Текст книги "Скандинавская мифодрама. Обретение целостности"

(по материалам сайта «Викинги»: http://vikings.fantasyland.info/tavlei.html)

Эта игра была известна на севере Европы задолго до появления там шахмат. В Скандинавии эта игра была известна уже в III веке н. э. Впоследствии викинги завезли ее в Гренландию, Исландию, Уэльс, Британию.

Вид игральной доски 7х7 перед началом партии.

Прямым крестом обозначен «король»

Играли в эту игру на доске с нечетным количеством клеток, от 7х7 до 19х19, в зависимости от варианта игры. Центральная клетка называлась «троном», на нее кроме короля. В начале игры фигура короля помещалась на трон. Остальные белые расставлялись вокруг него. Первый ход всегда за черными. Игроки делают ходы поочередно. Все фишки перемещаются в любом направлении, так же как ладьи в современных шахматах. Игрок может двигать одну любую фишку своего цвета на любое расстояние. Фишки не могут «прыгать» через другие. Белые пытаются провести короля на одну из клеток линий, находящихся по периметру. Если им это удается, они выигрывают. Если черный игрок случайно открывает проход для белого короля, белые могут воспользоваться этим немедленно.

Если фишка своим ходом зажимает фишку противника между собой и другой фишкой своего цвета, фишка противника считается съеденной. Съедено может быть более одной фишки:

Черные теряют обе фишки

Однако можно ставить свою фишку между двумя вражескими. В этом случае она остается в игре.

Белой фишке ничего не грозит

Король считается захваченным, когда его окружают с четырех сторон. Черные выигрывают, если король захвачен. Король может быть захвачен вместе с одной белой фишкой, будучи окружен черными со всех сторон.

В этих случаях черные выигрывают

Белые выигрывают, проведя своего короля в один из квадратов на линиях по периметру доски. Черные – если им удалось захватить короля. Поскольку силы неравные, хорошим тоном считается играть две партии подряд, обменявшись сторонами. При этом количество съеденных фишек подсчитывается. Победителем, при счете 1:1 считается тот, кто съел больше фишек противника.

Психотерапевтическое применение мифа

Завершая описание инсценизации мифа о Последней Битве, хочется сделать несколько замечаний.

Для полноценной постановки этой мифодрамы требуется много времени – как минимум один рабочий день (8 часов), лучше – два. В ходе групповой психотерапии я настоятельно рекомендую прерывать ее индивидуальной психодраматической работой с темами, актуализированными мифодрамой. В то же время, ведущему необходимо внимательно следить за энергией группы, соблюдая баланс между двигательными техниками и рефлексией. Кроме того, собственное содержание техник и индивидуальной психодрамы не должно затмевать мифологическую канву работы.

Закончить эту главу я хочу описанием моего опыта психотерапевтического применения мифа.

По моему мнению, всю мифодраму целиком имеет смысл ставить только для завершения цикла мифодрам. В этом случае она подводит итог длительной работы, сводит воедино все нити мифологического и психологического содержания цикла.

Как самостоятельную мифодраму я настоятельно рекомендую инсценировать «Рагнарёк» только в рамках постоянно действующей психотерапевтической группы. Только такой формат группы дает ведущему возможность в дальнейшем контолировать состояние участников. Опыт показывает, что тема гибели мира тяжела для участников, как бы ведущий не расставлял акценты. Ее инсценизация без дальнейшего мониторинга чревата непредсказуемыми последствиями. В конце концов, с любой групповой и индивидуальной темой можно работать, используя другие мифы.

Сказанное не относится к отдельным сценам, входящим в мифодраму. Приведу три примера.

«Перебранку Локи» и поединок Локи с Хеймдаллем можно эффективно использовать в индивидуальной и групповой психотерапии для выявления потиворечий в системе ценностей. В групповом формате «Перебранка Локи» является прекрасным разогревом, актуализирующим тему противостояния личности и коллектива и фокусирующим внимание группы на внутригрупповых процессах. В индивидуальном формате я также использую «Перебранку» для диагностики внутриличностностного конфликта и силы сопротивления. Это бывает очень полезно, если терапевт в течение нескольких сеансов не может справиться с сопротивлением клиента и терапия заходит в тупик.

