Текст книги "Скандинавская мифодрама. Обретение целостности"

Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Нанна, дочь Цепа, у нее разорвалось от горя сердце, и она умерла. Ее положили на костер и зажгли его.

«Ты умер, значит, умру и я» – довольно распространенная психологическая реакция. Если она не имеет в своем основании чувства вины, то такие чувства более характерны для фиксации на третьей фазе ПТС, фазе депрессии или собственно горевания. В психодраматической работе эти два состояния (состояние Хёда и состояние Нанны) можно различить, проведя встречу с умершим. Если во время встречи со стороны умершего звучат обвинения, значит, чувство вины есть. В этом случае стратегия психотерапии направлена на избавление от чувства вины либо с помощью умершего, либо с помощью третьих сил. Здесь мне вспоминаются два случая. В первом женщина страдала панфобией, имевшей своей причиной чувство вины перед умершей на ее руках бабушкой. После разговора с бабушкой, объяснившей клиентке, что ей не в чем себя винить, все страхи прошли. В другом случае умерший отец клиентки отказывался «отпустить» клиентку, говорил, что ее вина слишком велика, и она должна последовать за ним. Выходом из ситуации было введение ангела—хранителя протагонистки, объяснившего ей, реальное положение вещей и отпустившего «грехи».

На третьей фазе ПТС отказ от жизни, в том числе, мысли о самоубийстве, вызваны потерей ощущения смысла жизни («Без тебя мне белый свет не мил»). По моим ощущениям, работа по обретению новых смыслов более энергоемкая, чем работа с чувством вины.

Тор встал рядом и освятил костер молотом Мьёлльнир. А у ног его пробегал некий карлик по имени Лит, и Тор пихнул его ногою в костер, и он сгорел.

Убийство карлика – гнев на обстоятельства (поиск козла отпущения), сродни попытки убить великаншу. В тоже время, имя карлика, означающее «Цветной», может намекать на отказ от красок мира, свойственный фазе депрессии.

Множество разного народу сошлось у костра. Сперва надо поведать об Одине и что с ним была Фригг и валькирии и его вороны. А Фрейр ехал в колеснице, запряженной вепрем Золотая Щетина, или Страшный Клык. Хеймдалль ехал верхом на коне Золотая Челка, Фрейя же правила своими кошками. Пришел туда и великий народ инеистых исполинов и горных великанов.

Небывалое единение обитателей разных миров (асов, ванов, карликов и великанов), в том числе и враждебных друг другу, относится к эсхатологическому мотиву в мифе и подчеркивает общую для всех угрозу.

Один положил на костер золотое кольцо Драупнир. Есть у этого кольца с тех пор свойство: каждую девятую ночь капает из него по восьми колец такого же веса. Коня Бальдра взвели на костер во всей сбруе.

Кольцо Драупнир («Капающее») фигурирует в нескольких мифах и изменяет свою символику в зависимости от контекста. Наиболее распространенная (и уместная в данном контексте) версия предполагает, что кольцо является символом богатства, плодородия и размножения. Если принять мое предположение о том, что Один находится вне процесса горевания, «над ситуацией», то он кладет кольцо в погребальную ладью Бальдра именно ради того, чтобы Бальдр вернул его. Это было бы знаком того, что Бальдр остается в Хель, попытки вернуть его бессмысленны, но, в то же время, жизнь продолжается и без него. Понимание этого – ключ к исцелению от боли, вызванной потерей. Кроме того, имя кольца «Капающее» навевает ассоциации со слезами, позволяющими перейти от депрессии к исцелению.

В «Младшей Эдде» отсутствует упоминание о том, что, передавая сыну кольцо, Один что-то прошептал ему. Между тем, содержание этого послания представляет собой самую тщательно охраняемую тайну скандинавской мифологии. Великан Вафтруднир, знающий все не только об устройстве и истории происхождения мира, но и о гибели богов и возрождении мира, на вопрос о речи Одина к Бальдру ответить не смог:

Один сказал:

«Я странствовал много,

беседовал много

с благими богами;

что сыну Один

поведал, когда

сын лежал на костре?»

