Текст книги "Лебединая песня ГКЧП"

Глава XIII
Неожиданное назначение – генеральный директор ТАСС

Будучи в Гостелерадио СССР на посту руководителя телевидения, я полностью отдавался любимому делу. Работать приходилось по 14–16 часов. Если о чем-то и мечтал, так только о том, чтобы наконец-то хорошенько выспаться. Но это были только мечты.

Помнится, в конце 1988 года телевидение работало в очень напряженном режиме – освещалась поездка Михаила Сергеевича Горбачева в США и его встречи с президентом Рональдом Рейганом. Там же находились наши ведущие политические деятели – Александр Николаевич Яковлев, Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, тогдашний министр иностранных дел, многие политики, ученые, деятели культуры, журналисты. В Соединенные Штаты от телевидения была направлена большая бригада творческих и технических работников, которой были поручены подготовка репортажей, съемки интервью, прямые трансляции, передача материалов по каналам спутниковой связи. Я с утра до позднего вечера все эти дни проводил в Останкине, координируя работу по выдаче информации в эфир.

В один из дней, примерно в 18 часов, когда полным ходом шла подготовка к эфиру программы «Время» и все наши мысли были заняты тем, как лучше расположить, скомпоновать полученные из США телематериалы, из Вашингтона позвонил заместитель председателя Гостелерадио Генрих Юшкявичюс, направленный в Америку руководителем группы технического обеспечения освещения визита. Он спросил о настроении, о погоде в Москве, о том, как проходит освещение визита здесь, у нас. И поинтересовался, хорошо ли я сплю, не мучают ли меня кошмары и так далее. Еще не понимая, к чему он клонит, я на полном серьезе, помнится, сказал, что спится хорошо, потому что спать приходится мало, и по той же причине не успевают сниться сны, а тем более мучить кошмары. «Так вот, – сказал он, – у нас тут в Штатах есть точные сведения, что ты назначен генеральным директором ТАСС». Я расхохотался: большего кошмара никто и придумать не мог. «Наверное, – говорю, – ты хорошо провел время накануне. Я об этом ничего не слышал. Даже слухов не было». – «Знаю достоверно, – уже совершенно серьезно сказал Юшкявичюс, – мне Александр Николаевич Яковлев сказал. Он поддерживает это предложение. Горбачев якобы дал согласие на твое назначение еще до отъезда из Москвы. Так что поздравляю!» А спустя полтора часа звонок от Вадима Медведева, который тогда был членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС по идеологии. Он спросил, чем я занят и не могу ли подъехать. Естественно, я согласился и вскоре приехал на Старую площадь. Поначалу возник шутливый разговор.

– Что-то ты, Леонид Петрович, стал полнеть, прибавил в весе, – хитро прищуривая глаз, сказал Медведев.

Я объяснил, что работа на телевидении действительно адская. Приходится сидеть с утра до ночи, поэтому, наверное, от сидячего образа жизни немножко и полнеешь.

– Так вот, есть у нас идея предложить тебе работу более живую, требующую большего передвижения. Там и вес сбросишь, – сказал Вадим Андреевич.

– Это какая же работа? – спросил я, вспоминая разговор с Юшкявичюсом.

– Будешь генеральным директором ТАСС. Как смотришь?

Все подтвердилось. Сведения Юшкявичюса оказались точными. Я говорю:

– Надо подумать. Это вопрос непростой.

Я, честно говоря, никак не видел себя в этой должности, у меня не было профессионального опыта международной работы. ТАСС всегда возглавляли либо крупные чиновники МИДа, либо работники партийного аппарата, например Сергей Лапин был ранее послом, Леонид Замятин заведовал отделом печати в МИДе.

Во время беседы Медведев вдруг говорит:

– Понимаете, по существу, вопрос уже решен. Но есть у нас одно сомнение, которое было и у Горбачева, и у меня. Говорят, вы слишком большой левак. Это так?

На это я заметил, что не знаю, что это такое. Как мне кажется, за последние годы (1985–1988) я делал все для того, чтобы телевидение и радио сами по себе стали инструментами мощного прорыва в области перестройки, гласности, демократизации. Может быть, то, что мы делали на телевидении, кому-то со стороны и казалось демократическим левачеством, я же рассматриваю это как в высшей степени творческую работу. Все эти годы, оказывается, в высших партийных кругах я считался леваком.

