ночью на подушку. – Кривится Улле. – Как вы там сказали? Кишки наружу?

– Это дело рук Ингрид. – Говорит Анна, опускаясь на колени и водя ладонями на уровне ног. – Бедное животное. Его тельце было осквернено, наверное, поэтому он вернулся.

– И я не удивлюсь, если он не захочет уходить. – Кашлянув, произносит Бьорн. – Сейчас он трется о вашу правую руку.

– У меня волоски на руке встали дыбом, – шепчет Анна, боясь пошевелиться.

– Там следы лап! – Вскрикивает Ульрик, словно перепуганная девчонка.

И наши взгляды устремляются туда, где на золе проявляются нечеткие отпечатки кошачьих лап.

– Это хорошо, что ты сохранил возможность видеть духов. – Говорит Анна, обращаясь к Бьорну. – Но меня беспокоит то, что он пришел сам. У меня еще не было такого, чтобы призраки являлись без моего приглашения.

– С метущимися душами бывает такое. – Отвечает он. – В основном, это те, кто умер не своей смертью, и ищет правды. Не думаю, что это какой-то плохой знак, наверное, он просто пришел к тем, с кем ему было хорошо.

– Думаю, стоит собрать золу, пока котик не помочился в нее. – С умным видом произносит Улле.

– Он – призрак! – Закатывает глаза Сара.

– Как будто я не знаю. – Передразнивает он ее.

Анна собирает золу, и мы все пытаемся ей помочь.

– Я не наступил на него? – Спрашивает Ульрик, подавая совок, принесенный из кладовой.

– Он – призра-а-ак. – Стонет Сара.

– Поэтому мне не хотелось бы его оскорблять. – Смеется он.

Кайя беззвучно хихикает, держа мешочек, в который мы горстями ссыпаем золу.

Когда с уборкой покончено, Анна спрашивает у Бьорна:

– И где он сейчас?

– Вылизывает себя за диваном.

– О. – Удивленно восклицает она.

Мы дружно устремляем взгляды на пустой пол, где по его словам должен находиться призрак. Выглядит это, по меньшей мере, забавно.

– Тогда мы можем заняться ритуалом. – Заключает Сара.

– И все равно мне не по себе. – Гладит себя по плечам Анна, словно замерзла.

– Вы ели землю, пили птичью кровь и вызывали дух погибшей школьницы. – Усмехается Улле. – Не могу поверить, что призрак кота наводит на вас ужас!

– В очереди на сватовство к моей дочери стоят лучшие цыганские женихи всех северных земель. – В той же интонации отвечает ему Анна. – Не могу поверить, что она выбрала парня, который визжит, как девчонка, заметив следы кошачьих лап на полу!

– Ох, дайте «пять». – С обаянием во взгляде говорит он и протягивает ей руку. – Наши с вами словесные дуэли с каждым разом все более пламенные и напряженные! Чувствуете? Трещит электричеством в воздухе! Это ваша симпатия ко мне.

– Сочувствую тебе, дочь. – Серьезно говорит Анна, бросив на Сару усталый взгляд. – Но, все же, отбивает Ульрику «пять».

– Это любовь. – Играя бровями, шепчет он.

И Кайя снова прыскает со смеху, наклоняясь на плечо Бьорна.

– Займемся делом. – Говорит Анна, доставая из саквояжа и раскладывая на цветастом платке на полу разные странные штуковины.

– Пойдем пока, перекусим. – Тащит нас в кухню Ульрик.

Мы послушно следуем за ним. Рассаживаемся в просторной столовой, совмещенной с кухней, пока Улле по-хозяйски достает из холодильника все, что ему приглянется.

– Кайю хорошо охраняют. – Замечаю я, бросив взгляд за окно, где по саду бродит несколько охранников.

– Она все равно собирается завтра в школу. – С тревогой говорит Бьорн. – Мне эта идея совсем не нравится.

Но девушка радостно кивает: она не собирается отступаться от задуманного. И ее можно понять – пролежать полгода в коме, а потом сидеть взаперти в огромном тихом доме. Мне бы тоже ужасно наскучило.