Вафтруднир сказал:

«Никто не узнает,

что потаенно

ты сыну сказал!»

Между тем, ответ на этот вопрос дал бы ключ к пониманию всей скандинавской эсхатологии и, в частности, к мотивам поведения Одина. В литературе я встречал самые разные по своей спекулятивности и самонадеянности ответы на этот вопрос, но приводить я их не буду. Гораздо интереснее, экологичнее и терапевтичнее попросить участников социодрамы дать свои версии. Замечу только, что моя собственная версия: «Верни кольцо с Хермодом» на группе однажды прозвучала.

Итак, погребение состоялось, Бальдр отправился в Хель. Вернемся к попыткам Фригг (и Хермода) вернуть Бальдра из Хель.

Теперь надо поведать о Хермоде, что он скакал девять ночей темными и глубокими долинами и ничего не видел, пока не подъехал к реке Гьёлль, и не ступил на мост, выстланный светящимся золотом. Модгуд – имя девы, охраняющей тот мост. Она спросила, как звать его и какого он роду, и сказала, что за день до того проезжали по мосту пять полчищ мертвецов, «так не меньше грохочет мост и под одним тобою, и не похож ты с лица на мертвого. Зачем же ты едешь сюда, по Дороге в Хель?». Он отвечает: «Нужно мне в Хель, чтобы разыскать Бальдра, да может статься, видала ты Бальдра на Дороге в Хель?». И она сказала, что Бальдр проезжал по мосту через Гьёлль, «а дорога в Хель идет вниз и к северу».

Тогда Хермод поехал дальше, пока не добрался до решетчатых ворот в Хель. Тут он спешился, затянул коню подпругу, снова вскочил на него, всадил в бока шпоры, и конь перескочил через ворота, да так высоко, что вовсе их не задел. Тогда Хермод подъехал к палатам и, сойдя с коня, ступил в палаты и увидел там на почетном месте брата своего Бальдра.

Хермод заночевал там. А наутро стал он просить Хель отпустить Бальдра назад, рассказывая, что за плач великий был у асов. Но Хель сказала, что надо проверить, правда ли все так любят Бальдра, как о том говорят. И если все, что ни есть на земле живого иль мертвого, будет плакать по Бальдру, он возвратится к асам. Но он останется у Хель, если кто-нибудь воспротивится и не станет плакать. Тогда Хермод поднялся, а Бальдр проводил его из палат и, взяв кольцо Драупнир, послал его на память Одину, а Нанна послала Фригг свой плат и другие дары, а Фулле – перстень.

На третьей стадии горевания, после того как постепенно иссякает энергия агрессии, человек переживает депрессию, вызванную потерей близкого. Симптоматически это проявляется в безразличии к происходящему, тоске, ощущении потери смысла. В тоже время, в психике человека происходят глубинные изменения, которые при благоприятном исходе позволят ему примириться со случившимся. Внешние проявления депрессии, хотя они и не описаны в мифе, символизируются богами, оставшимися в Асгарде. Внутренние процессы описаны путешествием Хермода.

Хермод едет в подземный мир и в течение девяти дней ничего не видит. Я вижу в этом символическое описание экзогенной депрессии – переживающий депрессию человек обращен внутрь себя, он проделывает работу (путешествие), сути которой до поры до времени не понимает (слепота).

Для погружения в мир бессознательного, прикосновения к тем его аспектам, которые связаны с переживанием потери, нужна большая внутренняя сила. Эта сила символизируется мощью Слейпнира (коня Одина, на котором путешествует Хермод), равной мощи «пяти полчищ мертвецов». Сам Слейпнир является «пропуском» в мир мертвых. Во-первых, это конь Одина, единственного аса, спускавшегося в Хель. С другой стороны, Слейпнпир – это сын Локи, дочь которого Хель царствует в мире мертвых. Таким образом, у Хермода есть «благословение» на путешествие как от Одина (олицетворение существующего порядка), так и от Локи («теневой» части Одина, провоцирующей разрушение существующего порядка). Это противоборство сил составляет суть депрессии – надежда на то, что мир после утраты останется прежним борется с пониманием факта необратимого изменения. Человек в состоянии депрессии внешне кажется обессиленным, но это не означает, что у него мало психической энергии. На самом деле, внешняя (проявляющаяся во внешней деятельности) энергия скована описанным конфликтом, а внутренняя энергия направлена на его преодоление.

