Текст книги "Тайны Реннвинда. Сердце тьмы"

Глава 30

– Я прекрасно все помню. – Рассказывает Ульрик. Он сидит на диване, укутанный в тот самый плед. – Сара уснула, а мне не спалось. Я лежал и смотрел на луну, а потом мне резко стало плохо. Изнутри поднялся жар, в горле зажгло, в глазах защипало, и возникло ощущение, будто меня сейчас вырвет. Я сел на край кровати и сам не понял, как очутился на полу. А вот дальше соображать было труднее: со мной творилась какая-то ерунда, меня крутило, ломало, выворачивало – было до жути больно! Потом этот кот на меня бросился, и я метнулся в окно. Что-то просвистело рядом с ухом, и я понял, что это пуля. Ну, и дал деру в лес.

– Не было желания сожрать кого-нибудь? – Сразу переходит к волнующему его вопросу Асвальд.

– Сожрать? Не знаю. – Признается Ульрик. – Я обалдел от сил, которые у меня появились: у меня было лишь одно желание – бежать за луной все дальше и дальше в лес!

– А потом?

– Потом меня нагнал медведь. Я чуть не обос… В общем, немало удивился этой встрече, ведь до меня не сразу дошло, что это Бьорн. Он повалил меня на землю – лапы у него мощные! Во такие! – Показывает он. – Я хотел что-то сказать, но получилось, что заскулил. Удивился. Так непривычно! Потом он отдавил мне ногу, и я взвыл. В общем, поболтать по-приятельски у нас не особо вышло. – Ульрик хмурится, вспоминая. – А потом раздались выстрелы, и от волнения я, кажется, стал возвращать свой обычный облик…

– Твой чай. – Подает ему кружку Анна.

– Спасибо. – Благодарит он, берет кружку и продолжает. – Было ужасно больно, меня опять всего скрутило, я упал, а как понял, что часть меня не обращается, завертелся в траве от дикой боли. Бьорн толкнул меня мордой – как будто на прощание, а затем метнулся в чащу, и охотники последовали за ним. Отовсюду слышались голоса, и мне приходилось стискивать челюсти, чтобы не орать. Я видел, как из плеча течет кровь, пытался зажимать рукой, но силы с каждой минутой растворялись, и было очень холодно. Уже смутно помню, как меня поднял на руки дядя Асвальд и куда-то понес.

– Это было сразу после твоего звонка. – Поясняет Хельвин, бросая взгляд на Анну. – Мы пустили одну из команд по следу пойманного нами волка, и все шло хорошо, когда с другой стороны вдруг раздался вой. Все последовали на звук, и тут, как некстати, звонок телефона. Анна говорит мне, что Ульрик обратился, и я понимаю, что его могут застрелить. Попросив Бека отвлечь охотников, на бешеной скорости бросаюсь наперерез: вижу медведя, уносящегося в подножью горы, и по запаху понимаю, что это Бьорн. А затем ощущаю запах псины и крови – с другой стороны. Выбор был невелик: я позволил сыну осуществить задуманное, а сам бросился к Ульрику. Поняв, что дела обстоят неважно, связался с Ларсом и передал ему парня. Скорость позволила мне быстро вернуться к остальным, а темная ткань формы в полутьме скрыла пятна крови.

– Никто ничего не заметил?

– Слава богу.

– Ну, и где же Бьорн? – Не выдерживаю я.

– Оторвался. – С облегчением говорит Асвальд. – Что позволило мне быстро вернуться домой. – Он достает из кармана издающий вибрацию телефон. – Халберг. – И прячет обратно.

– Не будешь отвечать? – Интересуется Анна, приподняв бровь.

– Она просила доложить ей в случае успеха. Пока мне нечем ее порадовать.

– Смотрите, раны будто и не было. – Говорит Ульрик, оттягивая повязку, ставшую ему просторной.

– Наверное, потому, что это не ранение, а дефект трансформации. – Сделав глоток кофе, предполагает Микаэль. – Рука встала на место, и организм компенсировал превращение тканей.

Ульрик ведет пальцами по груди до того места, где от удара клинком остался розоватый шрам, и замирает.