Так, одна из моих клиенток в подобной ситуации выбрала Одина, Тора и Хёнира на роли трех своих ведущих ценностей: «Жизненная мудрость», «Физическое и психическое здоровье» и «Наличие хороших и верных друзей». В режиме монодрамы, поставив три стула для асов рядом, а стул для Локи – напротив, и обозначив тем самым конфронтацию системы ценностей и трикстера, она присупила к действию. Локи был не убедителен, вял, говорил, что спорить тут не с чем, «и жизненная мудрость нужна, и здоровье, и друзья». Асы так же вяло отбивались от мелких придирок трикстера. Действие несколько оживилось, когда спонтанно возник вопрос: «Мудро ли будет, если подруга расскажет клиентке об измене ее мужа». Такая постановка вопроса выявила конфликт между Одином и Хёниром. Первый сказал, что подруге мудрее было бы молчать, Хёнир считал, что о предательстве лучше знать. Тор присоединился к отцу, припомнив тому неловкое положение, в которое громовник попал по вине Одина, когда тот рассказал ему об измене Сив (см. главу 4). По мнению Тора, для душевного равновесия ему лучше было бы ни о чем не знать. Наметился конфликт между богами (Одином и Тором – с одной стороны, Хёниром – с другой), стала очевидной противоречивость позиции Одина (если он считает, что измену лучше скрывать, зачем рассказал о ней сыну). Асы и тут отбились, единодушно заявив, что такие вопросы надо решать только ситуативно. В завершение мифодрамы я предложил каждому из асов высказать свое мнение о том, что надлежит делать с Локи. Один предложил оставить его на свободе, поскольку он полезен для развития («развитие» составной частью входило в понятие «мудрости»). Тор настаивал на том, что Локи нужно убить, никак не мотивируя своей позиции. Хёнир действовал по тексту мифа, предлагая изолировать Локи. Его объяснение состояло в том, что Локи опасен, поскольку сам не имеет друзей, и поэтому разрушает дружеские связи других.

Увидев столь явную проекцию, я принял решение. Констатировав, что все контракты, которые мы заключали раньше, выполнены, и что в течение четырех последних сеансов у нас нет темы для работы, которая действительно волновала бы клиентку, я предложил прервать психотерапию на неопределенный срок, до тех пор, пока такая тема не появится. Клиентка охотно согласилась, а через две недели пришла и заявила тему ревности.

Из этого примера видна структура сопротивления осознанию супружеской измены. Сохраняя душевное равновесие, клиентка считала мудрым ничего не знать о поведении мужа. Вместе с тем субличность, представленная Хёниром, хотела и боялась узнать правду, что проявилось в компромиссном решении изолировать (то есть не убивать, но ограничить свободу) трикстера. Фигура Локи явно проецировалась на психотерапевта. Предоставив клиентке свободу решать, будем ли мы продолжать терапию, я, по сути, поставил ее перед выбором, какому из трех асов отдать предпочтение. «Убийство» Локи означало бы полное прекращение терапии, «освобождение» – немедленную работу с темой ревности. Компромиссный вариант – «заточение» – позволил теме ревности «созреть» для предъявления в качестве темы для работы.

Этот пример, помимо сказанного, иллюстрирует и более общий механизм мифодрамы. Любая мифодрама моделирует развернутый во времени процесс, но сама модель свернута во времени. Так, процесс, который моделирует мифодрама «Рагнарёк», может развиваться годами и десятилетиями, в то время как постановка занимает максимум два дня. Эффект, который получает клиент в результате мифодрамы, зачастую состоит не в решении его проблемы, а в обретении понимания ситуации. В приведенном примере клиентка могла бы немедленно заявить тему ревности (это означало бы, что процесс достиг критической точки), однако ей понадобились две недели, чтобы эта тема была осознана. В осознании темы ей помогла мифодрама. Вероятно, этим объясняется частый отзыв, который я слышу от своих клиентов: «Что-то во мне происходит, но пока не могу понять, что».

Вернемся к мифу о Последней битве. Противостояние Тора и Ёрмунганда, как мы помним, моделирует проблемы, связанные с построением границ. В психотерапии это одна из самых часто встречающихся тем, с которыми обращаются клиенты. Если в контексте полной мифодрамы речь идет о границе между ценностями сознания и влечениями бессознательного, то в качестве самостоятельной техники поединок Тора и Ёрмунганда можно использовать для того, чтобы клиент научился обеспечивать свою психологическую безопасность в ситуации конфликта. В этом случае Ёрмунганд выступает в качестве агрессора или манипулятора, а протагонист занимает место Тора.