Я не скрывал, что к ТАСС отношение у меня скептическое. Правда, знал эту организацию не изнутри, а с позиций газетной работы. Мне казалось, что эта организация всегда задерживает официальную информацию. От нее приходят стандартные и сухие материалы. Но позднее, когда пришел в новое здание у Никитских ворот, понял, что оценивал работу телеграфного агентства не совсем справедливо.

Дело в том, что благодаря проходившим в Советском Союзе глубоким процессам перестройки, развитию гласности и демократии кардинально изменялись стиль, формы и методы работы официального государственного информационного агентства. Свежий ветер перемен проник в эти стены, и мы в первую очередь старались избавиться от унылых, скучных материалов, написанных шаблонным языком. Решительный поворот был сделан в сторону открытости, поиска новых журналистских жанров, смелого критического анализа наболевших проблем страны, прежде всего политических и социально-экономических.

Стало заметно улучшаться качество информации, ее достоверность, а значит, и укрепляться доверие к нам на внутреннем и международном информационном рынке.

Проводя политику открытого общества, усиления гласности в условиях резко расширившейся свободы нашей прессы, советские средства массовой информации, в том числе и ТАСС, немало делали, чтобы подкрепить свои намерения конкретными делами.

В конце 1989 года, когда я пришел к руководству ТАСС, оно уже входило в пятерку крупнейших мировых агентств.

ТАСС обеспечивал тогда внутрисоюзной и международной информацией около четырех тысяч советских газет, телевидение и радиовещание, АПН. На общеполитическую, экономическую и фотоинформацию ТАСС подписывались более 1100 информационных агентств, газет, журналов, теле-и радиокомпаний, множество предприятий, научных центров, а также посольства и торгпредства из 115 стран. Мы были хозрасчетным агентством и продавали подписчикам свои информационные материалы. Корреспонденты ТАСС жили и работали в 113 странах.

Деятельность ТАСС в первую очередь направлялась на постоянное расширение потока самой разнообразной информации – от коротких версий до объемных аналитических материалов. Конечно, особое внимание уделяли распространению информации о происходящей в СССР перестройке, о новом политическом мышлении в советской внешней политике. Общий объем информации в сутки составлял 750 полноформатных газетных страниц.

Для приема и передачи информации использовали спутниковые, кабельные и радиоканалы связи.

Мы энергично занялись техническим переоснащением своей информационной сети на основе современной вычислительной техники, видеотерминального и коммуникационного оборудования. В результате в этой области ТАСС вышел на уровень технической вооруженности главных мировых информационных агентств.

Я как генеральный директор ТАСС поставил перед руководством страны вопрос о создании в СССР единой автоматизированной службы информации. ТАСС уже располагал крупным электронным банком данных. В нем накопилось свыше полумиллиона различных сведений и фактов.

Как им лучше воспользоваться? Мы очень рассчитывали на то, что введем в действие автономную систему спутниковой связи. Подобные системы с использованием антенн, установленных непосредственно у источников и получателей информации, позволяют обеспечивать сверхскоростную двустороннюю и многостороннюю связь. Такая система позволила бы нам в ближайшие годы получить надежные каналы передачи и приема информации в глобальном варианте.

Становилось реальностью создание распределительной спутниковой системы «Москва глобальная», в которой ТАСС наряду с Гостелерадио СССР получил бы свой информационный канал. Эта система строилась на основе искусственных спутников Земли. Цель – передача визуальной и текстовой информации на весь мир. При этом мы исходили из того, что в наш век нельзя ограничиваться созданием только национальных информационных систем. Информация становилась явлением интернациональным. Мы вправе были говорить, что она должна стать всеобщим достоянием, хотя, как и за любое достояние, за нее приходится платить.