– А этот с тобой навсегда. – Виновато добавляет Микке. – За что я еще раз прошу прощения.

– Ты меня спас. – Поднимает на него взгляд Ульрик. – Поэтому оставим прошлое в прошлом. Еще раз спасибо.

– В теории следующее твое обращение должно быть проще. – Дружелюбно говорит он. – А дальше вообще как по маслу.

– Что-то я больше не хочу превращаться. – Усмехается Улле, возвращаясь к чаю.

– Нужно здесь прибрать. – Вздыхает Анна, обнаружив, что к ее туфлям прилип ошметок волчьей кожи с шерстью.

– Я помогу вам. – Вызываюсь я.

В этот момент у Асвальда снова звонит телефон.

– Нужно ответить. – Почему-то бросив на Анну виноватый взгляд, говорит он и удаляется в кабинет.

Когда мы возвращаемся с ведром и тряпками, Кайя и Микке о чем-то мило «беседуют» у журнального столика. Она его спрашивает знаками, а он отвечает словами – в основном, это вопросы о школе, ведь Кайе не терпится вернуться в нормальную жизнь.

– Тебе нужно принять душ. – Целуя Ульрика в щеку, замечает Сара. – Плед мы сожжем, как напоминание об этом ужасе, а ты пока позаимствуешь что-нибудь из одежды Бьорна. Нея, как думаешь, она ведь ему подойдет?

– Думаю, да. – Отвечаю я, смачивая тряпку водой. – Но только, если что-то осталось. Одежда на Бьорне тоже буквально «горит» в последнее время.

Ульрик смеется, но тут же мрачнеет, обращая взгляд на Сару.

– Детка, мне очень жаль, что так вышло сегодня. И, к сожалению, я не могу обещать, что дальше будет лучше. Я очень боюсь причинить тебе вред…

– Сожалеть нужно разве что об окне в гостевой спальне Хельвинов – установка стекол обойдется им недешево. – Пытается успокоить его она. – А я больше испугалась, что ты умрешь. Подобное мне довелось испытать лишь однажды, и это было не так уж давно, так что воспоминания свежи, как никогда. – Сара толкает его в бедро с такой силой, что парень чуть не расплескивает чай. – Так что не умирай больше, понял?! А с остальным мы справимся.

– А если у меня заведутся блохи? – Совершенно серьезно спрашивает он ее.

– Прекрати! – Сквозь слезы хохочет она.

Обожаю эту парочку – такие они милые. И, улыбнувшись, ловлю на себе взгляд Микке. «Спасибо» – говорю ему одними глазами. И, кажется, он понимает. И вся эта ситуация: едва не погибший Ульрик, ревнующая Анна, Микке в доме Хельвинов – все это выглядит так уютно и обыденно, что ощущается словно сон.

Пока в гостиной не появляется Бьорн.

Голый, с обернутой вокруг бедер странной полосатой тканью, с перепачканными землей ногами. Растрепанный и явно недовольный увиденным.

Я даже не сразу его замечаю. А когда, наконец, это происходит, просто не верю глазам и роняю мокрую тряпку на пол. Живой…

– Что он тут делает? – Громыхает его голос, разрывая тишину.

Это, очевидно, он про Микке, болтающего с его сестрой.

– Разве это не скатерть со столика уличного кафе Перссонов? – Как ни в чем не бывало, спрашивает Микаэль, глядя на обернутую вокруг бедер Бьорна яркую ткань. И когда тот начинает движение в его сторону, он со смехом добавляет. – Сегодня ты меня уже бил. – Показывает на губу. – Может, перенесем на завтра? Или, хотя бы, разредим график? Через день тебя устроит? Но, чур, по нечетным бью я!

Мне приходится встать между ними в самый последний момент:

– Микаэль здесь потому, что спас жизнь Ульрику.

Глаза Бьорна темнеют. Он готов обернуться, если ситуация того потребует.

– Или, если хочешь, бери нечетные себе! – Продолжает провоцировать его Микке.

– Прикусил бы ты язык. – Стараясь сохранять спокойствие, говорит Бьорн.

