Текст книги "Плохая девочка. Путь к тебе"

Кай

– Хочешь, приготовлю тебе оладьи на завтрак? – Эмилия, уперев ладони в столешницу, наклоняется надо мной.

Мне приходится поднять на нее взгляд. Она в коротких шортиках и узком топе, ткань топа натянута так, что, кажется, в любой момент ее грудь может вырваться наружу. Эмилия сияет, прикидываясь услужливой и удобной, но сейчас у меня нет никакого желания ей подыгрывать.

– С каких это пор ты стала хозяюшкой?

– Всегда была. – Очаровательно улыбается она. – Если бы ты хоть раз побывал у нас в гостях, то знал бы, что я неплохо готовлю. Так что… – Эмилия почти ложится на стол, – тебе повезло с будущей женой и матерью твоего ребенка.

– Не выйдет. – Возвратив ей улыбку, говорю я.

– Что именно? – Растерянно хмурится она.

– Не выйдет. – Повторяю я. – Даже если ты продолжишь играть в «счастливы вместе», мы не станем образцовой семьей. Не превратимся в гребаных мамочку и папочку с рекламной брошюры.

– Кай, – пытается возразить она, выпрямляясь.

– Мы уже обсуждали это. – Обрываю ее я. Беру бутылку пива из холодильника и осушаю почти наполовину. – Лучше не зли меня, Эмилия. Быть с тобой только ради ребенка это плохо для всех, для него – в том числе. Я не люблю тебя и не собираюсь изображать чувства. Ты можешь рассчитывать на мою поддержку – это да, и я постараюсь вас обеспечить всем необходимым, но, черт подери, не более. Это мой предел, Эм, и я честно предупреждаю тебя об этом заранее.

Ее взгляд темнеет, губы сжимаются в белую линию.

– Это просто оладьи! – Вдруг взрывается она, ударяя ладонями о стол. – Просто оладьи! Ты что, не мог сказать, что согласен съесть их на завтрак? Просто ответить – «да»! Тебе так трудно было это сделать?!

Меня ошеломляет ее реакция. Она тяжело дышит, ее лицо краснеет, на глаза пробираются слезы. Это настоящая ярость. Истерика.

– Думаю, тебе лучше не нервничать. – Спокойно произношу я, допиваю свое пиво и разворачиваюсь. – Я пойду, а ты успокоишься.

– Кай! Ты куда? – Стонет Эмилия жалобно.

– Тебе лучше побыть сейчас одной.

Но она бросается следом.

– Ну, прости! Прости-и. – Хватает меня за локоть, разворачивает к себе. – Прости, Кай. Ты прав. Я хотела угодить тебе. Не надо спешить. Я не хотела тебя разозлить…

Эмилия буквально виснет на моей шее, и я ощущаю отвращение к самому себе. Немного спокойствия мне бы тоже не помешало. Я устал от эмоций на грани, мне необходимо остаться в одиночестве, привести мысли в порядок.

– Ты успокоилась? – Спрашиваю я через минуту.

Мои ладони неподвижно лежат на ее спине.

– Да. – Продолжает всхлипывать Эмилия.

От нее исходит аромат сладковатого парфюма. Когда-то этот запах был для меня привычным и почти родным, теперь он навевает лишь неприятные воспоминания о том, каким я был в отношениях с этой девушкой – эгоистичным, грубым и неверным.

– Я не могу уйти, пока ты не успокоишься.

– Куда ты собрался? – Ее распухшие от слез глаза впиваются в мое лицо.

– Не знаю. Прокачусь куда-нибудь, подумаю обо всем.

– Нет. – Ее пальцы сцепляются на моих плечах. – Нет, ты выпил. Тебе нельзя за руль. Я никуда тебя не отпущу!

Я тяжело вздыхаю, отводя взгляд. Трудно не выйти из себя, когда в человеке напротив тебя раздражает буквально все – от ужимок до тембра голоса. Эмилия – словно олицетворение всего черного и грязного, что было в моем прошлом. Она – это старый Я, от которого мне хочется сбежать и не вспоминать.