Исходя из этой идеи, ТАСС стал всемерно развивать связи с различными международными банками информации, укреплять сотрудничество со всеми информационными агентствами. Причем использовали различные формы сотрудничества, в том числе и обмен информацией и фотоинформацией с зарубежными агентствами на безвозмездной основе или с доплатой за разницу в объеме предоставляемых услуг. ТАСС имел в те времена соглашения со 125 агентствами 93 стран Европы, Азии, Африки и Америки, в том числе с АП, ЮПИ (США), АФП (Франция), ДПА (ФРГ), Рейтер (Великобритания), Киодо Цусин (Япония), со всеми агентствами социалистических стран и с 64 агентствами развивающихся стран.

Но, конечно, главным в работе ТАСС была подготовка самой широкой информации о жизни страны и мира. Мы насыщали ленту ТАСС не только информацией, но и проблемными материалами, посвященными политической и экономической реформам в СССР. Один из таких примеров – выборы народных депутатов по многомандатной системе. Это был громадный шаг в развитии нашей демократии, и ТАСС рассказывал о сложных процессах честно и откровенно.

Пресса выполняла самую главную функцию – функцию социальной, экономической и правовой защиты различных социальных слоев и групп населения.

Во внешнеполитической информационной деятельности ТАСС в конце 80-х годов сосредоточил свои усилия на освещении процессов, способствующих оздоровлению международной обстановки, гуманизации межгосударственных отношений, утверждению новой морали, новой психологии, нового политического мышления. В международной информации стремились отойти от стандартных «черно-белых» штампов и выдавали объективный сбалансированный анализ событий. Не восторги или безудержная критика, а объективный анализ внутренней ситуации, реальностей каждой отдельно взятой страны, ее национальных интересов и потребностей определял достоверность информации.

Для нас был особенно ценен информационный раздел в области экономического развития и научно-технических разработок. Ему на тассовских лентах отдавали приоритет. Например, увеличивался поток материалов, в которых отображались процессы специализации и кооперации, международное разделение труда, создание смешанных хозяйственных структур и совместных предприятий.

В ТАСС поступали многочисленные письма с просьбой шире и объективнее освещать опыт зарубежных стран в торговле, на транспорте, в области защиты окружающей среды.

Зарубежная корреспондентская сеть ТАСС активно откликнулась на это пожелание. Так на информационных лентах агентства появились интересные материалы о том, как городские власти Нью-Йорка справляются с растущей транспортной проблемой, как в Париже, Риме и Лондоне налажена система общественного питания и бытового обслуживания населения. Корреспондент ТАСС из Гааги на примере одного из хозяйств передал развернутый репортаж о производстве молока. С нашей помощью читатели узнали, как в Голландии выращивают тюльпаны и как действуют системы искусственного разведения рыбы в Канаде и Норвегии.

Был и такой случай. Корреспондент ТАСС в Афинах встречался с представителями фирмы, которая закупила в Советском Союзе партию троллейбусов. Он поинтересовался качеством этих машин, и ему в беседе были высказаны конкретные претензии по отдельным техническим узлам троллейбусов. Журналист передал объективную информацию в Москву, которая появилась на страницах центральных газет. Буквально через несколько дней в ТАСС стали поступать звонки от руководства выпускающего троллейбусы предприятия, заверявшего, что приведенные в материале недостатки будут оперативно устранены. Предприятие выполнило свое обещание.

Однако по-прежнему работа советских журналистов в западных странах сталкивалась с жесткими ограничениями со стороны властей. Дело порой доходило просто до абсурда.

Перестройка и гласность, новое политическое мышление со всей остротой поставили перед всеми советскими средствами массовой информации проблему разрушения стереотипов, отказа от какого-либо упрощенчества в оценках. К сожалению, это оказалось для нас делом очень сложным. Тут ведь многое зависит от глубины анализа и гражданской ответственности журналистов. Все работники информационных агентств, телевидения, радио, прессы были всего лишь студентами в академии перестройки и гласности.

Крутые перемены наступили, когда в 1990 году был принят Закон о печати и других средствах массовой информации, который предусматривал демонополизацию прессы, устранял какую-либо цензуру и открывал все возможности для реализации принципиально важного положения, зафиксированного в международных соглашениях. Он давал возможность каждому гражданину реализовать свое право на обладание, получение, воспроизводство и распространение информационных материалов. Важно подчеркнуть также, что Закон ограждал средства массовой информации от какого-либо вмешательства в их деятельность, от попыток использовать так называемое «телефонное право». Вместе с тем Закон о печати содержал твердые гарантии того, что представители «четвертой власти» не будут злоупотреблять ею. Недопустимы, в частности, пропаганда войны, насилия, религиозной исключительности и нетерпимости, распространение порнографии, использование средств массовой информации для вмешательства в личную жизнь граждан и посягательства на их честь и достоинство.