– Это правда. – Обернувшись пледом, поднимается с дивана Ульрик.

– Как твоя рука? – Вдруг вспоминает о его существовании Бьорн. Осматривает друга и облегченно выдыхает. – Все в порядке?

– Благодаря Линдстрему с его бубном.

Как бы эта информация не нравилась Бьорну, он кивает и, сжав губы, все же, обращается к Микке:

– Если это так, то я тебе благодарен.

Почти выдавил из себя, но это лучше, чем, если бы он задрал нос и проигнорировал его заслуги.

– Обращайся. – Насмешливо бросает Микке, с интересом разглядывая шрам на груди Хельвина.

– Не буду спрашивать, кому пришла идея позвать его на помощь, – стиснув зубы, негромко цедит Бьорн.

Разумеется, глядя на меня.

– Это что? – С удивлением уставляется на сына Асвальд, появляясь в гостиной. – Скатерть из кафе матушки Перссон?

– У меня не было выбора. – Пожимает плечами Бьорн. – С тех пор, как ты выставил охрану, к дому не пробраться – тем более, обнаженным: этого точно никто не поймет.

– Но ты же вошел?

– Через заднюю дверь. Пришлось прыгать через забор.

– Значит, нужно разогнать такую охрану. – Качает головой Асвальд. – Да еще Перссон завтра прибежит, потребует найти негодяя, что спер скатерть.

– Вернешь ей ее, да и все. Мне она больше не понадобится.

– А это что? – Замечает он что-то на плече Бьорна.

Я подхожу ближе и вижу небольшую рану, совсем рядом с той, которую на днях зашивала Анна. Если так и дальше пойдет, скоро он будет весь в отметинах.

– Так. По касательной задело. – Бьорн бросает на нее небрежный взгляд.

У меня кружится голова.

– Хорошо, что ты увел охотников подальше от Ульрика. – Хвалит его отец. – Это спасло ему жизнь и избавило всех нас от необходимости объяснять необъяснимое.

– Ты куда-то торопишься? – Спрашивает Бьорн, когда отец бросает взгляд на часы.

– Переоденусь и вернусь в офис. – Отвечает тот. – Звонила Халберг, вторая команда охотников подстрелила волка. Надеюсь, это подсадной. Ей нужны результаты, поэтому организуем вскрытие немедленно.

– Это хорошо. Езжай.

– Вам бы всем поспать хоть несколько часов перед школой. – Оглядев нас, замечает Асвальд. – Даже не знаю, или уже слишком поздняя ночь, или очень раннее утро. – Он поворачивается к Анне. – Проследишь, чтобы они разошлись тихо и мирно?

– Постараюсь. – Пожав плечами, отвечает она.

Этим двоим словно нужно что-то еще досказать друг другу, но наличие свидетелей этого не предполагает, поэтому, кивнув, Асвальд удаляется наверх.

– Мама, нам надо поговорить. – Произносит Сара, от которой происходящее между начальником полиции и ее матерью явно не укрылось.

– И мне тоже пора. – Весело говорит Микке. Подхватывает мешок, бубен и салютует парням. – До встречи на завтрашней тренировке! – Подмигивает Кайе, машет Саре. – Пока, девочки! – И, наконец, бросает на меня максимально загадочный взгляд, будто мы с ним тайные заговорщики. – Сладких снов, Нея!

Я вижу, как Бьорн закатывает глаза, с трудом дожидаясь момента, когда Микаэль покинет его дом. А когда это происходит, он поворачивается ко мне и окидывает вопросительным взглядом.

– Я тебя люблю. – Виновато улыбнувшись, выдаю я. И крепко обнимаю его: мне хотелось сделать это с того момента, как он вернулся. – Да. Давно надо было сказать. – И после его понимающего вздоха добавляю. – Обработаем-ка твою рану.

Часть 3
Наследие

«Во что ты веришь, становится твоим миром»

Глава 31

В эту ночь мне удается поспать разве что пару часов, и я не вижу снов. Разве что какие-то спутанные картинки, неясные ощущения, мутные пятна перед глазами, и это радует: хочется, чтобы некоторые сны все-таки когда-то заканчивались.