Напомню, что в теории существуют три способа реакции на агрессию – бегство (или ступор), ответная агрессия и уверенное противостояние. Скандинавский Тор склонен скорее к агрессивным действиям, но наш, психодраматический Тор-пограничник отстаивает свою территорию, не посягая на чужую. (На фронтоне здания Академии Федеральной пограничной службы крупными буквами значится лозунг пограничников: «Чужой земли не нужно нам ни пяди, но и своей вершка не отдадим»).

Для групповой работы я предлагаю следующую технику. Протагонист дважды демонстрирует на сцене случай, когда он не смог противостоять агрессии или манипуляции (отмечу, что речь идет не об экстремальной агрессии, а об агрессии вербальной, о хамстве). В первый раз он играет свою историю целиком, обмениваясь ролями с антагонистом – так, как все происходило в реальности, включая реакции протагониста и манипулятора. Задачей участников группы является вникнуть в ситуацию. Затем протагонист и вспомогательные Я начинают повторную демонстрацию сцены. Каждый из участников группы может в любой момент сказать «Стоп!», занять место протагониста и продемонстрировать свой способ поведения в данной ситуации. Протагонист снова занимает свое место и пробует новый способ поведения. Важно спросить протагониста, комфортно ли ему действовать подобным образом. Затем действие продолжается с того места, где оно было прервано, и следующий участник группы говорит «Стоп!» – до тех пор, пока протагонист-Тор не овладеет целым арсеналом средств совладания с данной ситуацией.

В индивидуальной терапии в рамках мифодрамы клиента, имеющего проблемы с отстаиванием своих границ, можно обучить техникам ассертивности, простейшей из которых является техника «Испорченная грампластинка». Клиент выступает как Тор, манипулятор – как Змей. Для драматической инсценизации техники нужно обозначить границу, за которую Ёрмунганд проходит, если ему удается пробить оборону Тора, вызвав у него чувство вины или агрессию.

Техника «Испорченная грампластинка» позволяет пограничнику не тратить лишней энергии на поиск контраргументов манипулятору. Достаточно сформулировать свою позицию и придерживаться ее, соглашаться со всем, чтобы ни сказал оппонент. Формула проста: «Я понимаю, что….. (высказывание оппонента), и в то же время…… (собственная позиция)». Пример (взят из жизни, роль Ёрмунганда исполняет психотерапевт):

Клиентка торопится с работы домой, праздновать день рождения сына, ее коллега просит ее задержаться на час и доделать за него их совместную работу.

Ёрмунганд: «Это нужно доделать сегодня» (подходит к границе).

Тор: «Я понимаю, что это хорошо бы сделать сегодня, но я тороплюсь на день рождения сына» (Ё. отступает).

Ё: «Это нужно тебе не меньше, чем мне» (приближается).

Т: «Да, мы делаем эту работу вместе, но сегодня я тороплюсь на день рождения сына» (Ё. отступает).

Ё: «Послушай, мне обязательно нужно сегодня домой, жена заболела» (приближается).

Т (виновато): «Ну, правда, не могу, у сына день рождения» (Ё. приближается вплотную)

Ё: «Ну, и сволочь ты после этого!» (заступает за черту)

Т (с поддержкой сменившего роль терапевта): «Я понимаю, что ты можешь считать меня сволочью, но я тороплюсь на день рождения сына» (Ё. отступает за черту).

Поединок Сурта и Фрейра с последующим уничтожением и возрождением мира как психотерапевтическую технику следует применять в тех случаях, когда у терапевта есть уверенность, что клиент стоит на пороге коренных изменений в жизни. Иногда такие изменения происходят под воздействием внешних событий. Один из моих друзей, будучи уже взрослым (хотя и не зрелым человеком), коренным образом изменил свою жизнь после того как провел три дня в реанимации с приступом панкреатита. После операции он все время находился в сознании и рассказывает, как остро он переживал страх умереть в любой момент. Такие же изменения произошли в жизни моей клиентки, классической «домохозяйки», после того как ее муж-бизнесмен получил огнестрельное ранение. Эта женщина осознала, что в случае смерти мужа вся ответственность за благополучие ее и ее детей ляжет на нее. Муж поправился, однако после этого клиентка стала жить активной социальной жизнью. В обоих приведенных примерах поводом к изменениям служил страх смерти, обусловленный реальной опасностью для жизни. Разумеется, для изменения ценностных ориентаций не обязательно должны произойти столь драматичные события, потребность в изменениях может созревать постепенно.