Жизнь показала, что в условиях последовательного развития демократии и небывалого роста общественной активности роль ТАСС в системе средств массовой информации не падала, как предсказывали некоторые эксперты, а, наоборот, повышалась. В условиях перестройки важно было исключить какую-либо монополизацию информационной службы той или иной партией, политическим движением или группировкой, обеспечить осуществление функций по сбору и распространению информации независимо от политических и общественных организаций в целях объективного и всестороннего освещения процессов, происходящих в СССР и за рубежом.

Как показывал анализ, официальные сообщения от имени правительства или его учреждений в общем информационном потоке ТАСС составляли весьма малую долю – не более 8—10 процентов. Но именно она создавала нам репутацию официозного и даже консервативного агентства, от которой мы, естественно, всячески стремились избавиться. Мы поставили, в частности, перед правительством вопрос о том, что, на наш взгляд, следует отказаться от классических сообщений «ТАСС уполномочен заявить». Во всяком случае, надо конкретно указывать, кем именно уполномочен.

Свою главную задачу журналисты информационного агентства видели в том, чтобы сделать лицо ТАСС подлинно демократичным, а это значит, что ТАСС должно стать не только голосом правительства, но и голосом народа. Принципиально важно было в этой связи, чтобы журналисты информационного агентства имели возможность высказать свою личную точку зрения. Труднее всего было преодолеть сложившийся в прежние годы стереотип восприятия любого тассовского материала как сугубо официальный голос властей. Пожалуй, главная проблема состояла в том, чтобы снять психологические барьеры и освободиться от автоцензуры, что в равной мере относится и к пишущему, и к редактору. Строгая объективность, точное изложение фактов, а не тенденциозная политизация оценочных суждений – вот безусловное профессиональное требование к любой публикации агентства.

Случалось, однако, и так, что материалы агентства вызывали возражение в других средствах массовой информации. Приведу один из характерных примеров. В начале февраля 1991 года в Москве, у стен Кремля, состоялся массовый митинг, вызвавший в советской прессе разноречивые, более того – полярно противоречивые оценки. Спустя несколько дней после митинга у здания ТАСС состоялась даже небольшая демонстрация, участники которой протестовали против тассовского сообщения, в котором отмечалось, что на массовом митинге у стен Кремля прозвучали речи экстремистского характера. Строго говоря, для такой оценки были основания, ибо на митинге прозвучали призывы к насильственному свержению существующего строя и грубые оскорбления в адрес М.С. Горбачева и других руководителей государства. Однако нельзя не признать, что тассовская оценка грешила прямолинейной упрощенностью в духе привычных, «застойных» стереотипов. Ведь в массе своей манифестация была все же движением в поддержку перестройки, ее инициаторов и лидеров.

Мы тщательно проанализировали уроки этой публикации и ее резонанса и пришли к выводу: впредь следует широко и разносторонне, избегая упрощенных политизированных оценок, освещать такого рода массовые манифестации, в которых участвуют самые различные общественные силы и течения. Это должны быть не безликие официальные сообщения, а журналистские выступления с личной точкой зрения, которая, естественно, предполагает предельную объективность и умение выслушать и правильно оценить доводы и аргументы представителей всех сил, групп и течений. Уже следующая манифестация такого же рода у стен Кремля предоставила журналистам ТАСС возможность по-новому, уважая плюрализм мнений, осветить это диалектически сложное и неоднозначное событие в печати.

Лично я был убежден, что дискуссии, разный подход к оценкам тех или иных явлений и событий – это не контргласность, а, напротив, ее наиболее полное проявление.

Глава XIV
Тайная информация ТАСС

Работа в ТАСС имела некоторые специфические особенности. Издавна повелось, что именно на каналах ТАСС собирается особо ценная информация, связанная с оценками в мировой прессе, в высказываниях видных зарубежных политиков о деятельности политического руководства нашей страны.