Утром в гимназию нас с Сарой подвозит Ульрик. Возможно, причина его хорошего самочувствия в том, что Микке достаточно восстановил его силы. Улле просто сияет – как будто и не было бессонной ночи, обращения, серьезной травмы и кровопотери от неудавшейся трансформации. В холле гимназии ребята из команды приветствуют его радостными возгласами и объятьями, и мы с Сарой решаем оставить его в их компании, чтобы они вдоволь наговорились.

У раздевалки мы сталкиваемся с Микке.

– Как дела? – Весело спрашивает он.

Его губа выглядит сегодня намного лучше, чем вчера. Интересно, шаманы используют магию исцеления для улучшения своего внешнего вида?

– Как будто спала всего два часа, – смеюсь я.

Парень игриво подмигивает и скрывается в толпе, а я провожаю его взглядом, гадая, что же такое испытываю к нему: эмоции сменяют одна другую каждые день и ночь – от раздражения до чувства вины, от обиды к благодарности.

– Теперь мы доверяем ему? – Решает уточнить Сара.

– Не знаю. – Отвечаю я, и это правда. – Он меня пугает и удивляет одновременно. И, все же, позитивных ощущений на данный момент больше.

– Не забывай, кто его отец. – Подводя губы сиреневой помадой перед зеркалом, напоминает Сара. – И что сказал тебе Микке в тайной комнате церкви.

– Да, я помню.

– Он все еще тебе снится?

Я мешкаю прежде, чем ответить.

– Сегодня – нет.

– О, а вот и викинг. – Поворачивается в сторону входа Сара. – Ульрик переживал, что его эффектное появление в одной набедренной повязке вчера произведет на меня неизгладимое впечатление.

– И как, произвело? – Улыбаюсь я, встречая взглядом в толпе Бьорна и Катарину.

– Его совершенное тело, на котором даже шрамы смотрятся как украшения? Пф, да ни капли! – Усмехается подруга. – У Ульрика нет ни единого повода для ревности! – Она поправляет браслеты на запястьях и подхватывает трость. – Но видела бы ты лицо Микаэля: вот уж кому точно не понравился обнаженный торс бойфренда его бывшей! Готова поспорить, у него сразу отпали все вопросы, почему ты выбрала Бьорна, а не его.

– Не из-за торса уж точно. – Я с улыбкой наблюдаю, как одноклассники встречают Кайю, как тепло ее принимают.

А Бьорн тем временем направляется к нам. Его волосы – точно волны океана: блестящие, гладкие и светлые. Форменный костюм – образец безупречности, фигура – как выточенная из камня, величественна и идеальна до мельчайших деталей. Не знаю, перестанет ли у меня когда-нибудь перехватывать дух при его появлении, но я уж точно не могу винить всех этих девчонок, что бросают на него взгляды, пытаются с ним заигрывать и добиться внимания – Бьорн как всегда неотразим.

– Привет. – Он не отрывает от меня восхищенного взгляда.

И дальше наступает неловкий момент, который я ненавижу – когда хочется обнять и поцеловать его, но что-то постоянно мешает. Основное «что-то», признаю, живет у меня в голове, и оно не совсем рационально.

Да к черту!

Я первой обнимаю его и на короткое мгновение прижимаю голову к его груди.

– Удалось хоть немного поспать? – Поцеловав меня в макушку, спрашивает Бьорн.

– Немного. – Признаюсь я.

– Зря вы уехали, нужно было остаться у нас.

– Тогда бы Ульрику пришлось идти на учебу в твоей одежде, а она ему явно велика в плечах. – Играет бровями Сара. – Да и маме явно не терпелось вернуться домой к своим картам.

– Звонок. – Отпускает меня Бьорн, услышав сигнал, приглашающий на занятие.

– У нас сегодня будут общие уроки? – Силюсь вспомнить я. – Ненавижу расставаться с тобой.

– Даже несколько: третий, четвертый, пятый. – Уверенно отвечает он.

– Да можете вообще не отлипать друг от друга, – подкалывает Сара, – кто ж вам запретит. Идемте уже!