– Нужно просто быть внимательнее. – Решаю поддержать ее я.

И лицо Катарины заливается радостным светом благодарности.

«Вот, видишь. Нея меня поддерживает» – словно бы говорит она брату.

А затем наклоняется на стол и дотрагивается до меня. Я щурюсь, как от яркого света – из темноты моего сознания выходят события последних дней: книга, сон с Ингрид, первый день в школе, допрос Евы. Они в короткое мгновение сменяют друг друга, словно кадры кинопленки, и я задерживаю дыхание, чтобы не выдать основного – того, чем я еще не готова делиться – подробностями своих снов с участием Микке.

Но Кайя касается меня не для того, чтобы «увидеть» мои мысли. Словно через толщу воды я слышу ее голос:

– Проведешь с нами сегодня вечер, Нея? Можем испечь печенье, посмотреть телевизор вместе. Бьорн будет счастлив.

Она отпускает мою руку, и на мое лицо пробирается улыбка.

– Что вы улыбаетесь обе? – Не выдерживает Бьорн, оглядывая нас по очереди. – Эй, так нечестно.

– Это наши женские секреты. – Подмигиваю я Катарине. – Тебе ни к чему о них знать.

– Вот как? – Подыгрывает он нам, хмуря брови.

– Да.

– Не пугайтесь, у меня зверский аппетит! – Объявляет Ульрик, сваливая на стол кучу еды: бутерброды, сыр, баранью ногу, контейнер с селедкой в горчичном соусе, картофельный гарнир, пирог, банку оливок.

– Ого. – У меня глаза лезут на лоб.

– Может, останетесь сегодня с ночевой? – Оглядев это изобилие, предлагает Бьорн. – Отец все равно сегодня не придет домой, а так, мы могли бы замутить что-то вроде вечеринки?

– Фупер! – Очевидно, выражает согласие Ульрик, успев сунуть в рот бутерброд целиком.

Мы с Кайей, переглянувшись, улыбаемся.

Глава 27

Единственный камень преткновения – Анна. Мудрая женщина, словно чувствуя что-то, отказывается покидать дом и решает остаться с нами.

– Будете спать раздельно. – Строго наказывает она Саре и Ульрику, когда все мы сидим в гостиной вокруг телевизора.

– Естественно. – Кивает ей дочь, расположившаяся со своим парнем на подушках, раскиданных по ковру.

– Даже в мыслях не было спать вместе! – Выпучивает глаза Улле. И получает от Сары тычок в плечо. – Что? – Стонет он, обиженно потирая место ушиба.

– Не паясничай, я серьезно. – Рычит на него Анна.

– Я тоже. – Театрально отодвигается от Сары Ульрик. – Видите? У нас все невинно.

– Я отправляюсь спать. – Отмахивается Анна. – Кто в какой комнате ночует, мы обговорили. Если что, у меня прекрасный слух!

– Только возьмите с собой кота! – Бросает ей вдогонку Улле. – Не люблю, когда кто-то мурлычет мне в ухо и топчется в ногах.

– Отец не писал? – Вдруг оборачивается она к Бьорну.

– Нет. – Он застывает, не донеся картошку фри до рта. – Думаю, вернется, как только завершит операцию: нужно отпустить животное в чаще неподалеку от охотников, затем присоединиться к ним и проконтролировать, чтобы оно было ими же и застрелено.

– Будем ждать. – Почти себе под нос шепчет Анна, удаляясь.

– Думаю, она имела в виду, как прошло его свидание с агентом «Высокие шпильки», – хихикает Ульрик, когда женщина удаляется в гостевую комнату на втором этаже. – Ай! – И ему тут же прилетает пачкой чипсов по голове от Сары.

– Вы собираетесь ждать, когда Асвальд вернется? – Уточняет у Бьорна Сара.

– По крайней мере, я, вряд ли, усну, пока не узнаю, что он в безопасности, и что им с Беком удалось все задуманное. – Отвечает он честно.