Два раза в день на основе сообщений корреспондентов агентства составлялись сводки информации, которые оперативно направлялись ведущим политическим деятелям страны. Существовал даже список лиц, которым по правительственным каналам связи посылали пакеты с этими сводками. К ним особый интерес проявлял и Горбачев. Иногда он звонил мне и требовал дополнительных уточнений по сообщениям, вызывавшим у него вопросы.

Многие годы это были, как правило, зарубежные источники информации. Однако с обострением противоречий внутри страны, особенно на фоне межнациональных конфликтов, Горбачев стал просить оперативную информацию о внутреннем положении в стране. Он надеялся, что наши оценки будут более независимыми и объективными, чем официальные, которые для него и других высших государственных и партийных деятелей давались по каналам правоохранительных органов.

В высокой цене были аналитические письма наших корреспондентов, напоминавшие порой научные исследования о ситуации в той или иной стране или каком-то регионе нашего государства. Независимый анализ тассовских журналистов нередко оказывался более глубоким, чем сообщения зарубежных дипломатических представительств Советского Союза, которые не были свободны от ведомственных влияний.

И еще один очень деликатный способ информирования использовался по каналам ТАСС. Речь шла о переводных материалах, появлявшихся на Западе, с персональными оценками деятельности Горбачева, его супруги Раисы Максимовны, о противоречиях среди ведущих лидеров страны. Порою затрагивались интимные стороны жизни наших вождей, их семейных взаимоотношений. Такие публикации в переводе на русский язык я отправлял в одном или нескольких экземплярах лишь тем лицам, интересы которых, их честь и достоинство так или иначе затрагивались в этих материалах. При этом всегда на них ставился гриф «Секретно». Даже если это было на уровне политических слухов или анекдотов, такая информация ценилась в руководящих кругах.

Так что для человека нечистоплотного, склонного к разного рода политическим играм, этот пост открывал возможности оказывать определенное влияние на тех или иных деятелей в том или ином направлении. Знаю, что в так называемые «застойные» годы вся информация попадала на стол наших руководителей. А если что и поступало в Кремль или на Старую площадь, то в весьма препарированном виде.

Одно из приятных воспоминаний о моей работе в ТАСС связано с осенью 1989 года. В октябре в Мюнхене проходили Дни средств массовой информации. Собрался весь европейский журналистский бомонд, асы пера и электронной прессы. Предполагалось чтение докладов по определенным темам, дискуссии, обсуждения. Была приглашена и делегация ТАСС. От меня требовалось представить тезисы выступления, которые еще до приезда делегаций должны быть распечатаны и распространены. Текст своего выступления представил заранее. Однако, к удивлению своему, прибыв в Мюнхен, не обнаружил его в распечатке. Потом мне сказали: побоялись, что меня не выпустят за рубеж. Честно говоря, выступление было смелым, но не из числа тех, где смелость выдается в экспортном варианте. Просто организаторы психологически не были готовы к такому уровню гласности.

В самом начале своего выступления я сказал, что рад участвовать в обсуждении проблем, которые затрагивают и пути расширения сотрудничества между Востоком и Западом в сфере свободного беспрепятственного обмена информацией. В связи с этим внимание участников привлек феномен бурных перемен в последние годы в средствах массовой информации в СССР. Коллеги спрашивают меня: почему стали возможны эти столь динамичные перемены?

Главная причина достаточно очевидна. Не случайно русские слова «перестройка» и «гласность» понятны сегодня и без перевода едва ли не во всех странах. Перестройка означает комплекс глубоких, революционных реформ в экономической, политической, социальной и духовной сферах жизни. Перестройка – это свежий ветер динамичных перемен, и естественно, что они не могли не затронуть средств массовой информации, не могли не внести радикальных изменений в стиль, методы работы информационных агентств, печати, радио и телевидения. Можно даже сказать, что благодаря перестройке мы, работники средств массовой информации, смогли в известном смысле родиться заново.