Мы с трудом расходимся в стороны, но оборачиваемся с десяток раз, машем друг другу. Я и не знала, что любовь может так окрылять.

– Противно смотреть на вас. – Притворно ворчит Сара. – Все эти «сю-сю-сю», неужели, мы с Ульриком также глупо выглядим вместе?

– Ни в коем случае. – Заверяю я. – Вы с ним как кошка с собакой!

И мы хохочем всю дорогу до нужного кабинета.

– Нея! – Окликает меня кто-то в перерыве между вторым и третьим уроками.

Мы с Сарой как раз идем из столовой по переходу между корпусами.

Оборачиваемся. Это Лена Сандберг, спешит к нам, покачивая бедрами в идеально отглаженной плиссированной юбке и узком, маловатом ей на пару размеров, джемпере (она что, специально ушила его?).

– Если вцепится тебе в лицо когтями, отведает моей трости. – Шепчет Сара.

– Э… привет. – Лучезарно улыбаясь, что очень на нее не похоже, Лена останавливается подле нас. – М-можно тебя на пару слов, Нея?

– Буду поблизости. – Смерив Сандберг угрожающим взглядом, буркает Сара. И добавляет. – Если что.

Дождавшись, когда Сара отойдет на приличное расстояние, Лена натягивает фальшивую улыбку еще сильнее.

– Итак? – Поторапливаю ее я.

– Этот разговор давно назрел. – Торжественно сообщает она. Поправляет воротничок и откидывает волосы назад. – Милая Нея, мы с тобой не с того начали, и я это признаю.

– Можно поподробнее? – хмурюсь я. – Хотелось бы понимать, что ты имеешь в виду.

– Мы. Я и ты. – Поясняет она, не забывая держать улыбку, отчего ее лицо все больше начинает походить на гримасу. – Наши отношения сразу не заладились, и вынуждена признать – это всецело моя вина.

– О. Вот даже как. – С серьезным видом подыгрываю я.

– Да. – Несколько раз кивает она. – Кстати, классное окрашивание. Я сразу хотела сделать комплимент, но моя дурацкая гордость…

Я молчу. Смотрю на нее, нахмурив брови. Даже интересно, в какую сторону дальше ее занесет.

– Признаюсь, я ревновала! – Выпаливает вдруг Лена.

Если и дальше пойдет признание других очевидных фактов, то, клянусь, не удержусь от зевка.

– Но теперь, когда обстоятельства стали ясны, и все изменилось, я поняла, что была несправедлива к тебе. Нужно было искать причины в себе: в какой-то момент у нас все разладилось с Бьорном, и у меня не получилось это исправить. Не думаю, что мы окончательно расстались с ним, и при твоей поддержке я могла бы все исправить – мы ведь встречались долго, и такие чувства не проходят без следа.

– Подожди. – Зажмуриваюсь я, а затем смотрю на нее во все глаза. – Я уже запуталась. Что ты хочешь мне сказать?

Лена вздыхает, нервно заламывая руки.

– Я думала, ты отбила у меня Бьорна! – Восклицает она. – Но, к счастью, ты оказалась его…

– Неполнородной кузиной. – Подсказываю я.

Хотя, все еще намного сложнее: часть крови дхампири тут, часть крови оборотня там, у меня, у него, а теперь у Бьорна вообще часть моей души – но это ей знать не обязательно.

– Да! – С облегчением выдыхает Лена и кладет руку на сердце. – И когда я об этом узнала, у меня камень упал с души! Серьезно! Я-то думала, у вас более… тесное общение.

– Да так и есть. – Я пожимаю плечами. – Теснее некуда.

Она застывает с открытым ртом, а мне не остается ничего другого, кроме как горько усмехнуться:

– Не поверишь, у меня было вот точно такое же лицо, когда я узнала. – И похлопав ее по плечу, добавляю. – И меня это тоже сильно смущало. И сколько бы люди вокруг не пытались меня разубедить, я долго сопротивлялась, но разве можно сопротивляться любви? – И, наслаждаясь произведенным эффектом, продолжаю. – К тому же, мы ведь не единокровные брат и сестра. Отцы и матери у нас разные. А у отцов матери тоже разные, ну, и всякая остальная фигня типа той, что нам даже в брак вступать не запрещено, прикинь? Странно, что я отпустила эту ситуацию, только посмотрев на твое глупое лицо. Закрой уже рот, милая, а то муха залетит.