Так происходит, например, когда алкоголик принимает решение отказаться от выпивки. У меня есть непродолжительный, но яркий опыт работы в наркологической больнице, где я имел возможность наблюдать за изменениями, происходящими в смысловой сфере зависимых людей. Отделение, в котором я работал, было уникальным. Основной задачей трехмесячного лечения пациентов (мужчин – алкоголиков) являлось их последующее обращение в сообщество «Анонимных алкоголиков» для прохождения программы «12 шагов». В штате работали врачи, консультанты АА (алкоголики со стажем воздержания не менее 5 лет) и психологи. Психотерапевтические группы были ежедневными и обязательными, их содержанием являлась работа с первым шагом программы: «Мы признали свое бессилие перед алкоголем, признались в том, что потеряли контроль над своей жизнью».

Лечение алкогольной зависимости предполагает коренное изменение ценностей. Сам факт обращения к врачу, а уж тем более согласие на трехмесячную госпитализацию, свидетельствует о том, что человек прошел длительный путь психологических изменений. Непосредственной причиной обращения за помощью чаще всего являются ухудшение самочувствия или социальные проблемы, но и в этом случае, пользуясь образами мифа, можно сказать, что Бальдр заточен, и Хеймдалль уже подал сигнал о Последней Битве. Принятие – как рациональное, так и эмоциональное – формулировки первого шага программы «12 шагов» означает, что Последняя Битва позади, и боги молодые боги приступили к Ворождению Мира. Однако между этими событиями происходит кровавая битва, самым ярким эпизодом которой является жертва Фрейра.

В картине развития алкоголизма мы можем наблюдать все, что было сказано о психологическом содержании Рагнарёка. Потеря интереса к жизни компенсируется алкоголем («смерть Бальдра»). На второй стадии алкоголизма выпивка встраивается в систему ценностей, но не осознается как ценность. Сигналы неблагополучия, как правило, исходящие из внешнего окружения (родственники, друзья, сослуживцы), игнорируются: «я пью как все» («перебранка Локи и его заточение»). Со временем тяга к спиртному становится ведущей потребностью, а выпивка – приоритетной ценностью, подчиняющей себе все остальные («гибель Одина»). Этот «добрый царь в голове» позволяет реализоваться дотоле вытесненным асоциальным желаниям («наступление обитателей Хель»), поведение становится неуправляемым («наступление великанов»).

К тому моменту, когда алкоголик обращается за помощью, он стоит перед выбором: или он принимает помощь со стороны, или его личность будет разрушена («Сурт мечет огонь»). Однако принять помощь означает признать, что он сам не способен справиться с тягой к спиртному. В этом состоит суть первого шага программы, требующего от алкоголика жертвы. В жертву должно быть принесено не больше не меньше как убеждение в своем всесилии: «как же так, я, начальник штаба дивизии, доктор наук, отец троих детей, и не смогу справиться? И не с такими проблемами справлялись! Вот, помню, в семидесятом…». Выражаясь языком мифа, Сурт мечет огонь в любом случае, но этот огонь может быть либо испепеляющим, либо очистительным. Если жертва принесена, то есть человек на когнитивном и эмоциональном уровне принял, что он сейчас не столько доктор наук, сколько алкоголик, что все его знания и умения, приобретенные за долгую жизнь, не помогут ему справиться с потребностью в спиртном, начинается долгий процесс построения нового мира.

Приложения

Приложение 1. Мифодрама «Психология валькирии»: ролевой анализ мифа о Брюнхильд

В своей психотерапевтической практике я обратил внимание на то, что некоторые проблемы, с которыми обращаются ко мне клиенты-женщины, описываются средневековым скандинавским мифом о Брюнхильд. Проблемы эти разнообразны, общим для них является конфликт между женской полоролевой идентификацией и необходимостью демонстрировать мужской стиль поведения и мышления. На одной из психодрам этот конфликт был лаконично обозначен на сцене противоборством двух Вспомогательных Я протагонистки, которые назывались «Женское тело» и «Мозги». На сцене они стояли в клинче, обмениваясь взаимоисключающими требованиями. Такой конфликт я обозначил как «комплекс валькирии».