Но та часть меня, которая пробудилась во мне благодаря Мариане – тот свет, который она извлекла из глубин моей темной души, уже не может грубо оттолкнуть Эмилию. Эта часть меня требует проявить благородство и милосердие – даже если я не знал прежде, что это такое.

– Поплавай в бассейне. – С трудом выдавливаю я из себя. – Посиди в саду, подыши свежим воздухом. Ну, я не знаю, развлеки себя чем-нибудь, Эм, это не так сложно. Мне, правда, очень нужно уйти, иначе я сойду тут с ума.

Я аккуратно снимаю с себя ее руки.

– Пожалуйста, не бросай меня. – Тонким голоском просит она, поджимая губы. – Не бросишь?

Это так не похоже на ту Эмилию, что всегда могла дать отпор любому – даже мне.

– Не брошу. – Обещаю я.

– Ты вернешься? Точно? – Она встает на цыпочки, подается ко мне всем телом.

– Вернусь. – Отвечаю я, отступая назад, чтобы избежать объятий.

– Я все делаю не так. – Всхлипывает Эмилия.

На рваном выдохе ее грудь, обтянутая топом, колышется. И я удивляюсь тому, что мое тело никак на это не реагирует. Ее безусловная привлекательность больше не действует на меня.

Проще всего сейчас было бы утешиться в ее объятьях, снять стресс в попытке не думать о сводной сестре – я раньше так и делал. Но теперь это не сработает. Я словно пустой, неживой внутри. Потерял ко всему интерес.

Кроме Марианы. Все мысли, так или иначе, крутятся вокруг нее.

Мне нужно видеть ее. Слышать ее. Даже после того, как поставлена точка в наших отношениях. Плевал я на точки!

Вспоминаю, как она впорхнула к Витьку в машину и бросила прощальный взгляд на меня через окно. У меня внутри мощно полыхнуло. Я ощутил, как горят все внутренности – ревность черным едким дымом заполнила их до краев.

Мне нужно быть рядом.

Причинить ей боль.

Защитить ее.

Мне не хочется, чтобы Серебров прикасался к ней еще раз. Чтобы он прикасался к ней вообще когда-либо. Не хочется, чтобы он знал, какая она. Чтобы видел ее такой, какой она была для меня – нежной, ранимой, открытой, податливой. Чтобы пускал по ней слюни и лапал ее своими руками. Чтобы целовал ее, как целуют ту самую, которая смогла тронуть сердце.

Мне не хочется мириться с этим. Я не способен пережить такое. Я никого к ней не подпущу!

– Просто отдохни, я скоро приду. – Говорю Эмилии, не глядя в ее лицо.

И спешу смыться из дома, пока она не бросилась меня догонять. Хватаю ключи и направляюсь к гаражу. Кровь стучит у меня в ушах, а перед глазами стоят картины будущей жизни: вот на что обречена Эмилия, если останется рядом со мной – я буду ежедневно и постыдно сбегать от нее, не в силах притворяться идеальным родителем и партнером. А она будет ждать и прощать – ради чего? Неужели, это ее устраивает? Неужели, она любит меня больше себя? Или просто не привыкла отступать и проигрывать?

Моя ненависть к себе заставляет меня давить на газ сильнее и сильнее. Автомобиль ревет, вырываясь за ворота и устремляясь вдоль улиц города. Я выжимаю из двигателя максимум, забывая притормаживать на поворотах. Пешеходы испуганно разбегаются в стороны, водители встречных машин сигналят, и лишь мутная пелена перед глазами мешает поддерживать запредельную скорость. Что-то обжигает веки и щеки. Что-то горячее.

Я провожу рукой по лицу и уставляюсь на пальцы – чтоб мне сдохнуть, это слезы. Настоящие слезы.

* * *

Не знаю, зачем я слежу за ней. Наверное, хочу вмешаться, если придурок Серебров захочет посадить ее к себе в тачку. Мне плевать, что там между ними происходит, или что там у нее с любым из мужчин этой планеты. Мариана поедет со мной. По-другому я не могу и не хочу. Мне жизненно необходимо, чтобы она была рядом.

До этого я бесцельно кружил по городу пару часов, пока не замигала лампочка контроля расхода топлива. Остановившись на заправке, я попытался закурить – чисто машинально, думал, это поможет успокоиться. Но тут же подбежал охранник с требованием затушить сигарету, и у нас завязалась словесная перепалка. Клянусь, если не сотрудницы заправки, выбежавшие ему на подмогу, все бы закончилось дракой.