– А ты, Кайя?

Девушка тычет пальцем в экран.

– А, ну, понятно, досматривай. – Сара поднимается. – А я не хочу завтра прийти в школу опухшей.

– И я тоже устал. – Говорит Ульрик, зевая. – Где у вас новые зубные щетки? Там же, в ванной на втором этаже? Найти бы силы почистить зубы…

Честно говоря, актер из него никакой. Не знаю, для кого они с Сарой разыгрывают этот спектакль, но всем очевидно – Ульрик собирается пробраться к ней в спальню, едва Анна потеряет бдительность – то бишь, уснет.

– Спокойной ночи, – бормочу я.

Мои глаза слипаются.

– Она приняла кровь? – Слышится голос Сары.

– Да, я проследил. – Отвечает Бьорн, обнимая меня.

Я вытягиваю ноги на диване и чувствую, как чьи-то руки заботливо накрывают меня одеялом.

– Бедняга, совсем без сил. – Шепчет Сара.

Она права. Я ощущаю небывалую слабость, меня клонит в сон. Чувствую, как Бьорн гладит меня по волосам, и как его тепло обволакивает меня с головы до ног. От него привычно пахнет парфюмом с нотками древесины, сандала и свежести, и этот чудесный аромат смешивается с ароматом печенья, которое мы испекли вместе с Кайей, с запахами свечей и благовоний, наполнившими дом после ритуала, а также кожи, которой обит диван, и дыма от камина.

Я открываю веки и вижу оранжевые всполохи на тлеющих угольках, вижу яркое пятно экрана телевизора, большую, полную, желтую луну в черном небе за окном. Снова закрываю глаза и позволяю теплым волнам подхватить мое тело.

Плыву, плыву, плыву, падаю, и вдруг оказываюсь в лесу.

Небо, окрашенное в темно-фиолетовый, кренится в мою сторону, среди ветвей деревьев золотом льется лунный свет. Я погружаюсь в этот свет, в его желтоватые оттенки, разрезающие тьму, и начинаю прокладывать себе путь через чащу – туда, где света и воздуха больше, на поляну. Где из печной трубы маленькой хижины валит дым.

Старые-престарые деревья запускают сухие ветви в мою одежду, словно щупальца. Ранят ноги, царапают руки, тянут за подол юбки, но я продолжаю идти и останавливаюсь только, когда выбираюсь на открытое место. Здесь, на трухлявой скамье под мутным окошком, почти не пропускающим свет из хижины, полусидит, полулежит фигура в темном.

Я слышу, как этот кто-то тяжело дышит – будто каждое движение, или даже само существование дается ему с большим трудом. Хочу подойти ближе, чтобы рассмотреть его лицо, спрятанное в тени, но что-то не дает мне это сделать – словно стеклянная стена отделяет меня от этой темной тени, чье тяжелое дыхание наполняет шумом лес.

– Что ты тут делаешь?! – Вдруг гремит мужской голос.

Я втягиваю голову в плечи, решив, что это мне, но буквально через секунду понимаю, что эти слова обращены другому. Вышедший из чащи мужчина бросает на траву охапку сухих ветвей и сучьев и стремительно подбегает к фигуре на лавке под окном.

– Я не позволял тебе вставать! – Подхватывает он ее за талию.

– Я просто хотела подышать… – Скрипит ее сухой, как хворост, голос.

Но я немедленно узнаю его – это Ингрид.

– Раны опять будут кровоточить, – сокрушается мужчина.

Это Арвид.

Теперь их видно отчетливее. Он помогает ей идти – нет, почти несет на себе Ингрид. А та едва передвигает ногами, опираясь на него всем телом.

– Нужно было выставить защиту. – Задыхаясь, объясняет она.

Ее ноги заплетаются.

– Ты отдала все силы, это только навредит тебе.

И он прав: в следующее мгновение Ингрид виснет на нем, обмякая.

– Черт… – Рычит он, подхватывая ее на руки.