– А… я…

– А теперь мне пора на занятие, прости. – Сочувственно говорю я. – Не скучай!

– Что? Что ты ей сказала? – В нетерпении треплет меня за рукав Сара, когда я подхожу к ней.

– Все. – Бросаю я на Лену прощальный взгляд и утягиваю Сару за собой. – Просто она меня достала, честное слово!

К сожалению или к счастью, к пятому уроку уже, кажется, вся школа оказывается посвящена в подробности наших с Бьорном отношений. Все вокруг тычут пальцами, перешептываются, а особо смелые (или невоспитанные) подходят спросить, правда ли я сплю со своим братом – да-да, идиотка Лена именно так подала свою версию правды.

Но мне, если честно, уже настолько фиолетово, что я не пускаюсь в объяснения, и никому ничего не доказываю – даже когда кто-то из девятиклашек орет мне в спину, что мы с Хельвином «гребаные извращенцы». У меня и без убогого школьного хейта куча разных проблем и дел.

– Эй, мерзкая извращенка, – троллит меня Сара, когда мы встречаемся после последнего занятия. – Знала, что ты и с папочкой Бьорна тоже спишь, и с его сестрой?

– Ого, теперь меня никто не переплюнет. – Горько усмехаюсь я.

– Разве что я. – Гордо бьет себя ладонью в грудь Сара. – Сказала, что сплю с вами со всеми. И не по очереди!

– А мне можно? – Врезается в нас сзади Ульрик. – Я тоже хочу! Тоже хочу!

– Поосторожнее, – предупреждает Сара, – меня только вчера перестали обзывать колченогой подружкой вратаря, а сегодня я добровольно повесила на себя ярлык организатора безумных оргий! Общаясь со мной, ты подвергаешь себя риску стать изгоем!

– Безумные оргии? Звучит заманчиво. – Хмыкает он. – А разве участник оргии может считаться изгоем? Рядом же всегда его друзья!

Мы сгибаемся от смеха, что, вероятно, смотрится еще более дико, чем слухи, которые о нас распускают.

– Отойдите подальше! – Вдруг вскрикивает кто-то. – Это та больная, что заразила всю гандбольную команду постыдной болячкой!

И несколько десятиклассниц отбегает в сторону, сторонясь нас. Они глядят на меня, как на чумную.

– Ого, как быстро эволюционируют сплетни. – Удивляется Сара.

– Бу! – Делаю я резкий выпад в сторону них.

Двое взвизгивают, остальные крутят пальцем у виска и жмутся к стене.

– Да просто посмотрите на нее. – Раздается голос Сандберг. – Она же вообще не в своем уме!

– Больная. – Подтверждает Лотта.

Они небольшой компашкой девочек толпятся у окна возле раздевалки.

– Развратница! Распутница! Извращуга! – Вторят ей верные подружки.

– И вы такие же! – Взвизгивает Лена, указывая на Сару с Ульриком. – Раз общаетесь с ней!

Я поворачиваюсь к друзьям. Мне очень жаль, что из-за меня они теперь подвергаются нападкам в гимназии. Меньше всего мне бы хотелось причинять им неудобства.

Но Сара кричит:

– Конечно, такие же!

И они с Ульриком, хохоча наперебой, начинают кривляться, принимая такие позы, будто их фотографируют.

– Да, гадкие развратники, е-е-е! – Совершает неприличные движения Ульрик в сторону Лены и ее подруг, заставляя их краснеть и отворачиваться.

А Сара с Ульриком смеются еще громче, наслаждаясь эффектом. И это заставляет меня начать хохотать вместе с ними.

– Что я пропустил? – Спрашивает подошедший Бьорн, озадаченно глядя на Сару, использующую трость, как стриптизерский пилон.

– Все самое интересное. – Отвечаю я.