Приходится брать себя в руки, и это самое трудное, ведь я буквально физически ощущаю, как теряю контроль над разумом в последние дни. Напряжение нарастает, и мой организм сбоит из-за внутренней паники – он не понимает, как реагировать на обстоятельства, как примириться с потерей Марианы, как принять тот факт, что все разлетелось в пух и прах, разведя нас по разным сторонам.

И я отказываюсь это понимать и принимать. Не смогу так жить.

Не хочу.

Я не знаю, как оказываюсь возле универа после того, как мне все-таки удается заправиться на другой заправочной станции. Обнаруживаю себя сидящим в засаде, за парком, что опоясывает Большой с северной стороны. Отсюда хорошо видно всех входящих в здание и выходящих из него, а также тех, кто отдыхает на скамейках во внутреннем дворике и открытой части парка. Мотор внедорожника мерно рычит, и мои пальцы отбивают беспокойный ритм по рулю.

После окончания третьей пары занятий студенты веселой толпой покидают здание университета. Некоторые перелетают сразу через несколько ступеней, чтобы побыстрее свалить, другие неспешно разбредаются по прилегающей территории, чтобы скоротать остаток одного из последних осенних дней под тусклым солнцем и пронизывающем ветром в компании однокурсников – курят, смеются, делят на всех дешевую плитку шоколада из автомата, и для всех для них это не более, чем обычный день.

В то время, как для меня, он ощущается днем, когда планета остановилась, заставив меня задержать дыхание в ожидании чего-то – может, конца света, что неминуемо должен наступить уже вот-вот.

Я барабаню по рулю, наблюдая за теми, кто покидает здание, и беспокойство нарастает. Переживаю, что Мариана появится не одна и раздумываю, как буду действовать в этом случае. Но вот ее фигурка появляется в дверях, и все прочие мысли вылетают из головы. Сердце начинает колотиться так сильно, что больно становится дышать. Прежняя решимость испаряется, и все, на что у меня хватает сил, это просто следовать за ней на максимальной низкой скорости, чтобы не быть замеченным.

Она идет, глядя строго перед собой: плечи опущены, сумка болтается в руке. На прохожих не смотрит, словно безучастна вообще ко всему, что происходит вокруг. Я курю одну за другой, набираясь смелости, чтобы позвать ее по имени, и задыхаюсь от счастья, как безумец радуясь тому, что Мариана одна, и мне не придется никого бить, чтобы не мешали поговорить с ней.

Если бы я не верил в возможность нашего воссоединения, я бы хотел стать невидимкой, чтобы слиться с городом, его улицами, стенами зданий и даже с асфальтом, по которому она идет. Только, чтобы быть рядом с ней и знать, что с ней все в порядке. Вот, до чего я докатился. Вот, что теперь творится в моей больной голове.

Мариана останавливается, и мне тоже приходится давить на тормоз.

– Эй! – Раскидывает руки какой-то мужик перед моей машиной. – Эта дорога для пешеходов!

– Пошел на хрен. – Показываю я ему жестом, затем опускаю стекло. – Да, давай, вали, куда шел. – Отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи.

– Совсем уже озверели. – Бормочет он себе под нос.

Но уходит, решив, не связываться. Ветер гонит ворохи желтых листьев по улице, но Мариана даже не поднимает ворот своего пальто – будто ничего не чувствует: ни холода, ни ветра. Стоит, застыв, посередине дороги и куда-то смотрит. Проследив за ее взглядом, я догадываюсь, что привлекло ее внимание. Молодая пара с ребенком: им обоим около двадцати, или около того, а малышу – ну, не знаю, не разбираюсь в детях – год, наверное. Только учится ходить ножками, и каждый его успех родители встречают бурными рукоплесканиями и радостными возгласами.

Девушка отпускает ребенка, тот делает пару нетвердых шагов и ныряет в объятия молодого папаши, тот что-то восклицает, подбрасывает его в воздух и ловит. Пацан хохочет, все трое счастливы, и трюк повторяется. Новый взрыв восторгов, и первый успех малыша закреплен – как и эмоции, который успевает запечатлеть юная мать на телефон.