Третья ваза ПТС – самая длительная. Человек, переживающий состояние депрессии, совершает путешествие в Хель медленно. Как правило, он не склонен обращаться к терапевту на этой фазе («Все равно мне никто не поможет»). В длительной психодраматической группе такой человек долгое время посещает занятия, но не предъявляет свою проблему для работы. Терапевтической задачей на этом этапе является осознание конфликта между надеждой и реальностью.

Если такое осознание происходит, это означает, что человек готов встретиться с умершим, и такая встреча способна принести облегчение. На психодраме это проявляется в том, что клиент, наконец, предъявляет свою тему («конь перескочил через ворота, да так высоко, что вовсе их не задел»).

Далее по мифу Хермод беседует с Хель и Бальдром.

Хель, дочь Локи, поставлена Одином владеть миром мертвых. «Она наполовину синяя, а наполовину – цвета мяса, и ее легко признать потому, что она сутулится и вид у нее свирепый». Из ее царства никто не возвращался, не должен возвратиться и Бальдр.

С моей точки зрения, пара Локи – Хель (отец и дочь) выполняют психологическую функцию освобождения от несбыточных, нереальных надежд. Поэтому Хель ставит Хермоду заведомо невыполнимое условие. О том, что это условие не может быть выполнено, Хермоду неизвестно. Хель знает об этом, поскольку она – дочь Локи, который и помешает выполнить условие. Конечно, она могла бы просто отказать Хермоду, но ее задание – всеобщий плач по Бальдру, – позволяет перейти от фазы депрессии к фазе исцеления, принятия потери.

Бальдр и Нанна, видимо, тоже знают, что не вернутся в Асгард. Возвращение кольца, плата и перстня – это завещание помнить и жить. В терапевтической работе этот символизм овеществляется в разговоре с умершим, когда оставшимся жить передаются наказы, сообщаются знания, завещаются умения. После такого разговора человек получает новый смысл жизни. Если умерший – старший родственник, то, в терминологии Б. Хеллингера, в этот момент восстанавливается правильное течение реки времени.

Замечу, что такой исход психодраматической встречи возможен только после того, как протагонист освободится от чувства вины и агрессии, а также от иллюзорной надежды вернуть умершего. В терапевтической работе сначала умерший сам должен сообщить протагонисту, что он ушел навсегда, а уже затем, после эмоционального принятия этого факта протагонистом, напутствовать его в новой жизни. Если эмоциональное принятие, сопровождающееся слезами катарсиса, не состоялось, протагонист захочет остаться в Хель с близким, что равносильно продолжению депрессии.

В мифе акт принятия смерти растянут во времени, что делает миф более драматичным.

Вот пустился Хермод в обратный путь, приехал в Асгард и поведал, как было дело, что он видел и слышал. Асы тут же разослали гонцов по всему свету просить, чтобы все плакали и тем вызволили Бальдра из Хель. Все так и сделали: люди и звери, земля и камни, деревья и все металлы, и ты ведь видел, что все они плачут, попав с мороза в тепло. Когда гонцы возвращались домой, свое дело как должно исполнив, видят: сидит в одной пещере великанша. Она назвалась Тёкк. Они просят ее вызволить плачем Бальдра из Хель. Она отвечает:

«Сухими слезами

Тёкк оплачет

кончину Бальдра.

Ни живой, ни мертвый

он мне не нужен,

пусть хранит его Хель».