Миф о Брюнхильд является частью «Саги о Вёльсунгах». Содержание этой саги широко известно благодаря ее немецкому варианту, «Песне о Нибелунгах». Точнее было бы говорить о мифе о Сигурде и Брюнхильд, поскольку из этих двоих персонажей трудно кого-то назвать главным, а кого-то – второстепенным героем. Однако, поскольку предметом моего анализа является конфликт, разворачивающийся в душе женщины, я искусственно сделал Брюнхильд главной героиней, а всех остальных персонажей – подчиненными ее переживаниям. Помимо «Саги о Вёльсунгах», статье используются отдельные песни «Старшей Эдды».

Традиционно психотерапевтическими исследованиями мифов занимаются юнгианцы. Даже если драматист анализирует миф, как правило, он склоняется к юнгианским интерпретациям. Сначала таким путем пошел и я, но отсутствие систематического образования в области аналитической психологии не позволило мне получить целостную картинку. Тогда я обратился к собственно драматическому способу мышления – ролевому анализу.

Ролевой анализ был создан Морено и позднее подробно разработан австралийской психодраматической школой. С присущей ему туманностью, Морено определял роль как «атуальную на данный момент и осязаемую форму, которую принимает наша самость»; как «некоторый обобщенный характер или некоторую функцию, существующей в социальной реальности»; и как «окончательную кристаллизацию жизненных ситуаций человека, то есть специфическую область оперирования, которую человек в свое время освоил».

Сущность роли становится немного понятнее, если рассмотреть мореновскую классификацию ролей. Он выделял психосоматические роли (например, «едок», «писающий мальчик», «сексуальный партнер»), психологические роли (например, «обиженный ребенок», «спаситель», «проигравший») и социальные роли (например, «полицейский», «мать», «поставщик»).

В нашей статье я предприму анализ внутренних, психологических ролей Брюнхильд и ее социальных, вернее, коммуникативных ролей.

Анализ внутренних ролей производится с помощью схемы, разработанной австралийской школой. В виде таблицы она выглядит так:

Схема анализа ролей

Как видно из таблицы, все психологические роли разделены на три большие категории: функциональные, дисфункциональные и коупинговые. Функциональные роли – это те роли, которые помогают человеку успешно разрешать конфликтные ситуации, сотрудничать с другими людьми, способствуют личностному росту. Они делятся на устойчивые и рождающиеся. Устойчивые роли давно обретены к моменту анализа, легко актуализируются при необходимости, они всегда «в доступе». Рождающиеся функциональные роли не столь устойчивы, в одной ситуации они могут сработать, в другой – нет.

Дисфункциональные роли мешают разрешению конфликтных ситуаций, сами могут порождать внешние и внутренние конфликты, ведут к разрушению личности. Они делятся на стабильные и проявляющиеся переодически (или уходящие). Стабильные дисфункциональные роли, как правило, выработаны давно, они проявляются постоянно в определенном типе ситуаций (например, уход от реальности при любой опасности или намеке на нее). Проявляющиеся переодически роли более специфицированы под ситуацию. Они называются также уходящими, потому что в процессе психотерапии часто достигается тот эффект, что дисфункциональная роль перестает проявляться всегда, становится менее генерализованой, она постепенно «уходит» из арсенала ролей.

Отдельное место занимают коупинговые роли, роли «совладания». Они не позволяют конструктивно разрешить ситуацию, они не столь креативны, как функциональные роли, но и не столь патологичны, как дисфункциональные. Коупинговые роли позволяют совладать с ситуацией, отчасти снять напряженность и отсрочить ее разрешение. Коупинговые роли делятся на три группы: «Движение к», «Движение от» и «Движение против». Имеется в виду отношение к ситуации, направление внутреннего движения в ситуации. Например, в ситуации агрессии можно попробовать «пристроиться» к агрессору, и такую роль мы отнесем к группе «Движение к»; можно выйти из ситуации, например убежать или попробовать игнорировать агрессивные действия – такие роли мы отнесем к группе «Движение от»; третий способ реагирования (неважно, внутреннего или внешнего), относящийся к группе «Движение против» – это проявить ответную агрессию.

Ролевой анализ используется главным образом как инструмент анализа терапевтического процесса. С его помощью можно увидеть взаимодействие ролей (их конфликт, склейки, переходы друг в друга) и результат, получаемый в конце работы. При благополучном протекании сеанса дисфункциональные и коупинговые роли преобразуются в функциональные.