Спустя мгновение, они удаляются в сторону качелей, а Мариана так и остается стоять, провожая их взглядом. Даже думать не хочу, что она чувствует, ведь даже сам не понимаю, что чувствую я, глядя на них. Для Марианы это мы с Эмилией. Для меня? Безысходность. Роль, которую я не выбирал, но вынужден примерить и сыграть.

Она делает вдох, мне больно. Затем медленно выдыхает. Еще больнее.

«Это должны были быть мы с тобой, – шепчу я про себя, – прости, что подвел».

Мариана делает шаг и останавливается. Словно не решается продолжать намеченный путь. Немного мешкает, затем оборачивается и натыкается взглядом на мой автомобиль. Ее глаза расширяются, лицо испуганно и удивленно вытягивается.

Я моргаю ей фарами, подтверждая, что она не ошиблась.

– Садись. – Киваю на пассажирское.

И вижу, как меняется выражение ее лица – с растерянного на возмущенное. А в следующее мгновение Мариана разворачивается на каблуках и дает деру по ухоженному газону, через клумбы с поникшими цветами, в сторону детской площадки – туда, куда я точно на машине не сунусь.

Приходится дать задний ход и выехать на параллельную улицу, где можно будет ее перехватить. К несчастью, она оказывается односторонней, и мне приходится лавировать в потоке, уклоняясь от встречных машин, периодически заскакивая на бордюр и заезжая на пешеходный тротуар.

– Пошел ты! – Цежу я сквозь зубы, когда очередной ошалевший от моей наглости козел что-то орет в окно и сигналит.

Главное, не упустить ее из вида. От этого словно зависит моя жизнь – я должен ее догнать, должен с ней поговорить.

– Какого черта ты делаешь?! – Взвизгивает Мариана, едва не угодив мне под колеса, когда я вылетаю ей наперерез на перекрестке, где она собиралась перебежать дорогу.

– Садись. – Говорю я.

– Ты чуть меня не убил! – Мариана бьет ладонью по капоту.

Только сейчас я вижу, как она побледнела от испуга, и виной тому мое безрассудное поведение.

– Просто сядь. – Произношу я примирительно.

– Ну, уж нет. – Бросает Мариана и, не решившись перебежать проезжую часть, отступает обратно на тротуар.

– Сядь в машину. – Прошу я. – Пожалуйста.

– Девушка, у вас проблемы? – Обращается к ней прохожий – мужик средних лет.

– Слушай, мужик, отвали по-хорошему! – Ору я, явственно ощущая, как теряю остатки контроля над собой.

– Нет. – Мотает головой Мариана. Бросает на меня укоризненный взгляд, нервно трет шею. – Нет, все в порядке.

– Точно? – Косится он в сторону меня. – Похоже, что вас преследуют.

– А, может, тебе пойти на хрен отсюда?! – Рычу я, готовый вылететь из автомобиля и превратить его в котлету.

– Боже… – Разочарованно выдыхает Мариана и бросается в противоположную мне сторону.

Это единственное, что спасает прохожего. Моментально позабыв о нем, я направляю свою агрессию в педаль газа: машина срывается с места и несется вдоль тротуара, с каждой секундой сокращая расстояние между мной и Марианой.

– Да стой ты! – Кричу я ей.

– Отстань от меня. – Просит она, ускоряя шаг.

– Я могу ехать так, сколько угодно! Тебе все равно придется со мной поговорить!

– Оставь меня в покое! – Не глядя, бросает Мариана, переходя на бег.

– Я сейчас выйду и затащу тебя в машину силой. Ты этого хочешь?!

Но она не отвечает, и ее молчание окончательно выводит меня из себя. Я вдавливаю педаль газа в пол, вырываюсь вперед, а затем резко выкручиваю руль влево и вылетаю на тротуар, преградив ей путь. Мариана испуганно визжит и, потеряв равновесие в попытке затормозить, падает на вымощенную плиткой дорожку. Но даже это не отрезвляет меня достаточно для того, чтобы осознать, что я творю.

– Не трогай меня! – Кричит она, когда я, выйдя из машины, склоняюсь над ней.