Но гласность – это не просто дитя перестройки. Она еще и, это мне представляется важным подчеркнуть, ее весьма эффективный, действенный инструмент. Сегодня мы чутко прислушиваемся к так называемым больным проблемам общества, и это прежде всего заметно в социальной проблематике, которая ранее практически игнорировалась. Труд и заработная плата, жилье, медицинское обслуживание, торговля, сфера услуг… – все это требует глубокого журналистского исследования и умения говорить о недостатках и трудностях честно, открыто, во весь голос. Сегодня уже стало традицией, например, что телевизионная камера установлена в зале заседаний Верховного Совета СССР. Центральное телевидение вело прямой репортаж обо всех днях работы первого Съезда народных депутатов. И передачи вызывали небывалый прежде, колоссальный интерес – поистине внимание всей страны в эти дни было приковано к телеэкранам. Телевидение вместе с другими средствами массовой информации стало мощным катализатором активизации политической, общественной жизни.

Новое политическое мышление в нашей стране не могло не затронуть и такую сложную сферу, как внешняя политика, международная информация. Должен со всей откровенностью сказать, что ранее и в этой сфере было много зон, закрытых для честного, объективного анализа. Политика гласности со всей остротой поставила перед советским ТВ и радио, всеми средствами массовой информации проблему разрушения стереотипов в показе жизни западных стран, отказа от какого-либо упрощенчества в оценках. Советский зритель, советский читатель справедливо требуют глубокого, всестороннего анализа процессов протекающих в странах Запада, они хотят знать, как живут люди за пределами СССР, какие проблемы их волнуют, что думают по тому или иному вопросу. В новых условиях не могла не измениться, и притом весьма кардинально, прежняя модель освещения международных событий.

Сфера деятельности, которой мы с вами занимаемся, хотим мы признавать это или нет, – весьма идеологизированная. Я не собираюсь заниматься раскопками корней «холодной войны», подсчетом того, кто и сколько в свое время бросил семян идеологических сорняков, давших, увы, пышные всходы. Очевидно, что у нас еще долгое время будут сохраняться разные оценки одних и тех же явлений. Но очень важно, на мой взгляд, чтобы мы, журналисты, не отставали в осмыслении реальностей жизни от наших политических лидеров, которые, несмотря на все разногласия, скрупулезно и зачастую отнюдь не безуспешно ищут точки соприкосновения для решения сложнейших вопросов политики, включая и ее военные аспекты. А то, что это возможно при обоюдном стремлении, показало подписание в Вашингтоне соглашения о ликвидации американских и советских ракет средней и меньшей дальности. Я полагаю, что и нам, журналистам, надо объединять усилия, руководствуясь высшими соображениями о необходимости в ядерный век помогать друг другу наводить мосты доверия между странами и народами, ломать устоявшиеся предрассудки, разгребать завалы, образовавшиеся за годы и десятилетия недоверия друг к другу. И уж, как минимум, стоит отказаться от одностороннего, узкого, негативистского подхода к показу жизни наших стран. Этого принципа и стараются придерживаться теперь советские средства массовой информации, и в частности московское радио, вещающее в сутки на 77 языках. Жизнь любой страны многомерна, многогранна, многоцветна, и не следует пользоваться только белой и черной краской в ее показе.

Полагаю, вы согласитесь со мною в том, что некоторые сдвиги к лучшему уже явно проступают. Внешнеполитические инициативы Советского Союза, демократические преобразования внутри страны, перестройка экономической и политической системы – все это перестает укладываться в привычные на Западе стереотипы представления о СССР как о тоталитарном, закрытом обществе. Происходит, на наш взгляд, как бы пока еще достаточно медленное, но все же зримое размывание «образа врага», созданного не без помощи средств массовой информации. Кстати, два года назад мы прекратили глушение всех без исключения зарубежных радиостанций. В последние полтора-два года стремительно вырос поток съемочных групп, приезжающих в СССР для подготовки различных материалов о жизни нашей страны. И сегодня никого уже не удивляет тот факт, например, что радиостанция «Голос Америки» открыла в Москве свое отделение.

Любопытными размышлениями в связи с этим поделился недавно в газете «Нью-Йорк таймс» обозреватель Роберт Пир. По его мнению, советские средства массовой информации не являются больше противником: они стали конкурентом «Голоса Америки», сообщая информацию, которую ранее можно было получить только извне, и новости «неприятные для советского правительства».