И люди полагают, что это был не кто иной, как Локи, сын Лаувейи, причинивший асам величайшее зло

В этой сцене важны три вещи: осознание необратимости утраты, плач по Бальдру и возвращение в мир живых.

Плач – это точка перехода от депрессии к исцелению, он означает осознание и принятие утраты. Это уже не бессильные слезы фазы агрессии. Бальдра нет, но весна все равно наступает и кольцо Драупнир все равно рождает новые кольца. Принят потерю – значит обрести новый смысл в жизни.

На фазе исцеления нет места лжи и самообману, ситуация принимается такой, какая она есть. Здесь нет места иррациональному чувству вины и агрессии, личная ответственность за произошедшее точно измерена и принята. Исцелившемуся человеку хватает мудрости не брать на себя ответственности за то, что невозможно изменить.

Если в травматическом событии есть вина другого человека, то фазе исцеления клиент уже не мечтает о мести, а предоставляет возможность высшим силам (в зависимости от мировоззрения – Богу, богам, закону, равновесию и т.п.) восстановить справедливость.

Одним из самых запомнившихся в этой связи случаев из моей терапевтической практики был случай женщины, муж которой ушел к другой женщине (с точки зрения развития посттравматического стресса, уход равносилен умиранию). Клиентка последовательно прошла все фазы посттравматического стресса. На фазе агрессии она колола иголками восковую фигурку соперницы и ежедневно звонила бывшему мужу напомнить, какая он сволочь. На фазе депрессии она жаловалась мне, что теперь ей суждено умереть старой девой (ей было 29 лет) и что у нее никогда не будет детей. Кульминация горевания совпала с рождением в новой семье ребенка. После этого клиентка приняла уход мужа, внутренне отпустила его из своей жизни, и получила возможность жить собственной жизнью. Терапевтический процесс был на этом закончен, зато жизнь продолжалась и через полтора года она была беременна и вышла замуж за отца будущего ребенка.

Но вернемся к мифу. В завершение статьи мне хотелось был сделать несколько замечаний о его психодраматической постановке. Чтобы использовать миф для работы с ПТС, необходимо, конечно, при инсценизации выбирать детали, укладывающиеся в логику развития посттравматического стресса. Закончиться драма должна фазой исцеления. Обычно я провожу короткой интервью с каждым из участников группы. Если их высказывания звучат в том ключе, что «со смертью Бальдра мир изменился, но можно счастливо жить и в этом изменившемся мире», то социодраму можно заканчивать. В случае, когда которое небольшое количество участников демонстрируют вину, агрессию или депрессию, с ними нужно поработать отдельно, например, психодраматически. По опыту замечу, что это – самый распространенный случай и что я всегда оставляю время на индивидуальную работу. Если большая часть группы «застряла» на фазе вины или агрессии, необходимо вернуться в соответствующие сцены и заново поработать с чувствами участников там.

Мифодрама о Бальдре – очень сильный терапевтический инструмент, с одной стороны, но и весьма опасный – с другой. Во-первых, тема посттравматического стресса сама по себе очень болезненна и вызывает сильное сопротивление в группе. Во-вторых, группа, если она не подбиралась специально, обычно бывает неоднородна по составу участников. Люди по-разному переживают стрессовые ситуации, они могут оказаться на разных фазах ПТС. По причине этих и других факторов всегда существует риск, что действие начнет разворачиваться без контроля со стороны директора.

Для уменьшения этого риска директору стоит помнить о некоторых простых, но важных вещах. Во-первых, необходимо оценивать состояние группы перед началом действия (эмоциональное состояние участников, групповая тема и проч.). Во-вторых, действием необходимо управлять, в случае необходимости нужно прервать действие и провести вне «мифологического пространства» психодраматическую виньетку. В-третьих, полезным оказывается введение кодиректора или квалифицированного вспомогательного Я на ключевые роли в мифодраму. В мифе о Бальдре кодиректор может эффективно управлять процессом в роли Одина.