– Видишь, что бывает, когда ты поступаешь мне назло? – Качаю головой я.

– Убери свои руки, – Мариана отползает и чертыхается, пытаясь подобрать сумку и встать.

– Я помогу тебе. – Прихватываю ее под локоть.

– Да убери ты их от меня! – В истерике вопит она, отдергивая руку. Встает и отряхивает пальто. – Видишь, что ты наделал? На нас все смотрят!

– Не хочешь, чтоб смотрели – просто сядь в машину. Иначе, мне придется посадить тебя силой.

Мариана застывает, глядя на меня, как на чужого. Она будто пытается отыскать во мне черты того, кого полюбила, но не находит.

– Ты совсем слетел с катушек, Кай. – Тихо произносит она. – То, что ты делаешь… Так нельзя, понимаешь? Ты переступаешь черту.

– Хватит разговоров. – Не выдерживаю я. Грубо ухватив ее за плечо, подтаскиваю к машине и буквально запихиваю внутрь. – Нельзя было сразу сделать так, как я просил? Это ведь несложно, правда?

Захлопываю дверцу перед ее перепуганным взглядом и спешу обойти машину, чтобы сесть за руль, пока Мариана не сбежала.

– Что ты творишь. – Встречает она меня упреком.

Даже не спрашивает, просто констатирует факт моего сумасшествия.

– Не знаю. – Честно отвечаю я.

И срываю автомобиль с места под изумленными взглядами зевак.

– Ты следил за мной? – Тихо спрашивает Мариана, прижимая к груди сумку.

– Да.

К чему юлить?

– Что происходит, Кай?

Она наклоняется, чтобы взглянуть на меня, а я сильнее впиваюсь пальцами в руль и давлю на газ.

– Ты пьян. – Говорит Мариана.

И резкий поворот заставляет ее искать что-то, за что можно ухватиться, чтобы удержать равновесие.

– Ты пьян. – Уже громче и с безысходностью в голосе повторяет она. Ее пальцы белеют, когда она хватается за приборную панель.

Автомобиль виляет из стороны в сторону, когда я пытаюсь лавировать в потоке машин.

– Что же ты делаешь со своей жизнью? – Кричит Мариана.

Ее голос звучит так, будто она плачет, но я боюсь повернуться, чтобы удостовериться в этом. Мне жаль, что я опять причиняю ей боль, но это все, что я умею – ранить себя и других.

– Кай! – Вопит она, когда я разгоняю автомобиль до немыслимой скорости.

Ее рыдания заполняют салон.

– Сбавь скорость, остановись!

Но меня не отпускает ощущение, что только на этой скорости я могу убежать от своих проблем. Вместе с ней. Куда бы мы ни двигались, Мариана должна быть рядом. Если не хочет, я заставлю ее. Буду делать это до тех пор, пока она не поймет, что я спасаю нас обоих.

– Ты чертов псих! Прекрати! – Визжит она, захлебываясь в слезах и вжимаясь в сидение.

– Разве ты не хотела адреналина? – Усмехаюсь я. – Короткая юбка, красная помада, татуировка на том месте, где ею может любоваться каждый желающий, секс с моим товарищем по команде! К чему тогда твое вызывающее поведение, если ты не хотела острых ощущений?

И не дождавшись ответа, я врубаю музыку на полную. Басы тут же пробираются в самое нутро, гудят где-то в желудке, вибрациями разбегаются под кожей.

– Прекрати! – Стонет Мариана.

Ее страх заводит меня еще сильней. На бешеной скорости он превращается в возбуждение.

– Кай! – Ее голос срывается.

– Что? Еще быстрее? Тебе нравится? Я же говорил! – Издеваюсь я.

– Останови машину! Немедленно!

– Веселье только начинается! – Смеюсь я.

– Мне не весело. – Пищит Мариана, упирая руки в приборную панель.

– Не строй из себя недотрогу! Всем девчонкам, что катались со мной до тебя, нравилось так, что они соглашались на все, что было после. Думаешь, ты чем-то отличаешься от них?

– Это не поможет. – Отзывается она, всхлипывая.

– Что именно?

– Тебе не станет легче, если ты будешь унижать меня!