Я вижу длинные светлые волосы, разметавшиеся в разные стороны, а также длинный черный хвост с кисточкой, торчащий из-под юбки. Значит, несмотря на то, что она пришла в себя, с трансформацией у Ингрид не все благополучно: сейчас это получеловек, полузверь.

– Какая же ты упрямая, – вздыхает Арвид, толкая ногой дверь и внося ее в хижину.

Я пытаюсь шагнуть за ними, но стена не подпускает меня ближе, чем на десять метров к этой лачуге. Я бью кулаками, но магия хульдры сильна. Это плохо. Скоро она восстановится, и начнет поднимать из могил очередных вампиров или зомби.

– Чертова Ингрид! – Ору я.

И мои слова отскакивают от невидимой стены и рассеиваются в ночном воздухе. Я даже не понимаю, сон это, или явь. Спит хульдра, или бодрствует. Ощущает она мое присутствие, или нет. Я сама еще не научилась понимать свои сны и управлять ими и не знаю, возможно ли это вообще.

Но вот кто точно знает, как проникнуть в мои сны это Микке. Не ясно даже, появляется ли раньше звук шаманского бубна, или я успеваю подумать об этом парне, как снова оказываюсь у реки.

И, обернувшись, сразу же наталкиваюсь на него взглядом.

– Думал, не дождусь. – Лицо Микаэля захватывает улыбка победителя.

Бежать бесполезно. Это будет продолжаться столько долго, сколько угодно ему, поэтому я обреченно опускаю плечи и сажусь на огромный камень.

– Позволишь дотронуться до тебя? – Спрашивает он, подходя ближе.

На нем джинсы и свитер, по такой одежде даже не догадаешься, где он находится сейчас, проводя этот обряд.

– А я думала, ты делаешь это, не спрашивая. – С упреком отвечаю я. – В прошлый раз так и было.

– Прости. – Самоуверенно улыбается он. – Все время забываю, что ты больше не моя девушка.

– Такую простую деталь не так уж легко забыть. По-моему, ты лукавишь.

– И все же. – Микке протягивает руку, намереваясь коснуться моих волос, но я отшатываюсь. – Мне бы хотелось дотронуться.

– С какой целью? – Мой голос дрожит.

Его настойчивость и самоуверенность пугают меня не на шутку.

– Я принял дар, забыла? – Говорит он, глядя мне прямо в глаза. – Тебе нужно восстановиться: ты выглядишь уставшей и измотанной.

– Справлюсь как-нибудь без тебя. – Отклоняясь еще дальше назад, произношу я.

– Не бойся. – Настаивает Микке.

И его взгляд так дружелюбен, что ему хочется верить. Но я не спешу.

– Я всего лишь коснусь твоего лба и заберу усталость себе.

– Нет.

– Тогда могу наоборот – поделиться своими силами.

– Я смотрю, тебя так и распирает от новых способностей, да? – Не удерживаюсь от ехидства. – Жонглируешь ими, как циркач.

– Не знаю, что с тобой, но оно меня беспокоит. – Вздыхает Микке, наклоняясь к моему лицу. – Наверное, это попытки сдерживать голод. Не думала о том, чтобы дать волю инстинктам?

– Сожрать кого-нибудь, и мне сразу станет легче? Нет, спасибо, такие варианты я даже не рассматриваю.

– Тс! Заткнись хоть на секунду. – Бросает он мне в лицо так непринужденно и обыденно, что это сбивает меня с толку и заставляет застыть на мгновение. Воспользовавшись моментом, Микаэль кладет ладонь на мой лоб. – Не дергайся, будь добра.

– А… – Слова застревают у меня в горле потому, что я вдруг чувствую, как меня пронзает жаром от его ладони, и мои руки и ноги внезапно становятся такими легкими и расслабленными, а мысли проясняются. – Чт… что ты сделал? – Спрашиваю я, когда он убирает руку.

– Отдал тебе часть сил, чтобы ты могла восстановить свои.

– Твой отец то же самое делает с Ингрид? – Выпаливаю я.