Распределение ролей по этим группам – дело сложное, особенно при анализе текста. Поэтому прошу читателя оставаться спокойным, если та или иная роль будет, по его мнению, отнесена не в ту категорию.

Технически анализ осуществляется следующим образом. Сначала нужно назвать роль. В австралийской школе это делается так: задается вопрос, что человек делает и от глагола образуется существительное. Затем отвечают на вопрос, как он это делает, и к существительному присоединяется одно или два прилагательных. Если в английском языке это легко сделать, присоединив к глаголу окончание —er, то в русском языке возникает сложность. Например, к глаголу think присоединяется окончание —er, получается существительное thinker, вполне приемлемое для английского языка. В русском получится либо существительное в форме прилагательного «думающий», либо существительное «думатель». Второе компьютер сейчас подчеркнул как несуществующее, и, действительно, оно коряво. В первом случае при присоединении прилагательного получается громоздкая конструкция вроде «вдохновленный думающий». Можно выйти из положения, подыскивая синонимы (в данном случае, например, «мыслитель» или «созидатель»), но это изменяет оттенки смысла. Можно найти метафору, например, «ученый», но это расширяет роль.

В виду вышесказанного прошу прощения у читателя, которому некоторые из названий ролей покажутся странными. В своих комментариях к сценам я постараюсь объяснить, что я имел в виду в том или ином случае.

При определении роли необходимо строго придерживаться принципа «бритвы Оккама». Определение роли должно быть логичным, то есть необходимым и достаточным, а количество ролей должно соответствовать ситуации и целям анализа. Понятно, что в любой ситуации и в любом человеке существует масса ролей, некоторые из которых в данный момент задействованы, другие неактивны, третьи потенциальны и т. д. В терапевтическом процессе выделение значимых ролей регулируется контрактом, заключенным с протагонистом и терапевтическими гипотезами директора. При анализе мифа я буду придерживаться текста и исследовательской гипотезы о конфликте «мужского» и «женского» в психике Брюнхильд. Естественно, такой подход оставляет место для произвола интерпретатора. В свое оправдание скажу только, что все известные мне способы анализа мифа страдают тем же недостатком.

Но вернемся к ролевому анализу. Относительно психологических (да и социальных) ролей важно помнить, что каждая роль имеет дополнительные к ней, комплиментарные роли. Если у нас есть «убегающая жертва», то должен быть и «догоняющий преследователь», иначе зачем бы жертве убегать. Важно осознавать, что это именно внутренние, психологические роли того, кого мы анализируем, даже если они имеют аналог в социальной реальности. В психотерапевтической работе этот принцип анализа выражается в том, что в таблицу внутренних ролей мы вносим все дополнительные Я, присутствовавших в драме. Например, для протагонистки-женщины мы внесем в список и «Обвиняющую мать», и «Отстраненного отца», если они были на сцене.

Теперь обратимся к анализу социальных ролей. Принцип здесь тот же, мы обозначаем роли, по возможности через существительное и прилагательное, и рассматриваем их взаимодействие. Разница состоит в том, что при анализе социального взаимодействия мы обращается не к внутренним, психологическим ролям, а к чувственно-поведенческому взаимодействию двух или более реальных людей. В данном случае, я взял для анализа три разговора Брюнхильд с Сигурдом. Это удобно, поскольку текст изобилует эмоционально окрашенными диалогами. Поскольку речь идет о разговорах, в дальнейшем социальные роли Сигурда и Брюнхильд я буду называть коммуникативными ролями.

С моей точки зрения, анализ коммуникативных ролей даст представление о том, что происходит, какие стимулы предъявляет ей социальная реальность. Анализ психологических ролей ответит на вопрос, почему Брюнхильд реагирует так или иначе, какие внутренние силы заставляют ее так реагировать. Для частичного ответа на вопрос, как сформировались эти внутренние силы, я предложу читателю краткий анализ социального атома Брюнхильд.

На этом я заканчиваю рассказ о ролевом анализе и перехожу к изложению сюжета мифа. Я постараюсь изложить содержание 40 страниц текста как можно короче. Надеюсь, что то, что останется непонятным после ознакомления с сюжетом, станет ясным в процессе анализа. Разбиение на абзацы соответствует разбиению на сцены при психодраматической постановке. Сцены, которые я взял для анализа, выделены курсивом.