Какого черта? Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, и в следующий миг шум города взрывается полицейской сиреной. Оборачиваюсь и вижу проблесковые маячки в потоке машин. Мы привлекли внимание полицейских: теперь все станет только хуже.

– Останови машину. – Просит Мариана, пытаясь заглянуть мне в глаза, чтобы отыскать в них хоть каплю здравости.

Но я резко вдавливаю педаль газа, за что получаю от нее удар в плечо.

– Урод. – Вздыхает она. – Долбаный псих!

И бьет еще раз, уже сильнее.

– Хватит! – Отмахиваюсь я.

Ее удары отвлекают, и работать рулем, чтобы никуда не врезаться и не улететь с дороги становится труднее.

– Вот дерьмо. – Рычу я, бросая взгляд в зеркало заднего вида.

Дорожная инспекция и не собирается отставать. Приходится совершить несколько опасных маневров, а затем резко свернуть во дворы. Влетаю под арку, выруливаю по узкой улочке, ныряю в пространство между домами, проезжаю еще один двор, резко торможу меж припаркованных за деревьями машин, глушу двигатель и вырубаю музыку. Как будто кто-то специально оставил для нас это тихое местечко в тени.

Отняв дрожащие руки от приборной панели, Мариана пытается нащупать ручку на двери, чтобы выйти.

– Нет. – Мне приходится ее остановить.

Она вздрагивает, когда я касаюсь ее плеча. Замирает. Но не поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Молча, размазывает слезы по лицу и рвано дышит. Тогда я наклоняюсь, чтобы осторожно развернуть ее к себе, мне нужно видеть ее лицо, знать, что я с ней натворил, до какого состояния довел. Не потому, что я получаю от этого садистское удовольствие, а чтобы убедиться, что все это происходит наяву.

– Знаю, ты чувствуешь отвращение ко мне. – Говорит Мариана прежде, чем поднимает на меня заплаканные глаза. – Но я чувствую к тебе жалость, и это гораздо хуже.

Меня потрясает увиденное.

Лучше бы она испепелила меня взглядом, хотела ударить или убить, но моя сводная сестра разбивает мне сердце сочувствием, написанным на ее лице. Я хотел вывести ее из себя, желал этих слез, но не думал, что, увидев их, почувствую себя таким слабым и никчемным.

– Ты чуть не прикончил нас обоих. – Сглотнув очередной всхлип, произносит Мариана.

Светлые пряди липнут к ее щекам и припухшим от слез губам. Она вытирает влагу с лица, и волосы путаются еще сильнее. Я тянусь, чтобы убрать их, но она отклоняется назад, не позволяя мне прикасаться к себе.

– Я бы никогда не позволил случиться плохому. – Хрипло говорю я. – Со мной ты в безопасности.

– Кай. – Шепчет Мариана, обводя взглядом мое лицо. – То, что ты делаешь…

– Я не знаю, зачем это делаю. – Признаюсь я, заметив, что она дрожит всем телом. – Не знаю, зачем веду себя так. Помоги мне понять. – Кладу ладонь на ее щеку, и на этот раз Мариана не противится. – Мне нужна помощь, мне нужно остановиться. Я понимаю это, просто не знаю, как это сделать. Со мной происходит что-то нехорошее.

– Ты потерял себя. – Тихо произносит она.

– Так помоги мне найти. – Цепляюсь я за последнюю ниточку надежды.

– Это произошло очень давно. И не по моей вине. – Добавляет Мариана, убирая мою руку со своего лица. – Потому я не смогу тебе помочь, Кай.

– Я схожу с ума. – Признаюсь, придвигаясь к ней. – Только ты можешь помочь мне выздороветь.

Мариана медленно качает головой.

– Нет. – Она тяжело вздыхает. – Если я останусь с тобой, к моменту, когда ты будешь в порядке, от меня не останется ничего.

– Я не отпущу тебя. – Наклоняюсь к ее лицу, тону в ее запахе. – Не отпущу, слышишь? Я добьюсь тебя. Верну тебя обратно. Я…

– К чему это? – Прерывает меня Мариана. – Ты уничтожаешь меня, Кай. Посмотри. Полюбуйся, во что я превратилась рядом с тобой. – Она обводит руками свои заплаканные глаза, раскрасневшиеся щеки, дрожащее тело. – Меня надолго не хватит, я так не хочу.