И еще одно замечание. В мифе о Бальдре, как я уже говорил, есть как минимум два переплетающихся мотива. В терапевтической работе их нужно различать. Второй мотив, который я назвал эсхатологическим, связан с гибелью существующего миропорядка, а в психологическиом плане связан со страхом смерти или коренных изменений в жизни. В скандинавском мифологическом цикле, во время Последней Битвы погибнут большинство миров и богов, а немногие оставшиеся боги и люди станут основателями нового мироустройства. Психологическое значение таких потрясений связано с возрастными кризисами и состоит в значительном изменении ценностей и мировоззрения. Если использовать миф о Бальдре в этих целях, необходимо погубить старый мир и построить новый. При работе с посттравматическим стрессом упоминаний о Последней Битве следует избегать.

Часть III. Последняя Битва

Глава 9. Мифодрама «Рагнарёк. Обновление мира»: переоценка ценностей

Мы переходим к мифу, завершающему скандинавский цикл, к мифу о Последней Битве, Рагнарёке, и возрождении мира. Этот миф излагается в «Младшей Эдде» и в «Прорицании вёльвы».

Содержание мифа

Краткое содержание мифа таково. Рагнареку предшествуют три зимы, не сменяющиеся летом, а перед ними были три зимы, в течение которых были попраны самые священные устои – брат будет убивать брата, отец – сына, войны и кровосмешение царили на земле. Против Асгарда выступают великаны (ётуны), обитатели Хель и хтонические чудовища – Волк Фенрир, Пес Гарм и Мировой Змей Ёрмунганд. Их предводитель – Локи. Отдельным войском выступают обитатели Муспелльхейма. После того как Хеймдалль трубит в рог, начинается битва. Один сражается против Волка и погибает, но его сын Видар разрывает пасть Волку. Тор и Ёрмунганд, Хеймдалль и Локи, а так же Тюр и Гарм сражают друг друга в бою. Фрейр погибает в поединке с Суртом, после чего Сурт сжигает весь мир.

После этого оставшиеся в живых (младшее поколение богов) строят свой собственный мир, а оставшиеся в живых люди – Лив и Ливтрасир – дают начало новому поколению людей.

Рагнареку предшествуют два события, нарушающих баланс между асами, олицетворяющими космос, порядок и силами хаоса. Речь идет о смерти Бальдра, нарушающей равновесие в пользу хаоса, и заточении Локи. Смерти Бальдра посвящена предыдущая глава. История о заточении Локи изложена в стихотворной «Перебранке Локи» («Старшая Эдда»), я перескажу ее здесь.

Для удобства анализа мифа я выделил три группы существ, противостоящих в Рагнарек асам: обитатели Хель, сражающиеся с эйнхериями; великаны и хтонические чудовища, сражающиеся с богами; Сурт и сыны Муспелля, уничтожающие мир. С моей точки зрения, мотивы развязать Последнюю Битву сильно разнятся для каждой из этих групп. Соответственно, и психологическая интерпретация противостояния будет различной.

Психологическая интерпретация

Поскольку миф о Рагнарёке является развязкой всего скандинавского цикла, для его понимания я привлеку материал, заимствованный из мифов и саг, до сих пор не использованных в книге.

С моей точки зрения, ключом к пониманию Рагнарёка и всего мифологического цикла является «Перебранка Локи». Хотя большинство исследователей считают его поздней христианской вставкой в «Старшую Эдду», призванной высмеять языческих богов, я не могу не использовать «Перебранку», поскольку здесь собираются воедино нити смысла большей части скандинавских мифов.

На пир к Эгиру собрались асы (перечисляются: Один, Браги, Тюр, Ньёрд, Фрейр, Видар, а так же слуга Фрейра Брюггвир) и асиньи (Фригг, Сив, Идун, Скади, Фрейр и Фрейя, а так же служанка Фрейра Бейла). Локи не смог стерпеть похвал в адрес слуги Эгира и убил его. За это он был изгнан в лес, но возвратился с намерением внести раздор. Его появление вызвало возмущение асов.