Правильно определив зрителей импровизированного концерта, Бьорн поворачивается к компашке Сандберг.

– Как ты мог! – Бросает Лена и, подлетев к нему, залепляет Бьорну смачную пощечину. – Фу!

– Гадкий извращенец! – Подсказывает ей Сара.

Но Лена удостаивает ее лишь гневным взглядом.

– Пойдемте отсюда, девочки! – Командует она своим подружкам.

И уводит их с поля боя, словно гусыня-мать.

– Что это было? – Ошарашено спрашивает Бьорн, касаясь ладонью щеки.

– Это все оргии. – С печальным видом отвечает Улле. – Из-за них теперь у всей команды постыдные болячки.

– Да что за… – Оглядывает он нас.

И мы начинаем смеяться.

– Твоя бывшая раструбила по всей гимназии, что вы с Неей – единокровные брат и сестра. – Объясняет Сара. – И что она спит с твоим отцом, с Катариной и заодно со всей спортивной командой. Не переживай, так бывает, когда у кого-то мозг размером с абрикосовую косточку. Удивляет другое: как ты вообще встречался с ней?!

Бьорн озадаченно трет щеку.

– Это правда? – Он виновато смотрит на меня.

– Сама виновата, не нужно было ей грубить. – Выдыхаю я. Мои щеки горят. – Но, думаю, тебе это навредит не особо, весь ее гнев направлен на меня.

– Я поговорю с Леной. – Решительно заявляет он.

– Даже не думай. Меня не колышут все эти сплетни.

– Ты уверена? – Склоняется он надо мной, проводит пальцем по щеке. – Я не хочу, чтобы ты огорчалась.

– Огорчения это когда ты можешь убить кого-то во сне, а это так – мелочи.

– Фу, извращенцы! – Визжит какой-то младшеклассник, пробегая мимо нас.

– Или нет. – Говорю я с улыбкой. – Но однажды им надоест, и они найдут новую жертву для нападок. Так бывает всегда.

– Мне все равно не по себе.

– В крайнем случае, натравлю на них своего ручного медведя, – хитро подмигиваю я.

За этим диалогом мы не сразу замечаем, как к нам подходит Катарина. Она буквально светится от счастья – так рада проведенному дню в школе.

– Она тоже слышала о нас всякие гадости. – Переводит Бьорн, когда девушка что-то говорит ему на языке жестов. – Она ответила им…

– Не переводи. – Хрюкает со смеху Сара. – Мы знаем, что означает средний палец.

– «А это тебе» – произносит одними губами Кайя, протягивая Улле крохотную пробирку с красным содержимым.

– Для тренировки. – Объясняет Бьорн.

– Спасибо. – Спешит стиснуть Кайю в своих объятиях Ульрик.

Парни идут на тренировку, и мы с Сарой отправляемся домой. А после обеда вместе с ней и Анной мы едем на кладбище, чтобы провести ритуал, который покажет, какие могилы могут представлять опасность.

Пока Анна с Сарой пускают по ветру пепел и зажигают над каждой могилой свечи, я отправляюсь к захоронениям за церковной оградой. Заворачиваю за угол, прохожу мимо безымянной могилы под дубом, на которой оставляю цветок, и останавливаюсь у крайнего – самого старого захоронения. И долго гипнотизирую взглядом имя «АБРАХАМ» на плите.

– Мне звонила Клара Экман. – Заставляет меня вздрогнуть голос Асвальда.

– Ох, – я поворачиваюсь к нему, – вы меня напугали.

Он подходит ближе и встает рядом со мной.

– До нее тоже уже дошли слухи? – Спрашиваю я после паузы.

– Это не слухи, так ведь? – Его вздох такой же громадный, как и сам Асвальд. – Нет?

– Я ведь пыталась вам сказать. – Сцепляю руки в замок. – Все сложно.

– В жизни нет ничего сложного, это люди сложны. – Тихо говорит он. – Все проблемы в отношениях с братом у меня были от того, что я не понимал его. А после его смерти зарекся судить кого бы то ни было. Люди до жути боятся того, чего не могут понять, а ведь все самое сложное в мире выглядит очевидным, а самое легкое наоборот – невероятно мудреным.