– С ним тебе, значит, лучше? – Внутри меня снова закипает что-то темное и яростное.

– С кем? С Витей? – Мариана облизывает пылающие губы, на ее шее пульсирует венка. – Ты точно хочешь говорить со мной о других парнях?

– Ты сделала это, чтобы насолить мне?

– Сделала потому, что захотела. – Она задирает подбородок и стискивает челюсти.

Даже в этой решительной попытке защититься от меня она невероятно красива.

– И как? Понравилось?

Мы дышим в унисон, воздух в салоне сгущается.

– Хватит. – Говорит Мариана и бросается на борьбу с ручкой двери, но я тут же блокирую замки, отрезая ей пути к выходу.

– Ты невыносим, – бормочет она, судорожно оглядывая салон в поисках любого другого пути к свободе.

– А ты отвратительна. – Со вздохом произношу я. – Ненавижу тебя. И хочу.

– Мне все равно. – Врет она.

– И лучше ненавидеть, чем потерять тебя совсем.

И с этими словами притягиваю ее к себе и сминаю жестким поцелуем ее мягкие губы. Сжимаю в кулаке ее волосы, силой подавляю ее попытки вырваться. Мариана яростно колотит меня по плечам и не собирается сдаваться, а я вбираю в себя сладость ее губ и языка, пока вдруг не ощущаю, как ее зубы больно смыкаются на моей нижней губе.

Черт подери, она меня кусает. Кусает!

Но я не отшатываюсь, почувствовав резкую боль и привкус крови во рту, я продолжаю целовать ее еще более дико, остервенело и страстно. Мариана стонет мне в губы, пока, наконец, с силой не отталкивает меня от себя.

– Не прикасайся ко мне больше. – Вытирая кровь со рта, хрипло произносит она. – Никогда!

– Хорошо. – Я примирительно вытягиваю руки. – Хорошо. Только не уходи. Давай, поговорим, как ты и предлагала тогда, дома – как нормальные люди.

– Ты не умеешь. – Мариана мотает головой.

– Я обещаю, что смогу.

Она вдруг задумывается, затем поправляет волосы и выдает:

– Тебе нужно пойти к тренеру. Сделаешь это, и тогда поговорим.

– К тренеру? – Хмурюсь я.

– Да. По поводу твоего будущего. Ты не должен прятаться, реши, пожалуйста, этот вопрос.

– С чего это ты заговорила про…

Я замираю, потому что в следующий миг тишину разрывает кряканье полицейской сигнальной системы. Поворачиваюсь. Позади нас – полицейская машина, на крыше мелькают проблесковые маячки.

Возвращаю взгляд на Мариану, силясь вспомнить, на чем прервался наш разговор, но меня отвлекает стук в окно с водительской стороны.

Мне не хочется отрывать от нее взгляд, поэтому я игнорирую.

– Кай. – Она кивает в сторону звука.

Стук становится нетерпеливее.

– У тебя будут проблемы. – Шепчет Мариана. В ее взгляде мольба. – Пожалуйста, не усложняй.

Но я ненавижу кому-либо уступать.

– Да вашу мать! – Взрываюсь, оборачиваясь к окну, в которое инспектор стучит жезлом. – Чо тебе надо?! – Спрашиваю, опустив стекло.

Тот наклоняется, оглядывает нас с Марианой по очереди и представляется. Разумеется, я пропускаю все, что он говорит, мимо ушей: мне нужно, чтобы нас с ней поскорее оставили наедине и дали договорить.

– Предъявите документы. – Последнее, что произносит мужик в форме.

– Я стою, никого не трогаю, какие проблемы? – Злюсь я.

Мой грозный вид должен был отбить у него всякое желание спорить, но инспектор сдаваться не собирается:

– Повторяю…

– Пошел ты. – Я поднимаю стекло и поворачиваюсь к Мариане. – Что ты имела в виду, когда говорила про тренера?

– Кай. – Она неодобрительно качает головой. – Так нельзя.