Войдя, Локи ставит асов перед выбором, принять его или прогнать. Ему отвечает Браги, говоря, что его не пустят. Локи обращается к Одину и напоминает ему, что они побратимы. Один усаживает Локи на место своего сына Видара.

Видар уступает Локи свое место и подносит ему кубок. Локи поднимает здравницу за всех асов и асинь, но отказывается пить за Браги.

Браги предлагает Локи откупиться конем, мечом и драгоценностями, лишь бы тот не начинал с ним ссоры, и грозит гневом богов. Локи не верит в то, что Браги готов откупиться, и называет его самым трусливым из присутствующих. Браги говорит, что если бы дело происходило не на пиру богов, он снял бы Локи голову. Локи отвечает, что такой трус может только грозиться.

Идунн, жена Браги обращается к Браги и просит не затевать ссоры, указывая на то, что ссора между родными и приемными братьями неуместна.. Локи прерывает заступничество Идунн (слова «ты, (имярек), молчи» повторяются рефреном по отношению к каждому, вступающему в разгоаор), обвиняет ее в том, что она более всех жадна до мужчин и обнимала убийцу брата. Идунн говорит, что она не оскорбляла Локи и только пыталась успокоить хмельного Браги.

Гевьон пеняет обоим в том, что они ссорятся, и говорит, что асы любят и ценят Локи как шутника.. Локи обвиняет Гевьон в связи с каким-то юнцом.

Один советует Локи не гневить Гевьон, поскольку ей ведомы судьбы людей и богов, так же, как и самому Одину. Локи обвиняет Одина в том, что тот нечестно делил удачу в бою и присуждал победу трусам. Один соглашается (!) с обвинением Локи, но обвиняет того в женовидности, вспоминая случай, когда Локи доил коров. Локи также обвиняет Одина в женовидности и вспоминает, что тот колдовал, как женщина.

Фригг высказывается в дом духе, что нечего ворошить прошлое. Локи обвиняет ее в том, что она изменила Одину с его братьями Вили и Вё. Фригг отвечает, что, если бы Бальдр был жив, Локи не ушел бы с пира живым. Локи, сам отмечая свою дерзость, говорит, что именно благодаря ему и погиб Бальдр.

Фрейя удивлена дерзостью Локи, рассказывающего Фригг о своем злодействе, ведь ей известны все судьбы людей и богов. Локи отмечает тот факт, что Фрейя переспала со всеми богами. Фрейя обвиняет его лжи и угрожает гневом богов и богинь. Локи напоминает ей, что ее однажды застали в постели с ее братом.

Ньёрд оправдывает свою дочь Фрейю в том духе, что не беда, если женщина спит с мужчиной, а беда если на пир достойных людей является «муж женовидный». Локи напоминает, что Ньёрд был отдал асам в заложники (не понятно, что тут обидного, возможно, то, что он не ас родом) и объявляет, что некие дочери Хюмира мочились ему в рот. Ньёрд признает, что он, действительно, заложник, но зато он родил сына, который «первый из асов». Локи велит ему не хвалиться и говорит, что Ньёрд прижил сына с родной сестрой.

Тюр выступает в поддержку Ньёрда и говорит, что Фрейр, действительно, самый лучший всадник, никогда не обижал женщин и отпускал пленных. Локи обвиняет Тюра в том, что тот не умел мирить врагов и потерял руку, обманывая Волка Фенрира. Тюр отвечает, что они оба потеряли в этом деле: у Тюра нет руки, но и сын Локи, Фенрир, скован. Локи говорит, что прижил сына с женой Тюра и тот стерпел оскорбление.

Вступает сын Ньёрда Фрейр и говорит, что Волк должен быть скован, а если Локи не заткнется, то закуют и его. Локи напоминает, что Фрейр отдал свой меч, чтобы получить жену, и ему нечем будет биться с сынами Муспелля.