Одна из примечательных особенностей деятельности советских средств массовой информации в условиях перестройки действительно состоит в том, что они в определенной мере играют роль некой оппозиционной силы. И роль эта не осуждается, а поддерживается органами власти. В условиях однопартийной системы в нашем обществе пресса, телевидение, радио взяли на свои плечи непростую задачу развития критики и самокритики, борьбы с административно-командными методами управления, бюрократизмом, злоупотреблением властью. Пресса разоблачает тяжелые последствия сталинизма и активно содействует ускорению процессов демократизации жизни советского общества, что же касается правительства, то оно – и это ярко показали бурные дебаты в Верховном Совете при утверждении министров – заинтересовано в том, чтобы знать всю правду, какой бы горькой она ни была. Ведь только располагая всей полнотой информации о действительном положении дел в стране, можно эффективно управлять развитием процессов перестройки и обновления.

Гласность и открытость характерны сегодня не только, так сказать, для внутреннего потребления. Ныне в прямом эфире с помощью спутниковой системы связи встречаются люди, живущие на огромном расстоянии друг от друга. Кстати, именно советское телевидение было инициатором организации телемостов – такой формы, которая обеспечивает свободный, без цензуры обмен информацией. У нас теперь не возникает никаких комплексов по поводу прямых дискуссий в эфире с нашими оппонентами, имеющими в корне отличные от наших политические воззрения. По советскому телевидению неоднократно выступали Д. Буш, Р. Рейган, М. Тэтчер, Ф. Миттеран, Г. Коль, Д. Шульц, Г. Геншер, многие другие видные деятели Запада, и ничего – крыша в нашем телецентре не обрушилась. Эта открытость суждений особенно свойственна телевизионным мостам. Следует отметить, правда, что после первых же телемостов и передач с участием популярного американского ведущего Ф. Донахью в нашей аудитории нашлось немало сторонников, так сказать, двойной гласности: одна для внутреннего потребления, другая на экспорт. Нас обвиняли в том, что мы излишне открыто критикуем себя перед иностранцами. Но, конечно же, двойной гласности быть не может, гласность одна как для советского человека, так и для иностранца. Кстати, за годы гласности как-то быстро исчезло противоречие между информацией для себя и, так сказать, информацией на экспорт. Сегодня многие телесети мира прямо с эфира берут наши программы, цитируют советское телевидение, которые из них оформляют подписку на основную информационную программу «Время» и используют ее сюжеты в своем эфире.

Телевизионные мосты по-прежнему прочно удерживаются на пике популярности. За последние годы проведены десятки телемостов только с США. География их сейчас включает Великобританию, ФРГ, Швецию, Италию, Австрию, Японию, другие страны. Уникальную возможность прямого общения людей посредством телевизионной космической связи может предоставить только телевидение.

Принципиально новые возможности сотрудничества открывает начинающийся в Москве прием выпуска новостей американской телекомпании «Сиэнэн». Это еще одно свидетельство расширения процесса гласности в советском обществе. Новости «Сиэнэн» первоначально будут приниматься в новой столичной гостинице «Савой», а в следующем году – уже во всех гостиницах Москвы, в дипломатических и деловых представительствах. Предполагается также, что передачи «Сиэнэн» со следующего года начнут получать по подписке жители Москвы, а затем и других районов СССР.

Пожалуй, как никогда прежде, люди разных стран хотят сегодня больше знать друг о друге, и задача средств массовой информации – адекватно реагировать на этот интерес увеличением количества мате риалов, объективно показывающих жизнь. Если мы на это не откликнемся, то рискуем безнадежно отстать от требований дня, потерять доверие своих аудиторий. Телевидение, радио, все другие средства массовой информации в зависимости от целей могут быть конструктивными или деструктивными, могут служить средством укрепления доверия между народами или средством его подрыва. В этой связи я особо хотел бы сказать о нашей с вами возрастающей ответственности. В наших руках, в сущности, огромная власть над людьми, ибо от нас с вами зависит, какими глазами при встрече посмотрят друг на друга люди разных стран, разных общественных систем – глазами друга или глазами врага. Хочется верить, что сила телевидения, радио, всех средств массовой информации будет использована только во благо. Мы со своей стороны готовы этому всемерно способствовать.