Ее взгляд устремляется за мое плечо – туда, где инспектор снова, уже настойчивее, стучит жезлом в стекло. Этот звук выводит меня из себя. Я резко оборачиваюсь и вижу, что к нему присоединился и второй сотрудник с лейтенантскими погонами.

– Выйдите из машины и предъявите документы. – Жестко требует он, едва я опускаю стекло.

– С чего бы? – Усмехаюсь.

– Неадекватное поведение на проезжей части. – Вступает первый. – Прошу вас пройти в патрульную машину, чтобы пройти тест на алкогольное опьянение.

Я разражаюсь нервным смехом.

– Слушайте, ребята, вы явно перегибаете палку.

– Не строй из себя дурака. – Грубо говорит тот, что старше. – Все есть на видеорегистраторе. Лучше предъявить документы прямо сейчас, они у тебя вообще есть?

Матерясь под нос, я достаю права и протягиваю ему. Лейтенант, даже не взглянув, убирает их в нагрудный карман формы.

– Эй, отдай документы! – Вытягиваю руку.

– Выходи. – Требует он, отступая назад.

Уже не пытаясь побороть ярость, я толкаю дверь и выбираюсь из салона:

– Давай их сюда!

– Вы сегодня что-то употребляли? – С невозмутимым лицом спрашивает лейтенант.

Его коллега более осторожен: переводит взгляд с меня на него и обратно, не решаясь на какие-либо резкие действия.

– Ты чего до меня докопался? – Налетаю я на инспектора в наглой попытке выхватить права из его кармана.

– Эй! – Отталкивает он меня локтем.

За что тут же получает от меня толчок в грудь. Но не успеваю я опомниться, как мне в лицо летит его мощный кулак. Черт… Вспышка, боль! И его напарник заламывает мне руки за спиной.

– Кай! – С криком выбегает из салона Мариана.

Бросается ко мне, но лейтенант останавливает ее:

– Оставайтесь на месте.

– А-аргх! – Рычу я, когда эти двое наваливаются на меня, чтобы застегнуть за спиной наручники.

– Пожалуйста, не делайте ему больно! – Как сквозь вату доносится до меня голос Марианы.

– Поднимайся. – Лейтенант помогает мне вновь принять вертикальное положение.

У меня все еще искры стоят перед глазами от его удара. Я трясу головой, пытаясь разглядеть Мариану. Вижу, как она мнется в метре от нас – ближе они не позволяют ей подойти.

– Может, уберете браслетики, и схлестнемся на равных? – Бросаю я вызов старшему.

– Кай, не дергайся. – Тянет ко мне руки сводная сестра. На ее лице написано острое беспокойство за мою судьбу. По правде говоря, это так приятно – видеть, что я ей не безразличен. – Это их работа. Не делай хуже.

– Отойдите. – Задвигает ее плечом инспектор.

– Что употреблял? – Наклоняется ко мне лейтенант.

– У него кровь! – Визжит Мариана, пытаясь оттолкнуть от себя сотрудника. – Ему нужно оказать помощь!

И я действительно ощущаю что-то горячее над губой, но не могу потрогать.

– Нет. Я не пил, не нюхал, не кололся, или что вы там имеете в виду? – Продолжаю смотреть на лейтенанта с издевкой. – Мы просто с моей девушкой повздорили.

– Совершенные тобой на дороге действия говорят об обратном. – Он подхватывает меня под локоть и тянет к патрульной машине.

Я упираюсь, поэтому ему на помощь приходит второй сотрудник. Вместе они тычками сопровождают меня к автомобилю и буквально запихивают на заднее сидение.

– Тест все равно придется пройти.

– Не буду я в вашу трубку дышать! – Отворачиваюсь я.

– Отказ от освидетельствования – автоматическое лишение прав. – Напоминает инспектор. – Не хочешь дышать в тестер, придется сдать биоматериал в медучреждении, они там разберутся, отчего ты такой буйный.

– Значит, везите меня в больничку. – Хмыкаю я. – Только наручники снимите!

– Борзый какой! – Усмехается лейтенант. – В наручниках доедешь.

И прямо перед моим носом захлопывает дверь. Я матерюсь, глядя, как Мариана мечется между машин, пытаясь что-то доказать этим двоим.