Брюггвир сетует, что он не равен Фрейру и не может поэтому растерзать Локи в клочья. Локи обзывает его мелочью, которая виляет хвостом при разговоре сильных и просит подачек у Фрейра. Брюггвир называет себя и говорит, что он прослыл «быстрым» (хорошим слугой?) и ему почетно быть в одной компании с детьми Одина. Локи говорит, что он плохой слуга и трусливый воин.

Хеймдалль констатирует, что Локи пьян и поэтому несет всякую ахинею. Локи парирует, что Хеймдалль аж вспотел, защищая богов.

Скади пророчествует, что Локи прикуют к скале кишками сына. Локи ставит себе в заслугу гибель ее отца, великана Тьяцци. Скади обещает ему отомстить. Локи призывает ее вспомнить, что когда-то они были любовниками.

Сив подносит хрустальный кубок меда и просто просит его выпить. Локи выпивает и говорит, что не стал бы порочить Сив, если бы доподлинно не знал, что однажды она изменила мужу с ним самим.

Бейла (служанка Фрейра) отмечает, что прибыл Тор.

Входит Тор и требует, чтобы Локи не порочил его и богов, обещая пустить в дело Мьёлльнир.

Локи обращается к Бейле (!), говорит, что она – грязная скотница, и своим присутствием позорит почтенное собрание, и обещает снести ей голову с плеч.

Потом «замечает» присутствие Тора и говорит, что тот не будет так смел в битве с Ёрмунгандом. Тор обещает забросить Локи в страну великанов. Локи вспоминает, как Тор прятался там в рукавице великана. Тор неизобретательно грозит Мьёлльниром. Локи вспоминает, как Тор голодал, но не мог развязать котомку великана. Тор опять грозит. Локи говорит, что высказал все, что хотел, и теперь может уйти. Финальный аккорд:

Пива ты, Эгир,

немало припас,

но напрасно старался;

пусть все, чем владеешь,

в пламени сгинет,

пусть опалит

огонь тебе спину!

После этого Локи, в образе лосося, спрятался в водопаде фьорда Франангр. Там асы поймали его. Он был связан кишками сына своего Нарви, а сын его Вали превратился в волка. Скади взяла ядовитую змею и повесила ее над лицом Локи. Из змеи капал яд. Сигюн, жена Локи, сидела там и подставляла чашу под капающий яд. А когда чаша наполнялась, она ее выносила, и в это время яд из змеи капал на Локи. Тогда он корчился так сильно, что вся земля дрожала. Теперь это называется землетрясением.

Локи приходит на пир с целью устроить дебош, возможно, внести разлад в спаянные ряды асов. Зачем это нужно? Локи является посредником, между богами и обитателями Хель, с одной стороны, и между асами и ётунами – с другой, и с моей точки зрения, он – единственный, кто способен предотвратить Рагнарёк. Асы предстают как единый коллектив, который объединяют в первую очередь родственные связи, при этом каждый участник пира олицетворяет ту или иную силу, на которой основывается власть асов. Своими обвинениями, большинство из которых асы не пытаются опровергнуть, трикстер Локи демонстрирует зыбкость существующего миропорядка.

Кажется, что оскорбления Локи не балуют нас разнообразием, мужчин он обвиняет в основном в трусости, женщин – в распутстве, однако присмотревшись повнимательнее, можно обнаружить, что это не так.

Каждое обвинение Локи индивидуально, он апеллирует к конкретным событиям, некоторые из которых нам известны из мифов. Кроме того, тут важно не столько само обвинение, сколько факт дискредитации того или иного бога. К примеру, давайте разберем, как Локи разделывается с Браги.

Перебранка начинается с того, что Браги берет на себя труд от имени асов объявить Локи персоной non grata. Локи игнорирует его, обращается к Одину и напоминает ему, что они побратимы. Один признает этот факт, принимает сторону Локи и отводит ему место, которое раньше занимал его сын Видар. Браги, таким образом, лишен права говорить от имени асов – локальная победа Локи, если его целью действительно является внести разлад в ряды асов. Тут же следует атака на Браги, заканчивающаяся победой Локи – Браги сначала пытается откупиться от Локи, затем капитулирует, поскольку ему нечего возразить на обвинение в трусости, вступить в поединок с Локи он опасается.