– Это вы так пытаетесь сказать мне, что не против наших отношений? – Рискую предположить я.

Асвальд поворачивается ко мне.

– Путь дхампири не предполагает, чтобы мы кого-то любили. Любовь это большая роскошь. Впустить кого-то в свое сердце – значит, потерять часть сердца с его гибелью. Поверь, я не хотел убивать своих женщин и не желал такого своему сыну, но природа лишила меня выбора. Она вообще многое решает за всех нас. – Он качает головой. – Я первый раз в жизни не знаю, что хорошо или плохо, и что будет завтра. Мой сын – оборотень, но он жив, и половина меня огорчена, а другая половина рада. В тебе есть малая часть нашей крови, но она есть, и, значит, ты не сможешь дать ему потомство. Но и не умрешь в родах. Бьорн никогда не потеряет тебя так, как я потерял своих жен. И эти «плохо» и «хорошо» переплетаются так туго, что сводят меня с ума от постоянных мыслей.

– Между «плохо» и «хорошо» тоже куча разных оттенков. – Замечаю я с улыбкой. – Может, потренируемся, пока Анна с Сарой заняты?

Асвальд удивленно изгибает бровь.

– Я вывез все оружие из церкви.

– А что насчет приемчиков рукопашного боя? – Отхожу от могилы и делаю боевую стойку, которая, почему-то, заставляет его рассмеяться.

– Можно. – Соглашается он. – Во-первых, поставь ноги на ширине плеч, левую немного вперед, согни в коленях. Вот так. Правую на носок, распредели вес тела равномерно.

– Как там, кстати, дела с пойманным волком?

– Халберг поставила экспертов на уши, лично следит за тем, как они сличают найденные в желудке зверя костные останки с образцами. – Отвечает он, прикосновениями корректируя мою стойку.

– Вы, разумеется, позаботились о том, чтобы все сошлось.

Асвальд бросает на меня взгляд свысока.

– Немного опусти голову. Лучше получить в лоб, чем по подбородку. А кулаком правой руки прикрывай челюсть и нос. Да. Левую выводи перед собой, а плечи поднимай только тогда, когда защищаешься от удара.

– Как прошел ужин вчера?

И снова мой вопрос удивляет Хельвина.

– Ровно так, как нужно для дела. – Отвечает он. – Вкладывай в удар все силы, всю массу тела. Бей с резким выдохом. Так!

Я замираю, глядя на Асвальда. Его кулак разрезает воздух, мой же способен лишь пролететь мягким перышком.

– Так? – Показываю я.

– Вот так. – Направляет он меня.

– Вы с ней пили вино?

– Что? – Хмурится Асвальд.

– Вы с Евой вчера пили вино?

– Выпили по бокалу. – Признается Хельвин. – Нанося удар одной рукой, другой страхуй тело от встречного удара. – Возвращается он к обучению. – Выводи плечо вперед, кидай руку в цель.

– Рассматриваете ее в качестве новой возможной супруги? – Огорошиваю его вопросом.

Асвальд настолько шокирован им, что пропускает удар – мой кулак влетает ему в грудь.

– Ой… – Морщусь я.

И трясу рукой – это больно. Как бить в кирпичную стену.

– Если бы я выбирал супругу, выбор бы точно не пал на ищейку, которая может навредить моему делу. Халберг покинет город, и я забуду о ней, как о страшном сне. Надеюсь, это случится очень скоро.

– То есть, супругу вы, все же, ищете? – Уточняю я, вставая в стойку.

Он готовится защищаться.

– Я еще не решил.

– Анна считает, что идея обзавестись новым правильным наследником не дает вам покоя.

– Правда? – Удивляется Асвальд и чуть не пропускает новый удар.

Он делает выпад и наносит ответный – уверена, он бьет слегка, но меня едва не сбивает с ног.

– Я просила научить меня, а не убить! – Возмущаюсь я.

– Враг не будет жалеть. – Говорит Хельвин и жестом показывает, что готов к новой схватке.

– Ну, держитесь. – Рычу я.