Миф о Брюнхильд и Сигурде

Сигурд, только что совершивший свой самый славный подвиг – убийство дракона Фафнира – едет лесом, видит перед собой «свет великий, точно огонь горит», проезжает сквозь огонь нее и видит спящего воина в полном боевом облачении. Снимает шлем, это оказывается женщина. Пытается снять доспехи – не получается. Тогда он мечом разрезает доспехи и женщина просыпается. Рассказывает, что она валькирия, ее зовут Брюнхильд, что она пошла наперекор воле верховного бога Одина, подарив победу в битве полюбившемуся ей воину. Один уколол ее сонным шипом и предсказал, что она не будет больше воевать, а выйдет замуж. Она поклялась не выходить ни за кого, кому ведом страх. Сигурд и Брюнхильд вместе пьют кубок вина и Брюнхильд учит Сигурда мудрости рун и дает советы на разные случаи жизни. Сигурд поражен ее мудростью и предлагает ей стать его женой. Брюнхильд соглашается, они обмениваются клятвами.

Сигурд приезжает к воспитателю Брюнхильд Хеймиру. Он женат на сестре Брюнхильд Бекхильд, Туда же, отдельно от Сигурда, приезжает Брюнхильд. Брюнхильд сидит за вышивкой, изображая подвиги Сигурда. Сигурд приходит к ней в палаты. Между ними происходит разговор, в процессе которого Брюнхильд говорит, что она – воин, ей нравится ходить в походы и она не хочет замуж. Однако, под влиянием пылкости Сигурда она соглашается. Они вновь обмениваются клятвами. Сигурд дарит ей золотой перстень. Через некоторое время Сигурд отправляется на поиски подвигов и пребывает ко двору конунга (правителя) Гьюки.

Новые лица: конунг Гьюки, его жена-колдунья Гримхильд, их сыновья Гуннар, Хёгни и Готторм и дочь Гудрун. Сигурд приезжает к Гьюки. Вместе с Гуннаром и Хёгни они совершают множество славных подвигов, укрепляя державу Гьюки. Гримхильд решает, что Сигурд будет хорошим мужем для Гудрун и варит дурманный мед. Сигурд пьет мед и забывает Брюнхильд. Сигурд братается с Гуннаром и Хёгни и женится на Гудрун. Следующая задумка Гримхильд – женить Гуннара на Брюнхильд. Все Гьюкинги отправляются в свадебное посольство к Будли, отцу Брюнхильд. Вместе с ними едет и Сигурд.

Будли предлагает Брюнхильд выбрать себе мужа из сыновей Гьюки. Брюнхильд отказывается и предлагает лучше возглавить треть их войска для оказания сопротивления (остальные две трети должны возглавить ее отец и брат Атли). Будли настаивает на том, чтобы она выбрала себе мужа, грозя в противном случае лишить своей милости и наследства. Брюнхильд соглашается, но ставит условие: она выйдет замуж за того, кто проедет сквозь огонь, разведенный вокруг ее палат.

Гуннар пробует проехать сквозь огонь, но его конь отказывается. Они меняются конями с Сигурдом, но конь отказывается повиноваться другому седоку. Тогда с помощью колдовства Гримхильд они меняются обличьями. Сигурд в обличье Гуннара проезжает сквозь огонь, «ему казалось, точно едет он сквозь густую мглу».

Сигурд называется Гуннаром и сватается к Брюнхильд. Она говорит, что ее мужем может быть только славнейший. Он отвечает, что выполнил ее условие. Она вынуждена признать его правоту. Они проводят три дня вместе и спят в одной кровати, но между ними – меч Сигурда. Перед тем, как уйти, Сигурд забирает у нее тот перстень, что дал раньше и дарит ей другой, из сокровищ дракона Фафнира. Первый перстень он потом дарит своей жене Гудрун.

Брюнхильд советуется со своим воспитателем Хеймиром, сомневается в том, что это был не Сигурд. Хеймир отвечает, что она дала клятву и ее условие выполнено. Здесь единственный раз в саге упоминается о том, что у Брюнхильд есть дочь от Сигурда. Она оставляет ее на воспитание Хеймиру и отправляется ко двору Гьюки. Там они женятся с Гуннаром. «А когда кончился пир, вспомнил тут Сигурд о всех клятвах, которыми обменялся он с Брюнхильд, но не подал виду».