На защиту Браги выступает его жена, Идунн. Она, с одной стороны, пытается поднять самооценку Браги, с другой – апеллирует к единству асов. Локи разрушает этот союз, обвиняя Идунн в связи с убийцей брата. Идунн отступает. Таким образом, посрамлены бог поэзии и хранительница молодости асов.

Из мифа о Меде Поэзии мы знаем, что Мед, которым теперь распоряжается покровитель поэзии Браги, был добыт Одином у великанов незаконно – Один попросту выкрал его. Унижение Браги может служить указанием на то, что баланс сил здесь нарушен, что Мед Поэзии находится в руках недостойного и может быть утрачен. То же относится и к Идунн, хранящей яблоки, дарующие асам молодость – унижая ее, Локи предрекает асам скорую утрату молодости (в мифе о похищении Идунн Локи уже продемонстрировал асам зыбкость их благополучия, поучаствовав как в похищении, так и в возвращении сокровища). Нужно так же отметить, что Локи обвиняет Идунн не просто в измене мужу (хотя и это важно, таким образом Локи вбивает клин между Идунн и Браги), а в связи с убийцей брата, что является непростительным посягательством на родовые ценности.

Следующей жертвой Локи оказывается Гевьон, о которой известно, что она «юная дева, и ей прислуживают те, кто умирают девушками». Смысл обвинений Локи о ее связях с неким «юнцом» не ясен, возможно, он обвиняет Гевьон в том, что она не девственница.

Выступившего на защиту Гевьон Одина Локи обвиняет в том, что тот

…удачи в боях

не делил справедливо:

не воинам храбрым,

но трусам победу

нередко дарил ты

Обвинение принципиальное, поскольку тем самым Локи обвиняет верховного бога в нарушении им же самим установленных правил. Как мы увидим в дальнейшем, это служит причиной выступления обитателей Хель против асов. После этого следуют взаимные обвинения в «женовидности», подкрепленные примерами из прошлого.

Фригг пытается успокоить спорщиков и получает обвинение в измене Одину с двумя его братьями. В «Саге об Инглингах» действительно есть такой эпизод: «У Одина было два брата. Одного из них звали Be, а другого Вили. Они правили державой, когда Один был в отлучке. Однажды, когда Один отправился далеко и долго был в отлучке, асы потеряли надежду, что он вернется. Тогда братья стали делить его наследство, и оба поженились на его жене, Фригг. Но вскоре после этого Один возвратился домой, и он тогда вернул себе свою жену». Такое обвинение в адрес богини семейного очага, подтверждающееся фактами, подрывает веру в институт брака.

А далее Локи признается Фригг в том, что это он погубил Бальдра. Если вспомнить о том, что Бальдр – самый значимый для Фригг персонаж и о том, сколько сил она положила на то, чтобы вернуть его из Хель, то признание Локи надо расценивать как прямое указание: «вы, асы, не всесильны, есть вещи, которые вы не можете изменить. Процесс распада созданной вами системы уже начался. Если погиб Бальдр, то может погибнуть и каждый из вас».

Подобным образом Локи дискредитирует Фрейю (богиню любви), Фрейра (бога богатства), Тюра (бога справедливой войны), Ньёрда (покровителя рыбаков и мореходов). Таким образом, Локи указывает, что патронаж над всеми значимыми для человека сферами жизни находится в руках богов недостойных.

Психологическое значение заточения Локи состоит в искусственной изоляции фактора, угрожающего душевному спокойствию.

После заточения Локи Рагнарёк неизбежен. Когда Локи освобождается, против Асгарда единым фронтом выступают обитатели Хель и великаны. Обитатели Хель выступают непосредственно под руководством Локи, им противостоят эйнхерии Одина. Великанов с Локи связывает тот факт, что их «ударная сила» – хтонические чудовища являются детьми Локи.