Микке замирает. Через мгновение на его лбу множатся упрямые складки.

– Ты видела это?

– Да. Во сне. – Признаюсь я.

– Точно не знаю его методов. – После паузы пожимает плечами Микке. – До совершеннолетия меня не посвящали в наследие рода.

– Помоги мне добраться до нее? – Иду я ва-банк.

Микаэль садится передо мной на корточки и долго смотрит мне в лицо.

– Если бы я знал, где они, то, может и помог бы. Но с того дня мы не держали связь.

– Ты серьезно?

Он задумчиво жует губу, не торопясь отвечать, и только, когда проходит с десяток секунд, вдруг говорит:

– Никак не могу понять, что это с тобой произошло?

– В смысле?

– Ты – другая. Что-то внутри тебя изменилось.

– Тебе кажется. – Напрягаюсь я.

– Это как-то связано с тем, что Хельвин вдруг стал оборотнем? – Микке прищуривается, пытаясь давить на меня взглядом. – Для Ингрид это стало большим и неприятным сюрпризом. Она предположила, что ты можешь иметь к этому какое-то отношение, но каким образом – она не знает.

– Вы же не поддерживаете связь? – Ловлю я его.

– После того, как мы бежали из церкви, и отец унес ее на себе в лес, мы не разговаривали. – Не моргает он и глазом.

Я долго молчу. Идет битва взглядов. Где-то на фоне в равномерном темпе продолжаются удары в бубен, и голос мелодично льет в пространство песню.

– Тебе нужно выспаться. – Наконец, произношу я. – Транс это не сон, ты изводишь себя ради того, чтобы преследовать меня.

Это не преувеличение: под глазами у Микке залегли глубокие мрачные тени.

– Мне так хочется. – Злится он. – Не называй наши свидания преследованием.

– Бред. – Раздраженно фыркаю я. – То, что ты делаешь, так и называется, посмотри-ка в словаре.

– Преследование – форма абьюза, а у нас с тобой другие отношения. – Словно издевается надо мной Микке.

– У нас нет никаких отношений. – Устало вздыхаю я.

– Тогда зачем ты приходишь снова и снова? – Улыбается он.

– Я здесь не по своей воле.

– По чьей же?

– Перестань смотреть на меня так и так со мной говорить, словно хоть что-то знаешь обо мне! – Вспыхиваю я, соскакивая с камня. – Ты не знаешь обо мне ничего!

– Ты ведь не рассказала Хельвину, что видишься со мной? – Огорошивает он, поднимаясь.

Я застываю с открытым ртом.

– Нет, но…

– Не хочешь, чтобы он знал?

– Я боюсь того, что он сделает с тобой, если узнает. – С вызовом бросаю я. – Бьорн очень быстро выходит из себя, когда речь заходит о тех, кто собирается обидеть меня.

– Не думаю, что вхожу в список таких людей. – Улыбается Микаэль, делая шаг ко мне. Он держится расслабленно и нагло заигрывает со мной. – Разве не я только что помог восстановить тебе силы?

– Да, но…

– Не для того, чтобы ты топала тут ногами и орала на меня. – Качает он головой.

– Все, что ты говоришь, очень похоже на манипуляции. Завязывай с этим, а иначе… – Мое дыхание обрывается, когда Микке стремительно сокращает между нами дистанцию и притягивает меня к себе. – Эй, а это уже слишком!

Я отклоняю голову назад, чтобы он даже не думал лезть ко мне с поцелуями, и в этот момент меня вытягивает из сна, как через воронку – неприятно и резко. Звон стекла, крик, выстрел, темнота, светлое пятно телевизора – мне не сразу удается понять, где я, а когда приходит понимание, что в гостиной дома Хельвинов, я вижу перед собой Бьорна, который вместе со мной соскочил с дивана.

– Что это? – Хрипло спрашиваю я.

Но, оставив мой вопрос без ответа, Бьорн бросается наверх, откуда все еще доносятся крики.

Это кричит Сара.